Текст книги "Змея в изголовье"

Ба-Ка, несколько удивленный столь мягким и спокойным ответом, молча поклонился и бросился к выходу. Дождавшись, когда он скроется, Микенец выступил из-за толстой колонны, поддерживающей свод.

– Что скажешь? – обратился к нему повелитель Верхнего и Нижнего Египта.

– Асхотен меньше дня в Мемфисе и уже доставил столько хлопот. Не думаю, что дальше их будет меньше….

Новый зверинец, построенный велением отца нынешнего фараона, располагался неподалеку от южных ворот Мемфиса. Прежний, малый, зверинец пустовал. Чаще всего в клетках содержали жертвенных животных перед мистериями. Но обитателей, и особенно обитательниц резиденции фараона, не слишком радовали завывания гиен по ночам, львиный рев, надсадные крики привезенных финикийскими купцами из-за моря длиннохвостых птиц диковинной расцветки. Новый зверинец был куда больше прежнего. И главное, теперь в особые дни любой желающий за небольшую плату мог полюбоваться причудливыми зверями, привезенными в столицу из самых далеких уголков обитаемого мира.

Сегодня для посетителей зверинец был закрыт. Впрочем, для младшего сына фараона это было несущественно. Он шел между клетками, не замечая настороженных взглядов стражи, не слушая заискивающих речей смотрителя. Конечно, слух о его «проделке с быком», преувеличенный, обросший множеством невероятных деталей, уже докатился и сюда. И потому все, кто сейчас наблюдал за Сетх-Ка, гадали, что задумал молодой принц. Лицо его было задумчиво и даже печально. Прощальные слова жертвенного животного, если это, конечно, были слова, а не какое-то наваждение, стояли в его ушах, причиняя душевную боль. Он как-то пропустил мимо сознания все, что происходило после окончания мистерии. Вроде бы жрец Асхотен подходил к нему с прелестной Асо. За те годы, что они не виделись, из милой девчушки та стала восхитительной красавицей. Конечно, он рад был видеть милую сестрицу. Кажется, и она тоже обрадовалась встрече с ним. Но эта боль, последний вздох могучего зверя, добровольно отдающего себя для свершения божественного предначертания, – они туманили взор и не давали думать ни о чем другом.

И все же Сетх-Ка осознал и на деле опробовал свою не поддающуюся объяснению силу. Он и прежде ощущал, что может влиять на поведение кошек, любимиц Бастет, или гончих псов своего отца. Но чтобы так… Он и сам недоумевал, как это у него получилось. У кого же было спросить, как не у главного смотрителя зверинца, знающего так много о повадках животных? Но тот лишь кланялся, твердил о воле Исиды и что-то плел о предзнаменованиях, о том, что в Мемфисе якобы шепчутся, будто новый государь будет править всеми тварями живыми, как людьми, так и всяким зверем. Утомившись слушать, Сетх-Ка махнул рукой подобострастному служителю:

– Пойдем.

Они остановились возле большой клетки, сложенной из массивного бруса ливанского кедра. В ней на толстой, вмурованной в каменный пол ветке лежал мощный пятнистый зверь. Завидев чужаков, он поднялся, настороженно оскалил клыки и предупреждающе зарычал. Принц остановился перед ним, вплотную приблизился к деревянной решетке и пристально, не мигая, посмотрел ему в глаза. Но без вызова, не как соперник, изготовившийся к бою, а будто желая погладить, успокоить разъяренного хищника. Леопард еще пару раз бросился на решетку, оставляя глубокие следы на древесине острыми когтями, но потом вдруг сел и в недоумении уставился на Сетх-Ка, будто только сейчас увидел его. Принц улыбнулся и тоже присел на корточки, мысленно продолжая гладить и чесать за ухом смертельно опасного зверя. В глазах свирепого хищника внезапно потух огонек звериной ненависти к двуногим тварям, некогда бывшим его обычной добычей, а теперь засадившим его, вольного охотника, в нелепый ящик на потеху толпе. Зверь вдруг лег и замурлыкал, топорща усы и жмуря от удовольствия глаза. Сетх-Ка чувствовал, что сейчас они с этим грозным хищником составляют единое целое и что его собственные мысли в тот же миг становятся желаниями леопарда. Еще вчера он и подумать о таком не мог, нынче же…

– Отвори клетку, – потребовал молодой принц.

– Но это запрещено, мой господин. Да и как можно? Этот зверь – воплощение смерти. Лев и крокодил не так опасны для человека, как этот зверь. Сила его столь велика, что он способен забраться на дерево с антилопой в зубах так же легко, как мы – подняться по широкой лестнице. Я не смею.

– Отвори дверь клетки, – с напором повторил сын фараона. – Такова моя воля.

Смотритель зверинца поискал глазами стражников, незаметно сделал знак, и те изготовились для того, чтобы в случае первых же признаков опасности пустить стрелы в пятнистую мишень. Это, по сути, была тщетная предосторожность. Как бы ни была хороша реакция лучников, вряд ли они успели бы выстрелить быстрее, чем леопард прикончит неразумного любителя острых ощущений.

Смотритель отодвинул засов, распахнул клетку и оказался в небольшом закутке, защищенном решетчатой дверью. А леопард стремглав выскочил на волю и тут же принялся тереться о колени Сетх-Ка, будто котенок-переросток. Потрясенный смотритель не знал, что и сказать. Молодой принц опередил его.

– Я прогуляюсь с ним, – тоном, не терпящим возражений, объявил он и направился к выходу.

Смотритель лишь согласно кивнул и отправил четырех лучников следом. Ибо в то, чего не бывает, невозможно поверить, даже если видишь собственными глазами.

Они шли по дороге, все больше удаляясь от города – юный сын фараона и его пятнистый спутник, казалось, забывший о своих охотничьих инстинктах и буквально тающий от нежности к своему двуногому повелителю. Сетх-Ка обдумывал, как лучше попросить у отца в свое пользование старый зверинец, чтобы населить его своими будущими друзьями.

Раздумья его были прерваны неучтивым окриком. Шерсть на загривке леопарда моментально вздыбилась, острые, как кинжалы, длинные клыки обнажились в недобром оскале. Но Сетх-Ка лишь похлопал зверя по шее, успокаивая.

Он повернулся. За его спиной трое надсмотрщиков уныло гнали партию рабов, этак с полусотню голов. Узнав сына фараона, они упали на колени, моля пощадить их, не наказывать за оплошность. Рабы-нубийцы, похоже, были рады унижению своих мучителей и втихомолку скалили белые зубы, глядя на распластанные в пыли тела.

– Встаньте! – потребовал Сетх-Ка.

Те с опаской повиновались, таращась на дикого зверя, припавшего к земле у ног принца в ожидании команды броситься и разорвать дерзких недругов.

– Кто вы и куда направляетесь?

– Эти люди, – старший из кнутобойцев безучастно кивнул на рабов, – трудились на каменоломне неподалеку от города. Но сегодня верховный жрец Тота велел гнать их на строительство крепости у второго порога Нила.

– Ур Маа? – Сетх-Ка не смог сдержать удивления.

– Да, он, – подтвердил надсмотрщик. – Этих велел гнать едва ли не на верную смерть, а других прислал в каменоломню.

– Но почему? – недоумевая, спросил принц.

– Потому что его бог послал ему подарок, а тот возьми да и попади ко мне. Ну бога-то в болото к крокодилам не пошлешь, а нас вот погнали, – нарушая все возможные границы дозволенного, ответил за надсмотрщика один из рабов.

– Эй, ты, поговори у меня! – Над головой надсмотрщика, развернувшись коброй в прыжке, свистнул витой бич. Тот, кому предназначался удар, даже не подумал отпрянуть в сторону. Твердый, как орех, узел рассек ему кожу на плече, но раб лишь чуть поморщился, даже не глянув на выступившую в ране кровь. Сетх-Ка невольно залюбовался этим статным мускулистым нубийцем. Из всей полусотни рабов у него единственного на руках красовались тяжелые колодки.

– Приблизься, – скомандовал сын фараона.

Почуяв запах крови, леопард резко сузил глаза и забил хвостом, поднимая дорожную пыль.

– Нет, – коротко бросил Сетх-Ка, и разочарованный зверь лег, положив голову на вытянутые лапы.

Обладатель колодок вышел из строя и сделал несколько шагов навстречу Сетх-Ка.

– Как тебя зовут?

– Счимбо, – коротко выдохнул чернокожий силач.

– Так ты и впрямь полагаешь, что бог ошибся?

– Не мне судить богов. Но он дал подарок мне, а жрец там сидел и ждал его, даже отказался идти на зов твоего отца. Так что сам посуди, ошибся бог или нет.

Сетх-Ка улыбнулся. Этот смельчак нравился ему.

– Боги не ошибаются. Полагаю, если Тот послал тебе подарок для своего верховного жреца, то лишь затем, чтобы отметить среди прочих. Его знак мне ясен. Я отпускаю тебя. Эй, снимите оковы!

Старший надзиратель застыл в замешательстве. Он не мог перечить сыну повелителя, но также не мог ослушаться предельно ясного приказа жреца.

– Кстати, что это был за дар богов? – между делом поинтересовался Сетх-Ка.

– Цветок из странного камня.

– Эй ты, молчи! – возмутился надсмотрщик, хватаясь за бич. – Жрец велел молчать, если жизнь дорога.

– Жизнь дорога лишь тем, кто не верит в своих богов. С теми, кто верит, все происходит по их воле, – парировал нубиец.

Надсмотрщик обернулся к принцу:

– Этот человек опасен, его нельзя отпускать. Он много убивал.

Сетх-Ка внимательно поглядел на Счимбо:

– Ты был воином?

– Да, воином и вождем моего племени. Вы пришли к нам, чтобы привести сюда рабов на каменоломни и строительство каналов. Я бился, защищая свой дом.

– Достойные слова достойного человека. Сними колодки. И можете идти дальше.

– Но как же?.. – опасливо начал служака.

– Он останется здесь. Свободному человеку не место среди рабов.

– Но он опасен! – снова взмолился надсмотрщик, однако, поймав на себе заинтересованный взгляд леопарда, тут же умолк. Обещанное жрецом ужасное наказание далеко, а пятнистая смерть, плотоядно облизывающаяся, глядя на него, – вот она.

Надсмотрщик чуть слышно выругался и приказал снять колодки. Сетх-Ка бросил ему монету. Поймав ее, тот благодарно согнулся в низком поклоне, затем прикрикнул кнутобойцам, чтобы шли дальше. И поскорее, да будет велик фараон, пока в светлую голову младшего сына воплощенного Гора не взбрело еще какое-нибудь сумасбродство.

Они стояли у пылящей дороги и провожали взглядом удаляющуюся колонну, Счимбо разминал затекшие после тесных колодок запястья. Разочарованный уходом обильной трапезы, леопард прилег в тени придорожного камня и вылизывал лапы, словно намереваясь тщательно помыть их перед едой.

– Благодарю тебя, принц. Ты добрый человек. Прежде я не думал, что в ваших землях есть такие. Как я могу отблагодарить тебя?

– Ты уже отблагодарил. Больше ничего не нужно. Если пожелаешь, я могу отпустить тебя здесь и сейчас, но лучше мы прежде отправимся в Мемфис, я велю писцу составить для тебя грамоту с пропуском через земли моего отца. Иначе вряд ли тебе удастся далеко уйти от столицы.

– Вероятно, удастся, вернее, удалось бы, но это стоило бы жизни многим из твоего народа. Из почтения к тебе я пощажу их. Будь по-твоему.

Колонна уже скрылась из глаз и им пора было возвращаться в Мемфис, когда на горизонте появился всадник на мчащемся галопом коне.

– Если глаза не обманывают меня, это же мой братец! – удивленно воскликнул юный принц.

Это и впрямь был Ба-Ка. Впрочем, мало нашлось бы под небом Египта людей, которые могли бы вот так вот, бросив львиную шкуру на спину яростного коня, мчать верхом, подобно дикому нубийцу. Молодой наследник гордился своим умением и всякий раз, когда случалась возможность, демонстрировал его. Особенно если это давало возможность покрасоваться перед девицами. Те с замиранием сердца глядели на принца, гарцующего на лоснящемся черном жеребце, обхватив коленями спину животного. Их сердца таяли от одного взгляда на этого храбреца.

Ба-Ка спешился неподалеку и тут же насмешливо бросил:

– Я смотрю, ты приглядел себе дружка! Что ж, он не совсем зверь, но все же не совсем человек. Как раз для тебя.

Кулаки нубийца сжались, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, притаившийся за придорожным камнем леопард стрелой метнулся на Ба-Ка. Тот попытался было выхватить из-за пояса кинжал, но тщетно: мощный зверь уже сбил его наземь, и из разинутой пасти хищника на лицо Ба-Ка текла голодная слюна. Державшиеся в отдалении лучники – смотрителя зверинца бросились – натягивать луки, но в этот миг Сетх-Ка оказался у них на пути и требовательно крикнул:

– Нет! Ко мне!

Леопард нехотя повиновался, все же, будто случайно, полоснув обидчика когтем по груди.

Ба-Ка, скрипя песком на зубах, зажимая ладонью глубокую царапину, от ярости не мог связать и пары слов.

– Ах ты заморыш! – клокотал он. – Ничего, даже звери не помогут тебе! Ничего тебе не поможет! Знай, Асо будет моей, что бы там ни решил отец!

– Что ты говоришь, брат?

– Отец призывает тебя к себе, поспеши! Я и так насилу отыскал тебя. – Лицо Ба-Ка стало каменным. – И даже не думай об Асо!

Глава 3

Корреспондент вечерних новостей «Третьего канала» старался держать на лице маску суровой невозмутимости, как подобает человеку, видавшему виды и постигшему все тайные ходы шестерен и пружин темного закулисья Большого яблока – короля городов.

– Теперь к криминальным новостям. Снова группа, прозванная «рыболовами», оказалась на месте потенциального преступления в тот самый момент, когда его еще можно было предотвратить. Характерная манера упаковывать преступников при помощи кевларового шнура, на концах которого привязаны свинцовые рыболовные грузила, дает основание предполагать, что мы имеем дело с одними и теми же людьми. Вопрос, заданный полиции: когда же они начнут выполнять свою работу, а не полагаться на «рыболовов-любителей», так и остался без ответа. Хотя, судя по результатам, эти парни выглядят куда большими профессионалами, чем полиция города Нью-Йорка.

В этот момент лицо корреспондента исчезло с экрана, и на плазменной панели возникли дюжие сотрудники нью-йоркского департамента полиции, заталкивающие в фургон с мигалкой на крыше меланхоличного верзилу и бьющегося в истерике латиноса. Не было слышно, что он кричит, но Тайлер догадался, что увязанный горе-бандит клянется отыскать его и уничтожить самыми заковыристыми способами, до которых додумается за время отсидки.

– Ты смотри, какая тварь неблагодарная! – на секунду переставая отрабатывать ударную технику на деревянном манекене, возмутился Логан. – Я его, понимаешь, от электрического стула спас, а он еще угрожает!

– Посмотри на это с другой точки зрения, – отозвался Бобби, встал на руки и начал медленно отжиматься в этой неудобной позе. – Они, конечно, и раньше не были пай-мальчиками, но конкретно на это преступление их толкнул прорыв некой агрессивной, условно говоря, энергии, о которой мы и сами ничего толком сказать не можем. Если бы мы раньше их перехватили, то и преступления не было бы.

Тайлер оставил в покое манекен и задумался.

– Слушай, Бобби, вот мы с ними боремся, боремся, а результата ведь никакого. Бег на месте выходит.

– Значит, тебе потенциальных жертв не жалко?

– Ну, я не в этом смысле. Мы же должны оберегать весь мир, а получается, оберегаем несколько потенциальных жертв. Это как бы не одно и то же. Немасштабно как-то.

– Похоже друг мой Тайлер, ты меня вообще не слушаешь. Сколько я тебе всего рассказал, а ты спрашиваешь о том, что уже должен знать. Все девчонки на уме.

– Бобби, ну виноват. Расскажи еще разок!

– Да тут нечего долго рассказывать. Хроники говорят, да и я сам каждый раз чувствую – когда потенциальные жертвы становятся фактическими, эта гадость получает силу. И все становится гораздо хуже. Если людей не спасать, оно так накачается, что никакой хранитель не удержит.

– Значит, он у нас типа дистанционный кровопийца… Знаешь, меня вся эта канитель уже начинает доставать. Сначала тебя плющит, как бог камбалу, потом мы мечемся в поисках разгадок и тайных смыслов, потом отлавливаем очередных ушлепков, на которых вдруг накатила некая загадочная темная сила. И все это как-то слишком уж зачастило. Обалденная веселуха!

– Ничего веселого, – откликнулся хозяин тюнинговой мастерской. – Это наша работа.

– Вот об этом я хотел как раз спросить, – упорствовал Тайлер. – А по-другому никак нельзя? Уже сколько веков хранители так над собой измываются. Все ничего толкового придумать не могут. Ну сам посуди, когда-то каждую деталюшку точили вручную, а сейчас в станок программу ввел, вжик – и вся любовь. Может, и нам пора что-то менять? А то аргумент, что наши предшественники всегда действовали именно так, как-то уже не очень убедителен. Ты вон предпочитаешь рассекать на «Астон Мартине», а не как Ричард из Торксвуда – на верном боевом коне.

– Не путай одно с другим. Ты же знаешь, у нас есть Книга…

– Стой, стой! – перебил его Тайлер, указывая на экран. – Это же вон та рыженькая из вагона!

На экране симпатичная девушка в очках в тонкой золотистой оправе отвечала на вопрос журналиста.

– Скажите, вы успели разглядеть ваших спасителей?

– Да-а, – каким-то мурлыкающим тоном проговорила «рыженькая из вагона».

– Из-за того, что видеокамеры наблюдения рядом с ними почему-то начинают давать сбой, их личности до сих пор неизвестны общественности. Но вы могли бы описать их?

– Могла бы, – столь же зазывно промурлыкала девица. – Того, кто был рядом со мной.

Журналист от возбуждения даже забыл о собственной крутости и весь обратился в слух.

– И какой он?

– Он обалденный! – с чувством вздохнула красотка. – Надеюсь, он меня слышит, поставьте для него песню Мэрилин Монро «Kiss me tiger».

– Но мы не радио «Лав», не ставим песни, у нас «Криминальные новости».

– А жаль. – Голос спасенной можно было намазывать на тосты вместо клубничного джема.

– Бобби, ты не против, если насчет Книги ты мне расскажешь потом, я вспомнил, что у меня имеется срочное дельце…

– Позвонить рыженькой?

– А если и так, что с того? – Тайлер встал в позу оскорбленной невинности. – Почему ты думаешь, что спасать людей от грозящей их жизни угрозы – это наше дело, а спасти это милое создание от пережитого ужаса, от стресса и, возможно, депрессии нам, вернее мне, не пристало? Я же, между прочим, почти доктор! Это мой долг!

– Доктор ты почти, – усмехнулся Бобби, резким выпадом бросая кулак в голову напарника, – а бабник законченный!

Логан скользнул под руку учителя, чиркнул по ней ребром ладони, уводя в сторону. Пальцами другой руки, словно крюком, зацепил за кадык и повел Бобби Мардо вниз по спирали, опрокидывая его на спину. Тот ушел в кувырок и через мгновение опять стоял в стойке.

– Неплохо!

– Так я звоню? – уточнил Тайлер.

– А как же официантка из бара на заправке? Ты ж ее вроде на сегодня в Нью-Йорк пригласил?

– А, Линда? Да, – Тайлер скривился, – обещал ей показать красоты города. Но что делать, у меня форс-мажор. Если тебе не сложно, закажи ей какую-нибудь экскурсию.

– Ну ты и кобель, – нахмурился Бобби.

– Я лишь выполняю то, для чего меня создала природа. И вообще, может, эта рыженькая, кажется ее зовут Джессика, – моя судьба? Рыжая, да еще в очках – это же ж..! Ай, чего я объясняю, тебе все равно не понять. Это тебе не движок перебирать. Все, меня ждет спасенная от разбойников принцесса. Если понадоблюсь, звони. Но очень надеюсь, что не понадоблюсь. В конце концов, два энергетических выброса за два дня – это и так перебор.

Серебристый «Астон Мартин» затормозил у ресторана с надписью «Реми». Тайлер наклонился к рыжеволосой спутнице, не забыв отметить наметанным глазом притягательную глубину ее декольте. Пожалуй, на всем Манхэттене не найдется более приятного места для того, кто способен воздать должное кухне, атмосфере и обслуживанию. Девушка блеснула зелеными глазами из-под очков и улыбнулась столь многообещающе, что, баллотируйся она в президенты, могла бы победить, вовсе не открывая рта. Парковщик в служебной куртке расторопно открыл дверцу прекрасной даме, и та выпорхнула ко входу в один из лучших нью-йоркских ресторанов, думая про себя о том, что ее недавний спаситель, должно быть, самый, что ни на есть, натуральный Гарун Аль Рашид.

Официант, склонившись у заказанного столика, расхваливал букет вин, разлитых по бутылкам задолго до рождения Джессики. Что-то рассказывал о южных склонах, меловых отложениях и легком цветочном аромате, придающем вину непередаваемый вкус. Какие уж там склоны и виноградные сорта? Джессика млела от одного чувства, что вот этот таинственный атлетичный красавец очень скоро будет ее, безраздельно и, возможно, окончательно. Она не имела обыкновения целоваться на первом свидании, но сегодня решительно была намерена отойти от этого правила. Отойти далеко и безвозвратно. Тайлер что-то обсуждал с официантом, объяснял, как следует приготовить еще не выловленную форель, заказывал сыры, а она упивалась звучанием его голоса, изысканным убранством ресторана и, в общем, предвкушением…

Телефон заиграл «Имперский марш», Логан скривился: «Линда, вот же незадача! И ничего ее не задержало на месте, никакие семейные дела, никакие подработки! А как набивала себе цену: «Если смогу, я не уверена». Что и говорить, эта официанточка из придорожного бара была весьма недурна. Но Джессика… Не ее ли он видел в своих мечтах с юных лет, когда впервые осознал, чем мальчики кардинально отличаются от девочек?

– Прошу извинить. – Тайлер Логан поднял трубку. – Слушаю вас, мэм.

– Это Линда! – пискнула девушка. – Я в Нью-Йорке!

– Да-да, я узнал. О встрече созвонитесь с моим компаньоном. Я вам час назад переслал его номер по СМС. Для вас все готово, он пришлет вам гида.

– Какого еще гида?!

– Простите, не могу сейчас говорить. – Тайлер отключил связь. – Прости, Джесс, по работе отвлекают.

– Бедняжка, – проворковала красотка, – даже здесь со мной ты не можешь расслабиться. – Она чуть наклонилась и полушутя начала гладить его волосы.

Тайлер вновь бросил взгляд в затягивающую бездну декольте и едва не поперхнулся, услышав слово «расслабиться». Но в этот момент, не давая замереть на столь выгодной позиции, вновь зазвонил телефон. Имперские штурмовики вновь готовились к атаке.

– Кажется, я все ясно объяснил, – возмутился Логан, сбрасывая вызов.

Любезный официант зажег свечи в бронзовом золоченом канделябре, и два поваренка продемонстрировали на блюде из чеканного серебра еще бьющуюся свежевыловленную рыбину. Установленный ритуал требовал, чтобы заказчик, убедившись, насколько хорош выбор, подтвердил его. Тайлер кивнул, и в этот момент телефон зазвонил в очередной раз.

– Да что же это такое?! – Помощник хранителя вновь сбросил вызов и недовольно отодвинул аппарат, решив на сегодняшний вечер вычеркнуть из памяти даже имя Линды. – И зачем я дал обещание Бобби не отключать телефон? – подумал он.

Из винного погреба в серебряном ведерке была доставлена бутыль с драгоценным напитком, «нежным, как майский вечер в долине Арно, и сладким, как первый страстный поцелуй». Конечно, смотреть, как официант жестом фокусника раскорковывает дорогое вино, было отдельным удовольствием, но Джессика была занята. Словно кошка на охоте, она ловила момент. Стоило лишь Тайлеру повернуться, она быстро потянула руку к его айфону и переключила в беззвучный режим. Не хватало еще какой-то свихнувшейся дуре-клиентке испортить ей такой грандиозный вечер! Спустя несколько секунд вино тугой золотистой струей уже наполняло бокалы.

– За знакомство? – поднял бокал Тайлер.

– За ужасный случай, который свел нас вместе! – проворковала Джессика, бросая взгляд столь манящий, что способен был вытянуть якорь с морского дна. – Ты был прекрасен. Где ты так научился? Круче, чем в кино!

– Так, занимался немного, – небрежно пояснил ее кавалер с видом, дающим понять, что слава, чемпионские пояса, кубки, фанфары – лишь для профанов, которые мечтают украсить себя всякими блестящими побрякушками.

– А меня, скажи, мог бы научить? – вопросительно глянув из-под длинных ресниц, спросила она.

При этих словах в голове Тайлера отчего-то не возник тренировочный зал, боксерские мешки и борцовские маты. Впрочем, нечто плоское и желательно мягкое не помешало бы.

– С удовольствием, – задыхаясь от нетерпения, проговорил Тайлер, отодвигая бокал. – Тогда чего ждать? Перенесем обучение на дом.

– Конечно.

– Боюсь, что нас не поймут, если мы займемся борьбой в партере прямо здесь.

– О да, – томно выдохнула она. – Нельзя раскрывать секретные техники кому попало.

* * *

Проводив Тайлера напутствиями о пользе безопасного секса, Бобби Мардо уселся к компьютеру. В его мастерской заказы были нечасты, но все же вполне регулярны. Мало кто мог позволить себе заплатить за совершенный автомобиль сумму, за которую можно было приобрести стандартный и вполне приличный образец японского автопрома. Тюнинг в его «конюшне» стоил недешево, а уж спецпожелания – так и вовсе солидного, даже по нью-йоркским меркам, состояния. Ожидавший своей очереди «Бугатти» принадлежал гаражу одного из саудовских шейхов, и тот мог позволить себе без лишних торгов отлистать сумму, на которую любая из провинций Центральной Африки могла бы пировать целый месяц. Но шейху не было дела до племен Центральной Африки.

Бобби уселся перед тремя мониторами, рассматривая конструкцию автомобиля во всех деталях. Машина была совершенна. Он знал, как ее разукрасить снаружи, отделать изнутри, нафаршировать компьютерными фичами и сделать умопомрачительный звук, чтобы угодить хозяину. Но этого было мало. Нужны были изменения в конструкции. Хорошо еще, что это не самая последняя модель. Что-то придумаем. Постараемся отыскать слабые места в конструкции, возможности усовершенствовать мотор и подвеску и подумаем, как превратить этот роскошный представительский автомобиль в настоящий дорожный лайнер.

Но работа не шла, мысли путались. Бобби переводил взгляд с одного монитора на другой, разглядывая разные ракурсы и разрезы, стараясь, как в волшебном зеркале, увидеть в нем конструктивное решение. Но оно все не проявлялось. Должно быть, сказывалась усталость, да и два недавних приступа, один за другим, тоже подорвали силы.

«Ладно, нужно вздремнуть, иначе толку не будет», – со вздохом решил он, скинул с дивана на пол валявшиеся там боксерские перчатки и рухнул как подкошенный. Усталость навалилась на него черным медведем. «Пятнадцать минут, только пятнадцать минут», – мелькнуло в голове.

Очнулся он спустя три часа. Виски давило, точно кто-то зажал их в тиски. От этого глаза лезли на лоб, а затылок трещал, будто в голове перекатывалось чугунное ядро, в которое превратились его мозги. Но главное, перед внутренним взором стояла, не исчезая, картина, последняя часть недавнего сновидения: пылающее окно, в нем женщина и маленькая девочка, треснувшие от жара стекла сыплются вниз. Они стоят на подоконнике, в ужасе глядя, как языки пламени подкрадываются все ближе. Каменный двор под ними и огненная стена перед глазами.

«Неужели опять? Так скоро?! – попытался было подумать Мардо, но застонал от боли. – Проклятье! Где там носит этого бабника?!» Он вытащил из кармана телефон и нажал кнопку срочного дозвона. Бесконечно долгие гудки, много гудков, и «Запишите сообщение на автоответчик после сигнала». «Проклятье! Кобель гребаный! – застонал Бобби. – Тебе же было сказано, не отключать телефон! Никогда!» В отчаянии он нажал вызов еще раз – с тем же результатом. Значит, поддержки ждать неоткуда. Он вспомнил, что Тайлер умчался на свидание на «Астон Мартине». «Значит, и машины тут нет. Надо было отогнать «Форд» от станции метро сюда. Быть может, взять «Бугатти»? Нет, шейх трясется над ним, как над единственным сыном. Да и как я поведу в таком состоянии? Перед глазами все плывет. Тогда уж проще на такси. Только вот как встать и пойти? Да и куда идти?»

Держась за стену, он добрел до ящичка с красным крестом, выгреб оттуда заготовленную для подобных случаев пригоршню обезболивающих и закинул их в рот. «Пятнадцать-двадцать минут – и начнет отпускать. Пока что нужно понять, куда идти».

Бобби не знал, почему видения предстоящих несчастий и зверских преступлений сопровождались головной болью. Также он не имел понятия, по какому неведомому закону вселенной не имеющее людских чувств и разума провидение всякий раз посылало ему загадки-подсказки. Он знал только, что и видения, и подсказки были всегда у каждого хранителя. И эта жуткая головная боль, лишавшая возможности двигаться. Слава богу, теперь чудеса фармакологии позволяли хоть как-то подавлять боль. Не убить, а лишь усмирить яростного зверя, мечущегося внутри черепной коробки. Любое неосторожное движение – и он вырвется.

Мардо крепко вцепился в подлокотник дивана, стараясь удержать вертикаль. Сейчас его шатало даже сидя. Он собрал все силы, встал и подошел к внутреннему окну, ведущему в мастерскую, глянул за штору. «Подсказка, где-то должна быть подсказка», – стучало у него в голове. Ничего не происходило, все в доме Роберта Мардо и примыкавшей к нему мастерской было недвижимо. Раз за разом он, превозмогая боль, подходил то к окну, ведущему на улицу, то к окну в мастерскую, пытался заметить что-то новое, необычное, не вписывающееся в привычную картину мира. Но все было тщетно.

«Подсказка. Где же, где это должно произойти?» На всякий случай он еще раз набрал Тайлера. «Запишите сообщение…» «Кобель», – процедил Мардо, прислушиваясь к своим ощущениям. Боль начинала утихать, пока совсем чуть-чуть, но еще немного – и будет уже терпимо. Конечно, за руль все равно не сесть.

Пошатываясь, Бобби дошел до входной двери, открыл ее и едва не выпал на улицу. На лужайке перед домом все было тихо, даже птиц, обычно разгуливающих по газону, и тех не было видно.

«Где же подсказка?»

Он вышел на улицу.

– Вам плохо, сэр? – поинтересовалась идущая мимо пожилая женщина.

– Нет, мэм. Спасибо, мэм. Вчера хлебнул лишнего, сейчас продышусь.

Женщина пошла по своим делам, но, пройдя несколько шагов, подозрительно оглянулась. Алкоголем от Мардо точно не пахло. Бобби с подчеркнутой неспешностью двигался по тротуару, глядя по сторонам так, будто впервые видел этот район.

«Подсказка, где же подсказка? Она должна быть. Обязательно должна! Все буднично, все как обычно. Быть может, это?» – он поглядел на лужайку открытого летнего кафе, где в сопровождении трех аниматоров, наряженных пиратами, веселились местные детишки в костюмах супергероев из комиксов. Рядом с каждым из них был домашний любимец, совершенно по-идиотски экипированный под стать хозяину: нелепый мопс-спайдермен, помесь хомяка с героем «Людей-Х», Росомахой и тому подобные нелепые фантазии. Сейчас Бобби это почему-то особенно раздражало: он видел, как нервничают животные и от близости своих естественных врагов, и от беснования шумной компании. Аниматоры, размахивая бутафорским оружием, вращая глазами и скаля зубы, то и дело пугали кого-то, детишки визжали, порой неподдельно. «Вероятно, опасность угрожает ребенку, – мелькнуло в голове Бобби знакомой молнией прозрения. – Трое бандитов, все вооружены».