Текст книги "Фраер вору не товарищ!"

Глава 7

Весь день Андрей бродил по улицам родного города, не зная даже конечной цели своей прогулки. Он посетил те достопамятные места, которые оставили в его душе неизгладимый след, пытаясь нащупать хоть какой-нибудь след, указывающий на местонахождение Люськи, но так ничего и не нашел. Под вечер он понял, что больше идти некуда. Он вдруг осознал то, чего не мог даже представить себе за шесть лет отсидки. Все, ради чего он терпел унижения и несчастья, исчезло в один момент. Женщин, которые его ждали, больше нет. А друзей? Друзья были. Но где они сейчас, кто знает. Наверное, уехали или обзавелись семьями, и, скорее всего, уже не помнят его. Но был один друг, который должен помнить, потому что у этого друга был перед ним один неоплаченный должок.

Андрей позвонил в дверь и отошел в темноту. Дверь распахнулась и на порог вышел растрепанный мужик лет тридцати в майке и трениках. Он недовольно оглядел лестничную площадку и смачно сплюнул.

– Хулиганье! – ругнулся он и хотел уже убраться обратно, как вдруг заметил у стены тень.

Андрей вышел на свет.

– Здорово!

– Здрасьте… – мужик недоуменно смотрел на него, не узнавая и пытаясь принять агрессивный вид, какой принимают, чтобы скрыть страх.

– Не узнал, что ли? – удивился Андрей, слегка улыбнувшись, чтобы выразить радость от встречи со старым другом.

Однако этот друг был напрочь глух к чужой радости и совсем не разделял её.

– Нет, – он отвел глаза и проверил площадку – нет ли кого еще.

Андрей насупился. Этот парень не мог не узнать его, слишком многое их соединяло, слишком хорошо они когда-то знали друг друга. Неужели шесть лет могут изменить человека до неузнаваемости?

Из квартиры послышался раздраженный женский голос.

– Игорь, кто там?

Тишину прорвал нервный плач ребенка. И опять недовольный женский голос, отпускающий нелестные эпитеты в адрес мужа.

– С работы! – крикнул Игорь в квартиру, вышел на площадку и прикрыл дверь.

– А я из-за тебя когда-то сел, – напомнил Андрей.

– Ты сам был виноват.

– Значит, узнал! – обрадовался Андрей.

– Что тебе нужно? – Игорь набычился и смотрел на него исподлобья. Чувствовалось, что он готов отразить любую агрессию, какой бы она не была. Неприятные воспоминания о прошлом раздражают, и человек может пойти на любую подлость, лишь бы этого не вспоминать.

– Что, даже на порог не пустишь? – Андрей в упор смотрел на него, пытаясь воззвать к остаткам его совести.

Игорь отвел глаза и уставился куда-то в пол, словно разговаривал не с человеком, а произносил мысли вслух.

– Со старым покончено. Я этими делами больше не занимаюсь.

Андрей пожал плечами и сказал предельно убедительно:

– Я тоже не собираюсь.

– Тогда что тебе нужно?

Андрей не ожидал такого приема. Конечно, он не надеялся, что своим визитом доставит несказанную радость, но и не предполагал, что его будут держать на лестнице.

– Мне негде переночевать, – признался он. – Как-то так получилось, что меня вычеркнули из списка очередников на жилье.

Игорь решил сам начать наступление. Он подошел вплотную и со злостью посмотрел Андрею в глаза, надеясь напугать.

– У меня жена и ребенок! Понял? Они ничего не должны знать! Ничего! Для меня больше никого не существует! И тебя тоже!

Андрей отступил немного назад и повторил тихо, как будто для себя:

– Мне негде переночевать. – И понял, что это похоже на просьбу.

– Иди в гостиницу! – Игорь резко повернулся, не глядя больше на него, шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь. Щелкнули два или три замка.

Когда-то, очень давно, так давно, что Андрей уже стал сомневаться, а было ли это на самом деле, они чистили квартиры. Игорь только отслужил в армии и не знал, чем себя занять. Ради спортивного интереса забрался как-то в квартиру на первом этаже, собрал все, что можно было собрать, и удачно сдал краденое в одни руки за хорошие деньги. Потом жил припеваючи месяца полтора, гуляя с девочками по ресторанам и рассказывая им про свою якобы работу контрактника, воевавшего на стороне сепаратистов в какой-то выдуманной стране. Деньги быстро кончились, и Игорь решил продолжить начатое дело, но скоро понял, что без помощника ему никак не обойтись.

Андрей в это время просто бедствовал. После смерти отца он остался один с больной матерью на руках, с трудом растягивая на месяц крошечную пенсию и пытаясь мелкими заработками по вокзалам и магазинам свести концы с концами. Но кто будет достойно оплачивать услуги восемнадцатилетнего пацана – студента первого курса политехнического института. Армия ему не светила, поскольку у него на иждивении была больная мать. До настоящего работоспособного возраста было ещё далеко. Тут его и подобрал Игорь, сразу предложив работу и хорошие деньги.

Они работали очень осторожно, не наглели, на новое дело шли только тогда, когда кончались деньги. Тщательно выбирали квартиру, долго пасли хозяев, изучая их распорядок дня, умудрялись даже заранее воровать ключи и приноровились отключать сигнализацию, если она была. Работали с молодецким азартом, свойственным их возрасту, но никогда не шли напролом, если видели, что все срывается, тут же уходили. Три года их не могли поймать. Оперативники, наверное, думали, что работают профессионалы, и даже представить себе не могли, что это дело рук пацанов. Но сколько веревочке не виться… Как-то они забрались через окно в квартиру. Игорь долго возился с хитроумной сигнализацией, чтобы открыть дверь, пока, наконец, её не отключил. Или сказал, что отключил. Андрей пошел по комнатам, собирая наиболее дорогие вещи, как вдруг нагрянула милиция. Их застукали на месте преступления. Вернее, так подумал Андрей, когда услышал топот ног и увидел вбежавших в квартиру оперативников. На самом деле замели его одного. Игоря уже в квартире не было. Потом на следствии Андрей убеждал следователя, что работал один, и в запале откровенности повесил на себя все предыдущие кражи. Как объяснил ему тогда один знающий человек, сосед по камере и большой специалист по угону автотранспорта, выдай он сообщника, его дело пошло бы по другому пункту статьи: как кражи, совершенные организованной группой, и срок мог бы оказаться значительно большим.

Две полуголые девицы танцевали на сцене какой-то современный танец, сильно напоминающий ритуальные пляски аборигенов африканского континента. По ходу танца они резкими движениями снимали с себя последние остатки одежды. Каждая снятая вещь приводила мужчин, как, впрочем, и женщин, в бурный восторг, и они выражали его выкриками и рукоплесканиями. Как немного, в сущности, надо зрителю, чтобы быть на грани ликования. Что там шекспировские страсти – вполне достаточно одной молодухе стянуть лифчик.

За одним из столиков в дальнем углу зала сидели три человека и мирно беседовали между собой, стараясь не привлекать к себе внимания громкими выкриками. Это были стареющий сердцеед Махров, его «приемный сын» Витек Торопцев и молодой бандит, обиженный на жизнь, Толик Филимонов по прозвищу Твердый. Кликуху свою он получил не за твердость характера, а за твердолобость. Когда-то он состоял в банде Груздя, входил в его близкое окружение, да стал задирать нос и командовать бойцами, как хотел. Валера отстранил его от многих дел, а потом и вообще прогнал. Твердый обиделся и стал собирать свою банду. Через некоторое время ему это удалось, но вес он имел небольшой, работал по коммерческим ларькам и подбирал куски, на которые не зарились более крупные группировки. Витек знал Твердого давно, то ли по школе, то ли по спортзалу, и пригласил его в ресторан «Ночные огни» якобы с предложением о сотрудничестве, а на самом деле для вытягивания хоть каких-нибудь сведений о личной жизни Груздя. Поставленный на повестке дня вопрос был легко разрешен: Твердый почему-то отказывался работать на кого-либо, предпочитая свободу хорошему заработку, и Махров перешел на личность своего конкурента.

– Ты знаешь, Толян, Груздь совсем обнаглел. С отцами не считается. Со мной не считается. В бутылку лезет. Так что скоро война будет. Ты на чьей стороне воевать будешь?

– Ни на чьей, – ответил Толик. – На своей. Вы с Груздем сами разбирайтесь. А я просто буду наблюдать, как вы друг другу глотку грызете. Потом на поле боя выйду, когда там трупы уберут, и вот тогда похозяйничаю.

– Если война начнется, всех заденет, – буркнул Махров. – Или ты, как партизан, будешь из кустов вылезать, чтобы пальнуть исподтишка. Не получится. Вылезешь, пристрелят.

– Или ты с нами, или против нас, – добавил Витек, смачно пережевывая куски баранины. – Третьего не дано.

– Не пугай, Витек. Пуганый, перепуганный. Тоже стрелять умею и стволы найду. Так что мне плевать, как вы делиться будете. Решайте между собой.

– Ну, ладно, давайте хоть мы ссориться не будем, – недовольно сказал Махров. – У нас дружеская вечеринка или разборка? Наливай, Витек. Давайте выпьем за встречу. Не часто происходят наши встречи в такой приятной обстановке. Все больше по темним паркам да по машинам.

Боксер схватил квадратную бутылку «Джека Дэниелса» и разлил по бокалам крепкую янтарную жидкость. Они звонко чокнулись и выпили.

– Что это за дрянь? – поморщившись, спросил Толик.

– Виски, дурак, – объяснил Витек.

– А чё, водки здесь нет?

– Водку будешь со своей братвой в подворотне пить, – убедительно сказал Махров. – А здесь это не принято. Хочешь, могу коньяк заказать? Хороший, французский, «Курвуазье» называется.

– Иди ты со своей «Курвой», Сергеич, – отмахнулся Толик и поймал пробегаю-щего мимо официанта за полу пиджака. – Слышь, братан, водки принеси.

– Сей момент, – тявкнул тот и убежал. Через три секунды поставил на их столик запотевшую бутылку «Смирновской».

Толик жадно схватил её и наполнил бокалы до краев.

– Ну, будем, мужики. Запьем эту дрянь хорошей вещью.

– Я не буду, – отказался Махров. – Не хочу мешать. Башка потом чугунная будет.

– Западло, Сергеич, да? – обиделся Толик. – Ну, ты и обидел меня. Теперь я тебя не считаю за авторитета, учти.

– Ну, ладно, давай по чуть-чуть, – согласился Махров. – Не хочу обижать хорошего человека. Я могу тебе даже подарок сделать, чтобы ты не обижался. Тут у нас ребята-компьютерщики свой салон открыли в Темной Роще. Можешь ими заняться. Вон Витек их уже навещал. Сейчас все компьютерами запасаются перед подорожанием, так что у них доход хороший. Да, Витек?

Боксер жирными пальцами зажал бокал и жадно заглотнул водку, словно это была газировка. Потом разломал кусок костлявой баранины, запихнул куски мяса себе в рот.

– А то, – кивнул он, громко и аппетитно чавкая. – Хорошие ребята, покладистые. Сразу согласились платить без базара. Ты им можешь сказать, что от нас охранять будешь. Они поверят. Там райончик бандитский, то и дело кто-нибудь наезжает. Так что крыша им во как нужна!

– Че, правда, мужики? – не поверил Твердый. – Я могу воспользоваться вашей добротой? Вот, спасибо. А то мои орлы совсем очумели без работы. Уже начали по карманам кошельки тырить.

– Давай, давай, – одобрил Махров. – Хватит тебе, в самом деле, по киоскам шнырять. – Он посмотрел на часы. – Ну, где она запропастилась?

– Сейчас наша краля подъедет, – сказал Витек, кидая обглоданную кость на тарелку.

Люське больше всего не хотелось вечером ехать в ресторан. После напряженного рабочего дня с постоянными примерками и доделками, с суетней и приставаниями Владика, хотелось только добраться до дома, принять душ, слегка перекусить и лечь в постель. Даже если не спать, то просто лежать одной. Спокойно. Чтобы никто не приставал, не трогал и не дышал в ухо. Но если не поехать в ресторан, Махров разозлится, устроит назавтра очередную ссору и испортит ей настроение на целую неделю. Ведь он просил. Его просьбы звучат как приказ. Это Танька полетела в ресторан на крыльях, как ни как, сам Валера Груздь пригласил. Она, конечно, будет его ублажать и ночью окажется с ним в постели. Хорошо еще, что они разъехались по разным местам, не хватало ещё в ресторане видеть его поросячью физиономию.

Она вырулила на стоянку рядом с рестораном «Ночные огни», припарковав свою «шкоду» к темно-серому «мерседесу» Махрова. У дверей ресторана уже топтался Витек. Он двинулся к ней навстречу.

– Чего так долго, Люсь? Мы тебя ждем, не дождемся. Клиент созрел.

– Я-то что должна делать? Улыбаться, гладить его по коленке и лезть с поцелуями?

– Ага. Главное, довести до кондиции.

Витек галантно распахнул дверь в ресторан и пропустил Люську вперед. Краснорожий парень-швейцар без разговоров отвалил в сторону и вытянулся по струнке. Знал, кто здесь барин.

В ресторане вовсю продолжалось веселье. Разгоряченные девочки, сменяя друг друга на сцене, выплясывали такие коленца, что у мужчин дух захватывало. Когда на девочках из одежды оставались только туфли, по залу проносился неровный утробный гул. Люська бросила взгляд на сцену и пренебрежительно хмыкнула. Для нее-то вид раздевающихся девиц был обрыдлой повседневностью. Витек потащил её через зал к столику Махрова.

– А вот и наша краля! Познакомься, Толик, это Люсьен – женщина легкого поведения и тяжелой профессии.

– Эта, с улицы, что ли? – уточнил Толик.

Махров поморщился.

– Дурак, она манекенщица. Знаешь Черновца, модельера? Вот, смотри, у меня пиджак от него. – Он распахнул полу пиджака, показал ярлык. – Хиповый, правда? Он мне его подарил. Приходится носить, чтобы не отстать от моды.

Толик был уже в подпитии и смотрел на Люську прозрачными глазами. На его губах засияла сальная улыбочка.

– Оч-чень приятно! – сказал он. – Позвольте представиться. Анатолий. Человек легкого поведения, но тяжелой судьбы.

– Неужели, мужики, вам ещё нужна я? – усмехнулась Люська и показала на голых девочек. – Смотрите, какие девочки на сцене. Так и хочется раздеться и залезть туда.

– Ты здесь не за этим, Люся. Давай лучше выпьем за знакомство, – предложил Махров. – Ты что будешь: джин, виски, водку, коньяк? Витек, налей даме.

– Давай виски, – согласилась Люська. – И лучше со льдом.

Витек наполнил её бокал почти до краев, бросил кусочек льда. Мужикам тоже налил виски. На сей раз Толик не стал капризничать. Они смачно чокнулись и выпили. Люська хлопнула полбокала и даже не поморщилась. Это привело Толика в восторг.

– Удивительно! – сказал он. – Обычно женщины от такой дряни сразу косеют, а после стакана падают под стол.

– А мужчины? – уточнила Люська.

Толик задумался, как будто ему задали философский вопрос о смысле жизни.

– Смотря кто, – сказал он. – Непьющий после двух стаканов, мне, например, нужно бутылки три. А если под хорошую закуску – пять.

– Ну что, поехали! Кто из нас первый упадет, тот проиграл, – предложила она. – Наливай, Витек!

– На что играем? – тут же согласился Толик.

– На ящик «Курвуазье», – решила Люська.

Витек с готовностью схватился за бутылку, но Махров остановил его руку и хмуро оглядел собравшихся за столиком.

– Мы что, сюда пить пришли? – рявкнул он, так что за соседними столиками оглянулись.

– А зачем ещё ты меня позвал? – наигранно удивилась Люська. – Я развеяться пришла, выпить, посидеть, анекдоты послушать. А если сейчас здесь будет военный совет в Филях, тогда я пошла. Мне эти ваши разборки уже вот где! Понял, Кутузов?

– Правильно, Люсь, – поддержал её Толик, взял бутылку и налил по полбокала виски. – Давай с тобой на «бандершафт» выпьем. Мы типа отдохнуть хотим, да?

Они с Люськой выпили и расцеловались. Люська подсела к нему поближе. Он стал откровенно её ласкать, обхватив за талию. Махров старался на них не смотреть, тупо уставившись на голых девочек на сцене, и сидел хмурый и мрачный, нахохлившись, как старая ворона. Витек же беззаботно продолжал уминать расставленные блюда.

Глава 8

К ночи Андрей добрался до гостиницы и, толкнув стеклянную вертушку, ввалился в вестибюль. В полутемном пустом пространстве ярко светилось только место администратора. За широким толстым стеклом сидела накрашенная немолодая женщина, читала любовный роман из жизни парижского высшего света при каком-то из Людовиков и вздыхала от развернувшихся страстей. Перед стеклом в кресле дремал охранник. Он приоткрыл один глаз и стал следить за подозрительным типом.

– Добрый вечер! – сказал Андрей и обольстительно улыбнулся.

Администраторша дочитала страницу, перевернула её и только тогда подняла глаза, ещё не понимая, откуда среди графинь и графьев возникла эта небритая физиономия простолюдина с подбитым глазом.

– Уже ночь, – небрежно бросила она и хотела снова углубиться в мир иллюзий.

– У вас есть свободные места? – Андрей собрался взять её измором.

– Сколько вам нужно? – Она поняла, что она не графиня и не может отослать этого холопа на конюшню.

– Одно.

Женщина нехотя положила книгу на стол и, вздыхая от невозможности стать графиней, с ненавистью посмотрела на Андрея, словно он был виновником такой несправедливости.

– Давайте паспорт.

Андрей полез в карман, протянул ей свою справку об освобождении и понял, что это очень паршивая замена паспорту. Где-нибудь в билетной кассе ещё сойдет, но в солидной гостинице вряд ли. Администраторша долго изучала непонятную бумажку, положила её обратно на стойку и хмуро посмотрела на Андрея.

– С таким паспортом в притоне жить, а не в гостинице.

Андрей кинул взгляд на охранника и, набравшись наглости, положил на стойку полтинник. Увидев равнодушный взгляд администраторши, добавил ещё один.

– Одно место, до утра.

– Ничем не могу помочь. Получишь паспорт, приходи.

– Вы, может, решили, что я сбежал оттуда? Уверяю вас, справка подлинная. Это вам любой мент подтвердит.

Охранник лениво поднялся с кресла и грозно навис над ним. Он, наверное, подумал, что парень сейчас устроит скандал и будет насмерть биться с администрацией за койку, и его надо вязать на месте. Но Андрей этого делать не собирался, он просто забрал деньги со справкой и быстренько отчалил.

На пустынной улице еле-еле светились фонари, да и то через один. Он поглядел сначала в одну сторону, потом в другую. Ни прохожих, ни машин. К ночи похолодало, он запахнул поплотнее пиджачок на груди. Показались две светящиеся фары, и мимо на огромной скорости пронеслась «бээмвуха». Он вовремя отскочил в сторону и печально посмотрел ей вслед. Где-то недалеко, буквально в конце улицы гремела музыка, ритмичная, бьющая на одной ноте, когда лупит один ударник, заглушая собой все. Похоже, там была жизнь. Скорее всего разгульная, но жизнь.

Андрей ткнулся в двери ресторана «Ночные огни», они оказались заперты, он подергал ручку, постучал в стекло. Музыка продолжала греметь, но никто и не думал открывать. Андрей повернулся, бросил взгляд в пустоту. Улица потонула во мраке. Перед ним промозглая темень, а за спиной – шум, тепло и уют. Надо пробиваться. Все равно идти больше некуда. Он поднял ногу и заехал каблуком по двери. Со злостью добавил ещё раз. Стучал, пока дверь не открылась. На порог вышел подвыпивший разгоряченный парень в расстегнутом кителе швейцара. Его красная жующая рожа с удивлением уставилась на неожиданного ночного гостя.

– Ну, чё лезешь? – с трудом выдавил он. – Видишь, двери закрыты. Это значит, что тебя тут не ждут.

– Скажи, братан, я могу посидеть в вашем заведении? – вежливо спросил Андрей и хотел боком протиснуться в дверь.

Парень задержал его локтем, окинул взглядом с головы до ног и подозрительно покосился на вещмешок.

– Завтра приходи, любезный. Сейчас мест нет. Ни одного свободного стула не осталось, – он хотел закрыть дверь. Но Андрей уже влез в дверной проем, и парень понял, что придется применить силу, хотя этого ему и не хотелось. Благодушное разморенное водкой настроение совершенно не располагало к драке.

– Мне сейчас нужно, – Андрей достал из кармана пачку купюр. – У меня деньги есть. Так что я платежеспособный. Держи, друг.

Он протянул швейцару злополучный полтинник. Парень тупо смотрел на Андрея, на его деньги и медленно соображал, что ему делать с этим настырным малым, который не понимает простого и доходчивого русского языка.

– Здесь у всех деньги есть, – наконец промычал он. – Сюда без денег не ходят. Я же тебе сказал, стулья кончились. Принесешь свой, тогда пущу.

Андрей решил пробиваться внутрь, чего бы это ему ни стоило, даже ценою жизни. Если не попадет сейчас в ресторан, то и жизнь не мила.

– Ну, одна табуретка найдется, – полез напролом он. – Жрать охота, пойми. Весь день мотаюсь по городу, крошки хлеба во рту не было.

Швейцару его напор не понравился. Во всяком случае, приветливая улыбка на лице не сияла, да и выпученные от злости глаза тоже нельзя было принять за знак одобрения. Недолго думая, он схватил Андрея за грудки, и, приблизив к нему свою красную рожу, дыхнул в лицо прокуренным перегаром.

– Слышь, любезный, тут тебе не забегаловка! – прохрипел он. – Тут солидные люди развлекаются! Иди по-хорошему, а? Не нарывайся… Я ведь могу и заехать!

Андрей с трудом оторвал его потные руки от своего пиджака, поправил воротник, исподлобья глядя на непробиваемую стену в виде перевешивающегося через ремень брюха.

– Я тоже могу заехать… любезный, – тихо проговорил он и, как следует размахнувшись, со всей силы заехал швейцару в челюсть. Просто вывел его этот парень из себя. Да и последние события не располагали к дружелюбию. Парень не устоял на ногах и спиной влетел в дверь, зацепив во время полета какую-то вешалку и грохнув головой зеркало в фойе. Звон разбитого стекла символизировал Андрею удар гонга и окончание первого раунда, завершившимся глубоким нокаутом противника. Он сплюнул и быстро пошел прочь, не дожидаясь начала второго.

В ресторане все на секунду притихли и повернули головы в сторону входа, привлеченные звоном разбитого стекла и появившимся в дверях разъяренным швейцаром. По его щеке текла обильная кровь, из глаз – скупые слезы обиды.

– Увижу, убью! – ревел он, добавляя к своему обещанию несколько крепких выражений, непригодных для печати, но имеющих большое хождение в народе.

Ресторанная публика покивала головами и продолжила прерванное веселье. Девочки на сцене пошли уже по пятому кругу, продолжая лихо разоблачаться под усталые выкрики разгоряченных мужчин. Крики стали заметно слабее и реже – видно, даже в этом виде спорта однообразие надоедает.

Люська пила наравне со всеми, пытаясь не отстать от Толика, поэтому окосела окончательно. Она в открытую целовалась с ним под нескрываемым уничтожающим взглядом Махрова. Хоть он сам и попросил её соблазнить Твердого, но она перешла все дозволенные границы и явно переиграла свою роль.

– Наливай, Толик, – говорила она заплетающимся языком. – Еще по одной и тогда посмотрим, кто усидит на стуле, а кто будет лежать там внизу.

– О'кей, Люська, – соглашался Толик. – Можешь считать, что я проиграл. У меня нет желания видеть тебя под столом. Лучше посиди у меня на коленях. Иди сюда, дорогая.

Люська плюхнулась к нему на коленки и стала обнимать за шею. Они громко чокнулись и выпили по рюмке. К ним присоединился Витек, который планомерно уничтожал остатки закусок.

– Люська, хватит пить! – недовольно рявкнул Махров. – Ты и так уже нажралась, как свинья. Не хватало еще, чтоб ты это подтвердила, упав под стол.

– Ты ничего не понимаешь, Юрик, – она еле ворочала языком. – Лучше быть свиньей, чем безмозглой овцой, которую погоняют и бьют. Понял?

Она это крикнула довольно громко и привлекла внимание посетителей за соседними столиками. Все заинтересовано смотрели в их сторону. Кажется, этот спектакль становился интересней, чем тот, с голыми девочками. Махров недовольно оглянулся, прошипел сквозь зубы:

– Что ты орешь на весь зал? Хочешь, чтоб тебя вывели? Не надо привлекать к себе внимания – ты не на сцене.

Люська соскочила с коленей Толика и встала в проходе, широко расставив ноги и раскачиваясь, как подсолнух.

– Ты прав, Юрик, не на сцене. Вот я туда сейчас и полезу. Только сначала разденусь. Надоело показывать балахоны Владика, пора показать свою естественную плоть. Пускай восхищаются не тряпками, а мною лично!

Она стала с трудом стягивать кофточку, зацепившись за неё головой.

– Давай, давай, Люсь, – подбодрил её Толик и начал снимать пиджак. – Я за тобой. Устроим стриптиз дуэтом. Сейчас покажем этим чувырлам, как раздеваться надо!

– Спятили, что ли? – раздраженно рявкнул Махров, все ещё надеясь, что её угроза была пьяной блажью. Не настолько Люська очумела, чтобы раздеваться вот тут под носом у сидящих рядом мужиков. Но он недооценил её решимость. Она просто хотела сделать что-то ему назло, и подчинилась первому порыву, не задумываясь о последствиях.

Наконец ей удалось стянуть кофточку, из-под которой выплеснулись наружу упругие груди. Толик потерял дар речи и тупо смотрел на нее. Мужики за соседними столиками зааплодировали, женщины возмущенно отвернулись, считая себя выше подобных выходок. Люська расстегнула юбку и хотела уже снять и её, но Махров решил прекратить этот спектакль.

– Ты что, совсем сдурела? – он схватил кофточку, кое-как напялил ей на голову, просунул руки и натянул на грудь. Люська сопротивлялась и мешала ему.

– Чем я лучше них! – кричала она на весь зал. – Я тоже за деньги раздеваюсь. Ты сам мне платишь!

– Да пускай разденется, Сергеич, чего ты, – благодушно хмыкнул Витек, представив в своем скудном воображении голую Люську среди столиков.

Махров сдавил ей плечо. Она сморщилась от боли, но даже не вскрикнула.

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты раздевалась, где попало, – прошипел он. – А за то, чтобы раздевалась только для меня.

Люська попыталась вырваться из его хватки.

– Пусти! Больно! Вы мне все надоели! Не могу больше видеть ваши бандитские рожи! Я уже озверела от них! Домой хочу! Отстаньте вы от меня!

Он толкнул её от себя. Чтобы не упасть, она хватанула руками столик, смахнула бокалы на пол. Под ногами растеклась лужа. Прибежали парни-охранники, начали успокаивать разбушевавшуюся девку. Официанты мгновенно убрали осколки и подтерли пол. Махров кое-как уладил конфликт, сунув всем по купюре. Он схватил Люську за руку, с силой усадил её на место.

– Сиди здесь, и не рыпайся! – прошипел он. – Вечер не закончен! Если ещё раз пикнешь, я тебя придавлю!

Люська тяжело дышала, затравленно глядя ему в глаза. Он со злостью смотрел на нее, чувствуя свою силу и свою власть. Она сделала рвотное движение.

– В туалет надо. Меня сейчас вырвет.

Махров осекся, отпустил её. Она с трудом поднялась на ноги и качающейся походкой поковыляла на выход. Перед выходом из зала к ней прицепился какой-то поддатый грузин, но Люська заехала ему коленкой в пах, и он отстал.

– Перепилась, стерва! – буркнул Махров. – Ну, как с такой в приличное общество!

– Она сегодня в ударе! – хмыкнул Витек, хватая жирными пальцами бокал с вином.

Только минут через десять после скандального отбытия Люськи в туалет, мужички немного пришли в себя. А так все сидели и молча переваривали свои впечатления. Махрову казалось, что в глазах любопытной публики он выглядел полным кретином, не способным справиться со слабым полом, Витек только посмеивался, поглядывая на сотрапезников, ну а Толик вздыхал, вспоминая соблазнительную люськину грудь.

– Вот это девка! – наконец произнес он в восхищении. – Я такой ещё никогда не видел! Разных чумовых видал, но такой…! У меня просто слов нету! Классная телка! Такая необычная штучка! У меня даже что-то между ног зачесалось.

– Нравится? – недовольно буркнул Махров. – А мне нет! Она меня уже достала. Последнее время только и делает, что хамит. Убью когда-нибудь!

Толик рассмеялся и фамильярно похлопал его по плечу.

– Да ладно тебе, Сергеич! Не бери в голову! Это она стресс снимает. Тяжелая работа, хочет расслабиться. Нет, девка, что надо! Вот бы мне с ней ночку позабавиться!

– Не советую, – проворчал Махров и посмотрел на Витька, словно дожидаясь от него поддержки. – Это не баба – волчица. Как когти выпустит, взвоешь. Так что она не годится на подстилку. Все равно, что на гвоздях спать!

Витек перешел на оставшуюся ещё недоеденной семгу и умял её в один присест.

– Не связывайся ты с ней, Толян, – буркнул он с набитым ртом. – Она тебя заездит. Вон, Сергеича уже заездила. Смотри, какой нервный стал.

– Это даже интересней, когда брыкается, – ухмыльнулся Твердый. – Так что, мужики, я ваш. За такую телку я вам чего угодно сделаю. Хотите, будем вместе Груздя валить? Он мне тоже вот здесь сидит! Я вам про него много чего рассказать могу.

Махров недоверчиво прислушался, сомневаясь в здравомыслии пьяного Толика.

– Ну, давай, колись, – нехотя проговорил он. – Что ты про него знаешь, чего мы не знаем? Какие у него есть пороки и добродетели? Поделись с нами его секретами.

– Ща поделюсь, – пообещал Толик, налил себе водки, хлопнул рюмку, быстро чем-то зажевал и, приблизившись, негромко спросил: – Вы, мужики, у него в квартире были?

– Ну, не были, – хмыкнул Витек. – И что с того? Он нас не приглашает, гад!

Толик оглянулся по сторонам и сообщил доверительно:

– У него дома не квартира, а музей. Картины на стенах, статуэтки всякие, канделябры какие-то, вазы китайские на полу вот такие! – он показал рукой размер на полтора метра от пола. – Я как увидал, обалдел!

– Подумаешь… – пожал плечами Витек. – Каждый сходит с ума по-своему.

– Да погоди ты… – оборвал его Толик. – У него и рыжья полно и всяких там брюликов-бирюликов! Все шкафы забиты. Я его, между нами говоря, грабануть хотел. Но потом раздумал. На кой мне это надо – на пулю нарываться. Если он узнает, кто его обчистил, то считай, уже не жилец.

Махров равнодушно слушал пьяную болтовню Толика. Эти сведения из личной жизни Груздя не грели душу. Грабить его он не собирался. Что это изменит? Валера вообще озвереет и начнет на всех бросаться, потом не остановишь. Да если ещё и узнает, чьих это рук дело. Тогда все, только за пушку держись.

– Я его музей посещать не собираюсь, – сказал он, отвернулся и стал смотреть на голых девочек, вертящихся вокруг шестов под интимную ненавязчивую музыку.

– Ну и правильно! На кой тебе это? – с сарказмом сказал Толик. – Только учти, Сергеич, он ведь нас всех пасет.

– Как это пасет? – удивился Витек.

– А так! Пасет и все. Все наши дела фиксирует. И других авторитетов тоже. У него вся братва на учете. Сколько у кого дохода, с какой территории, какие кто дела проворачивают. Все записывает.

– И откуда он эти сведения берет, интересно? – уточнил Витек.

Толик хмыкнул и покачал головой, мол, нет ничего проще.

– А вот у пострадавших и берет! Ты, Сергеич, бизнесменов чистишь, а они потом Груздю докладывают, когда и насколько ты их раздел. Ты думаешь, никто не знает, что твой липовый банк – чистой воды пирамида? И Груздь это знает. У него на тебя, Сергеич, давно дело заведено. Свидетельские показания, финансовые документы, налоговые отчетности.