Электронная библиотека » Владимир Тарасов » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 23 апреля 2017, 04:18


Автор книги: Владимир Тарасов


Жанр: Управление и подбор персонала, Бизнес-Книги


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шрифт:
- 100% +
2.30 Война и мир

Государство возникает как социальный институт, канализирующий физическую борьбу между людьми (право силы) в управленческую и затем – в правовую борьбу (сила права), и обладает инструментарием, чтобы физически принудить всякого несогласного с ее результатами к покорности.

Для этого государство должно быть заведомо могущественнее всякого частного лица. Как только оно не удовлетворяет этому условию, оно превращается в декорацию, прикрывающую право силы.

Между государствами возникает аналогичная проблема. Роль метагосударства, обеспечивающего соблюдение силы права в межгосударственных отношениях, играет имеющая многовековую историю сеть различных межгосударственных соглашений, договоров и акцептированных прецедентов. И сеть эта постоянно актуализируется неустанной деятельностью дипломатического корпуса. Ее могущество усиливается и историческим опытом, показывающим, что соотношение силы между различными государствами с десятилетиями и столетиями изменяется и что государствам разумно следовать пословице: не плюй в колодец – пригодится воды напиться!

Когда одно из государств становится явно сильнее упомянутой сети, оно либо по возможности изменяет ее под угрозой разрыва, либо просто рвет ее: перестает платить по обязательствам или явочным порядком занимает нечто, принадлежащее другим государствам.

Но есть еще один сдерживающий механизм. Частные лица объединены между собой не только в рамках одного государства, но и с частными лицами других государств. Особенно это касается «сильных» частных лиц, имеющих значительную собственность, для удержания которой в случае войн, социальных и природных катаклизмов они, как правило, рассредоточивают ее по различным регионам мира. Эти частные лица зависимы друг от друга общими проблемами сохранения личной собственности и могущества, поэтому оказываются связаны иной, «частной сетью» отношений со своими правилами игры. И эта сеть прочно удерживает небезразличных к собственному благополучию государственных деятелей от слишком уж непродуманных решений. Понятно, что далеко не каждый принадлежит к этой сети или, говоря словами Карла Маркса (правда, сказанными по иному поводу):

в каждой нации – две нации.

Одна поднация прочно связывает свою судьбу с судьбой собственного государства и ищет у него защиты «в случае чего», она в известной степени склонна к патриотизму. Она не всегда выигрывает вместе со своим государством, но проигрывает всегда вместе с ним.

Другая поднация ищет защиты у того государства, которое в данный момент может оказать ее более эффективно, используя соответствующий фрагмент «частной сети». Она патриотична в той степени, в какой имеет привычку показывать это своим согражданам, что не мешает ей оказывать информационную и экономическую поддержку противникам своего государства, даже в условиях войны. Она редко проигрывает с проигрышем того или иного государства, поскольку участие в «частной сети» позволяет ей своевременно иметь самую конфиденциальную информацию, как бы эта информация ни была официально засекречена. И всегда выигрывает с выигрышем своего, а иногда – и не только своего государства. (Понятно, что эта «частная сеть» развивается по своим законам, имеет своих формальных и неформальных лидеров, но это уже не наша тема.)

В просторечии эти две нации называют «простой народ» и «сильные мира сего», обычно обращая внимание на имущественное различие. Для нас же интересны те естественные следствия этого различия, о которых мы сказали выше.

Наш эксперимент был бы неполным, если бы мы не воспроизвели международные отношения между нашими семью государствами во всей полноте, т. е. включая и военный способ принуждения другого государства, хотя бы к выполнению им принятых на себя обязательств.

Настало время предложить технологию игровой войны, и я выступил с сообщением на эту тему перед «Советом Федерации», состоящим из высших чиновников наших государств.

Однако члены Совета не поддержали идею моделировать войну в рамках бизнес-лагеря, несмотря на мои заверения, что «в жизни это очень может понадобиться». Возражения сводились к лозунгу: «Какая война?! Мы – советские люди – все вопросы должны решать только мирным путем!»

Я решил продолжать технологическую подготовку к проведению войны, в частности, один из преподавателей Академии Генштаба СССР начал у нас чтение своего курса по военному искусству. Но и «борцы за мир» не бездействовали: семеро президентов собрались и подписали некую всеобщую мирную резолюцию, запрещавшую изготовление оружия, подготовку к войне и ее ведение. К сожалению, по моему недосмотру эту резолюцию подписал и президент нашего Голубого государства.

Я поделился своими сожалениями по поводу недальновидной позиции слушателей с одним из приглашенных преподавателей – польским профессором, некогда консультировавшим известное профобъединение «Солидарность», и он мне дал неплохой совет:

«А вы начните с тренировочной войны не между государствами, а с шутливой – между женщинами и мужчинами! А там люди увлекутся и втянутся!»

Женщин у нас было не так много – меньше десяти процентов слушателей, тем не менее мне удалось сформировать две маленькие женские армии и провести учебное сражение между ними. В шутливой форме пошли разговоры о предстоящем сражении между женской и мужской армиями. Казалось бы, дело пошло!

Но на очередном заседании «Совета Федерации» после того, как повестка дня была исчерпана, в разделе «разное» поднялся невысокий полненький мужчина – судья одного из государств и громогласно сказал:

«Я хочу сделать заявление. Дик упорно, не битьем, так катанием, тянет нас в войну! Хочу обратить на это всеобщее внимание! Война противоречит нашей идеологии, мы за мир, и соответствующий документ подписали все наши президенты! Если Дик будет продолжать втягивать нас в войну, я считаю необходимым обратиться в Бердянский Горком КПСС! И официально об этом заявляю!»

Зал его поддержал.

Да, ход с его стороны был очень сильный, правда, неигровой. Тем не менее, военную технологию пришлось снять. Сложностей с местными властями нам хватало и без этого.

2.31 Другие события

Жизнь в бизнес-лагере приняла рутинный характер, и это радовало. Это означало, что не требовалось ежеминутных героических и творческих усилий, чтобы удерживать Федерацию на нужной социальной траектории, она была выведена на нужную орбиту и уже сама двигалась в заданном направлении.

Я смог заняться, наконец, теми вопросами, которые откладывал со дня на день: рационализаторскими предложениями и заявками на авторские свидетельства, которые поступили от игрового производства, уделить внимание управленческим поединкам и подготовке чемпионата бизнес-лагеря по ним.

Смог вникнуть в проблемы, которые мужественно в одиночку решала Хелле: на ней лежала ответственность за работу с иностранцами (одна проблема спецменю для китайцев чего стоила – на базах области не было риса!) и приглашенными преподавателями, все контакты – не все из них приятные – с местными властями и с местными органами КГБ, пропускной режим и работа с охранной фирмой, транспорт, контроль над всеми обслуживающими нас организациями, включая контроль за питанием и пр. Как мы помним, наши инструктора от всех неприятных и нелегких проблем в бизнес-лагере дистанцировались, предпочитая слушать лекции и посещать интересные мероприятия.

А южный регион – не суетливый:

что не напомнил, чего не проверил – того и не дождешься.

Думаю, за ту школу западной дрессировки, которую невольно и неохотно прошел у Хелле местный обслуживающий персонал, мы должны были взять с них серьезную плату.

В этом отношении показателен услышанный мною диалог между двумя нашими гостями – директорами московских институтов повышения квалификации:

– А что?! Может быть и нам как-нибудь провести такой бизнес-лагерь?!

– Не получится!

– Почему не получится?

– А где же мы возьмем такую Джейн?!

Жизнь в бизнес-лагере, между тем, катилась по накатанной колее, однако случались и неожиданности.

>> из моей книги «Искусство управленческой борьбы»

Однажды вечером, когда я занимался своими делами в офисе бизнес-лагеря, ко мне постучались и вошли два молодых человека – граждане Фиолетового государства, на территории которого и находился мой офис.

«Мы изобрели секретное оружие, в этой папке – техническая документация на него. Спрячьте, пожалуйста, это к себе в сейф – для сохранности!»

«Давайте вашу секретную документацию!» – согласился я и сунул папку в ящик письменного стола:

«Уже в сейфе!»

Молодые люди поблагодарили и, довольные, ушли.

Я подумал: «Заигрались, видно, ребята!» – и продолжил работу. А вскоре и вообще забыл об этом эпизоде.

Через несколько дней, уже совсем поздно вечером, эта пара появилась у меня вновь с сообщением:

«Вы арестованы! Помните, мы вам давали на сохранение чертежи секретного оружия?»

«Нет проблем, сейчас я их верну!»

«Нам они уже не нужны! Мы его уже изготовили и применили. С его помощью мы произвели государственный переворот. Нам надоела эта демократия, у нас теперь хунта. Значит так, или вы выписываете нам чек на сто тысяч вийтн, или мы вас… убьем!»

Молодые люди стоят и ждут. Пружина сжата. Прежде всего, ее надо разжать.

«Присаживайтесь ребята!» – радушно говорю я и беру чистый лист бумаги.

«Ребята» присаживаются, но позы напряженные.

Беру ручку, примеряюсь начать писать (пружина слегка разжалась, напряжение ослабло, бдительность притупилась), а затем, внезапно, поднимаю авторучку пишущим концом (раньше говорили «пером») вверх и спрашиваю: «А зачем вам деньги?»

Пара, которая не отрывала глаз от кончика пера, переглядывается и, возможно, почувствовав, что «лед тронулся», начинает объяснять:

«Понимаете, мы против демократии – это одна болтовня, каждый со своим мнением, а дело не двигается! Мы сделали переворот, но не весь народ нас, понимаете, поддерживает! А вот если мы придем с деньгами – народ нас поддержит!»

«Молодцы, ребята, – похвалил я, – деньги вы получите!»

Я снова придвинул лист к себе: «Я вам выпишу кредит на два года на сто тысяч вийтн, как вы просите… Но у меня есть идея!»

И я отложил ручку в сторону.

Отложил ручку в сторону, поднял вверх палец и подержал паузу.

«Так вот, у меня есть идея.

Как-то по телевизору я видел кусок художественного фильма про Чили. Там же тоже была хунта! В фильме показана простая и эффективная технология.

Хунта только что совершила переворот, но не вся армия ее поддерживает. Кто-то сочувствует свергнутому президенту Альенде.

Армейских офицеров поодиночке заводят в просторную комнату, где есть один вход и два выхода, а за столом сидят два офицера – представители хунты. Каждому задают один и тот же вопрос: “Вы за армию или за Альенде?”

Большинство вошедших отвечают: “За армию!”. Их выводят в одну дверь и затем возвращают в часть.

Тех, кто отвечает «за Альенде!», выводят через другую дверь и затем расстреливают.

Так за одну ночь избавили армию от явных противников хунты среди офицерства. Ну а солдаты – они стреляют туда, куда офицеры прикажут!

Видите – просто и эффективно».

Молодые люди переглянулись.

«Сейчас двенадцатый час ночи. Давайте-ка часика через два-три (и я начал выписывать расписку на кредит)… будите своих сограждан не всех сразу, а поодиночке. Заводите в свою комнату и спрашивайте: “Вы за хунту или за парламент?” Тех, кто ответит, что за хунту, отправляйте обратно спать. Тех же, кто за парламент, – депортируйте в другие государства. А с этими государствами, сейчас еще время есть, договоритесь заранее, что они примут ваших депортированных граждан в качестве беженцев. Для них будет престижно, что население увеличилось, что их государство пользуется успехом.

Давайте начнем с вашего государства, а потом наведем порядок и в других. Мне ведь тоже эта демократия надоела: окурки вокруг урн валяются, никак им, понимаешь, в урну не попасть… Отбой плохо соблюдают… На занятия опаздывают… Надо наводить порядок. Хорошо, что есть такие ребята, как вы! Держите расписку, а часика через два-три начинайте!»

Они переглянулись. Я встал и, выпроваживая их, добавил: «Значит, договорились. Часика через два-три! А завтра мне расскажете, как было дело, хорошо?! Расскажете?!»

Они кивнули и поспешно вышли.

Почему поспешно? А потому, что я с историей про Чили резко расширил их картину мира, да еще вместо жертвы стал их союзником, открыв широкие перспективы захвата всего бизнес-лагеря. Тут было что обсудить между собой.

Но при мне они это обсуждать не решились. Именно для того, чтобы оставшись наедине, без помех обсудить все между собой, они так охотно с готовностью покинули мой кабинет. И даже кивнули в ответ на мое «Расскажете?!»

А что именно – «расскажете»? По факту, они кивнули на мою просьбу-предложение «рассказать мне завтра, как было дело». А по правомерной интерпретации этого кивка – они подписались будить сограждан «часика через два-три» с последующей депортацией недовольных. Иначе о чем же они мне могли бы «рассказать завтра»?!

И далее. То, что я деньги дал не «навсегда», а в кредит, для них представлялось уже не столь важным в их новой картине мира. Кроме того, они не были вполне уверены, что уйдут от меня с деньгами, и, я думаю, довольно смутно представляли себе технологию «убийства». Так что основания для удовлетворенности у них были.

Для меня же, как председателя госбанка, главным было выйти из ситуации «рэкета» с минимальными потерями. Хотя я был уверен, что моей распиской им не удастся воспользоваться, но на всякий случай предупредил работников магазина, что если эта славная пара туда обратится, чтобы сразу со мной связались.

На следующий день мои ночные гости не появились ни в магазине, ни у меня. Через день они попытались поговорить со мной, но я уклонился от разговора, сославшись на занятость. Они больше не появлялись, а потом и кредит утратил силу, оставшись неиспользованным (что и требовалось).

Проблема была решена, и другие дела почти стерли ее в моей памяти.

Через восемь лет я случайно узнал продолжение этой истории. В связи с изменением законодательства потребовалось внести в одну из наших фирм дополнительный акционерный капитал. Чтобы не вносить его «живыми деньгами», я решил внести его в качестве интеллектуальной собственности – видеозаписей, сделанных в упомянутом бизнес-лагере, которых за пятьдесят дней набралось немало. Перед тем как отдать видеозаписи на экспертизу для последующей оценки, я решил их все-таки сам посмотреть, «мало ли что». Смотрел их впервые. Раньше все как-то времени не хватало. А тут пришлось. А потому и нашлось. И через несколько часов просмотра увидел следующую сцену.

Если сгустить краски, это выглядело примерно так.

Два молодых человека (уже нам знакомые) прижаты разъяренной толпой к стенке. Они в явном и тоскливом одиночестве. В чем же упрекает их толпа? В том, что «за сто тысяч вийтн они продались Дику и работают на него!».

Нашел я время и посетить одни за другим бары игровых государств и принять участие во многих неформальных дискуссиях, почувствовать неоднозначное отношение части аудитории к «голубым полубогам», отразившееся в местном эпосе. Очевидно, основанием к тому было информационное дистанцирование, которое выдерживали инструктора по отношению к аудитории.

Выдерживали отчасти и потому, что сами не знали о моих планах, которые я не то чтобы скрывал, а просто не имел, полагаясь на то, что в нужный момент я просто «выну из рукава» нужную технологию.

Однажды, спустившись в вестибюль, я увидел на большом плакате чью-то крупную фотографию в траурном оформлении. Подойдя ближе, я прочитал о том, что император Зеленого Исламского Государства был отравлен на свадьбе вместе со своей молодой женой.

Такая игра мне не понравилась, и я распорядился плакат снять.

Императором был юрист из Ташкента. (Через год после бизнес-лагеря он умер от сердечного приступа.)

Надо заметить, что когда создается большое игровое пространство для большого количества людей нашей ментальности, всегда находится кто-то, кто хочет под сурдинку поиграть в злые игры.

2.32 Бунт второй и последний

Ко мне зачастил министр образования одного из государств.

Вначале его визиты меня радовали: приходит с вопросами – значит, работает. Однако вопросы его становились все дотошнее и дотошнее. Да еще пытался назначать мне сроки для ответов на них. Я стал деликатно отмахиваться от него, как от мухи, но он предъявил свои полномочия: он выступал не только от своей должности, но и делегирован министрами образования всех государств. Его вопросы касались программы занятий «…на завтра, послезавтра, поскольку слушатели интересуются, а он, как министр образования, не знает, что ответить!»

Мне было не очень понятно, с чего это вдруг в середине бизнес-лагеря слушатели столь пристально заинтересовались программой. Я объяснил ему, что когда мы готовим инструкторов делового администрирования, то требуем от них не иметь программу занятий, а руководствоваться тем, что требуется в данный момент в данной аудитории делать, поскольку нас не устраивает система «отбыл свой номер и ушел».

Министр отстал, но ушел неудовлетворенным.

Через пару дней он вновь появился, когда я проводил совещание инструкторов. С холодно-официальным видом он сообщил, что народ собрался в холле второго этажа и требует меня к себе.

Я ответил, что народу придется немного подождать: когда я закончу совещание с инструкторами, я поднимусь на второй этаж!

Минут через семь-восемь я закончил совещание и, пока поднимался по лестнице, ощущая по гулу голосов, что собрался весь лагерь, я прикидывал: каков мог бы быть самый худший исход и готов ли я к нему? Например, все потребуют вернуть деньги за бизнес-лагерь назад – смогу ли я вернуть? Я быстро оценил финансовые возможности Школы и почувствовал, что, в принципе, вернуть возможно. После этого я перестал волноваться и понял, что выиграю.

Холл гудел, но когда я появился, все умолкли и меня проводили на специально приготовленное место. В центре зала стояло большое деревянное кресло, непонятно, где и как добытое, – в него-то меня и посадили, а перед креслом на треноге стояла видеокамера. Плотным кольцом меня окружала толпа, «родных лиц» инструкторов я поблизости не увидел.

Видеокамера произвела на меня благотворное действие, я моментально стал следить за своей осанкой, мимикой и речью.

На заре нашей Школы, когда мы еще вели занятия в Доме рационализаторов и изобретателей, у нас недолгое время вел занятия «по актерскому искусству руководителя» один не всегда трезвый режиссер.

Тогда я хорошо запомнил, чем отличается сидящий руководитель от других сидящих граждан: руководитель может сидеть в любой позе: прямо, откинувшись назад, наклонясь вперед или вбок, с ногой на ногу или без, но – спина всегда должна быть прямая.

После того как я был усажен, министр образования отошел в сторону, вперед – со своими претензиями – устремились более старшие и опытные товарищи.

Суть претензий:

• «Чему нас здесь учат?»;

• «Где раздаточные материалы?»;

• «Где программа обучения?»;

• «Где учебный план?»;

• «Смотрите, он еще и улыбается!!»


Я подержал паузу.

Потом ответил по существу вопросов:

• «Мы учим вас тому, как успешно жить в той жизни, которая за воротами.

• А за воротами уже строится жестокий капитализм, или, помягче, рыночная экономика.

• Программы нет, и она вам не нужна.

• Почему вы сюда приехали?

• Ведь все вы столько раз учились на разных курсах повышения квалификации для руководителей – у иных удостоверений и дипломов девать некуда, – но вы приехали сюда.

• Ведь там вы как раз и учились по программам, учебным планам и с раздаточными материалами – ну и что? Помогли вам эти программы и планы? Помогли понять, что происходит в нашей жизни и как надо действовать? Ответили на ваши жгучие вопросы?

• Нет, не помогли и не ответили, вот почему вы приехали сюда.

• Потому что здесь – не так, как там, поэтому вы и приехали.

• А теперь говорите – давайте, как было там: с программами, планами и раздаточными материалами.

• Говорите: учите нас так, как нас учили раньше, без толку и смысла…

• Вы сами не знаете, чего хотите.

• Но мы не хотим учить вас без толку и смысла, даже если вы на этом настаиваете.

• Не хотим и не будем.

• А вот что касается раздаточного материала, то тут нам всем повезло: в ленинградском издательстве «Машиностроение» вышла моя книга «Персонал-технология: отбор и подготовка менеджеров». Скоро ее привезут сюда, и она будет продаваться за игровую валюту.

• Как вы догадываетесь, ее запланировали издать не в ответ на ваши грозные требования, а значительно раньше.

• Так что потерпите.

• И всем хорошего вечера!»


Люди стали расходиться, не без реплик вроде: «Опять Дик всех обвел вокруг пальца!» Потерпевшие поражение зачинщики смуты – а ими оказались преподаватели ИПК из различных городов – тут же начали восстанавливать со мной теплые отношения.

Я их отчасти понимал.

Предприниматели и менеджеры, прибывшие сюда, особо в программе и других бумагах не нуждались (для них она могла быть важна только на момент принятия решения: ехать – не ехать?!), для них важно, чтобы в итоге была польза, чтобы увезли они с собой знания и навыки.

А вот преподаватели управленческих и экономических дисциплин – дело другое.

Их прислали сюда не для того, чтобы они привезли внутри своей обновленной сущности знания и навыки.

Их прислали для того, чтобы они привезли новые методические материалы, и именно программу, учебный план, всякие формочки, образцы и раздаточные материалы на пару кило весом – только тогда они съездили не зря! Им же надо отчитаться о поездке!

И когда преподаватели почувствовали, что уедут как все – с полной головой и пустыми руками, – они «провели работу» и организовали бунт. А теперь поняв, что уедут – худо-бедно – с книгой в руках, поостыли.

Вообще, практически на всяких моих курсах в зале есть особые слушатели – мои коллеги. И они, как правило, четко делятся на две категории:

• одни ведут себя доброжелательно, уважительно к труду коллеги, готовы мне помочь или правильно сориентировать других слушателей, за что я им всем и каждому персонально искренне признателен;

• другие уже с самого начала сидят с недоверчиво-недовольными лицами (не видят себя в зеркало!), сначала ведут себя нарочито пассивно, проявляя «недогадливость», что от них как от слушателей требуется, затем пытаются задавать «трудные» (а то и бестактные – но это уже редко) вопросы, затем, поняв, что «на публике» им победа не грозит, переходят к неяркой негативной кулуарной работе, стараясь «отщепить слушателей по одному». Такие довольно быстро выдают свое присутствие двумя вопросами: «Чем мы будем заниматься завтра (или во второй половине дня)?» и «В чем смысл того, что мы только что делали (или будем делать)?» Обычно я таких людей просто перестаю замечать.


А книгу, действительно, привезли, и ситуация окончательно стабилизировалась. Ее сразу же раскупили и в свободное время начали читать.

Изменилось и отношение слушателей из числа преподавателей. С книгой меня и самые скептические из них – со скрипом – приняли «за своего», т. е. имеющего моральное право учить других:

слаб человек – нуждается в костылях и подпорках.

И вдруг стало чувствоваться, что перевал на пути бизнес-лагеря остался позади и дела стремительно движутся под гору: каких-то две-три недели – и все.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 6

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации