Текст книги "Инфаркт миокарда. Интенсивная терапия"

Инфаркт миокарда
Интенсивная терапия
Владимир Шилов

© Владимир Шилов, 2017

ISBN 978-5-4485-2654-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИНФАРКТ МИОКАРДА

Скорая помощь

Тёмная ночь с 4 на 5 апреля. Половина четвёртого утра. Ничто не предвещало беды. Проснулся, пошёл в туалет. Там всё и произошло. Обширная сильная боль возникла в центре груди. Эта боль удивила не сама по себе, а своей беспощадностью. Сразу понимаешь, что находишься недалеко от смерти.

Пошёл, сел на кровать. Боль прошла. Только хотел обрадоваться, как боль возобновилась и больше не проходила. Разбудил жену. Она вызвала скорую помощь, которая приехала через полчаса. Фельдшеры – две дородные женщины измерили давление, пытались устранить боль: нитроглицерин под язык, туда же прыскали специальным аэрозолем. Боль не проходила. Жене приказали собирать меня в больницу, мне – лежать. С этого момента начались мои испытания.

После того, как женщины заявили, что моя жена должна бегать по подъезду и искать трёх мужчин, чтобы донести меня до машины скорой помощи, рассудок мой несколько помутился. Ещё не было 5 часов утра. Найти трёх незнакомых мужчин для этой цели было невозможно. Я вполне мог дойти до лифта и до машины сам. После перепалки с женщинами удалось найти компромисс. На лифте спускался, сидя на стуле. К подъезду шофёр подкатил каталку, меня со страшным грохотом провезли 5 метров и засунули в машину. Жена осталась дома.

Ехали быстро, без задержек. Во время движения женщины расковыряли мне вену на левой руке, вставили катетер и вводили лекарства. Дали подписать какие-то документы. Сказали, что ввели наркотик. Боль или прошла или уменьшилась. Уже не помню.

206-ая городская больница. Реанимация (ОРХМДиЛ)

C окровавленным катетером меня раздели догола и отвезли в реанимационное отделение. Одежда и документы остались в приёмном отделении.

Хотя в этот день ничего не ел, меня периодически подташнивало. Выдали пластмассовую миску, в которую пару раз стошнило.

Через некоторое время подошёл какой-то человек (бейджики в этой больнице крайне редкое явление) и спросил: «Не желаю ли я проверить свои сосуды?». Я согласился и меня отвезли в тёмную комнату с каким-то оборудованием, положили на стол. То ли от холода, то ли от нервов всё тело трясло. Я старался расслабиться и унять дрожь.

Женщина-анестезиолог сделала укол в запястье правой руки и установила туда похожий на электрическую розетку катетер для входа в артерию. После этого она накрыла меня фольгированным покрывалом и дрожь прошла.

Затем хирург-оператор через катетер ввёл контрастное для рентгеновских лучей вещество. На экранах, расположенных над столом, появилась картинка, отображающая сокращения сердца и движение крови по сосудам. Зрелище было захватывающее.

Сосудов разного диаметра было много. Они хаотично изгибались и двигались вместе с импульсами крови. Определить их состояние было не просто. Кроме того, если за тромбом нет кровотока, то сосуд за ним становится невидимым. Врач очень обрадовался, когда тромб был обнаружен в левой коронарной артерии. По его словам просвет сосуда уменьшился на 95%. В место стеноза был установлен стент, который является механическим препятствием для сужения сосуда и устраняет симптомы ишемической болезни сердца.

На рисунке сердца видны правая и левая коронарные артерии

Операция длилась 20 минут. Затем отвезли в реанимационное отделение и там оставили. Палат, как таковых, не было. Были выгородки на две и более коек. Меня расположили рядом с двумя штатными койками-каталками в проходе. На каталку подвесили утку и установили капельницу.

Коронарография показала, что стеноз существует также в передней нисходящей артерии (LAD) до 60% и в правой коронарной артерии (RCA) до 65%

Самочувствие моё после операции улучшилось. О боли я забыл. Начались нравственные страдания.

На каталке я лежал голый. Из докторов ко мне никто не подходил. Медсестра давала таблетки, назначение которых отказывалась объяснять. Таблетки запивал водой, которую через медработника передала приехавшая жена. Тошнота прошла. После двух – трёх капельниц позывы к мочеиспусканию участились. Санитарка оперативно выливала мочу из утки. Аппетит был хороший. Еда мне нравилась благодаря своей простоте.

Из-за своего любопытства я вызвал агрессию у одной из медсестёр. Меня интересовало: кто мой лечащий врач, какие лекарства мне дают и долго ли лежать в реанимации. Ни на один вопрос я не получил ответ.

Медсестра только сказала, что из реанимации два пути: один в морг, другой в отделение кардиологии. Сразу же вспомнился анекдот.

Cанитар вывозит из отделения реанимации пациента.

– Куда меня везёте? – спрашивает пациент.

– В морг, – отвечает санитар.

– Но я же живой! – возражает пациент.

– Врач сказал в морг, значит в морг! – рассердился санитар.

В морг не хотелось, и я перестал отвечать на агрессию плохой медсестры.

Вскоре освободилось место, и меня перекинули на штатную каталку. Выдали тёплое одеяло. В этом же закутке были ещё два человека: одна женщина в невменяемом состоянии лежала временно у прохода и один пациент на штатной каталке. Половую принадлежность пациента я определил позже, спросив у санитарки. Это тоже была женщина, ей было лет 90. Она непрерывно что-то выкрикивала. Крики её продолжались в течение суток. Я был очень удивлён её выносливостью. Одновременно с криками одну и ту же мелодию выдавала какая-то медицинская аппаратура. В этой какофонии звуков ночью заснуть было невозможно.

На следующий день начался обход пациентов заведующим реанимационного отделения и лечащими врачами. Подходя ко мне, заведующий спросил: «Чей пациент?». После небольшого замешательства один из врачей сбегал за историей болезни и сказал, что я его пациент.

На рисунке изображение лечащего врача

После обхода я попытался поговорить с этим врачом, но он сказал, что я не его пациент. Тем не менее обещал перевести в кардиологическое отделение.

Во второй половине дня после обеда меня на каталке со страшным грохотом повезли в кардиологическое отделение №2. На поворотах сильно заносило. Держаться за края каталки было опасно, так как можно было лишиться пальцев. Вспомнил другой анекдот.

Пациент спрашивает санитара: «Куда меня везёте?»

– В морг, – отвечает санитар.

– Но я ещё живой! – возражает пациент.

– Но мы же ещё не доехали! – рассмеялся санитар.

Кардиологическое отделение. Испытания продолжаются

На левой руке в вене у меня торчал катетер, установленный ещё в скорой помощи. На запястье правой руки стоял катетер, установленный во время операции. Как мне объяснили, они предназначены для быстрого доступа к сосудам в экстренной ситуации. Я надеялся на лучшее и начал добиваться, чтобы приспособления убрали. Удалось это в дальнейшем после многочисленных требований.

В отделение меня привезли не одного, а с женщиной, которая кричит. Для меня нашлось место в палате, а для неё место было только в коридоре у двери в палату. За несколько дней усилиями медсестёр её каталку перемещали всё ближе к выходу из отделения. Затем она бесследно исчезла.

Из предыдущего опыта пребывания в больницах я знал, что находиться в палате не лучше, чем в коридоре. В моей палате было 6 коек, которые стояли почти вплотную друг к другу на расстоянии, определяемом шириной тумбочки. Поэтому ты находишься под прицельным кашлем, чиханием и всем остальным от соседей с двух сторон. Ночью в палате человека 2—3 обязательно храпят. Одеяло выдали тонкое, байковое. Днём было нормально, ночью иногда замерзал.

У меня с одной стороны лежал старик лет за 80, который проработал 50 лет инженером в конструкторском отделе на Кировском заводе. Он говорил, что мог бы ещё работать, но ноги перестали ходить. Но, видимо, у него был комплекс проблем, так как любимым занятием было – писать в баночку и переливать в утку. Утку он ставил на тумбочку рядом с моей кроватью. Ноги у него не хотели ходить из-за отёков. Врачам удалось уменьшить отёки и он стал выходить в коридор, чтобы посмотреть на женщин и себя показать. Однако медсёстры загоняли его назад в палату, чтобы не пугал людей.

C другой стороны, ближе к окну, располагался бывший шофёр тоже старше 80 лет. Интеллигент и хороший рассказчик. Рассказывал о своей жизни в мельчайших подробностях, о перенесённых инфарктах и инсультах. Я слушал его с большим удовольствием. От него узнал тайну самой большой таблетки, которую мне давали. Он называл её «тараканом» по внешнему сходству с тараканом-пруссаком.

Официально таблетка относится к антиагрегантам, называется коплавикс и содержит 100 мг ацетилсалициловой кислоты и 75 мг клопидогрела. Антиагреганты подавляют склеивание (агрегацию) клеток крови – тромбоцитов и эритроцитов. Ежедневный приём антиагрегантов в течение 12 месяцев снижает вероятность тромбоза стента.

Тайна остальных двух таблеток, которые мне давали, осталась нераскрытой.

Этот же человек пытался убедить меня, что душа даётся всем людям с одинаковым (включающим порочные) набором свойств (структурных составляющих). Но у разных людей составляющие душу свойства развиваются в разных соотношениях. У потенциальных преступников преобладающее развитие получают порочные составляющие.

У окна лежал молодой бугай Александр весом за 100 кг, недавно назначенный генеральным директором какой-то организации. В перерывах между телефонными разговорами он смотрел по интернету 45-серийный фильм «Похождения рыцаря…», в котором герои сначала искали ларец, затем кольцо. Находки надо было поместить в разлом земли, а разлом закрыть. Только в конце сериала герои узнали о своих родственных связях, когда один из них заявил другому: «Ты не знаешь, что такое потерять свою мать». Другой отвечает: «Она не моя мать. Она моя дочь».

Александр помог избавиться от вируса, который списывал деньги с моего телефона на продление ненужной услуги. Денег не хватало даже на их пополнение по смс с банковской карты. Телефон работал только на приём. Двухстороннюю связь удалось восстановить, когда жена перечислила на телефон необходимую сумму.

Вскоре Александра выписали. Напоследок он устроил импровизированный банкет с ресторанной пищей. От больницы на ужин подали странную запеканку, которая мне не понравилась. В результате двух этих факторов у меня началась диарея, которая продолжалась несколько дней. В эти дни есть не хотелось. Пришлось принимать специальные лекарства. В пятницу 14 апреля позывы на стул прекратились. Этим воспользовалась самая возрастная и противная постовая медсестра. Она предложила до понедельника подготовить кал для анализа.

Я понимал, что произвести кал маловероятно. Но было интересно, как при благоприятном стечении обстоятельств можно было бы реализовать его отбор. Унитаз в палате был без полочки и кал попадал сразу в воду. Я решил поговорить об этом с постовой медсестрой и добился от неё детального описания процесса. Оказалось, что в моём случае это надо делать в специальной санитарной комнате. Сами же постовые медсёстры делают это во время естественного процесса в любом месте. Главное успеть подставить необходимую емкость, а затем убрать из неё лишнее.

Большим усилием воли вечером в воскресенье удалось подготовить кал. Чувство выполненного долга и ожидание предстоящей выписки наполнило меня радостью и покоем. Утром я поделился своим достижением с лечащим врачом. Она не разделила мою радость и сказала, что раз меня выписывают, кал можно было не сдавать.

После выписки бугая, моего соседа-рассказчика и ещё одного пессимиста состав пациентов в палате №8 обновился наполовину. Самым запоминающимся оказался Коля-паровоз. Эту кличку я дал за громкое пыхтение, когда тот перемещался между койкой и туалетом. Спал он 24 часа в сутки, лежал у окна и не давал проветривать палату. Сон прерывал только для приёма пищи. Чтобы сэкономить время перед приходом жены, вместо туалета пользовался уткой, которую жена выливала. Иногда ему делали уколы в заднее место. После укола Коля-паровоз опять мгновенно засыпал, забыв натянуть трусы.

С момента появления скорой помощи и далее меня преследовала мысль, что медработникам безразлично моё состояние здоровья, моя судьба как пациента. Фельдшеры скорой помощи волновались только за то, чтобы я не помер в их присутствии. Хирурги в операционной воспринимали анализ сосудов и поиск тромба, как компьютерную игру. Половина медперсонала в кардиологическом отделении наслаждалась своим административным превосходством и относилась ко мне пренебрежительно, разговаривали на ходу, боком или спиной (в первую очередь имею в виду лечащего врача-женщину). Всё, что касалось моего здоровья, было строго засекречено (результаты измерений давления, результаты анализов крови и т.д.). Поэтому стал сомневаться в том, что мне установили стент, что дают правильные лекарства и что я смогу на своих ногах покинуть больницу.

Надо сказать, что никто в палате не знал своего точного диагноза, названия принимаемых лекарств и для чего они предназначены.

За два дня до выписки я обратил внимание на интересную старушку. Её койка стояла в коридоре рядом с моей палатой. Старушка сидела в уголке и переписывала стихи из книжки. Оказалось, что она истинная христианка и вполне может проповедовать. C ней интересно было поговорить о душе и о коварстве бесов. Что касается души, то она твёрдо придерживалась канонических представлений. То есть, душа вечна и неизменна. В человеческом теле она пребывает единожды, а затем рай или ад. Что касается бесов: они очень хитры и коварны, могут принимать любое обличие, в том числе и ангельское.

После этого разговора пошёл спать. Когда закрыл глаза, увидел беса в виде бабочки однодневки. Всё волосатое тело её было покрыто щупальцами и хоботками, поэтому морды и глаз не было видно. От беса исходили волны сильнейшей злобы.

В последний день моего пребывания в больнице в палату пришли медички-практикантки. Они были все молодые, симпатичные и вежливые.

Медичка-практикантка

Выписка и возвращение домой

В понедельник 17 апреля мне сделали «дембельскую» кардиограмму. Старшая медсестра провела инструктаж, выдала документы, и я был свободен.

Старшая медсестра

Вся процедура выписки, как мне показалось, вызвала необычайный интерес у всех присутствующих в палате. На прощанье мы со знакомой старушкой обменялись тёплым рукопожатием. Я подарил ей свою книгу «Записки кошачьего угодника», которую принесла жена.

Затем мы вызвали такси и после непродолжительного ожидания поехали домой.

Дома всё было вымыто и вычищено.

Суть больничного инструктажа сводилась к тому, что надо бежать в аптеку и закупать необходимые лекарства. На другой день следует вызвать участкового врача и встать на учёт у кардиолога из 901 поликлиники.

После небольшой передышки пошёл в аптеку. Надо было купить на первое время следующие лекарства:

– коплавикс 75 мг, 28 таблеток в упаковке, 3177 руб. со скидкой по карте покупателя;

– конкор 2,5 мг, 30 таблеток в упаковке, 158 руб. со скидкой по карте;

– престариум 5 мг, 30 таблеток в упаковке, 462 руб. со

скидкой по карте;

– аторис 20 мг, 30 таблеток в упаковке, 446 руб. со скидкой по карте.

Всего на сумму 4243 руб.

Таблетками на месяц был обеспечен.

На следующий день (18 апреля) вызвал терапевта.

Реабилитация

Реабилитация – это восстановление утраченных функций организма после операции.

18 апреля пришла симпатичная участковая врачиха из поликлиники. Объяснила последовательность моих действий по реабилитации. Заодно назначила лекарства для лечения бронхита с насморком, привезёнными из больницы. Лекарства оказались, на удивление, очень эффективными.

Постепенно выяснялось, что больные с инфарктом миокарда являются региональными льготниками и после реабилитации имеют право на льготные лекарства. Стоимость лекарств на один месяц (4243 руб.) составляет почти треть моей пенсии. Поэтому вопрос о льготных лекарствах был для меня особенно важен.

Оказалось, что запись к кардиологу проводит заведующая отделением. Я направился к заведующей, от которой узнал, что кардиолог болеет. Стало понятно, что фактически кардиолога в 901 поликлинике нет. После майских праздников повторил попытку и получил талон на 22 мая. У кардиолога я хотел узнать: как долго мне принимать назначенные в больнице лекарства.

Я знал только, что коплавикс (самое дорогое лекарство) надо принимать каждый день в течение 12 месяцев. Кроме того, надо записаться на проведение процедуры стресс-эхокардиографии. Позже выяснилось, что стресс-эхокардиография в 901 поликлинике – процедура недостижимая. Все врачи не хотели об этом говорить. Надеюсь, когда-нибудь я раскрою эту тайну.

11 мая пошёл в поликлинику, так как коплавикс подходил к концу. Участковый врач ознакомился с региональным списком бесплатных лекарств и не обнаружил ни одного из лекарств, назначенных мне. Одна таблетка коплавикса состоит из 100 мг ацетилсалициловой кислоты и 75 мг клопидогрела. Клопидогрел в списке был. После хождения по кабинетам получил рецепт на 56 таблеток бесплатного клопидогрела, которых хватит почти на два месяца. Остальные лекарства – за свой счёт.

Стремление сократить наименование принимаемых лекарств заставило более тщательно с ними ознакомиться.

Аторис (действующее вещество – аторвастатин) блокирует работу фермента, который участвует в синтезе холестерина, и снижает уровень холестерина. Чтобы принять решение о необходимости приёма аторвастатина, надо контролировать уровень холестерина. У пациентов с перенесённым инфарктом миокарда норма общего холестерина в крови должна составлять не более 4,0 ммоль/л.

Конкор (действующее вещество – бисопролол) является бета-адреноблокатором. Уменьшает частоту сердечных сокращений и снижает уровень артериального давления. Для начала снизил рекомендуемую дозу наполовину (1,25 мг).

Престариум (активное вещество – периндоприла аргинин) – препарат для лечения и нормализации повышенного артериального давления. Восстанавливает эластичность крупных артерий, снижает частоту сокращений сердца, уменьшает выраженность гипертрофии левого желудочка. Через месяц применения престариума давление должно стабилизироваться на продолжительное время. Надо понаблюдать!

Следует сказать, что с родственниками я не выходил на связь больше недели. Cестра стала меня разыскивать и с помощью своего сына Валерия обнаружила в больнице. Они срочно перечислили мне некоторую сумму, которая вполне покрывает первые расходы на лекарства. За это я им очень благодарен!

В больнице я вспоминал и беспокоился за уличного кота Ваську (смотри предыдущую книгу: «Рассказы. О главном»). Я кормил его по утрам почти каждый день, если он был дома в своём подвале. Коту конечно надоело меня ждать, он начал сам заботиться о своём завтраке. Вокруг нашего дома несколько детских садов. C его дружелюбным характером ему вряд ли отказывали. Мы встретились через несколько дней после моего возвращения. Он не сразу узнал меня, потом жалобно замяукал и стал тереться о ноги. Я дал ему заготовленное угощение и выразил надежду, что мы и дальше будем встречаться. Теперь эти встречи стали намного реже (не по моей вине).

Посещение кардиолога

Сегодня 22 мая 2017 года удалось попасть на приём к кардиологу. Вопреки ожиданиям женщина-кардиолог с изношенным лицом оказалась знающей и деловой. Мы согласовали принимаемые лекарства, а также график их приёма. Из сравнения «дембельской кардиограммы» и вновь снятой следует, что произошло улучшение сердечной деятельности.

Однако врача я плохо понимал, когда речь заходила о простых технических вопросах. Например: какого числа сдать кровь на анализы, как получить направление на эти анализы. Ответы на вопросы вызывали затруднения, я вынужден был переспрашивать. Неадекватность списал на плохое самочувствие врачихи. Затем она попросила меня отнести историю болезни с кардиограммой в кабинет, где её снимали, для расшифровки. Шифровальщица сказала, что потом отдаст документы участковому врачу. Я возразил: «Документы нужны кардиологу». На этом разговор закончился. Теперь неизвестно, где будет моя история болезни. На следующий день решил сам забрать документы, но оказалось, что кабинет в этот день не работает. Через день я выяснил, что история болезни у кардиолога.

К следующей встречи 22 июня надо сделать анализы крови (в основном на разные показатели холестерина). За направлением на анализы крови мне пришлось тоже приходить на следующий день, так как в день приема у кардиолога не было медсестры и некому было написать несколько строчек для направления. После получения результатов анализа крови, как я предполагаю, последует корректировка лекарств. Но надо быть осторожным, чтобы не стать таким же неадекватом, как некоторые медики из персонала в поликлинике №901, действия которых я пытаюсь понять и осмыслить.

В июне я открою велосипедный сезон и увеличу физические нагрузки. Также буду строго следить за питанием, избегать продуктов с большим содержанием холестерина. В соответствии с рекомендациями ВОЗ потребление холестерина лицами с сердечно-сосудистыми заболеваниями должно быть менее 200 мг в сутки.

Кроме этого, буду продолжать вести дневник измерения утреннего и вечернего артериального давления.

На конец мая показатели давления не превышают пиковых значений 120 и 70 мм рт. ст., частота пульса – 70 ударов в минуту.