Текст книги "Пристально. Надуманное"

Владимир Тучков
Пристально. Надуманное

* * *

Сапоги до блеска гуталином. Бляху и пуговицы до сияния асидолом. Белоснежный подворотничок ровными стежками, словно автоматной очередью…

Нет, это не солдатское. Это школьное. Разумеется, ботинки вместо сапог и зубной порошок для бляхи и пуговиц. Но в остальном полное совпадение, вплоть до математички Стрелковой, вразумлявшей нерадивых указкой, не уступающей размерами и увесистостью биллиардному кию.

(приснилось после окончания в три часа ночи статьи об экипировке солдата «Ратник»)

* * *

Подсел за столик к социологам. Шум, гам. Окурки из пепельницы вываливаются. Из вареных картофелин и кусочков расчлененной селедки с энтузиазмом строят какую-то модель общества.

Поинтересовался: вот сейчас на улицах все чаще встречаются такие-то и такие-то. И описал, как смог, в псевдонаучных терминах. Это кто ж такие, и какова их страта?

Протрезвели мгновенно. Помрачнели. Замкнулись.

Лишь один, придвинувшись на расстояние убойной силы чеснока, спросил шепотом: входное отверстие с горошину, выходное с блюдце? Да?

Я молча кивнул головой.

* * *

Жена купила в «Евросети» радиотелефон взамен поломавшегося. Чтобы с трубкой бродить по квартире. В коробке обнаружился перстенек, простенький. Я отнес его в «Евросеть» продавцу, который телефон продал. Паренек, тыкая пальцами в клавиатуру, сказал: «О, отлично!» И продолжил тыкать клавиатуру.

Я громко сказал: «Пожалуйста».

Он вспомнил слово «спасибо».

Что это такое? Думаю, все же не хамство, а какая-то поломка коммуникации. Но как называется?

* * *

Телевидение наше улавливает души, стоящие одной ногой в могиле. То есть громадные бюджетные деньги хлещут прямиком на тот свет.

* * *

Наблюдал в гипермаркете расхитителя капиталистической собственности. Дедок, бедно, но опрятно одетый, подошел к кока-кольной автопоилке, достал из кармана кока-кольный бумажный стакан (который надо одноразово покупать), налил кока-колы и залпом – чтобы следы замести – выпил.

Несомненно, расхищал он собственность и социалистическую. Однако на финальном участке, в 90-е, от расхищения был отстранен.

В свое время ему не могло бы присниться и в кошмарном сне, как он, пенсионер, возможно и ветеран труда с какой-нибудь медалькой на груди за освоение космоса, ворует газировку с сиропом.

* * *

Весна. Природа дышит. Надев новенькие кроссовки, чешу по лесу, для здоровья. Ну, или быстрым шагом от инфаркта. И тоже дышу. Гулко. Выхожу на опушку и чешу вдоль нее. А там под каждым кустом шашлыки жарят.

– Фу, вонь какая! – говорит лыжник-гонщик на заслуженном отдыхе, угнездившийся в моем правом полушарии.

– Отчего же? – возражает ему из левого полушария вполне активный пьяница. – Счас пожарят да как вмажут для радости жизни!

– Ага, – ворчит ветеран на пенсии, – вмажут по печени.

– А давай-ка, вот сейчас налево, там еще раз налево, там и чебуречная на улице Мичурина, – подзуживает пьяница.

И ведь знает, мерзавец, что перед выходом я пятисотку в карман засунул.

– Ни в коем случае, – раздается из правого полушария, – вспомни, сколько тысяч километров ты своим потом полил! Не предавай свою доблестную молодость, когда за «Спартак» бегал!

– Ага, и за «Зенит» еще, и за «Труд». И что набегал? Полиартрит и гипертрофию левого желудочка сердца! Поворачивай налево!

– Прямо, только прямо! В пивных ты подагру заработал!

– Зато болезнь аристократов!

– И дегенератов.

– Давай, давай налево! Там чебуреки по тридцатнику. И хоть и незатейливая, но честная водочка по шестьдесят всего рубликов за сотку!

В общем, под эти разговоры я добрался до города. И – в магазин. Чтобы купить морковки и соли. А этот, из левого, все: «вон, вон, смотри, как чекушечка поблескивает!.. Нет? Ну хотя бы пивка. Вон, “Туборг”, ты его любишь».

В общем, прикупил к морковке и соли еще бубликов с маком и мороженого. И всю дорогу до дома тот, который из левого, все бубнил и бубнил обиженно.

Но ничего, он еще отыграется. Будет еще праздник и на его улице.

* * *

Раньше из меня всяческие жаргонизмы так и сыпались. Причем, сыпались не так, как сейчас принято в неконтролируемых социальных сетях. Но я усиленно запихивал их в свои бумажные газетные и журнальные публикации. В последнее время они от меня как-то отпали. Язык не поворачивается ни выговаривать их, ни выстукивать на клавиатуре.

Видимо, это такая подготовка уже началась к встрече с апостолом Петром. Начнешь по-вьюношески выкаблучиваться, а он: «изволь говорить по-человечески, а не по-собачьи!» И пинка под зад.

Правда, от матерных слов пока никак не удается отказаться. Надеюсь, апостол отнесется с пониманием: а, русский? Ну, русскому позволительно, жизнь русская непростая.

* * *

Два года назад вырубал громадный сосновый пень, топором, чтобы сделать площадку для автомобиля сына. (Сам я лошадью боюсь управлять.) Рубил неделю, ожесточенно, в самую жару. И вот проходит мимо старушка, останавливается, приглядывается… и с восторгом: «Ну, прямо как на каторге!»

Интересно, из каких она будет?

* * *

Отлучался с дачи в город. Но не в саму маскву. А в наш наукоград Королёв, руководят которым, естественно, пэтэушники. Пил пиво на летней веранде. Наблюдал до боли знакомую картину.

Некий трудовой коллектив (плановый отдел? бухгалтерия?) отмечал что-то, пия алкогольные напитки и закусывая закусками. Во главе Иван Иваныч лет восьмидесяти. Три дамы лет по 75. Четыре – шестидесятилетние. И одна совсем молодая девушка лет пятидесяти. Ежели вычесть тридцатник, подогнав это дело к эпохе развитого социализма, то, соответственно: 50, 3×45, 4×30 и 1×20. И ухватки все те же самые, как и при родной советской власти.

Закосевший Иван Иваныч лепет что-то фривольное, отчего дамы прыскают.

Две говорят о личном, но теперь, конечно, не о собственных внебрачных отношениях, а о передаче «Давай поженимся».

Трое, раскрасневшись, чихвостят какой-то смежный отдел, который тормозит сдачу отчета.

Две, как и тогда, – о детях. Но теперь уже о детях детей, то есть о внуках.

Молоденькая пятидесятилетка сканирует окружающее пространство в поисках прекрасного принца.

В общем, допили, доели и ушли, поддерживая с двух сторон пошатывающегося Иван Иваныча.

Всё, абсолютно всё как и тридцать лет назад.

И вдруг осенило – не спели! У людей, гады, песню украли на старости лет!!!

* * *

Помню, как в начале 90-х сообщество галеристов при мощной поддержке критиков-искусствоведов впаривало состоятельным господам шедевры современного искусства – масло на холсте, все как положено, чтобы деньги выманить.

Нынешние современные художники бегают по улицам голышом, рисуют на проезжей части громадные гениталии, занимаются свальным грехом в публичных местах, воруют в магазинах провиант и творят всяческие прочие непристойности.

Разумеется, состоятельным господам такие «художества» понравиться никак не могут. А посему они вернулись к эстетическим корням – к Айвазовскому да к Шишкину. Эти никаких непристойностей не сотворят.

Хотя, будь они живы, их реакция на нынешнюю жизнь могла бы быть непредсказуемой.

(размышляя об эволюции арт-рынка)

* * *

Надумалось, про «поздняя осень, грачи улетели». Разве что за ломберным столом Николай Алексеевич смог разглядеть пыль на пашне поздней дождливой осенью: скучно склоняться до самой земли, тучные зерна купая в пыли.

* * *

Вчера многократно услышал словосочетание «мое творчество». Причем от одного и того же человека.

* * *

Под боком вызрел геополитический конфликт. К нам в садик начал наведываться черный кот с явными территориальными претензиями. Мой кот Шурик начал доблестно пресекать агрессию. Пару раз гнал захватчика. И при этом не преминул захватить ничейную территорию в двух домах от нашего, где уже давно никто не живет, но где в изобилии водятся мыши. Схватки за ничейную землю с богатыми природными ресурсами были ожесточенными. И проходили с переменным успехом.

И тут черный кот заключил двойственный союз с рыжим котом, который с соседнего участка. Силы неравны. С ничейной земли Шурику пришлось убраться. Теперь там сражаются друг с другом два недавних союзника – черный и рыжий.

И вот сегодня произошли изменения: черный и рыжий вновь объединились и вломились к нам в сад. Но Шурик дал им достойный отпор, поскольку воюет за свою землю. Но не только – бьется еще и за стратегический объект, за кустик мелиссы, которая оказывает на котов наркотическое воздействие.

В общем, все как и у людей. На эту тему писал Де Голль в 1944 году после встречи с Рузвельтом: «Слушая американского президента, я окончательно убедился, что в деловых отношениях между двумя государствами логика и чувство значат очень мало в сравнении с реальной силой, что здесь ценится тот, кто умеет схватить и удержать захваченное».

Так что не будет о нравственности политиков. Не будем.

* * *

Ночью из пустого ведра, стоявшего у сарая, раздавались какие-то звуки биологической жизни.

Взял фонарь.

Увидел мышь.

Зачем она туда залезла и как ей это удалось, выяснить было нельзя.

Можно было оставить ее в ведре, а утром кот Шурик кардинально решил бы проблему.

Но разве так надо поступать с попавшими в беду. Выпустил.

Правда, насколько это продлило ее мышиную жизнь, сказать невозможно. В округе злые котищи рыщут, смерть сеют.

* * *

«Погода 14 октября 1969 года была на редкость хорошей», – так начинаются воспоминания одного из руководителей ядерных испытаний на Новой Земле о взрыве 10-мегатонной бомбы.

Как говорится, ничто человеческое…

* * *

Как же рвет душу подвывание потерявшейся собаки, с грязными уже ногами, рыскающей вдоль шоссе. Рожденной для счастья. А не для воли.

Предполагаю, что дворяне средней руки после революции были такими же потерянными.

* * *

Прочитал в некой рецензии на некий поэтический сборник: «поэт от Бога». И далее многозначительное многоточие.

Надолго задумался, соотнося это со своим жизненным опытом, во многом советским. Припомнилось: «Я к вам от Иван Иваныча, мне бы сервелатика и икорки к праздничку». Вполне вероятно, что это теперь такой ритуал в издательствах: «Я к вам от Бога, с поэмой».

* * *

Иллюзии в начале жизни и, так сказать, в ее финале весьма схожи:

Надо слушаться родителей и хорошо учиться, и все будет ха-ра-шо.

Надо слушаться врачей и есть все таблетки, и все будет ха-ра-шо.

* * *

Сегодня был опять в городе Желтого Дьявола (добром, боюсь, это не закончится). Видел необычайно пьяного человека. Который был буквально обляпан светоотражающими катафотами – спереди, сзади, по бокам. И это очень разумный человек. Уважаю!

* * *

Надумалось, о ремеслах. Публицист похож на актера. Рукоплескания, букеты, толпа фанатов/фанаток у служебного входа… Но это было характерно для счастливого бумажного периода данной профессии. С появлением же сети-паутины ситуация изменилась. Вместе с букетами на сцену летят и помидоры. И в том же самом количестве. И в этой ситуации крайне сложно остаться публицистом и не стать пропагандистом, окончательно и бесповоротно, автоматически, незаметно для себя не стать рупором идеи, за которую осыпают цветами.

* * *

Увидел в телевизоре какого-то нашего генерала. И с горечью констатировал: такое обилие золотого шитья на погонах, на фуражке, на груди и, вероятно, на задней части брюк встречается разве что у центральноафриканских диктаторов. Юдашкин, что ли, так расстарался? Бедную мою родину погубит не глад и мор, не нашествие людей с песьими головами, а пошлость.

* * *

Налил чаю, собрался выпить с аппетитом. Для усиления оного включил телевизор. Чтобы, значит, посмотреть, как хорошеет Москва под чутким руководством нового мэра. А там сидит Михалков. Тут же выключил телевизор. Вылил чай. Вымыл чашку. Налил нового. Береженого бог бережет.

* * *

При обследовании морозильника выяснилось, что наиболее подготовлен к грядущему голоду кот Шурик. Чего там для него только ни припасено. Как сказал поэт: дивлюсь на морозильник и думку гадаю – чому я не котик?

* * *

Узнал, что кремлевские рубиновые звезды сделаны на заводе «Автостекло», что в Константиновке неподалеку от Донецка. В 70–80-е я регулярно ездил на этот завод. Там тогда делали обтекатели для баллистических ракет. Благословенные были времена дружбы навек. Командировки в Константиновку чередовались с командировками в Киев. Грустно, очень все это грустно.

* * *

Приснилась строчка. Просто строчка, просто стих, который требовал продолжения, пытаясь всосать в себя пространство, словно удав, чтобы генерировать это самое продолжение. Просто строчка без какого бы то ни было видеоряда, ее иллюстрирующего. Просто последовательность букв, ритмично изгибающаяся, с ритмом, в нее заложенным этими самыми буквами. Было жутковато. Поскольку акцентированная ритмика, любование звуком – это не мое, этим пусть другие занимаются. А строчка при извлечении ее на поверхность жизни оказалась такой: стотонная бомба упала на город Багдад.

* * *

А еще была такая история. Пошел с женой в ресторан. Денег не хватило. Карточки не принимают. Полгорода обегал, пока нашел исправный банкомат. Вернулся, а жена уже официанта полюбила. Крепко. Навсегда.

С тех пор частенько туда заходит. И за тот же столик. «Что, – спрашивает, – братан, тяжело?»

Тот только вздыхает, обреченно.

* * *

Был в магазине. Передо мной человек лет пятидесяти с темными от солярки руками покупал колбасу за 112 рубликов за килограмм. Мадам Юлия Латынина считает, что таких надо лишить избирательного права. Думаю, что и меня она не подпустит к урне и на пушечный выстрел. Вот тогда у нас начнется распрекрасная жизнь.

* * *

Пришел в банк. Но не в какой-нибудь сбер, а в Банк с очень большой буквы. Там еще у входа всех встречает вырезанный из фанеры американский актер, очень респектабельный.

Внутри наблюдается роение старух. Но не тех, которые в сбербанке, жизнью по исторической стенке размазанных. Эти старухи сплошь нарумяненные, с шиньонами и в коверкотовых манто. Все кричат: проценты, ипотека, кредиты, ставки, прибыль, инвестиции!!!

Отстоял два часа. «Вот, – говорю, – у меня одиннадцатипроцентный вклад («вклад» произношу солидно – ВКЛАД!). Хочу сделать его пятнадцатипроцентным».

Нет, – отвечает барышня, – это можно сделать от двухсот тысяч рублей и выше. Будете дополнять?

А как же можно дополнить, если дополнение почти такое же, как и сумма на счету? (От слова «вклад» я уже отказался).

И тут старухи как захохочут, как загалдят, как закаркают: «Мы-то думали, что Вы – господин. А ты со своим рылом куда суешься? Марш в сбербанк. Тут место для уважаемых господ!!!»

* * *

Вчера кота не догладил.

Окрысился, подлец.

Затаил.

Надул мимо лотка.

Ухмыляясь, наблюдал из-за угла, как я убираю.

* * *

Едучи в электричке в саму маскву, сидел напротив волоокой девушки лет пятидесяти. Читала Дарью Донцову. Вдруг прервалась и глубоко задумалась. У Донцовой много мест, где девушки такого возраста задумываются, отождествляя себя с главной героиней.

Вдруг у меня за спиной грянул кларнет под минусовку, именно грянул, у меня мозги чуть в резонанс не вошли. Давали что-то лирическое из советских времен. И вдруг у девушки по щеке прокатилась романтическая слеза. Когда музыкант закончил истязать мои оголенные нервы, девушка одарила его какой-то щедрой бумажкой. Думается, он должен разделить барыш с писательницей.

* * *

Приснилось. Сидим с Хрущевым в кабаре, слушаем сестер Берри. Я ногой притоптываю. Он мрачно тянет через соломинку бурбон. В конце концов говорит, кулаком по хлипкому американскому столику вмазав:

– Что вам, Владимир Яковлевич, тут нравиться может?! По-моему, хуже, чем эти пидарасы-абстракцанисты! К тому же сестры Берии, Лаврентия! Надо бы их на сто первый километр!

* * *

Во мраке ночи, путаясь в подземном лабиринте бессонницы, надумал несколько названий для «Квадрата» Малевича.

«Поль Гоген и Винсент Ван Гог, презрев ласки таитянок, стоят ночью обнявшись на берегу океана, в три уха слушая прибой».

«Юрий Алексеевич Гагарин, прильнув к иллюминатору корабля “Восток”, пытается отыскать в космосе бога».

«Черная кошка в темной комнате сочиняет стихотворение про одинокого путника, бредущего под звездным небом с дырявым зонтиком, которое впоследствии было присвоено великим кормчим Мао».

* * *

Обнаружил на полке давно выпавший из памяти словацкий журнал, посвященный русской литературе. На обложке картинка Леонида Тишкова. Открываю и вижу надписанное над оглавлением карандашиком «Sapgir»!

Мать честная, не отдал человеку при жизни адресованный ему журнал! Какой же я гад, думаю.

Однако нашел внутри журнала себя. Нет, думаю, журнал мой. А у вдовы, вероятно, лежит с надпись «Tuchkov».

* * *

В неком справочнике, повествующем о писателях, обнаружил: «Тучков Владимир Яковлевич – Гей-литература; Порнография; Толстожурнальная литература».

Вовек не отмыться!

* * *

Занимательная арифметика. В мой отрезок времени уложились 9 правителей – начиная со Сталина и кончая нынешним. Делим 66 на 9 и получаем 7 с хвостиком. То есть это даже меньше, чем два срока американского президента. Так что с демократическими процедурами у нас все распрекрасно.

* * *

В воскресенье жена достала с антресолей АК-47, передернула затвор и ткнула ствол мне промеж лопаток. «Пошли, – говорит, – по бутикам, а то, говорит, ты совсем поизносился».

Ходили два часа. Принесли куртку и кепку.

Когда я приходил в старой куртке и кепке в «Пятерочку», то привратник ходил за мной по пятам и наблюдал, чтобы я чего не слямзил.

Вчера пошел в новых куртке и кепке в «Перекресток». Так тамошний привратник передо мной дверь распахнул и шаркнул ножкой.

И вот теперь меня терзает вопрос: стоило ли тратить 6,5 тыс. рублей (5 – куртка, 1,5 – кепка), чтобы производить хорошее впечатление на привратников?

* * *

На лингвистическом посту. Открываю журнал «Дилетант», позиционируемый как исключительно культурное издание. И вижу слово «полячка». И припоминаю, что видел журнал в киоске по соседству с «Лизой» и юмористическим изданием «Зятек». Диффузия, однако.

* * *

Общение с парикмахершами свелось к минимуму. Раньше надо было сказать – под скобочку, бокс, полубокс, виски прямые, пробор… Теперь достаточно неопределенно махнуть рукой и сказать – как было.

Но однажды нарвался на язвительницу. «Помилуйте, – говорит, – как было у вас тут при Никите Сергеевиче Хрущеве, я сделать не смогу ни при каких обстоятельствах!».

* * *

И вдруг взмахнула рукой, обернулась вокруг себя три раза, ударилась оземь…

И стала такой как тогда, в 1966 году.

И посмотрела на меня с ужасом.

(приснилось, после чтения внукам соответствующих сказок)

* * *

На столбах много чего интересного пишут. Прочитал: «Снимем квартиру. Порядочная, чистопородная русская семья». После протирания глаз выяснилось, что чистоплотная.

* * *

Неподалеку от нашего наукограда Королева есть село, которое называется Оболдино. Люди приземленные так его и называют – Оболдино. А наши королевские поэты – через запятую: О, Болдино!!!

* * *

Виктор Константинович Мельников рассказывал мне о том, как отец его, маленького мальчика, иногда брал на строящиеся объекты. То бишь шедевры конструктивизма. А потом прославленный архитектор шел в пивную и пил пиво с сухариками. Сухарики ел и сын. И на всю жизнь сохранил ощущение того, какие же они были вкусные. Виктора Константиновича уже нет. А я помню выражение его лица, когда он говорил про те сухарики. Прошло-то всего ничего, меньше столетия.

* * *

Приснилось. Приехал я в командировку на завод «Автостекло» в Константиновку, что под Донецком, но не попал в ДНР. Просят записать меня номер моего телефона. Полчаса бился над этой жуткой задачей, но так и не смог. Потому что велели записать римскими цифрами. Нас, говорят, заставили перейти на римские, поскольку, говорят, Украина к арабам не имеет никакого отношения.

* * *

Вчера, оказавшись по делам на «Новокузнецкой», совершил ритуальное вхождение в рюмочную «Второе дыхание». Выпил ритуальные 150, закусил ритуальным бутербродом с ритуальной колбасой… Да и вышел, плюнув в сердцах.

Форма-то та, да вот содержание выхолощенное. Публика какая-то рафинированная, словно на джазовый концерт попал. Одним словом, модное место со всеми вытекающими.

* * *

Приснилась сирень во всем своем семантическом благоухании – цветы, одеколон и кафе в Сокольниках. Чуть поодаль было кафе «Черемуха», где после напряженного трудового дня омоновцы и собровцы любили резаться в нарды.

* * *

Главный редактор популярной радиостанции вопросил президента о том, когда же в Москве появится улица Высоцкого, Владимира Семеновича?

Высоцкий, конечно, велик. Но я вот полагаю, что вначале появиться должна улица Тредиаковского, который придумал всю эту силлабо-тонику, на которой (прежде тучной) паслись и Высоцкий, и мильоны мильонов русских стихотворцев. Высоцкий, конечно, в значительной степени – политика. Тредиаковский – наука и музей. Но, к сожалению, наука с музеем нынче никому не нужны. Никому из тех, разумеется, кто принимает решения.

* * *

Роберт Оппенгеймер весил 58 кг, страдал туберкулезом и однажды пытался отравить коллегу яблоком, пропитанным ядом.

Спустя несколько лет плутониевое яблоко (размером с футбольный мяч) оказалось гораздо эффективнее.

* * *

Первые признаки того, что мобильник в кармане разрушает мозг, я заметил лет десять назад. Когда в самый ответственный момент некий юный клубный радист заявил мне, что аппаратуру к перформансу он дома забыл. Потому что мы договорились с ним вечером накануне, а надо было еще и сегодня раз пять позвонить.

Потом такие случаи начали нарастать и учащаться. Сейчас уже никто ничего не помнит. То есть то, что людям самим надо, они прекрасно помнят. Но о чем договариваются с другими о несвоих делах и нуждах – это из пораженного мобильником мозга вылетает через пять минут.

Можно, конечно, предположить, что Москва – территория волчьих законов. Но это не так, в волчьей стае ответственность развита гораздо сильнее. Иначе стая развалится.

* * *

Дождь костяшками пальцев постукивает по козырьку над лоджией.

Обещанного урагана нет.

Верить никому нельзя. Даже Госдепу!

* * *

Комментарий к моей статье, растрогавший меня до слез: «Дурачок автор».

Откуда такая нежность на фоне всеобщего озверения?

* * *

Сегодня придется выпивать. Вот бы найти человека, который ходил бы со мной на мероприятия и вместо меня выпивал.

(мечтательно)

* * *

…подвергся нападению клещей…

(перечитывая луддитский киберпанк)

* * *

10 мая съездили с дочерью на кладбище. Вернулись. Подходя к банкомату, что на автобусной остановке, боковым зрением отметил старика с палочкой и с ленточной, сидящего на скамеечке. Думаю, надо с праздником поздравить. Но отвлекся на вставление карты в банкомат.

Когда банкомат отшелестел заказанные 600 рублей, старичок поднялся и оперся рукой сбоку о банкомат.

Ну, думаю, у меня реакция лучше, чем у ветерана, раньше схвачу.

И вдруг слышу: Тучков, да?

Уставился я на него и мучительно начал вспоминать.

Он назвался.

150 лет назад учились на одном факультете на разных потоках и много чего вместе пережили. Изменился разительно. Палочка, говорит, потому что спина. Однако понятно, что инсульт.

Такие дела.

Вьюноши, берегите смолоду не только честь, но и здоровье.

* * *

Закурив на лоджии, наблюдал, как трясогузка атаковала голубя.

Маневренность у нее, конечно, гораздо выше, поскольку нагрузка на крыло меньше. Да и нагрузка на двигатель тоже лучше, поскольку топливо более эффективное – червячки против зернышек.

Но неповоротливый голубь отстрелил тепловые ловушки, и трясогузка прошла мимо.

* * *

Сегодня мой кот Шурик выезжает на дачу. Я же, стало быть, буду при нем кормильщиком, поильщиком, гладильщиком и лечильщиком. Стараюсь максимально прилежно исполнять свои функции, однако порой моя нерасторопность вызывает нарекания.

* * *

Почему депутаты, заседающие в думе, принимают антинародные законы?

По той простой причине, что эти законы на них не распространяются.

Можно ли исправить ситуацию?

Можно, если законы на них будут распространяться по самым жестким сценариям.

То есть – нельзя.

(припоминая период, когда на жизнь зарабатывал колумнистикой)

* * *

Электричество – штука опасная для здоровья. Даже если не трогаешь руками оголенные провода. Три дня назад у меня оно пропало. Позвал Бориса, моего ровесника, который всю жизнь проработал электриком. Он привязал к ногам кошки и вскарабкался на 7-метровый столб. Что-то там покрутил, и электричество появилось.

Понятно, что каждый подвиг должен быть соответствующим образом отмечен. И вот вчера мы с Борисом целый вечер пили за электричество. В связи с чем сегодня недомогание.

Опасная штука, эх и опасная!

* * *

Довольно давно подойдя к воротам так называемого дома творчества в Коктебеле, наблюдал грозную табличку: «Тихо! Работают писатели!». Но с другой стороны ворот так ни разу и не побывал. Поэтому не имею ни малейшего представления о том, как должен работать писатель. Посему профессиональным писателем при всем моем потненьком, честолюбивеньком, нахрапистненьком, эгоистичненьком желании называться никак не могу.

Хоть и ношу в кармане синенькую книжицу, где на двух языках говорится, что я писатель.

Не верьте.

* * *

Сегодня мой доблестный кот Шурик поймал мышь. И положил ее горделиво на плацу из плиток, который я выложил прошлой осенью. Эту добычу я обнаружил, когда кот уже спал в доме с чувством выполненного долга. Решил, когда проснется, вывести его на плац и объявить перед строем устную благодарность. И вручить ему какую-нибудь вкусную награду.

Однако, когда через полчаса вышел покурить, мыши я не обнаружил.

Своровал соседский рыжий кот?

Утащила ворона?

Мышь, прикинувшаяся мертвой, встала, отряхнулась и ушла?

Вознеслась?

* * *

Позвонил на закате Виктору Ковалю – прославленному орнитознатцу, автору знаменитой поэмы «Гомон». Направил мобильник в сторону ивы, на которой заливался соловей, чтобы усладить ухо Виктора Станиславыча. Но соловей неожиданно смолк.

Мы начали строить версии: почему, шельмец, не выдает свои рулады. И тут Коваль заявил, что поздно уже, видимо, спать соловей собрался!!! И тут я понял, что Коваль – самозванец по части орнитологии.

Потом соловей очнулся и продолжил свое пение. И Коваль начал комментировать: эта дудка коротковата, щелкание отменное, тембр чистый… Нет, Витя, хоть ты мне и друг, но отныне не поверю в то, что ты в птицах разбираешься. Все твои знания вторичны, в лучшем случае от «Чуда со щеглом» Тарковского. Но, подозреваю, туда намешан и Лев Лещенко с его шлягером былых времен: «соловей, российский славный птах, начинает песнь свою со свистом»!

* * *

Краем глаза заглянув в телевизор (не выбросил я его, не выбросил!!!), увидел, как на Красной площади популярный телекиноактер (лопоухий), заглядывая в книжку, декламирует «Бородино» Лермонтова. Потом вышел еще более популярный телекиноактер (с вкрадчивой лысиной) и прочитал по книжке «Стихи о советском паспорте» Маяковского. А ведь могли бы их поднатаскать. Год литературы как-никак!

* * *

Некоторые поэты из тех, что пишут ритмические рифмованные стихи, победоносно идущие катренами, словно морская пехота на параде по Красной площади, почему-то крайне негативно относятся к утверждению о том, что Россия не Европа. Чудно! В Европе о таком способе стихосложения даже древние старики не помнят.

* * *

Надумалось, о транскрипциях. Вот почему Бунину дали Нобелевскую премию, а Чехову не дали? Да потому что для иноземного уха эти фамилии принципиально отличаются: Chekh-OFF и Bun-IN.

* * *

Полтора года назад вышел из дому в суровый мороз, забыв зажигалку. В киоске была только пьезо с серпом и молотом, за которую с меня слупили какую-то совсем несоциалистическую сумму. Иногда я этой зажигалкой пользуюсь, поскольку деньги уплочены. Вчера старший внук спросил, почему на зажигалку нарисован якорь. Все в мире бренно.

* * *

На филологическом посту. В телевизоре отчетливо произнесли: «берега нашей родины обмывают тринадцать морей».

* * *

Подозреваю, что внуки закопали где-то в саду мою карточку для бесплатного проезда в метро и на электричке. Надеюсь, в скором времени дорастет до бесплатных полетов на лайнерах и круизов на океанских яхтах. Если, конечно, ухаживать в соответствии с канонами агрономии.

* * *

Дошло, что уже лет сто пятьдесят не видел в отечестве кирзовых сапог. В краеведческих музеях, вероятно, сохранились. Но так, чтобы на улице, навстречу, погромыхивая на мостовой, – нет уже и в помине. И это куда более глубинное изменение отечества, чем появление мобильников, банкоматов и прочей чешуи.

А кто в этом виновен? Знамо дело – китайцы, не могут они шить русские кирзачи.

* * *

Как только М.Б.Ходорковский оказался в узилище, я стал носить майку красного цвета со словами «Свободу МБХ». Мне ее выдали на каком-то правозащитном мероприятии. И вот какая петрушка получилась. Обычные майки дырявятся года через два-три. А эта все носилась и носилась, и всё как новенькая. И вот наступил момент, когда оковы тяжкие пали, и братья отдали меч вышедшему на свободу опальному олигарху. Условный, конечно. Нынче меч – это деньги.

И в такой ситуации носить майку с таким требованием совсем уж глупо. А то и антидемократично: мол, я считаю, что Запад, где расположился МБХ, – это темница, откуда его надо извлечь в светлые кабинеты Лубянки.

Надо сказать, что эта майка пошатнула во мне доверие к богатейшим россиянам. («Если будут богатые, то не будет и бедных» – как же, как же, помним, прекрасно помним.) Вот если бы эти самые богатые шили такие же крепкие майки для народа, не имея при этом корыстных политических целей (с зайчиками на груди или с солнышками), то я бы их, пожалуй, и полюбил. Ну, или же зауважал. А так с какого, извиняюсь, хрена? Что я им – ходячий стенд для демонстрации на улицах и площадях их идей и потребностей, что ли?

* * *

В понедельник, словно смерч, ворвались в мою размеренную дачную жизнь на белой чадящей бензином машине поэты Александр Макаров-Кротков (за рулем) и Виктор Коваль (за ветрилами). И, не понюхав цветы, ни разу не подтянувшись на турнике, сели за стол и начали чокаться со скоростью кузнечно-штамповочного станка.

В середине застолья Коваль вспомнил, что я обещал друзьям двадцать процентов картофельного урожая. Я сказал, что пока еще не поспела. И предложил ботвой. Отказались.

Утром проснулись и, не понюхав цветы, унеслись в свою заполошную маскву.

* * *

Вчера в неком присутственном месте меня принимала дама по фамилии Херувимова. Понятно, что кабинет был богато декорирован бумажными иконками.

* * *

Приснилось, от чего немедленно опустились руки, голова вжалась в плечи, а спина стала согбенной. Литературный вечер. Мой. Читаю всякое разное, вдохновенно, рубя воздух ладонью, вращая зрачками.

Вечер окончен. Некто (не скажу кто) проводит опрос в зале. Необходимо дать один из трех предложенных ответов: а) вечер был плохой; б) был очень плохой; в) был омерзительный.