Текст книги "Очередь"

– Простите, это я у вас брала?

– Да.

– Спасибо большое.

– Пожалуйста… Ну чо, свернем, а?

– Изгибайтесь, изгибайтесь…

– Ленок, не отставай.

– Вон, видишь, прут как…

– Ты точно знаешь, что «Супер Райфл»?

– Точно. А что?

– Да что-то не верится…

– Ну что ж мне – врать будут? Какой смысл?

– Да, смысла нет…

– Как здесь хорошо. Люблю такие переулки.

– Тихие?

– Ага. И прохладней здесь.

– Смотри – мерседес.

– Чей это, интересно?

– Номер наш вроде. Не дипломат.

– Дорогой, наверно?

– Да. Наверно.

– Володя! Положи на место!

– Тополя как разрослись…

– Да тут их не подрезает никто. На проспекте так обкорнали…

– Я б в такой дом переехала. Люблю двухэтажные.

– А я сейчас что-то башни оценил.

– Чего хорошего?

– Шум не слышен.

– Да ну, в небоскребе жить…

– Здорово. Я у приятеля бываю иногда – любо-дорого. Ни шума, ни запахов. А то у нас во двор магазин выходит – рыбой несет. Ребята бегают, шумят.

– А я как-то равнодушна к шуму.

– Ну, это пока. Я работать могу только в тишине.

– А ты что, пишешь что-нибудь?

– Статьи редактирую.

– Какие?

– Исторические. Ну, на разные темы.

– Например?

– Ну, последняя называлась… щас… дай вспомню… а… что-то к вопросу о миграции южных славян.

– Для меня это темный лес.

– Это все очень просто.

– Для тебя.

– Иди сюда, тут стоять удобней.

– Сорви листик.

– Что, этот?

– Ага. Я на нос приклею.

– На Чебурашку похожа!

– Сам ты Чебурашка.

– Володя! Ты где?

– Клади ладошку, Чебурашка.

– Зачем?

– Клади, прихлопну, как муху.

– На.

– Хоп!

– Фигушки.

– Клади.

– На.

– Хоп! То-то.

– Зачем так лупить-то! Теперь ты…

– Володя!

– Ал!

– Не-а!

– Хоп!

– Мимо!

– Мазилкин.

– Мам, я здесь.

– Бац! Вот так мы их.

– Почему не отзываешься? Я что, кричать должна?

– Клади.

– Ты клади, хитрый какой…

– Хоп!

– Вот тебе!

– Молодые люди, не толкайтесь.

– Извините.

– Минуту спокойно постоять не могут… хи-хи да ха-ха…

– Да пусть поиграют.

– Пойду на лавочку присяду…

– Ух ты, восьмой час уже.

– Серьезно?

– Ага. Двадцать минут.

– Вроде подвинулись немного.

– Да они быстро торгуют, я видела.

– На футбол опоздали. Через десять минут показывают.

– Послезавтра интереснее. «Спартак» – «Динамо».

– Через забор и тама…

– Точно.

– Ой, мужчины, хоть не курили бы. И так дышать нечем…

– А вы отойдите подальше, да и всё.

– Сам бы отошел.

– Чего это я должен отходить. Вы и отходите.

– Стоит и дымит, как паровоз.

– Лен, а ты не спрашивала, размеры все есть?

– Да вроде все.

– Хорошо.

– Чего это напирают?

– Не знаю. Чего там случилось?

– Черт их знает.

– Женщина, спросите там, что такое?

– Что там? Неужели опять подъехал кто-то?

– Пойду схожу…

– Что ж так толкаются-то… осторожней!

– Да мы, что ль, толкаемся? Это нас толкают.

– Осторожней…

– Ну вот, опять поперли.

– Миша, сюда.

– И мы тоже. Давай, давай…

– Ну что там, Лен?

– Это не автобусы. Просто решили упорядочить очередь.

– Как?

– Пореже сделать.

– Правильно… А то возле прилавка небось куча-мала.

– Да. А так пореже будет и подлинней немного. Но зато дело быстрей пойдет.

– Я думаю.

– Товарищи, давайте подвинемся.

– Двигайтесь, двигайтесь и пореже становитесь…

– Пошли туда.

– Двигайтесь в переулок, пореже лучше стоять. И очередь быстрей пойдет.

– А не все равно как стоять? Один черт.

– Может, действительно так быстрей.

– А то влезли разные, понабились.

– Туда немного еще… Чего толкаться…

– Успеть бы хоть…

– Пройди чуть-чуть…

– А там прямо водоворот…

– Алеш, иди ко мне, что ты…

– Ну вот, здесь еще прохладней.

– Смотри, там кошка.

– Лен, иди, тут сесть можно.

– Не грязно?

– Не-а…

– Садись.

– Выступ специально для нас… оох… хорошо как…

– Парапетик такой.

– Нет, молодой человек, это не парапет. Это завалинкой называется… разрешите… оп-ля… Люда, садись…

– Грязно, Паш…

– На газету, постели.

– Вот… фу-у-у… настоялись ноженьки…

– Дядь Сень, сядем?

– Ага… во так, во так…

– Пододвиньтесь немного, товарищи…

– Здорово. Так и будем сидеть.

– А солнышко-то того – тю-тю уже.

– Почти. Почти тю-тю. Все равно жарко.

– Нет, ну американские, а? Обалдеть.

– Да что-то не верится. А вы точно знаете?

– Ну пойдите да спросите.

– У тебя сигаретки не будет?

– Где-то… на…

– Во… спасибо… хорошо сделана. Чья?

– Шведская.

– У брательника была в виде бабы. Знаешь, ножки разведены у нее. А сожмешь – в руках огонек. Она руки вместе держит.

– Увесистый какой… посмотри, Лен.

– Как настоящий.

– Такой пушкой и напугать можно. Деньги ваши – будут наши.

– Да игрушка, видно сразу…

– Не скажи.

– Хочешь колбаски?

– Да что ты.

– Вот, двигаемся… вставай, пересядем.

– Леш, подвинься.

– Я ж говорил, быстро пойдет…

– Ленок, за мной! С краю сядем.

– Киска какая. Кс, кс, кс… иди ко мне…

– Не бери ее, она грязная.

– Сам ты грязный… Киса, иди ко мне.

– Подзаборная какая-то.

– Ты просто животных не любишь.

– Привет. У меня две собаки были.

– Киса… ну вот… видишь, хорошенькая какая.

– Мурка.

– Кисуля… носик холодный, ласковая… кисуля…

– Девушка, она ведь бегает черт знает где.

– Ничего. Кисуля… погладь ее…

– Во… нравится ей…

– А глаза какие… смотри, горят как…

– Ой, а волос от ее…

– Беги…

– Американские прочней…

– Да и красивее ткань намного.

– Володя, не надо бросаться.

– А кошка проворней тебя.

– Оставь ее в покое, Володя!

– Все-таки жара, а камень все равно холодный.

– Конечно. Тут земля сильно не прогреется. У меня зять на даче полежал вчера на земле, а сегодня уже кашляет.

– На юге наоборот – тепло от нее, даже когда прохладно.

– Да, это точно…

– Что ж так медленно, черт возьми.

– Устали, наверное.

– Все устали. Им за это деньги платят, а мы даром стоим.

– Они в пакетиках таких фирменных.

– А какая фирма?

– «Ли», кажется.

– «Ли»?

– «Ли».

– Хорошо.

– Господи, хоть бы какие достались…

– Лишь бы опять мудаки эти не приехали.

– Давай?

– Спасибо…

– Двигаемся, двигаемся, братцы…

– Ну вот и посидели… домик кончился…

– Вставай, Сереж.

– Они практичные – год носишь, и ничего.

– Да, там материал будь здоров.

– Наши вроде тоже научились.

– Да ну, плохие все равно.

– По какой-то лицензии делают…

– Нет, я видел – ничего.

– У наших материал паршивый…

– Ку-ку…

– Не хулигань.

– Гвоздики твои почти завяли.

– А тебе-то что?

– Ничего.

– Вот я здесь была. За вами.

– Ага.

– Теперь все. Сегодня уже не купим!

– Это почему? Они же до одиннадцати обещали!

– Да вы выйдите, посмотрите, какая очередь там! Тут еще часа четыре стоять как минимум!

– Да нет, ну а как же?

– Я там подходила, там женщина одна пишет номера.

– На руках?

– На руках и в тетрадку. Фамилии.

– Ну и что?

– Завтра с семи торговать будут. А сегодня не успеем… вон… два часа осталось… даже меньше…

– Черт побери…

– Она всю очередь обойдет, так что не волнуйтесь.

– Ну а порядок хоть навели?

– Навели. Очередь реденькая, ровная такая.

– Что ж – всю ночь стоять?

– Да зачем стоять? Вы отойти можете.

– На всю ночь?

– До перекличек.

– А когда переклички?

– В три часа и в шесть…

– Да что они, обалдели? Что ж, всю ночь здесь куковать?

– Ну, можно до трех уйти.

– Куда мне уйти-то?! Я в Мытищах живу!

– Действительно, как добираться? Можно было домой поехать поспать, но транспорт ведь не ходит в три часа…

– Какой дурак это придумал!

– Я, наверно, не буду стоять…

– Зря время угробили.

– Останемся?

– Давай.

– Я тоже останусь. Я тут рядом живу…

– Мы тоже.

– Да, грустненько…

– Ничего, щас половина очереди сбежит.

– Может быть.

– Там в скверике скамеек много, посидим. Сейчас ночи быстро летят.

– Тем более – теплые.

– Вон, видите, сколько ушло?

– Хорошо.

– Вообще свинство, конечно. Если б не эти приезжие…

– Да из них никто не останется. Будут они ночевать!

– Может, и останутся.

– Может.

– А может, и нет.

– Черт их знает…

– Тюк!

– Я вот тебе щас тюкну! Иди сюда!

– Мам, дай помидор.

– Не дам. Сиди здесь.

– Мам, ноги болят.

– Сиди, кому говорят!

– Лен, так лучше.

– Точно. Сообразительный.

– Девушка с волосами цвета льна.

– Юноша с глазами цвета редиски!

– Хулиганка!

– Сам хулиган.

– А утром они рано начнут?

– Рано. В семь.

– Я пойду, наверно.

– Не останетесь?

– Не-а…

– Да чего тут, подумаешь – ночку скоротать. Зато утром раз-два и получим.

– Конечно.

– Можно на вокзал пойти посидеть…

– Ну, там своих хватает.

– Да тут рядом лавочек полно, чего мучиться?!

– Киса неугомонная какая…

– Скучно одной, поди.

– Сейчас они кончат, наверно. Пора.

– Интересно, а много привезли?

– Много. Нам хватит.

– Хорошо бы…

– Вон та женщина идет.

– Она записывает?

– Ага.

– Володя! Положи на место.

– Мам, я немного.

– Положи, кому говорю!

– Кис, кис… иди сюда…

– Слушай, гони ее к черту, облезлую эту!

– Ленок, масленый блинок…

– Ты все хулиганишь. Проколю насквозь. Оп!

– Ой, больно… Ой! Ленка! Не хулигань, он же острый…

– Умри, презренный… оп!

– Ленка! Щас сломаю!

– Хоп… хоп!

– Дай сюда… вот так…

– Ой… больно! Что ты! Мамочка!

– От-дай… от-дай…

– Караул… ой! Мама!

– Тысяча двести двадцать шестой.

– Кропотов.

– Тысяча двести двадцать седьмой…

– Саюшева.

– Тысяча двести двадцать восьмой.

– Покревский.

– Тысяча двести двадцать… восьмой.

– Я… Зимянин… Зимянин…

– Так… Тысяча двести двадцать девять.

– Бородина.

– Боро-дина…

– А когда перекличка?

– В три часа ночи первая, в шесть вторая.

– А почему так неудобно?

– Караул… Вадим… Ой! Хам!

– Тысяча двести двадцать… извиняюсь, тридцать.

– Сохненко.

– Тысяча двести тридцать один.

– Болдырев.

– Тысяча двести тридцать два.

– Герасимова.

– Тысяча двести тридцать три.

– Николаенко.

– Тысяча двести тридцать четыре.

– Гутман. Гутман…

– Так. Тысяча двести тридцать пять.

– Мы.

– Кто – мы?

– Алексеев… Вадим…

– Тысяча двести тридцать шесть… девушка! Говорите или нет!

– Трошина.

– Как маленькие… Тысяча двести тридцать семь…

– Заборовский.

– Тысяча двести тридцать восемь.

– Локонов.

– Тысяча двести тридцать девять.

– Самосудова. А когда, вы говорите, перекличка?

– В три и в шесть. Тысяча двести три… сорок. Сорок.

– Боканина.

– Тысяча двести сорок один.

– Рысько.

– Тысяча двести сорок два.

– Коноваленко… скажите, а хватит там нам?

– Хватит, хватит… Тысяча двести сорок три.

– Зотова. А говорили, что на руках писать будут.

– Зачем руки пачкать. Вы лучше запомните получше номер.

– А на перекличке что кричать – номер или фамилии?

– Мы вам номер кричим, а вы отвечаете свою фамилию.

– Ясно…

– Тысяча двести сорок… сорок четыре.

– Иванова.

– Тысяча двести сорок пять.

– Хохряков.

– Тысяча двести сорок шесть.

– Никитская.

– Тысяча двести сорок семь.

– Коржев.

– Тысяча двести сорок восемь.

– Сатуновский.

– Тысяча двести сорок девять.

– Грамматикати.

– Как?

– Грамматикати.

– Так. Грамматикати… Тысяча двести пятьдесят.

– Монюкова.

– Отойдите, пожалуйста… Тысяча двести пятьдесят один.

– Костылев. Запишите мне на руку, пожалуйста.

– Забыть боитесь?

– Ага…

– Пожалуйста… Тысяча двести пятьдесят два.

– Барвенков.

– Тысяча двести пятьдесят три.

– Воронина.

– Тысяча двести пятьдесят четыре.

– Это… Рождественская. Рождественская.

– Тысяча двести пятьдесят пять.

– Самосуд.

– Тысяча двести пятьдесят шесть.

– Лаврикова.

– Тысяча двести пятьдесят семь.

– Кондратьев.

– Тысяча двести пятьдесят восемь.

– Хохлова.

– Хохлова… Тысяча двести пятьдесят девять.

– Чайковский.

– Тысяча двести шестьдесят.

– Мухина.

– Тысяча двести шестьдесят один.

– А тут отошла женщина… передо мной…

– Пусть потом подойдет… шестьдесят два.

– Злотников.

– Тысяча двести шестьдесят три.

– Бондаренко.

– Так. Чего это вы так петляете…

– А тут уютней. Видите, переулочек прохладный какой.

– Вижу.

– Ну вот, их записали, теперь идите к нам. Тут и посидеть можно.

– У них…

– Володька!

– Ну, Лен, теперь мы куда хотим, туда и смотаемся.

– А мне что-то никуда не хочется. Устала как собака.

– Устала?

– Ага.

– Да брось ты.

– Честно.

– Товарищи…

– Темнеет как быстро.

– А может, на вокзал пойти?

– Я тут останусь, Петь.

– Значит, я за вами. К трем приду.

– Товарищи, а давайте по скверу расположимся в порядке очереди?

– Давайте.

– Конечно, удобно и лавочек полно.

– Идем…

– Только не спешите, всем хватит места.

– Пошли, Лен…

– Куда еще?

– В сквер. Вон он, рядом. Идем.

– Волоки меня… упаду!

– Ладно, не валяй дурака, пошли, а то лавочки займут.

– Липы толстые какие.

– Он старый, наверно…

– Вон там.

– Нет, он за мной.

– Осторожней, тут проволока торчит…

– Смотри, как заняли быстро… а мы где?

– Вон там, скорее!

– Я так не могу… Вадим… ой…

– Сюда иди…

– Тут мокро…

– Мы здесь, за вами.

– Да, да.

– А лавочка горячая какая… смотри…

– Здорово…

– Она весь день грелась… положи руку…

– Тепло как…

– А здесь удобно, здоровски!

– Ага. Прислонись ко мне.

– Ой, совсем как в кресле.

– Мы вам не мешаем?

– Нет, нет, ребята.

– А хороший скверик, правда?

– Ага. И лавки целые. Так хорошо сидеть.

– Сидела бы и сидела.

– Положи сюда гвоздики.

– Товарищи, а мы по очереди сидим?

– Вроде…

– Не перепутать бы.

– Да не спутаемся, что, маленькие, что ли…

– А быстро темнеет как…

– О… битлов завели. Слышишь?

– Ага… где-то…

– Вон в том доме.

– Наверно.

– «Тикет то райд»… точно…

– Это в том окне, наверно, которое горит.

– Ага… Шииз гонна тикет то райд, шииз гонна тикет то раааайд… хорошая запись…

– А говорят, что в Москве неба не видно. Вот, смотри.

– Шииз гонна тикет то рааайд, шиз донт кер!

– А хорошо тут…

– Нау пипл донт кер… сто лет не слышал.

– Смотри, звездочки.

– Ты у меня как звездочка. Русалочка…

– Не надо, Вадим. Слышишь.

– Русалка…

– Вадим… ну Вадим…

– Молодые люди, вы мешаете.

– Чего?

– Мешаете!

– Смотри, все уже дремлют.

– Настоялись. А здесь вообще здорово спать. Уютный уголок. Я сто лет на природе не спал, а ты?

– Я тоже.

– Положи мне голову на плечо.

– Не больно?

– Нет, что ты. Тебе удобно?

– Ага… Ооооаааххх… ноги отнимаются…

– Я вообще тоже перегрелся немного…

– Давай слегка вздремнем, а потом погуляем…

– Давай… Смотри, все как сурки.

– Чего же ты хочешь…

– Ит вонт би лонг йе, йе, йе, йе! Ит вонт би лоооонг…

– Молодые люди, может, угомонитесь, а?!

– Хорош болтать, парень, завтра допоешь…

– Спи, слышишь…

– Ладно, сплю…

– Тепло так…

– Прохладно что-то…

– Апчхи!

– Уааах… ой…

– Так вот… ага…

– Подвиньтесь немного…

– Ага… пожалуйста, пожалуйста…

– Прикипели, бля…

– Епт… тоже придумал…

– Уаааэээх… ааааэээх…

– Апчхи!.. апчх… пчхи!!.. Господи… ааапчхи!!

– Не холодно?

– Не-а… господи…

– Тише, Петь…

– Ммммм… ммм…

– Фууу-фуу…

– Володя… ложись сюда… Володя, ножки сюда…

– Фу… фу…

– Ммм… мм…

– Володя… не ворочайся…

– Хааа… аах…

– Лежи, не вертись… не верится…

– Господи…

– Поверил ему… дурак…

– Спи, ладно…

– Хорошо-то как…

– Мммм… ммм…

– Ууааах… ааэээххааа… уахэаа…

– Руку так вот… удобней…

– Фууу… фууу…

– Спи, спи… Володя…

– Гады, бля…

– Апчхи!

– Вбилы, а ен вмер… хосподи…

– Фууу…

– Сам… ммм… сам и это…

– Тысяча двести тридцать пять! Тридцать пять!

– Вадим… Вадим, проснись!

– Тридцать пять!

– Фууу… Алексеев, Алексеев!

– Что за черт! Чего вы дрыхнете! Тысяча двести тридцать шесть!

– Трошина.

– Так. Трошина…

– Фууу… черт… ой… ууу…

– Холодно…

– Фууу…

– Вадим! Вадим! Вадик!

– Что… чего такое… чего ты…

– Вадик! Ну что же ты! Проснись!

– Что? Что случилось?

– Идет женщина. Перекличка! Что, что…

– Где?

– Да вот, не видишь?

– Аааа…

– Ты спал как сурок… Спишь и спишь…

– Уааах… ногу отсидел… как макаронина…

– Давай, Вадим, давай…

– Чего давать-то? Сама подойдет… Брр… прохладно, однако…

– Все уже давно стоят, ты спишь только.

– Серьезно? Правда… Ааа… вон они…

– Пошли скорей.

– Пошли… ой, нога не идет…

– Ну вот, что я, подпорка, что ли…

– Брось, комиссар, не дотащишь.

– Остряк… Пошли скорее. Говорят, половина очереди слиняла.

– Правда?

– Говорят.

– Это хорошо. Ой…

– Ну что ты как пьяный! Дурачок…

– Мы здесь, кажется…

– Да. За мной.

– А чего она пишет?

– Номера вычеркивает.

– Это которые ушли?

– Ага.

– Мам, я писать хочу…

– Иди вон туда и пописай… иди…

– Вас, молодой человек, ночью добудиться не могли никак.

– Ааа… да. Вспоминаю. Я прям провалился куда-то.

– Девушка ваша растолкала. А то б она вычеркнула.

– Чего, такая суровая?

– Да тут будешь суровым – обойди всю очередь.

– Она что – сама согласилась на это?

– Сама.

– А что ей за это будет?

– Сейчас получит первой.

– Здорово…

– Так… товарищи… значит, те номера, которые не откликаются, я вычеркиваю. Тут за ночь произошли кое-какие изменения… многие ушли…

– А порядок тот же остался?

– Нет, то есть – да. Номера у всех свои. Просто выбывшие номера я не зачитываю. Пропускаю… Тысяча двести двадцать восемь.

– Покровский.

– Тысяча двести двадцать девять.

– Бородина.

– Тысяча двести тридцать.

Вычеркиваю… Тысяча двести тридцать один.

– Болдырев.

– Тысяча двести тридцать два.

– Герасимова.

– Тысяча двести тридцать три. Тоже нет?!

– Тридцать три!

– Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать четыре.

– Гутман. Здесь я.

– Тысяча двести тридцать пять.

– Алексеев.

– Тысяча двести тридцать шесть.

– Трошина.

– Тысяча двести тридцать семь.

– Заборовский.

– Тысяча двести тридцать восемь.

Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать девять.

– Самосудова.

– Тысяча двести сорок.

– Боканина.

– Тысяча двести сорок один.

Вычеркнем товарища… Сорок два.

– Коноваленко. Тут мы…

– Тысяча двести сорок три.

– Зотова.

– Тысяча двести сорок четыре.

– Иванова.

– Тысяча двести сорок пять.

– Хохряков.

– Тысяча двести сорок шесть.

Нет… Тысяча двести сорок семь.

Тоже… Тысяча двести сорок восемь.

– Сатуновский.

– Тысяча двести сорок девять.

– Грамматикати.

– Ага… Тысяча двести сорок… пятьдесят…

– Монюкова.

– Тысяча двести пятьдесят один.

Вычеркиваю… Пятьдесят два.

– Барвенков.

– Тысяча двести пятьдесят три.

– Воронина.

– Тысяча двести пятьдесят четыре.

Так… Тысяча двести пятьдесят пять.

Тоже… Пятьдесят шесть?

– Лаврикова.

– Тысяча двести пятьдесят семь.

– Кондратьев.

– Тысяча двести пятьдесят восемь.

– Хохлова.

– Тысяча двести пятьдесят девять.

Вычеркиваем товарища… Шестьдесят.

– Мухин.

– Мухина или Мухин?

– Была Мухина, а теперь Мухин будет…

– Так. Тысяча двести шестьдесят один.

– Сумнина.

– Тысяча двести шестьдесят два.

– Злотников.

– Тысяча двести шестьдесят три.

– Бондаренко.

– Тысяча двести шестьдесят четыре.

– Соколова.

– Тысяча двести шестьдесят пять.

Вычеркиваю. Шестьдесят шесть.

– Зворыкина.

– Тысяча двести шестьдесят семь.

– Он отошел на минутку… на минутку…

– Ладно. Шестьдесят восемь.

– Васина.

– Так. Васина… Ну что, все здесь?

– Все.

– Все вроде.

– Так. Теперь в том переулке…

– Скажите, а почему очередь не двигается?

– Торговать еще не начали.

– А когда начнут?

– В семь.

– Скоро уже…

– Да чего вы волнуетесь – сейчас быстро пойдет.

– А вы точно знаете, что каракулевый воротник?

– Да я видел своими глазами.

– Это здорово. Он и красивее, и лучше.

– Конечно…

– А производство чье?

– Турция.

– А не болгарские разве?

– Да что вы, Турция самая настоящая. Поэтому и очередь такая…

– У турков выделка мягче. Они кожу как-то обрабатывают умело.

– И она такая приятная, темно-коричневая…

– Подвинемся, давайте?

– Давайте.

– Вы не студенты случайно, молодые люди?

– Она студентка, а я нет.

– А где вы учитесь?

– В текстильном.

– Это очень хорошо. Нашьете нам красивой одежды.

– Куда уж нам.

– Чего же вы в свои силы не верите?

– При чем тут мои силы…

– Ну, это вы зря. Мы в вашем возрасте просто горы были готовы своротить.

– Ну и своротили?

– Молодой человек, а я, между прочим, не с вами разговариваю.

– Зато я с вами.

– Очень вежливо.

– А что такого?

– Ничего такого! Хамить не надо. Что такого…

– А кто хамит?

– Вы хамите.

– Я?

– Вы.

– Лен, я хамлю?

– Да ладно тебе, не заводись…

– Да он первый заводится.

– Успокойся.

– Да я спокоен. Это он слюной брызгать начал.

– Парень, хорош. И так стоять муторно…

– А что я-то?

– Да хватит, хватит. Попиздели, и хватит…

– Слушайте, мужчины! Может, кончим ругаться?!

– Молчу, мать, молчу…

– Смотри, Володь, голуби какие. Видишь?

– Ага. Мам, дай я хлебца покрошу им.

– На… немного… вот. Иди, только не пугай.

– Говорят, эти голуби разную заразу разносят. Эпидемии, холера там всякая…

– Да ну, глупости.

– Серьезно. Я в газете читал.

– Как вы думаете, начали торговать?

– Пора бы. Десять минут уже.

– Восьмого.

– Я отойду, сигарет купить.

– А что, киоск с семи?

– Должен вроде…

– Купите мне, если будет. «Яву» или «Пегас». Что будет.

– Мам, дай еще хлеба!

– Нет, хватит.

– Ну дай! Видишь, они поклевали. Дай!

– Ну на, на…

– Двигаемся, товарищи.

– Слава богу…

– Пошли, Паш…

– У вас платье помялось сзади.

– Сильно?

– Нет, не очень, но мятое.

– На скамейке на этой.

– Двигаемся, двигаемся.

– Володя, хватит. Иди сюда.

– Мам, чуть-чуть…

– Иди, слышишь!

– Смотрите, а те за нами.

– Ага.

– Большая все-таки очередь…

– Да…

– Очередища такая…

– Давайте поактивней, ребят.

– Лен, это тебя касается.

– Иду, иду… сам не отстань…

– Наверно, очередь подтягивают.

– А турецкие и сшиты лучше. У них в талии поуже. В болгарских утонешь сразу.

– У турецких пуговицы красивые. Знаете, такие кожаные…

– Кожаные. Знаю.

– А солнце уже встало давно.

– Конечно…

– Как сегодня, жарко будет, не знаете?

– То же самое вроде.

– Ну, мы до девяти купим?

– Должны.

– Пошли, пошли как.

– Действительно, что-то уж очень быстро.

– Так и должно, при нормальной торговле.

– Если б так всегда очередь шла.

– Ну вот, еще немного, еще чуть-чуть…

– А то забились в переулок, как эти…

– Не давит, нет?

– Ничего.

– Дружней, дружней… чего там…

– Ну вот, нашел где разворачиваться…

– Ему назад надо.

– Выехал бы на улицу да развернулся.

– Куда б я выехал, чего орешь?

– Я не ору. А ты весь переулок перегородил.

– Потерпите…

– Видали. Хамюга.

– Люди его ждать будут. Разворачивайся!

– Потерпите.

– Наглец какой.

– Ну вот, дыму напустит теперь… фу…

– Давай, давай…

– Пошли скорей, Лен.

– Успеется.

– Володя! Не отставай! Где ты?

– Я тут, мам…

– Иди ко мне.

– Слава богу… во, вышли… ой, мамочка моя… народу-то…

– Что это такое?

– Кошмар какой… а где же очередь?

– Чего они там столпились?

– Фууу… сюрприз за сюрпризом…

– А как же? Где что?

– Идиотизм какой-то…

– Товарищ, а что это такое? Почему толпа такая?

– Черт их знает. Велели всем подойти.

– Кому – всем?

– Всей очереди.

– Еп твою мать… я-то думал, покупают уже…

– Ладно, погоди, вон легавый идет…

– Щас вякнет что-нибудь…

– Поебень какая…

– Действительно, а какого черта собрали!

– Давайте послушаем…

– Может, кончилось?

– Да быть не может. Вечером привезли полно…

– ТОВАРИЩИ! ПРОСЬБА НЕ ШУМЕТЬ! ТОЛКАТЬСЯ НЕ НАДО!

– Неужели столько стоит…

– Отойди, там грязь…

– Женщина, платок упал у вас…

– Спасибо.

– ТОЛКАТЬСЯ НЕ НАДО.

– Ленок, иди ко мне…

– Продвиньтесь немного, товарищи…

– ТОВАРИЩИ! ЧТОБ У НАС С ВАМИ БЫЛ ПОРЯДОК, НАДО ВЫСТРОИТЬ РОВНУЮ ОЧЕРЕДЬ!

– Как это – ровную?

– Чего, за этим и собрались?

– Давайте отпускайте побыстрей, чем трепаться!

– Дурью мучится, идиот…

– ТОВАРИЩИ! ВЫСТРАИВАЕМСЯ ПО ОДНОМУ!

– Как же по одному? На кой черт?!

– Нет, ну это безобразие! Стояли же нормально!

– Надо пожаловаться на него.

– А торгуют, не знаете?

– Вроде торгуют.

– Все равно грузины здесь.

– Ааа… это бесполезно. Они вперед нас пролезут.

– ВЫСТРАИВАЕМСЯ ПО ОДНОМУ, ТОВАРИЩИ!

– Зачем это нужно?

– С другой стороны, так уж никто не пролезет.

– Да ну вас…

– Ну чего, пошли назад?

– Сволочизм какой…

– ТОВАРИЩИ! ЗДЕСЬ МЫ УСТАНОВИМ ТУРНИКЕТЫ, ЧТОБ ПОСТОРОННИЕ В ОЧЕРЕДЬ НЕ ПРОНИКАЛИ! И ДВИЖЕНИЕ БУДЕТ ПО ТУРНИКЕТАМ! ВЫСТРАИВАЕМСЯ ПО ОДНОМУ, ПО СВОИМ НОМЕРАМ!

– Вообще с турникетами хорошо…

– Да ну… одна каша…

– Пошли, ладно…

– Сень, возьми авоську.

– ПО ОДНОМУ! ПО ОДНОМУ! А ШУМЕТЬ И ТОЛКАТЬСЯ НЕЗАЧЕМ! НЕЗАЧЕМ ШУМЕТЬ И ТОЛКАТЬСЯ!

– Что за дураки…

– Не ворчи.

– Не видно, торгуют они?

– Да отсюда не увидишь ни черта… не знаете, торгуют там, а?

– Понятия не имею… не торгуют, не знаете?

– Должны бы… не видно… не продают, а?

– Черт знает… надо б подойти… вам не видно, молодой человек?

– Нет.

– А вам?

– Нет. Как там, не начали?

– Давно пора уже, по идее. Не знаете?

– Торгуют.

– Точно?

– Вы видели?

– Нет, вот он ходил. Ровно в семь и начали… можно пройти?

– Да-да, конечно…

– Это хорошо…

– ТОВАРИЩИ! РАЗБЕРИТЕСЬ ПО СВОИМ НОМЕРАМ! РАЗБЕРИТЕСЬ!

– А много продавцов?

– Двое.

– Как и вчера?

– Ага.

– Ну вот, теперь расходиться час будут… можно побыстрей там?!

– Это передние медленно идут…

– Ну поторопите их!

– Идите и поторопите, быстрая какая…

– Ползут, как черепахи…

– Хватит ворчать-то… с утра ворчит…

– Ну, пошли опять по знакомой улице…

– А бочка где? Не видно что-то…

– Бочка дальше, в том дворе.

– Ааа… да, да. Там песочница еще…

– Да. Песочница.

– Ленусик… ау, я здесь…

– А я ищу…

– Здорово я замаскировался?

– Здорово…

– Знаешь этот анекдот?

– Какой?

– Василий Иванович с Петькой сидят в штабе и пьют.

– Так…

– Петька говорит: Василий Иваныч, белые в город входят.

– А тот?

– Не перебивай. А Василий Иваныч… извините… А Василий Иваныч ему: пей, Петька, пей… А он опять: белые в городе! Пей, Петька, пей…

– Алкоголики…

– Белые на огородах, Василий Иваныч! А он ему: ты меня видишь? Не-а, Василий Иваныч, не вижу. И я тебя не вижу. Здорово мы замаскировались, а?!

– Неостроумно.

– Вон бочка наша. Только не торгует никто.

– Что ж, тебе с утра прям торговать начнут…

– А хорошо бы кваску тяпнуть…

– Чего захотел. А пива не хочешь?

– Пива не хочу. А вот пожрать не мешало. Пошли чего-нибудь купим?

– А где?

– Да где-нибудь.

– Надо сначала на место встать. Щас придем, тогда пройдем.

– Ты рифмами заговорила.

– Учись, пока жива…

– Учусь. Как Ленин завещал.

– Во-во. Учись.

– Учусь…

– Учись-учись…

– Учусь-учусь… чего-то не разберутся там никак…

– Щас выйдем в родной переулочек и разберемся.

– Галантерея закрыта еще.

– А что такое?

– Да мелочь там…

– Оп…

– Зачем ты выкинула?!

– А они завяли уже давно.

– Поставила бы в воду, и все. Чудачка.

– В какую воду? Где ты воду видишь?

– Ну… нашла бы…

– Найди сначала, а потом советуй.

– Не серчай, Еленка. Будет и на нашей улице праздник.

– Ты что, всегда так хохмишь?

– Ага. У меня на все случаи жизни припасено.

– Что?

– То самое.

– Остряк… а чего это… мы ж прошли переулок…

– Так теперь по одному будем стоять – значит, очередь больше растянется.

– И то правда.

– Пошли перейдем, а то тут не протолкнешься…

– Давай…

– Тут за углом, я знаю, кафе есть. И кафетерий. Можем чего-нибудь перехватить.

– Хорошо бы.

– Простите, мы не за вами стоим?

– Да, да, за мной.

– Как далеко вытянулись…

– Еще пройдите, товарищи.

– А что такое?

– Там загибы получаются… пройдите!

– Пошли отодвинемся.

– Ой, когда ж остановятся…

– Володя, иди за дядей.

– Так тут, наверно, рынок близко?

– Да, недалеко.

– Вон кафетерий. Только он, кажется, закрыт…

– Так рано еще.

– Да. Они с девяти вроде.

– До девяти не купим, наверно.

– Черт знает…

– Не надо давить-то, ребята!

– А мы не давим.

– Ну что, выровнялись там?

– Кажется.

– Стой тут.

– Стою.

– А не очень далеко. Вон за нами хвостище еще какой…

– Да.

– Слушай, дай я сбегаю матери звякну.

– Беги.

– Смотри, а баба все в пальто…

– Мерзнет, наверное.

– В жару такую.

– Ну, щас-то и не так жарко.

– А мне жарко что-то…

– Возле рынка должны квасом торговать.

– Да не всегда там торгуют…

– Ууааах… хоть бы лавочки были какие…

– А во дворе должны быть. Товарищи, вы не видите, есть там лавочки во дворе?

– Детская площадка есть. Небольшие такие…

– И возле дома есть. Возле подъездов.

– Так, может, там рассядемся, товарищи? Чего стоять-то?

– Давайте, конечно…

– Загнемся туда, и все…

– Да. Выгибаемся во двор, выгибаемся!

– Пошли… иди занимай скорее…

– Только по порядку, по порядку! В порядке очереди!

– Куда лучше!

– Дружней, дружней…

– И правда, так настоишься, действительно…

– А зеленый дворик…

– Люда, мы за ними.

– Вон отсюда лучше.

– Володя, дай руку.

– Прямо по подъездам, товарищи!

– Садись сюда…

– Подвиньтесь-ка…

– Еще место здесь…

– Вот и все. А то стояли, стояли…

– А это занято место, отошел он…

– На ту лавочку.

– Хорошо, что очередь пореже стала.

– Витек, садись поплотней.

– Тут тесно что-то получается… может, на ту пойдем?

– А там сидят уже…

– Ну, тогда подвиньтесь немного…

– Куда двигаться-то?

– Ну немного хотя бы.

– Рит, подвинься.

– На этих лавках обычно старухи сидят. А теперь мы у них отобрали законные места!

– Точно. У нас прямо обойма старух. Как выйдут, сядут и на весь день.

– Сидят и рассматривают всех. Идешь как сквозь строй.

– А что им делать-то? Они в деревнях привыкли на завалинках сидеть, вот и здесь хотят.

– Зеленый двор какой.

– Да, ничего.

– Смотри, а те вон как устроились!

– Сообразительные. Только там грязно.

– В принципе, там ведь такие же дворы. Тут вся очередь может разместиться.

– Ага.

– Ну что, не заблудился?

– Почти. А здорово придумали…

– Садись.

– Умница, что заняла…

– Дозвонился?

– Ага.

– Ну и как?

– Да ничего.

– Товарищи, а как же двигаться будем?

– А может, прямо лавочками?

– Как?

– Ну, когда предыдущая лавочка перейдет вся, тогда и мы.

– Точно.

– Правильно. Чего по одному тыркаться.

– Давайте всей лавочкой.

– Огонька не будет?

– Пожалуйста…

– Спасибо.

– У вас сегодняшняя?

– Да.

– Как там в Ливане?

– Да все по-старому, кажется. Бомбят.

– Варвары…

– Обнаглели совсем. А арабы эти ни черта не воюют.

– Да. Они привыкли, что мы за них все делаем.

– Не в этом дело. Евреев больше.

– И армия лучше. Америка для них миллионов не жалеет.

– Что ни месяц – то война какая-нибудь. Ирак с Ираном тоже не поделили что-то.

– Время поганое какое-то.

– Аааа… воевали всегда. И будут воевать.

– А евреи прямо по женщинам, по детям хуярят, не стесняются…

– Ты потише с выражениями…

– Про спорт нет ничего?

– Ничего особенного…

– А хорошо придумали – загородочка. У нас перед домом все вытоптали.

– Сирень большая какая. Наверно, давно сажали.

– У нас кирпичиками обложили и успокоились. Конечно, все потоптали.

– Да это сами жильцы отгораживали. ЖЭК надрываться никогда не будет.

– А может, и сами…

– Поспи, сынок.

– Да не хочу…

– Тут кроссвордик есть.

– Давай отгадаем.

– Ручка только нужна…

– На…

– Ага. Так… По горизонтали… русский советский писатель.

– Сколько букв?

– Щас… семь. Семь букв.

– Шолохов.

– Шолохов – советский писатель. А тут русский и советский.

– Маяковский.

– Он поэт.

– Горький.

– Подходит…

– Подошел?

– Да. Неподвижная часть горизонтального оперения летательного аппарата.

– Черт его знает… элерон какой-нибудь…

– Ритмическое окончание фразы.

– Фразы?

– Фразы.

– Рифма…

– Тут букв много. Популярный итальянский тенор.

– Их миллионы… тоже мне кроссворд…

– Ну ты хоть одного назови.

– Не знаю.

– Озеро в Приморском крае.

– Ханка не подходит?

– Щас… подходит.

– Ну так! Я ж там вырос… Ханка, конечно.

– Отрезок, соединяющий точку окружности с ее центром.

– Радиус. Конечно, радиус.

– Верно. Небесное тело в составе Солнечной системы.

– Их много… Марс, Юпитер… Венера…

– Шесть букв.

– Сатурн.

– А может, Венера?

– Может, и Венера… ногу убери…

– Юпитер тоже шесть букв.

– Многолетняя трава семейства осоковых.

– Камыш.

– Не подходит.

– Не знаешь траву семейства осоковых?

– Их много очень…

– Столица Республики Нигер.