Текст книги "Сайберия. Пожиратель"

Тут уже зашушукались девчонки из группы. Меня, впрочем, эти парфюмерные изыски не особо интересовали. Зато в ходе рассказа о плотоядном растении в памяти всплыли образы из воспоминаний албыс. О чёрном дереве-пожирателе, стоящем в тайге неподалёку от деревни Самусь.

– И часто растения в Сайберии становятся плотоядными? – спросил я.

– Хм… Сибирский? С Горного факультета? – наконец, разглядев меня в задних рядах, удивилась Коржинская. – Но у вас же сейчас другой предмет…

– Ничего не могу с собой поделать, обожаю ваши лекции, – развёл я руками, не обращая внимание на повернувшихся ко мне студентов. – Да и я ненадолго, скоро уйду. Но что по поводу моего вопроса?

– Ну, что ж… Об этом я и собиралась рассказывать дальше. Примеры плотоядных растений в природе встречаются не так уж редко. Можно вспомнить такие виды как росянка, венерина мухоловка, сарацения, пузырчатка, непентес и многие другие. Всего насчитывается несколько сотен разновидностей. Но в подавляющем большинстве это небольшие насекомоядные растения. За счёт дополнительной подкормки в виде органики они получают питательные вещества – в первую очередь, азотные соединения.

Однако в Сайберии мутации растений, связанные с переходом к гетеротрофному питанию, приобретают гораздо больший масштаб и глубину. На примере сибирского кактуса можно сказать, что фотосинтез в его жизнедеятельности, наоборот, занимает скорее вспомогательную роль, а большую часть питательных веществ он получает из органической пищи. Кроме того, в Сайберии плотоядные растения достигают значительных размеров, а их основная добыча – уже не насекомые, а мелкие млекопитающие и птицы…

– А слово «осокорь» вам ни о чём не говорит? – добавил я.

– Осокорь… – задумалась Коржинская. – Это чёрный тополь, Pópulus nígra. Достаточно тривиальное дерево, ареал его распространения – главным образом западная часть Евразии. В наших краях он тоже встречается, но гораздо реже.

– А изменённые разновидности? Бывают среди них плотоядные?

– Об устойчивых мутациях осокоря мне сведений не попадалось. Другое дело, что эдра может вызывать разовые мутации, причём достаточно сильные. Большинство из них, правда, ведёт к гибели объекта или к нарушению репродуктивного механизма, поэтому такие экземпляры остаются в единственном числе… А почему вы спрашиваете, Сибирский?

– Да так… Любопытство.

– Мне известно о вашем сотрудничестве со Священной Дружиной, – оживилась профессор. – Если вам вдруг попадётся интересный с точки зрения биологии экземпляр, я была бы признательна, если бы вы посодействовали тому, чтобы наша кафедра получила доступ к его изучению.

– Ну, экземпляры, которые нам попадаются, обычно… не безобидны, – возразил я. – И потому подлежат уничтожению. Так что изучать можно только то, что от них останется.

– Понимаю. Но и останки представляют огромный интерес.

– Хорошо. Я ничего не могу обещать, но… поговорю на этот счёт с начальством, – кивнул я.

Если честно, я и не задумывался, а что вообще Путилин делает с останками чудовищ. Уж точно не в мусорку выбрасывает. Я видел, как он тщательно упаковывает все, даже самые мелкие улики, но куда их потом девает? Отправляет в Службу Экспертизы? Надо и правда уточнить этот момент…

Больше я профессора не отвлекал, а чуть погодя, когда мы дошли уже до середины оранжереи, я и вовсе потихоньку отделился от группы студентов, прошмыгнув в один из боковых проходов, ответвляющихся от центрального. В конце его я заметил дверь, рядом с которой стояли прислонённые к стене грабли и лопата. Похоже на вход в какую-то подсобку. И раз уж её видно с центрального прохода, то, возможно, и Катя именно её имела в виду…

Пригибаясь, чтобы не задеть нависающие над головой побеги каких-то вьюнов, я аккуратно прокрался к двери. Попутно снова присматривался к обстановке магическим зрением – вдруг всё-таки попадутся какие-то следы. Но здесь, в оранжерее, выслеживать Одарённую было затруднительно – большинство растений здесь тоже довольно мощно фонили эдрой, и это здорово отвлекало.

Дверь в подсобку оказалась не заперта. По ту сторону я, к своему удивлению, обнаружил не маленькую кладовку, а проход в целый лабиринт каких-то полутёмных вспомогательных помещений, которые к тому же находились в стадии перманентного ремонта. Уже через несколько шагов после двери пришлось пригибаться, чтобы пролезть под деревянными лесами, заляпанными пятнами белил, потом лавировать между кадками с какими-то засохшими кустами, перешагивать через мешки и ящики…

Куда идти, тоже было не очень-то понятно – проходов я насчитал аж пять штук, в том числе один – на уровне второго этажа. К нему вела ржавая лестница, похожая на пожарную.

Сунувшись в дверь слева, я обнаружил за ней разнорабочего в заляпанном краской комбинезоне, спящего на придвинутых друг к другу ящиках. О том, что он меня обнаружит, можно было не беспокоиться – запах перегара в комнатёнке стоял такой густой, что можно было и самому захмелеть. За следующей дверью обнаружился довольно большой склад с инструментами и какими-то мешками – скорее всего, удобрениями, к тому же довольно вонючими.

Завернув за угол, я оказался в тупиковом коридоре с еще тремя дверями, на двух из которых висели ржавые навесные замки, похоже, не открывавшиеся годами. За третьей – ещё один склад со всяким садовничьим добром…

Мда… Похоже, глухо.

Быстро нарастало разочарование, смешанное с раздражением, особенно когда я ещё и умудрился вляпаться полами шинели в ведро с какой-то чёрной жижей. Оттирая пятно, я всё же не переставал оглядывать склад.

Но кого-то же Скворцова здесь видела? И вряд ли бы она перепутала Беллу с каким-нибудь местным рабочим или даже тёткой-дворничихой. Как минимум, она видела молодую черноволосую женщину. А что такая особа могла делать здесь, возле подсобок?

Мне вспомнился момент, когда я сидел на чердаке ресторана Хаймовича, скованный параличом, насланный Беллой. И их разговор с Арамисом… План с шипом хорош, но без этого юноши у нас вряд ли что-то получится… Что за план с шипом? Ассоциации сразу с какими-то растениями. Шипастых среди них хватает – взять тот же плотоядный кактус, о котором только что рассказывала Коржинская…

Ещё один довод в пользу того, что Белла может скрываться именно тут, на территории университета. Она ведь и студенческую форму раздобыла через Скворцову – ещё тогда, пару недель назад. Так что довольно давно здесь крутится. Правда, чтобы скрываться здесь долго, ей нужно какое-то более-менее обжитое помещение. Как минимум отапливаемое – ночи уже очень холодные…

Я решил всё же обследовать, что скрывается за остальными дверями, и в итоге, толкнув последнюю из них, вышел на улицу, во внутренний дворик, явно предназначенный для рабочего персонала. Он был обнесён дощатым забором, вдоль которого складировались кучи какого-то хлама, которому не нашлось места на основном складе. Длинное бревенчатое строение с печной трубой на крыше и маленькими застекленными окнами – как раз, видимо, жилой барак для рабочих. А в дальний конец, к воротам, ведёт заметная колея. Сюда время от времени привозят какие-то запасы…

И тут я замер – потому что увидел машину. Небольшой чёрный грузовичок с открытым кузовом и брезентовой крышей кабины стоял прямо у крыльца барака. Примерно такой описывали свидетели, когда Бэлла увезла Полиньяка прямо с территории универа. И, кажется, на таком сбежал Арамис из Громовских бань. А может, и прямо на этом. Очень уж похож. Что-то не верится в такие совпадения.

Да у них здесь ещё одно логово! У «Молота Свободы» или конкретно у Беллы с Арамисом.

Я подошёл к машине, заглянул в кабину, сосредоточился на поиске следов остаточной эдры… Есть! Последние сомнения были развеяны.

Позади меня скрипнула дверь – кто-то вышел из барака.

– Эй, ты чего у машины шастаешь? А ну, пшёл отсюда!

Я обернулся, окинув взглядом небритого мужика лет сорока, в потёртой кожанке и бесформенном картузе с треснувшим козырьком, натянутым на самый лоб. На подсобного рабочего из оранжереи не похож, скорее шофёр.

– Я кому сказал? Отошёл от машины! – нахмурившись, прорычал он. – И вообще, сюда нельзя!

В груди вдруг заклокотала ярость, смешанная с отвращением, и подавил я её с огромным трудом и даже некоторым удивлением. Кажется, если бы дал себе волю – то просто раздавил бы этого несчастного мужичка на месте. В буквальном смысле – прибил голыми руками, как того кабана утром. И за что? Просто за грубый окрик? В нём нет ничего удивительного – обычная реакция шоферюги, увидевшего, как кто-то трётся у его машины. Но меня его обращение почему-то возмутило. Да так, что гнев не удалось погасить полностью.

– Ты с кем так разговариваешь, быдлан? – процедил я угрожающе и зашагал к нему.

Мужик чуть попятился, сунул руку в карман кожанки. Не знаю уж, что он хотел достать, но не успел. Меня накрыла новая вспышка ярости, правый кулак сам собой налился зарядом эдры, заставившим воздух вокруг него задрожать.

Левой рукой я толкнул шофёра в грудь, отбрасывая к стене. Ударил правой, лишь в последний момент уведя кулак чуть в сторону. Ухнул в стену рядом с его головой так, что в бревне осталась здоровенная вмятина, а с крыши посыпался снег. Это даже не удар кувалдой – это будто ядром из пушки шарахнули. Кажется, весь барак содрогнулся.

Мужик дёрнулся от ужаса, вжал голову в плечи. По доскам крыльца застучал выроненный им предмет – не то отвёртка, не то заточка. Я ухватил его левой рукой за грудки, прижал к стене, не давая вырваться.

– Белла где? – спросил негромко, едва сдерживая ярость. Причем злился уже не столько на него, сколько на себя.

Чего я так взъярился-то? Ну как же, какой-то простолюдин имеет наглость огрызаться на князя, к тому же нефилима. Быстро же во мне вызрело это классовое высокомерие. Но что пугало ещё больше – я вдруг поймал себя на мысли, что жизнь этого мужика для меня ничего не значит. Я и правда секунду назад был готов прихлопнуть его, как муху.

Тревожные звоночки… Не хотелось бы превращаться в подобного отморозка.

– Н-не знаю я никакой Беллы… – пролепетал мужик, но я видел, что он лжёт. Для этого даже Дар применять не надо было. – Пусти, а то…

– А то что?

– П-пожалуюсь ректору вашему, – выпалил он, скосив глаза на нашивки на моём студенческом кителе.

– Да ладно? – усмехнулся я. – Уверен, что хочешь привлечь внимание к своей персоне? И к тому, что вы тут прячете?

В глазах шофёра плескался ужас, смешанный с ненавистью. И боялся он, похоже, не только меня.

– Да пошёл ты! – отчаянно выкрикнул он, дёрнулся, попытавшись вырваться.

Снова скрипнула дверь, и раздался спокойный женский голос:

– Тише, Степан. Не шуми.

Обернувшись, первое, что я увидел – это протянутую в мою сторону ладонь с растопыренными пальцами. А поверх неё – распахнутые, горящие внутренним огнём чёрные глаза.

– Отпусти. Его.

Голос Беллы был негромким, но дрожал от внутреннего напряжения. Она, похоже, бросила на меня все силы своего Дара – я явственно видел, как аура эдры вокруг неё кипит, завихряясь и устремляясь в мою сторону тугими спиралевидными жгутами.

Я медленно опустил руки, не переставая смотреть ей в глаза.

– Хороший мальчик, – усмешка, тронувшая её губы, тоже выглядела немного вымученной из-за того, что она продолжала давить на меня Даром – напряжённая, как струна, вытянувшая вперёд руку, будто пытаясь сдвинуть что-то невидимое.

– Степан, верёвку какую-нибудь. Быстро! Свяжи его на всякий случай! И заводи машину.

Шофёр, опомнившись, побежал к грузовику, быстро вернулся с каким-то ремнём.

– Руки! – скомандовала Бэлла, не переставая давить.

Я согнул руки в локтях, держа их перед собой, и шофёр тут же довольно ловко стянул мои запястья между собой.

– Что дальше-то, госпожа? – пробормотал заискивающим голосом шофёр. – Его тута нельзя держать…

– Я же сказала – машину заводи, болван! С собой заберём. Шагай!

Последняя команда предназначалась уже мне, и я помимо своей воли развернулся и размеренно зашагал к машине. Занятные ощущения. Тело движется само собой, а я – будто сторонний наблюдатель.

Шофер, вставив изогнутую рукоятку в паз в передней части капота, несколько раз с силой крутанул её, и мотор ожил. Бэлла тем временем ненадолго скрылась в бараке и вернулась, накинув на волосы тёмную плотную шаль.

В кабину мы втроём едва влезли. Меня посадили посередине, так, что связанные руки пришлось ещё и зажать коленями.

– Может, на голову ему мешок какой накинуть? – спросил шофёр.

– Будет привлекать внимание. Не беспокойся, дорогу он не запомнит. Только двигай быстрее!

Белла изрядно нервничала, но когда мы выехали за пределы парка, кажется, понемногу успокоилась. Скорее всего, из-за того, что я сидел смирно и даже не пытался вырваться. Смерила меня чуть насмешливым взглядом.

– Дурачок… Снова сунулся, куда не надо. И снова попался в мою паутину. Вы, мужики, слишком полагаетесь на грубую силу. Но любую силу можно развернуть в нужном направлении. Порой даже против своего владельца…

Она игриво провела по моей щеке кончиками пальцев.

Я не ответил и вообще не шелохнулся, продолжая ехать дальше с каменным лицом и устремлённым в одну точку взглядом, будто манекен. Дорогу, вопреки словам похитительницы, старался всё же отслеживать. Но больше моё внимание привлекала сама Бэлла. Я снова, как в ходе прошлой встречи, пытался подробнее исследовать её ауру. Но пробиться через защиту или маскировку снова сходу не получалось, хотя силёнок у меня сейчас гораздо больше, чем в прошлый раз. Впрочем, действовать я старался аккуратно, чтобы не спугнуть её, так что в полную силу не давил.

Трепыхаться пора рано. Посмотрим, куда она меня повезёт.

Ехали мы недолго – водила газовал вовсю, не жалея движка, да и улицы с утра были относительно свободны. Мы двинули на северо-восток, в район Мухиного бугра, но складские и промышленные районы миновали и вскоре въехали в квартал дешёвых двух-трехэтажных бревенчатых строений, больше похожих на бараки. Но, судя по попавшейся на глаза табличке, это были некие доходные дома.

Покружив немного по извилистым проездам, мы остановились на заднем дворе одного из самых отдалённых бараков. Он был похож на какой-то цыганский притон из-за развешенного на бельевых верёвках цветастого шмотья, вставшего колом на морозе.

Что ж, хорошее местечко для очередной конспиративной квартиры «Молота». Может, и Арамис здесь?

– Вам помочь? – спросил шофёр.

– Нет, езжай, сама справлюсь. Видишь же, он у меня смирный, – улыбнулась Белла, первой выбравшись из машины.

В дом мы вошли, видимо, с заднего хода – дверь была узкая, сразу выходящая в коридор к лестнице на второй этаж. Белла скомандовала идти наверх, сама следовала чуть позади.

Планировка на втором этаже была простая, как валенок – длинный коридор, пронизывающий всё здание от торца до торца, по левой стороне – окна, выходящие во двор, по правой – ряд дверей, ведущих в отдельные «апартаменты».

Что-то вроде гостиницы, только очень уж замызганной. Недалеко от лестницы даже обнаружилась деревянная конторка, за которой дежурил мужичок в потрепанном пиджаке с заплатами на локтях. Позади него на деревянном щитке с крючками висели ключи и даже дешёвый телефонный аппарат с треснувшей трубкой. Служащий поначалу встрепенулся, увидев меня, но встретившись взглядом с моей сопровождающей, как-то странно обмяк и быстро потерял к нам интерес.

Белла провела меня дальше по коридору, остановившись перед дверью в угловую комнату. Открыла её своим ключом и затолкнула меня внутрь.

По обстановке тоже похоже на гостиничный номер. Крохотная комнатка, четверть которой занимает двуспальная панцирная кровать. Плотные шторы на единственном окне. Обшарпанный письменный стол с зеркалом в деревянной раме. Справа – дверь в умывальную комнату, ещё более крохотную, едва можно развернуться двоим.

– Иди сюда. Садись на кровать! – скомандовала Белла.

Дождавшись, пока я выполню приказ, она нависла надо мной, насколько позволял её невысокий рост. Глаза её снова распахнулись, аура развернулась на полную мощь.

– А теперь… Я отлучусь ненадолго. А ты на это время заснёшь. Заснёшь крепким сном, и ничего тебя не сможет разбудить, кроме моего слова… Раз. Два… Три!

Тут уж я не выдержал всего этого спектакля и рассмеялся.

– В спящую красавицу меня превратить хочешь? Ну, надеюсь, без поцелуя принца-то обойдемся?

Белла в ужасе отшатнулась, но, опомнившись, вытянула вперёд руки, в отчаянном напряжении снова бросая на меня все силы своего Дара.

Но в ответ на её потуги я лишь улыбнулся. Всё-таки по сравнению с прошлой нашей встречей во мне произошли очень серьёзные изменения. И этой чернявой гипнотизёрке теперь со мной не тягаться.

Обратить стихию Огня на засевшую внутри меня албыс было отчаянным решением, продиктованным безвыходностью. Я тогда выбирал между просто хреновым вариантом и очень хреновым. Но в итоге умудрился отыскать совсем новый, и обернулось всё куда удачнее, чем я рассчитывал.

Сердце ведьмы, вросшее в мой Сердечник, под влиянием огня всё-таки распалось. Но за счёт того, что я успел-таки заключить некий пакт с самой албыс, мне не пришлось выжигать всё без остатка. Совместными усилиями мы расщепили её Дар на отдельные Аспекты.

Один из них – Аспект Призрака – я оставил владелице. Это был единственный способ сохранить ей самосознание и при этом разделиться, не дать нашим сущностям слиться воедино. Сам же я получил в распоряжение два других полноценных Аспекта.

Первый я назвал Аспектом Конструктора. Эта грань Дара албыс позволяла ей создавать из эдры самостоятельные объекты вроде призрачного Ока. Вторым был Аспект Морока – тот самый, с помощью которого ведьма манипулировала человеческим сознанием, гипнотизируя свои жертвы или, например, являясь ко мне во снах.

Оба Аспекта были гораздо более мощные и сложные в освоении, чем все те, что попадались мне до сих пор. Так что изучение их возможностей займёт у меня ещё немало времени. Но в нынешней ситуации важно одно – стоило мне переключиться на Морок, как контроль, наложенный на меня Беллой, мгновенно рассыпался. Будто два одноименных полюса магнита оттолкнулись друг от друга.

Разорвать путы на запястьях было ещё проще – я переключился на Укрепление, и витки верёвки лопнули под напором силового удара эдры. Вскочив с кровати, я метнулся к двери, преграждая путь Белле. Отбил в сторону её руку с узким блестящим стилетом, которым она попыталась ударить меня прямо в лицо. Снова переключился на Морок и ударил её в ответ – только ментально, приказав заснуть.

Девушка охнула и, закатив глаза, обмякла. Я подхватил её за талию и поначалу растерянно замер, соображая, что делать дальше. Наконец, наклонился и попросту забросил её на плечо. Она даже не пискнула – вырубилась полностью и повисла на мне, как кукла.

Пнув дверь, я прямо в таком виде вышел в коридор и зашагал к лестнице, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Но дежурный, сидящий у конторки, заметил меня сразу – обернулся на звук хлопнувшей двери. Ошарашенно вытаращился, поднимаясь со своего места.

– Эм… Молодой человек! Что происходит?!

Меня снова накрыло волной раздражения – клерк воспринимался как досадная помеха. Ну какого хрена он путается у меня под ногами? Но я всё же постарался сдержаться и хотя бы его сходу не бить.

– Какой здесь адрес?

– Э… Что? – растерялся он.

– Ты оглох, что ли? Адрес здесь какой?

– Охотничий переулок, дом двенадцать… Но что, собственно… А что с барышней? Ей плохо?

– Нет, с ней всё замечательно, – отмахнулся я, устраивая бесчувственное тело на плече поудобнее. – Просто отдыхает. Телефон работает?

Я кивнул на висящий на стене аппарат.

– Д-да, но… – мужик, наконец, справился с удивлением и нахмурился. – Постойте! Что вообще происходит? Я вынужден буду вызвать городового…

– Ой, да уймись ты, – потеряв-таки терпение, поморщился я и одним ментальным посылом тоже отправил назойливого дежурного поспать. Мужик, завалившись назад, растёкся по стулу, уронив голову на грудь. Я, протиснувшись мимо него с Бэллой на плече, подошёл к телефону, снял трубку и замер, мучительно припоминая номер.

Да чтоб тебя… Совсем из головы вылетело!

К счастью, на стене рядом с телефоном висел листок со столбцом написанных от руки телефонных номеров, в начале которого красовался номер коммутатора.

– Алло! Барышня, будьте любезны, соедините меня с Аркадием Францевичем Путилиным… Да! Франце-ви-чем! – пришлось повысить голос и говорить помедленнее – качество связи, а может, самого аппарата оставляло желать лучшего. – Петропавловская улица, дом семь… Нет, должен быть. Подключили на днях… Да, конечно, я подожду…

Вздохнув, я обернулся, окидывая взглядом коридор. Одна из ближайших ко мне дверей приоткрылась, и в неё просунулась седая голова. Старушка – божий одуванчик, в лохматой пуховой шали, наброшенной на плечи и скрывающей её чуть ли не до пят. Увидев меня, она вытаращила глаза, но прятаться обратно за дверь не спешила. Наоборот, близоруко щурясь, начала оглядывать коридор. Я успокаивающе кивнул ей со всем доступным мне в данным момент дружелюбием. Но бабка от этого ещё больше переполошилась и скрылась обратно в квартире, хлопнув дверью. Зато ей на смену в коридор выглянули из другой двери. Правда, спрятались быстрее, чем я обернулся.

В трубке, наконец, что-то защёлкало, а потом донёсся глухой и далёкий, будто со дна колодца, голос. Впрочем, вполне узнаваемый.

– Аркадий Францевич! – обрадованно крикнул я в трубку. – Уф, я рад, что вас застал! Да, да, это Богдан… Откуда звоню? Нет, не из университета. Не могли бы вы подъехать за мной в доходный дом на Охотничьем переулке, двенадцать?.. Две-надцать! Это срочно!

– Что-то случилось, Богдан? Говори толком! – даже сквозь помехи голос Путилина прозвучал встревоженно.

– Да как сказать… – усмехнулся я, поправляя сползающую с плеча девицу. – Приезжайте скорее, всё сами увидите. Только это… Захватите ваши особые наручники.