Электронная библиотека » Владимир Шигин » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 17 декабря 2020, 10:20


Автор книги: Владимир Шигин


Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Демонстрация в Санкт-Петербурге 1917 г.


Чтобы ни делало Временное правительство, матросам все абсолютно не нравилось. Особого значения, как именовать республику, демократической, или какой-либо еще, как мы понимаем, разницы нет. Но для матросов это был лишний повод выразить свое «фэ» министрам-капиталистам. Что же касается поднятия красных флагов, то это вообще ни в какие ворота не лезет! Корабельные флаги, как известно, символизируют государственную принадлежность корабля, со всеми вытекающими из этого последствиями. За каждым флагом всегда стоит государство. А здесь на митинге матросы «Петропавловска» вдруг решают сменить флаг, а вслед за ними меняют флаги и соседние корабли. В чем же смысл такой смены флагов? Ведь в реальности, с самодельными флагами нельзя даже выйти в море, т. к. они никем не признаны. Идти в море под неучрежденными красными флагами – это почти пиратство. Впрочем, никто из матросов «Петропавловска» и других линкоров выходить в море и не собирался. Впрочем, цель поднятия красных флагов, как мы понимаем, совсем иная – заставить лишний раз понервничать ненавистное правительство. Оговоримся, что красные флаги подняли только стоящие безвылазно в Гельсингфорсе линкоры. Корабли, сражавшиеся в те дни с немцами на подходах к Моонзундскому проливу, остались под боевыми Андреевскими флагами.

* * *

Учитывая создавшуюся обстановку в стране и огромный подъем революционных настроений моряков Балтийского флота, В.И. Ленин 27 сентября 1917 года прислал письмо на имя председателя областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии – Смилги. В этом письме В.И. Ленин на очередь дня выдвинул вооруженное восстание и поставил перед финляндскими войсками и Балтийским флотом совместно с петроградским пролетариатом и революционными частями петроградского гарнизона задачу свержения Временного правительства. В.И. Ленин требовал максимальное внимание уделить военной подготовке войск, расположенных в Финляндии, и моряков Балтийского флота, ни в коем случае не допустить увода войск из Финляндии, создать тайный комитет из надежнейших военных для учета всех войск под Питером, в Питере, в Финляндии и всего флота.

Заметим, что в сентябре 1917 года В.И. Ленин находился в подполье. Согласно официальной версии, он жил под Сестрорецком на берегу озера Разлив в шалаше. Однако, по мнению историка А.А. Арутюнова, Ленин в это время скрывался вопреки утверждениям официальных биографов, сочинивших «миф» об идиллическом шалаше в Разливе, на кораблях в Кронштадте. При этом Арутюнов в основном ссылается на устный рассказ известной большевички М.В. Фофановой и на свидетельство ряда авторитетных большевистских руководителей, содержащееся в Известиях ВЦИК за 16 сентября 1922 года, которое, кстати, там так и не обнаружено. Несмотря на это, информация Арутюнова вполне может быть правдивой. На самом деле, где еще Ленин мог находиться в лучшей безопасности, чем в Кронштадте. Скрытное проживание на кораблях, скрывающихся от властей личностей, а также моряков, оставшихся на берегу после нередких внеплановых выходов своих кораблей в море по разным причинам, матросов, прибывших не к сроку из разного рода «полуофициальных» командированных, имело многолетние традиции, и механизм их скрытного пребывания в командах был отработан. Принимая же во внимание упадок дисциплины в первые месяцы революции, отстранение офицеров от руководства внутренним порядком на кораблях, В.И. Ленин мог чувствовать себя в Кронштадте вполне комфортно. Даже в случае его раскрытия, арестовать большевистского вождя полиции было бы весьма непросто, так как появление «чужих» в Кронштадте сразу бы вызвало самую негативную реакцию кронштадцев. Объективно за спиной толпы революционных матросов Ильичу было бы куда более спокойно, чем в забытом богом шалаше. Впрочем, вполне возможно, что слухи о нахождении Ленина в Кронштадте специально распространялись в Петрограде, чтобы скрыть пребывание большевистского вождя в Разливе. Но факт остается фактом, именно в то время газеты писали о том, что В.И. Ленин «днюет и ночует» в Кронштадте. Из-за этих слухов, а также из-за посещения Кронштадта почти всеми видными политическими фигурами 1917 года впоследствии находилось немало матросов, которые искренне считали, что они слышали и видели выступление Ленина на Якорной площади Кронштадта. Однако если бы столь важное событие действительно имело место, оно не могло бы не быть по достоинству оценено советской историографией, как пример особой любви вождя революции к революционным морякам. Однако согласимся и с тем, что если ты прячешься в подполье у приютивших тебя матросов, то это совсем не значит, что тебе следует выступать на многотысячных митингах. Скорее наоборот, надо сидеть тихо, как мышь и писать очередные «апрельские тезисы».

Что же касается популярности истории о тайном пребывании Ленина в Кронштадте, то она имеет свои объективные истоки. Если вождь новой революции, в самые трудные для себя дни, нашел убежище за спинами кронштадтских матросов, это значило, что именно эти матросы и есть самая преданная и надежная сила новой революции. Это значило, что именно они, а никто-нибудь другой должны были во главе нового революционного процесса. Это значило, что именно они должны были воспользоваться и плодами будущей победы – престижными должностями, всевозможными привилегиями и, конечно же, славой главных героев революции. На самом деле, сказать сегодня однозначно был или не был В.И. Ленин в 1917 году в Кронштадте затруднительно, однако даже слух о возможности такого пребывания пришелся кронштадцам по душе, став для них еще одним фактором собственной революционной исключительности.

Сразу же после окончания 2-го съезда Центробалт начал целенаправленную подготовку к вооруженному восстанию. На кораблях были созданы боевые взводы и роты, приняты неотложные меры по обеспечению оружием и боеприпасами, были избраны комиссары из надежных, проверенных матросов. 12 октября П.Е. Дыбенко с трибуны Северного областного съезда Советов заявил: «Все силы и средства Балтийского флота – в распоряжении съезда. В любой момент флот по вашему зову готов к выступлению».

Вскоре после 2-го съезда моряков прошли выборы в Учредительное собрание. Разумеется, что Центробалт принимал самое активное участие в этой важной политической кампании.

Гельсингфорсский комитет РСДРП(б) выдвинул в Учредительное собрание от Балтийского флота В.И. Ленина и П.Е. Дыбенко. Матросы Балтики поддержали обе кандидатуры, которые и были внесены в большевистский список № 2. За список большевистской партии проголосовало свыше 80 % избирателей Балтийско-флотского избирательного округа.

Начиная с 15 октября 1917 года, Центробалт в ускоренном темпе занялся подготовкой матросов Балтийского флота к вооруженному восстанию, к свержению Временного правительства и к захвату власти в стране большевизированными Советами. Так как в Гельсингфорсе и в Кронштадте власть и так принадлежала матросам, свергать правительства уже изначально предполагалось в столице. Но в Петрограде сил у Центробалта было не так много – Гвардейский и 2-й Балтийский экипажи. Для противодействия верным правительству гарнизону и войскам, которые правительство могло подтянуть к Петрограду. Этого было явно недостаточно. Выход был один – перебросить в Петроград необходимо количество матросов. При этом переброска их из Кронштадта была предпочтительнее, так как тот находился значительно ближе к столице, чем Гельсингфорс. Однако решено было готовить отряды все же в обеих военно-морских базах.

Подготовка матросов включала политическую и психологическую обработку, обеспечение их стрелковым вооружением, боеприпасами и питанием, а также решение других многочисленных проблем, которые неизбежно возникают при перемещении больших воинских масс из одного пункта в другой. Были прекращены отпуска матросов-большевиков. На каждом корабле, в каждой части в срочном порядке началась организация боевых отрядов, во главе отрядов назначались надежные, проверенные командиры и комиссары. Ответственность за формирование, укомплектование и подготовку отрядов возлагалась на судовые комитеты. В частности, председатель военного отдела Центробалта Н.Ф. Измайлов был откомандирован в Петроград, в Морской генеральный штаб для получения оружия. Сделано это было под легендой обеспечения десантных отрядов матросов Балтийского флота, которых мы якобы отправляли на Або-Оландские острова, в связи с готовящимся немецким нападением. Неизвестно, поверили ли в Морском генеральном штабе Измайлову или просто сделали вид, что поверили, но распоряжение об отпуске оружия было поручено. В своих воспоминаниях Н. Измайлов пишет, что начальник МГШ граф Капнист заявил ему: «Наконец-то Центробалт взялся за здоровое дело – за защиту Родины, а то всё время Временное правительство клеймило Центробалт позором и обвиняло весь Балтийский флот в измене и предательстве». Авантюра матроса Измайлова полностью удалась, и он получил три тысячи винтовок, пять тысяч гранат, полный комплект боезапаса (патроны) и сто револьверов системы «Кольт». Всё это оружие было привезено в Гельсингфорс и сдано на яхту «Полярная Звезда», где размещался тогда Центробалт. Матросам десантных отрядов были розданы винтовки, а комиссарам и членам Центробалта револьверы. Тогда же для того, чтобы быстро реагировать на быстро менявшуюся обстановку и лучше подготовиться к вооруженному восстанию, Центробалт утвердил тройку с неограниченными полномочиями: П.Е. Дыбенко, Н.Ф. Измайлов и Ф.С. Аверочкин. Кандидатуры предлагал В.А. Антонов-Овсеенко. Пока комиссары Центробалта готовили корабли и команды для похода в Петроград и участия в государственном перевороте, Дыбенко требовал от идущих на кораблях заготавливать красные полотнища с надписью: "Вся власть Советам".


Фёдор Степанович Аверичкин


Демонстративным выражением особого доверия к балтийским морякам стало решение ЦК РСДРП(б) от 29 сентября 1917 года о выдвижении В.И. Ленина кандидатом в депутаты в Учредительное собрание по Балтийскому избирательному округу. Образованная Центробалтом избирательная комиссия зарегистрировала кандидатами в депутаты от большевиков В.И. Ленина и П.Е. Дыбенко. Матросы и солдаты активно включились в избирательную кампанию.

Глава вторая
Битва за Моонзунд

В конце сентября начале октября Балтийский флот был вынужден на некоторое время отвлечься от революционной горячки. Первая мировая война снова напомнила о себе и как! Впервые за все годы войны, на подступах к Финскому заливу, появились линейные силы германского флота. До этого германские линкоры не покидали просторов Северного моря, где не слишком успешно противостояли англичанам.

В сентябре же 1917 года германское командование решило воспользоваться революционным беспределом на Балтике и нанести решающий удар в районе Моонзундских островов, который привел бы к разгрому ослабленного Балтийского флота, а если повезет, то и к последующему падению Петрограда, а значит и выводу из войны всей России.

Председатель Предпарламента был избран правый эсер Н.Д. Авксентьев, подготавливая общественное мнение к возможному падению столицы, в газете «Утро России» написал: «Со взятием Петрограда, флот все равно погибнет, но жалеть не приходится: там есть суда совершенно развращенные».

Ставки в предстоящем сражении действительно были очень высоки, и немцы, поэтому готовились к нему основательно.

Для этого в Балтийском море было сосредоточено 10 линкоров-дредноутов, 10 крейсеров, ещё почти 300 кораблей и вспомогательных судов других классов, 100 аэропланов и 25-тысячный десантный корпус. Этой армаде Балтийский флот мог противопоставить только два старых линкора додредноутного типа, три таких же старых крейсера, около 100 кораблей и судов других классов, 30 аэропланов, 16 береговых батарей и 12-тысячный гарнизон Моонзундских островов. Положение усугублялось германским шпионажем, принявшим широкие размеры, а также царившими среди определенной части матросов революционно-пораженческими настроениями.

Русские войска на суше были представлены несколькими полуразложившимися пехотными полками, охваченными волнениями, а также морскими командами береговых артиллерийских батарей. На батареях матросы-артиллеристы не горели особым желанием идти в бой. Флотское прикрытие островов было так же весьма слабым, так как даже после углубления дна на фарватере в восточной части архипелага, в Рижский залив могли войти только лёгкие силы, подлодки и устаревшие броненосцы. Единственным преимуществом оборонявшихся были минные заграждения в заливе, прикрывавшие проливы между островами и основные фарватеры, где было выставлено около одиннадцати тысяч мин.

Битва за Моонзунд в октябре 1917 года в военно-морской истории России стоит особняком. Дело в том, что это последнее морское сражение, которым командовали царские адмиралы и первое сражение, в котором командовали матросские комиссары и судовые комитеты кораблей и воинских частей. Разумеется, что такое разделение власти предопределило как ход самого сражения, так и его исход.

Своеобразным прологом к будущему сражению стал, казалось бы, заурядный по своим масштабам эпизод. 13 сентября 1917 года в Ирбенском проливе подорвался на мине, посланный на разведку эскадренный миноносец «Охотник». Командир, офицеры, унтер-офицеры и матросы-георгиевские кавалеры не пожелали оставить эсминец и вместе с кораблем пошли ко дну, предоставив свои места в шлюпках молодым матросам. Вместе с офицерами погибли матросы-большевики, матросы-эсеры и матросы-анархисты. Погибли так, как погибали их деды и прадеды, смело глядя смерти в глаза. Г еройская гибель команды «Охотника» произвела большое впечатление на офицеров и матросов Балтийского флота. Казалось, что не было этих страшных последних революционных месяцев и моряки Балтики снова вместе сражаются против общего врага….

Однако революция все же давала себя знать. Практически одновременно с подвигом «Охотника», матросы новейшей подводной лодки «Кугуар» отказались выходить на боевые позиции, сославшись на неисправности. Команда готовящейся к боевому походу канонерской лодки «Хивинец» фактически байкотировала судовые работы. По этой причине небольшой ремонт, который раньше проводился силами команды, пришлось передавать мастерским.

Если матросы почти откровенно своевольничали, невзирая на боевую обстановку и могли не выполнить приказов своих офицеров. У командиров кораблей была другая проблема – судкомы то и дело вмешивались в вопросы командования кораблями. Что касается адмиральского звена, то в их оперативные распоряжения вмешивались уже представители Центробалта.

Кроме этого к осени 1917 года резко упал уровень профессиональной подготовки всех категорий личного состава. Командиры кораблей единодушно отмечали, что к осени 1917 года на кораблях Балтийского флота были практически уничтожены высокопрофессиональные кадры кондукторов и сверхсрочнослужащий, а заменившая их и молодежь имела недостаточную подготовку. А офицеры и адмиралы, отдавали приказы с оглядкой на судкомы и Центробалт – события февраля 1917 года были еще слишком свежи в их памяти.

В советской литературе, даже в энциклопедиях, утверждалось, будто Балтийским флотом в Моонзундском сражении командовал некий мифический «большевистский комитет». Это, разумеется, глупость и неправда. Даже дюжина матросов не сможет командовать в бою крейсером, не имея соответствующего образования и опыта. В ряде случаев члены комитетов в чем-то, помогали офицерам, в других случаях, наоборот, только мешали. В конечном счете, это во многом определялось личностными качествами конкретных членов судовых комитетов. Если там оказывались нормальные, адекватные матросы, то они стремились сделать все возможное для общей победы. Если же в судком входили левацки настроенные люмпены, ждать от них помощи не приходилось. Председатель Центробалта П.Е. Дыбенко в те дни писал о деятельности судовых комитетов кораблей на Моонзундской позиции так: «В комитетах собрался народ хороший, стойкий, но ведь утопят корабли». Как здесь не вспомнить августовскую телеграмму Центробалта: «Ссылки офицеров на скорые бои с немцами считаются попытками уйти от ответственности за события вокруг Петрограда». Тогда центробалтовцам казалось, что петух их не клюнет, но он клюнул!

Корабли, все время находившиеся на передовых позициях в районе Моонзунд, считались не слишком надежными в революционном отношении, а потому, для приведения их в должный вид, туда была послана известная левая эсерка Мария Спиридонова. Настроена М.А. Спиридонова была решительно. Выступая на кораблях, она вещала: «Товарищи, не верьте вашим офицерам, следите за ними и, если заметите что-нибудь, уничтожайте их».

Свою «ложку дегтя» в ход событий внес и председатель Центробалта П.Е. Дыбенко. В "Записках последнего морского министра" контр-адмирал Д.Н. Вердеревский пишет: "О подготовке операции по захвату островов знали заранее. Получили необходимые данные и от британского Адмиралтейства. Несколько раз встречался с Развозовым, приезжал ко мне и Черемисов (генерал-лейтенант В.А. Черемисов – главнокомандующий армиями Северного фронта – В.Ш.), но они уже не обладали всей властью, хотя некоторые действия по защите островов провели. Две дивизии, расквартированные на Эзеле и Даго, не спеша возводили новые укрепления, а флот даже не успел выставить минные заграждения на угрожаемых участках. Балтийский комитет, где опять заправлял Дыбенко, запретил выпускать любые суда без приказа комитета». Разумеется, что, когда всерьез запахло порохом, Дыбенко предпочел уйти в тень и о своем идиотском запрете уже помалкивал, но дело свое он сделал и судкомы уже во всю в боевой обстановке «качали права» перед командирами кораблей.

В реальности всей Моонзундской операцией от начала и до конца руководил штаб Балтийского флота, во главе с командующим флотом контр-адмиралом А.А. Развозовым и командующий морскими силами Рижского залива вицеадмирал М.К. Бахирев. На своих местах находились и все офицеры.


Александр Владимирович Развозов


В комитете морских сил Рижского залива большевики решающего влияния вообще не имели. Наибольшим влиянием в комитете пользовались левые эсеры, за ними шли анархисты. Большевики занимали лишь третью позицию, наиболее популярным из них был член Центробалта А. Тупиков. Сам комитет располагался на линейном корабле «Слава».

Вообще в расстановке политических сил в матросских комитетах Балтийского флота в тот период наблюдалась весьма любопытная тенденция. В боевых, реально воюющих соединениях кораблей и в боевых береговых частях большевики, как правило, никакого влияния не имели. Зато их влияние резко возрастало по мере отдаленности от линии фронта. Это объясняется, прежде всего, пораженческой позицией, РСДРП (б). Для реально воющих матросов такая позиция была неприемлема, как откровенно трусливая, но для их собратьев в тылу, она, наоборот, была удобна, т. к. оправдывала их нежелание воевать. Такая расстановка политических приоритетов сохраниться на Балтике до самой Октябрьской революции.

В контексте нашей темы, необходимо еще раз вернуться ко 2-му съезду Балтийского флота, начавшему работу 25 сентября в Г ельсингфорсе на яхте "Полярная звезда". На четвертый день съезда, когда проголосовали почти все резолюции, в президиум, передали записку о наступлении немцев на Моонзунд. Заседание прервали "ввиду уяснения угрозы", а П.Е. Дыбенко "пожелал видеть на съезде" командующего Развозова.

Из воспоминаний А.В. Развозова: "Мне донесли, что среди делегатов прошел слух: Гутье пойдет после островов на Петроград. И первый вопрос, услышанный на съезде, – о том, прорвутся ли немцы в Финский залив. Толпа, которая еще вчера могла разорвать, притихла. Я спокойно ответил: главные силы готовы к развертыванию у передовой позиции (минные заграждения между Даго и финским берегом. – В.Ш.), чтобы остановить неприятеля, которого пока сдерживают суда Рижского залива, но нужно выполнить все мои приказы без обсуждений и резолюций… Требование мое, как ни странно, приняли. Но тут зачитали телеграмму главковерха, что флот в бою должен искупить свое предательство перед революцией. Я впервые о ней слышал. Кажется, ее доставили со штабного "Кречета" на "Полярную звезду", даже не известив штаб. Поднялся шум, затопали ногами. В довольно грубой форме задавались вопросы… Не перейдут ли офицеры на сторону германских империалистов? У меня ответ тот же: нужно выполнять приказы, никаких толкований их: Выручил Дыбенко, твердо заявив, что вопрос решенный, он согласен, только есть сомнение, не предаст ли Бахирев – фигура сомнительная… Но он в бою ничем себя не запятнал".


Лавр Георгиевич Корнилов


Для Центробалта М.К. Бахирев действительно являлся фигурой сомнительной, т. к. в августе поддержал выступление генерала Корнилова. Поэтому согласились с половинчатым решением: послать делегатов в Моонзунд в качестве комиссаров и уполномоченных. Призывая к отпору врагу, 2-й съезд Балтийского флота заявил: «Мы обязались твердо держать фронт и оберегать подступы к Петрограду. Мы выполняем свое обязательство. Мы выполняем его не по приказу… Мы исполняем верховные веления нашего революционного сознания». Команды линкора «Андрей Первозванный», крейсеров «Рюрик», «Богатырь», «Олег» заверили Центробалт короткой телеграммой: «Умрем, но не уступим врагу, посягнувшему на революцию».

В воспоминаниях Н.Ф. Измайлова есть любопытный момент, относящийся к работе 2-го съезда: «.При закрытых дверях съезд заслушивал представителя штаба флота старшего лейтенанта В.Н. Демчинского о военных операциях на море. Многие делегаты вносили весьма ценные предложения о более эффективном использовании боевых сил и просили Центробалт следить за претворением их в жизнь. Большое внимание съезд уделил вопросу о контроле за деятельностью командного состава».

А буквально перед самым сражением разразился конфликт между командой эскадренного миноносца «Победитель» и командующим морскими силами Рижского залива вице-адмиралом М.К. Бахиревым. Суть конфликта состояла в том, что матросы «Победителя» посчитали, что вице-адмирал не ответил должным образом на приветствие команды, когда эсминец проходил мимо флагмана. На самом деле Бахирев в это время сидел в каюте за картами предстоящего сражения, а стоявшие на вахте такие же матросы, что и на «Победители» не посчитали нужным ответить на приветствие своих сотоварищей. «Оскорбленные» матросы «Победителя» оповестили сигналом весь Балтийский флот, что «начальник минной обороны страдает от качки». Взбешенный вице-адмирал М.К. Бахирев и контр-адмирал Г.К. Старк немедленно подали в отставку. Тут уж и Центробалт понял, что матросы «перегнули палку». Остаться без профессионального руководства, перед самым вторжением германской эскадры в Рижский залив, было равносильно самоубийству. На этот раз представителям Центробалта пришлось отчитать матросов за неуважение к адмиральским сединам, а перед Бахиревым и Старком извиниться. Посчитав себя удовлетворенными, оба адмирала забрали рапорты об отставке. Впрочем, история с «Победителем» имела и положительную сторону. После нее центробалтовцы сделали правильные выводы и в период всего Моонзундского сражения активно занимались защитой адмиралов и офицеров от наиболее радикальных сотоварищей.

* * *

Сосредоточив серьезные военно-морские силы, германский флот начал наступление на Моонзундские острова: Эзель (Сааремаа), Моон (Муху), Даго (Хиума) и Вормс. Чтобы прорваться в Рижский залив, немцам следовало расчистить проход через Ирбенский пролив. Тральщики начали работу 11 октября. Первая попытка вступить в артиллерийский бой с береговыми батареями на полуострове Сырве для немцев была плачевной. В результате артиллерийского боя Немцы опасались береговых батарей, в особенности 305мм батареи № 43 на мысе Церель, поэтому 12 октября направили для их обстрела линкоры «Кениг Альберт» и «Фридрих дер Гроссе». Часть матросов-артиллеристов во время боя бежала, бросив орудия, зато на батарее появилась пьяная толпа с соседней батареи № 44, которая в бою с германскими линкорами вообще не участвовала. 14 октября на помощь прибыл адмирал В. Сушон на своем флагмане «Фридрих дер Гроссе». Начался обстрел батареи. Кроме этого батарея была атакована аэропланами. В результате одного из налетов произошёл взрыв в пороховом погребе, в результате чего погибли 121 человек. Командир батареи был ранен. Это окончательно деморализовало оставшихся в живых матросов-артиллеристов. Утром 15 октября на помощь батарее был направлен линкор «Цесаревич», в сопровождении трех эсминцев. Однако батарея к этому времени была брошена революционными солдатами и на огонь немецких линкоров уже не отвечала. Вечером того же дня после недолгих переговоров, остававшиеся еще в расположении батареи матросы сдались, Капитуляция произошла по требованию комитета матросских депутатов.

12 октября 1917 года германский флот подошёл к острову Эзель (Сааремаа) и начал высадку десанта. При этом на подходе к берегу подорвались на минах линкоры «Байерн» и «Гроссер Курфюрст». После этого немцы попытались прорваться легкими силами на Кассарский плёс, но в результате морского боя были отогнаны

14 октября при попытке атаковать силы балтийского флота немцы потеряли 4 эсминца, один из которых сел на мель, а три других вышли из строя, коснувшись винтами грунта. Эсминец «Победитель» артиллерийским огнем вывел из строя германский эсминец G-103. В ходе боя с превосходящими силами немцев геройски погиб эсминец «Гром».

С гибелью «Грома» связана самая популярная легенда Моонзундского сражения. Когда «Храбрый» отходил от борта эсминца, на палубу «Грома», согласно легенде, перепрыгнул старшина Федор Самончук. Смелый моряк решил торпедировать подходящий миноносец противника, а затем взорвать свой корабль, чтобы тот не достался врагу. Увидев приближающийся германский миноносец, он дождался, пока тот подойдет вплотную, и торпедировал его с небольшой дистанции. После этого, чтобы корабль не достался врагу, Самончук бросил в артиллерийский погреб «Грома» горящий факел. Раздался взрыв, и «Гром» медленно погрузился в воду. Взрывной волной Самончука сбросило за борт, и долгое время его считали погибшим, тогда как он попал в плен, из которого он дважды бежал, и вернулся на родину лишь спустя несколько лет. В 1955 году пионеры разыскали старика Ф.Е. Самончука, который был награжден орденом Красного Знамени. В 1957 году режиссёром Я. Фридом был снят фильм «Балтийская слава», включая эпизоды Моонзундского сражения. Прототипом главного героя фильма Фёдора Лютова стал Фёдор Самончук, правда, по сюжету, взорвав эсминец «Гром» вместе с собой, он погибает. Подвиг Ф.Е. Самончука описан в художественном романе В.С. Пикуля «Моонзунд». В романе Ф.Е. Самончук представлен старшиной Трофимом Семенчуком. Но вот что странно, никто, нигде и никогда не приводил названия потопленного германского эсминца. Увы, как это ни грустно, но никто никакого германского миноносца геройски не топил, да и «Гром» факелом не взрывал. В реальности все было совершенно иначе. 14 октября 1917 года «Гром», находящийся в составе дозора на Кассарском плёсе, попал под залп германского линкора-дредноута «Кайзер», открывшим огонь по кораблям дозора. Снаряд попал в машинное отделение эсминца, но не взорвался. Из строя были выведены две турбины, «Гром» получил крен на левый борт. Когда в пролив Соэлозунд вошли германские корабли, «Гром» получил ещё несколько попаданий, и на нём начался пожар. Команда и офицеры в панике покинули корабль, перебравшись на подошедшую канонерскую лодку «Храбрый», бросив на борту секретные документы, в том числе шифрокоды и карты минных заграждений. Подошедший к брошенному командой «Грому» германский эсминец B-98 высадил на него офицера и пятерых матросов. Над «Громом» был поднят германский флаг. Немцы попытались буксировать захваченный «Гром». Однако эсминец уже тонул. Убедившись, что увести «Гром» не получится, немцы покинули захваченный эсминец. Вскоре «Гром» затонул.

В Ирбенском проливе 305-мм береговая батарея на мысе Церель отогнала огнем германские крейсера и тральщики. Подтянув линкоры, немцы начали бомбардировку береговой батареи. Вице-адмирал М.К. Бахирев, решив заблокировать для прохода германских кораблей проход Соэлозунд, в ночь с 12 на 13 октября направил туда пароход «Латвия» и минный заградитель «Припять». Эта ночь была отмечена настолько позорными событиями, что им нет аналога в истории российского флота. Транспорт «Латвия» был посажен своей командой на мель, и снять его не удалось.

Еще более гнусным было поведение команды «Припяти». Ее судовой комитет отказался выходить на операцию, так как мины ставить пришлось бы в пределах дальности действия корабельной артиллерии противника. Отказ экипажа минного заградителя «Припять» выставить заграждение у входа в Малый Зунд, привел к прорыву легких сил немецкого флота на тыловую позицию балтйиского флота и сделал оборону острова Моон практически невозможной. В ночь с 14 на 15 октября команда заградителя «Припять», после долгих уговоров и нескольких митингов, все же согласилась-таки принять участие в бою и поставила заграждение, но. Было уже поздно.

Раздосадованный ситуацией с «Припяти» А.В. Развозов, при первой же встрече с Дыбенко, заявил, что центробалтовцы продолжают огульно упрекать офицеров в мнимой контрреволюции, а, тем временем, судовые комитеты, несмотря на боевую обстановку, не выполняют распоряжения командования. Случай «представился вопиющий». Команда заградителя «Припять» отказалась ставить мины в Соэлозунде, ссылаясь на… дождь. Дыбенко, как вспоминал А.В. Развозов, пришел в ярость: «Разогнать губителей революции!» Анархистски настроенную команду «Припяти», как бы сейчас сказали, укрепили моряками с других миноносцев, а судовой комитет сразу, как только прибыл комиссар из Гельсингфорса, переизбрали.

15 октября немцы потеряли на минах и в результате навигационных аварий еще три эсминца. Высадившись на острове Эзель, немцы обошли батарею на мысе Церель с тыла. Большинство личного состава батареи бросили орудия, подорвать их не удалось. В пехотных полках, расположенных на острове началась паника, и они вышли из подчинения. Единственной боеспособной частью оказался Ревельский матросский батальон смерти под командованием капитана 2 ранга П.О. Шишко и комиссара матроса-большевика с минзага «Амур» Е.И. Вишневского. Матросы Ревельского ударного батальона, численностью более 600 человек, обороняли Ориссарскую дамбу между островами Эзель и Моон, прибыв из Ревеля на позицию уже в ходе боев. Причем оборона дамбы держалась только на ударниках, так как пехота при первых же выстрелах противника бросила свои позиции. Бой за дамбу стал самым напряженным эпизодом Моонзундской операции для германского десанта. При этом матросы Ревельского ударного батальона, не ограничиваясь пассивной обороной, а, невзирая на сильный артиллерийский огонь немцев, неоднократно контратаковали. В одной из таких отчаянных контратак матросы-ревельцы даже успешно форсировали дамбу и отбили небольшой плацдарм на Эзеле. Но, не поддержанные пехотой и попав под огонь германских эсминцев, были вынуждены вновь отойти на Моон. Что же касается германских миноносцев, обстреливавших Ревельский батальон, то они вышли на позицию обстрела исключительно благодаря предательству команды минного заградителя «Припять»…

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации