Текст книги "Теория нравственности. Всё, что Вы хотели знать о добре и зле, но не знали, у кого спросить"

Теория нравственности
Всё, что Вы хотели знать о добре и зле, но не знали, у кого спросить
Владимир Александрович Старк

© Владимир Александрович Старк, 2023

ISBN 978-5-0060-8938-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Владимир Старк

ТЕОРИЯ НРАВСТВЕННОСТИ

 
Содержание.
Определение нравственного………………1
Три кодекса.
Трудности определения нравственного
Классификация нравственного.
Определения добра и зла.
Любовь – Эгоизм……………………………….8
Проявления любви и эгоизма.
Эмпатия.
Клановый эгоизм.
Совесть – Бессовестность…………………12
Скромность – Гордость……………………14
Определение гордости.
Зависть – обратная сторона гордости.
Лицемерность гордости.
Великодушие – Гнев………………………19
Механизм конфликта.
Прощение – условие мира.
Нравственность насилия.
умеренность – Невоздержанность……22
Безысходность невоздержанности.
Желания и нравственная деградация.
 

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………24

Лицемерие – Искренность

«Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно».

Артур Шопенгауэр

Определение нравственного.

Три кодекса.

Социальный порядок в любом человеческом сообществе определяется тремя поведенческими регламентами…

а). Право. Установленные государством общеобязательные нормы поведения, необходимость исполнения которых основана на страхе перед «государственным» наказанием.

б). Мораль. Сформировавшиеся в обществе общепринятые нормы поведения (приличия, условности, традиции, обычаи, этикет) необходимость исполнения которых основана на страхе перед общественным осуждением (перед стыдом).

в). Нравственность. Нормы поведения, определяемые личным нравственным чувством (совестью), необходимость исполнения которых основана только на нравственной ответственности перед самим собой.

Таким образом, этичность человеческого поведения определяется страхом, стыдом и совестью, и пропорции этих мотиваций могут очень сильно разниться.

Страх перед общественным мнением и совесть – это две принципиально разные поведенческие мотивации, разделяющие область морали и область нравственного. Хотя многие полагают, что общественное мнение – это и есть действие совести, а равно и её источник.

К сугубо нравственным можно отнести лишь те проявления доброй воли, этическая оценка которых окружающими не предполагается. Невозможность посторонней этической оценки может быть обусловлена анонимностью действия, его приватностью, неспособностью окружающих ни заметить, ни оценить тонких проявлений благородства, неведением о возможности посторонней оценки, привычным автоматизмом этичного поведения, или даже бесстрастным отношением к общественному мнению.

Моральные приличия – это нехитрые правила открытого, публичного поведения, соблюдение которых побуждается страхом перед нелестным мнением о себе (стыдом). Тогда как сферой нравственности является внутренний мир человека, его сознание, которое никак не контролируются окружающими, и является областью совершенной этической свободы. Человек может позволить себе быть таким какой он есть только в условиях полной свободы. Свободное в своей скрытости мышление и отражает реальный нравственный образ человека, а вовсе не его внешняя моральная благопристойность.

Благородный человек и в мыслях сохраняет благородство, ему стыдно и думать подло, но если мы видим циничного, беспринципного пошляка, то можно легко предположить, что мысли его гораздо грязней его слов. Или как сказано в Писании: «от избытка сердца глаголют уста человеческие».

Лицемерие порождается несоответствием между приличием внешнего человека и его этически не очень чистым внутренним миром. Нравы моралиста неизбежно приобретают оттенок притворства, фальши, неискренности, чопорности, ханжества. Потому и не удивительно что понятия «мораль», «моралист» имеют в своём значении негативную окраску.

Человеку же с развитым нравственным чувством нет даже необходимости ориентироваться в своём поведении на приличия морали, потому что его естественное поведение этически выше общепринятых моральных норм. Потому нравственно ориентированный характер и обретает такие качества как естественность, простота, искренность, непринуждённость.

Привычка жить по совести, даёт возможность игнорировать приличия, как низкий и ненужный кодекс поведения. Привычка взаимодействовать с окружающими в соответствии со своими нравственными убеждениями освобождает человека от примитивной нормативности морали.

Хамы и невежи тоже бывает пренебрегают приличиями морали, но лучше бы они им следовали.

Для морали принципиально важны строго очерченные рамки поведения, рамки в которых совесть не нужна, ибо границы приличий и без неё чётко обозначены. В традициях общественной морали вполне приемлемы злословие, нетерпимость, высокомерие, презрительность, бездушность, беспринципность, злопамятность, мстительность, эгоизм, пошлость и другие подобные качества. А если эти качества служат целям кланового эгоизма, то они могут восприниматься и как добродетели.

Моральные нормы призваны обеспечить приемлемую поведенческую предсказуемость человека в обществе, они просты, поверхностны и подконтрольны окружению, соблюдая их, можно легко заслужить репутацию человека порядочного. Но приличный с виду человек легко может оказаться подонком. Так происходит, потому что общественная мораль и личная нравственность – это два совершенно разных этических кодекса.

Нравственный стиль поведения вовсе не в самоотверженных подвигах (хотя случается и такое). Нравственное поведение наполнено бессчётными и незаметными проявлениями благожелательности, искренности, деликатности, терпения, великодушия, скромности. Эти проявления обычно столь органичны, что даже и не отмечаются рассудком, просто остаётся впечатление что «человек хороший», а почему он хороший даже и непонятно.

Так же и «плохой человек» его проявления вроде и находятся в рамках приличий, но едва заметные оттенки беспринципности, озлобления, эгоистичности, лукавства, самодовольства, высокомерия, злословия оставляют какое-то неприятное впечатление даже у людей нравственно не очень чутких.

Нравственный самоконтроль гораздо глубже и тоньше морального, он обременителен и необязателен, а потому, личное нравственное чувство может легко переориентироваться на мнение окружающих. Но можно ли верить в порядочность человека, который заботится только о своей репутации?

Человек ориентированный на мнение окружающих способен принять сколь угодно дурные нравы, вплоть до фашистских, если они приняты в сообществе как морально нормативные, и совершить бесчестный поступок, или даже преступление, если есть вероятность того, что этот поступок не будет осуждён. И в криминальных сообществах имеются свои моральные нормы, и убеждённого преступника его окружение считает человеком порядочным, если он следует моральным правилам криминального мира.

Добродетельность морали, обусловленная страхом перед нелестным мнением окружающих, лицемерна и формальна, а потому и не заслуживает того, чтобы понятие добра к ней применялось. Понятия добра и зла далее будут рассматриваться только как категории нравственного.

Трудности определения нравственного.

Размышления о добре и зле традиционно приводят к мысли о том, что нравственные законы носят всеобщий и универсальный характер, однако сформулировать общепринятую концепцию нравственного так и не удалось. Что же не позволяет систематизировать нравственные понятия…

а). Разногласия во мнениях о добре и зле якобы свидетельствуют о том, что универсальных нравственных норм не существует.

Но многочисленность мнений, незнание, или заблуждение, никоим образом не могут свидетельствовать о том, что истины не существует. Если человек не знает таблицы Пифагора, или заблуждается относительно её значений, то это отнюдь не означает, что она не может существовать.

б). Смешение добра и зла человеческой воли, с добром и злом обстоятельств.

К понятиям добра и зла обычно также относят такие смысловые группы как: польза, выгода, удовольствие – добро; ущерб, страдание, недовольство – зло. Но в таком понимании добра и зла, даже преступление будет злом только для жертвы, для преступника же будет являться добром, а это очевидный абсурд в нравственном контексте.

Во избежание путаницы, добро и зло обстоятельств не следует рассматривать в рамках нравственного. Ничего нравственного в пользе и выгоде нет, но в проявлениях воли ведущих к тому или иному результату, нравственная составляющая может присутствовать.

Добро и зло определяются в данной работе только как атрибуты человеческой воли, хотя бы потому, что рассмотрение в едином контексте человеческой подлости и к примеру, природных катаклизмов, выглядит как минимум странно.

в). Смешение понятий добра и зла с общепринятыми моральными нормами поведения (с условностями, приличиями, нравами, этикетом, обычаями).

Например, если Вы выйдете на улицу голым, как Вы привыкли это делать, прожив несколько лет в племени Мумба-Юмба, то зло будет не в вашей наготе, а в вашем вызывающем пренебрежении к чувствам окружающих, в которых Вы, вне всякого сомнения посеете смущение, смятение, возмущение, беспокойство за чувства детей… Если же таким образом поступит приехавший к Вам в гости вождь племени, незнакомый с нашими нравами, то в его действиях и вовсе не будет никакого зла. Он и не подумает, что может оскорбить чьи-то чувства своим видом. Но если он будет упорствовать в своём обычае щеголять голым по нашим улицам, то это уже будет с его стороны осознанным намерением попрать чувства окружающих.

Попытка соотнести моральные традиции всех времён, народов и социальных групп с добром и злом, опять-таки приводит к выводу об относительности этих понятий. Тогда как на самом деле, общепринятые, моральные нормы поведения, принятые в том или ином сообществе, не имеют к добру (к нравственности) никакого отношения, но могут иногда его имитировать в показных и регламентированных формах.

г). Представление о нравственности, как о некоем наборе конкретных действий.

Но проявления (без) нравственного необычайно многообразны и могут достигать почти неуловимой психологической глубины. Любой межличностный контакт содержит нравственную составляющую, от сочувствия к страданиям собеседника и до желания ему смерти. Никакой перечень поведенческих норм не способен охватить все нравственно окрашенные проявления человеческой воли. Поэтому нравственное может быть определено или как общее направление характера воли, или как учитывающее все обстоятельства, частное определение к отдельно взятой ситуации, но не как исчерпывающий список нравственно правильных действий.

Заповеди «не убивай, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй» являются нравственно верными ориентирами, но и соблюдая их можно быть отъявленным негодяем. В то же время, даже за убийство, совершённое в определённых обстоятельствах, человека могут и по закону и по совести совершенно справедливо оправдать.

д). Абсолютность нравственного.

Нравственный закон предъявляет человеку только максимально высокие требования, и в отличие от морали не имеет каких-либо полунорм. Если человек хотя бы не пожертвовал всем, чем только может пожертвовать ради тех, кому очень плохо, то он, строго говоря, не может считаться нравственным человеком.

Невозможность совершенного соблюдения нравственных императивов ставит человека, вознамерившегося принять их к исполнению, в двусмысленное, нравственно уязвимое положение. Что вполне естественно вызывает и отторжение нравственных обязательств, и отрицание самой возможности их нормативного существования. Нравственное чувство не только не приводит к исполнению нравственных требований, но хуже того, ставит человека перед невозможностью их исполнить. Что порождает множество нравственных парадоксов и недоумений.

Однако не стоит излишне драматизировать безысходность нравственного чувства, хотя бы потому, что голос совести остаётся одинаково деликатным, как у негодяя, творящего откровенные подлости, так и у человека благородного.

е). Неопределённость предназначения нравственности.

Если не ясно каково предназначение нравственности, в чём заключается её социальная функция, то и суждения о нравственном, не могут быть полноценно обоснованными.

Нет ничего удивительного в том, что нравственные понятия испокон веков находятся в одной связке с моралью и правом, все эти поведенческие регламенты преследуют одну и ту же цель – это поддержание порядка в обществе. Но если правовые нормы обеспечивают в обществе порядок материально практических отношений, а нормы морали порядок предсказуемого поведенческого единообразия, то следование нравственным нормам призвано привести общество в состояние совершенной социальной гармонии, основанной на всеобщей и взаимной благожелательности, уступчивости, сочувствии, терпении, великодушии… Предназначением нравственности является приведение любого сообщества к идеальной гармонии взаимоотношений, в отличие от обычного лицемерного и шаткого социального равновесия, основанного на страхе перед осуждением, наказанием, или даже физическим противодействием.

Безнравственное волеизъявление разрушительно для мира, согласия и социальной гармонии, что собственно и является злом. Нравственные же законы, являются законами совершенной социальной гармонии, такими же, какими для материи являются законы физические.

Классификация нравственного.

Формировалась данная классификация на протяжении 20 лет, и хотя бы поэтому не следует сгоряча высказывать претензии по её структуре и полноте. Классификация содержит всего пять парных категорий, но следует помнить, что за каждым из этих обобщающих понятий стоит множество родственных проявлений воли, некоторые из которых указаны в скобках.

1). Любовь. – Эгоизм.

Любовь – (эмпатия, доброта, благожелательность, сострадательность, отзывчивость, сочувствие, гуманность, альтруизм).

Эгоизм – (безразличие к интересам и чувствам окружающих, бездушность, чёрствость, безжалостность).

2). Совесть. – Бессовестность.

Совесть – (честность, порядочность, добросовестность, благородство, справедливость).

Бессовестность – (бесчестность, непорядочность, недобросовестность, беспринципность, лукавство).

3). Скромность. – Гордость.

Скромность – (бесстрастное отношение к высоте своих достоинств, в религиозно философской традиции – смирение).

Гордость – (честолюбие, тщеславие, самодовольство, наглость, высокомерие, презрительность, пренебрежительность, хвастовство).

4). Великодушие. – Гнев.

Великодушие – (снисходительность, уступчивость, прощение, терпимость).

Гнев – (раздражительность, конфликтность, вспыльчивость, нетерпимость, злословие, мстительность, злопамятность).

5). Умеренность. – Невоздержанность.

Умеренность – (воздержанность, бесстрастие, неприхотливость, терпение, непритязательность, аскетичность).

Невоздержанность – (неумеренность, прихотливость, жадность, алчность, капризность, пристрастность).

Не все нравственные понятия могут быть разделены строго по нравственным категориям, поскольку нравственные понятия могут обобщать целый комплекс (без) нравственных проявлений, или иметь не столь очевидную мотивационную природу чтобы их можно было вставить в перечень без дополнительных комментариев. Однако, высокая степень синонимичности основных нравственных понятий, свидетельствует о том, что всё многообразие проявлений (без) нравственного может быть сведено в достаточно компактную классификацию.

Определения добра и зла.

Исходя из всего вышесказанного, можно дать следующие определения добру и злу.

а). Добро (нравственное) – это волеизъявление, направленное на сохранение интересов и чувств другого человека за счёт уступок и жертв (обычно самых незначительных) в сфере личных интересов, желаний и амбиций.

б). Зло (безнравственное) – это волеизъявление, направленное на попрание, или пренебрежение интересами и чувствами другого человека, в стремлении удовлетворить личные интересы, желания и амбиции.

О парадигматической истинности данных определений свидетельствует хотя бы их сообразность «золотым» правилам нравственности…

а). Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.

б). Не делай другим того, чего не желал бы себе.

Рассмотрим основные нравственные категории более детально…

Любовь – Эгоизм

Проявления любви и эгоизма.

В зависимости от контекста, в религиозно философское понятие любви входят следующие смысловые составляющие…

а). Эмпатия (сочувствие, сопереживание).

б). Доброта (отзывчивость, щедрость, альтруизм).

в). Симпатия (расположение, приязнь).

г). Духовное влечение (стремление к общению, единению и братству).

д). Сопереживание радости.

Телесное же влечение – эрос, следует всё же отнести к физиологическим потребностям, или если хотите к инстинктам, что отнюдь не мешает эросу сочетаться с любовью духовной, разумеется, если человек к ней способен.

Эгоизм – качество пассивное, оно не имеет побуждений и определяется лишь отсутствием консолидирующих качеств, присущих человеколюбию. Асоциальные проявления «чистого» эгоизма (аэмпатичности) обусловлены не стремлением к самоутверждению, как поведение гордыни, и не страстью к насыщению своих потребностей, как поведение неумеренности, но лишь его безразличием к интересам и чувствам окружающих. Именно органическая неспособность к сочувствию является основой эгоистической недружественности. Но если эгоист к тому же движим страстными желаниями или гордыней, то социальная разрушительность эгоизма возрастает многократно.

Отсутствие качеств человеколюбия, автоматически подразумевает наличие в характере эгоиста, таких качеств как…

а). Бессердечность, черствость, равнодушие.

б). Немилосердность, жадность.

в). Неблагожелательность, недружелюбие.

г). Закрытость, обособленность, отчуждённость.

д). Завистливость.

«Возлюби ближнего твоего как самого себя». Вряд ли эта главная заповедь христианства означает необходимость лицемерной (моральной) участливости. По сути, данная заповедь призывает человека стать эмпатом. Но возможно ли обрести эмпатическую сочувственность волевым усилием?

Органичное принятие всеми членами социума одной только этой заповеди, могло бы привести к совершенному согласию любое человеческое сообщество, хотя бы потому что эмпатия не позволяла бы никому попирать интересы и чувства окружающих. Любовь к ближнему, а как следствие равенство, или даже предпочтение его интересов – это единственно возможный способ нейтрализовать социальную разрушительность бездушного, а порой и жестокого эгоизма.

Если же чужие интересы и чужие чувства – пустой звук для человека, то о каком мире и согласии может идти речь в таком социуме… Социальное согласие может быть достигнуто только в атмосфере всеобщей и взаимной значимости интересов и чувств окружающих. То есть, социальная гармония может быть достигнута только в любви.

В любви, чужая радость – это своя радость, а чужое страдание – свое страдание. Без любви же, чужая радость, это повод для зависти, а чужая беда – повод для злорадства.

Личными интересами жертвуют многие, но обычно только ради самых близких людей, при этом их радости переживаются как свои собственные. Человек, уравнявший свои интересы с интересами ближнего, приобретает возможность радоваться со всеми, с кем он уравнял свое «я». Соучастие в чужой радости и придает рациональный смысл заботе об интересах ближнего, ибо, чем больше человек будет приносить добра окружающим, тем больше радости будет и у него самого. Но если чужая радость не вызывает желания порадоваться за ближнего своего, то это уже скорей всего действие зависти.

Эмпатия.

«Сострадание – основа всей морали». Артур Шопенгауэр

Значимость и значение этой мысли скрываются за трагизмом слова «сострадание». Заменим «сострадание» на его гораздо более «мягкий» синоним «эмпатия». Термин «эмпатия» ближе всего по значению к таким понятиям как сочувствие, сопереживание, но отличается от них отсутствием трагичности в своём значении, и как следствие, более широкой областью употребления.

Психологический дискомфорт, заслуживающий сочувствия, может быть обусловлен не только страданиями физическими, но и такими негативными эмоциями как: досада, неловкость, недовольство, неудовлетворённость, обида, отчаяние, разочарование, растерянность, страх, стыд, скука, тревога, уныние, чувство неполноценности. Не каждый и заметит такого рода страдания, а уж тем более посочувствует ближнему, который испытывает психологический дискомфорт из-за столь «ничтожных» причин.

Термин «эмпатия» используется не только в значении сочувствия, но и в значении чуткости к внутреннему миру ближнего, и даже проницательности. В тандеме эмпатия – проницательность первична именно эмпатия, именно привычка быть внимательным к внутреннему миру окружающих делает человека проницательным, а не наоборот.

Необходимость даже минутной помощи ближнему, которая отвлекает эгоиста от «важных дел», способна повлечь крайнюю степень его раздражения. Но человек эмпатичный легко идёт ещё и не на такие издержки милосердия. А ради чего? Мотивация «моралиста» понятна – чтобы было видно какой ты добрый и отзывчивый, или даже в расчёте на благодарность. Но нравственная (бескорыстная) мотивация какова? Зачем человек сочувствует? Чтобы страдать? А зачем помогает? Чтобы претерпевать издержки и неудобства?

Человек всегда старается избегать издержек и неудобств за исключением тех случаев, когда он поступает нравственно. Но что заставляет поступать вопреки личным интересам и чувствам? Или эмпатия это инстинкт, у которого нет рациональных побуждений; волеизъявление, свидетельствующее о более высоком уровне бытия, нежели прагматизм нашего мира? Ведь если бы не было эмпатии, этого инстинкта Бога, то наш мир долго не протянул бы из-за отсутствия в нём доброты.

Эмпатичность – это способность тонко чувствовать и остро переживать психологический дискомфорт другого человека, способность отождествлять себя с другим человеком, ставить себя на его место. Эмпатичность определяет весь комплекс нравственного поведения человека именно её эмоциональной солидарностью с окружающими.

Эмпатичность проявляется как дружественность, потому что психологический комфорт окружающих значим и ощутим для эмпата почти так же, как и свой собственный. Спектр эмпатических реакций простирается от едва уловимых проявлений тактичности, до героической самоотверженности.

Эмпатия, в той или иной мере свойственна каждому человеку, однако степень эмпатичности у разных людей может очень сильно разниться. Иной раз и психопат может посочувствовать кому-либо, но совершенно очевидно, что мера его эмпатичности не идёт ни в какое сравнение с эмпатичностью человека доброго.

Издержки и неудобства, которые приносит с собой доброта заставляет многих изживать её в своём характере, что и не удивительно, поскольку никакой очевидной, сиюминутной выгоды в доброте нет. Человек ориентированный только на свои желания и амбиции, легко пренебрегает и жертвует интересами и чувствами окружающих, хотя бы в силу своего эгоистичного понимания справедливости.

Соблюдать интересы окружающих предписывают так же и нормы морали. Но моральные нормы носят обязывающий, ситуационный, нормированный, формальный и лицемерный характер. Тогда как чистосердечность и многообразие эмпатических проявлений дружественности, не предусматривают, да и не могут предусмотреть, никакие поведенческие правила. Что лишний раз свидетельствует о принципиальном различии между нравственным и моральным.

Моральные нормы поведения прививаются человеку в процессе воспитания. Тогда как эмпатия, и другие нравственные императивы, являются качествами врождёнными. Это легко заметить на примере совсем маленьких детей, которым и растолковать-то невозможно смыслы моральных и нравственных понятий, однако иные дети добры, скромны и терпеливы, а другие наоборот, истеричны, эгоистичны и злы, хотя сами того не понимают, да и понять пока не могут. В психологии принято считать, что это у детей темперамент разный. У интеллигента и психопата тоже разные темпераменты, но в этом ли дело…

Клановый эгоизм.

Во фразеологической традиции нет словосочетания «клановый эгоизм», и это очень странно, ибо явление это повсеместное, если не сказать – тотальное. Клановый эгоизм проявляется как попрание нравственного закона в угоду близким людям, клановым интересам. Клановые интересы связывают государства, этносы, сословия, сообщества, религиозные конфессии, родственников, знакомых, семьи… Предпочтительность клановых интересов определяется для человека лишь его близостью к тем или иным социальным группам.

Клановый эгоизм легко прощает «своим» любую несправедливость, если конечно она совершена против «чужих», «чужим» же клановый эгоизм не прощает ничего.

Клановые интересы как бы освобождают человека от необходимости соблюдать законы добра и справедливости, они как бы снимают с человека личную нравственную ответственность за бездушность, беспринципность, лукавство и жестокость эгоизма коллективного. Русская пословица определяет механизм этой ложной невиновности следующим образом: «Где все виноваты, там никто не виноват».

Клановые эгоизм, ксенофобия и гордыня ведут к тем же проявлениям зла, что и личные пороки, но в силу их массовости они могут разрастаться до масштабов социальной катастрофы. Клановый эгоизм государства становится уже политической проблемой.

Сложность понимания слова «фашизм» определяется тем, что фашизм отождествляется с нацизмом (этническим клановым эгоизмом). Но фашизм, от итальянского fascio – союз, связка, объединение может быть основан на любой системе воззрений. Сама этимология слова «фашизм» свидетельствует о его тождественности клановому эгоизму.

И либеральная идеология может быть фашистской если она экспансивна, агрессивна и тоталитарна. И футбольный фан-клуб – это тоже небольшая фашистская организация, страстно исповедующая клановое превосходство. Клановый протекционизм (непотизм) как общепринятая традиция может разрастись до такой степени деструктивности, что порой приводит и к деградации государственности, в силу того, что к руководству политическими, экономическими и социальными институтами приходят люди неспособные к должному выполнению своих служебных обязанностей.

Вот что писали о клановом эгоизме некоторые мыслители…

«Имеется не только одиночный или индивидуальный эгоизм, но также и эгоизм социальный, эгоизм семейный, корпоративный, общинный, патриотический». Л. Фейербах

«Разве эгоизм государства не такой же порок, как эгоизм отдельного человека?» К. Берне

«Не есть ли единение с десятками – разъединением с тысячами и миллионами?» Л. Толстой

«Даже шайка разбойников должна соблюдать какие-то требования морали, чтоб остаться шайкой; они могут грабить весь мир, но не друг друга». Р. Тагор

Ксенофобия – это проявление кланового эгоизма, это нетерпимость по отношению к чужим, иным, другим, к отличающимся, выделяющимся и непохожим. Беспочвенная на первый взгляд неприязнь к «чужим», порождается клановой гордостью, завистью, корыстными интересами, субъективным пониманием чужой неправоты и клановыми представлениями о должном. Но такие причины недружественности по отношению к «чужим» осознавать неприятно, а потому они всегда подменяются клановыми идеями справедливости.

Разумеется, предпочтительность интересов близких людей нельзя в полной мере считать клановым эгоизмом, но, по крайней мере, не следует приносить интересы «чужих» в жертву интересам «своих». Человек не может быть совершенным альтруистом, хотя бы потому, что и ему надо как-то выживать в этом мире, то же можно сказать и об интересах социальной группы. И провести четкую границу между достаточным альтруизмом и неподобающем эгоизмом невозможно. Эту границу проводит каждый сам для себя, как ему совесть подсказывает.

Совесть – Бессовестность

Любовь к ближнему – качество нестабильное. Иной раз и человек добрый может несправедливо или даже жестоко попрать интересы и чувства ближнего своего, иногда сгоряча, а иногда соблазнившись предпочтительностью личных интересов. Но после чуть менее страстной оценки ситуации у обидчика, бывает, возникают чувства вины и неправоты. Такова обычная ситуация проявления совести.

Посочувствовать пострадавшим от чужого зла – дело нехитрое, тут даже доброта не требуется, достаточно и гордыни собственной праведности. Но посочувствовать тому, кто пострадал от твоего же собственного зла, возможно только с признанием своей неправоты, с отвержением личных интересов и гордыни, а потому это гораздо более трудная и высокая форма нравственного поведения нежели обычная доброта. Совесть – это та же любовь к ближнему (сочувствие), но отягощенная чувством своей вины перед ним, иногда вины косвенной, или даже последствиями не сделанного доброго дела.

В большинстве случаев совесть пресекает недобрые намерения превентивно, но страх перед осуждением и наказанием останавливает зло чаще. Страх эффективней совести в деле улучшения нравов, потому его и иногда и принимают за нравственное чувство. Но страх перед осуждением и наказанием никак не влияет на нравственное состояние человека, а только на его обычай следовать нормам морали и закона.

Всякое человеческое взаимодействие нравственно окрашено. Даже мимолетное обращение к ближнему окрашено или скрытой неприязнью к нему, или стремлением эту неприязнь преодолеть, равнодушием или участием, благожелательностью или раздражением, деликатностью, пренебрежительностью, лукавством, великодушием, высокомерием… (Без) нравственные проявления – это неотъемлемая составляющая любого социального контакта.

Совесть же позволяет различать в своих чувствах, мыслях, словах и поступках проявления зла, непорядочности, несправедливости, лукавства во всей их глубине и тонкости. Есть мнение, что голос совести – это голос Бога. И это очень похоже на правду, потому что совесть всегда требует поступать по-евангельски.

А ещё, во многих европейских языках слово «совесть» происходит от словосочетания «совместное знание». Со-весть, совместное ведение, общее знание. А какое еще знание должно быть органично присуще человеку, если Господь ничего не требует от человека кроме соблюдения нравственного закона…

Испытывать сопутствующие голосу совести чувства вины и неправоты унизительно для человеческой гордости, а потому человек избегает замечать зло в проявлениях своей воли, легко находит себе оправдания, а как следствие, утрачивает и зоркость нравственного чувства, и способность к нравственному развитию.

Несовестливый может быть столь виртуозен в самооправдании, что может считать себя человеком порядочным, даже если у него руки будут по локоть в крови. Нравственная безнадежность человека несовестливого в том, что его нравственное самодовольство чистосердечно, он честен в своей нравственной слепоте.