Текст книги "На пути к Высокому хребту"

– Ты, Жюль, кому-нибудь о поездке говорил? – спросил я сына лейера.

– Только Моргану вечером перед поездкой. Мы играли в шахматы, которым ты нас научил. А утром мы уехали.

– А почему Моргана с собой не взял? Он твой оруженосец и телохранитель.

– Э-э-э… я подумал, что он в дороге мне не нужен…

– Я его не взяла, – отозвалась Лианора. – В коляске с нами он бы не поместился, а на коне… Этот оруженосец не умеет ездить, да и коня под него еще надо найти. Он лучше всего за горничными ухаживает… А те от здоровяка без ума.

– Ну ладно. С ним я поговорю. Вам придется лежать здесь до конца дня. Пусть все думают, что вы еще спите.

Я поднялся и вышел из палаты.

– Сержант! Поставить здесь охрану до полного выздоровления раненых. Никого сюда не пускать, о их состоянии никому не рассказывать. Матушка, это и вас касается. – Я обернулся и посмотрел на старушку.

Та поклонилась.

Выйдя из лазарета, я направился в свой кабинет. Итак, подозреваемых двое – конюх и служанка. Начнем со служанки.

Стражнику, стоявшему у входа в крыло, я приказал доставить в мой кабинет служанку Крентину. И добавил:

– Передай заместителю тана Черридара мой приказ: из замка никого не выпускать до особого распоряжения!

Вскоре появилась служанка. Вошла осторожно и сделала реверанс. Она стояла напротив меня, а я изучал ее. Смазливая. Глазки острые, взгляд бросает быстрый и опускает глаза.

– Ты не из крестьянок?

– Нет, ваша милость, я из лавочников. Мой батюшка аптекарь.

– А как в служанки попала?

Девушка на пару мгновений замялась.

– Бывший милорд взял меня прислуживать его дочерям.

– И согревать ему постель. Так?

Девушка зарделась:

– Если угодно милорду…

– Мне угодно другое. Ты хочешь остаться здесь и служить?

– Да, очень, ваша милость!

– Тогда я хочу проверить тебя на честность. Ты готова отвечать правду?

Девушка ненадолго задумалась и твердо ответила:

– Готова, ваша милость.

– Скажи мне, Крентина, ты знала, что госпожа дворфа хочет объехать поселки?

– Знала, ваша милость.

– Когда ты узнала об этом?

– Вечером за ужином. Я прислуживала за столом.

– Хорошо. Ты кому-нибудь рассказала об этом?

– Нет, ваша милость. А зачем? Кому надо, тот и сам знает, а кому не надо, тот и знать не должен.

Я смотрел на ее ауру и, как на детекторе лжи, проверял ее ответы. Пока она говорила правду. Кроме того, ее хорошо вышколил бывший барон. Я понял, почему ее оставила Лианора, и понял, что от нее информация не могла уйти.

– Ты знаешь, кто в замке не любит госпожу Лианору?

– Ну… Ее все боятся. Но чтобы не любить? А зачем ее любить?

Хороший вопрос. Я усмехнулся:

– Ты права, о любви разговор не идет, может, знаешь, кто ее ненавидит?

– Ненавидит? – Девушка задумалась. – Может, конюх Авсей.

– А он тоже, как и ты, от прошлого барона остался?

– Да, ваша милость, он лошадник каких поискать… Только гордый очень.

– Ладно, Крентина, вот тебе золотой за честность, иди по своим делам и о нашем разговоре молчок. Поняла?

Девушка живо схватила монету, сунула ее за пазуху и радостно поклонилась.

– Все поняла, ваша милость.

– Ну, раз поняла, тогда иди. Э-э-э… Постой, ты спишь с реном Морганом?

– Я? Нет… – Она засмеялась. – Он такой… огромный… – И тут же добавила: – С ним спит наша прачка Шильда.

– Она тоже из старых слуг?

– Нет, она из новых.

– Хорошо, иди.

Служанка ушла.

Одну версию я отработал. Служанка ни при чем. Остались Морган и конюх. Надо выяснить, кто покидал замок вечером после ужина или ночью.

– Стража! – крикнул я.

На мой крик заглянул один из двух стражников, которые выставлялись у дверей моего кабинета только тогда, когда я был в замке.

– Слушаю, ваша милость.

– Заместителя тана Черридара ко мне!

Пришел пожилой сержант в уже вычищенных сапогах и встал у дверей.

– Сержант. Мне нужно знать, кто вечером или в ночь перед нападением на повозку покидал замок. Сколько тебе нужно времени?

– Не нужно, милорд. Мы уже выяснили это. Замок покидал конюх Авсей и две пары патрульных стражников. Одна пара до двух ночи, другая до восьми утра.

– А зачем конюх покинул замок?

– Он всегда ночью выводит наших лошадей на водопой к реке, милорд.

– Понятно. Патрульные кого-нибудь видели?

– По их докладам нет, милорд.

Я вздохнул. Что это за патрульные, если они не видели чужаков?

– Слушай меня, сержант, внимательно. В замке предатель. Он сообщил о поездке господ кому-то чужому, и патруль никого не видел. Тебе это не кажется странным?

Сержант нахмурился и стал топтаться на месте. Потом поднял на меня свои выцветшие глаза. Его лицо, черное от загара и испещренное морщинами, стало суровым.

– Мы нехейцы, милорд. Среди нас нет предателей.

Ох уж эта гордость горцев.

– Предателей, может, и нет, сержант, а вот ротозеи есть.

– Я все выясню, милорд.

– Не надо. Я сам разберусь. Ты про наш разговор молчи. Ступай и думай. Никого из замка не выпускать! Приведите ко мне конюха.

Я дождался, когда в дверь войдет смуглый черноволосый кудрявый крепыш. На вид ему лет сорок. Широкий в плечах, среднего роста и с ухоженной бородой в завитушках. На нем была жилетка из синего бархата и до блеска начищенные сапоги. За голенищем засунута плетка с красивой резной рукояткой. Франт.

Конюх поклонился, но с каким-то внутренним достоинством. Выпрямился и потупил взгляд, разглядывая носки своих сапог.

Он не боится, понял я.

– Ты, Авсей, из какого народа будешь? – спросил я.

– Мать лигирийка… с севера империи, отца не помню.

– А как ты здесь оказался? Так далеко от империи?

– Меня выкупил на рынке рабов барон Шарду и дал вольную. С тех пор вот уже десять лет я при конях.

Я сменил тему разговора и спросил в лоб:

– Ты выходил из замка ночью перед поездкой госпожи управительницы?

Я спросил о том, что и так знал. Мне нужно было посмотреть реакцию конюха. Но Авсей совершенно спокойно ответил:

– Выходил, ваша милость. Я каждую ночь вывожу коней на водопой и попастись на травке.

– А с кем встречался?

– Ни с кем.

– А кого видел?

– Видел патрульных.

Что самое странное, конюх говорил правду. Его аура была спокойной, без эмоциональных всплесков.

– Ты не любишь дворфу? – спросил я прямо.

– А за что мне ее любить? Она мне не мать, не невеста. – Авсей даже слегка ухмыльнулся.

– Но ты ее разве не ненавидишь?

– Ненавижу? Нет, ненависти я к ней не питаю.

– А как ты к ней относишься? Ты желаешь ей смерти?

– Если бы я желал смерти всем, кто сделал мне больно, то давно бы умер от желчи. – Конюх вновь с чувством превосходства ухмыльнулся.

«Странно, – подумал я. – Авсей разговаривает не как простолюдин».

– Ты бастард? – догадался я.

И тут невозмутимость конюха дала трещину. Его лицо исказила мимолетная судорога, но он быстро взял себя в руки.

– Не знаю, – ответил он и отвел глаза.

Его аура в районе головы вспыхнула синим и погасла.

Врет.

– Почему не сказал о своем благородном происхождении Лианоре?

Конюх скривился.

– Чтобы она убила меня, как и моего друга?

– А кого она убила?

– А то вы не знаете?

– Я мало бываю в замке. Так кого?

– Шантара, птичника.

– Это который плюнул ей вслед? – вспомнил я рассказ Бурвидуса.

– Его самого.

– А он что, тоже был из благородных?

– Шантар? – улыбнулся Авсей. – Нет, только притворялся. Вот за это она его и пристрелила, я не хотел повторить его участь.

Странно, но я проникся к конюху симпатией. С этими человеком все было не так, как с другими. Он располагал к себе и при этом не использовал колдовство. Он явно недоговаривает и знает больше, чем говорит, но как вывести его на откровенность, я не понимал. И нужно мне это было или нет, тоже не понимал. Круг замкнулся. Ни конюх, ни служанка с врагами не встречались, я оказался там же, откуда начал.

– Иди, Авсей, – махнул рукой я. – И никому о нашем разговоре не рассказывай, вспомнишь что, найди меня. А я подумаю, что могу для тебя сделать. Негоже, когда человек благородного звания служит конюхом.

– Ваша милость! – неожиданно вскричал лошадник. – Не забирайте меня от коней! Богами заклинаю! Не нужно мне ничего. Только оставьте с лошадьми!

– Да ты не беспокойся, Авсей. Я просто сделаю тебя не конюхом, а…

Я задумался: кем можно сделать лошадника с примесью благородных кровей? Старшим конюхом? Конюшим? Черт, не знаю.

– В общем, я подумаю, Авсей. От коней я тебя не заберу… М-да. А как ты в рабство попал?

– Я убил обидчика матери, милорд. Забил кнутом.

– Не отца, случаем?

– Нет, отчима.

– М-да уж… ладно, иди.

Я остался один. Сидел задумчиво, но мое расслоенное сознание ничего не подсказывало. В мыслях был тупик.

Если конюх не предатель, служанка не выходила, то тогда кто сообщил о поездке?.. А может, и не было никакого предателя? Может, это я в Шерлока Холмса играю?

Мысли как-то сами перешли на демоницу. И где теперь Рабэ?

За ее жизнь я не беспокоился. Умрет демоница, и окажется в своей преисподней, и будет подружкам рассказывать, как жила среди людей. Я не стал ругать дворфу и Чернушку за то, что одна взяла, а другая отпустила Тору на прогулку. В конце концов, она же не в тюрьме.

– Не в тюрьме, – повторил я. – Так-так.

Что-то робко проклюнулось в сознании, но уловить суть было трудно. Я раздраженно почесал затылок. Ладно, пойду к Моргану. Может, он что расскажет?

– Где рен Морган? – спросил я стражников, выходя из кабинета.

– Так он, ваша милость, с таном Черридаром убыл на поиски бандитов.

– Убыл, значит. Прачку, за которой рен Морган ухаживает, вы знаете?

Стражники заухмылялись. Тот, что постарше, подкрутил усы:

– Знаем, милорд.

Я понял их ухмылки. Разве в замке что-то можно утаить? Хотя, как видно, можно.

– Тогда приведите ее сюда.

Я вернулся в кабинет. Отработаю и эту версию. Но что-то мне подсказывает, что тоже напрасно.

Вошла высокая, большая, широкая в талии женщина, с ручищами как у штангиста. Под стать Моргану. Такая в горящую избу войдет и коня на скаку остановит. При этом ее красное лицо было миловидным.

– Ты спишь с реном Морганом? – спросил я первое, что пришло в голову.

Тетка, уперев ручищи в боки, оглушительно рассмеялась. Ее живот затрясся, как холодец. И этот смех удивил меня.

– Сплю? Нет, милорд, не сплю. Еще не сделаны кровати, что могут нас уместить… И выдержать. Он… так, заходит ко мне в прачечную… А что, прогнать его?

– Нет. – Я не удержался и улыбнулся. – Не надо прогонять, не мое это дело… Он тебе о поездке управительницы говорил что-либо?

– Нет, милорд. Мы не разговариваем. – И она снова рассмеялась, тряся своим необъятным бюстом.

– Но ты знала, что она собирается уехать?

– Нет, милорд, госпожа Лианора мне не докладывает о своих делах. А она что, недовольна моей работой?

– Думаю, довольна. Ступай.

– Ага, пойду я… А звали-то чего?

– Хотел просто посмотреть.

– Ага, посмотрели?

– Посмотрел, ступай.

Шильда вышла, протиснувшись в дверь.

– Иди-иди, – прошептал я. – У нас не тюрьма.

И тут мое сознание начало работать. У нас не тюрьма, у нас замок. Вот она, зацепка! Тору невозможно все время держать за стенами, она от скуки с ума сойдет.

А если… Если так думаю я, то так могли думать и наши противники. Они, может быть, ждали удобного момента, когда Тора выедет за пределы замка. Если это так, то не надо искать чужого. Это может быть тот, кто прибыл сюда сразу после того, как Тора обосновалась в замке. И это не просто скучающий бездельник, проживающий на постоялом дворе.

А кто это может быть? Это может быть торговец, ремесленник, кому позволили жить и трудиться на земле лорда, а позволить могла только дворфа. Видимо, придется снова посетить Лианору.

Я встал и стремительно вышел из кабинета.

Размышляя над своими подозрениями, поспешил в лазарет. Сколько бы я ни думал, все равно не мог придумать какие-то другие варианты. Я чувствовал, что напал на след.

– Вам что-то удалось найти, милорд? – спросила девушка, когда я сел на стул возле ее кровати. Рубцы на ее лице и руках побелели.

– Пока нет. Может, вы с Жюлем что-то вспомнили?

Лия слегка улыбнулась:

– Нет, не вспомнили. Мы много говорили, но… понимаете… ничего добавить не могу. Простите меня, милорд! Я так вас подвела. Лучше бы я не приходила в себя!

И девушка, не выдержав, разревелась.

Я не стал ее успокаивать, просто, учитывая ее склад характера, зная, что Лианора очень ответственная управляющая и на первом месте у нее всегда стоит долг, пошел другим путем. Строго оборвав плач дворфы, начал говорить совсем в другом ключе:

– Лианора, некогда реветь, я пришел по делу. Будешь плакать, когда уйду.

Дворфа тут же собралась и вытерла слезы рукой.

– Слушаю вас, милорд.

– Я тут подумал и пришел к мысли, что агентов враги нам могли подослать сразу, как в замке появилась Тора. После того как ее не смогли, так сказать, вызволить гвардейцы княжеского дома. И это могли быть торговец, трактирщик, ремесленник, кому ты разрешила поселиться поблизости и работать. Я хочу знать, такие были?

Лианора не медлила ни секунды:

– Были, милорд. К нам пришел алхимик с дочкой и попросил разрешения открыть лавку. Он поселился рядом с трактиром. Очень хорошее место, проходное, и налоги платит исправно, и дочка у него красавица. Наши молодые парни из стражи постоянно посещают их лавку… Вот.

– Ну-ка, ну-ка! Теперь поподробнее, кто интересуется девушкой?

В этот момент я почувствовал напряжение. Словно напряжение тонкой струны, очень тонкой, но ведущей меня как путеводная нить. И я мог ее неосмотрительно оборвать. Где-то я поступил неправильно. И надо было срочно исправлять свою ошибку.

«Где? Где? Где? – подгонял я себя мысленно. – В чем я ошибся?»

В моем сознании возник образ болтливого дворфа.

«Он-то тут при чем?» – отмахнулся я от видения и вдруг окаменел.

– Стоп, Лия, – остановил я дворфу, открывшую было рот, чтобы что-то мне рассказать. – Сюда заходил Бурвидус?

– Э-э-э… Да, милорд.

– Кто его пустил?

– Милорд! – Девушка схватила меня за руку. – Я слышала, как мой непутевый жених ругался со стражником и хотел пройти, и я приказала его пустить. Я не могла поступить по-другому, милорд. Он бы попытался прорваться силой.

– А что, мои приказы здесь уже ничего не значат? – Я опасно прищурился. Страшный, опаляющий огонь ярости вспыхнул в моей душе и тут же потух, оставив пепел от моих мыслей и надежд.

– Стража! – закричал я.

Вбежал молодой стражник-нехеец.

– Тут я, ваша милость!

– Почему Бурвидус прошел в лазарет?

– Милорд, – растерянно проговорил стражник, – его приказала пропустить госпожа управляющая.

– А что тебе велел сержант?

– Никого не пускать. Но…

– Ты уволен. Сдай оружие, снаряжение, получи у сержанта расчет, и чтобы к вечеру тебя не было в моих владениях. Если не поспешишь, то умрешь с позором.

Я тут же забыл про него. У меня не было времени, я чувствовал, как натянулась и зазвенела струна. Мне нужно перехватить Бурвидуса, пока не поздно. Приходилось положиться на интуицию и действовать по наитию. А они меня никогда не обманывали. Еще не понимая, в чем дело, я телепортировался в казарму. Старый вояка проверял амуницию и оружие бойцов в пирамиде у стены.

– Сержант, постройте свободных людей! – приказал я.

Тут же раздался тревожный звук рога, и в казарму стали вбегать свободные от службы стражники.

Когда все построились, я спросил:

– Кого нет?

Сержант сурово оглядел шеренгу из одиннадцати воинов, нахмурился и сквозь зубы доложил:

– Молодого Бринга. Он доложен был отдыхать после ночного патрулирования.

– Где Бринг? – спросил он.

– Так он ушел сразу, как только ушел дворф Бурвидус, – отозвался один из воинов.

– Давно?

– Ридок десять назад.

– Как ушел?

– Не знаю.

– Сходите к воротам и спросите, выходил молодой Бринг или нет, и доложите! – приказал я тому же воину и обратился к остальным: – Что рассказывал дворф?

– Что его невеста и тан Жюль пошли на поправку и он, Бурвидус, обязательно найдет предателя и разорвет его на куски. Спрашивал, видали мы каких-либо посторонних?

Я чуть не застонал. Бурвидус не мог сдержать свой радости и не разболтать тайну. Ну не может он держать язык за зубами. Шерлок Холмс недоделанный. Ух, попадись мне сейчас Бурвидус, он лишился бы языка. В его положении лучше лишиться языка, чем головы. Но на его счастье он был где-то в другом месте.

– Слушайте меня внимательно. Я уволил стражника, охранявшего лазарет. Он пропустил туда Бурвидуса. Если мои приказы не будут исполняться, то каждого, кто ослушается, ждет позорное изгнание. Сержант! Если провинившийся стражник до заката солнца будет в моих владениях, казнить его как опозорившего своего тана. Кто был в патруле вместе с Брингом? Шаг вперед!

– Я был. – Из строя вышел молодой нехеец.

– Как зовут?

– Шангор, ваша милость.

– Шангор, ты видел, как Бринг встречается с девушкой?

– Э-э-э… Откуда вы знаете?.. Простите. Видел, ваша милость.

– Почему не доложил по команде, что Бринг вместо несения службы встречается с девушкой?

– Я… Я думал… думал… что это не важно… Они любят друг друга, и она прибегает к нему всегда, когда он в патруле.

– Не важно! – Я покачал головой и уничтожающе посмотрел на воинов. – И это нехейцы! Не ошибусь, если скажу, что сегодня ночью ее не было. Ведь так?

– Не было. – Молодой нехеец опустил голову.

– Вы знаете, – обратился я к строю, – что на управительницу и ее сопровождение напали. Погибли ваши товарищи, а воин, который должен охранять покой живущих в замке, говорит: я думал, что служба – это не важно. А второй рассказал шпионке о том, что утром поедет повозка в сопровождении немногочисленной охраны. – Я вновь сокрушенно покачал головой. – Как такое могло произойти? Вы кто? Нехейцы или беззаботные жители долин? У вас осталась хоть капля чести горца?

Я резко развернулся и пошел прочь. Время, отпущенное мне, уходило как вода сквозь песок, и я чувствовал это. Все-таки враг нашел слабое место. Сидящие в замке молодые парни клюнули на девичью красоту.

Кто же это мог сделать? Снежные эльфары? Вряд ли. Тут чувствуется рука их старших собратьев из Великого леса. Парня околдовали или опоили зельем – другого предположения у меня не было. Даже неземная красота не толкнет нехейца на предательство. Но зачем лесным ушастикам помогать «снежкам»?.. Додумать я не успел, струна лопнула, и меня прошиб холодный пот.

Буквально выскочив из казармы, телепортами устремился к поселку, что в двух лигах от замка, на перекрестке дорог.

Одна из дорог была оживленным торговым путем и соединяла Северный Королевский тракт с провинциями на востоке. Предки прежнего владетеля этих мест знали, где поставить замок. Поселок со временем разросся. Появились трактиры, постоялые дворы и торговые лавки, кузни. Была даже почтовая станция, содержать которую должен был местный барон, а теперь я.

Лавку алхимика я увидел сразу. Приметная вывеска, ухоженный домик. Но сама лавка была закрыта. Я осторожно подошел к двери и подергал ее. Она оказалась закрытой на висячий замок. Выломав его и отворив дверь, я увидел то, что, в общем-то, и ожидал увидеть.

Глава 2

Граница между Великим лесом и Снежными горами

Рабэ ощутила горький привкус во рту. Голова кружилась и была тяжелой, словно налитой свинцом. Ее тошнило. Перед мысленным взором стояла решетка, через которую она не могла выбраться. Сознание медленно, тягуче, неохотно возвращалось к ней. Рядом слышались чьи-то тихие голоса. Они будили ее, заставляли выплывать из тяжелой дремы в боль и муки.

Рабэ, не открывая глаз и не шевелясь, прислушалась. Она, хоть и с трудом, продолжала притворяться, что находится без памяти. Больше всего она хотела забыться и не слышать этот противный, вызывающий тошноту и головную боль шепот.

– Долго еще ждать? – тихо спросил молодой женский голос, и в этом вопросе слышалось недовольство.

– Сколько надо, столько и будем ждать, – отозвался мужской, весьма приятный, с бархатными нотками баритон. – Ты чего сюда приперлась и не осталась у замка?

– Не могла. Этот молодой дикарь прибежал и предложил с ним бежать, мол, граф неожиданно прибыл и узнал, что в замке предатель, и его ищут. Сказал, что граф знает, что кто-то из замка общался с чужими.

– Убила бы его и спряталась.

– Не груби, Радж-нур. Мне нельзя было оставаться, второй парень меня видел и знал, что я встречалась с этим дурнем. Там остался По-дар. Он спрячется, сменит внешность и профессию. Его-то точно не найдут.

– Так ты ушла одна! – уже более спокойно отозвался тот, кого назвали Радж-нуром. – Это другое дело.

– Другое дело! – презрительно фыркнула его собеседница. – Что ты знаешь о моих делах? Лучше скажи, почему ты один, где остальные?

– Остальные? – В голосе мужчины послышалась неприкрытая злоба. – Эта ледяная тварь оказалась отменным бойцом и магом. Убила двоих и ранила еще двоих наших. Невредимыми остались лишь я и Рин-кар. Если бы не ловчая сеть, убила бы всех… Раненых и убитых с собой в лагерь забрал Рин. Скоро он вернется с подкреплением. А пока сидим тихо и ждем. Поняла?

– Поняла.

Рабэ стала вспоминать, что с ней произошло. В памяти всплыли картины этого утра. «Или не этого? – подумала она. – Сколько я провалялась без памяти? День, два? Так что же со мной случилось?»

Утром они втроем под охраной двух воинов выехали из замка и направились в другой конец графства, на восток. Ехали и весело болтали. Тан Жюль оказался веселым малым. Шутил, пел песни и рассказывал смешные истории. Где только хозяин находит таких странных хуманов? Он, словно коллекционер, собирает вокруг себя экзотических разумных. Заколдованная дворфа, черная эльфарка, невероятно огромный Морган и вот еще тан… Ну и она, демоница в облике снежной принцессы…

Хозяин…

При мысли о молодом графе защемило сердце.

Как она относится к хозяину? Сложно сказать. И ненавидит – он властвует над ее жизнью. И жить без него не может. Готова за него умереть. Странные, противоречивые чувства…

Она усилием прогнала мысли о хозяине. Вернулась к событиям недавнего прошлого.

Так что там было дальше? Они въехали в лес. Их окружили могучие деревья. Влажная тень накрыла повозку, запахло прелой травой, и сразу стало прохладнее. А Жюль стал рассказывать какую-то невероятную историю про странный лес и огромного медведя, которого убил хозяин.

На перекрестке лесных дорог она внезапно почувствовала магию, но предупредить спутников не успела. Их сразу же накрыла магическая буря. Человеческая магия для нее как поглаживание перышком. Ждать, что будет дальше, Рабэ не стала и спрыгнула с коляски прямо в кусты. Перекатилась за дерево, затаилась и притихла. Она не видела противника. Видела, как повалились под ноги коней стражники, не оказав ни малейшего сопротивления. Видела, как тан выхватил меч и бестолково замахал перед собой. Он закрыл собой дворфу. Возница, которому стрела вонзилась в шею, добежал до дерева, за которым притаилась Рабэ, и, хрипя, повалился ей под ноги. Он умирал тяжело.

Рабэ приняла демоническую боевую форму и вышла в режим невидимости. Без колебаний избавила возницу от мучений, выпила его душу и немного опьянела. Эйфория прошла по ее жилам, обдав сладостным огнем. Она запрыгнула на повозку. Теперь Рабэ видела смертных, но это были не люди. Это были лесные эльфары. Первого она ухватила руками, прижала к себе и, выпив душу, разорвала ему глотку. Второго, что лез на повозку, Рабэ приложила в лицо кончиком хвоста и снова прыгнула в кусты. Отползла на коленях за дерево и осторожно выглянула из-за ствола. Увидела еще двух эльфаров. Они недоуменно оглядывались.

«Никого больше! – ухмыльнулась она. – Какие же они сладкие!»

Эта мысль и огромное желание вновь испытать наслаждение пересилили осторожность.

Молниеносно выпрыгнув из-за дерева, Рабэ сбила ближайшего и хвостом ударила в голову второго. Оба упали и покатились по земле. Один подкатился к ней, и она копытом размозжила ему голову, выпила душу и вновь спряталась за дерево.

На месте боя установилась тишина. Рабэ проверила чувствами местность. На земле осталось лишь двое раненых эльфаров. Она приняла образ снежной эльфарки, вышла из-за дерева и не спеша подошла к стонущему эльфару с выбитым глазом.

Только спустя мгновение она поняла, что совершила ошибку. Сверху на нее рухнула сеть и рядом приземлились, возникнув прямо из воздуха, два лесных эльфара. Рабэ дернулась, но сеть словно живая сильно сжала ее, не давая двигаться, а затем спеленала. Удар по затылку отправил Рабэ в темноту.

Она наконец поняла, что произошло. Ее приняли за снежную эльфарку и не смогли увидеть в ней демоницу. Еще раз подивилась предусмотрительности хозяина. Он как будто предвидел такую возможность и подменил ею снежную эльфарку. Хотя Рабэ испытывала досаду от того, что ее просто использовали, она непроизвольно улыбнулась. Она бы тоже так поступила. И это лучше, чем быть прикованной к выгребной яме. От перспектив, которые однажды обрисовал ей хозяин, ее передернуло.

– Смотри, она еще улыбается, – произнесла девушка. – Что ей снится? Как хуман лапает ее?

Рабэ больше не стала притворяться спящей и открыла глаза. На руках и ногах у нее были оковы, гасящие магию. Напротив нее сидела на ветках, заботливо собранных в кучу, молодая, очень красивая девушка.

«Хуманка? Нет, не хуманка… Берка», – догадалась Рабэ. Метиска человека и лесного эльфара. Она перевела взгляд на лесного эльфара, стоявшего у дерева и жующего травинку. Тот тоже на нее посмотрел.

«Почему девушка еще жива?» – удивленно подумала демоница. Она знала, как ревностно Истинные следят за чистотой своей расы.

– Она пришла в себя! – вскрикнула берка.

– Вижу, – спокойно отозвался лесной эльфар.

Рабэ окинула взглядом берку. Презрительно поморщилась и произнесла:

– Лапать могут только тебя, грязное животное.

– Ах ты!.. – Берка вскочила.

– Сядь! – Окрик мужчины подействовал на девушку как удар хлыста. Берка, недовольно сопя, села и с ненавистью посмотрела на Рабэ.

– Что вы от меня хотите? Кто вы такие? – Рабэ не стала разыгрывать растерянность. Взгляд ее был насторожен и холоден.

– Кто мы, не важно, – выразив голосом презрение, фыркнула берка. – И чего хотим, тоже. Лежи смирно, ледяшка…

– Ты… ты – берка?

– Какое тебе дело?

– Странно, что ты еще жива… Зачем вы меня захватили? Хотите убить?

Берка снова фыркнула:

– Радж, а она дело говорит, давай ее убьем. Я сама это сделаю, если ты не хочешь мараться.

– Нельзя, – равнодушно произнес лесной эльфар и отвернулся. – Жрецы священной рощи сказали, что ее нельзя убивать. Большие беды нагрянут тогда в лес. Боги ополчатся на наш народ. Пусть «снежки» решают ее судьбу.

Выслушав монолог мужчины, Рабэ спросила:

– Вы знаете, кто я?

– Знаем. – Эльфар повернул к ней голову.

В его взгляде она увидела полное безразличие к ее судьбе, но, будучи существом из преисподней, не оставила надежды соблазнить его:

– Мы можем договориться.

– О чем? – В его глазах появился интерес.

– Когда я стану княгиней, то заключу с Великим лесом договор. Может быть, даже вассальный.

– Хороший ход, – кивнул эльфар, – но не мне решать. Я делаю свою работу, и только.

– Но ты можешь сообщить о моем предложении тем, кто решает, – вкрадчиво произнесла Рабэ.

– Замолчи, дуреха, – прервала ее берка. – Ты ничего не можешь, и старшие дома за тобой не пойдут.

– Сама дура! – огрызнулась Рабэ. – Почему тебя еще не убили? – Рабэ посмотрела на усмехнувшегося эльфара. – Она берка, убей ее.

Девушка пнула Рабэ под ребра.

– Замолчи, тварь, или рот землей набью, – прошипела она.

Рабэ сморщилась от боли. Она поняла, что эти двое лишь посредники и исполнители. С ними разговаривать бессмысленно.

– Такие милые дамы и такие злобные, – рассмеялся лесной эльфар. – Ты, принцесса, ничем от нее не отличаешься, ищешь своей пользы и за жизнь готова продать свое княжество. Зря стараешься. Его уже продали до тебя. – Он негромко рассмеялся и вновь отвернулся.

Рабэ тоже отвернулась. Потрогала руками оковы. Если снять их с ног, то она, возможно, сможет принять свою истинную форму, и тогда она им покажет.

– Мне надо справить нужду. – Рабэ вновь повернулась к этим двоим.

– Мочись под себя, – рассмеялась берка.

– Тебя все равно убьют, – не замедлила отозваться Рабэ. – Так что сама мочись под себя.

Эльфар перестал смеяться.

– Сними с ее ног кандалы, – приказал он.

– Вот еще!..

– Я могу исполнить ее просьбу, – спокойно и негромко произнес мужчина. – Мне не важно, что ты особый агент. – В глазах лесного эльфара блеснул огонь бешенства.

Берка не стала спорить. Она опасливо зыркнула на мужчину и подвинулась к Рабэ, ключом открыла захваты кандалов.

– Вставай! – приказала она и, не удержавшись, пнула Рабэ. – Делай свои дела.

Рабэ с трудом встала. Ноги затекли и плохо слушались.

– Я не могу… здесь… при вас.

– Может, тебе еще ночной горшок принести и дворец в придачу?! Делай давай свои дела!

– Сама делай! Я не могу.

– Отведи ее в кусты и поставь завесу! – приказал лесной эльфар.

Берка поднялась, грубо ухватила Рабэ за рукав порванного, измазанного глиной платья и потащила за высокие кусты.

– Если бы не приказ, я бы тебя, сука, удавила, – прошипела она в ухо Рабэ.

– Иди в задницу, – огрызнулась Рабэ.

Она сознательно нагнетала конфликт. Еще до конца не понимая, что она хочет, Рабэ пустила вход свою демоническую натуру. Если удастся снять кандалы с рук, она выпьет первым мужчину, а с беркой позабавится.

Берка отошла на шаг и взмахом руки поставила непроницаемую для взгляда серую завесу между Рабэ и собой. Рабэ радостно ухмыльнулась. Она тут же попробовала снять кандалы с рук, но не смогла. Демоница в облике снежной эльфарки растерянно замерла, отчетливо поняв, что просчиталась. Ведь Рабэ надеялась, что, перейдя в свой истинный облик, она разрушит заклятие антимагии своей энергией хаоса. Но, чтобы принять свой демонический облик, нужно было снять кандалы. В облике разумного с Сивиллы она не могла разрушить заклятия антимагии. А с ними она не могла вернуться в свою демоническую форму.

– Ты скоро там?

– Скоро, не ори!

В отместку берка убрала завесу и с усмешкой уставилась на принцессу.

Рабэ быстро поднялась с корточек и, подобрав подол платья, молниеносно в прыжке ударила девушку ногой в живот. Та не успела среагировать и, охнув, повалилась на траву.

Рабэ, обозленная своей неудачей, стала пинать ее. Закрывая лицо руками, берка завопила:

– Радж-ж! На помощь!

Рабэ замахнулась ногой и в ту же секунду упала как подкошенная. Ноги перестали ее слушаться.

Рядом очутился лесной эльфар.

– Что тут происходит? – закричал он.

– Она… эта белая тварь!.. на меня напала!

Берка стала подниматься и ногой ударила Рабэ, та ухватила ногу руками и впилась в нее зубами. Берка завопила еще громче. Радж с трудом оттащил берку от Рабэ.

– Отпусти меня! – орала и вырывалась из сильных рук берка. – Я ей зубы выбью! Сука… Напала и укусила! Да отпусти же меня!

– Она первая начала! – вопила, в свою очередь, Рабэ. – Она подглядывала за мной, сволочь… Извращенка! Хотела убить и опозорить…