Текст книги "Апокалипсис от Владимира"

Глава 9

Новый Завет – это не только описание того, что было, но и путеводитель конца времен. Нет, дорогие мои друзья, я не имею в виду «Откровения Иоанна». Более того, скажу вам прямо: самое важное в этом творении – отсутствие точных дат. Поколения толкователей наивно полагали, что Иоанн конкретную дату знал и зашифровал ее в тексте. Глупцы! Они тратили годы на доскональное изучение текста и попытки расшифровки, а в результате все как один допускали смешную, детскую ошибку. Все они указывали дату, отстоящую от них крайне недалеко. В результате им самим приходилось доживать до этого красного дня календаря и под улюлюканье сограждан убеждаться, что в расчеты закралась обидная ошибочка. То ли дело настоящие мастера своего дела! Астрологи и всякие там Нострадамусы безопасно предсказывали события, отстоящие от них и их современников на века. Хотя и эти на всякий случай не указывали точных дат.

Какие все-таки смешные создания – люди. Все элементарно – никто не знает даты Конца света! Никто. Есть намек в Новом Завете. История с попыткой братьев-апостолов договориться о месте возле престола по окончании земного служения закончилась фразой, что это даже Христу не под силу, а только Всевышнему – то бишь его Папе. Кстати, в оригинальном тексте в этом моменте о триединстве не сказано ни слова. А то странновато как-то – Христос вдруг начинает говорить о себе в третьем лице, причем это лицо старше его как по званию, так и по возрасту? Ну так вот, ежели даже Христос не на все вопросы знал ответы, то становится понятно, почему, говоря о времени своего возвращения, он не указывает точной даты, а делится некоторыми соображениями о признаках пришествия. Ибо ведомо это только Отцу его.

Поясню.

Любая дата Конца света, указанная в источниках и истекшая до сегодняшнего дня, – очевидное вранье. А если дата точная, то пережить ее все равно никому не удастся, а значит, и будущих поколений, решающих, правильно дата была указана или нет, не будет, так что нечего забивать себе голову расчетами. Живите правильно – и от Страшного суда вы получите сплошное удовольствие! Вам будет уготовано пребывание в райских кущах, а вашим гадким соседям воздастся по заслугам. Вот.

Но в чем же тогда функция путеводителя Нового Завета? Да в датах, точнее, в расстояниях между самыми важными событиями! Именно исходя из этих дат я и решил на пятидесятый день после пришествия Даниила устроить массовое общение с журналистами. Мне не хотелось, чтобы подобная инициатива исходила от меня лично, так что эта же мысль вдруг пришла в голову моему давнему знакомому – Михаилу Гусману, как раз работающему в ИТАР-ТАСС.

Михаил знал меня лет двадцать, так что мог позволить себе обращаться со мной по-дружески. А поскольку сам он был из Баку, где уже в советские годы смог построить капитализм в отдельно взятой семье, то удивить его было довольно сложно. На его глазах складывались карьеры и постремительней моей, так что фирменная ирония позволила бы ему справиться с проявлением кессонной болезни, если бы признаки оной у меня проявились.

Заболевание, о котором идет речь, свойственно не только излишне поспешно поднимающимся из морских глубин на поверхность, но и многим из тех, кто слишком быстро вырвался «из грязи в князи». Симптомы ее просты – нос задран, апломб сумасшедший, дозвониться невозможно, при случайных встречах на лице усталая гримаса смутного узнавания и манера подавать кисельную руку. То ли для рукопожатия, то ли сразу для раболепного поцелуя. Особенно часто проявления сего заболевания наблюдаются у провинциальных чиновников, получающих высокие посты в Москве. Кстати, очень эффективное лекарство – отставка. Она тут же приводит к пробуждению всех человеческих проявлений, подавляемых в чиновничьем сознании до этого.

Как это обычно бывает с Михаилом, общение он начал с пары новых анекдотов, один из которых был про меня. Ничего не могу сказать, смешной анекдотец, хотя и довольно злой. По понятным причинам пересказывать его не буду, но, признаюсь, смеялся я от души. Услышав мою реакцию, Миша облегченно выдохнул и констатировал, что я не забронзовел.

Ура.

По делу мы договорились очень быстро: оповещение о такого рода мероприятиях – дело нескольких часов. Я попросил Гусмана быть максимально корректным и не подгонять на встречу только доброжелательно настроенных ко мне журналистов. Миша отреагировал моментально:

– Хорошо, что ты не сказал «не испуганных», а то в зале был бы только ты один!

Когда мы заканчивали разговор, раздался звонок из администрации Президента. Тональность разговора была несколько иной, чем прежде, более официальной, что ли, но результат в целом оказался положительным. Меня попросили о встрече, и я согласился, так как отказать в очной беседе человеку, приложившему столько усилий для разрешения бытовых проблем моей семьи, было бы просто невежливо. Договорились поужинать часов в девять вечера в ресторане «Фиш». Поступило предложение взять с собой жен, но, вспомнив предыдущий опыт совместного поглощения пищи в «Боско Кафе» и завязавшийся там локальный вооруженный конфликт, я решил ограничиться мужской компанией.

Ни малейшего сомнения, что Сурков знает о предстоящей пресс-конференции, у меня не было.

Глава 10

Рестораны – моя слабость. Я люблю поесть. И не надо меня тыкать носом в Священное Писание – я не чревоугодник, просто кушать надо. Христос, между прочим, придавал этому вопросу не самое последнее значение. Пища духовная неважно усваивается без пищи земной, так что и рыба, и хлеб, и вино – все должно присутствовать в жизни человека. Но, конечно, без фанатизма, как говорит современная молодежь.

Однако не столько еда привлекает меня в ресторанах, сколько сам ритуал поглощения пищи.

Вот ведь удивительное дело – в жизни не так много физиологических надобностей организма, которые человек предпочитает справлять в компании! Заметьте, далеко не самое эстетичное зрелище – жующий человек. Тем не менее понаблюдать за собой во время этого непростого процесса мы приглашаем дам, которые нам понравились, и зачастую на самое первое свидание. Конечно, в этом есть и тайный смысл – если отношения сложатся, вам частенько придется видеть друг друга за едой, так что лучше уж сразу определить, сходитесь ли вы в привычках и пристрастиях. Но тем не менее.

А вообще ресторан – удивительная вещь! Он мгновенно и безболезненно излечит вас от неразумной влюбленности, особенно если объект вашей страсти будет чавкать или прихлебывать. А сколько дам навсегда вычеркнули из своей жизни нерях, умудрившихся испортить тщательно подобранный вечерний наряд вином или капельками подлив! Кстати, о нарядах. Манера держаться за столом и делать заказ говорит о людях намного больше, чем самый дорогой наряд. Вот уж где не скрыть отсутствия воспитания – все проявится! Пусть времена принцессы на горошине канули в Лету, нынешний тест на аристократизм – поход в ресторан – ничем не хуже.

Рестораны бывают разные. В России они уже давно делятся на вкусные и модные. К сожалению, существует очень немного мест, попадающих в обе категории сразу. Да и во вкусных ресторанах всегда нужно точно знать, что заказывать, иначе возможно горькое во всех смыслах разочарование. Хотя сегодняшний мой поход в ресторан не ставит перед собой задачу знакомства с изысками мастерства местного шефа, да и манеры высокопоставленного чиновника кремлевской администрации меня не очень интересуют – беседа важнее.

Ровно в девять я вошел в ресторан. Метрдотель был предупрежден и проводил меня в дальний зал, где уже обедали несколько нешумных компаний – по виду вполне приличные люди. Подъезжая к ресторану на выделенной президентом машине, я обратил внимание, что автомобиль Суркова уже на месте – догадался по номерам. Также отметил, что у меня машина поновее будет, хотя тоже «Ауди А8». Мы прошли в дальний угол, где у стола вместо стульев были расположены уютные диванчики. На одном из них сидел Владислав Сурков. Увидев меня, он приподнялся и, улыбнувшись, приветственно протянул руку:

– Добрый вечер!

Что меня сразу удивило, так это полное отсутствие охраны вокруг. В отличие от нашей прошлой встречи, нигде не сидели тайные агенты, хотя внутренне я был готов к тому, что все посетители ресторана окажутся приглашенными статистами. Я не опасался провокации, скорее, понимал, что подобное положение вещей может быть вызвано соображениями безопасности. Или, если быть точнее, привычкой ее обеспечивать, так как постоять за себя я мог сам, что в прошлый раз было наглядно продемонстрировано.

– Добрый, – я пожал протянутую мне руку, – давно ждете?

– Пару минут. Страшно голоден, так что я уже заказал себе салатик.

– Нет проблем.

Мы сели за стол, и я подозвал официанта. Выслушав его рекомендации, я попросил гребешки на закуску и, по совету моего собеседника, фаланги крабов на горячее. Одно из преимуществ христианства над иудаизмом – не такие жесткие ограничения в еде. Вино заказывал Слава – я не возражал. Официант принял заказ и удалился. Представитель ресторанной обслуги был странный – внешне он определенно походил на существо мужского пола, но по манерам его этот факт был не столь заметен. Дань ресторанной моде.

Как только официант, виляя бедрами, удалился восвояси и мы с Сурковым остались вдвоем, Владислав Юрьевич взял инициативу в свои руки:

– Предлагаю перейти на «ты»! Тем более для этого есть некоторые формальные основания.

– С удовольствием, а что за основания? – поинтересовался я.

– Мы учились в одном институте, – улыбнулся Сурков. – Хотя я был на год младше, и на другом факультете. Да и проучился недолго – в армию ушел.

– Засчитывается. А где жил?

– В общаге «Дом Коммуны».

– Тогда тем более! Я там частенько тусовал на дискотеках, вполне могли пересекаться. Хотя с того времени я несколько изменился.

– Я тоже. Надеюсь, что изменения произошли и со времени нашей последней встречи?

– Увидим. Чем могу помочь? – спросил я и с удовольствием сосредоточился на реакции моего собеседника. Думаю, Слава не часто слышал этот вопрос. Напротив, это его постоянно просили о помощи. Как-никак, в течение многих лет именно он во многом определял лицо политической жизни России, пусть и всегда в жестких рамках курса, указанного Президентом. Интересно – внешне Сурков совсем не был похож на чиновника: подтянутая и одновременно неспортивная, из-за привычки слегка сутулиться, фигура, тонкая кость. Умное, проницательное лицо с некрупными чертами и легким налетом усталости – явное нервное истощение. Манера говорить подчеркнуто ироничная, хотя глаза всегда остаются жесткими и изучающими. На подсознательном уровне, сам того не замечая, Слава копирует некоторые интонации и жесты Путина.

– Помочь? – Владислав Юрьевич издал тяжелый вздох. – Знаешь, а ведь не я должен был с тобой встречаться. После твоей встречи с Волошиным у него как-то не заладилось и он ушел в РАО ЕЭС к Чубайсу. А Громова ты видел.

– Замечательный, очень профессиональный человек! Произвел большое впечатление.

– Конечно, он рассказывал. – Сурков ухмыльнулся. – Не волнуйся, ты ему тоже не понравился! – Блуждающая ухмылочка постоянно гуляла по его лицу, не находя себе постоянного места, и казалась нервным тиком.

– Я старался быть предельно вежливым, – парировал я.

– Тебе это никогда не удавалось, – отрезал Сурков. – Что журналистом ты был наглым, что сейчас… Не подарок.

– Так и ты не цветочек!

– Вот только не начинай, ладно? – Слава поежился, и мне стало не по себе. В отличие от наряда Путина, пиджак Суркова в точности копировал все происходящее с его хозяином. – В моей должности цветочек давно бы завял. Да что я тебе рассказываю, тебе мой контингент хорошо знаком! Итак, возвращаясь к теме нашей беседы, которую я еще даже не обозначил, – общение с прессой не мой вопрос…

– А я все еще воспринимаюсь как представитель второй древнейшей?

– Речь не о тебе, а о завтрашней пресс-конференции. Для нас очень важно, как она пройдет. Конечно, Леша может поработать с участниками, но все-таки, зная тебя, думаю, что от неожиданностей никто не застрахован.

– То есть, переводя с административно-командного на русский, ты хочешь сказать, что вся журналистская свора у вас уже на привязи и за сахарную косточку по нотам лает, а я человек несистемный, поэтому лучше со мной обо всем на берегу договориться? Тем более, учитывая, что я теперь твой должник, так как и квартирами, и деньгами ты моим близким помог. Я тебя правильно понял?

– Нет, неправильно, совсем неправильно! И у меня нет иллюзий насчет твоих возможностей, именно поэтому я сегодня без охраны. Разговор совсем о другом. Скажи, тебе понравился твой номер на машине?

– «008»? О да, я его оценил!

– Я предложил, – обрадовался Сурков. – Догадываешься, почему?

– Слава, неужели ты так привык работать с безграмотными идиотами, что тебе надо растолковывать элементарные вещи?

– Ну, знаешь! Решил же один из наших больших руководителей, что ты теперь следующий после Джеймса Бонда! – Ухмылка замерла на Славином лице, он запрокинул голову назад и неожиданно весело и от души засмеялся. И как ему при этом удается сохранять такой интеллигентный вид?

– Очевидно, ты намекаешь на Великий потоп как первый из Концов света, – сказал я, переждав Славин смех. – Параллели очевидны: Второе пришествие, Второй Конец света. Так как в Писании нет ничего случайного, то очевидно, что в истории Ноя кроются ключи к пониманию Второго пришествия. Страшный суд под номером один уже был – притом это был не ПЕРВЫЙ суд, но первый СТРАШНЫЙ.

– Остроумно! То есть ты считаешь изгнание Адама из Рая приведением в действие первого приговора?

– Конечно. Но все приговоры того суда были сугубо индивидуальными, хотя и поражения в правах на последующие поколения оговаривались. Именно поэтому женщины рожают в муках!

– Я всегда был уверен, что Сталин хорошо учился в семинарии, – Сурков весело хлопнул ладонью по столу, – у него все так и было: коллективная ответственность народов. Мои предки по отцовской линии убедились в этом на своем примере.

– Да, Слав, я помню, что в твоих жилах течет чеченская кровь. Так вот, Ной – свидетель первого СТРАШНОГО суда, потому что Страшный суд не может быть локальным. Он вселенский, глобальный, от него нельзя скрыться и его не проспать. Все, что было до и после, несло в себе надежду. Отчаяние Господа не было столь трагичным, как во времена Ноя. Ни Содом с Гоморрой, ни злоключения евреев в Египте, а потом в пустыне, не идут ни в какое сравнение с потопом. Именно там впервые прозвучало: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых я сотворил, ибо я раскаялся, что создал их».

– Страшные слова, безысходные.

– А главное, понимаешь, насколько Создатель наивен? Ведь вся история заканчивается довольно оптимистично. Я не имею в виду причаливание ковчега к горе Арарат, я об обещании Господа: «не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как я сделал».

Заказанная еда уже давно стояла перед нами, но мы так увлеклись теософской дискуссией, что даже не попробовали закусок. Официанты, видя, что мы оживленно беседуем, предпочитали нам не мешать.

– Согласен – Творец наивен, – сказал Сурков, – мы постарели на несколько тысячелетий и только усовершенствовались в искусстве делать зло. Так что не в юности дело. Слушай, вот уж не думал, что в такие дебри нас заведет разговор о твоем автомобильном номере!

– Старик, восьмерка – это круто, очень даже круто! Во всех монотеистических религиях это символ спасения, ведь именно столько людей спаслось после потопа. То есть твой номер на моей машине есть прямое указание на то, что и после второго Страшного суда будут уцелевшие граждане. Да, Создатель наивен, но слово свое держит, ведь он сказал, что больше не будет поражать всего живущего.

– Ну-ну, это как читать, – возразил Слава, – может, Он птичек пожалеет или не будет уничтожать всего живущего ТАК – то есть через потоп. А вот другим способом, то есть НЕ ТАК, – очень даже может быть!

– Да ты, я гляжу, оптимист почище моего!

– Есть причины. – Сурков нахмурился. – Но в конечном итоге мы согласились с главной идеей – кто-то да спасется.

– Всенепременно!

– И очевидно, что журналисты этот вопрос тебе зададут.

– Слава, да ты кремень! То есть все это время ты держал в голове генеральную линию?

– Опыт. Уж больно завтрашний день для нас важен.

– Поясни, – не понял я.

– Я не собираюсь тут расточать дифирамбы Президенту, хотя, не скрою, я считаю, что он этого заслуживает…

– Ну-ну! – Пришла моя очередь ухмыляться.

Славу это задело.

– Ну что за дурацкая манера вечно ерничать, я правду говорю!

– Да кто бы сомневался, – засмеялся я, – все знают, что ты служишь ему верой и правдой. Насколько я заметил, своего обожания ты не скрываешь, поэтому кокетство твоей фразы меня и позабавило. Так чего же ты так опасаешься на завтрашней встрече с журналистами?

– Да того, что вместо наших они попробуют протащить своих!

– Куда протащить и кого протащить? – опять не понял я.

– Так ведь люди уже поняли, что одним днем все не образуется. Выборов нет, ты вроде главный в стране, посланец Самого. То есть, если тебя надоумить, что Кремль исчадие ада, а оппозиция вся в белом, вместо Путина ты сможешь поставить другого. Никто и пикнуть не посмеет.

– А другой – это кто?

– Да какая разница! – Сурков поморщился. – Березовский, Ходорковский, Касьянов – да любой из олигархической обоймы. Знаешь, сколько денег было заряжено в СМИ на то, чтобы из Ходорковского вылепить великомученика? Я Мишу знаю много лет, когда-то у него работал, он, конечно, парень необычный и очень талантливый, и по-человечески мне жалко и его, и семью, все-таки тюрьма не сахар, но какой из Ходора святой?! Он же в крови по уши! Конечно, он не сам убивал, у него для этого были отдельные люди. И Невзлин тот еще экспонат!

– А доказать в суде можете? – Я лукаво посмотрел на Суркова.

Слава закипел и чуть не подпрыгнул на диване:

– И ты туда же?! Да брось ты эти жидовские штучки! Если они тебя тоже купили, так и скажи, нечего комедию разыгрывать!

– Здорово, узнаю школу Волошина, – скривился я, – он тоже любил покричать. Но у него еще параллельно проскакивали мыслишки о том, что меня нужно пытать, а ты молодец – что на уме, то и на языке! Насчет еврейских штучек ты прав – чего еще от меня ждать, только вот с выводами ошибаешься. Я тебе не басманное правосудие, мне наплевать на ваши человеческие доказательства – я правду и так вижу, не утруждай себя сбором улик. Кровь жертв кричит громче протоколов допросов их убийц. Так что меня при всем желании не купить и не запугать. Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем вышеуказанные граждане окажутся в Царствии Небесном. Их участь, как и судьба их слуг, предопределена – и она страшна! И позавидуют они своим жертвам, и будут рыдать, но будет поздно. Закончились игры, а значит, кончилось время политики и судов. Пришло время расплаты! А если говорить о Путине и обо всей вашей команде, то знаешь что, старичок, вы все очень разные, но вот место в Раю я вам не обещаю. Хотя как облегчить свою участь – подскажу.

– Что, «молиться и каяться»? – съязвил Слава. – Не трудись, мне депутаты уже доложили твою резолюцию на их приглашении.

– Вам моей резолюции маловато будет! У вас задача простая – слушаться и повиноваться, а что делать, я подскажу. Так что иди спокойно спать и передай всем ждущим от тебя информации, что не оттуда они ждут проблем. И прекрати тратить деньги на журналистов, кому нужны их продажные слова?!

– Вот здесь я с тобой могу и поспорить! Многих сразу перекупят олигархи.

– Вот и хорошо, – отрезал я, – вместе будут гореть в Геенне огненной! А кое-кто уже завтра.

– Да, – Сурков понизил голос, – прости, что поднимаю эту тему, но когда я ехал на встречу с тобой, мне позвонил Миша Фридман – он тоже наш, МИСиСовский. Говорит, что ты его точно должен помнить по тем годам – «Английский клуб», «Земляничная поляна»…

– Готов разрыдаться! И что угодно одному из самых богатых россиян?

– Не знаю, просил о встрече.

– Слава, ни за что не поверю, чтобы ты, да не знал. А впрочем – неважно. Парень-то он умный, начитанный, только вот в бизнесе всегда был беспредельщиком.

– Не он один, – заметил Сурков.

– А в Аду места много!

– И что, нет никаких шансов?

– Шанс есть.

– То есть он может рассчитывать на встречу?

– Пока нет, – усмехнулся я, – а потом, может, он и сам этого не захочет. Пусть лучше читает Новый Завет – там есть парочка рецептов как раз для него.