Текст книги "Байки о Ямайке"

Долгая дорога в Аккомпонг

Когда мы собрались заглянуть к марунам в деревушку Аккомпонг, в буквальном смысле слова затерянную в горах в юго-западной части Ямайки, куда для того, чтобы добраться, нужны не только терпение, стрессоустойчивость, но и внедорожник вместо лимузина, мы тешили себя иллюзией, что будем, возможно, первыми из россиян, кто в прямом и переносном смыслах найдёт туда дорогу.

Оказалось, нет: ещё в 1977 г., когда визитёры из нашей страны на острове были редки и действовал визовый режим, здесь побывал корреспондент популярного и по сей день у отечественных любителей путешествий и приключений журнала «Вокруг света». Подробный рассказ журналиста о ямайской «горской вольнице» познакомил тогда большей частью «невыездных» советских людей с потомками беглых рабов (всего их сейчас на острове около 7000 человек, из них примерно 600 проживают в Аккомпонге, названном по имени «властителя небес», которому поклонялись первые маруны), сохранившими на протяжении веков свою административную автономию и самобытную культуру.

Началась их история ещё в XVI веке, когда испанцы, овладевшие Ямайкой (называвшейся ими тогда в течение некоторого времени Сантьяго, но это имя не прижилось) в 1509 г., спустя несколько лет привезли на остров первых африканских рабов для работы на плантациях сахарного тростника, табака и какао. В 1655 г. чернокожим невольникам (на тот момент число предпочтивших свободу составило примерно 1500 человек) впервые пришлось спасаться бегством в труднодоступные горы, но уже не от испанских хозяев, которые сами были вынуждены укрыться на Кубе от высадившихся на острове, вблизи нынешней столицы Кингстона, англичан, следуя приказу Оливера Кромвелла, лорда-протектора Содружества Англии, Шотландии и Ирландии. Первое восстание рабов на плантации Саттона в Сент-Джеймсе датируется 1690 г. Практически с этого времени идёт отсчёт борьбы ямайцев за свою независимость вплоть до 1962 г., когда Ямайка наконец-то обрела её.

Весьма интересен не слишком широко известный факт, что первыми рабами, доставленными туда британцами, были не африканцы, а… ирландцы. Так, в 1656 г. О. Кромвелл распорядился «отгрузить» 2000 детей из бедных ирландских семей на Ямайку, чтобы продать их там первым британским поселенцам. Вплоть до XVIII века ирландские рабы сосуществовали на острове параллельно с африканскими товарищами по несчастью. Причём, по свидетельству исследователей данной темы, рабовладельцы обходились с европейским «товаром», насчитывавшим сотни тысяч человек, гораздо хуже, чем с выходцами из Африки, да и ценили его гораздо меньше. Так, за африканца на карибских невольничьих рынках просили 50 фунтов стерлингов, а за ирландца – не более 5.

Но вернёмся к марунам. Британских властителей, конечно же, не устраивало то обстоятельство, что кто-то на острове отказывается им подчиняться и скрывается в дикой сельве и горной глуши. Но все попытки экспедиционного корпуса англичан добраться до непокорных окончились безрезультатно. Здесь сыграли роль не только воинская доблесть марунов, хорошо освоенные ими навыки ведения партизанской войны, но и неплохо поставленная работа их разведгрупп, вовремя фиксировавших приближение армейских подразделений в районы расположения «борцов сопротивления».

В результате англичанам пришлось пойти на подписание в 1739–1740 гг. мирных договоров с двумя группами марунов (6 января стало памятной датой о тех событиях). Этими документами были гарантированы их безопасное проживание в пяти основных традиционных местах дислокации и довольно широкие самостоятельные административные права. За это, правда, маруны обязались более не принимать в свои ряды беглых рабов и даже должны были участвовать, наряду с колонизаторами, в их поимке. За каждого возвращённого хозяину невольника им полагался «гонорар», что, конечно, не способствовало укреплению отношений «горской вольницы» с их порабощёнными соплеменниками. Сегодня «особые» права марунов по-прежнему действуют, разумеется, за исключением участия в охоте на рабов.

Правда, никакой поддержки с государственной стороны маруны практически не получают. 90 % мужчин заняты в сельском хозяйстве, их жёны, как правило, не работают и занимаются хозяйством и детьми. В Аккомпонге высоки безработица (16 %) и уровень неграмотности среди населения. Условия их жизни поэтому самые простые и достаточно тяжёлые.

Во главе марунов в каждом их поселении стоит «полковник», возглавляющий совет из 14 наиболее уважаемых граждан, где обсуждаются и решаются все вопросы жизни и быта общины. При этом полковник в ней, несмотря на коллективный характер местного самоуправления, – абсолютный авторитет. Сказывают, что были у марунов полковники, которые не стеснялись использовать обеизм – чёрную магию, с тем, чтобы заставить отдельных непокорных из своей «зоны ответственности» подчиниться власти лидера общины.

Понятно, что в таких сравнительно небольших и гомогенных по своему составу общинах все друг друга знают. Преступности как таковой там, в отличие от большей части Ямайки, практически нет. Правда, иногда, как нам рассказывали сами жители, мелкие правонарушения, в основном, кражи, всё же случаются. Но преступника быстро находят, и тогда ему среди марунов, понятно, больше не жить.

Полковник Ф. Уильямс (отставной офицер полиции), одетый в многоцветный, напомнивший тунику, «парадный» костюм, возглавляющий общину марунов в Аккомпонге (он был переизбран в 2015 г. на очередной пятилетний срок), сам лично провёл нас по деревне, показал своего рода клуб, где заседает совет и проводятся общинные собрания, местную начальную школу, где забавные на вид детишки с большими круглыми глазами старательно внимали объяснениям учителей, кося любопытным взглядом на «пришлых из большого мира», а мы, при всём нашем любопытстве, старались всё же не слишком нарушать учебный процесс.

Историки, описывая жизнь и быт этой особой касты бывших рабов и их потомков, отмечали, что маруны, практиковавшие в былые времена многожёнство, мол, не слишком заботились о своих детях. Но такое отношение, если оно и было, видимо, осталось в далёком прошлом. Мы в этом сами смогли убедиться за немногие часы пребывания в Аккомпонге.

Ф. Уильямс и другие члены совета, пригласившие нас на обед в свой клуб (трапеза состояла из разнообразных вкуснейших блюд, которых приносили женщины из своих домов в радиусе нескольких сотен метров и расставляли перед нами, как скатерть-самобранку), много говорили о том, какую роль играет образование для обеспечения будущего общины и её благосостояния. Полковник просил, чтобы мы, по возможности, повлияли на официальные власти в Кингстоне в вопросе выделения одной из стипендий, ежегодно предоставляемых правительством нашей страны на обучение в российских вузах, молодому человеку либо девушке из Аккомпонга. Даже там, вдали от ямайской столицы, по словам Ф. Уильямса, хорошо известно, какую большую практическую пользу принесли за десятилетия Ямайке профессиональные кадры, получившие высшее образование в нашей стране по наиболее востребованным на их родине специальностям.

Важно, отмечали все наши собеседники на острове, начиная с руководителей правительства, независимо от того, какая из двух основных партий его формировала, что ямайцы, обучавшиеся в Советском Союзе или уже в новое время в России, все как один возвращались на остров и работают там, нередко занимая высокие должности в различных сферах экономики, здравоохранения и науки, на госслужбе, в политических и общественных структурах.

Как нам рассказывали, были времена, когда ямайцам, обучавшимся в СССР и вернувшимся затем для работы по приобретённой там профессии на остров, властями было предписано каждую неделю отмечаться в полицейском участке, словно отбывшим тюремные сроки уголовникам. В западном мире, к которому условно относит себя и Ямайка, тогда, как известно, опасались идеологического влияния Советского Союза на тамошние умы, «инфильтрации» в буржуазное общество «разлагающих» его чуждых представлений.

Сегодня, впрочем, как мы видим, история повторяется: теперь на Западе как огня страшатся российской «пропаганды», якобы грозящей подорвать устои «свободного мира». Впрочем, для Ямайки, несмотря на то, что информационный фон там определяют, по понятным причинам, как и прежде, англосаксонские СМИ, эти страхи в целом нетипичны (замечу, кстати, что Ямайка находится в первой десятке мирового рейтинга свободы слова в прессе). Поэтому и по сей день на острове существует большой спрос на обучение в России. За десятилетия сложились даже своего рода династии «русских ямайцев», в которых отец или мать или даже оба родителя обучались в нашей стране, и дети пошли по их стопам и также учатся в российских вузах.

Конечно, мы не могли отказать гостеприимным марунам, собравшим нас за общим столом в «клубе», в их желании познакомить нас с традиционной пищей вольнолюбивых обитателей гор (позднее мы расскажем о ямайской кухне в целом, ну а сейчас упомянем пару типичных кушаний «для затравки»).

Большие тарелки, принесённые из близлежащих домов, были весьма декоративно покрыты банановыми листьями. На них дымились горячий рис с чёрным горохом, козлятина, приготовленная особым, ямайским способом «джерк» на гриле, курица карри, картофель, отваренный в кокосовом молоке, бамми – плоский хлеб типа лаваша из муки юки или маниока, если использовать название, принятое в Южной Америке, различные свежие и отварные овощи. Всё это было приправлено местными ароматными специями и обильно сдобрено пименто – всемирно известным ямайским душистым перцем. Не все присутствовавшие за импровизированным столом наши молодые сотрудники, как оказалось, были готовы к такого рода обжигающим эффектам…

Историки подтверждают, что маруны на Ямайке всегда славились своим «сердечным и бурным» гостеприимством. Оно включало в себя не только яства, но и мероприятия развлекательного характера, типа показательных молодёжных боев. Нередко «на десерт» гостям предлагались и местные девушки, причём, независимо от того, согласны последние на это или нет. Мы, по счастью, от такого рода «подарков» были избавлены.

Но один очень ценный сувенир от марунов с историческим подтекстом нам всё же достался. Правда, получили мы его не в Аккомпонге, а от «полковника» Франка Лумсдена, возглавлявшего тогда другое поселение марунов в восточной части острова – Чарльз Таун. На первый взгляд презент выглядел как маленькая низкая табуретка детского размера, сиденье которой было обтянуто кожей, похожей на барабанную. Оказалось, что это и был, действительно, барабан марунов (т. н. goombay), замаскированный под табуретку. Всё дело в том, что в рабовладельческие времена плантаторы запрещали невольникам иметь и использовать барабаны, поскольку считали их атрибутом языческих культов и, со своей стороны, реально опасались «колдовской силы» барабанного боя.

Не могу утверждать, что умею играть на барабане, тем более на сработанном марунами, но постучать по нему я всё же попробовал. Звучание его оказалось наполненным, гулким и в то же время каким-то протяжным и слегка заунывным, как будто этот нехитрый инструмент вместил в себя всю трагичность судьбы «горской вольницы», затерянной, как и столетия тому назад, в труднодоступной горной части цветущей Ямайки. Теперь он всегда будет напоминать нам об этом.

Кто заплатит за рабство?

Тема работорговли и рабовладения, которой мы уже касались выше, остаётся для Ямайки, как и всех 14 стран-членов Карибского сообщества (КАРИКОМ), вполне актуальной и политически весьма острой и по сей день, 179 лет спустя после отмены рабства, длившегося в общей сложности 276 лет и означавшего каторжный труд, мучения, страдания и смерть для по меньшей мере 12,5 млн чернокожих.

Для жителей Ямайки, 90 % населения которой составляют выходцы из Западной Африки, это – вопрос судьбы их предков и собственной судьбы. После того как англичане в 1655 г. отвоевали остров у испанцев, рабовладельческая история темнокожих людей, лишённых родины, свободы, собственной идентичности, прошлого и будущего, начавшаяся на Ямайке под испанским владычеством, продолжилась в качественно иных масштабах. Характерно, что в самой Великобритании XVII века рабовладение было вне закона. Однако правящий класс плантаторов на Ямайке, ставшей британской колонией, законодательно закрепил там рабовладение и работорговлю в качестве легального «бизнеса».

Хроники свидетельствуют, что в 1662 г. на Ямайке было около 400 рабов. Десятилетие спустя, когда там стали выращивать сахарный тростник, число невольников возросло до 9 504, и в 1734 г. достигло 86 546, а по прошествии ещё 40 лет превысило 192 тыс. человек. Таким образом, невольничий труд в первой британской колонии на Карибах в существенной мере способствовал обогащению белых плантаторов и укреплению экономического благополучия Британии.

Понятно, что с отменой рабовладения и работорговли плантаторы-эксплуататоры (общим числом 46 000 чел.) лишились значительной части своих доходов. Сочувствуя «пострадавшим», правительство в Лондоне постановило выплатить репарации, – но не рабам, а их хозяевам, что составило в общей сложности огромную сумму в 17 млрд фунтов стерлингов по нынешнему курсу. 800 000 африканцев, которые и четыре года спустя после отмены рабства продолжали фактически бесплатно работать на своих прежних хозяев 45 часов в неделю, не получили, в отличие от эксплуататоров, ничего.

Известен, например, тот факт, что прапрадедушке Дж. Оруэлла, автора антиутопии «1984» и повести «Скотный двор», были начислены 3 млн фунтов по нынешнему курсу за «потерю» 2 178 рабов, которыми он владел на острове как «движимым имуществом». «Засветился» в ряду рабовладельцев на Ямайке и предок бывшего премьер-министра Великобритании Дж. Кэмерона, который, естественно, тоже получил компенсацию за утраченную «собственность».

Ямайцы «раскопали» и публично озвучили эту информацию в расчёте на то, что Дж. Кэмерон, которого в качестве главы правительства бывшей колониальной державы принимали с визитом в Кингстоне в сентябре 2015 г., хотя бы извинится за неприглядные страницы британской истории. Однако премьер и не думал этого делать, оговорившись, что, конечно, «раны былых времён глубоки», рабство во всех его формах «было отвратительным», но надо, мол, «двигаться вперёд» и «продолжать работать во имя будущего».

Видимо, в желании подсластить ямайцам пилюлю, Дж. Кэмерон торжественно объявил в ходе визита, что Лондон готов выделить 25 млн фунтов стерлингов для строительства в Кингстоне… новой тюрьмы, куда, как выяснилось позже, англичане хотели бы сплавить примерно 600 преступивших закон островитян, отбывающих наказание в Великобритании и обходящихся тамошним налогоплательщикам в кругленькую сумму.

Ясно, что такой щедрый «подарок» был крайне негативно воспринят в политических и общественных кругах Ямайки. На торжественном приёме в Кингстоне по случаю визита британский премьер выглядел, по моему впечатлению, как побитая собака. Он явно не был готов к тому, что тема репараций за рабовладение и работорговлю будет доминирующей в ходе визита на остров с Туманного Альбиона – первого на таком уровне за минувшие до того 14 лет.

Со ссылкой на британского теолога, д-ра Роберта Бек форда в прессе приводятся его расчёты, согласно которым Великобритания «заработала» за счёт не оплачиваемого рабского труда на Карибских островах («извлечённое благосостояние») сумму, эквивалентную примерно 7,5 трлн фунтов стерлингов, из которой на Ямайку, как вычислено, «приходятся» 30,6 % или 2,3 трлн фунтов. Эти цифры, рассуждают на острове, и стоит положить в основу переговорной позиции с Лондоном по теме репараций, разумеется, «в неконфронтационном ключе», как подчёркивалось в официальных кругах в Кингстоне, в том числе с трибуны Генассамблеи ООН.

Конечно, на Ямайке, которая, опираясь на свою (скорее, правда, самозваную) роль политического лидера КАРИКОМ (в рамках которого принят соответствующий план действий из 10 пунктов), играет главную партию среди 14 стран-членов в вопросе о репарациях, прекрасно понимают, что Лондон, равно как и Париж, и Гаага, никогда не пойдут на выплату таких заоблачных сумм своим бывшим колониям, да и в бюджетном плане не в состоянии сделать это, даже если бы очень захотели. Тем не менее карибские страны готовы, по словам руководителей их специально сформированных репарационных комиссий, «идти до конца», обращаться в судебные инстанции и наняли для этих целей лондонскую юридическую фирму «Leigh Day». Её представители известны тем, что в 2013 г. сумели добиться от кабинета в Лондоне выплаты 20 млн фунтов стерлингов потомкам кенийцев, замученных и казнённых британскими войсками в ходе антиколониального восстания мау-мау в 1950-е годы.

Карибские страны предъявляют бывшим колониальным державам счёт за множество прегрешений рабовладельческих времён: смерть и страдания, по сути, геноцид десятков и сотен тысяч невольников, лишение выживших образования, культуры, доступа к медицинской помощи, задержка в дальнейшем их цивилизационного и экономического развития. Поэтому, как там размышляют, пусть британцы заплатят сегодня за то, чтобы хотя бы в настоящем решить проблемы, до сих пор довлеющие над теми, чьи предки испытали весь ужас варварства, принесённого белой расой. Пусть, по меньшей мере, рассуждают в Кингстоне, отпустят Ямайке её внешний долг, превышающий 130 % ВВП, с которым иначе островитянам никогда в жизни не расплатиться.

Аргументируют и тем, что и сейчас, спустя более полувека после обретения независимости, на Ямайке по-прежнему, несмотря на все старания властей, чрезмерно высоки уровни неграмотности и безработицы, преступности и коррупции, унаследованной от колонизаторов, бюрократии и крайне жёстких методов поддержания правопорядка (полицейские на острове выхватывают оружие и стреляют в предполагаемых преступников с летальным для тех исходом едва ли не чаще, чем их коллеги по профессии в США).

Думаю, есть определённый резон в выкладках тех экспертов на Ямайке, кто полагает, что островитяне в психологическом плане, осознанно или нет, по-прежнему практикуют модели поведения, свойственные невольникам по отношению к белым господам. В ямайском обществе не изжиты ощущения зависимости и беспомощности в строительстве собственной судьбы, лелеются надежды на внешнее содействие, в массах, как нередко упрекают островитян, не слишком высока готовность к напряжённому, свободному труду в целях обеспечения экономического роста и устойчивого развития, достижения личного благополучия. Отсюда, как делается вывод, и долговая кабала, длящаяся уже более сорока лет.

Не случайно один из самых почитаемых на Ямайке национальных героев – Маркус Мосайя Гарви в прошлом веке призывал своих соплеменников «освободиться от ментального рабства». Не случайно этот тезис озвучивал в одном из своих творений – «Песне об освобождении», другой кумир всех ямайцев – Боб Марли: «Освободи себя от умственного рабства. Никто, кроме нас самих, не освободит наши умы».

Мне всё же верится, что такое время для ямайцев обязательно настанет, поскольку этот, безусловно, талантливый, открытый миру народ со сложившейся самобытной, узнаваемой культурой, уникальными спортивными достижениями, расширяющейся научной базой того, без сомнения, заслуживает.

Один из наиболее ярких современных стратегов нестандартной политической мысли на Ямайке, Фрэнклин Джонстон, рассуждая на данную тему, нашёл, на мой взгляд, очень точную формулировку, адресованную его соотечественникам: «Изучай свои корни, однако, имей при этом в виду, что плоды твоих трудов значат больше».

Ураган

Он пришёл неожиданно. Хотя, конечно, его ждали. Возникновение ураганов, как известно, можно с большей или меньшей степенью надёжности предсказать, проследить их движение – «трассу», примерно рассчитать скорость и силу, предположить последствия и постараться подготовить к ударам стихии чрезвычайные службы и население.

В принципе, климат на острове таков, что ветер там присутствует практически всегда, и, как правило, он тёплый. Он может быть (в отсутствие урагана) слабым, ласкающим либо чуть более сильным, освежающим. Днём это, как говорят ямайцы, «докторский бриз», дующий с моря. Ночью же ветер меняет направление на противоположное, и это уже «дыхание гробовщика». Видимо, таким образом островитяне хотят выразить его потенциальную опасность для рыбаков и мореплавателей в тёмное время суток.

По счастью, ураганы на Ямайке, находящейся внутри т. н. ураганного пояса, включающего Мексиканский залив и Карибское море, случаются не каждый год, иначе бы остров быстро пришёл в запустение. Но всякий раз (с мая по ноябрь – официальный сезон ураганов) их ждут там, как и на многих других островах Карибского моря, с замиранием сердца и надеждой, что беда обойдёт хотя бы их стороной.

Как пишет в своей вышедшей в 2006 г. книге «Ураганы, бедность и уязвимость: историческая перспектива» Мэтью Малкэхи, туземные племена карибских индейцев принимали ураганы за всесильных богов либо считали их сверхъестественной силой, подконтрольной божествам. Индейцы, тайно, населявшие Большие Антильские острова (нынешние Куба, Гаити, Доминиканская Республика, Ямайка и Пуэрто-Рико), даже приписывали одному из ураганов «авторство» формирования этой группы островов.

По свидетельству М. Малкэхи, Х. Колумб стал первым европейцем, испытавшим на себе всю мощь урагана во время своего второго путешествия на Карибы в 1495 г., и именно его донесения способствовали осознанию данного стихийного явления европейцами, да и само слово «ураган» тогда впервые вошло в европейский лексикон. Англичанам, например, пришлось столкнуться с ураганом уже по прошествии девяти месяцев после колонизации первого своего владения на Карибах (Сент-Китс) в 1624 г. и затем вновь – два года спустя.

Ураганы, указывает М. Малкэхи, стоили жизни многим рабам – выходцам из Африки, которых англичане везли на Карибы. Так, 200 человек погибли в результате урагана на Ямайке в 1722 г., когда затонуло судно «Кингстон», транспортировавшее невольников. А в 1787 г. счёт их шёл уже на десятки тысяч, причём большинство из них умерло от болезней и голода, последовавших за ударом стихии (ямайцы прямо винят в этом и британских колонизаторов, которые ввели торговые «санкции» против соседних с островом, тогда «непокорных» англичанам США, бывших основным источником снабжения для его обитателей).

Первый и пока что единственный в моей личной практике ураган довелось пережить в конце октября 2012 г. По шкале Саффир-Симсона, насчитывающей в общей сложности пять позиций, он был определён как принадлежащий к первой, самой «слабой» категории. При этом сила ветра «Сэнди» (такое имя получил этот ураган), обрушившегося на Ямайку, достигала 140 км/час. Если бы она, например, превысила 154 км/час, то это был бы уже ураган второй, более разрушительной категории. Примерно его действие можно было проследить в первых кадрах фильма «Ураган над Ямайкой» (1965 г.) с участием голливудских звёзд Энтони Куинна и Джеймса Кобурна (правда, ураган там, надо сказать, служит, прежде всего, для завязки сюжета).

Получив известие о грозящей опасности (о ней здесь начинают извещать всех и каждого в постоянном режиме сразу же, как только возникает математически рассчитанная вероятность прохождения «маршрута» урагана через остров), жители Ямайки попрятались в свои дома или простые хижины (последние, понятно, никакой защиты от урагана, по определению, предоставить не могут), владельцы магазинов и лавок закрыли, а там, где можно, заколотили свои торговые точки. Незадолго до этого практически все они сделали за пару дней по меньшей мере месячный оборот, поскольку, как и подобает в таких ситуациях, люди стремились запастись всем необходимым на время буйства стихии.

Госслужащие, кроме работников и специалистов служб спасения и коммунальщиков, «окопались» в своих офисах. Общественный транспорт прекратил работу. Аэропорты закрылись. Круизные суда изменили маршруты, чтобы не попасть в шторм. Частные автомобили на острове, хоть и разъезжали, но водители вели себя предельно осторожно, явно не желая неожиданно для себя оказаться из-за резкого порыва ветра в кювете или же похоронить свою «тачку» вместе с пассажирами под рухнувшей от урагана громадной кокосовой пальмой. В основных городах на двое суток ввели комендантский час, чтобы убрать людей с улиц на время разгула стихии, а также, чтобы не допустить мародёрства и грабежей, что на Ямайке и в спокойные дни совсем не редкость…

Я работал в это время в кабинете на первом этаже посольства. Выходить из помещения, пока бушевал за окном «Сэнди», очень не хотелось. Стремительно нарастающий грозный шум от порывов ветра и ливневого дождя снаружи внушал трепет. Как отмечал переживший в 1772 г. в Вест-Индии сильнейший ураган молодой Александр Гамильтон, сопровождающий его шум «мог бы повергнуть в изумление ангелов». У нас впечатление было, по сути, аналогичным. Не завидовал я в эти минуты и нашим трём котам, обитавшим на просторной, в 1,7 га территории посольства и, понятно, усердно подкармливаемым сотрудниками, поскольку им, как можно было предположить, также приходилось несладко.

Тягостно было наблюдать из-за, казалось, хрупкой оконной стеклянной защиты, как неслись по воздуху зрелые плоды кокосов, хлебных деревьев, манго и авокадо, банановые гроздья, как улетали в неизвестном направлении рослые пальмы, с корнем вырванные ветром из земли. На большей части острова в одночасье погас свет (у нас, по счастью, продолжал бесперебойно работать дизель-генератор). Вспомнились рассказы, что после урагана «Гилберт» в 1988 г. вся Ямайка (кроме тех, кто вовремя запасся автономными источниками тока) оставалась без электричества целых восемь месяцев (!).

На этот раз всё было не так плохо. Но не работал какое-то время интернет, «сбоила» и сотовая связь. Улицы и дороги превратились в бурные реки. Ураган разметал крыши многих построек, особенно на северном побережье страны, куда он направился, держа путь на Кубу, после того, как его основной удар пришёлся на юго-восток Ямайки, включая Кингстон. Общий ущерб от такого «слабого» урагана составил 100 млн долларов США, что для ямайских условий представляет собой огромную сумму Стихия тогда, при всём своём буйстве, забрала жизнь лишь одного человека: пожилой житель Аугуст Тауна в округе Сент-Эндрю, неподалёку от столицы, погиб от удара массивного валуна, залетевшего в его хилый домишко.

Нам же пришлось в течение целой недели после урагана разбирать завалы на территории посольства и вывозить остатки пальм, плодовых деревьев и кустов, повреждённых стихией. К счастью, наши здания и коммуникации, как и сотрудники посольства, не пострадали.

Потом выяснилось, что куда более плачевные итоги прохождения «Сэнди» над Атлантикой от Гаити и Ямайки и далее на север вплоть до Канады пришлось испытать Соединённым Штатам. Как отмечалось, за последние 40 лет это был самый разрушительный ураган, обрушившийся на северо-восточную часть страны. Материальные потери превысили 68 млрд долларов. Только небезызвестный ураган «Катрина», опустошивший в августе 2005 г. в особенности Новый Орлеан, нанёс ещё больший ущерб. Всего «Сэнди» стоил жизни более двум сотням жителей США и карибских государств. Так что Ямайке в тот раз в определённой степени повезло.

Когда-то, в былые времена, о приближении урагана сигнализировали сирены, флаги, поднятые над зданиями почтовых отделений. Сейчас, конечно, всё проще: можно задействовать в качестве систем оповещения радио, телевидение, интернет, мобильную связь. Усовершенствовали работу и метеослужбы, имеющие сегодня в своём распоряжении спутники, суперкомпьютеры и статистику за минувшие десятилетия, позволяющие выстраивать математические модели тропических штормов, перспектив их мутаций в ураганы и возможные трассы прохождения «систем» в ураганоопасных регионах.

Запомнилась «метеостанция» на территории чудесного отеля «Мэрриот» на острове Сент-Китс (насколько известно, они есть и в других гостиницах этой сети в Карибском регионе), где мне не раз приходилось бывать в официальном качестве в силу аккредитации в государстве Сент-Китс и Невис, как у нас говорят, по совместительству.

В проходе к бассейнам и пляжной зоне на тросе, прикреплённом к шесту с поперечной перекладиной, там свободно висит (правда, уже весьма сдувшийся в своих размерах от возраста) кокос, а рядом с ним табличка, разъясняющая, что

«если кокос влажный на ощупь – идёт дождь,

если кокос раскачивается – ветрено,

если кокос на ощупь горячий – солнечно,

если кокос на ощупь холодный – облачно,

если кокос посинел – похолодание,

если кокос подпрыгивает – землетрясение,

если кокос исчез – ураган».

По-моему, предсказания – безошибочные.