Текст книги "Слава Богу – Люблю. Стихи"
![](/books_files/covers/thumbs_240/slava-bogu-lyublyu-stihi-274402.jpg)
Автор книги: Владимир Симонов
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Слава Богу – Люблю
Стихи
Владимир Симонов
Литературный редактор Оксана Мурга
Фото на обложке Владимир Симонов
© Владимир Симонов, 2023
ISBN 978-5-0060-7927-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие от автора
Дорогой читатель, здравствуй!
Заочно мы знакомы: у нас одна планета Земля и единый путь космической эволюции. Стихи, которые будешь ты читать, не писались для тебя. Эта книга – попытка соизмерить пути развития, не определяя при этом лучшего и худшего, исключая абсолютно какую-то претензию на истинность. Все субъективно, и стихи эти – особенно. Но у нас много общего. Может быть, из моих мыслей одни покажутся более интересными, другие – менее; это нормально. И твоя оценка моих стихов – это твоя оценка. Эта книга – не более, чем попытка гармонизации наших познаний. Мне интересно то, что нас объединяет. Ибо в этом случае, можно осваивать пространство сотрудничества, не для работы, денег или каких-либо удовольствий, – пространство, «где правит балом Красота», где важнее Любить, а не быть Любимым, где «прорастает пепелище», пространство, где мы созидаем самих себя.
«Увидел звёзды, глубину —
я познаю преодоленье,
через познанье и стремленье,
и погружение в Весну…!
«Где ты? Я в Солнечной системе.
С кем ты? Молюсь. Сотрудничаю. Жду.
И верю, просто так, без темы, —
меня зовут, – и я иду…»
Пошли вместе. Ты знаешь, куда? Нет? Обманываешься и обманываешь других. Ибо история человечества и твоя собственная давно определили все ориентиры и необходимо только прислушаться к себе.
«Освобождаются дороги,
предвосхищаются пути,
туда, где мы уже, как Боги,
но нужно самому дойти,
туда, где мы уже, как дети,
где сокровенное вокруг,
где меньше греет, больше светит,
теряет смысл и «враг» и «друг»…
Конечно, я тебя знаю очень мало, «…мне бы самому себя найти». Но у нас много общего, особенно в прошлом и настоящем. А для будущего необходимо большее осознание всего, что вокруг: видимого и невидимого, всего непознаваемого, но определяющего существенно и твое, и мое – наше будущее. Эта книга – попытка осознания пути, моего осознания. Если она поможет и тебе – буду рад. Если нет – ты найдешь другие ориентиры, боле близкие тебе: все мы индивидуальны, и в этом наше счастье созидания. Созидания себя в мирах, и миров в себе.
Я разучился ненавидеть,
И изменился смысл «Любить»,
И качество другое «Видеть»,
И восхищаюсь словом «Жить!»
Я счастлив, что живу в Украине, в Европе, на этой планете сегодня. Счастлив, что каждый день приносит препятствия, которые открывают безграничные возможности; счастлив встрече с тобой, дорогой мой и любимый читатель. Счастья тебе и процветания.
Владимир Симонов16 февраля 1995
«Я был. Я есть. Я буду…»
Я был. Я есть. Я буду.
В нельзя. В никогда. Везде.
Оплыву, устану, забуду,
в муравье, в себе, в звезде.
Читаю, познал, я вижу
свой путь сквозь земной исход,
я Люблю и ближе, ближе
через взлет, через мрак, через брод.
«Моя обязанность – поэт…»
Моя обязанность – поэт,
права давно испепелились,
и небеса мои открылись,
я ориентируюсь на свет.
Я не служу, не посвящаюсь
не приспосабливаюсь к дням,
верю огню, пою огням,
и с ними лишь соприкасаюсь.
Молюсь Любви и Красоте,
и каждому своя дорого,
к себе и вере, через Бога,
по простоте и чистоте.
«Трудно быть Богом, легко пустотой…»
Трудно быть Богом, легко пустотой,
Познал я, что это одно и то же,
Я не хочу ничего итожить,
Пока не насытился Красотой.
«Мы обживаем то пространство…»
Мы обживаем то пространство,
Того святого государства,
Где пишутся стихи с листа,
Где правит балом Красота.
«Праздник кончился, праздник начался…»
Праздник кончился, праздник начался,
И в неведомость тянуться дни,
Может я еще даже не зачался,
Ну взгляни на меня, ну взгляни.
Дай мне знак, чтобы мной, чтоб осознанный,
Что за всем этим будет, скажи, —
Если я? Почему не опознанный,
Среди мрака, Любови и лжи.
«Я подступил, я подошел…»
Я подступил, я подошел,
и дальше не преодолеть,
если еще не изошел,
не осознал, не принял смерть.
Не сделать больше мне шагов,
как не смогу я страсть унять,
и обуздать весь хаос слов,
и мир впитать, и мир принять.
«Непредсказуемо прекрасен…»
Непредсказуемо прекрасен,
Неощущаемо велик,
Мир мой доверчив, неопасен,
И разноцветно многолик.
Единой краской не стреножен,
В уздечку быта не впряжен,
Огонь всесильности зажжен.
И трепетный земной цветочек,
И снег, и дождь, и солнца луч,
И звон ручья, и грохот почек,
И Красота осенних туч…
Я принимаю, наслаждаюсь,
Я беспредельностью дышу,
Сотрудничеством соприкасаюсь,
В сердце своем Любовь ношу.
И терпеливо созиданье,
И состраданьем выстлан путь,
С каждым мгновеньем прощанье,
Чтобы новая родилась суть.
И принимаю указанье
На каждодневный труд для всех.
Подтягиваюсь на приниманье
Смерти, рожденья, на успех.
«С колыбели до гроба…»
С колыбели до гроба,
И опять на порог,
Если только не Бог,
Если только ты смог
В двух шагах до итога.
И земные сомненья
Не мешали взлететь.
Если смог ты запеть
Через преодоленья.
Я опять о Любви,
Я опять о терпенью,
Только правит забвенье,
А века, как мгновенья,
Только руки в крови.
И стоят у порога,
Пред началом пути,
И не могут сойти, отвернуться, уйти
И желаний так много…
«Меня обули и одели…»
Меня обули и одели,
И накормили невзначай, —
Какие тихие метели,
Какая звонкая печаль.
Какое чистое служенье,
Какое грязное «прости».
И преклоненье пред прозреньем,
Предательство пред «отпусти»,
Какие разные дороги
Нас к единению ведут,
Какие липовые Боги,
А настоящие нас ждут.
«Плоть подчиняется закону…»
Плоть подчиняется закону,
Душа восходит по лучу.
И на икону, как по тону,
И на Голгофу к палачу.
Взойдут ли новые рассветы,
Завянут вечные цветы, —
Зачем вам ждать моих советов?
Мне бы самому себя найти.
Зачем хотеть чужого горя?
Зачем гадать – пройдет, найдет?
Когда есть мир, когда есть воля,
И беспредельности полет.
«На английском, французском, немецком…»
На английском, французском, немецком,
не могу описать я лица,
лишь на том, на забытом, на детском,
что без знаков, начала, конца.
Ближе к вечности, дальше от пропасти,
интуицией к счастью идешь,
но по воздуху хлопают лопасти,
так зачем? И чего еще ждешь?
А как ждешь, так чего же тут мучаться, —
лучше, хуже, вперед или назад,
сокровенное лишь и озвучится, —
между строк, и важнее стократ.
«Напишите музыку цветка, напишите…»
Г. М. Мепену
Напишите музыку цветка, напишите,
поэзию полета пчелы, —
Господи, разве все это сшито,
разве из-под иглы.
Красное, черное, желтое, синее, —
где линии такие, где,
загоризонтальное виденье, —
маэстро, на какой звезде.
Нечеловеческий восторг и смелость,
познание высших миров,
ничего не знающая зрелость,
сожжение земных оков.
Взмахните рукой с высоты, взмахните,
свежий ветер дойдет,
Вы уходите, Вы уже летите,
познание высшее ждет.
Киев, 20.05.1994
«Ушел от одиночества…»
Ушел от одиночества,
окунулся в реальность,
это то же пророчество,
та же ментальность.
Одиночество – сладкое, —
то до рвоты, то хочется,
и на лесть как-то падкое,
и за страхом волочется…
И грядут испытания
и Любовью, и мужеством,
может ложным страданием,
или верным замужеством.
И не знают, что мечутся,
и ведь душатся верою,
а успеют? излечатся?
каким чистилищем? мерою?
«Как вдруг привыкнул не Любя…»
Т. Радзимовской
Как вдруг привыкнул не Любя
и сотрясаешься убого
и укрываешься, следя,
но, ненавидя, слепо, строго,
обвиняешь себя.
Ну, а как только не забыл,
ну, а как только докричался,
а от сумы или от судьбы
в глухой щели я окопался,
или спрятался от себя?
Но как нельзя себя терять,
и надо бы только зацепиться,
пинать, толкать, не проклинать,
а доползти и там напиться,
хотя бы каплю, но истины…
………………………………………….
А вот тогда б хватило сил,
и слез бы только не стесняться,
к себе сквозь все назло продраться,
и чтоб еще раз попытаться,
и черноты не нахлебаться, —
хватило б сил Любить,
хватило б сил…
«Студентка», 14.07.1991
«Дождь… Машина… И музыка,» …»
«Дождь… Машина… И музыка,» —
что из реальности, что?
Какими, интересно, узами?
Какое это «не то»?
«Шалаш… Дочка… Метровые,» —
набор джентельменский не прост,
с головою в мешки почтовые,
стык в стык, или, может быть, «в срост»…
«Дракон… Рыжая… Дева,» —
злая на Красоту,
а счастье и справа, и слева,
только б не в простоту.
«За тридцать… Смелее… С цветами», —
Господи, заслони,
я сам, конечно, мы сами,
сохрани, молю, сохрани.
Киев, 9.06.1992
«Я устал от прекрасного…»
Я устал от прекрасного,
расплескался до донышка,
превратился в несчастного
у последнего колышка,
стали видеться частности,
неустойчивость плоскости
и уверенность праздности,
приблизительность точности.
Но за верой найденною
вижу сполохи вечности,
непривычно законные
несравненной беспечности.
Пораженье, удачу ли
принимаю как данное,
а молюсь или плачу я
на вЛюблённое, странное,
на Любимое, чистое,
на небесное, синее, —
то магнитно-волнистое,
то другой какой линией…
1993
«Стол не двоих, а стул один…»
Стол не двоих, а стул один,
приборов два, а путь в иное, —
я и не раб, не господин,
я и не доброе, не злое,
я ни прямое, ни обвал,
я и не умность, и не тупость, —
очаровательный овал,
обворожительная глупость,
и музыка – полутона,
и вечное – что без начала,
и будущность – когда стена,
и мертвое – когда вдруг мало,
и одиночество – рассвет,
вдвоем – кармические связи,
среди мгновений, снов и лет
чтоб к солнцу каждый день, из грязи…
1993
«С потолка на окно…»
С потолка на окно
и стена, как предлог,
дверь открыта и лает собака, —
как этап, как ступень
как предверье, порог,
без оценки, без грима, без лака.
И лицо твое где,
не принять, не обнять,
в бесконечности встреча и вера,
а Любовь, а полет,
а познать, а узнать —
и из точки и плоскость, и сфера.
И огонь на огонь,
и сердца на мотив,
и не спрашивай —
как мне ответить, —
или переворот, или всхлип, или взрыв,
невозможно увидеть, заметить.
И уносится вдаль
приближается, вот —
и на ощупь
я встал у порога,
и гармония мира
без струн и без нот,
детский взгляд,
как предтеча итога.
Киев, 9.04.1994
«Уходит знание, уходит…»
Уходит знание, уходит,
любовь приходит и цветы,
они в луга меня уводят,
в объятья мира, Красоты,
они показывают вечность,
и путь туда, куда стремлюсь,
радость и мудрость, и беспечность,
где одиночеством упьюсь,
и наслажденьем воскрешенья,
души и душ, родных сердец,
где святость есть преодоленья,
но не известен смысл конец.
18.04.94, 12:05
«Любовь на Любовь …»
Любовь на Любовь —
отвращение, поза,
Любовь на Любовь,
а на выходе ноль,
дышать тяжело, и не выдержит роза,
завянет, зачахнет пред новой стеной…
Своими руками
воздвигнем преграду,
источник зароем
и мимо пройдем,
покажем другим обновление сада,
а сами убьем, заморозим, замрем…
Для нечисти щель
как старательно роем,
для всех сладострастных
и темных времен,
и белую башню и ищем, и строим,
да только зачем, для каких же знамен?
А солнце пригреет
и новые розы,
красивые, тонкие
выйдут, чтобы жить,
какая нелепость: деньги, угрозы,
прекрасно и ново: прощать и Любить!
Ялта-Киев,возвращение,18.04.1994
«Все внутри! Снаружи – нету!..»
Все внутри! Снаружи – нету!
Неизведаны пути,
ресторанные приметы,
приглашение войти,
загребает в неизбежность,
нагнетается провал,
изменяющаяся внешность,
нужную – дорисовал,
и сегодняшних разборок
не исчезнет завтра пыл, —
друг, – другиня, ссора, – свора, —
и не знал, теперь – забыл!
Днепропетровск-Ялта-Киев,14—20.04.1994
«Ирисы бледно-голубые…»
О. Тюфяковой
Ирисы бледно-голубые
и розы желтые остались,
они не добрые, не злые,
они от жизни распускались…
Они дышали Красотою,
и Красотою были сами,
с божественною простатою,
божественными голосами…
…………………………………
Естественно предназначенье!
Таинственно предуказанье!
Созвучие соизмеренья!
Гармония соприкасанья!
Киев, 26.04.1994
«Божественно-белое…»
Божественно-белое,
величаво-черное,
никакое-серое,
и синее-просторное,
розовое-прозрачное,
красное, бордовое,
что же так невзрачное,
а то, смотри, бредовое.
Красотой обвенчанный,
женственный и радостный,
домик мой бревенчатый,
и огонь мой сладостный.
Киев, 3.05.1994
«Ты не нужна. За музыкой страданий…»
Ты не нужна. За музыкой страданий
восстанет храм, свершатся чудеса,
и мир безликий от пустых стенаний
проявится сквозь грязь и голоса.
И Красота цветов, и радость света,
в сознании музыки, поэзии, цветов,
и иерархии, ступенями воспетой,
над пропастью отвергнутых основ.
………………………………………
Безверьем сердце успокоишь,
и напитаешь ядом суть,
и не откроешь – так закроешь,
и не восстанешь – занесут.
Киев, пер. Чекистов, 4.05.1994
«Не стыкуется – не совращается…»
Не стыкуется – не совращается,
не приходит, так, значит, спасен,
но безмолвно, надёжно вращается
среди мнений всех, всех времен.
А когда остановится – сЛюбится,
зачерствеет, когда, не сгниет,
только стелется, нежно окружится,
терпеливо и сносит, и ждет.
7.05.1994
«Увидел звёзды, глубину …»
Увидел звёзды, глубину —
я познаю преодоленье,
через признанье и стремленье
и погружение в весну.
Предназначение пчелы,
самоотверженность березы,
но самомнения занозы
и накрываются столы.
дача Кравцовых, 8.05.1994
«Ты хочешь спрятаться во мне…»
Ты хочешь спрятаться во мне,
ты ищешь тихую запруду, —
да я и есть, я ею буду,
лишь бы светил наш свет в окне.
Лишь бы мы видели дорогу,
и несравненную звезду,
и ты смогла сказать «иду»
и встать у своего порога…
А знаешь, – ты опять права,
к себе идти – такая пытка,
терять свой домик, как улитка,
мучительно искать слова,
А завтра – в завтра устремимся,
мы сами выстроим себя,
терпимо всех других Любя,
мы, несомненно, состоимся.
Киев, после презентации книги стихов,13.05.1994 23:00
«Предательство отсинит душу…»
Предательство отсинит душу,
предвосхитит великий ток,
услышу, если не нарушу, —
на новый возойду виток.
Не отстранюсь, плечо подставлю,
лицо в лицо, не отвернусь,
он думает, что за вуалью,
а лик открыт – не захлебнусь,
а возЛюблю, и успокою
и по сознанию рука, —
предам кого – себя зарою,
а прокляну – назад века…
Киев, пер. Чекистов, 19.05.1994
«Роза желтая в бассейне…»
Роза желтая в бассейне,
роза белая в дыму,
очищенье пред прозреньем
от «хочу», и от «могу»,
очищение пред простором
открывающаяся даль,
и не словом, только тоном,
если прошлого не жаль.
……………………………………..
Над Красотою – Красота,
над небом властно только небо,
а простота и чистота —
брат и сестра воды и хлеба.
Прага, 28.05.1994
«Струны касается смычок…»
Струны касается смычок
и что-то пальцы, что-то руки,
и, как свиданье из разлуки,
гармонии вдруг островок.
Откуда музыка, откуда —
в Любви сливаются сердца
и мне не разглядеть лица,
но вечно погружаться в чудо.
Тон музыки, музыка цвета,
слиянье божьих искр в костёр, —
где Шамбала? Кто дирижёр?
И нет вопросов. Нет ответов.
……………………………………
Кто музыкант? Где инструмент?
Наивные – разве концерт —
на исповеди мира, света!
……………………………
Его рукою водит случай
и он рожает новый мир,
и в нас его он зародил,
разрисовал, собой озвучил,
и чудо сотворили мы,
открывшись музыке навстречу, —
останусь я, восторг не вечен,
но свет же, свет! и меньше тьмы.
Киев, Зал органной музыки,Иван Кучер, 3.07.1994
«А если плакать предавая…»
А если плакать предавая,
а если предавать Любя,
мосты при этом не сжигая…
Прощать? Кому прощать тебя?
Кому жалеть? Кому голубить,
когда растрескавшаяся плоть
дух поглощает, чтоб угробить,
чтобы придержать, чтоб запороть…
А ты размазываешь слезы,
себя отечески простив,
встревая в искренние позы,
все предавая, все забыв…
…………………………………………
Скажу, иди – иди.
Скажу, лети – лети.
Скажу, Люби – Люби.
Скажу, вставай – вставай и жди.
Киев, 7.07.1994
«А колдовство – смычком по струнам…»
А колдовство – смычком по струнам,
и вытащить из сердца нить,
Любить, смеяться, петь и жить,
и наслаждаться этим туром.
«И в сердце Красота стучится…»
И в сердце Красота стучится,
навстречу ей распотрошись,
это все ты, тебе не сниться,
и – разгорайся, не туши!
Не воспрепятствуй вдохновенью —
сосприкасание с иным,
в слияньи трепетном рожденья
пророка, вестников, весны!
Киев, 18.07.1994
«Открылось – я не знал, не прикасался…»
Открылось – я не знал, не прикасался,
почудилось – я голос твой искал,
настало – в понимании купался,
пред солнцем я на равных привыкал.
Закат с восходом перемешивал в восторге,
и в мир входил, чтобы остаться в нем,
и на базаре диком, даже в морге,
сжигал себя божественным огнем.
Простое так естественно в великом,
великое купается в простом,
и явность просыпается в безликом,
как краски проявляются холстом.
Ялта, 11.09.1994
«Пахнет осень прошлым снегом…»
Пахнет осень прошлым снегом,
пахнет летом и весной,
тем, где был и тем, где не был,
пахнет тишиной лесной,
пахнет встречей предстоящей,
и разлукой, что за ней,
счастьем, но не настоящим,
вечностью святых огней,
пахнет новым пробужденьем,
предосознанием пути,
предзнаменьем, посвященьем,
и магическим – лети…
Киев,Алиса А. Бейли,4—5.10.1994
«Задирает, как цепляет…»
Задирает, как цепляет,
предает, как продает —
не осознает, не знает,
лишь ныряет, не плывет.
Надо б всплыть, не постеснявшись,
надо б выплыть, не таясь,
надо б выжить, засмеявшись,
и доплыть, чуть отдышась.
А как время листопада,
а как листья золотясь…
Далеко от огнепада,
и неблизко до «светясь»…
Киев, 22.10.1994
«Пребудет день, пребудет ночь, …»
Пребудет день, пребудет ночь, —
все, что захочешь, что захочешь,
кому и как сможешь помочь,
и след какой ты напророчишь?
А ты един, а ты летишь
к себе тому, который где-то,
а что с тоской такой глядишь, —
да, будет новая планета.
Уймется мир, сотрется в пыль
зло и простуда, стон и камень,
и не откроется слепым,
и не услышат за веками
глухие. Только я един,
и ты едина; и со мною
рассыпался, как серпантин
материальный мир покоя.
И я не знаю ничего,
не претендую на удачу,
но ощущаю сверхзадачу:
нам выжить надо, лишь всего…
29.10.1994
«Я слышал музыку средь нот…»
Я слышал музыку средь нот,
рождалось нечто из откуда,
и жил я ожиданьем чуда,
и помогал ему как мог.
На итальянском диалекте
слетала гроздьями с небес,
рождалось чудо из чудес,
как избавление от смерти.
И музыканты не всерьез
себе приоткрывали завтра,
будто метель в преддверье марта,
в преддверье радости и слез.
Рим, 29.11—15.12.1994
«Не взаправду, а будто игрались…»
Не взаправду, а будто игрались
и не плача еще, а смеясь,
так виола с пиано старались,
о спасении страстно молясь…
С ними я, инструмент мой иначе
и настроен, чуднее звучит,
только с легкой руки, на подаче,
мое сердце за ними летит.
………………………………………….
Мир восхитительно прекрасен,
ах, только бы не навредить,
и меж прохладно или ясно —
мы будем петь, и, значит, жить.
Рим, 29.11—15.12.1994
«Открылось мне, что смерти нет…»
Открылось мне, что смерти нет,
есть вечно новое рожденье
и воскресенье из смятенья,
и вечный, лучезарный свет.
Рим
«На концерте, на концерте…»
На концерте, на концерте
мы помолимся, мы помолимся
и, забыв о рожденьи и смерти,
мы откроемся, мы откроемся.
«Какое мужество – преддверье…»
Какое мужество – преддверье
других, невиданных высот,
осознанное предназначенье,
но не начало – предовзлет.
Еще торжественная мука
предчувствия наоборот,
как пред свиданием – разлука,
предвдохновенье – знанье нот,
Как пред случайностью лишь вера,
как перед Богом – пустота,
где наша жизнь – мгновенье, мера,
где правит балом – Красота.
Киев, «ПЕЖО-405», 30.12.1994
«С годами тяжелей гасить…»
С годами тяжелей гасить
и раздраженье, и усталость.
Достанет мелочь, выбьет малость,
поддержки нечего просить.
И звонче тишина вокруг,
одни уехали, пропали,
другие предали иль сдали,
и как-то разорвался круг.
Все чаще чувствую, предвижу,
тяну из дней надежды нить,
но с кем вино беседы пить?
Есть смысл ли в слове «ненавижу»?
Я задыхаюсь без Любви,
я умираю от разлуки.
Как мало надо мне, – лишь руки,
глаза и губы визави.
«А если мало, значит, много…»
А если мало, значит, много,
а если есть, – так пустота,
ты видишь, это же дорога,
ты слышишь: вечность, Красота…
Твое сознание подскажет,
когда и где, откуда с кем,
и сердце трепетом укажет
без почему и без зачем.
И наслажденье от слиянья,
безмолвие цветов, Любви,
сотрудничество, соприкасанье,
твори! плыви! летай! живи!
«Уже надежды и удачи…»
Уже надежды и удачи
Уходят нового меня, —
Знаю, не может быть иначе,
Я у холодного огня.
Я – беспредельная реальность,
И нет меня, и я везде,
Я – какофонии тональность,
Замешанной на Красоте.
Я корректирую и знаю,
К прозрачности стремлюсь и жду,
Всевышний, я уже летаю,
И Бог во мне уже, – иду.
«Душа тоскует, тело – хочет …»
Душа тоскует, тело – хочет —
Несостыкованность времен.
Куда ведет, что мне пророчит
Фейерверк родных, чужих имен.
Мои неведомые силы
Мне открывают новый путь,
Мне не понятна жуть и суть,
Но я уже напряг все жилы,
Мне б только крылы, только крылы.
«Что же будет? То и станет!..»
Что же будет? То и станет!
На обломках старых стен
кто воскреснет, кто завянет?
Что построится взамен?
Ты не знаешь, я не знаю,
как слепой среди слепых,
то страдаю, то рожаю
ощущения иных.
Верю будет, верю сможет,
незашоренностью глаз.
Пусть тоска, как стерва, гложет,
невозможностью сейчас.
Невозможность, как «начало»
«До востребования» – мне, —
может много, может мало
на щите иль на коне…
Каждый день как счастье, случай,
а судьей всему – судьба,
невозможно не изучен
только Бог, только борьба.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.