Текст книги "Авиация великой войны"

Наряду с освоением военными летчиками стрельбы, бомбометания и высшего пилотажа соревновались и конструкторы. Высота подъема и продолжительность полета все возрастали и неуклонно возрастала скорость полета. Уже в 1911 г. «стариков» Блерио, Морана и Вуазена обставили на гоночных трассах Нью-пор, Ведрин и Прево.

Первоначально конструкторы полагали, что главное – это оснастить машину как можно более мощным мотором, который способен поднять в воздух практически любой аппарат. Ньюпор, представив на конкурс обтекаемый, буквально зализанный фюзеляж и гладкие поверхности крыльев с минимумом растяжек, поколебал эту точку зрения. Ему удалось в 1911 г. развить скорость 80 км/час всего с 20-сильным мотором. Эдуард Ньюпор погиб в 1911 г. в авиационной катастрофе, а в 1913 г. также погиб и его брат Шарль, основатель фирмы; оба так и не узнали, каких высот достигнут их идеи.

В 1913 г. самолет конструкции Луи Бешеро «Депердюссен» под управлением Мориса Прево развил скорость 200 км/час!

Росла скорость, росла и грузоподъемность. 13 мая 1913 г. недалеко от Петербурга впервые в мире поднялся в небо аэроплан И. Сикорского «Русский витязь», весивший четыре тонны. Этот гигант уже способен был составить конкуренцию дирижаблям.

Однако скептики тормозили этот процесс. Английский ученый Ланчестер опубликовал аэродинамическое исследование, в котором доказывал, что самолеты уже достигли предельных размеров, дальнейший рост приведет к неспособности машин летать. Предельным весом при этом признавалась одна тонна. Голоса скептиков были еще очень сильны.

В результате, несмотря на все столь очевидные, казалось бы, достижения, еще в период итало-турецкой войны, аэропланы прозвали «аппаратами для циркового искусства». Ограниченная грузоподъемность и в самом деле не позволяла брать с собой действенных бомб. К тому же точность попадания в боевых условиях оказалась весьма незначительной. Более того, за эти несколько недель аэропланы даже не проявили себя особо выдающимся средством разведки. И вместо них стали использовать привязные аэростаты. Итало-турецкая война, прежде всего, подтвердила мнение, особенно распространенное в Германии, что именно воздушные суда (особенно цеппелины) будут наиболее действенным военным средством. Таким образом, развитие аппаратов легче воздуха также продолжалось с неменьшим напряжением. С созданием соответствующих мощных бензиновых моторов строительство воздушных судов испытывает настоящий взлет с конца XIX столетия, прежде всего во Франции и в Германии.

Противостояние Франции и Германии, источник постоянной тревоги европейского континента, неуклонно вело к вершине воздушного судостроения, а затем и самолетостроения, к острой конкуренции между обеими державами, подстегивавшими себя взаимным недоверием ко все большему увеличению собственных усилий.

2 июля 1900 г. над Бодензее поднялся в воздух первый цеппелин. Франция отреагировала на эту воздушную угрозу незамедлительно. 19 октября 1902 г. был устроен полет французских воздушных судов вокруг Эйфелевой башни. Это было важным достижением – дирижабль оказался управляемым. В 1903 г. воздушное судно Лебоди удерживается в воздухе 1 час 16 мин. и развивает скорость 44 км/час. В 1905–1906 гг. граф Фердинанд фон Цеппелин строит второй и третий дирижабли. Последние проходят в 8 часов 350 км, что возможно при скорости в 43 км/час. Известие о закупке воздушных судов французским военным министерством дало германскому генеральному штабу желанный предлог выделить значительные средства на собственные разработки. В 1907 г. граф Цеппелин получил 400 тыс. золотых марок, а в 1908 – 2 млн. 150 тыс.

Газета социал-демократов «Вперед» с полным правом констатировала: «И в самом деле, похоже, в нашей прекрасной военной стране пока еще не все прекрасно, нам просто необходимо вооружить воздух». С 1913 г. военные и морские силы Германии имеют уже 11 воздушных судов. И Германия продолжает наращивать техническую мощь. Германский генеральный штаб видит в этом значительный инструмент войны, который, наряду с дальней разведкой, можно эффективно использовать для бомбардирования крепостей и крупных городов. В 1912 г. глава генерального штаба фон Мольтке поясняет: «Мы видим в этих новых судах Цеппелина инструмент войны, в котором мы далеко превзошли всех противников, и в обозримое время они не смогут догнать нас, поскольку мы с энергией работаем над усовершенствованием своей техники. Нам необходимо ускорить его развитие, чтобы с началом войны сделать первый и действенный удар, каковой фактическим и моральным действием может оказаться совершенно дезорганизующим».

То, что германский генеральный штаб видел в дирижаблях выдающееся средство не только для дальней разведки, но также и для бомбардировки целей в глубоком тылу противника, весьма отрицательно сказалось на развитии авиации в Германии. Вся ставка была сделана на цеппелины, которые могли не только извещать о мобилизации и выступлении военных сил противника, но и мешать этому, а также подрывать военное хозяйство и дух населения враждебных государств. Германские военные политики со всей серьезностью в начале войны возлагали надежды на то, что их воздушные суда смогут рассеивать собрания войск и полностью дезорганизовывать жизнь в крупных городах. В связи с этим предполагалось в самом же начале военных действий направить 20 цеппелинов на Лондон или Париж, и вызвать там посредством сброшенных 6000 бомб так много пожаров, чтобы было невозможно подавить их гигантский огонь.

Возможность употребления воздушных судов в качестве бомбоносов, о котором кайзеровские генералы в предвоенный год говорили не скрываясь, вовлекло всю западную Европу в живую дискуссию о возможностях проявления воздушной войны против гражданского населения. Прежде всего, это касалось Великобритании; островное государство увидело себя под угрозой цеппелинов, сводящих на нет все преимущества островного положения. Поэтому не случайно первое видение ужаса воздушной войны, в котором воздушный флот, посредством безжалостной бомбардировки глубокого тыла, вынуждал противника к капитуляции, дал Герберт Джордж Уэллс в 1908 г. в своей книге «Война в воздухе».

В феврале 1912 г. Уэллс, Артур Конан Дойль и 200 других известных людей подписали протест против воздушной войны, от которой предостерегали все народы, призывая правительства всех стран удержаться от такого употребления воздушного флота. «Цивилизованный мир выражает свое желание мира и доброй воли и требует ограничения чрезмерного груза вооружения». Не следовало бы использовать «славное изобретение человеческого духа – покорение воздуха – для целей уничтожения человека».

Уэллс и его друзья имели при этом в виду, прежде всего, воздушные суда. Однако инструмент воздушной войны, за который германский генеральный штаб ручался, как за наиболее действенный, уже в 1912 г. начал терять свое значение перед лицом быстрого прогресса, который делал аэроплан.

В военных кругах французской армии серьезно задавались вопросом о ставке самолета против цеппелина. В 1912 г. военный министр Франции Мильеран говорил: «Мы должны задаться целью дать нашему отечеству бесчисленные полчища аэропланов для непрерывной и неутомимой охраны наших границ». В Германии также интересовались этим вопросом, и мнение, господствующее в военных кругах, окончательно выразил в конце 1908 г. майор Август фон Парсефаль: «Аппарат Райта всегда будет менее работоспособным, чем воздушный шар».

Еще более способствовало установлению этого предубеждения то, что к 1910 г. во Франции в области освоения аэропланов имелось абсолютное превосходство. Сказалось также и следствие сильного давления, которое оказывали определенные круги крупной германской буржуазии на правительство. Не следует забывать и того, что во время столь усердного отстаивания цеппелинов, воздушное судно относилось к аэроплану, примерно как автомобиль к велосипеду. Тем не менее, в Германии 19 мая 1909 г. была основана первая большая германская фабрика самолетов – ТОО «Летающие машины Райта», с уставным капиталом в 500 тыс. германских марок. Эта сумма была внесена AEG (Всеобщим Электрическим Объединением), Круппом, фирмой «Людвиг Лёве и Ко», электромеханическим заводом Биттерфельда и некоторыми другими крупными промышленниками. Собственное военное производство самолетов началось в апреле 1909 г. со строительства первого аэроплана по проекту штутгартского правительственного конструктора Зигфрида Хоффманна. А 15 июля 1910 г. началось обучение первых четырех офицеров-летчиков.

В конце 1910 г. английский морской писатель Ф. Т. Жан впервые опубликовал обозрение о воздушном флоте мира.

Согласно его исследованиям сила воздушного флота мира в конце 1910 года представляла собой следующую картину:

Таким образом, основное строительство воздушных машин началось лишь во втором десятилетии XX века.

Несмотря на быстрое улучшение самолетостроения, прусско-германский генеральный штаб обсуждал возможности самолета более чем скептически. В 1912 г. генерал-лейтенант Метцлер заявил: «Перенесение планомерных боевых действий в воздух пока что относится к области фантастики». А генерал-майор Теодор фон Дитфурт говорил, что «французы, пытаясь развитием летного дела оказать влияние на ведение войны или хотя бы на исход отдельных битв, стреляют далеко мимо цели.

Вследствие этого к 1912 г. преимущество французских воздушных сил было бесспорным. Также и Великобритания, которая в мае 1912 г. создала Королевский Воздушный Корпус, превзошла Германию по числу своих самолетов. Даже царская Россия по воздушной мощи в 1912 г. выдвинулась на второе место. Такой взлет авиации в России был особенно замечательным если учесть, что первый самолет был поднят в воздух лишь в июле 1909 года. После чего царское правительство предпринимает значительное напряжение, позволившее стране создать вполне достойные по тем временам воздушные силы. В результате подобных усилий, согласно уже упомянутым исследованиям Жана, состояние воздушного флота в мире к 1912 г. значительно изменилось.

Состояние авиационного парка в наиболее развитых странах в 1911–1912 гг.

Таким образом, по оценке Жана, к маю 1912 г. в мире имелось уже около 2000 самолетов против 58 в 1910 году! Перед лицом обострившихся противоречий между Центральными державами – Германия, Австро-Венгрия, Италия – и Антантой – Франция, Россия и Великобритания – и перед лицом превентивных военных планов германского генерального штаба в 1912 г. была открыта (близкая к концертной) совместная акция промышленности и генерального штаба, направленная на то, чтобы в течение короткого срока значительно увеличить численность германских воздушных сил. В апреле 1912 г. комитет под руководством графа Артура фон Посадовского-Венера обратился к немецкой общественности и попросил пожертвовать средства на строительство аэропланов. Наряду с Ратенау, Германским банком и Хеншелем в этот комитет вошли также представитель Дисконтного общества, Северо-германский Ллойд, Хапаг и Сименс-Шукерт-Концерн. Свыше 7 млн. полновесных золотых марок положили они в основание строительства германской авиапромышленности, которая таким образом в 1912 г. пережила свой «Год основания». Германский генеральный штаб, который требовал в нескольких меморандумах значительного развития воздушных войск, заботился и о будущем сбыте. С 1912 г. германская самолетная промышленность выполнила заказ армии на 90 %. В результате директор завода «Альбатросов» Отто Винер констатировал, что военное управление «из терпеливого покупателя превратилось во властного заказчика». Значительные суммы, которые теперь в Европе отпускались на воздушное вооружение, можно представить по следующей таблице:

Затраты на воздушное вооружение[10]10
  Фунт стерлингов стоил 21 рубль, французский франк – 77 копеек, 1 немецкая марка – 1 рубль 5 копеек.


[Закрыть]

В результате столь мощной кампании кайзеровской Германии к началу войны практически удалось догнать Францию по количеству военных аэропланов. А исходя из того, что наиболее великое значение в войне господствующие военные круги все-таки приписывали воздушным судам, превосходство Германии теперь казалось вполне обеспеченным и в воздушных силах. И все же генерал Ханс Хартвиг фон Безелер объяснял в 1913 г., что аэроплан не может считаться вполне надежным средством ведения войны. «Их помощь для разведки и связного дела, а при случае также и как транспортного средства, может иметь большое значение, однако в борьбе они никогда не будут принимать решительного участия». Сходные мнения тогда же высказывала и французская газета «Военная Франция», в которой можно было прочесть: «Ныне частенько говорят и пишут, что самолет станет впредь выигрывать битвы! Следовало бы вместо этого спросить, как все это может статься… Об использовании аэроплана как средства борьбы, по крайней мере, теперь и в обозримом времени, даже не может быть и речи. Аэроплан не является машиной разрушения. Хорошо хотя бы то, что он уже теперь пригоден для разведки».

Итак, к началу Первой мировой войны авиация была уже не в младенчестве, а скорее «здоровым и хорошо растущим ребенком». В 1913 г. аэроплан преодолел рубеж скорости 200 км/час, а авиаторы к тому времени освоили многие фигуры высшего пилотажа. Но генералы, начинавшие войну, не видели на театре военных действий места этой крылатой игрушке богатых чудаков-авантюристов. «Боевое применение аэроплана не представляется возможным», – утверждали военные чины. И их можно понять: авиация многим казалась всего лишь еще одним техническим видом спорта. Так что на начальных этапах войны допустимы были только самолеты-разведчики. Но даже воздушная разведка оказалась намного эффективнее, чем предполагали генералы. Она оказалась надежнее конной – пока лихие кавалеристы прорубались к своим, летчики уже успевали доложить обстановку.

Присутствие самолета в небе стало для армии далеко не безобидным. Ружейный огонь с земли не сильно помогал, хотя самый первый авиатор, ставший жертвой Первой мировой, погиб именно от него. Становилось очевидным, что орудием для борьбы с самолетом может стать только другой самолет. Но каким он должен быть и чем мог уничтожать неприятеля?

Начинал войну самолет безоружным, если, конечно, не считать личного оружия пилота. Для борьбы с воздушным противником нужно было найти нечто гораздо более серьезное. И Великая война предложила для этих поисков самое неограниченное поле действия.

Первая мировая война охватила своим пожаром практически все страны Европы. Помимо огромных масс мужского населения, к участию в боях была привлечена и самая передовая техника. Впервые в истории войн над полями сражений появился самолет. Мощь воздушного оружия очень скоро ощутил на себе не только фронт, но и тыл. Новорожденная авиация внесла немалый вклад в массовое уничтожение людей, городов, военных и промышленных объектов, транспорта. На протяжении войны воздушный флот значительно усовершенствовался. Резко возрос парк самолетов.

Окончание войны оставило без работы тысячи и тысячи летчиков. Во время войны их сравнивали с птицами: соколами, орлами, ястребами. А после – они с трудом находили себе работу…

Когда Уильяма Фолкнера спросили: «В вашем рассказе „Все они мертвы, эти старые пилоты“… создается впечатление, что люди, прошедшие войну, так или иначе, умерли для новой жизни. Это так?» Он ответил: «Да, в каком-то смысле, они действительно мертвы». «И вы считаете, что в этом положении оказались прежде всего молодые люди, служившие в авиации?» – «В то время – да».

Пролог

 
Европа цезарей!
С тех пор, как в Бонапарта
Гусиное перо направил Меттерних, —
Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!
 

О. Мандельштам (Европа, 1914 г.)

Их было четверо, тех, кто вновь претендовал на передел мира. В их распоряжении имелись гигантские ресурсы, позволявшие покрывать неумеренную расточительность, и невероятно возросший уровень технических возможностей. Имена этих четырех гигантов – Германия, Франция, Англия и Россия.

Всего лишь сто лет минуло с той поры, когда Германия, может быть, впервые по-настоящему ощутила свои силы, тягаясь на полях брани с великим Наполеоном. Тогда они были вместе против Франции. И тогда Германия еще не называлась Германией. Но вскоре после разгрома французской республики Пруссия и Австрия стали мечтать об объединении всех германских племен. В 1864 г. они вместе напали на Данию и отторгли у нее Шлезвиг и Гольштейн. А в 1866 г. Пруссия, объединившись с Италией, выступила уже против своего недавнего союзника Австрии, которую поддержали четыре других германских «государства» – Ганновер, Гессен-Кассель, Нассау и город Франкфурт-на-Майне. Пруссия нанесла сокрушительное поражение Австрии и стала во главе движения за объединение германских племен.

Тогда на сцене вновь появилась Франция, не заинтересованная в возникновении по соседству крупного и сильного государства. В ходе франко-прусской войны 1870–1871 гг. мощь Германии возросла еще больше. Франция капитулировала, отдав две своих провинции в бассейне Рейна и Мозеля – Эльзас и Лотарингию.

К началу нового века возросшая, насквозь проникнутая прусским казарменным духом Германия, налилась силой и решила нанести новый удар по своим соседям. Победоносный Мольтке-старший[11]11
  Мольтке Хельмут Карл (1800–1891) – граф, германский фельдмаршал. В 1858–1888 гг. начальник генштаба, фактически командующий в войнах с Данией, Австрией и Францией. Пропагандировал идеи неизбежности войны, внезапного нападения и молниеносного разгрома.


[Закрыть] приступил к составлению плана войны против Франции и России сразу же после окончания франко-прусской войны. Вначале он придерживался ведения одновременных военных действий против России и Франции. Затем, вследствие быстро возраставшей мощи Франции, предпочел направлять главный удар против этого наиболее опасного противника. Это был первый период разработки германских военных планов, датирующийся 1871–1879 гг.

Во второй период (1879–1892) намечалось бросить против Франций половину германских сил. Они должны были, опираясь на укрепления Эльзаса и Лотарингии, сдерживать натиск французов. Главный удар теперь предполагалось нанести по России. Мольтке-старший планировал одновременно с Восточной Пруссией и Австро-Венгрией отрезать от России Царство Польское. Вся кампания рассчитывалась на семь лет.

Третий период разработки военных планов (1892–1906) связан уже с Мольтке-младшим[12]12
  Мольтке Хельмут Иоганн (1848–1916) – граф, германский генерал-полковник. В 1906–1914 гг. начальник Генштаба и штаба Верховного главнокомандующего. Уволен за поражение в Марпском сражении.


[Закрыть] и Шлифеном[13]13
  Шлифен Альфред фон (1839–1913) – граф, германский генерал-фельдмаршал, сторонник молниеносной войны, создатель теории стратегического окружения.


[Закрыть] – призывавшими к быстрой войне. Главные усилия германских войск они вновь направляли прежде всего на разгром Франции, а против России намеревались выставить лишь заградительные силы, действующие совместно с Австро-Венгрией. Только после разгрома Франции предполагалось перебросить на Восточный фронт основные силы. Шлифен предлагал молниеносными ударами сначала по Франции, а затем по России, разгромить противников, не дав им возможности воспользоваться имеющимися у них позиционными преимуществами. При этом Шлифен рассчитывал на извечную медлительность России в мобилизации своих потенций.

Четвертый и последний период подготовки к войне (1906–1914) начался сразу же после отставки Шлифена; его преемником стал Мольтке-младший. Последний внес существенные изменения в распределение сил. Опасаясь вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, которые Франция надеялась вернуть в свои владения, он усилил левое крыло войск за счет правого ударного, изменив тем самым соотношение сил от 7:1 (по Шлифеиу) на 3:1. План Шлифена, предполагавший возможность оставления Восточной Пруссии и вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, вызывал большое недовольство прусских землевладельцев и промышленников.

Германия открыто стремилась упрочить за собой господство в Европе, отняв у Франции и Англии их колонии, у России – Польшу, Украину и Прибалтику и прочно закрепиться на Балканах. Германия угрожала господству Англии на Ближнем Востоке, построив Багдадскую железную дорогу, облегчавшую ей проникновение в Турцию. Господство Германии над Черноморскими проливами было невыгодно России.

Людендорф[14]14
  Людендорф Эрих (1865–1937) – германский генерал. В 1914–1916 гг. фактический командующий германскими поисками на Восточном фронте. В 1916–1918 гг. – главнокомандующий германскими вооруженны ми силами.


[Закрыть]: «Россия хотела окончательно ослабить Австро-Венгрию и приобрести полное господство на Балканах. Во Франции с новой силой ожила мысль о реванше, старые германские имперские провинции должны были вновь стать французскими… Англия с завистью смотрела на расцвет нашей промышленности, на дешевизну нашей работы и на наше. железное прилежание. При этом Германия была самой сильной континентальной державой в Европе. К тому же она имела хороший и быстро развивающийся флот. Это заставило Англию бояться за свое мировое господство. Англо-сакс почувствовал угрозу своей барской жизни…»

Для осуществления своих намерений Германия еще в 1879 г. заключила направленный против России и Франции военный союз с Австро-Венгрией. К ним в 1882 г. присоединилась Италия, завершив образование тройственного союза. В ответ Россия и Франция в 1891–1893 гг. создали свой союз. В 1904 г. с Францией заключила соглашение Англия, положив начало Антанте (от французского Entente cordiale – Сердечное согласие), к которому в 1907 г. присоединилась и Россия.

Разработка плана войны во Франции также началась сразу после франко-прусской войны. За этот период было предложено 16 различных вариантов. В результате столь длительной подготовки французы создали на границе с Германией сильную систему крепостей. Последний план (№ 17), по которому производилось развертывание войск, был разработан в 1911–1914 гг. французским генеральным штабом, возглавлявшимся генералом Жоффром[15]15
  Жоффр Жозеф Жак(1852–1931) – маршал Франции. В 1911–1914 гг. начальник Генштаба. В 1914–1916 гг. главнокомандующий французской армией. Уволен в отставку за «Верденскую мясорубку».


[Закрыть]. Удовлетворяя требованиям французских промышленников, генеральный штаб, конечно же, планировал наступательные операции в Эльзасе и Лотарингии. Говоря о плане № 17, Жоффр указывал, что «активность французских армий должна проявиться в виде двух главных операций – одна на правом фланге, в районе между лесистыми горами Вогез и Мозелем, другая на левом – к северу от линии Верден – Мец».

Русский план войны являлся исключительно наступательным, причем наступательные действия предполагалось развернуть одновременно против Австро-Венгрии в Галиции и против Германии в Восточной Пруссии. Существовало два варианта плана. По варианту «А» главные усилия направлялись против Австро-Венгрии, но при условии, если Германия сосредоточит свои главные силы против Франции, а по варианту «Г» – против Германии, если последняя выберет для главного удара вместо Франции Россию. Силы России распределялись следующим образом: 33 % – на восточно-прусском участке, 52 % – на австро-венгерском, 15 % – для прикрытия Петрограда, Балтийского побережья и румынской границы.

Основным интересом Англии было стремление отстоять свои многочисленные колонии, на которые покушался германский империализм. При этом Англия стремилась придерживаться своей традиционной политики – воевать чужими руками.

Ллойд Джордж[16]16
  Ллойд Джордж Дэвид (1863–1945) – английский политический деятель. В 1908–1915 IT. министр финансов, в 1916–1922 гг. премьер-министр Великобритании.


[Закрыть]: «Мы представляли себе наше участие в войне в согласии с традиционной ролью Англии в континентальных войнах. Наш флот должен был контролировать моря в интересах союзников. Наше богатство должно было помочь финансировать их заказы за границей. Наша же армия должна была играть в войне второстепенную роль».

И вот летом 1914 г. главные претенденты на передел мира шли к конфликту решительными шагами. Весь мир, затаив дыхание, следил за каждым их движением.