Текст книги "Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора"

Глава четвертая
Хозяин Азии

Среднеазиатский округ был создан в 1926 году на территории Узбекской, Туркменской, Казахской, Киргизской и Таджикской республик путём преобразования Туркестанского фронта. Первым командующим округом стал ближайший соратник и друг М.В. Фрунзе грамотный и толковый командарм К.А. Авксентьевский. Но на должности Авксентьевский продержался всего полтора года и был убран из-за пристрастия к алкоголю, а также из-за излишней либеральности по отношению к местному населению. На его место и был назначен П.Е. Дыбенко. Для Павла Ефимовича получить сразу после корпуса округ, минуя командование армией, было серьезным рывком в карьере. Правда округ был не самый престижный и весьма отдаленный, но, как говорится, лиха беда началом. При этом Среднеазиатский округ был в то время и самым беспокойным по причине наличия басмаческого движения. Хотя к моменту назначения Дыбенко с самыми большими бандами было уже покончено, боевые действия еще не прекратились. Этот фактор мог послужить на пользу Дыбенко. Командуя воюющим округом, вполне можно было выделиться в лучшую сторону среди командующих невоюющих округов, что помогло бы сделать очередной рывок наверх. Так что, в смысле карьеры, у Дыбенко на этом этапе все складывалось весьма неплохо.

Проанализируем службу П.Е. Дыбенко в первое десятилетие после Гражданской войны. Итак, в июне 1921 года Павел Ефимович назначается командиром дивизии, сначала одной, а затем другой. Обоими дивизиями он командует в общей сложности ровно год, т. е. примерно по полгода каждой. Затем первый резкий скачек вверх и Дыбенко, минуя весьма важное для каждого военачальника ступень начальника штаба корпуса, сразу становится корпусным командиром. Здесь он так же попеременно командует тремя корпусами (6-м, 5-ми 10-м), на что у него ушло в общей сложности меньше трех лет. При этом за это время он еще закончит академию. Учитывая, что Дыбенко учился заочно, (а это установочная полугодовая сессия и минимум два раза в год месячные сессии плюс ежегодный отпуск), то из трех лет его командования корпусами следует вычесть как минимум год. Итого, каждым из корпусов Дыбенко реально откомандовал меньше года. Согласитесь, что это явно недостаточно для того, чтобы вникнуть в дела своего соединения, и научиться им грамотно управлять в боевых условиях.

Затем Дыбенко перебирается в Москву на весьма важную аппаратную должность. Новая должность весьма важная, но, она не боевая, а чиновническая. Руководя артуправлением и снабжением РККА, он достаточно долго – три года. Впрочем, учитывая количество комиссий, в которых состоял Дыбенко, думается, что черновой работой не слишком перетруждал не слишком. Вообще снабженческая должность, да еще в столице была для Дыбенко, как мне кажется, наиболее близкой его менталитету. Зачем же понадобилось нашему герою вдруг менять Москву на далекий провинциальный Ташкент?

Причина могла быть только одна – командование округом – это обязательная ступенька службы на пути в высшее руководство РККА. Чтобы выбиться в первый ряд военачальников, надо и сегодня обязательно пройти округ. Ну, а амбиции у Павла Ефимовича были немалые. Впоследствии он сам будет рассказывать, что его мечтой была немного нимало, а должность наркома обороны СССР. Дыбенко никогда не забывал, что однажды уже был наркомом, причем каким наркомом! В первом составе советского правительства наравне с Лениным! Под первыми декретами советской власти его подпись шла второй, сразу за подписью Ленина. Ну, и что, что вскоре он с треском был изгнан! Он же потом покаялся, и его простили! Так почему же он, человек, которому советская власть во многом обязана самим фактом своего существования, должен ныне прозябать на каких-то третьестепенных ролях! Разве это справедливо? Именно поэтому любая должность, в сравнении с той первой – наркомовской, казалось Павлу Ефимовичу недостойной его заслуг. Был в назначении именно Дыбенко в Среднюю Азию и еще один повод. Дело в том, что Павел Ефимович в годы Гражданской войны показал свою полную неспособность воевать с регулярными войсками противника. Как известно, от белогвардейцев он обычно терпел одни поражения. Впрочем, можно ли его за это осуждать? Бывшему матросу было действительно трудно тягаться в тактическом и оперативном искусстве с выпускниками Генштаба! Винить в поражениях от деникинцев следует не столько самого Дыбенко, но и тех, кто назначал его на деникинский фронт. Но зато Дыбенко, как мы знаем, был просто незаменим, когда речь заходила о карательных операциях. Как тут не вспомнить, его жестокость при усмирении тамбовских крестьян и кронштадтских матросов. Теперь ему предстояло усмирять взявшихся за оружие дехкан Средней Азии.

Дыбенко Павел Ефимович (с бородой) – командующий войсками Среднеазиатского военного округа в 1928–1934 гг.

В этом плане Дыбенко были деяльной кандидатурой, ибо такие понятия, как жалость, добросердечие и сострадание к людям, были ему не знакомы.

Задачи, которые стояли перед Дыбенко, были весьма непростыми. Соединениям САВО (Среднеазиатского военного округа) предстояло окончательно ликвидировать басмаческое движение, которое постоянно получало подпитку из-за границы. Для этого надлежало надежно прикрыть 500-километровую границу, создать погранохрану и бороться с контрабандой. Помимо этого надлежало заниматься обустройством самих войск, которые не имели ни полигонов, ни казарм, ни жилых городков для комсостава.

Из статьи в газете "Красная звезда" от 2 июня 1990 г., где описываются условия размещения командного состава РККА конца 20-х годов: "Сложными оставались социально-бытовые условия. Более половины командиров и политработников, хозяйственников не имели жилья. Доходило до абсурда. Так, из Среднеазиатского военного округа сообщали: ряд командиров вынуждены были устроить себе "жилье"… на деревьях, сделав помосты в их кронах".

Прибывшего командующего встречал его старый знакомый по Балтике начальник политуправления САВО и член Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б) Н.Н. Кузьмин. В 1920 году Кузьмин был членом РВС Балтийского флота, а затем помощником командующего по политической части Балтийского флота. Во время Кронштадтского мятежа Кузьмин был арестован мятежниками и ждал казни, но был освобожден Дыбенко, так что двум старым балтийцам было что вспомнить. Кузьмин же ввел Дыбенко и в курс дела по обстановке, как в округе, так и в целом по Средней Азии, о которой Павел Ефимович не имел ни малейшего представления.

Отметим, что Дыбенко очень повезло и с начальником штаба округа. Эту должность исполнял комдив С.А. Пугачев, военачальник с огромным опытом боевой и штабной работы, в том числе имевший опыт организации борьбы с басмачами. По отзывам современников С.А. Пугачев был выдающимся штабистом. На должность начальника штаба Среднеазиатского округа он был назначен одновременно с Дыбенко. Это не было случайностью. И Сталин, и Ворошилов прекрасно понимали, что отдавать одному Дыбенко воюющий округ весьма рискованно. Поэтому "для поддержки штанов" туда и был назначен лучший штабной специалист РККА. Имея за спиной такого профессионала, как комдив Пугачев, Дыбенко не о чем было особо волноваться.

Чем же занимался Дыбенко в Средней Азии? Из книги В.А. Нелаева времен хрущевской "оттепели" «Павел Дыбенко» (Изд-во политической литературы, М., 1965 г.): "Волевой, энергичный военачальник быстро освоился с новой обстановкой. П.Е. Дыбенко большую часть времени находился непосредственно в войсках, старался как можно чаще встречаться с бойцами и командирами… Вместе с партийными и советскими органами он умело организовал обеспечение войск, действовавших в Кара-Кумах, всем необходимым. П.Е. Дыбенко установил тесную деловую связь с местными партийными и советскими органами и с населением. По его указаниям армейские коммунисты и комсомольцы проводили большую и плодотворную работу среди гражданского населения: помогали в ликвидации неграмотности, участвовали в полевых работах, проведении выборов местных органов власти, организовывали культурно-массовые мероприятия. Только в 1929 году из числа демобилизуемых воинов округа было подготовлено 8500 разных специалистов для работы в народном хозяйстве.

Все это поднимало авторитет Красной Армии и самого Дыбенко в глазах населения. П.Е. Дыбенко лично принимал самое активное участие в общественно-политической жизни республик Средней Азии. Партийные организации республик оказывали ему заслуженное доверие. Дыбенко был членом Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б), избирался в состав ЦК КП (б) Узбекистана и ЦК КП (б) Таджикистана, членом ЦИК Узбекистана и Таджикистана. Особенно большую помощь Павел Ефимович оказал местным органам власти в формировании и организации национальных частей Красной Армии. Отмечая заслуги П.Е. Дыбенко перед Таджикской Советской Социалистической Республикой, Президиум ЦИК Советов республики в своем постановлении от 22 февраля 1932 года указывал: «Принимая во внимание долголетнюю работу товарища Дыбенко П. Е. на посту командующего войсками Среднеазиатского военного округа и его огромную помощь в деле организации таджикских национальных частей Красной Армии, а также его роль по ликвидации басмачества в 1929 году в Гармском округе, Президиум ЦИК Советов Таджикской ССР постановляет: наградить тов. Дыбенко П.Е. орденом Трудового Красного Знамени Таджикской ССР».

Орден Трудового Красного Знамени ТаджССР

За победу над басмачами и за заслуги в деле установления и упрочения Советской власти в районах Средней Азии Павел Ефимович Дыбенко был также награжден орденом Трудового Красного Знамени Туркменской республики. Имя П.Е. Дыбенко, проявлявшего в боях личную храбрость и умение руководить войсками, было широко известно среди воинов. В знак глубокого уважения воины неоднократно избирали Павла Ефимовича почетным красноармейцем. Приказами Реввоенсовета республики П. Е. Дыбенко 13 мая 1923 года был утвержден в звании почетного красноармейца 16-го стрелкового полка, а 20 мая 1926 года – в звании почетного красноармейца легкого артполка Особого назначения. В один из декабрьских дней 1931 года начальник объединенной Среднеазиатской военной школы имени В.И. Ленина А.К. Малышев выстроил на плацу курсантов и командиров и объявил решение Революционного совета СССР от 7 декабря 1931 года о зачислении почетным курсантом школы Дыбенко Павла Ефимовича – славного сына нашей Родины. И с этого дня на вечерней поверке всегда называлось имя П.Е. Дыбенко…"

Оговоримся, что военная школа имени В.И. Ленина была школой не РККА, а ОГПУ. Мог ли предположить Павел Ефимович, что это амбициозное ежедневное упоминание его имени на вечерней поверке чекистами, станет прологом его будущих трагических взаимоотношений с органами НКВД…

* * *

Части Среднеазиатского военного округа, помимо подготовки к возможному отражению внешней агрессии, активно помогали органам ОГПУ в борьбе с басмачами. Будем объективны, сидеть без дела Дыбенко в это время не приходилось.

Приезд в Ташкент Дыбенко совпал с весьма сложной и политически рискованной спецоперацией на территории Афганистана. Сославшись на малое время пребывания в должности, на незнание подчиненных частей и местной обстановки, Павел Ефимович от руководства ею открестился. Спецоперацию возглавил комдив В.М. Примаков (тогдашний военный атташе в Афганистане). 15 апреля 1929 года отряд Примакова в две тысячи сабель при орудиях и пулемётах (бойцы и командиры были одеты в афганскую форму), при поддержке авиации атаковал афганский пограничный пост. Войска РККА действовали на территории Афганистана полтора месяца. За это время они взяли города Мазари-Шариф, Балх, Ташкурган и более мелкие населённые пункты, уничтожая обосновавшихся там басмачей. В результате этой операции главный противник Примакова Аманулла-хан решил прекратить вооружённую борьбу и бежал в Индию, и продолжение экспедиции выглядело бы как агрессия против суверенной страны. Поэтому Сталин приказал отозвать войска. За успешное проведение операции В. Примаков был награждён третьим орденом Красного Знамени. Дыбенко не получил ничего.

В том же году басмаческая банда М. Фузаила ворвалась в таджикский город Гарм. По приказу Дыбенеко из Душанбе на пяти самолетах в окрестности Гарма был переброшен отряд РККА под командой комбрига Т.Шапкина, выбивший банду из города. Это был первый опыт десантирования в Красной Армии. Тогда же басмачи захватили узбекский город Тахта-Купыр, учинив погром советских учреждений. Через два часа басмачи были выбиты из города отрядом РККА под командованием командира 6-го стрелкового корпуса И.К. Грязнова. Для последующей борьбы с басмачеством в этом районе были в полном составе привлечены части 2-й Туркестанской дивизии. В Узбекистане в результате успешной боевой операции, проведенной 62-го кавдивизионом в Тахта-Купырском районе, были ликвидированы басмаческие отряды П. Волыса, А. Кассаба и Гафарова. А в Кзыл-Аджарском районе произошел кавалерийский бой Ферганского кавдивизиона М. Маслова с басмаческой бандой Мадумара. Месяцем позднее тот же Ферганского кавдивизион М.Маслова уничтожил басмаческую банду Истам-бека в районе высот Ксинен-Тюбе.

В 1930 году состоялся успешный бой кавалерийского взвода РККА комэска Ахметова с басмачами С.Шайтана у колодца Чашме. В июне 1930 года для усиления погранохраны на реке Пяндж у города Термез прибыл эскадрон 81-го кавполка. В том же месяце произошел бой Ташкентского кавполка с басмаческой бандой Ады-Ходжаева в ущелье Баляулы. Тогда же части РККА с пограничниками, при поддержке авиации, сорвали попытку массовой эмиграции туркмен в Афганистан. Убито 90 человек, захвачено 258 человек. В октябре того же года части Красной Армии и пограничники при поддержке авиации РККА отразили попытку басмачей прорваться из Афганистана в Туркмению.

В апреле 1931 года на территории Таджикистана произошел бой эскадрона 79-го кавполка с басмачами Ибрагим-бека. После нескольких часов боя в окружении, эскадрон был спасен подходом основных сил 7-й отдельной кавбригады САВО. Месяцем позднее на территории Туркмении произошел бой отряда комэска Мелькумова с басмачами М. Али у колодца Куртыш. В мае 1931 года отряд пограничников и Туркменского полка разгромил басмаческую группировку Ораз-Гельды в Туркмении.

В ходе боев с басмачами только за период 20 марта по 2 июня 1931 года потери САВО составили 106 человек убитыми, 90 ранеными. Басмачи потеряли 1224 человек убитыми, 75 пленными, добровольно сдалось 314.

В июне 1931 года, по приказу командующего Туркменской группой войск САВО комдива А.Я. Мелькумова, комбинированными действиями конницы и пехоты из районов Кизил-Арвата, Казанджика, Джебела, Ташауза и авиацией нанесен удар по основным группировкам басмачей, расположенным на колодцах Орта-Кую, Геоклен-Куюсы, Коймат, ликвидированы банды в Кара-Кумских песках.

17 октября 193 Иода войска САВО начали общее наступление против басмаческих банд в Бахарденском, Куня-Ургенчском и Тахтинском районах Туркмении. В декабре 1931 года сводный отряд САВО вышел в пустыню Кара-Кум для ликвидации басмаческой банды Ахмет-бека. 17 декабря 1931 года в бою с басмачами погиб член Среднеазиатского бюро ЦК РКП (б) А. Соколов. 20 декабря 1931 года произошел бой сводного отряда с басмачами Ахмед-бека в туркменской пустыне Кара-Кум.

Новый 1932 год, так же начался с интенсивных боевых действий. Уже 17 января отряд ОГПУ совместно с эскадроном 84-го кавполка РККА схлестнулись с басмачами Ахмед-бека в районе Хивинской дороги между туркменскими кишлаками Хан-Кую и Эшак-Ангран. В бою погиб командир отряда ОГПУ Яровой. А спустя каких-то два дня части 82-го кавдивизиона войск ОГПУ, эскадроны 84-го кавалерийского полка и 8кавалерийская бригада РККА при поддержке авиации окончательно разгромили басмаческую банду Ахмед-бека. Раненому Ахмед-беку с небольшой группой басмачей удалось скрыться. Одновременно войска ОГПУ и части САВО приступили к проведению новой чекистско-войсковой операции по ликвидации басмачества в Северных Кара-Кумах и Каракалпакии.

В январе 1933 года на территории Байсунского района Узбекистана появилась басмаческая банда Утан-бека. На ликвидацию басмаческой банды Утан-бека выступил кавалерийский взвод РККА под командованием Алтыкбаева. 18 апреля 1933 года произошел бой кавалерийского дивизиона РККА комэска Краснощекова с крупной басмаческой бандой Е. Клыча. В апреле того де года объединенная басмаческая банда Д. Мурта и Ахмет-бека взяла поселок Нефес-Кую. Состоялся бой басмаческой банды с отрядом РККА комэска Ермоленко в районе селения Бала-Ишема. 11 апреля 1933 года войсками САВО западнее поселка Нефес-Кую захвачен басмаческий караван с оружием, посланный из Персии Джунаид-ханом курбаши Д.Мурту. Басмачи, бросив караван, бежали в Казахстан. В апреле того же года басмаческая банда А.Вали прорвалась через железную дорогу в районе туркестанской станции Ачха-Куйма и направилась к границе с Персией. Для преследования банды были брошены кавдивизионы Павлова и Краснощекова.

За период марта-апреля 1933 в боях с советскими частями басмачи Д.Мурта и Ахмед-бека потеряли 50 чел. Авиаразведкой РККА в 50 км северо-восточнее Серного завода обнаружена банда казахских басмачей.

В мае 1933 года состоялся встречный кавалерийский бой отряда 11-го кавалерийского полка с басмаческой бандой Д.Мурта, укрепившейся на колодце Докуз-Аджи в песках Туркестана. Спустя месяц там же в Туркестане войсками САВО и пограничниками полностью ликвидирована многочисленная басмаческая банда Ораз-Бала

Помимо боевых действий против профессионально подготовленных отрядов басмачей, красноармейцы САВО постоянно привлекались и для крестьянских мятежей. И если заниматься организацией перехватов и преследований хитрых и стремительных басмачей Павел Ефимович не любил и обычно перепоручал эти дела своим заместителям, то к крестьянским восстаниям у него было отношение самое трепетное. Тут уж он по праву считался одним из лучших специалистов. А крестьянских мятежей хватало с избытком!

Уже вскоре после назначения Дыбенко на должность командующего САВО, в сентябре – октябрь 1929 года произошло восстание дехкан в Каракалпаки, вошедшее в историю как Тахта-Купырское восстание 1929 года. Его Павел Ефимович подавил с показательной жестокостью. Однако это мало помогло. В том же сентябре вспыхнул мятеж в Ходжикенте, а месяц спустя началось масштабное Батпаккаринское восстание. Не принес умиротворения в сельских районах и следующий 1930 год. Уже в феврале вспыхнуло восстание крестьян в селении Созак Сырдарьинского округа. Поводом для него стало сооружение в районе нескольких концентрационных лагерей для раскулаченных и их родственников.

Одновременно поднялся и Восточный Казахстан. Здесь взялись за вилы и топоры уже русские крестьяне сел Кондратьевка, Васильевка, Зубовка Усть-Каменогорского района, Крестовка и Березовка Зыряновского района. Повстанцы выдвинули лозунг "Долой Советскую власть, да здравствует свободный труд!". За несколько дней к восставшим присоединились все соседние села. Восточно-казахстанское восстание было подавлено так же с особой жестокостью. Одновременно с Восточным Казахстаном поднялся и Сарысуйский район уже на юге Казахстана.

Весна 1930 года ознаменовалась для Дыбенко борьбой с сарбазскими повстанцами. В апреле казахские повстанцы взяли южнее Орска поселок Жайылма. Повсюду восставшие сарбазы громили сельсоветы, уничтожали документацию, срывали хлебозаготовкам, распускали колхозы. 14 апреля произошло крупное сражение с казахскими повстанцами у селения Иргиз. Части 8-й кавалерийской дивизии в конном бою рассеяли казахских повстанцев, которые оторвавшись от преследования, вскоре вновь объединились. В конце месяца части 8-й кавалерийской дивизии окончательно разгромили казахский отряд хана Айжаркына и М. Саматова. Весной 1930 года выступления против коллективизации имело место в Каратальском районе (к северу от Алма-Аты). Здесь после подавления восстания частями ОГПУ и САВО, казахи начали массовую откочевку в Китай. По данным ОГПУ в Казахстане на тот момент действовало 82 повстанческих отрядов численностью более двух тысяч человек.

Весной 1931 года произошло печально известное Мангышлакское восстание. Казахи, спасаясь от коллективизации и мясозаготовок, начали массовую откочевку в Туркмению, Каракалпакию и даже на Кавказ.

Попытки остановить откочевку казахов вызвали вооруженное восстание, охватившее весь Мангышлакский район, несколько аулов соседних районов. Повстанцы пытались взять Форт-Александровск, разгромили ряд сельсоветов. Для подавления восстания активно привлекались части САВО, в частности 13-й стрелковый полк, ряд моторизованных и механизированных частей. В сентябре Мангышлакское восстание было подавлено. Основные силы казахов были разбиты и разоружены. Часть повстанцев вместе с семьями ушли в Туркмению, Афганистан и Иран.

Всего в 1931–1932 годах из Казахстана откочевало более миллиона трехсот тысяч человек, т. е. половина населения. Конечно во всем этом главная вина не Дыбенко, а местных партийных и государственных властей. Но определенная доля вины все же лежит и на командующем САВО, ведь именно по его приказу и его красноармейцами подавлялись крестьянские восстания по всей средней Азии. Надо отметить, что Дыбенко не только не стеснялся своей карательной деятельности в Средней Азии, а, наоборот, гордился ей. Себя же он вполне серьезно величал не иначе, как "Хозяин Азии" и очень любил, когда именно так к нему обращались окружающие. Это уже, скажу я вам, даже не блажь – это мания величия при полном отсутствии чувства реальности.

* * *

Учитывая непомерные политические амбиции П.Е. Дыбенко, нам небезынтересно будет узнать, с кем из политического руководства Средней Азии Павел Ефимович контактировал наиболее близко. Ответ на этот вопрос дает сам Дыбенко. На допросе в 1938 году он рассказывает: «Наиболее близким мне человеком в Средней Азии был Файзулла Ходжаев. Когда мы с ним подружились, то у нас сложились исключительно доверительные отношения, и я понял, что Файзулла мыслит точно так же как и я…»

Так кто же был этот наилучший друг Дыбенко Файзулла Ходжаев, и какие были у него мысли, которые в точности совпадали с мыслями бывшего председателя Центробалта? Файзулла (Файзулло) Губайдуллаевич Ходжаев родился в 1896 году в Бухаре. Этнический узбек. В 1913 году примкнул к джадидскому движению. В 1916–1920 годах являлся одним из лидеров младобухарской партии, выступившей против эмира. Организовал демонстрацию, после ее разгона бежал из Бухары. В начале Октябрьской революции в России выступил против эмира Бухары. После поражения выступления бежал в Туркестан, приговорён к смертной казни. По дороге в Москву был арестован атаманом Дутовым, заключен в Оренбургскую тюрьму. По освобождении работал в Москве. В конце 1919 года появился в Ташкенте. В сентябре 1920 года помощью советских войск младобухарцы добились свержения эмира. Ходжаев был назначен председателем ревкома, вступил в РКП (б), возглавил правительство Бухарской Народной Советской Республики. С 1922 года член Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б). С образованием Узбекской ССР назначен председателем совета народных комиссаров Узбекской ССР и членом президиума ЦИК УзССР. В июне 1937 Ходжаев был смещен, исключён из ВКП (б) и в июле 1937 года арестован в Ташкенте. В марте 1938 года Ходжаев оказался одним из обвиняемых по делу правой оппрозициис Н.П. Бухариным, А.И. Рыковым. Был признан виновным в организации троцкистского заговора, направленного на свержение советской власти в Узбекистане. Расстрелян на полигоне «Коммунарка» 15 марта 1938 года. В 1965 году был реабилитирован и восстановлен в партии, как жертва сталинских репрессий.

Но не все в биографии Файзуллы Ходжаева так просто. Во-первых, он являлся сыном бухарскоготорговца каракулем миллионера. Все состояние отца Файзулла потратил на свержение Бухарского эмирата. Таджикский историк К. Абдуллаев считает, что Файзулла Ходжаев и его соратники-пантюркисты сумели обозначить контуры так называемого «Великого Туркестана». Ходжаев использовал русских, чтобы претворить в жизнь идеи пантюркизма в Узбекистане. Пантюркисты с помощью Москвы сумели завоевать для «Великого Туркестана» большие территории. Взгляды и убеждения Файзуллы отражали интересы национального капитала, вступившего в конкуренцию с бухарским эмиром. Именно отсюда берет начало стремление Файзуллы к реформам и путь во власть через революцию. В компартию Файзулла вступил лишь в 1920 году, чтобы свергнуть с помощью Москвы с бухарского престола Алим-хана. Когда в 1920 году, после падения престола Алим-хана, его назначили председателем Совета народных назиров (комиссаров) народной Бухарской республики, Файзулле было всего 24 года. В 28 лет он возглавил Совнарком Узбекистана.

Историк А.В. Арапов приводит признание Ф.Ходжаева: «…Я был воспитан как националист». При этом Файзуллу связывали личные доверительные отношения с лидером младотюрков, министром обороны Турции (а также организатором геноцида армян) генералом Энвером-пашой, который проживал в доме Хаджаева в Бухаре. Как свидетельствуют архивы службы национальной безопасности Узбекистана (аналог российскому ФСБ), наряду с легальной политической деятельностью, группа Ф.Ходжаева использовала тайные формы. Сохранились документы, подтверждающие о существовании в Бухарской Республике тайной организации "Милли Иттихад (Национальное единение)», нацеленной на создание «независимого национального государства" и возглавлял ее именно Файзулла Ходжаев. При этом его политическая линия предусматривала ориентации на союз с Россией, но не более того. В Москве он видел лишь временного союзника, с помощью которого можно распространить свое влияние на всю Среднюю Азию.

В архивах СНБ Республики Узбекистан сохранились свидетельства того, что в кругу близких соратников Файзуллы постоянно обсуждались идеи об отделении Узбекистана. Поэтому Москва приняла ответные меры. Уже в 1929–1930 были репрессированы члены «Комитета национального освобождения (бывшие джидаисты), открыто провозгласивших курс на отделение Средней Азии от СССР, а столица Узбекистана переносится из Самарканда в Ташкент, а Таджикская автономная республика вместе с Ходжентом выделяется в отдельную республику. Это, безусловно, ослабило бухарскую политическую элиту Ф.Ходжаева. В противовес группе Хлджаева на политическую арену Узбекистана были выведены представители Ташкента – А. Икрамов и У. Юсупов. Тогда Ф. Ходжаев вышел сухим из воды, а вот 1938 год уже не пережил. Как реальный политик, Ходжаев понимал, что независимость Узбекистана возможна только при политической реорганизации СССР. В этой связи, вполне логичны контакты Ходжаева с представителями центра, оппозиционными Сталину, а также признание Ф.Ходжаева, что он, еще со времен создания Бухарской республики, пытался создать буржуазно-демократическую республику, «как буферное государство между Англией и Советской Россией». Кстати, именно такой стратегии придерживались в то время, близкие по духу бухарским джидаистам, младоафганцы, добившиеся в итоге создания независимого Афганистан. Ну, и последний штрих к личности Ф. Ходжаева – сегодня в Узбекистане его чтут именно за то, что он был убежденным и последовательным националистом, пытавшимся создать "Великий Туркестан", но никак не за его мнимую революционность.

Что же рассказал в 1938 году П.Е. Дыбенко о его взаимоотношениях с "наиболее близким ему человеком в Средней Азии Файзуллой Ходжаевым": Это был человек (Ф. Ходжаев – В.Ш.) буржуазных стремлений, который для себя лично мечтал примерно о том же, что и я. Когда мы полностью установили взаимоотношения и вели разговоры откровенные, Файзулла Ходжаев в одной из бесед в начале 30-х годов высказал мысль, что он считает целесообразным в условиях Средней Азии, центральная точка борьбы с центральной властью перенести на организацию национальных элементов в Узбекистане, Туркестане, Таджикистане. Файзулла Ходжаев доказывал мне, что центробежные силы подорвут центральную власть и изменить существующий строй. Я договорился с Файзуллой Ходжаевым, что как командующий САВО, буду его поддерживать за отделение Средней Азии от СССР. Я стремился развивать национальные части в САВО, в частности при поддержке Егорова протестовал против вывода из Средней Азии 4-й Туркестанской дивизии. Мы добились преобразования узбекских и туркестанских бригад в дивизии, киргизского кавалерийского дивизиона в полк, ликвидировали, как самостоятельный, казахский военкомат, подчинявшийся до этого Реввоенсовету СССР и Казахский кавалерийский полк переформировали из территориального в кадровый. После маневров 1930 года я составил проект реорганизаций частей САВО, при помощи Файзуллы Ходжаева и Зеленского поддержали Средазбюро. Кадры национальный частей, политработники, командиры комплектовались при помощи Файзуллы Ходжаева, становились его люди". Характеристика, данная Дыбенко его лучшему другу Хаджиеву, полностью соответствует тому, что пишут о Файзулле современные узбекские историки, а это значит, что Дыбенко говорил правду.

В показаниях Дыбенко фигурирует и еще один тогдашний партийный деятель в Средней Азии – Исаак Абрамович Зеленский. Если Ходжаев был в определенной мере самостоятельной политической фигурой, то Зеленский являлся типичным партийным карьеристом. Впервые о нем узнали после февраля 1917 года, когда И. Зеленский стал председателем Басманного Совета рабочих депутатов в Москве. В годы гражданской войны Зеленский работает в продовольственных органах – член коллегии Наркомпрода. На X съезде РКП (б) он уже кандидат в члены Е(К, в ноябре 1921 года – секретарь МК РКП (б), а еще год спустя член Е(К компартии. Звездным в партийной карьере И. Зеленского стал 1924 год. В январе И. Зеленский – член комиссии для организации похорон В.И. Ленина. В том же году он избирается секретарем ЦК РКП (б) и членом Оргбюро. Однако удержаться на партийном Олимпе, где кипела борьба за власть между преемниками В.И. Ленина, ему не удалось. В ноябре 1924 года И.А. Зеленского отправляют в негласную ссылку в Среднюю Азию. Там, в должности секретаря Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б), он занимается национально-территориальным размежеванием (последствия которого мы ощущаем до сегодняшнего дня), земельно-водной реформой… Дыбенко не был так близок сЗеленским, как к Ходжаевым, но у них было общее московское прошлое и оба были представителями центра.

Формально И.А. Зеленский поддерживал генеральную линию партии и И.В. Сталина, неформально тяготел к правым. Из выступления Исаака Зеленского: "Процесс идеологической борьбы неизбежно несет за собой некоторый отход и некоторый урон старых кадров. С момента Октябрьской революции… мы потеряли, значительную группу работников, которые были видными работниками. Потеряли Преображенского, Серебрякова, Троцкого, потеряли Каменева и Зиновьева, потеряли многих людей…".