Текст книги "Всполохи встреч. Сборник стихов"

Всполохи встреч
Сборник стихов
Владимир Николаевич Сокольский

Редактор Лариса Юрьевна Устинкина

© Владимир Николаевич Сокольский, 2017

ISBN 978-5-4485-3323-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Всполохи встреч

Две планеты

 
В самом центре нашей памяти,
Растревоженные снами,
Есть планета «Неисправите»
И планета «Тынеснами».
 
 
И так много непонятного
На планетах той и этой,
Где вопросы их, столь внятные,
Не встречаются с ответом.
 
 
Это в силу нашей слабости
По различным жизни поводам,
Нет в планетах этих жалости,
Столько нашего в них холода!
 
 
Им бы лучше по окраинам —
Нам бы чтобы без вопросов —
Не метаться зверем раненным,
Перед ними – безголосым!
 
 
Но, познав судьбы решения,
Что звучат порой так гадостно,
В их бросаюсь притяжение
И мучительно, и радостно!
 
 
И орбит – да не оставите
В нас, уже неисцелимых,
Те планеты, где по-памяти
Воскрешаем мы любимых.
 

«Посох лет на скороходы…»

 
Посох лет на скороходы
выменяв Судьбе-старушке,
я и годы и невзгоды
пил из полновесной кружки.
 
 
Жизнь красива, но не очень…
Красоты её мне мало!
Я уйду в такие ночи,
где не греет одеяло.
 
 
Здесь меня не принимали…
Эта жизнь превыше жалоб!
И души её мне мало,
чтобы грела и держала б!
 
 
И живу – по обещанью —
обещал быть рядом с вами!
А когда придёт прощанье —
рядом буду жить словами…
 
 
И секрет мой так банален —
палачам я ставлю свечи.
Сколько б ни был обезглавлен —
голова находит плечи
 
 
за дарованное право,
проливая стих по плахе,
прошептать губами славу
поиспорченной рубахе!
 
 
Её ворот был мне тесен!
Проклинал я этот ворот!
Но сложил немало песен
прежде, чем он был отпорот.
 

«На что мне песня звонкая…»

 
На что мне песня звонкая,
Когда б ты не услышала
И ворожбой-походкою
На сердце стёжку вышила?
 
 
И в ночку неоглядную
Расплачусь я гармошкою,
Когда ты, ненаглядная,
Взмахнёшь в окно ладошкою.
 
 
И разнесу по бережку,
И разольюсь над реченькой…
С тобой мне надо бережно,
С тобой – такой доверчивой!
 
 
И будет зорька плавиться
Над одинокой пристанью,
А спишь ли ты, красавица,
При встречи только вызнаю…
 
 
У юности за дальностью —
Пустеют обещания…
Аукаются с памятью
Где встречи… где прощания…
 
 
Но всякой непогодине
Аукнет неизменная
Сердечная та Родина
Девчонка откровенная.
 

«Поглощая пространство для вздоха…»

 
Поглощая пространство для вздоха,
Время прёт в направлении «вест».
Я – невысказанная эпоха,
На которой поставили крест.
 
 
Я – так много в себе убивший,
Перебивший десяток смертей —
Я не бывший, не бывший, не бывший!
Я из будущих ваших затей!
 
 
Это слово моё, словно ключик,
Оживляет ту дверь за холстом,
Темноту безысходности жгучей
Осеняя небесным перстом.
 

«Там, где время ещё не бежит…»

 
Там, где время ещё не бежит,
Где ещё улыбается время,
Так легко жить без «правды» и «лжи»,
И шагать так привычно со всеми!
 
 
Нежный возраст моих городов
Обнаружил сыпучесть породы,
Но ещё без бумажных цветов,
Поезда не сигналят отходы…
 
 
Город полон высоких людей,
Средь которых светло и красиво.
И не сыщется в мире нигде
Одолеть нас способная сила!
 
 
Дело было в далёкой стране,
О которой написаны книжки —
Поскакал на крылатом коне
Мне до боли знакомый мальчишка!
 
 
«А ты не лётчик!» (цитата)
Зашвырнув на дно реки
К бабам рвенье,
Всё искали мужики
Вдохновенья!
 
 
Бабы рОстили детей
И заботу,
Им, с мужицких тех затей —
Больше поту!
 
 
С той поры и здесь и там
Детки спорят,
Что отец их капитан
В синем море
 
 
Или лётчик в небесах
Он полярных!
А он топает в трусах
По полянам!
 
 
А он ищет и зовёт
Вдохновений!
То ли, сука, идиот,
То ли гений?!
 

«Мне стыдно перед добрыми людьми…»

 
Мне стыдно перед добрыми людьми
За жизнь свою, наполненную сором,
С её извечным близоруким вздором
И без отца растущими детьми…
 
 
И что мне это стоит самому,
Доподлинно известно только Богу,
Но там, где я
 
 
прокладывал дорогу,
Верней всего остаться одному.
 
 
И я не знал последнего числа,
Когда платил свою земную цену,
Чтоб выходить читать на эту сцену,
С неё сметая неизбывность зла.
 

«Поэты – это люди…»

 
Поэты – это люди
Рифмующие мысли
В душевном неуюте
Несовершенства жизни.
 
 
Но так сказать, наверно,
Бы было очень просто —
Поэты это нервный
И одинокий остров
 
 
Он будто бы случайный
Среди взаимосвязей.
Исполненный отчаянья
От нанесённой грязи!
 
 
Поэты – это судьбы
Трагического плана.
И, как и все, подсудны,
Как все, не без изъяна.
 
 
Грешат они безбожно,
Но каются, как дети,
И занято, возможно,
Их место на планете…
 
 
Земное их величие
Увидеть крайне сложно,
Но главных три отличия
За ними непреложно:
 
 
В глазах у них икона,
А за спиной – предатель,
И знает поимённо
Их Батюшка-Создатель.
 

«Человеком трудно быть…»

 
Человеком трудно быть
по определению,
по иронии судьбы,
по чужому мнению.
 
 
Человеком трудно быть
в силу обстоятельств.
И на все, на все «забить»
после всех предательств.
 
 
Человеком или кем?
Мегачеловеком?
Я – обычный манекен
с очень длинным веком.
 
 
Демонстрирую любовь
в свете и в разрезе.
И кого волнует кровь
на моем протезе?
 

«Года, года… нам не дано…»

 
Года, года… нам не дано
играть с течением их в прятки!
И это решено давно
Судьбы Божественным порядком.
Во славу глупостям любви,
на веру женским обещаньям,
я преклоню года свои
и дам пинка им на прощанье!
Капризы осмелевших дам,
на приключения влекомых…
Глаза ревнивцев тут и там…
Ах, до чего же всё знакомо!
И так далёки от мечты,
И так счастливо-неизбежны
переступания черты
благопристойности мятежной!.
Румянец распалённых щёк,
и жар призывного дыханья!
Неумолимое: «Ещё!» —
за занавески колыханьем!
Я был хорош! Я гарцевал
не на одном земном параде!
Каких красоток целовал!!!
Ах, пощадите, Бога ради!..
На друга, да и на врага,
души хватало и отваги.
И ни одна моя нога
мне не сбоила после браги!
…Года, года… напрасный труд —
их удержать остаться с ними!
Да нас потомки не поймут,
коль будем мы всегда живыми!..
Пройдя дорогою Судьбы,
оставим Мир вослед смотрящий!
И пусть потом здесь скажут: «Был…
Он… обалденный, настоящий!»
 

«Завтрашний день висит, как топор…»

 
Завтрашний день висит, как топор.
Ночь укрывает меня, хохоча.
Шея моя! Ты была, до сих пор,
крепче старания палача!
 
 
Там, где сбывается капелька грёз,
есть мой ещё не оставленный след,
но всё трудней относиться всерьёз
к милости нам уготованных лет.
 
 
И, осознав, как бессмысленно мал
ты в окруженьи космических трасс,
что твой, ни с чем не сравнимый, финал
не попадёт в спектр и тысячи глаз,
 
 
я – человек, я – способность любить
выше, чем тела столь сладостный плен.
И неспособность не позабыть,
как весь мой мир обращается в тлен.
 

«Одиночество – это победа…»

 
Одиночество – это победа
над привычкою жить с кем попало.
Я о том и не знал и не ведал,
но привычка такая достала!
 
 
Одиночество – это удача,
если было фиктивное счастье,
и к нему полагалось в придачу
от любви – только деепричастие.
 
 
Одиночество – это полцарства
за твою захромавшую лошадь,
возвращённое душепространство…
И с собой возвращённая схожесть!
 

«Отсмеялось лето солнечными днями…»

 
Отсмеялось лето солнечными днями.
Кануло в романе наших долгих лет…
Но ещё так много света между нами,
Но ещё так греет между нами свет.
 
 
А у тебя багаж уложен,
А у меня встревожен вид.
И не возможен, нет, не возможен
Расклад счастливый моей любви.
 
 
Вагончик пятый и место слева…
В окно улыбка ещё больней!
Из самой нежной ты королевы
Здесь станешь снежной за пару дней…
 
 
Твой город гордый полярным небом
Опять затянет в свои силки.
Но никогда он теплее не был
Моей обнявшей тебя руки!
 

«По полям побежала прохлада…»

 
По полям побежала прохлада,
Со слезою рассветы в луга…
Ничего порой в жизни не надо,
Лишь бы к нам не летели снега!
 
 
И не чудилось, что понапрасну,
Этим летом, цветением пьян,
Всё, что звалось «Любовь», ежечасно
Я к виску приставлял, как наган!
 
 
Я ведь сам ей назвался целью
И исход не искал иной…
От того так светло и бесценно
Эта память кружит надо мной!
 
 
От того оглушительно звонко
Облетают во тьму сады,
Словно шёпот того ребёнка,
Что родить отказалась ты…
 

«Город, брошенный летом…»

 
Город, брошенный летом,
Город, загнанный в лужи,
Изливает при этом
Листопадную душу.
На страницу квартала
Тень рисует прохожих.
Вот и осень устала
Быть на лето похожей.
И так много живого
Унесло ядом стужи…
И дурная обнова —
Эти стылые лужи!
Но не просит природа
За бесчинства прощенья.
В этом времени года
Что-то есть от отмщенья
За потерю Эдема,
За страстей наших жажды,
И за ту, что меж всеми
Не признал ты однажды.
А ещё – за другую —
Что и встретил и бросил!
За её непростую
Одинокую осень!
Если все мы, хоть в чём-то,
Непременно Иуды,
То идёт оно к чёрту,
То эдемское чудо!
Дайте мне эту осень!
Напустите морозы!
Чтобы бился я оземь
И глотал свои слёзы…
 

«Опять увядшая листва…»

 
Опять увядшая листва
Меня уводит в эти чащи,
Где голос, с прошлым говорящий,
Не облачается в слова.
 
 
Пустой и запертый мой дом
Хранит ещё многоголосье
Всего, что некогда сбылось и
Мне не осталось на «потом».
 
 
Какая странная игра,
Какая грубая затея —
День ото дня свои потери
Вновь обнаруживать с утра…
 
 
И памятью среди тоски
Земная горькая дорога
С погрешностью на веру в Бога
В меня глядит из-под руки…
 

Вздохи осени

 
Этой Осени вздохи последние,
И Зиме отойдут незаслуженно
Её кофточки полулетние,
Листопадное чудо-кружево…
 
 
А зиме – да оно не по норову!
А зиме – да оно и не надо бы —
Наше счастье земное да скорое,
Наше счастье сквозь ливни да надолбы.
 
 
Удержи меня светом таинственным,
Ты в безбрежье свети мне без устали
Светом самой желанной пристани!
Ты распни, распиши меня чувствами!
 
 
Так с тобою мы сами задумали,
Сладкий жребий до горечи надобен —
На земле жить небесными думами,
И земными остаться нА небе…
 

«…По осколкам мечты уходила Любовь…»

 
…По осколкам мечты уходила Любовь,
и Душа, чтоб её уберечь,
вся изрезалась в кровь,
но сложила их вновь,
в ожидании новых встреч…
 

«Заскрипят по снегу колёса…»

 
Заскрипят по снегу колёса,
и дома поползут за спину,
и останется два вопроса:
«Буду жить я? Иль тихо сгину?»
 
 
Подыграют мне светофоры,
улыбаясь во тьме зелёным.
И, оставив сомненья скоро,
остаюсь я в тебя влюблённым!
 
 
Для тебя это только память.
Для меня она – свет в окошке!
Ничего уже не исправить —
ни по правде, ни понарошку!
 
 
Разлетелись на две орбиты
наши странные две планеты…
Мы, по жизни, настолько биты,
что на всё выдаём ответы:
 
 
«Ничего не исправить точно!»
«Не войти в одну реку дважды!»…
…Я тебя забываю срочно…
Чтобы встретиться вновь однажды!
 

«Где-то в своей квартире…»

 
Где-то в своей квартире
Ты не включаешь люстру,
Будто бы в целом мире
Стало темно и пусто…
 
 
А в новогодний праздник
Хочется зимней сказки!
Только мечтать – напрасно…
Только мечтать – опасно!
 
 
Я выхожу из дома
И сам себе не верю —
Где-то, где всё знакомо,
Мне не откроют двери!
 
 
Мне обмануться надо,
Спутать свои маршруты!
Не оказаться рядом…
Не отыскать минуты…
 
 
У декабря есть силы
Душу порвать на части!
Помнишь, как нас любила
Музыка летнего счастья?
 
 
Вспомни, как ты забыла
Всё, что мешало лету!
Ты же боготворила
Музыку эту…
 

«Размочаливал беспечно…»

 
Размочаливал беспечно
Март последышей зимы!
И опять казалось – вечно
Будем мы!
 
 
Ради солнечного света!
Ради нашего двора,
Где разлаивал приветы
Пёс с утра!
 
 
Той собаке показалось,
Что собачье счастье есть
От того, что кто-то малость
Дал поесть.
 
 
Я такой же был когда-то,
Прежде верилось, что ты
Не наступишь виновато
На мечты…
 

«Задождило, забрызгало с утреца по дороге…»

 
Задождило, забрызгало с утреца по дороге.
Ни печали, ни радости в раннем вешнем дожде.
И, куда-то спешащие, юной девушки ноги
седины добавляют моей бороде!
 
 
А на встречу – свободный, бодрячком но с опаской,
кобелина безродный – всегда налегке!
Я такой же как он, я душой не заласкан,
и во мне ещё силы, как в том кобельке!
 
 
Слаще сахарной косточки для того кобелька,
Вас погладить по шёрсточке, для меня, мужика!
И такое есть мнение, что весна нам не врёт,
то, что грехопадение – это тоже полёт.
 
 
Этот минимум ткани, этот максимум ног!
Без чего так веками человек одинок.
Это утро апреля, этот звон каблуков,
так меня разогрели достояньем веков!
 
 
А девчонка улыбкой прожигает сердца!
Дай мне, Боже, ошибкой стать её с утреца!
Дуновеньем весенним обнажи красоту!
Дай мне, Боже, спасенье и… девчоночку ту!
 

«В природе снова чудо …»

 
В природе снова чудо —
весна явилась вновь!
И никакой иуда
не замарал любовь.
 
 
На парусах надежды,
на глупых парусах,
романтики, как прежде,
летают в небесах!
 
 
А мы упали рядом,
разбились, как могли,
и нам уже не надо
отрыва от земли.
 
 
Но, знаешь, я скучаю
по этим парусам.
И тайно примечаю
дорогу к небесам.
 

«Засукопогодило…»

 
Засукопогодило,
будто между прочим
отпустив поводья
в ледяные ночи.
 
 
Невдомёк раззяве
юному апрелю,
что он здесь – хозяин,
что ему я верю.
 
 
Старую дорогу
замостила сырость.
Совесть шла не к Богу-
да поизносилась…
 
 
И с размаху оземь,
в ножевую стужу,
на простом вопросе :
– Да кому ты нужен?!
 
 
…Но засероглазит
робкий лик рассвета…
Будет в мира вазе
мой букетик лета!
 

Солнышко

 
Этой ночью городу снилось Солнышко…
А на утро сон тот сбыться спешит!
Вот вошла с окраины Зоренька-Зорюшка —
Листиками жёлтыми сарафан расшит!
 
 
Где ж ты, моя милая, за какой шторою?
Сколько в этом городе окон – не счесть!
Попрошу я Зореньку, на подъём скорую,
До тебя, родимая, донести весть:
 
 
– Никогда не сгину для тебя бесславно я,
Никогда не сдамся – вот и весь ответ!
Ты моё заветное, самое главное —
По приметам счастья твой найду свет!
 
 
…Днём дела обычные, и забот – ворохи,
И, конечно, личного не хватает, но…
Чувствую, вижу я наших встреч всполохи —
С ними разминуться просто не дано!
 

«Мой последний сон о лете…»

 
Мой последний сон о лете
с прядями твоих волос,
в прятки в нём играли дети,
сон с полётами стрекоз…
 
 
Мой последний сон о счастье,
уступая свету дня,
рвёт на части, рвёт на части
всё, что было у меня!
 
 
И куда мне, маловеру,
с растревоженной душой
и большой такою мерой
к жизни, в общем, небольшой,
 
 
за воздушной паутинкой
этим сном мелькнувших дней,
невидимкой?.. Невидимкой
в доброй памяти твоей…
 

«От любви до любви – один шрам…»

 
От любви до любви – один шрам.
От любви до любви – одна боль…
Остальное всё – мишура!
Самый круглый, прозрачный ноль!
 
 
От любви до любви время ход
выбивает из всяких сил,
даже если в делах везёт,
если даже везёт такси!
 
 
Все сюжеты на злобу дня,
взгляды, лица – всё об одном —
что любви больше нет у меня,
и живёт без любви мой дом!
 
 
Перепахано тишиной
от окна всё и до окна.
А когда-то дышал женой,
когда домом жила жена…
 
 
От любви до любви… умереть…
Не в реалиях, так в сердцах.
…А весной здесь такая цветь!..
В память о влюблённых глупцах…
 

«Дети улиц, речного берега…»

 
Дети улиц, речного берега
и кислейших, вкуснейших садов!
Ни какая-такая Америка
не затмит прелесть тех городов!
 
 
Их осталось совсем немного,
как ребят с моего двора…
Но твердит и твердит дорога:
«Нам пора, нам пора, нам… пора…»
 
 
И уходим мы, не прощаясь,
и прощаясь не с теми, не так…
До утра старый двор освещает
запоздалой Луны пятак.
 
 
Я сюда прихожу – как напиться
пересушенным горлом любви…
Это жизни моей столица —
мной покинутая… Увы.
 

«В крае этом так, как прежде…»

 
В крае этом так, как прежде,
Не сыскать чудес.
Рыцарь ордена «Надежды»
Умирает здесь.
 
 
Нет на нём стальной сорочки,
Нет в руке меча.
Только рифмы, перья, строчки
Память горячат…
 
 
И природа с замираньем,
Будто бы жена,
За его следит дыханьем
Сквозь проём окна.
 
 
Всё испивший раньше срока,
Не приняв табу,
Отрицатель злого рока
Претерпел судьбу.
 
 
От чего же его силой
До краёв полна
Даже скорбная могила,
Даже тишина?..
 

«Хотела жить любовь…»

 
Хотела жить любовь,
любовь любить хотела
так, чтоб кипела кровь!
И кровь кипела!
 
 
И не было в крови
ни накипи, ни пены,
равно как и в любви
не мыслились измены.
 
 
А жизнь была одна
на ту любовь и тело.
Кому она дана?
Вот в этом суть да дело.
 
 
Но в споре вышел сбой:
любовь любить умела!
Покончила с собой,
в живых оставив тело…
 
 
Ему теперь вино
подслащивает беды.
Оно обречено
на скорбные победы.
 
 
Мечтает до сих пор,
преодолев напасти,
переиграть тот спор…
И умереть от счастья!
 

«Любовь творила беззаконие…»

 
Любовь творила беззаконие,
и в замке, выше облаков,
порою сидя на балконе,
она пила чужую кровь.
 
 
Слывя убийцею жестокой
своих неистовых рабов,
ломала судьбы очень многих
за преданность, без дураков.
 
 
И зла, несчастна, странно кратко
входя в дома,
лишала веры и достатка
себя сама.
 
 
Больная, сеяла жестокость
себе вослед.
По принципу «за око – око»
творила бред.
 
 
Но было в ней, бесспорно, что-то
от колдовства.
И с ней теряла вкус свобода,
смысл – голова.
 
 
Прегрешная, за все в ответе,
слепа всегда,
Но от нее рождались дети —
не ерунда!
 

«Идёт по свету в темноте…»

 
Идёт по свету в темноте,
Все покорив вершины мира.
За сотворение кумира —
В миру – распята на кресте.
 
 
Она безжалостно щедра
И спрос её не знает меры.
И нет ни равной ей химеры,
Ни равного ей нет добра!
 
 
С ней время бьётся, как в огне —
В высоком, жертвенном, незрячем…
Уносит свой трофей горячий
Воспоминанием о ней.
 
 
И не была б вознесена,
Когда бы ни была распята.
И, если б не её утрата,
Могла бы и пропасть она.
 
 
Чаруйте светом небеса,
Любви даря благоволенье!
И ни к чему любви той зренье,
Коль неба слышит голоса!
 

«В моем доме прописалась грусть…»

 
В моем доме прописалась грусть,
видно, памяти она родня.
И читает с ней на пару, наизусть,
все, что дорого и больно для меня.
 
 
По ночам уже не гасят свет
и внушают, будто я один.
А за скомканную пачку сигарет
гонят в маленький ночной магазин.
 
 
Город спит, ему давно все равно
то, что где-то на втором этаже
до утра открыто миру окно,
где слоняется тоска в неглиже.
 

«Скурвиться так просто …»

 
Скурвиться так просто —
есть все предпосылки —
время до погоста
и вина бутылки…
 
 
Разменяться с кодлой
на земную прихоть,
и тихонько, подло
надо всем хихикать.
 
 
Разметелить чувства,
бушевать в бедламе
так, чтоб стало пусто
в своём личном храме!
 
 
Стыдно перед сыном,
стыдно перед дочкой,
на себе, скотине,
так поставить точку.
 

«Угнетает погода-…»

 
Угнетает погода-
дожди и ветра.
И пустая свобода
с утра до утра.
 
 
Человечество – слышишь? —
Я сегодня один…
И всё тише и тише
сердце прячу в груди.
 
 
И смешны мне напрасно
повороты судьбы,
как же грубо затаскан
вышел я из гульбы.
 
 
Где ты, братское сердце —
милосердья сестра?
Будем рядышком греться
в дожди и ветра.
 

«Грусть меня обнимает в постели…»

 
Грусть меня обнимает в постели,
эта грусть на тебя похожа.
Ну и что же? И что же? И что же?
Мне другие давно надоели!
 
 
Ты ушла, мне ее сосватав,
ей одной уступая ложе…
Ну и что же? И что же? И что же?
Есть за счастье такая плата!
 
 
Я теперь за нее в ответе,
ведь живет на душе и коже.
Ну и что же? И что же? И что же?
…У тебя есть семья и дети…
 

«Во имя Матери и Сына…»

 
Во имя Матери и Сына,
Чтобы расслышать всякий вздох,
Он в мир пришёл слепою псиной,
Забыв, на время, что Он – Бог.
 
 
Явилось семеро незрячих…
Писклявой суетной гурьбой,
С судьбой земною и собачьей.
И был один их них слепой…
 
 
И нет, наверно, богохульства
В столь авантюрной из идей —
Искать божественные чувства
Чутьём собачим средь людей.
 

«Без Любви на земле не житьё…»

 
Без Любви на земле не житьё.
Сколько б ни было доброй удачи,
Человек, потерявший Её,
Хоть во сне, а тихонько заплачет.
 
 
И, ходя по просторам земным,
Всё ища для себя перемены,
Доверялся страстям я иным,
Совершая попутно измены.
 
 
Я любовь убивал и творил,
Находя упоение в чувствах.
И с любимой не спал до зари,
И, в страданьях, познал своё буйство.
 
 
Но Любовь много больше страстей!
Много больше сердечного пыла!
Она есть сопричастность людей,
Она есть понимания сила!
 
 
Этот Мир сотворён был любя,
Оттого – наделён Красотою.
И зависит теперь от тебя
Стать частичкой её золотою.
 

«Всепоглощающее время!..»

 
Всепоглощающее время!
Моей ты памяти не тронь!
Гонцов твоих несчётно племя,
незыблем трон!
 
 
Ее последнее богатство
оставь при мне!
Кочующему вечно царству
нужды в нем нет!
 
 
Незыблемость своих традиций
хоть раз нарушь!
Доколе станешь ты гордиться
разрывом душ?
 
 
Пока способен, буду помнить…
Моя душа
в запрете удаленных комнат
горит, дыша.
 
 
Ей с породнённою подругой
лететь в зенит…
Союз их, время, ты не трогай —
их Бог хранит!
 
 
Свобода будет им подарком,
тела спалят,
а ныне грудью дышат жарко
и пусть болят!
 

«Под грифом «совершенно ни к чему…»

 
Под грифом «совершенно ни к чему»
пылится наш роман полугодичный,
не сотворивший чуда в жизни личной
и сильно сокращённый потому…
 
 
И ты опять, с него сдувая пыль,
выходишь из забвенья и молчанья.
Но я то знаю – это от отчаянья,
что жизни нашей убывает быль…
 
 
Мы не были друг другу суждены,
задуманы, ниспосланы богами,
и потому так много между нами
намешано непрошенной вины…
 
 
Поверь, мне это тоже не легко…
И стало вдруг бессмысленно дороже
всё то, что мы вернуть уже не сможем
в роман когда-то прерванной строкой.
 

«Мною счастье другой обещано …»

 
Мною счастье другой обещано —
не отнять.
Где-то ходит по улицам женщина,
без меня…
 
 
Каждый день продлевая заботой,
ночь гоня,
и, наверное, рядом с ней кто-то,
но не я.
 
 
Так не часто глядят с улыбкой
Зеркала…
Это было большой ошибкою,
Но ждала…
 
 
Дней поспешное убывание,
бег ночей
и извечное предначертание —
быть ничьей.
 

«Ставни скрип да скрип…»

 
Ставни скрип да скрип
где-то в темноте,
словно детский всхлип
в дальней комнате.
 
 
В отсвете Луны,
память не щадя,
лица со стены
на тебя глядят.
 
 
Беспокойный кот
что-то не шалит.
Пёс в дому – и тот
столько дней скулит.
 
 
Месяц на звонки
безответна дверь.
В шкафе ползунки
ни к чему теперь.