Текст книги "Срочно требуется лох"

Глава 4

Илья, голый по пояс, плашмя лежал на диване и тупо смотрел в пол. Ныла спина, болели ноги и, кажется, бил озноб. Он чувствовал бы себя совсем плохо, если бы рядом не расположилась молодая красивая женщина с чудесными вьющимися волосами, уткнув теплый мягкий зад ему в бок. Осторожными, но уверенными движениями она разминала ему спину, мягкими, нежными руками продавливала позвоночник, лопатки, бока и втирала в кожу приятно пахнущую мазь. От её прикосновений становилось тепло и уютно. Необычайная легкость разливалась по всему телу, боль куда-то уходила, и Илья чувствовал прилив новых сил. Женщина сокрушенно качала головой.

– Ты совсем простыл, Илья. У тебя температура. Я чувствую, как у тебя все тело горит.

– Еще бы! – обиженно сказал он. – Весь день на ветру простоял, как пугало на огороде. Разве что ворон не отгонял.

– Тебе надо чаю с медом выпить. Сейчас принесу.

Женщина поднялась с дивана, вышла из комнаты.

Месяца три назад, когда Илью начали мучить боли в спине, он решил сходить в массажный салон. Выбрал в газете рекламных объявлений, какой поближе, и заехал после работы. Массажисткой оказалась молодая женщина лет под тридцать, очень привлекательная и очень сексуальная. Она разложила Илью на столе, промяла ему позвоночник и все косточки, так что после её рук он стал чувствовать себя как новорожденный. Ничего не болело, мир казался большим и добрым, и все время хотелось припасть к сиське. Он и припал. Для начала познакомился с ней и стал захаживать в салон чуть ли не каждый день, пока не напросился к ней домой. Наташка, на удивление, согласилась устроить ему рандеву у себя дома. Она жила одна в двухкомнатной уютной квартирке, объяснив, что муж её бросил давным-давно, якобы найдя себе какую-то состоятельную вдову. Илья почувствовал себя юным влюбленным, после краткой беседы о пустяках невероятно возбудился от её прелестей, положил её на диван и просто-таки потерял голову. Наташка показала ему такой класс сексуальной игры, перед которым не устоял бы ни один отличный семьянин со стойким нордическим характером и лояльным отношением к товарищам по партии.

И вот уже целый месяц Илья был на седьмом небе, с нетерпением дожидаясь каждой новой встречи с Наташкой и всячески скрывая свою маленькую тайну от жены. Хотя, по правде сказать, Марина начала подозревать его в посторонней связи, словно что-то чувствовала неким шестым чувством, присущим только женщинам. Илье приходилось изощряться всякий раз в придумывании оправданий, чтобы её подозрения не перешли в твердую уверенность. Но отказаться от наташкиных прелестей он уже не мог.

Она вернулась с чашкой дымящегося чая на подносе. Опустила поднос на столик, присела на краешек дивана.

– Спасибо, Наташ. – Илья приподнялся на локте и стал пить. – Только ты обо мне и заботишься. Больше никому дела нет.

– А что, жена не заботиться? – улыбнулась она.

Илья вздохнул и поставил пустую чашку на поднос.

– Заботиться, но меньше. В основном, о том, сколько я заработал. Она мою деятельность презирает. Считает её ниже своего достоинства. – Он повернулся на спину, откинулся на подушку и вперил взгляд в потолок. – Она, мол, офисная леди, а я уличный торговец залежалыми продуктами.

– Плохо, когда жена не ценит своего мужа, – заметила Наташа. – Обычно, это кончается разводом.

– По большому счету я и сам эту работу презираю. Ненавижу! Мне вся эта колбаса уже вот где! Меня от неё просто тошнит. Вот как чувствую где-нибудь запах колбасы, так меня сразу выворачивает.

– Понятно. Больше не покупаю. Переходим на рыбу.

– Да не в этом дело, – поморщился Илья. – Я ненавижу свою работу. Она тяготит меня, унижает, не дает никакого удовлетворения. То, что я зарабатываю, не приносит мне никакой радости. От этой работы я просто тупею. Я не хочу делать её лучше, эффективней, мне хочется, чтобы кто-нибудь пришел и развалил все наше дело на корню. Я бы этому только обрадовался.

Наташа сочувственно покачала головой.

– Да, это занятие не для тебя. Тебе больше подошла бы научная лаборатория…

Илья отвернулся, смертельно обиженный на все.

– Наташ, только не напоминай, а! И так уже… Эх, мне бы сейчас настоящее дело! Какой-нибудь толковый бизнес. Связанный с оргтехникой или бытовухой. Вот тогда бы я развернулся! Все-таки компьютеры продавать интересней, чем колбасу и пельмени.

Наташа погладила его по голове, как маленького мальчика, побитого соседскими хулиганами.

– Бедненький, как же тебе приходится тяжело…

Илья прижался к её мягким телесам, и почувствовал исходящие от них тепло и покой. Ее тело манило к себе, как магнит. Ему захотелось уткнуться в него с головой и забыться надолго, пока не станет совсем хорошо.

Она что-то вспомнила, мягко улыбнулась.

– А ведь я могу тебе помочь.

– Да, ладно! – он отмахнулся. – Ты-то чем мне поможешь?

– Поцелуй, тогда скажу. – Она подставила ему губы.

– Не надо, Наташ, я тебя заражу. – Он отвернулся.

– Брось! – Она взяла его за подбородок, повернула к себе. – Простуда не передается половым путем.

Он приподнялся с дивана, поцеловал её. Она обхватила его руками, прижалась, впилась губами в губы. Он откинулся на диван, начал снимать с неё халат, оголив округлые плечи, объемистые груди и мягкий изгиб стана, остановился на полпути.

– Так чем ты мне хотела помочь? Вот этим?

– Нет. И совсем не этим.

Она сорвала с себя халат, под ним ничего не оказалось, даже трусиков, выгнулась кошкой, начала стаскивать с него брюки. Он слабо помогал ей разоблачать себя. Его больше заинтересовало её предложение о помощи. Как утопающий хватается за последнюю соломинку, так Илья готов был ухватиться за любой совет, лишь как-то выплыть на поверхность со дна, где он сейчас барахтался.

– Так чем помочь? – не унимался он.

– Мне недавно позвонил один мой знакомый, – сказала она с придыханием и с перерывами во время резких движений, которыми она сдирала с него остатки одежды. – Он крупный бизнесмен. Такой крупный, что крупнее не бывает. Представляешь, он перегоняет вагоны с техникой по всей стране. Компьютеры, бытовуху, телевизоры, – словом, все, абсолютно все!

– В самом деле? – удивился он, хватая губами её рот. – Ты меня не обманываешь?

Она стянула с него трусы и уселась на него верхом. Он подхватил её груди, смял, обнял за спину, притянул к себе. Она упала на него, вытянув ноги, обволакивая его тело мягкой пышной плотью.

– Не обманываю… – шипела Наташка, ползая по нему, как кошка. – Он расширяет свое дело и ему нужны помощники. Спрашивал, нет ли у меня знакомых, немного волокущих в бизнесе. Я сказала, что есть. Могу дать тебе его телефон. Если ты хочешь, конечно!

Он вошел в неё до упора, она застонала от сладостной боли. Дернулась вперед и насела с новой силой, продолжая стонать. Стала делать равномерные движения, постепенно наращивая темп, пока не разогналась до полного самозабвения. Немного приостановилась и спросила:

– Так хочешь или нет?

– Хочу! – прошептал он, стараясь не отстать от нее. – Еще как хочу!

– И меня хочешь?

– И тебя хочу!

Она закончила раньше него, утомленная и обессиленная, откинулась на бок, легла на спину. Он взгромоздился на нее, не вынимая, и несколько раз дернувшись, быстро закончил. Сполз с нее, отдышался немного, проговорил:

– То, что ты мне сказала, правда?

– А то нет! Ты же знаешь, что я никогда не вру.

Он приподнялся на локте, заглянул ей в глаза. Она смотрела на него чистым невинным взглядом.

– Наташка, ты не представляешь себе! Ты же спасла меня. Просто спасла.

– Неужели! А кто говорил, что я ничем не могу помочь?

– Каюсь. Виноват. Можешь меня отлупить. Только не по спине, она у меня болит. Лучше по тому, что немного пониже.

– Непременно! – засмеялась она. – Но как-нибудь в другой раз. Когда ты выздоровеешь. Значит, я помогла?

– Да, Наташка, да! Это то, что мне нужно. К черту эти продукты! Это серьезное дело. Я же математик! У меня ум аналитический. Мигом конъюнктуру проанализирую.

И он набросился на неё с новой энергией.

Илья поставил серегину япономарку в узкое пространство между плотно стоящими машинами, выключил движок, нацепил железяку на руль. Вылез из машины, хлопнул дверцей. И вдруг в вечерней тишине услышал знакомый смешок. Он прислушался, уловил, откуда идет смешок, и нырнул в редкие кусты, отделяющие автостоянку от детской площадки.

На скамейке, торчащей на площадке, сидела его родная дочь Ленка в обнимку с каким-то крепким, почти взрослым парнем. Она хихикала и прижималась к нему. Илья не спутал бы её идиотский смех ни с каким другим. Он возник перед смеющейся парочкой, как призрак из тумана. Ленка испуганно замолкла и быстренько отодвинулась от парня.

– Ты чего здесь сидишь? – строго сказал Илья. – Ну-ка, быстро домой! Ночь на дворе.

– А чего? Я ничего! – промямлила дочь. – Посидеть нельзя, что ли?

– Нельзя! – рявкнул Илья. – Мать вся изнервничалась!

– Еще полчасика, ладно?

– Каких полчасика! – Илья возмутился не на шутку. – Я сказал, домой!

Молчавший до сих пор парень поднялся со скамейки и вытянулся во весь рост. Он оказался на голову выше Ильи, а под его курткой играла накачанная мускулатура. По возрасту ему было никак не меньше двадцати. Илья почувствовал прилив возмущения, готовый перерасти в физическое воздействие на оппонента. Но что-то сдержало его от порыва надавать парню по шее.

– Познакомься, это Витек, – вякнула Ленка.

– Она сейчас придет, – хрипло промычал парень и посмотрел на Илью сверху вниз. – Посидит полчасика и придет.

Илья взглянул на него снизу и увидел в блеклом отсвете фонаря наглый взгляд и злорадную ухмылку. Ему опять захотелось размахнуться и приложить кулаком по этой ухмыляющейся физиономии, но он сдержался. Наверное, увидел разницу в весовой категории, а может быть, врожденная интеллигентность взяла свое, черт его знает. Он перевел взгляд на Ленку и внятно проговорил:

– Чтобы через пятнадцать минут была дома!

После чего развернулся и с чувством глубокого удовлетворения двинул к подъезду. Все-таки последнее слово осталось за ним.

Ему до ужаса хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Ты смотри, говорил сам себе Илья, Ленка-соплюшка нашла себе какого-то охламона на пять лет старше её. Еще затащит в кусты и лишит её девственности. Тогда не оберешься неприятностей. Надо будет поговорить с этим малым серьезно. Может, сказать об этом жене? Нет, не стоит, она потребует решительных действий. Да ещё и Ленка обидится за его предательство. Лучше не говорить. И о новом деле тоже говорить бессмысленно. Марина не оценит и начнет отговаривать. Женщины всегда бояться рисковать. И он понял, что кроме, как с Серегой, наболевшим поделиться не с кем. Тем более что нужно вернуть ему ключи от машины. И Илья завернул к художнику. Они жили в соседних подъездах, только Илья на шестом, а Серега на третьем. Познакомились, как всегда это бывает у мужиков, на стоянке машин. Сначала разговорились на автомобильную тему, потом побеседовали за жизнь и в результате обмыли знакомство на серегиной хате.

– Ну вот! Теперь все! – сказал Илья, как только недовольный художник открыл дверь.

Он хлопнул пейзажиста по плечу и ввалился в квартиру. На его лице блуждала самодовольная улыбка, в глазах горел азартный огонь предстоящих свершений. Воспоминания о нежных прелестях Наташки будоражили воображение и заставляли забыть обо всем на свете. А после того, как она устроила ему протекцию у крупного бизнесмена, Илья был вне себя от счастья. Даже мелкая неприятность во дворе не смогла поколебать его уверенности в завтрашнем дне.

Серега непонятливо заморгал, увидев глупую физиономию друга, спросил испуганно:

– Машину разбил?

Илья очнулся от радужных грез и, посмотрев на художника, вспомнил, зачем он сюда пришел. Полез в карман куртки, протянул ему ключи, потом торжественно вручил пакет с продуктами. Из пакета торчал батон сервелата и доносился запах свежайшего хлеба, а внутри побулькивала неизвестная жидкость в бутылке и теснились какие-то свертки.

– На, цел твой «мерседес»! Ничего с ним не случилось. Тянет, как трактор. Больше он мне не понадобится.

– Что так?

– Все, отмучился. Теперь настоящим делом займусь!

– Водкой будешь торговать? – с надеждой поинтересовался художник-химик, принимая пакет со съестным. Он двинулся на кухню, очень удачно расположенную рядом с прихожей – можно сразу от дверей устремиться за стол, кому невтерпеж.

Илья поплелся за ним, опустился на табуретку, удовлетворенно вздохнул.

– К черту водку, Серега! Дали мне один телефончик! Крупный бизнесмен ищет толкового помощника. Понимаешь, о чем речь? Оргтехника в ход пошла!

– Это солидней, – согласился Серега. – Может, отметим?

– Обязательно, – кивнул Илья. – Но потом. Сначала нужно с ним договориться, войти в доверие, получить работу.

– Потом и договоришься, – резонно заметил Серега.

Он вынул из пакета бутылку водки, поставил на столик, схватил огромный нож, оттяпал от батона сервелата половину, нашинковал кружочки на тарелку, нарезал хлеба и мясные деликатесы из свертков. Затем выудил из холодильника банку с огурчиками, достал две рюмашки. Илья не смог бы отказаться от этого даже под дулом пистолета.

Через полчаса от водки осталось одно благое воспоминание. У обоих на душе потеплело, обоих разморило, потянуло на уважительные чувства.

– Илья, хочешь, я твой портрет напишу? – предложил Серега.

Будущий крутой бизнесмен немного подумал и решил отказаться.

– Не надо. Зачем он мне?

– На стенку повесишь.

– А-а… Маринка все равно не даст. Скажет: «Новым русским заделаться хочешь! Сначала семью обеспечь, а потом хоть в Третьяковку».

Серега тоскливо смотрел куда-то в угол.

– Ну и ладно! – пробормотал он. – Тогда не буду тебя писать. И вообще скоро писать брошу. Совсем. Все равно, не могу, как они.

– Кто?

– Великие. Не получается. Получается красивая картинка. А чтоб так, как они… Эх, лучше бы я остался химиком.

– А я физиком, – пробормотал Илья.

Он заявился домой довольно поздно. Около двенадцати.

Жена уже ложилась спать и примерялась окончательно забраться в постель, но он помешал, грубо ввалившись в квартиру и устроив шум в прихожей.

– Извини, Марин, задержался на работе, – сказал он, стараясь дышать в сторону.

– На работе? – удивилась она. – Это на какой, интересно? В Думе или в министерстве?

– Правда, Марин. Целый день на ветру, как пугало. Потом к матери заехал. Давно собирался. Отвез ей продуктов.

Жена смотрела на него в упор.

– Я знаю. Она звонила. В семь часов. Спрашивала, как ты домой доехал. Не попал ли в аварию, бедное дитятко!

Илья замялся немного, но попытался выкрутиться.

– Да я к Сереге зашел. Посидели немного. Он забавную картину рисует. Вместо нашей помойки лесной пейзаж. Хорошо получается, между прочим. Почти, как настоящий.

– Я видела. Я к нему три часа назад заходила. Он сказал, что ты у него утром машину взял, и больше он тебя не видел.

Марина с интересом смотрела на него, выжидая, что он ещё придумает. Илья не стал напрягать фантазию и сказал просто:

– Что-то есть хочется… – И пошел на кухню.

Там он взял трубку телефона, достал листочек, подаренный Наташкой, набрал номер.

– Это Федор? Добрый вечер! Извините, что так поздно. – Он прикрыл трубку ладонью. – Мне ваш телефон дала Наташа. Вам, кажется, нужны помощники по бизнесу? Я кандидат наук. Понятно, что не имеет никакого значения, но все же. Голова работает. Сейчас чем? Да так, мелким бизнесом. Но хочу заняться серьезным делом. Конечно, завтра могу. Где-где? В сауне? Записываю…

Он схватил ручку, записал на листке адрес, перечитал, хмыкнул и радостно потер руки. Ну все, дело пошло! Теперь можно быть уверенным, что надежды на лучшее начинают претворяться в жизнь. Если серьезному человеку нужны помощники, он берет их не с улицы, а по рекомендации знакомых. Почти стопроцентная гарантия, что возьмут. Остается только проявить себя в предложенной работе с лучшей стороны, и можно считать, что место закреплено за тобой. Это называется – иметь нужные связи. Они отнюдь не потеряли своего значения с тех достопамятных времен, когда все делалось только благодаря связям. Просто сейчас помимо связей нужно иметь ещё и деньги. Которые стали важнее связей.

В кухню вошла Марина и встала в дверях, подбоченясь.

– Пожелал ей спокойной ночи?

Илья пропустил её едкое высказывание мимо ушей, вылез из-за стола, распахнул холодильник, прошелся взглядом по полкам.

– Марин, погрей чего-нибудь. Есть хочется.

– А разве она тебя не покормила? – удивилась Марина.

– Кто?

– Ну, у кого ты задержался. По работе.

Илья выпрямился и попытался напустить на себя выражение оскорбленной гордости. Ну не понимает он, в чем его подозревают! Конечно, правильно подозревают, но не станет же он подтверждать подозрения. Ни за что не станет. Если Марина узнает о его любовнице, могут быть самые неприятные последствия. Вплоть до развода и отселения. А этого допустить никак нельзя. Все-таки жену он ещё любит, несмотря ни на что. Несмотря ни на какие посторонние увлечения. Которые обычно быстро проходят. Стоит ли из-за них бросать семью?

– Я работал, Марин, правда. Весь день на ногах. Стоял на улице, продавал мясомолочные продукты. Чтоб они протухли! Устал, пойми. И сейчас звонил по делу. Вроде что-то наклевывается насчет хорошей работы.

Марина печально покачала головой. Хотелось бы ей в это поверить, но не может. О работе можно говорить во время работы. После неё мужики обычно ищут развлечений. Или находят отдохновение в выпивке, или бегут на сторону. Этот, конечно, выпил, но немного, а значит, совместил приятное с полезным. Скажете, она не права?

– Я понимаю. Ты работаешь, как вол. До ночи. А если она попросит, то и до утра.

– Да не был я ни у кого! – взвился Илья. – Нету у меня никого! Нету! Пойми, у меня на кого-то ещё просто не хватит сил!

– Не кричи, Ленку разбудишь, – спокойно сказал Марина. Кажется, он её убедил. Во всяком случае, его горячность вызывает доверие. Хотя, вожжи отпускать все равно не стоит.

– Я работаю на износ! – Илья понизил голос. – В поте лица. Там взял, сюда привез, тут продал. Думаешь, легко? Я же кручусь ради семьи.

– Ах, это ради семьи ты крутишь возле нее! – догадалась Марина, продолжая играть в свою игру. – А я-то думала! Может, ради семьи ты уйдешь к ней совсем! Пускай она тебя и кормит!

В кухню вошла дочь. Она была в ночной рубашке, заспанная, раздраженная и щурилась от яркого света. С двумя женщинами Илья уже не мог совладать.

– Да покорми ты его, мам. А то он всю ночь по квартире бродить будет, не выспишься. Сам меня домой гонит, а сам когда заявился!

– Иди, Лена, спи, – успокоила её Марина. – Он сейчас совсем уйдет.

– А, ну тогда пока, пап. – Лена помахала рукой. – Только дверью не хлопай, как в прошлый раз. А то у меня вазочка на столе стояла, упала, разбилась.

Она ушла спать.

– Да никуда я не собираюсь уходить! – Илью возмутила такая черствость женских душ. Пришел домой голодный муж, так его гонят в шею. Кому понравиться? – Чего это я должен уходить! Некуда мне уходить!

– Тогда уйду я! – сказала Марина и ушла в спальню, закрыла за собой дверь. Он пошел за ней. Она забралась в постель, повернулась спиной, и хотела заснуть. Он закрыл за собой дверь и начал раздеваться

– Ты ещё здесь? – уточнила она.

– Хочу напоследок поделиться радостью, – виновато сказал он.

– Ты уже поделился. Я рада, – мрачно заметила она.

– У меня будет другая работа, Марин. Представляешь! Настоящее серьезное дело! Действительно крупный бизнес.

– Весь крупный бизнес основан на обмане, подлоге и взятках, – констатировала она. – Или ты обманешь, или тебя обманут.

– То, что ты никому не веришь, я знаю, – обиженно заметил Илья.

– В первую очередь, тебе.

Он залез в постель. Попытался подползти к жене. Она отодвинулась от него, поплотнее заворачиваясь в одеяло. Он прекратил всяческие поползновения, понимая, что в нынешних условиях скрытой войны не получит ничего. И переключился на дело.

– Нет, Марин, здесь не может быть никакого обмана. Абсолютно надежное знакомство.

– Это она тебя познакомила? – буркнула жена.

– Один хороший человек, – уклончиво ответил он.

– Ясно! Она! Пошел вон отсюда!

Марина пихнула его ногой в бок. Илья слетел на пол, больно ударившись коленкой.

Самохин до ночи сидел в своем кабинете на третьем этаже управления, пытался сопоставить имеющиеся факты, свидетельские показания, заключения экспертов технического отдела. Фактов оказалось с гулькин нос, и, по сути, сопоставлять было нечего. Но завтра с утра предстояло совещание у начальника управления, на котором полковник должен был выдвинуть мало-мальски удобоваримую версию убийства Кизлякова. А лучше несколько версий. Но они должны быть хоть чем-то подтверждены. Если версии покажутся шефу убедительными, дальше можно будет спокойно работать, разрабатывая их, как обогащенную породу – отбирая золотые песчинки и безжалостно отбрасывая все остальное.

Пока имелся только: фоторобот киллера, составленный со слов врача, сейф Кизлякова в его домашнем кабинете, в котором может находиться какой-нибудь след, показания жены убитого, показания коммерческого директора фирмы, показания сотрудников фирмы, которые ничего не добавили к тому, что было уже известно, и… и что? Фотография роскошного особнячка в западном стиле, которую никаким боком к делу не пришьешь.

Хорошо! На зрительную память врача можно более-менее положиться, и фоторобот соответствует оригиналу. Но искать киллера по фотороботу, это все равно, что искать черную кошку в темной комнате и так далее… Ладно! В сейфе могут находиться документы, подтверждающие какие-нибудь финансовые нарушения фирмы, ответственность за которые нес генеральный директор, и из-за которых его могли отправить на тот свет. Но в сейфе вряд ли есть документ, в котором указаны фамилия и домашний адрес заказчика убийства… Остается фотография.

Именно эта безобидная фотография наводила полковника на очень интересную мысль. А когда есть мысль, считал он, то надо её думать.

Если человек каждый день смотрит на изображение живописного домика, значит, это изображение навевает ему какие-то чувства, переходящие в желания. Желания по поводу того, что неплохо бы такой домик иметь. Это что-то вроде морковки, привязанной перед носом осла, который все время стремиться до неё добраться и никак не может этого сделать. Но зато перебирает ногами. Неужели Кизляков повесил себе перед носом морковку с тайным желанием когда-нибудь до неё добраться? Допустим, что так. Следовательно, ему для осуществления этой мечты были потребны деньги и в большом количестве. Причем сразу, а не постепенно. Это при загнивающем капитализме можно приобрести дом и потом расплачиваться за него до скончания века. У нас, при развивающемся капитализме, нужно платить за дом сразу, почти целиком и лучше до того, как первый рабочий копнет лопатой землю на твоем приватизированном участке.

Значит, вполне логично предположить, что Кизляков влез в какое-то грязное дело, чтобы быстренько слупить по максимуму, но получил в награду не крупную сумму, а пулю в черепушку. Те, кто подвел его под это дело, решили, что расплачиваться с Кизляковым деньгами слишком накладно и гораздо дешевле нанять киллера. Ну вот, кое-какая версия есть. Не очень обоснованная, но для начальства сойдет. Потому что лучше такая, чем вообще никакой. Теперь со спокойной душой можно просить разрешение на вскрытие сейфа Кизлякова и извлечения оттуда документов, подтверждающих его финансовую махинацию. Если, конечно, они там есть.

Полковник взял трубку и позвонил Корнюшину. Бедному Костику чуть ли не каждый вечер приходилось выслушивать наставления шефа, откладывая вечерние развлечения, не доедая ужины и не досматривая футбол. Но внутренне он с этим соглашался. Лучше загрузить мозги вечером, чтобы ночью идея поварилась в голове и к утру сформировалась в конкретные действия, чем получать идею утром, когда она льется на тебя ушатом холодной воды.

– Слушай, Константин, где хочешь, разыщи мне завтра с утра медвежатника. Будем сейф вскрывать. Может быть, там что-то и обнаружится. Мне нужны хоть какие-нибудь документы, подтверждающие, что Кизляков хотел схватить крупный куш.

Корнюшин помолчал немного, осмысливая приказ, ответил без всякого энтузиазма.

– Слушаюсь. Только, где же я вам его найду, Аркадий Михалыч? Я последнего живого медвежатника видел год назад и то мельком. Теперь таким грязным делом мало кто занимается.

– Неужели? – искренне удивился Самохин.

– Сами знаете, какие сейчас времена. Теперь все занимаются более чистой работой. Морды бьют, головы отстреливают, утюгами жгут, машины взрывают. А тут работа нужна неторопливая, тонкая. А в результате ещё неизвестно… Может, в ящике пусто.

Полковник разочарованно хмыкнул. Ну, ничего ребята сами сообразить не могут. Вечно им приходится подсказывать, куда идти и что делать. Проще самому организовать, чем долго объяснять подчиненным, что именно от них требуется. Костя хоть и сообразительный парень, но иногда все-таки вызывает удивление своей наивностью. И Самохин начал набрасывать возможные пути для поиска.

– Ну, водопроводчика какого-нибудь из РЭУ пригласи. Взрывника из воинской части. Сварщика со стройки. Наших экспертов попроси. Кто-то должен суметь…

Костя подумал и ответил с неохотой.

– Ладно, попробую. Но не обещаю.

Полковник недовольно кашлянул.

– Ладно, я тоже попробую сделать тебя майором. Но не обещаю.

– Я понял, – быстро сказал Костя. – Сделаем.

Самохин положил трубку и принялся изучать записную книжку Кизлякова, найденную во внутреннем кармане убитого. В ней была записана масса фамилий, но хоть бы одна из них оказалась знакомой. Таких фамилий, к сожалению, не наблюдалось. Знакомые бизнесмена входили несколько в иной круг, нежели знакомые полковника. Но это дела не меняло. Завтра кому-нибудь из опергруппы предстоит обзвонить хотя бы часть этих знакомых, выпытывая и расспрашивая, чтобы нащупать хоть какую-нибудь зацепку. Возможно, кто-нибудь из них знает что-то такое, чего ещё не знают они. Или сможет дать наводку на того, кто может пролить свет на это дело. В общем, сейчас нужно только одно – луч света в темном деле, как сказал какой-то классик, фамилию которого Самохин давно забыл.