Текст книги "Слава Богу – Люблю. Стихи"

Слава Богу – Люблю
Стихи
Владимир Симонов

Литературный редактор Оксана Мурга

Фото на обложке Владимир Симонов

© Владимир Симонов, 2023

ISBN 978-5-0060-7927-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие от автора

Дорогой читатель, здравствуй!

Заочно мы знакомы: у нас одна планета Земля и единый путь космической эволюции. Стихи, которые будешь ты читать, не писались для тебя. Эта книга – попытка соизмерить пути развития, не определяя при этом лучшего и худшего, исключая абсолютно какую-то претензию на истинность. Все субъективно, и стихи эти – особенно. Но у нас много общего. Может быть, из моих мыслей одни покажутся более интересными, другие – менее; это нормально. И твоя оценка моих стихов – это твоя оценка. Эта книга – не более, чем попытка гармонизации наших познаний. Мне интересно то, что нас объединяет. Ибо в этом случае, можно осваивать пространство сотрудничества, не для работы, денег или каких-либо удовольствий, – пространство, «где правит балом Красота», где важнее Любить, а не быть Любимым, где «прорастает пепелище», пространство, где мы созидаем самих себя.

 
«Увидел звёзды, глубину —
я познаю преодоленье,
через познанье и стремленье,
и погружение в Весну…!
 
 
«Где ты? Я в Солнечной системе.
С кем ты? Молюсь. Сотрудничаю. Жду.
И верю, просто так, без темы, —
меня зовут, – и я иду…»
 

Пошли вместе. Ты знаешь, куда? Нет? Обманываешься и обманываешь других. Ибо история человечества и твоя собственная давно определили все ориентиры и необходимо только прислушаться к себе.

«Освобождаются дороги,

предвосхищаются пути,

туда, где мы уже, как Боги,

но нужно самому дойти,

туда, где мы уже, как дети,

где сокровенное вокруг,

где меньше греет, больше светит,

теряет смысл и «враг» и «друг»…

Конечно, я тебя знаю очень мало, «…мне бы самому себя найти». Но у нас много общего, особенно в прошлом и настоящем. А для будущего необходимо большее осознание всего, что вокруг: видимого и невидимого, всего непознаваемого, но определяющего существенно и твое, и мое – наше будущее. Эта книга – попытка осознания пути, моего осознания. Если она поможет и тебе – буду рад. Если нет – ты найдешь другие ориентиры, боле близкие тебе: все мы индивидуальны, и в этом наше счастье созидания. Созидания себя в мирах, и миров в себе.

Я разучился ненавидеть,

И изменился смысл «Любить»,

И качество другое «Видеть»,

И восхищаюсь словом «Жить!»

Я счастлив, что живу в Украине, в Европе, на этой планете сегодня. Счастлив, что каждый день приносит препятствия, которые открывают безграничные возможности; счастлив встрече с тобой, дорогой мой и любимый читатель. Счастья тебе и процветания.

Владимир Симонов

16 февраля 1995

«Я был. Я есть. Я буду…»

 
Я был. Я есть. Я буду.
В нельзя. В никогда. Везде.
Оплыву, устану, забуду,
в муравье, в себе, в звезде.
Читаю, познал, я вижу
свой путь сквозь земной исход,
я Люблю и ближе, ближе
через взлет, через мрак, через брод.
 

«Моя обязанность – поэт…»

 
Моя обязанность – поэт,
права давно испепелились,
и небеса мои открылись,
я ориентируюсь на свет.
 
 
Я не служу, не посвящаюсь
не приспосабливаюсь к дням,
верю огню, пою огням,
и с ними лишь соприкасаюсь.
 
 
Молюсь Любви и Красоте,
и каждому своя дорого,
к себе и вере, через Бога,
по простоте и чистоте.
 

«Трудно быть Богом, легко пустотой…»

 
Трудно быть Богом, легко пустотой,
Познал я, что это одно и то же,
Я не хочу ничего итожить,
Пока не насытился Красотой.
 

«Мы обживаем то пространство…»

 
Мы обживаем то пространство,
Того святого государства,
Где пишутся стихи с листа,
Где правит балом Красота.
 

«Праздник кончился, праздник начался…»

 
Праздник кончился, праздник начался,
И в неведомость тянуться дни,
Может я еще даже не зачался,
Ну взгляни на меня, ну взгляни.
 
 
Дай мне знак, чтобы мной, чтоб осознанный,
Что за всем этим будет, скажи, —
Если я? Почему не опознанный,
Среди мрака, Любови и лжи.
 

«Я подступил, я подошел…»

 
Я подступил, я подошел,
и дальше не преодолеть,
если еще не изошел,
не осознал, не принял смерть.
 
 
Не сделать больше мне шагов,
как не смогу я страсть унять,
и обуздать весь хаос слов,
и мир впитать, и мир принять.
 

«Непредсказуемо прекрасен…»

 
Непредсказуемо прекрасен,
Неощущаемо велик,
Мир мой доверчив, неопасен,
И разноцветно многолик.
Единой краской не стреножен,
В уздечку быта не впряжен,
Огонь всесильности зажжен.
И трепетный земной цветочек,
И снег, и дождь, и солнца луч,
И звон ручья, и грохот почек,
И Красота осенних туч…
Я принимаю, наслаждаюсь,
Я беспредельностью дышу,
Сотрудничеством соприкасаюсь,
В сердце своем Любовь ношу.
И терпеливо созиданье,
И состраданьем выстлан путь,
С каждым мгновеньем прощанье,
Чтобы новая родилась суть.
И принимаю указанье
На каждодневный труд для всех.
Подтягиваюсь на приниманье
Смерти, рожденья, на успех.
 

«С колыбели до гроба…»

 
С колыбели до гроба,
И опять на порог,
Если только не Бог,
Если только ты смог
В двух шагах до итога.
И земные сомненья
Не мешали взлететь.
Если смог ты запеть
Через преодоленья.
Я опять о Любви,
Я опять о терпенью,
Только правит забвенье,
А века, как мгновенья,
Только руки в крови.
И стоят у порога,
Пред началом пути,
И не могут сойти, отвернуться, уйти
И желаний так много…
 

«Меня обули и одели…»

 
Меня обули и одели,
И накормили невзначай, —
Какие тихие метели,
Какая звонкая печаль.
Какое чистое служенье,
Какое грязное «прости».
И преклоненье пред прозреньем,
Предательство пред «отпусти»,
Какие разные дороги
Нас к единению ведут,
Какие липовые Боги,
А настоящие нас ждут.
 

«Плоть подчиняется закону…»

 
Плоть подчиняется закону,
Душа восходит по лучу.
И на икону, как по тону,
И на Голгофу к палачу.
Взойдут ли новые рассветы,
Завянут вечные цветы, —
Зачем вам ждать моих советов?
Мне бы самому себя найти.
Зачем хотеть чужого горя?
Зачем гадать – пройдет, найдет?
Когда есть мир, когда есть воля,
И беспредельности полет.
 

«На английском, французском, немецком…»

 
На английском, французском, немецком,
не могу описать я лица,
лишь на том, на забытом, на детском,
что без знаков, начала, конца.
 
 
Ближе к вечности, дальше от пропасти,
интуицией к счастью идешь,
но по воздуху хлопают лопасти,
так зачем? И чего еще ждешь?
 
 
А как ждешь, так чего же тут мучаться, —
лучше, хуже, вперед или назад,
сокровенное лишь и озвучится, —
между строк, и важнее стократ.
 

«Напишите музыку цветка, напишите…»

Г. М. Мепену

 
Напишите музыку цветка, напишите,
поэзию полета пчелы, —
Господи, разве все это сшито,
разве из-под иглы.
 
 
Красное, черное, желтое, синее, —
где линии такие, где,
загоризонтальное виденье, —
маэстро, на какой звезде.
 
 
Нечеловеческий восторг и смелость,
познание высших миров,
ничего не знающая зрелость,
сожжение земных оков.
 
 
Взмахните рукой с высоты, взмахните,
свежий ветер дойдет,
Вы уходите, Вы уже летите,
познание высшее ждет.
 

Киев, 20.05.1994

«Ушел от одиночества…»

 
Ушел от одиночества,
окунулся в реальность,
это то же пророчество,
та же ментальность.
 
 
Одиночество – сладкое, —
то до рвоты, то хочется,
и на лесть как-то падкое,
и за страхом волочется…
 
 
И грядут испытания
и Любовью, и мужеством,
может ложным страданием,
или верным замужеством.
 
 
И не знают, что мечутся,
и ведь душатся верою,
а успеют? излечатся?
каким чистилищем? мерою?
 

«Как вдруг привыкнул не Любя…»

Т. Радзимовской

 
Как вдруг привыкнул не Любя
и сотрясаешься убого
и укрываешься, следя,
но, ненавидя, слепо, строго,
обвиняешь себя.
 
 
Ну, а как только не забыл,
ну, а как только докричался,
а от сумы или от судьбы
в глухой щели я окопался,
или спрятался от себя?
 
 
Но как нельзя себя терять,
и надо бы только зацепиться,
пинать, толкать, не проклинать,
а доползти и там напиться,
хотя бы каплю, но истины…
………………………………………….
А вот тогда б хватило сил,
и слез бы только не стесняться,
к себе сквозь все назло продраться,
и чтоб еще раз попытаться,
и черноты не нахлебаться, —
хватило б сил Любить,
хватило б сил…
 

«Студентка», 14.07.1991

«Дождь… Машина… И музыка,» …»

 
«Дождь… Машина… И музыка,» —
что из реальности, что?
Какими, интересно, узами?
Какое это «не то»?
 
 
«Шалаш… Дочка… Метровые,» —
набор джентельменский не прост,
с головою в мешки почтовые,
стык в стык, или, может быть, «в срост»…
 
 
«Дракон… Рыжая… Дева,» —
злая на Красоту,
а счастье и справа, и слева,
только б не в простоту.
 
 
«За тридцать… Смелее… С цветами», —
Господи, заслони,
я сам, конечно, мы сами,
сохрани, молю, сохрани.
 

Киев, 9.06.1992

«Я устал от прекрасного…»

 
Я устал от прекрасного,
расплескался до донышка,
превратился в несчастного
у последнего колышка,
 
 
стали видеться частности,
неустойчивость плоскости
и уверенность праздности,
приблизительность точности.
 
 
Но за верой найденною
вижу сполохи вечности,
непривычно законные
несравненной беспечности.
 
 
Пораженье, удачу ли
принимаю как данное,
а молюсь или плачу я
на вЛюблённое, странное,
 
 
на Любимое, чистое,
на небесное, синее, —
то магнитно-волнистое,
то другой какой линией…
 

1993

«Стол не двоих, а стул один…»

 
Стол не двоих, а стул один,
приборов два, а путь в иное, —
я и не раб, не господин,
я и не доброе, не злое,
 
 
я ни прямое, ни обвал,
я и не умность, и не тупость, —
очаровательный овал,
обворожительная глупость,
 
 
и музыка – полутона,
и вечное – что без начала,
и будущность – когда стена,
и мертвое – когда вдруг мало,
 
 
и одиночество – рассвет,
вдвоем – кармические связи,
среди мгновений, снов и лет
чтоб к солнцу каждый день, из грязи…
 

1993

«С потолка на окно…»

 
С потолка на окно
и стена, как предлог,
дверь открыта и лает собака, —
как этап, как ступень
как предверье, порог,
без оценки, без грима, без лака.
 
 
И лицо твое где,
не принять, не обнять,
в бесконечности встреча и вера,
а Любовь, а полет,
а познать, а узнать —
и из точки и плоскость, и сфера.
 
 
И огонь на огонь,
и сердца на мотив,
и не спрашивай —
как мне ответить, —
или переворот, или всхлип, или взрыв,
невозможно увидеть, заметить.
 
 
И уносится вдаль
приближается, вот —
и на ощупь
я встал у порога,
и гармония мира
без струн и без нот,
детский взгляд,
как предтеча итога.
 

Киев, 9.04.1994

«Уходит знание, уходит…»

 
Уходит знание, уходит,
любовь приходит и цветы,