Текст книги "Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III"

Зимой 1501/1502 года войско Данилы Щени, переброшенное под Ивангород, совершило поход в Ливонию, на Ревель (русское название Колывань). Во время этой экспедиции московская рать «землю Немецкую учиниша пусту»[203]203
  ПСРЛ. Т. 39. С. 175.


[Закрыть].

Лишь весной 1502 года, оправившись от прежних поражений, ливонцы вновь перешли русскую границу. На этот раз они атаковали на двух направлениях. Большой немецкий отряд напал на Ивангород, а другой – на небольшую псковскую крепость Красный городок. В сражении «на заставе» под Ивангородом, произошедшем 9 марта 1502 года, погиб новгородский наместник Иван Андреевич Лобан Колычев и еще 20 русских воинов (по немецким данным – 200), однако нападение рыцарей было отбито[204]204
  ПСРЛ, Т. 12. С. 255.


[Закрыть].

В Псковской земле немцев также преследовали неудачи. 17 марта рыцари осадили Красный городок, но взять эту небольшую крепость так и не смогли. Узнав о приближении большого псковского войска, противник, не принимая сражения, поспешно снял осаду и отступил в свои замки.

В начале осени 1502 года, в разгар начатой русскими осады Смоленска, магистр Плеттенберг предпринял новое наступление на Псков, чтобы помочь своим литовским союзникам. 2 сентября его 15-тысячное войско подошло к Изборску и попыталось штурмом овладеть этой крепостью, но атака была отбита. В ту же ночь ливонцы сняли осаду и выступили на Псков, осада которого началась 6 сентября. Хорошо укрепленный Псков упорно оборонялся. В двух местах – в Заволочье и «на Полонище» – немцы пытались сокрушить стены огнем орудий. Однако разрушить псковские укрепления им не удалось. Тем временем на помощь псковичам спешило из Новгорода войско под командованием воевод Д. В. Щени, И. В. и В. В. Шуйских. Немецкая армия стала отходить к своей границе, но 13 сентября 1502 года у озера Смолина, в 30 верстах от Пскова, она была настигнута русской ратью. Рыцарей спасла военная хитрость магистра Плеттенберга. Покинув лагерь, ливонцы дождались нападения противника и, когда русские воины увлеклись захватом трофеев, контратаковали их. С большим трудом воеводам удалось навести порядок в своих полках, отбить нападение немцев и заставить их уйти. Потери, понесенные русскими войсками, были значительными. Среди погибших оказалось несколько видных московских воевод: «И на том бою оубиша князя Федора Кропотича (по Воскресенской летописи Андрея Александровича Кропоткина – В. В.) да Григорья Дмитриева сына Давыдовича, да Юрья Тимофеева сына Юрлова и иных многих детей боярских»[205]205
  ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. С. 88; ПСРЛ. Т. 8. С. 242; ПСРЛ. Т. 24. С. 215.


[Закрыть].

В борьбе с Московским государством существенную помощь Александру Казимировичу, помимо Ливонского ордена, оказал татарский хан Шейх-Ахмед (Шиг-Ахмет, Шайх-Ахмад). С просьбой о помощи против Русской Державы и Крыма к нему был направлен литовский посол Михаил Халецкий. В 1500 и первой половине 1501 года Шейх-Ахмед воевал с Крымским ханством, но осенью того же года его войска напали на Северскую землю и, разорив окрестности Стародуба, захватили Рыльск и Новгород-Северский. Отдельные татарские отряды во время этого похода достигли даже окрестностей Брянска.

Несмотря на вступление в войну на стороне Великого княжества Литовского Ливонской конфедерации и Большой Орды, воеводы Ивана III уже осенью 1501 года начали новое наступление вглубь литовской территории. Войско перешедших на его сторону северских князей Василия Ивановича Шемячича и Семена Ивановича Можайского с переданной им ратью московских воевод Семена Ивановича Воронцова и Григория Федоровича Давыдова выступило к Мстиславлю, хорошо укрепленной крепости на реке Вихре, притоке Сожа. Захватив этот город, русская армия могла продолжить наступление на Смоленск. 4 ноября 1501 года ее продвижение попыталось задержать литовское войско под командованием князя Михаила Ивановича Ижеславского и воеводы Евстафия Дашковича. Недалеко от Мстиславля произошло сражение, закончившееся победой русского оружия. Литовцы бежали, по сведениям летописи, потеряв около 7 тыс. человек и все знамена. Однако овладеть Мстиславлем, где укрылись остатки войска князя Ижеславского, московским воеводам не удалось. Они были вынуждены отойти, ограничившись разорением Мстиславльского уезда.

По-видимому, это отступление было связано с произошедшими тогда татарскими нападениями на северские города – вотчины Василия Шемячича и Семена Можайского. В наказе, данном направленным в Крым послам и датированном 7 ноября 1501 года, Иван III писал: «Ших-Ахмет царь пришел на наших князей отчину к Рылску, и нынеча тот наш недруг Ших-Ахмет царь наших князей княж Семенову Ивановича и княж Васильеву Шемячича вотчину воюет, а с нашим недругом с литовским ссылается. А наши князи и наши воеводы стоят против их, и мы ныне к своим князем послали воевод своих со многими людми»[206]206
  Сб. РИО. Т. 41. СПб., 1884. № 76. С. 372–373.


[Закрыть]. Прибытие в северские города русских войск, переброшенных с западной границы, вынудило татар отступить. Остановившись «в Поле» между Черниговом и Киевом, Шейх-Ахмед (Шиг-Ахмад) ожидал соединения с литовскими войсками, чтобы возобновить нападения на русские земли. Однако его юрт подвергся атаке союзника Москвы, крымского хана Менгли-Гирея. В шедших зимой и летом 1502 года в степи сражениях крымцы нанесли ряд поражений войскам Шейх-Ахмеда. Особенно сокрушительным был июньский разгром Большой Орды, добивший это степное «царство» и надолго устранивший опасность новых татарских набегов на южнорусские города и уезды. Разбитый наголову Шейх-Ахмет бежал в Литву, где был схвачен своими вероломными союзниками. Поначалу он содержался как почетный пленник, но после смерти Александра Казимировича Сигизмунд I заточил его в замке Ковно, в ту самую темницу, где томился и умер Сайид-Ахмат-хан, внук Тохтамыша. Людей пленного хана по приказу короля продали в рабство.

Вынужденный действовать с оглядкой на происходившие в степи события, где завершалось противостояние Большой Орды и Крымского ханства, Иван III готовил новое наступление на западном рубеже. На этот раз целью русского похода должен был стать Смоленск. Военные действия начались летом 1502 года. Поставив во главе русской армии одного из сыновей, двадцатилетнего Дмитрия Ивановича Жилку, великий князь определил под его начало своих самых доверенных воевод – князя Василия Даниловича Холмского и Якова Захарьича Кошкина. Для действий на смоленском направлении были собраны значительные силы, включая посоху, но начатая в конце июля осада Смоленска оказалась безрезультатной. Единственным успехом кампании 1502 года стал захват одним из русских отрядов города Орши. Но уже 14 сентября полки Дмитрия Жилки отступили от Смоленска. На выручку крепости спешило большое литовское войско под командованием трокского старосты Станислава Яновского, освободившего к тому времени Оршу[207]207
  Алексеев Ю. Г. На службе России. Боярин Яков Захарьич // Дом Романовых в истории России. С. 65.


[Закрыть].

После неудачного окончания первого смоленского похода характер военных действий изменился. Русские войска, не осаждая больше литовские крепости, совершали нападения на прифронтовые литовские волости и опустошали их. В результате этих вторжений ресурсы Великого княжества Литовского оказались подорванными, и Александр Казимирович, предварительно договорившись с магистром Плеттенбергом, при посредничестве венгерского короля Владислава Ягеллона и римского папы Александра VI, начал стремиться к мирному соглашению с Москвой. Уже 29 декабря 1502 года в Москву прибыл венгерский посол Сигизмунд Сантай, который привез великому князю грамоту от папы и обращение от кардинала Реджио. Послу удалось склонить Ивана III к началу переговоров с представителями неприятеля. 4 марта 1503 года в русскую столицу въехали литовское и ливонское посольство, которое с литовской стороны возглавляли воевода ланчицкий Петр Мишковский и наместник витебский Станислав Глебович, со стороны Ордена – Иоганн Гильдорп и Клаус Гольствевер. Договориться о мире послам не удалось, они ограничились перемирием, заключенным 25 марта 1503 года, в праздник Благовещенья, сроком на 6 лет. В результате этого соглашения к Москве отходили 19 городов, в том числе: Чернигов, Стародуб, Путивль, Рыльск, Новгородок-Северский, Гомель, Любеч, Почеп, Трубчевск, Радогощ, Брянск, Мценск, Любутск, Серпейск, Мосальск, Дорогобуж, Белая, Торопец. Великое княжество Литовское теряло также 70 волостей, 22 городища и 13 сел – в общей сложности 1/3 часть своих прежних земель[208]208
  Сб. РИО. Т. 35. № 75. С. 394–402; СГГД. Ч. 5. М., 1984. № 39. С. 34–37; LM. Kn. 5. № 118.13. P. 209–212; Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства. М., 1915. С. 205; Базилевич К. В. Указ. соч. С. 518–520; Зимин А. А. Россия на рубеже XV–XVI столетий. С. 194–195.


[Закрыть].

Условия Благовещенского перемирия свидетельствуют о замечательном успехе русского оружия и русской дипломатии. Помимо больших территориальных приобретений, Москва получила важное стратегическое преимущество над своим главным противником. Новая русско-литовская граница стала проходить в 45–50 км от Киева и в 100 км от Смоленска, создавая удобный плацдарм для вторжения в пределы Великого княжества Литовского в случае возобновления борьбы за возвращение западнорусских земель.

В то же время Иван III осознавал неизбежность нового столкновения с Литвой и готовился к нему. Об этом свидетельствуют его наказы отправляющемуся в Крым послу Ивану Ивановичу Ощерину, который должен был воспрепятствовать возможному крымско-литовскому сближению, прямо объявив союзнику московского государя, хану Менгли-Гирею, об угрозе новой войны. Процитируем часть этого любопытного документа, раскрывающего далеко идущие планы Ивана Васильевича. «А великому князю, господине, с ним (Александром Казимировичем – В. В.) прочного миру нет; он, господине, хочет у великого князя тех городов и земли, что у него взяты, а князь велики, господине, хочет у него своей отчины, всей Русские земли (выделено нами – В. В.). А ныне взял с ним перемирье того деля, чтобы ему те городы окрепити, которые у него взял; кои городы были пожжены, и он те зарубил да иные детям своим подавал, а в иных воевод своих посажал, а кои люди там были недобры, и он тех оттоле вывел, да те городы все насадил своими людьми…». Чуть раньше, в другом наказе тому же И. И. Ощерину о заключеных «перемирных летах», говорилось еще более пренебрежительно: «Он (Александр Казимирович – В. В.), господине, уж с горя взял перемирье с государем нашим <…> ино, господине, какой межи их мир? Он хочет те земли и городы у царя нашего взяти, кои у него взяты; а государь наш хочет у него еще Киева и всей Русские земли своей отчины» (выделено нами – В. В.)[209]209
  Сб. РИО. Т. 41. № 98. С. 533–534; № 92. С. 492.


[Закрыть].

Сделанный Иваном III прогноз о недолговечности «с горя взятого» Благовещенского перемирия оказался очень точным. Мир между Москвой и Литвой продержался до смерти Александра Казимировича (20 августа 1506 года), лишь на год пережившего своего воинственного тестя. Впрочем, и Русская Держава, и Великое княжество Литовское едва ли не сразу же после заключения докончания 1503 года стали активно готовиться к будущей войне. Стороны копили войска и арсеналы, активно искали союзников, пытаясь добиться нейтрализации аналогичных замыслов противника. Новая война едва не грянула осенью 1505 года, когда польский король и великий князь литовский узнал о кончине московского государя (умершего 27 октября 1505 года), своего тестя. И только категоричный отказ магистра Плеттенберга напасть на Русскую Державу раньше истечения перемирных лет остановил уже готовую начаться военную кампанию[210]210
  АЗР. Т. 1. № 225. С. 371–373. Тайные предложения готовиться к новому нападению на Московское государство Александр Казимирович направил магистру Ордена В. фон Плеттенбергу еще в 1503 г. – LM. Kn. 5. № 116. P. 191–193.


[Закрыть].

Глава 8. Третья русско-литовская порубежная война 1507–1508 годов

Международное положение Московского государства резко изменилось после поражения русской армии под Казанью летом 1506 года и связанного с этим конфликтом ухудшения русско-крымских отношений. В том же году крымский хан Менгли-Гирей обратился к Александру Казимировичу с предложением начать совместные военные действия против Москвы. Его ярлык, присланный в Вильну с королевским послом Якубом Ивашенцевым гласил: «ино на московского, на Иванова сына, с вами заодно, неприятелем хочем быти ему» Это предложение обсуждалось панами Радой Коруны Польской, которые единодушно решили готовиться к войне, и лишь познанский воевода предлагал остаться в стороне, подняв против Москвы крымского «царя»[211]211
  LM. Kn. 8. № 7. P. 50. № 12. р. 53.


[Закрыть].

Тогда же в Литву приехал казанский посол Аикимбердей, известивший Александра Казимировича о разгроме московской рати под стенами Казани и о желании своего хана Мухаммед-Эмина вести войну с Русской Державой в союзе с Крымским ханством и польским королем. Казанский хан писал в переданном Аикимбердеем послании: «Как весна будет, вы бы есте воиско свое на московского послали, а мы сами своею головою со всем своим воиском на него поидем, бо я люди свои вси в готове держу»[212]212
  LM. Kn. 8. № 16. р. 57.


[Закрыть].

Александр Казимирович не успел сам воспользоваться тяжелым положением нового московского государя Василия III. Реализовать планы реванша решил его брат и преемник Сигизмунд (Зыгмунт) I Старый, младший из пяти сыновей Казимира IV Ягеллончика. Он был коронован 24 января 1507 года. Заручившись обещанием помощи от крымского хана Менгли-Гирея и рассчитывая на поддержку рассорившегося тогда с Москвой казанского хана Мухаммед-Эмина[213]213
  В послании Сигизмунда I в Казань, которое повез литовский посол Сорока, содержался четкий план действий против великого князя московского Василия III, предусматривающий одновременное нападения на Русь литовских, крымских и казанских войск: «И наперед тебе, брата нашого жадаем, абы еси сего пришлого лета со всеми людьми своими на конь вседши, землю его казнил с одно естороны, а мы, Бога вземши на помочь, з братом нашим царем Мендли Кгиреем також вседши на кон[ь], хотим поити на него з другое стороны и обиды брата нашого, короля и великого князя Александра мстити». – LM. Kn. 8 (1499–1514). № 23. P. 59.


[Закрыть], не дожидаясь окончания срока действия Благовещенского перемирия 1503 года, Сигизмунд добился от литовского сейма решения начать войну с Русской Державой. Оно было принято 2 февраля 1507 года. В Москву отправили посольство Яна Миколаевича Радзивилла и Богдана Сопежича, которое от имени своего короля потребовало возвращения отторгнутых ранее земель[214]214
  LM. Kn. 8. № 6. P. 49.


[Закрыть]. Однако литовский ультиматум не испугал русскую сторону. Василий III, начавший переговоры о мире с казанским ханом Мухаммед-Эмином, получил возможность перебросить освободившиеся войска с восточных на западные рубежи. Литовский ультиматум был отвергнут, война стала неизбежной. Следует привести гордый ответ Василия III на прозвучавшие тогда из уст Сигизмундовых послов обвинения в захвате чужих территорий: «Ино мы городов и волостей, и земель, и вод его отчины за собою никоторих не держим, а з Божиею волею держим городы и волости, и земли, и воды, свою отчину, чем нас пожаловал и благословил наш отец наш князь великии и что нам Бог дал, а от прародителеи и вся русская земля наша отчина»[215]215
  LM. Kn. 8 (1499–1514). № 31.1. P. 67.


[Закрыть].

Так началась эта война. О своем выступлении в поход Сигизмунд I поспешил сообщить крымскому хану Менгли-Гирею в послании от 20 июля 1507 года. Его повез в Крым толмач Ромодан. Изготовленные к нападению литовские войска были сосредоточены на 3 направлениях. В Смоленске собирались отряды гетмана Ольбрахта Мартыновича Гаштольда, в Полоцке сосредоточились полки гетмана пана Станислава Глебовича, а в Минске – великого гетмана Станислава Петровича Кишки.

Следует отметить, что на первом этапе войны войска Сигизмунда смогли добиться некоторого успеха. Они совершили ряд рейдов вглубь русской территории, сожгли Чернигов, разорили окрестности Брянска. В ответ на эти нападения летом 1507 года в поход против Литвы выступили две русских рати, действовавшие на разных направлениях, что мешало попыткам организовать им отпор. В июле 1507 года полки Федора Петровича Кривого Сицкого воевали южное литовское порубежье. Тогда же наступавшая со стороны Дорогобужа рать князя Ивана Михайловича Телятевского действовала на смоленском направлении.

Нападение на южнорусские уезды крымских татар, в июле 1507 года, пришедших под города Белев, Одоев, Козельск, Калугу, отвлекло значительную часть русских сил с литовского рубежа[216]216
  Хорошие в прошлом русско-крымские отношения изменились в 1505 году, когда из-за острых противоречий по казанскому вопросу произошел открытый разрыв между Москвой и Крымом. Началось ожесточенное противоречие между ними. – Базилевич К. В. Указ. соч. С. 530–531; Каргалов В. В. Оборона южной границы Русского государства в первой половине XVI в. // История СССР. 1973. № 6. С. 143. Сигизмунд I, воодушевленный этими нападениями, призывал Менгли-Гирея продолжить военные действия и захватить Брянск, Путивль, Рыльск, Стародуб и др. северские города. – LM. Kn. 8. № 51.1. р. 87–88. Все известные источники указывают, что первое большое нападение крымских татар произошло в конце июля 1507 году, однако В. Д. Назаров по непонятным причинам отнес его к 1508 году. – Назаров В. Д. В Диком поле // ВИ. 1970. № 2. С. 97.


[Закрыть]. Встревоженный новой опасностью, Василий III немедленно направил против крымского войска своих воевод. Иван Иванович Каша Холмский двинулся к подвергшемуся нападению Белеву, а Константин Федорович Ушатый – к Калуге. В боях с татарами участвовали и местные ополчения во главе с Василием Семеновичем Швихом Одоевским, Иваном Михайловичем Воротынским, козельским наместником Александром Ивановичем Стригиным. Объединившись, воеводы 9 августа 1507 года настигли воюющих русские земли татар на р. Оке, разбили их и преследовали до р. Рыбницы, правого притока Оки, впадающего в эту реку южнее современного города Орла. Новых нападений не последовало, по-видимому, не только из-за осложнения крымско-ногайских отношений, как считал А. А. Зимин, но главным образом – из-за удачных действий русских воевод[217]217
  Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. Очерк политической истории России первой трети XVI в. М., 1972. С. 85. К сожалению, автор не упоминает, что татары были настигнуты русскими воеводами уже на обратном пути, и у них был отбит весь захваченный «полон».


[Закрыть]. Активность татар возобновилась только в 1512 году.

Отразив крымский набег 1507 года, русские войска вновь вторглись в Литву. Она оказалась в полной изоляции. Ни одно из соседних государств не поддержало авантюрных планов Сигизмунда Казимировича. Казанский хан Мухаммед-Эмин предпочел заключить мир с Русской Державой. Ливонская конфедерация, несмотря на многочисленные просьбы и обращения литовской стороны, решительно отказалась вступать в войну с Московским государством[218]218
  LM. Kn. 8. № 44.1–2, 46.1. р. 78–82. Стремясь заручиться поддержкой немецких рыцарей, польский король сообщал магистру В. фон Плеттенбергу, что заключенное в 1503 году перемирие было нарушено не им, а великим князем московским (!)


[Закрыть]. Направленные Менгли-Гиреем к русской границе войска под командованием его старшего сына Мухаммед-Гирея тогда же были повернуты против ногайцев. Вскоре крымский хан прислал к Сигизмунду I своего гонца с сообщением о прекращении военных действий. Забыв о прежних обещаниях, Менгли-Гирей сообщал королю о намерении направить в Москву посла и предлагал своему союзнику сделать то же самое.

Литва оказалась в трудном положении. Москва поспешила воспользоваться этим и нанесла быстрый ответный удар. 14 сентября 1507 года начался поход на Мстиславль русской рати под командованием Василия Даниловича Холмского и Якова Захарьича Кошкина. Овладеть этой крепостью московским воеводам вновь не удалось, выжженный посад Мстиславля был не очень впечатляющей победой. Единственным заметным событием этой кампании стала гибель брата видного русского военачальника Ивана Васильевича Хабара Симского – Михаила Образцова. Он был убит в бою с литовцами под Кричевом.

Резко обострил обстановку в Литве и изменил ситуацию на полях сражений русско-литовской войны мятеж князей Глинских. Самым видным представителем этого рода был князь Михаил Львович, прозванный «Дородным», – один из наиболее доверенных советников покойного Александра Казимировича. В молодые годы он служил в армии саксонского курфюрста Альбрехта, в войсках императора Максимилиана I, по возвращении в Литву стал маршалом двора Александра Казимировича. Князь прославился своими победами над татарами, особенно в сражении под Клецком на р. Лань в 1506 году. Хотя Михаил Глинский и принял католичество, но втайне вынашивал планы по созданию под своей властью отдельного Русского государства со столицей в Киеве, образование которого планировалось на восточных и южных землях Великого княжества Литовского. Для осуществления замысла он собирался жениться на княгине Анастасии Ивановне Слуцкой, вдове слуцкого и копыльского князя Семена Михайловича, сына Михаила Олельковича имевшего законное право на киевский стол. Несмотря на взаимную симпатию, княгиня отказала посватавшемуся к ней Михаилу Глинскому (возможно, это было ей запрещено, из-за католичества сватавшегося князя). Произошедшее также могло повлиять на решение «Дородного» начать военные действия, во время которых его войска дважды неудачно пытались овладеть Слуцком.

Незадолго до мятежа Сигизмунд I, не без помощи недругов Михаила Глинского осознавший исходящую для своей власти угрозу, принял необходимые меры. В начале января 1507 года он отобрал у старшего из братьев, Ивана Львовича Мамая Глинского, Киевское воеводство, дав ему взамен воеводство в Новгороде Литовском. Поднявшие голову враги Михаила Львовича обвинили его в измене, первым – воевода троцкий и наместник полоцкий Ян Юрьевич Заберезинский (Заберезынский, Забржезинский). Попытки оправдаться, предпринятые Глинскими, не имели успеха, поэтому они взялись за оружие. Во главе отряда из 700 человек Михаил Львович напал на владения Я. Заберезинского и убил его[219]219
  ПСРЛ. Т. 35. С. 167. В родословии князей Глинских, составленном уже в Московском государстве, отмечено, что М. Л. Глинский не только убил «боярина Яна Березинского», но и «казну ево всю поимал». (Бычкова М. Е. Родословие Глинских из Румянцевского собрания // Зап. ОР ГБЛ. Вып. 38. С. 121). Факт подобной экспроприации вполне допустим, но упоминание его в указанном источнике, не может быть точным свидетельством, ибо автор приведенной записи здесь же сообщает и о таком невероятном событии, как убийстве Михаилом Львовичем Глинским помимо боярина Яна Березинского и самого короля Жидигиманта (Сигизмунда I).


[Закрыть]. Вслед за этим князь Глинский попытался захватить содержавшегося в Ковно хана Шейх-Ахмеда (Шиг-Ахмада), но нападение его отрядов было отбито[220]220
  LM. Kn. 8. № 62. р. 101; № 64. р. 103.


[Закрыть]. Неудачей закончилась и осада Слуцка, атакованного одним из родственников Глинских Андреем Дрожджем.

В Москве внимательно следили за событиями в Литве, поэтому поспешили направить в Туров, где укрепились Глинские, своего гонца – коломенского сына боярского Дмитрия Губу Моклокова с предложением военной помощи. Глинские, обнаружив, что их выступление не будет поддержано другими князьями, согласились с предложением московского посланника и обратились к Василию III, «чтоб пожаловал их князь великий, взял их к себе на службу». Не дожидаясь подхода русских войск, армия Глинских выступила из Турова и начала занимать литовские города. Один из родственников Глинских, воевода Якуб Ивашенцев, сдал им Мозырь. Младший из братьев, Василий Львович Слепой Глинский, в конце марта осадил Житомир и Овруч, сам Михаил Львович в апреле 1508 года овладел Клетцком, жители которого еще не забыли спасительную для них победу Глинского над татарами, одержанную этим князем за полтора года до описываемых событий, летом 1506 года.

Стараясь с максимальной выгодой для себя использовать сложившуюся ситуацию, московские войска перешли в наступление по всему фронту. 10 марта 1508 года в поход в направлении Смоленска выступило войско воеводы Якова Захарьича Кошкина. Из Великих Лук к Полоцку выступила новгородская рать во главе с Данилой Васильевичем Щеней и Григорием Федоровичем Давыдовым. Оба войска соединились под Оршей, заново укрепленной литовцами после войны 1500–1503 годов. По этой причине, в отличие от легкого взятия ее русскими войсками в 1502 году, осада города затянулась.

В мае 1508 года «из Северы» на помощь Михаилу Глинскому, осадившему Минск и Слуцк, выступили князья Василий Иванович Шемячич, Иван Семенович Сухорук Одоевский, Иван Михайлович Воротынский и Андрей Васильевич Сабуров. Несмотря на русскую помощь, овладеть этими городами Михаилу Львовичу не удалось. Более успешным был поход Глинского и Шемячича на Друцк. Гарнизон крепости капитулировал, а друцкие князья присягнули Василию III. Сообщая о своих успехах в Москву, Михаил Львович писал, что его отряды доходили почти до Вильны, действовали за Клецком и под Слонимом и везде «огонь пускали и шкоды чинили, и полону на колькодесят тысеч взяли»[221]221
  LM. Kn. 8. № 72. р. 118–119.


[Закрыть].

Успехи Глинского и продолжающаяся осада Орши вынудили Сигизмунда I предпринять ответные действия. Собрав большую армию, в которой помимо литовского ополчения находились отряды наемных жолнеров под командованием гетмана Фирлея из Яновца, король двинулся на помощь Орше. 13 июля она подошла к месту расположения русских полков. Не вступая в сражение с литовцами, Щеня с присоединившимися к его войску полками Глинского и Шемячича 22 июля отошел за Днепр к Дубровне. Рать Якова Кошкина стояла под Дубровной и не могла подкрепить главные силы. Посланные воеводами отряды начали опустошать окрестности Мстиславля и Кричева. Литовская армия, во главе с бежавшим из русского плена гетманом Константином Острожским, двинулась к границе и овладела городами Белая, Торопец и Дорогобуж. Но укрепиться здесь противнику не удалось. Щеня, получивший повеление Василия III вернуть захваченные города, в начале сентября 1508 года выбил литовцев из Торопца и занял превращенные в пепелище Белую и Дорогобуж[222]222
  Дорогобуж был сожжен самими русскими при подходе врага, стоявший здесь смоленский воевода Станислав Кишка пытался вновь укрепить его, но едва успел бежать при подходе московского войска. Литовские мастера, строившие новую крепость, были перебиты русскими. Их работа была закончена присланными из Москвы розмыслами под руководством Варфоломея и Мастробана. – Зимин А. А. Россия на пороге Нового времени. С. 90.


[Закрыть].

Несмотря на несомненный успех, достигнутый войсками Сигизмунда I на смоленском направлении, положение в Великом княжестве Литовском оставалось крайне сложным. Во всех захваченных Глинским крепостях находились его гарнизоны. Союзник Литвы, крымский хан Менгли-Гирей, после неудачного нападения 1507 года так и не послал войска на русские «украйны».

В этих условиях король решил начать мирные переговоры с Москвой, и 19 сентября 1508 года в русскую столицу прибыло посольство во главе с полоцким воеводой Станиславом Глебовичем и наместником новогрудским Иваном (Яном) Семеновичем Сапегой. Мир литовцам нужен был любой ценой, и они пошли на ряд важных уступок, признав все прежние завоевания Ивана III его «вечными владениями»[223]223
  LM. Kn. 8. № 80. р. 125–128.


[Закрыть]. Глинские, вынужденные отказаться от своих литовских владений, выехали в Москву, куда им и их сторонникам был гарантирован свободный проезд. Михаилу Львовичу и его братьям на Руси были пожалованы два города – Малый Ярославец и Боровск.