Текст книги "Сокровище «Капудании»"

Владимир Васильев
Сокровище «Капудании»

Автор убедительно просит читателей не проводить НИКАКИХ параллелей между этим повествованием и официальными историческими данными.

Данный текст не имеет ни малейшего отношения к истории. Данный текст имеет отношение только к фантастике.

Ральф Зимородок,
Керкинитида, лето года 864-го

Бегун от Гартвига явился в очень удачное время: Ральф уже начал подумывать, как бы поделикатнее выставить новую подружку. Подружка была симпатичная и улыбчивая, с огромными глазами и круглой замечательной попкой. Да и все остальное у нее было на уровне. Но как и прочие женщины, она не умела уйти вовремя – все щебетала и щебетала, щебетала и щебетала, не замечая, что Ральф давно уже хмурится и выразительно покашливает в кулак. Попросту вытолкать ее за дверь Ральф не мог: хотелось, чтобы она иногда заходила и впредь, а женщины народ обидчивый.

И тут явился бегун – как нельзя кстати.

– Так! – враз оживился Ральф. – Ну-ка, детка, иди погуляй, нам потолковать след! Встретимся вечером, опять в «Вяленом чопике».

– Хорошо, Ральф!

Детка пощебетала еще малость, собирая разбросанные вещи (вечно они все разбрасывают…) в расшитую бисером сумку, и наконец ушла.

Ральф взглянул на бегуна – имени его память не сохранила, но то, что бегун работал на Суза Гартвига, вспомнилось с порога.

– Садись. – Ральф кивнул в сторону грубой низкой табуретки и бегун послушно присел на самый краешек.

– Суз Гартвиг просит Ральфа Зимородка зайти к нему сегодня в полдень по важному делу! – выпалил бегун и шмыгнул носом.

Бегуну вряд ли исполнилось больше десяти лет; был он чумаз и в меру оборван. Все свободное время местная пацанва непременно ошивалась около порта в надежде выполнить какое-нибудь поручение и заработать мелкую монетку.

«Вот как! – подумал Ральф, оживляясь. – Гартвиг даже зовет к себе!»

Что-то в порту явно затевалось, обычно бегуны сообщали больше подробностей. Настолько больше, что иногда можно было бегуном же и передать согласие либо отказ. А тут – просто вызов.

– Держи! – Ральф кинул бегуну монетку. – Передай, что в назначенный час я обязательно наведаюсь к уважаемому Сузу Гартвигу. Все, ступай!

Пацан старательно кивнул головой в знак того, что он все понял и все запомнил, зажав монетку в кулаке, пропал. Лишь мальчишки десяти лет так умеют: вот только еще мозолил глаза, а едва отведешь взгляд – вжик, и нету его.

В свое время Ральф тоже так умел.

До полудня оставалось еще довольно времени, и Зимородок решил заглянуть в таверну, только не в «Вяленого чопика», а лучше в «Черную чайку» – не хватало еще раньше вечера нарваться на обладательницу аппетитной попки. Но первым делом Ральф, конечно же, отправился проведать кассата.

Кассаториум при постоялом дворе имелся: в противном случае Ральф тут просто не остановился бы. С башмачным грохотом Зимородок ссыпался по деревянной лестнице; залихватски подмигнул хозяйской дочери, скоблившей пол перед выходом. Девчонка закусила губу, опуская голову как можно ниже. Ну вот, не иначе узрела девицу из «Вяленого чопика» и взревновала. Эх, женщины…

Вздохнув, Зимородок вышел во двор и сразу же зажмурился.

Солнце светило так, что ой. Всегда почему-то выскочишь из полутьмы – а оно по глазам словно кинжалом.

Впрочем, глаза быстро привыкли к яркому свету.

Перед дверьми кассаториума бродил лохматый местный пес по кличке Банберс. Был он такой же узкий и длинный, вполне под стать имени, с любопытным носом и живыми внимательными глазами. Подходить близко к кассатам пес, известное дело, побаивался.

– Фьюи! – свистнул Ральф; Банберс с готовностью завилял хвостом. Но едва Ральф взялся за рукоятку двери, пес поспешил убраться подальше: животные кассатов вообще воспринимали плохо.

Кассаториум был почти пуст: кроме приятеля Зимородка, тут обитал только кассат хозяина постоялого двора, давно уже пенсионер, как и сам хозяин. В свое время опытный штарх, известный каждому каморному от Истра до Танаиса, исходил вместе с верным кассатом немало вод, прежде чем решил отойти от привычных дел и открыть постоялый двор для моряков. А кассата, разумеется, оставил при себе: друзей не бросают. Особенно таких друзей.

Со штархов с кассатами хозяин всегда брал только половинную плату, поэтому многие останавливались именно тут. Ральф – так просто всегда.

Увидев приятеля, кассат заворчал, встал и подошел ближе. В холке он был больше метра и внешне походил на огромного бесхвостого кота. Но к настоящим кошкам кассаты не относились: у них не было клыков и когтей. Вообще. Да и животными их знающие люди не считали; что же до обывательских пересудов – штархов и моряков они трогали мало. Ральф погладил приятеля по шерстистому крупу и сразу понял: кассат выспался, насытился и в данный момент вполне счастлив. Ну и хорошо.

Они расстались как всегда – Ральф кассата погладил еще разок, а кассат по обыкновению заворчал, отпуская человека по человечьим делам. Ворчание не являлось признаком недовольства или укоризны – вовсе нет. Если не попросить, в людские дела кассаты никогда не вмешиваются.

Покинув кассаториум, Ральф Зимородок вышел на улицу. В это время дня так близко от порта всегда многолюдно: торговцы с тележками снуют туда-сюда, женщины держат путь на рынок или с рынка, солдаты из портовой охраны патрулируют кварталы, мускулистые рабы влекут цветастые паланкины знати…

У Ральфа даже в глазах зарябило. Вообще-то он часто бывал в городах, но, как правило, оставался там недолго. Гораздо больше времени они с кассатом проводили в водах – ремесло такое, что поделаешь.

До «Черной чайки» было рукой подать – полтора квартала. Таверна тоже была матросская, но поменьше и без кассаториума, поэтому тут останавливались в основном простые моряки и боцманы, а также младшие офицеры из охраны. Кивая знакомым, Ральф пробрался к стойке и испросил пива.

Первая кружка штарху – всякий раз бесплатно, закон вод и портов. Некоторые пройдохи этим цинично пользовались и день-деньской шатались по кабакам, нигде больше одной кружки не выпивая. Ральф даже в безденежные времена поступал иначе: всегда выпивал две, вторую за свой счет либо в долг, а уж то, что Ральф Зимородок всегда исправно платит долги, знали во всех портах Тавриды и много где за ее пределами. В итоге и Ральфу выпивка обходилась дешевле, и хозяева питейных заведений особо внакладе не оставались.

До полудня Ральф успел выцедить даже три кружки, после чего в очередной раз взглянул на водяные часы-клепсидру. Пора.

По дороге в порт Ральф перехватил немало взглядов – и восторженных детских, и косых обывательских, и презрительных из-за завес в окнах паланкинов. Обычное дело. Штархов многие не жалуют. Вообще любого, кто имеет дело с непонятным, толпа недолюбливает и побаивается. А штархи вдобавок якшаются с кассатами, существами таинственными и малопостижимыми. Злые языки треплют, будто штархи пользуют кассатов вместо женщин. Чушь собачья! Но обыватель почему-то охотнее всего верит именно в подобную чушь.

Суз Гартвиг обитал в большом двухэтажном доме; первый этаж занимала принадлежащая ему мореходная контора, а второй предназначался исключительно под жилье. На крыльце дремал в плетеном кресле старый боцман, под чьим началом Суз Гартвиг когда-то бороздил воды еще будучи простым матросом. В ухе у боцмана серебрилась массивная серьга, в руке курилась видавшая виды трубочка. Боцман глядел на мир сквозь щелочки глаз, окруженных густой сетью морщин. Он все замечал через свои щелочки, хотя многим казалось, будто боцман и в самом деле дремлет.

Ральф поздоровался; боцман, как всегда, не ответил. На стук в дверь отозвался один из подручных Гартвига – дюжий молодец с палицей при бедре. Ральфа действительно ждали, поскольку молодец безмолвно кивнул и отступил, освобождая проход. В полутьме сеней Ральф различил стол и еще троих молодцов. На столе валялись игральные кости, горсть монет и расшитые кисеты.

Тем временем открылась дверь горенки – там было гораздо светлее; у стены на лавке маялись несколько матросов. Видно, ждали очереди к найму. Дородная девка мыла угловое окно, тщательно обтирая стекла от влаги.

– Торум! – прогудел молодец-привратник и на зов из проема, ведущего к кабинету Гартвига, мигом высунулся подручный хозяина, шустрый молодой человек.

– А?

– Проводи к хозяину.

Подручный был из новых, недавно из школы. Пергаментная крыса.

– Матрос, что ли? Так пусть в очередь…

– Это штарх, дурья башка, – снисходительно пробасил привратник.

Матросы на лавке оживились – потешиться над недотепой-стряпчим не упускал возможности никто.

– А… Сейчас. Пойдемте.

Перед кабинетом Гартвига стояли уже не лавки, а самые настоящие мягкие стулья. Три. Стол стряпчего был завален бумагами и свитками пергамента.

– Присаживайтесь, я сейчас доложу хозяину.

Вот так. Не «садись, чертов штарх», а «присаживайтесь». То ли из-за пределов Тавриды парень, то ли косит под чужестранца. Скорее второе: Таврида – край света, кто из чужестранцев пошел бы после школы стряпчим в таврийский порт? Есть немало иных способов заработать имя и деньги. Причем имя заработать быстрее, а денег – больше. Скорее сын какого-нибудь бедного рыбака из деревень, лежащих трамонтане по побережью.

От Гартвига стряпчий вылетел будто пробка из растрясенного в дороге бочонка пива. На Ральфа даже не взглянул, сразу кинулся к матросам, дожидающимся на лавке в горенке.

– На сегодня прием окончен! – услышал Ральф. – Хозяин просит вас прийти завтра.

Вслед за тем послышался звон монет – Гартвиг ценил свое время, но ценил и чужое, пусть даже это время безработных матросов. Сегодня никто из не дождавшихся приема не останется внакладе: хватит и на пиво в недорогой пивнушке, и на ночлег в дешевом постоялом дворе.

– Здорово, Ральф! – из кабинета показался и сам хозяин. Был он высок и тощ, как и полагается бывшему паринькетному матросу.

– Доброго здоровья, почтенный Суз. Звали?

– Звал. Проходи. Торум! Никого не пускать! И сам не суйся, не то взгрею!

– Да, хозяин!

Суз пропустил Зимородка вперед, вошел следом и запер дверь кабинета на ключ. Отсюда можно было подняться прямо на второй этаж, по отдельной винтовой лестнице. Гартвиг сразу и направился к этой лестнице, хотя Ральф еще секунду назад был совершенно уверен, что беседа состоится в кабинете.

«Ну дела!» – подумал Ральф.

До сих пор он никогда не бывал дальше кабинета Гартвига. Приглашения подняться удостаивались только самые знатные гости, к которым штархи обыкновенно не относятся. Штарх, разумеется, специалист, ценный специалист, знаток вод и все такое. Его нанимают, и он делает свое дело. Не более. Пить же вино с Сузом Гартвигом пристало каморным, купцам, судовладельцам и прочему деловому люду.

Тем не менее в верхней горенке Ральфа усадили за стол и налили гетмендийского – оказывается, Суз Гартвиг помнил вкусы и предпочтения Зимородка. Ральфу стало приятно – чего уж там лукавить.

А вскоре и собутыльник ему сыскался.

В горенку вошел высокий молодой мужчина, примерно тех же лет, что и Ральф, но явно иноземец. Породистое лицо, дорогая рубаха с кружевами, узкие брюки, заправленные в отменно выделанные сапоги. Это по жаре-то – сапоги!

Он быстро и как-то удивительно привычно обосновался в кресле, причем раньше, чем слуга успел наполнить второй бокал и затворить дверь в горенку.

– Добрый день! – поздоровался незнакомец. – Жарковато, а?

– Доброго здоровья, – сдержанно отозвался Ральф. – Да вроде не жарче обычного…

– Меня зовут Алекс. – Нежданный собутыльник взял бокал с вином. Протянул ладонь с растопыренными пальцами и подхватил бокал за донышко; ножка при этом оказалась между средним и безымянным пальцами.

«Аристократ, – понял Ральф. – Причем из метрополии. Неужели он не видит, что я не его сословия?»

Однако Алексу было в высшей степени наплевать на сословия и титулы, по крайней мере с виду.

– За знакомство! Кстати, вас-то как зовут?

– Ральф, – выдавил Зимородок. – Я штарх, если вы не знаете. Простите, я не называю вас господином только потому, что у штархов нет господ. Но я вижу, что вы высокого рода…

– Дружище Ральф, – миролюбиво и вместе с тем непререкаемо перебил Алекс. – Как вы уже изволили заметить, я чужестранец и могу чего-то не понимать. Но жаре и жажде все равно кто я – король или матрос с набережной. Я точно так же потею и точно так же хочу холодненького вина. Выпьем же!

Зимородок мгновение колебался – протянуть бокал собеседнику, дабы по морскому обычаю чокнуться, или же это будет излишней фамильярностью. Однако Алекс разрешил его сомнения довольно оригинальным образом: залпом осушил свой.

– Хм… – удивился он. – Вы пьете по жаре неразбавленное вино? Да еще не сухое, а крепленое? Вот это да!

Ральф, сделавший всего пару глотков (гетмендийское же!), пожал плечами:

– В доме не особо и жарко. Холодок.

– Я думал, это обычная охлажденная кислятина пополам с водой, – сообщил Алекс.

Тут дверь снова отворилась и вошел Суз Гартвиг в сопровождении потного высокого толстяка, облаченного в синий мундир и треуголку. Снаружи явно остался кто-то еще из свиты. При виде Алекса толстяк не замедлил набычиться.

– Александр! Вы опять…

– Оставьте, дядя! – перебил его Алекс. – Я хотел пить и это был единственный бокал.

– А где ваша куртка?

– В гостинице, где же еще? Зачем тут куртка? В рубашке жарко!

– Не пристало…

– Оставьте, дядя! – повторил Алекс, теперь с нажимом. Голос у него был не скажешь что командный, но тон исключал всякие возражения.

Толстяк набычился еще сильнее, но смолчал, чему Ральф в общем-то удивился.

– Любезный Фример, я прошу вас садиться. – Хозяин счел за благо вмешаться. – Прикажете вина?

– Сначала дело, – отрезал толстяк, грузно опускаясь на подставленный стул. Стул под его тяжестью жалобно скрипнул.

Суз Гартвиг уселся рядом, напротив Алекса, между Ральфом и Фримером.

– Итак, любезный Фример, если вам не терпится приступить к разговору – я весь внимание.

Толстяк снял треуголку и утер лоб платочком.

– Действительно, жарко тут у вас, – прогудел он. – Н-да. Как вы уже догадались, мне нужен лоцман. Лучший лоцман в этой дыре.

– Он рядом с вами.

– Вот этот юнец? – фыркнул Фример, покосившись на Зимородка.

– Ему двадцать восемь лет, – с некоторой обидой в голосе сообщил Суз Гартвиг. – И двадцать из них он провел в водах. Конечно, настоящим штархом он стал только к семнадцати, а лучшим – к двадцати четырем…

– Кем-кем он стал? – Фример положил треуголку на стол и теперь елозил платочком по лысине.

– Штархом. Поверьте, штарх – не просто лоцман. Это куда больше, чем обыкновенный знаток вод Эвксины и Меотиды.

– Слышал, слышал местные байки, – презрительно отмахнулся Фример. – Можете морочить головы дамочкам в своих борделях, а меня, старого капитана, вам не одурачить. Море есть море, а ветер есть ветер. Они везде одинаковые.

– Зря вы так полагаете, – вздохнул Гартвиг. – Штарха зовут Ральф. Он действительно лучший в здешних водах. По крайней мере я так считаю.

Зимородок слушал спокойно: Суз Гартвиг в процессе обхаживания потенциального клиента мог сколько угодно называть его, Ральфа, лучшим в округе штархом, но считает ли он так на самом деле – нипочем не узнать.

Некоторое время толстяк хмуро зыркал на Ральфа из-под кустистых бровей.

– Ну ладно, – буркнул он. – Допустим. Мне рекомендовали вас как единственного надежного человека в этих забытых богом местах, милейший Суз Гартвиг, значит, придется доверять вашему мнению. Итак, этот щенок сойдет за лоцмана. На каких условиях я могу его нанять? Разумеется, я рассчитываю на страховку, если этот балбес посадит корабль на мель.

– Он не посадит корабль на мель… – начал было Гартвиг и вдруг осекся. – Погодите, какой корабль? Ваш?

– Ну а какой же еще? Барк «Святой Аврелий» Его Величества королевского флота Альбиона, на котором я имею честь служить капитаном, черт вас всех побери!

Суз Гартвиг и Ральф переглянулись. Им-то все было понятно. А вот собеседника скорее всего придется долго и нудно переубеждать.

– Любезный Фример… – неуверенно начал Гартвиг. – В наших водах плавание на столь больших кораблях небезопасно.

– Почему это? – подозрительно насупился толстяк. – Ну-ка объяснитесь!

Гартвиг снова взглянул на Ральфа. Тот вздохнул и опустил взгляд.

Алекс тем временем самолично налил себе вина, поболтал в стакане и принюхался. Казалось, беседа его совершенно не интересует.

Наконец Суз Гартвиг решительно хлопнул ладонью по столешнице и заявил:

– Любезный Фример! Я бесконечно уважаю вас и как посланца метрополии, и как капитана, повидавшего немало морей, однако вынужден заметить следующее: я смогу принести вам пользу только в том случае, если вы изволите прислушиваться к советам – как моим, так и советам штарха. Если же вы откажетесь слушать нас, я ничем не смогу вам помочь. Мне искренне жаль, но это так. Увы.

Толстяк обескураженно замер, даже на какое-то время прекратил промокать платочком лысину.

– Вы… вы отдаете себе отчет?

– Вполне отдаю, – заверил Суз Гартвиг. – Здесь не метрополия, любезный Фример. Мы хоть и чтим альбионского короля Теренса, однако не являемся его подданными – надеюсь, вы это не забыли. Формально мы ваши равноправные союзники, пусть в метрополии и считают нас варварами. Но в таком случае будьте готовы, что в наших краях и нравы варварские, и обычаи варварские… Вот, к примеру, сочли бы вы возможным явиться на прием к королю не в мундире, а завернувшись в невыделанную шкуру?

– Что за бред? – Фример вытянулся, опираясь на столешницу. – Разумеется, не счел бы!

– Вот точно так же мы считаем здешние воды непроходимыми для ваших кораблей. Примите искренний совет: наймите два-три местных корабля с каморными и хотя бы одним штархом и идите на них.

– Пассажирами? – изумился Фример.

– Именно так!

– Но… Но…

– Дядя, – неожиданно вмешался Алекс, не отрывая глаз от бокала (все это время он любовался игрой солнечных лучей в вине). – Мне кажется, стоит последовать совету этих людей.

– Тысяча чертей! И оставить «Святой Аврелий» тут?

– А что в том плохого? Бэрбанкс вполне заменит вас, уверяю. С собой возьмем только повара, Исмаэля Джуду и дюжину гвардейцев. Так даже лучше, меньше глаз, ушей и болтливых языков.

– Повар на борту именуется коком, я вам это неоднократно говорил, – проворчал Фример; было видно, что слова Александра изрядно поколебали его упрямство.

– Тем более! – очень нелогично ответил Алекс. – В конце концов, мы сможем для начала провести разведку, а для этого нам достаточно нанять всего одну местную посудину. Если переход сочтем возможным, вернемся туда на «Святом Аврелии». Если нет… будем думать.

– Дьявол! – С досады Фример бухнул кулаком по столу. – Я готовился совсем не к этому!

– Лидер обязан быть гибким, дядя, – сообщил Алекс слегка насмешливо.

– Я должен подумать, – решительно сказал Фример и встал. – До завтра.

Вслед за тем он спрятал промокший платочек и нахлобучил треуголку.

– Пойдемте, Александр!

– С вашего позволения, я задержусь! Поболтаю с нашим лоцманом. Винца попью – прекрасное, кстати, вино, любезный Гартвиг!

– Алек…

– До вечера, дядя! Я вернусь в гостиницу еще засветло.

Толстяк с непонятной покорностью вздохнул и в сопровождении хозяина удалился. Перед тем как исчезнуть за дверью, Суз Гартвиг сделал Ральфу знак: мол, сиди сколько хочешь.

– Торум! – позвал Зимородок, едва шаги Фримера и хозяина затихли внизу. – Вели, чтоб подали еще вина! Да-да, гетмендийского!

– Прекрасное вино! – в который раз похвалил напиток Алекс. – Откуда оно, говорите?

– Из Гетменди.

– Это где?

– Грекале.

– Простите? – Алекс вопросительно приподнял брови.

– Ах да! – Ральф хлопнул себя по лбу. – Забыл. В метрополии это называют северо-востоком. Кстати, Алекс, мне, право, неловко: обращение на «вы» со стороны знатной особы очень непривычно. Честное слово.

Иноземец весело ухмыльнулся:

– Милейший! Вы себя-то послушайте: «Мне, право, неловко». Не станете же вы утверждать, что подобным штилем у вас изъясняются все горожане, от крестьянина до матроса?

– Ну… Если начистоту, то крестьяне и матросы у нас изъясняются иначе. Нередко матом.

– Вот видите!

– Да уж…

– Ваше здоровье!

– Взаимно!

Дружеская попойка, совершенно неожиданно начавшаяся между Ральфом и Алексом, давно уже переместилась из дома Суза Гартвига в таверну «Звезда», которую Алекс на альбионский манер именовал гостиницей. Они заняли дальнюю нишу, отгороженную от общего зала глухой стеной. Слуги вбегали сюда длинным изогнутым коридором, да не порожняком – с самыми дорогими и изысканными яствами и напитками. Александр изволили гулять. Причем изволили в обществе одного лишь Ральфа. Это было странно… но Ральфу в обществе Александра гулять понравилось. Да и вообще беседовать с этим парнем из метрополии оказалось неожиданно интересно. Он был не похож на чванливых местных аристократов. И на аристократов Альбиона он тоже был не похож. До такой степени не похож, что…

Во-первых, он умел читать. Во-вторых, он любил читать. И если первое среди знати в общем-то не редкость, то вот второе…

В свою очередь, Александр был удивлен и обрадован тому, что Ральф также оказался заядлым книгочеем. А когда выяснилось, что оба читали и уважают Кемаля Саумди, Джорджа Байрона и Вильяма Эшблеса, – отношения между молодыми людьми заметно потеплели. По дороге в «Звезду» Ральф затащил Алекса в книжную лавчонку Капрана Ступки, где новоявленные приятели провели изрядно времени. Алекс купил сразу шесть книг.

– Ральф! Откройте тайну – где вы обучились этикету? Где пристрастились к чтению? И альбионский акцент у вас в разговоре со мной то и дело прорезается.

– А я учился в Альбионе. В морской академии.

– В Лондиниуме?

– Нет, в Саутхэмптоне. Собственно, у меня диплом штурмана.

– Ну и ну! – искренне поразился Алекс. – Отчего же вы не сказали об этом дяде?

– А зачем? Если ему с самого начала не понравилась моя физиономия, никакой диплом дела не исправит.

– Не скажите! Дядя Говард ко всевозможным бумагам относится с превеликим пиететом, уж я-то знаю.

– Тогда будем считать, что я приберег солидный козырь на будущее!

– Экий вы, Ральф, хитрец!

– Да бросьте! Ваше здоровье!

– Взаимно!

Рассказывать о том, что в местных водах знания штурмана во многом бесполезны, а диплом свой со времени окончания академии так ни разу и не довелось достать из непромокаемого чехла, Ральф не стал. Козыри козырями, но и прочие карты светить без нужды не стоит.

– Скажите, Алекс, а могу ли я спросить: что привело вас с дядей в наши края?

Алекс сдержанно улыбнулся:

– Спросить-то можете… Только вряд ли я отвечу прямо. Отвечу уклончиво: королевская воля. Вот когда вы будете окончательно наняты – пожалуйста. А пока… Впрочем, я сумею убедить дядю Говарда, дабы он нанял лоцманом именно вас. Подумать только – штурманский диплом Саутхэмптона! Представляю выражение дядюшкиного лица, когда я эдак небрежно сообщу ему о вашем дипломе! Ха-ха! Кстати, а могу я на него взглянуть?

– На диплом?

– Да. На диплом.

– Разумеется! Только я не ношу документы при себе, он среди вещей, на постоялом дворе «Чонгар».

Если совсем точно – диплом и некоторые другие ценности Ральфа хранились не в походной сумке, а у хозяина постоялого двора, в надежном месте.

– Тогда не сочтите за труд, прихватите его на завтрашнюю аудиенцию на борту «Святого Аврелия».

– Договорились, прихвачу. Непременно.

– Официант, еще вина!

Слуга, ошарашенный иноземным обращением, опрометью кинулся исполнять приказание.

– Должен вам сказать, что в наших водах я единственный штарх с дипломом штурмана. Это не самореклама, это просто факт. У нас никто ничего не спрашивает у штархов. Их просто нанимают, а они просто делают свое дело. Благополучно приводят корабли к месту назначения.

То есть приводят корабли, конечно, каморные, по-вашему – капитаны, а штархи обеспечивают вышеупомянутое благополучие. Ну и еще кое-какие удобства в пути.

– Занятно, занятно… А вот простите за дурацкий вопрос, дружище Ральф! Мне в Лондиниуме наплели, будто местные мореходы активно пользуются магией. Что вы на это скажете, а?

Ральф развел руками и честно ответил:

– Что я могу сказать? В сущности, это правда. Однако если как следует углубиться в тему, нужно сначала уточнить: что именно вы подразумеваете под словом «магия»? Я вижу, вы не чужды наукам. Магия – это тоже наука. Наука о перераспределении особых энергий и о свойствах естественных стихий.

– Как интересно! Наподобие физики?

– Ну… в некотором смысле да. Только природа стихий и энергий, рассматриваемых физикой и рассматриваемых магией, в корне различна.

– С ума сойти! А не могли бы вы мне сейчас продемонстрировать что-либо из магии? Ну, скажем, левитировать вот это блюдо с куропаткой?

– Это не куропатка, это индоутка, – машинально поправил Ральф, несколько помрачнев.

– Да хоть бы и индоутка. Можете?

– Нет. Не могу, – твердо сказал Зимородок. – Мне очень жаль, но я правда не могу.

– Отчего же? – продолжал настаивать Алекс. – Это так трудно?

– Позвольте ответить в вашем же стиле: пока я окончательно не нанят… никаких демонстраций.

О том, что при всем желании Ральф без кассата не смог бы обратиться к стихиям воздуха и использовать их силу, он тоже умолчал.

Потому что был не просто штархом, а хорошим штархом. Возможно, действительно лучшим в здешних водах.