Текст книги "Профилактика жадности (сборник)"

Дело «фаворитов»

Подстричься, освежиться и… запомнить!

Двадцать внештатных сотрудников и сотрудниц ОБХСС в один и тот же день ощутили острую необходимость изменить свои прически. И вот 20 сентября 1980 года желающие улучшить свою внешность инспекторы посетили одновременно мужской и женский салоны пензенского Дома быта, «Молодость», «Новинка» и другие.

Как и обычные клиенты, эти зоркие посетители из парикмахерского кресла следовали к кассе и платили за оказанные услуги названную мастером сумму. Но внештатные сотрудники милиции были обязаны при этом запомнить: названную парикмахером сумму и сумму, пробитую на чеке; отметит ли мастер поступившую сумму в своей тетрадочке; и, наконец, запомнить обслуживавшего мастера.

Это задание добровольные помощники милиции выполнили безупречно. Хотя, конечно, вступили с некоторым волнением в престижный в то время салон Дома быта. Клиентов здесь обслуживали знаменитые мастера, лауреаты всесоюзных и даже международных конкурсов, как, скажем, Татьяна Дак. Сознавая собственное значение, по залу с наигранной беспечностью и ленцой двигались известные парикмахеры, словно оказывая посетителям своим вниманием особую честь.

Изобилие золотых украшений на мастерицах как бы подчеркивало элитарность и неприступность парикмахерской касты для рядового клиента. Тут уж неловко спорить из-за лишнего затребованного рубля, даже приписанного на чеке авторучкой.

Необычные посетители и не спорили – ни с мастерами, ни с кассирами. Они лишь внимательно смотрели и запоминали – чтобы быть готовыми к близкой кульминации…

Гораздо больше в эти минуты волновалось руководство областного отдела БХСС – начальник отделения по особо важным делам Владимир Петрович Морозов.

Единственное в СССР

Жизнь сама продиктовала необходимость создания таких структур, как отделение Морозова. Отрасли народного хозяйства к тому времени буквально по всей стране были поражены эпидемией хищений. Народные богатства разворовывались самым наглым образом, процветало взяточничество. А что происходило в то время в кавказских и среднеазиатских республиках (Узбекистан), сейчас известно всем.

Тогда, конечно, гласности не предавался этот размах экономической преступности, хотя в печати и освещали некоторые крупные дела.

В Пензенской области была не такая сложная обстановка, но работы хватало с избытком и новому подразделению. Руководством отдела БХСС УВД (начальник – полковник милиции Николай Алексеевич Семенников) были подобраны в отделение по особо важным делам наиболее грамотные и опытные специалисты: Михаил Владимирович Марин, Геннадий Алексеевич Спиренков, Нина Алексеевна Петрова. Все они были назначены старшими инспекторами по особо важным делам.

В задачу отделения входило раскрытие наиболее серьезных крупных преступлений на территории Пензенской области. Особую важность их определяло руководство УВД и отдела БХСС.

Кроме того, поручались дела, возникавшие на местах, т. е. в любом районе Пензы и области, если не хватало мастерства у местных сотрудников и ощущалось противодействие со стороны местных властей.

Самым первыми ярким делом подразделения под руководством В. П. Морозова было дело № 5656 под кодовым названием «Фавориты» – о хищении государственных денежных средств и о взяточничестве в парикмахерской Дома быта.

Это было единственное в своем роде уникальное дело в СССР в то время. Хотя подобные преступления в других городах совершались наверняка. По крайней мере, Владимир Петрович Морозов уверен в этом «на сто процентов».

Позже, в 1981 году, ему пришлось выступить на республиканском совещании-семинаре руководящих работников БХСС в Туле и рассказывать о раскрытии этого преступления, так сказать, делиться опытом.

Как ни странно, аналогичных преступлений так и не было выявлено нигде в стране!

– За мою двадцатитрехлетнюю практику в службе БХСС, – вспоминает Владимир Петрович, – это дело было, пожалуй, самым трудоемким, самым значимым. Оно, как и ряд других дел, прибавило авторитета службе БХСС Пензенской области.

Следует отметить, что бытовое обслуживание населения было заражено хищениями не меньше, чем торговля, общественное питание, пищевая промышленность, строительство и другие отрасли хозяйства.

В конце 1979 года в отделение Морозова стала поступать информация о хищениях денежных средств в самой крупной пензенской парикмахерской, расположенной в Доме быта. На этом предприятии трудилось в то время около семидесяти человек.

Чек от… 38 декабря

Нельзя сказать, что механизм хищения денежных средств в парикмахерской был слишком сложным. Делалось все довольно просто. Сложно было задокументировать преступные действия, но сотрудники с этим успешно справились, потратив на разработку чуть более трех месяцев.

Большой объем подготовительной негласной работы пришлось осуществлять лично Геннадию Алексеевичу Спиренкову. В чем же она заключалась? Под различными предлогами и секретными путями (о них мошенникам лучше не знать!) было изъято большое количество чеков, прошедших кассовый аппарат парикмахерской Дома быта.

– Приходилось приобщать к делу, – вспоминает Геннадий Алексеевич, – и порванные, и нечистые чеки, даже побывавшие в урне.

Тем не менее, все они систематизировались по датам выдачи клиентам. Среди многих странностей этих «документов» следует отметить и такую: кассиры парикмахерской были вольны даже выбивать вот такие даты: «38 декабря» или «33 ноября». Это ли не красноречивее всего говорит о полной бесконтрольности, царящей здесь? Обеспечивалась же такая вседозволенность парикмахеров покровительством власть предержащих.

Итак, чеки наклеивались сотрудниками ОБХСС на чистые листы бумаги и подшивались в пухлые тома. Чеки, на которых суммы дописывались от руки шариковой ручкой или полностью исполнялись от руки, систематизировались отдельно.

Таких «документов» было набрано только за три месяца на сумму более 25 тысяч рублей (по тем временам – огромная сумма!). Вряд ли стоит пояснять, что эти деньги были похищены парикмахерами и кассирами.

Секрет «оздоровительной» ходьбы

Организатором махинаций была заведующая парикмахерской Клара Шагидуловна Захарова. В совершение преступлений были втянуты все кассиры, все дамские и мужские мастера – около 60–65 человек.

Механизм был следующий: кассир пробивала чеки на копеечные суммы, а затем на них рукой выписывала суммы рублевые (наготове у кассира была отговорка о неисправности кассового аппарата, о плохой ленте). Расплатившись с кассиром, клиент брал чек и нес его мастеру.

В определенное время – обычно перед окончанием смены – парикмахеры подходили к кассиру, а та обменивала чеки на наличные. Такая операция у самих расхитителей называлась «ходьбой». Видимо потому, что под конец смены движение парикмахеров к кассе и обратно заметно оживлялось, и каждый из мастеров, в свою очередь, выходил на притягательную «дистанцию».

Каким же образом производился расчет между мастером и кассиром? Например, кассир должна по прейскуранту получить с клиента за оказанные услуги 4 рубля 80 копеек. Она пробивает чек на 80 копеек, а 4 рубля дописывает ручкой. На контрольной ленте прошла сумма в 80 копеек – следовательно, эта сумма и фиксировалась кассой как выручка, а 4 рубля похищались. Когда мастер возвращала кассиру подобный чек, кассир с каждого похищенного рубля присваивала 20 копеек. Значит, мастеру она выдала 3 рубля 20 копеек, а 80 копеек положила себе в карман.

Таков был основной способ хищения. Разумеется, подобная комбинация проводилась не с каждым чеком, иначе выручка вообще была бы мизерной.

Расхитители настолько обнаглели, что особенно и не маскировали свою преступную деятельность. В определенной степени это, как говорится, сыграло на руку сотрудникам ОБХСС.

«Всем оставаться на местах!»

И вот 20 сентября 1980 года, когда добровольные помощники милиции покинули парикмахерские и когда обычная «ходьба» мастеров была в разгаре, в салонах появились сотрудники ОБХСС и скомандовали: «Всем оставаться на местах!»

Вот когда понадобились наблюдательность и память «клиентов», побывавших только что в парикмахерских креслах!

При осмотре рабочих мест и производстве личных обысков мастеров и кассиров сотрудниками ОБХСС сразу были изъяты помеченные деньги (а именно такими и расплачивались внештатные сотрудники БХСС!).

На освещенных ультрафиолетовым осветителем купюрах ясно читалась надпись, нанесенная бесцветным карандашом: «Расхитители в Доме быта ОБХСС 20 сентября 1980 года».

На мастеров, уличенных в краже государственных денег таким неопровержимым доказательством, процедура произвела неотразимый эффект.

Если до этого мастера с оскорбленным видом встретили «вторжение» сотрудников ОБХСС, то на последовавших сразу вслед за обыском допросах некоторые парикмахеры стали давать правдивые показания: о механизме хищения и размерах украденных сумм.

На первом этапе уголовное дело расследовал Александр Васильевич Спирин, а вскоре его принял к производству старший лейтенант милиции Валерий Куликов. Надо прямо сказать, что основная тяжесть работы легла тогда именно на его плечи. Шутка сказать, он потерял за период расследования 12 килограммов собственного веса!

Ему, в то время молодому следователю, действительно досталось труднейшее дело. Тогда все парикмахеры и кассиры, давшие вначале правдивые показания, впоследствии от них отказались или в корне изменили. И все-таки, благодаря мастерству следователя, неопровержимым доказательствам, добытым оперативниками ОБХСС, были направлены в суд дела на 26 расхитителей.

Основные статьи обвинения – ст.93-1 и ст. 173 ч.2 УК РСФСР (хищение государственных денежных средств в особо крупных размерах и взяточничество, многоэпизодные преступления). Огромный объем работы выполнил в то время старший инспектор отделения по особо важным делам Геннадий Алексеевич Спиренков. Да и все отделение, руководимое Владимиром Петровичем Морозовым, трудилось над успешным завершением дела. Иначе и быть не могло.

«Из пушек – по воробьям?»

Противодействие же было огромное. Не случайно дело и называлось «Фавориты». У фаворитов были самые высокие покровители.

Сотрудникам ОБХСС, образно говоря, приходилось действовать как партизанам в тылу врага. И дело во многом «прошло» только из-за того, что классическая разработка сочеталась со строгим соблюдением режима секретности.

Реализация была тщательно спланирована, внезапность и оперативность позволили в краткие сроки арестовать организатора преступлений Захарову и ближайших ее подручных. Положительный результат был получен сотрудниками ОБХСС при производстве обысков, в ходе которых изъяли много ценностей и денег.

Преступники были осуждены к длительным срокам: К. Захарова была приговорена к девяти годам лишения свободы.

Позже значение этого дела всячески умалялось. Сейчас можно объяснить – почему. К. Захарова была личной парикмахершей жены второго секретаря обкома КПСС Г.Мясникова – Веры Ивановны. Обслуживали Веру Ивановну, как правило, на квартире и по высшему разряду.

В конце следствия заведующая была отпущена из-под стражи, так как следствие посчитало, что она уже якобы не сможет оказать какое-либо влияние на его исход. Но вот тут-то Захарова и начала метаться по городу в поисках покровителей и благодетелей!

В том числе посетила она и давнюю подругу – Веру Ивановну. В то же время в областную прокуратуру поступает жалоба от группы работников парикмахерской Дома быта на якобы незаконные методы расследования дела. Возглавили жалобщиков народные депутаты Дак и Егорова.

Но сделать уже было ничего нельзя. Неопровержимо были доказаны как факты хищения государственных средств парикмахерами, так и многочисленные эпизоды взяточничества со стороны Захаровой – «за кресло», «за должность», «за участие в конкурсе профессионального мастерства».

Сам Георг Мясников на совещаниях с правоохранительными органами не раз недовольно замечал: «Вот раздули дело с какими-то парикмахерами! Из пушки по воробьям бьют, а настоящих преступников к ответственности не привлекают!»

Были защитники из партийных и других органов у многих обвиняемых по этому делу. Их постоянно инструктировали, как вести себя на допросах, что говорить и что делать в ходе следствия. Мало того, собирали всякую грязь и на оперативников, писали анонимки.

Но это не помешало отделению ОБХСС УВД, следователям довести дело до логического конца. Они видели одну цель и ставили перед собой одну задачу: служить правде и справедливости, несмотря ни на какие противодействия!

Трагедия мастеров

(Послесловие следователя В.А. Куликова. Впоследствии Валерий Александрович возглавил криминальную милицию области, стал первым заместителем начальника УВД. Ныне он – ректор Пензенского филиала Московского института экономики, менеджмента и права).

Только вышел из очередного отпуска, и на мой стол легли четыре тома – уже реализованный сотрудниками ОБХСС материал о хищениях в парикмахерской пензенского Дома быта.

Дело это удивляло своеобразием и необычностью даже видавших виды «асов» следствия, а не то что меня, тогда лишь старшего лейтенанта милиции. Начать с того, что преступная группа парикмахеров была разоблачена чисто оперативным путем.

Где был раскрыт рассадник мошенничества и взяточничества? В самом престижном салоне Пензенской области! Достаточно сказать, что руководила салоном тренер сборной СССР по парикмахерскому искусству Клара Шагидуловна Захарова.

Были среди сотрудников парикмахерской и лауреаты, и призеры международных конкурсов: Дак, Егорова, Татьяна Захарова.

У последней даже было особое завоевание – выбитая в Берлине панель с надписью: «Мастер – золотые руки». Словом, известность этих профессионалов была большая.

Надо отдать должное Кларе Шагидуловне Захаровой. Она немало сделала для завоевания высокого престижа руководимого ею коллектива. Она требовала высокого класса работы от подчиненных, халтуры не терпела. И часто, наблюдая за действиями какого-нибудь мастера в парикмахерской, командовала: «Не паши!» То есть: не халтурь!

Уже в то время Клара Шагидуловна работала по западным меркам. Она постоянно твердила своим подопечным: клиента надо обслужить так, чтобы ему захотелось еще раз прийти сюда.

Многие передовые методы, что пытались внедрить работники этой парикмахерской, «встречалось в штыки», многое из опыта их работы отвергалось высшими инстанциями, как «чужеродное нашей идеологии, нашему сознанию».

Но люди, трудившиеся в парикмахерской, все-таки творили, стараясь и для клиентов – и добивались успехов! Пришло признание, пришла даже международная слава.

Но – странное дело! – громкая известность и стала одной из причин падения «фаворитов». О том, что в парикмахерской Дома быта мастера и кассиры занимаются какими-то мошенническими махинациями, в те дни не могло быть и речи. Даже подумать об этом никто из посетителей не смел. Наоборот, считалось престижным посещение лучшего в городе и области салона.

Знаменитые виртуозы парикмахерского искусства, естественно, одевались лучше других и вели образ жизни, недоступный многим. Это были люди, так сказать, другого сорта.

Но главное преимущество их большой известности заключалось даже не в этом. Высокий профессиональный авторитет коллектива помог добиться Кларе Шагидуловне значительного снижения плана. Ей не составило труда добиться такой уступки у директора объединения «Пензоблпарикмахерские» Годуна.

Поток клиентов в салоне был большим, план выполнялся легко. А остальное время – часа два до окончания смены – парикмахеры и кассиры трудились «себе в карман». Такое стало возможно благодаря еще одной «уступке» контролирующих органов. К отчетным финансовым документам кассиры этой парикмахерской – невиданное дело! – вопреки всем инструкциям не прикладывали контрольной ленты. И такое нарушение им сходило с рук. Вот так стали возможны «нулевые» чеки с написанными от руки суммами и хищения из государственного кармана. Это происходило в течение четырех лет – с 1975 по 1979 год.

Оценивая совершенное работниками парикмахерской Дома быта с позиций сегодняшнего дня можно, конечно, сказать: «Да что такое они украли?! – Копейки и копейки! Они хоть и присваивали определенные суммы, но за счет собственного труда – наводя на клиентов красоту!»

Не скрою, противоречивые чувства овладевали и мной, когда я по долгу службы проводил оперативно-следственные мероприятия. Когда задерживаешь грабителя или убийцу – тут, конечно, нет места сомнениям. Да и обстановка, в которой обитают подобные преступники, как правило, вполне соответствует нашим представлениям о них.

А тут? Приходишь в порядочную семью: муж, жена, дети, бабушка, – в прилично и даже богато обставленную квартиру и объявляешь: мол, так и так, работая в Доме быта, в парикмахерской, вы совершили преступление! Вынуждены вас арестовать!

Представляете, сколько горя мы принесли и каждую такую семью? Причем среди сорока арестованных – одни женщины! Был, правда, и мужчина, но в гордом одиночестве. Сколько семей развалилось, сколько супружеских пар разошлось!

Даже мать друга пришлось арестовывать! Вместе с ним в школе учились, техникум заканчивали, в армии служили… И вот так случилось, что мать друга оказалась одной из работниц парикмахерской Дома быта.

От таких переживаний, тяжелый отпечаток которых остался на душе до сих пор, потерял я в те дни двенадцать килограммов собственного веса. Бывало утром, по дороге на работу, выпьешь пару кружек квасу – для того, чтобы брюки держались!

Но уныния не было и работалось все интереснее, потому что дело принимало неожиданный оборот…

Как доказывалась вина подследственных? Оплеванные и измятые чеки в парикмахерской Дома быта регулярно изымались оперативниками ОБХСС под видом технических работников и аккуратно наклеивались по числам такого-то месяца. Эти листы с наклейными чеками не только доказывали как «дважды два четыре» вину каждого мастера и кассира, но даже позволяли вычислить сумму похищенного.

Помогал мне опытнейший ревизор Петр Александрович Просвирнин, ныне покойный. Он не признавал никаких машинок – только счеты. Так вот, стуча костяшками, вычислил он путем математических подсчетов общую сумму, присвоенную мастерами и кассирами. Она равнялась примерно 400 тысячам рублей – огромная по тем временам сумма!

Когда мы предъявляли подследственной «ее» чеки, наши выкладки по похищенным ею средствам, та, как правило, честно сознавалась в своей вине и отпускалась нами из-под стражи с подпиской о невыезде.

Изолировать от общества мы были вынуждены лишь тех, кто говорил неправду, да еще пытался заставить лгать других. В самом деле, что скрывать неопытной девчушке, работавшей в парикмахерской без году неделя и не успевшей еще погрязнуть в тине хищений? Такие, как правило, вскоре говорили правду.

Зато упорно отрицали все признанные мастера, прославленные «фавориты», которые и организовали систему хищений с явной выгодой для себя. Из известных мастеров откровенно призналась во всем лишь Лысак и своих показаний не изменила и на суде.

Впрочем, именитые мастерицы меня не удивили. При общении с ними я увидел ясно, с кем имею дело. Вот входит в мой кабинет очередная знаменитость. Посмотришь: просто красавица! А начинаешь с ней беседовать и вскоре понимаешь: пустышка! Все пустышки! Ничего у них нет под этими пышными прическами – манекенщицы!

Кудри-то они навили, а «запаса» в голове никакого нет. Не понимают даже, о чем ты с ними толкуешь.

А Нина Лысак – единственная, кто могла сопоставлять, думать, анализировать. И когда мы ей все наши расчеты показали (а она, по всем данным, тоже оказалась в эпицентре преступления), Лысак была вынуждена давать правдивые показания.

Позицию полного отрицания заняли Дак, Егорова, у которых был международный авторитет, как профессионалов. Но какой ценой была завоевана их известность?

Уже в ходе следствия перед нами встал вопрос: почему многие опытные мастера работают в периферийных парикмахерских, а какая-нибудь начинающая девчушка обслуживает клиентов в престижном салоне Дома быта?

Тут и всплыла вся «подноготная» с дачей взяток – за «престижное» кресло, за участие в конкурсах, в том числе и международных. К.Захарова была вынуждена признать, что получала взятки от мастеров и поступающих на работу в парикмахерскую. Но сначала Клара Шагидуловна утверждала, что передавала эти взятки главному инженеру объединения Коржавиной.

Эти ее показания сразу вызвали у нас большие сомнения. Мы сравнили, в каких условиях живут Захарова и Коржавина. Последняя обитала в полуподвальном помещении с престарелой матерью и двумя детьми, которые спали на… полатях, и не поверили Захаровой.

Впоследствии, на суде Клара Шагидуловна чистосердечно призналась, что не «делегировала» часть взяток Коржавиной, а все брала сама.

Получала руководительница парикмахерской взятки от своих мастеров за право участия в том или ином конкурсе. Вот как были «слеплены» многие известные мастера – за счет подачек, подношений! Ведь здесь они работали намного хуже других, но почему-то именно они ездили на международные конкурсы. Значит, сумели… заплатить, сумели найти покровителя.

В ходе следствия выяснилось со всей очевидностью: человек за тем и поступал в парикмахерскую Дома быта, за то и взятки давал, чтобы, во-первых, научиться работать, и, во-вторых, чтобы… зарабатывать. А заработать здесь иначе нельзя было, как нечестным путем.

Не воровать там было нельзя. Если ты не будешь воровать, тебя просто выбросят – и все!

Но девчушки неопытные были лишь прикрытием для «элиты» – основную наживу получали 10–12 известных мастеров. Именно к ним шли основные клиенты – ведь у тех было имя! – заказывали дорогостоящие прически, завивки.

Конечно, это были мастера высокого класса. Но во главе с К. Захаровой они организовали систему по организации хищений и мошенничества, которая втягивала все большее и большее число действующих лиц. С этой точки зрения меркли все заслуги виртуозов парикмахерского искусства. Перед нами была лишь преступная группа невиданных доселе в области масштабов – более 80 человек.

Это сейчас практикуется создание оперативно-следственных групп. А тогда мне помогали сотрудники ОБХСС Г.Спиренков и М.Марин. Набрали мы сорок томов уголовного дела. Усталости не чувствовалось. Наоборот, чувствовалось удовлетворение: во-первых, сложное дело, и люди работали с огоньком, во-вторых, руководство УВД относилось к нашей работе с вниманием.

И даже когда дело из суда вернули на доследование – ведь это браком считается! – не было уныния. Значит, надо подшлифовать, надо подчистить.

Судья Кузнецова, замечательная женщина, замечательный специалист, вникла в наше дело и… возвратила на доследование: многое не согласуется, не сходится, много недоработок.

Учли все замечания, подработали, и тут уже самое интересное происходило в судебном процессе. Подсудимые сидят – все разряженные, надменные, в сочувствующем окружении. Все они (кроме Лысак) свои показания изменили и стали начисто отрицать свою вину.

Для нас это не было неожиданностью. Судя по тому, какую бурную деятельность развернула до начала процесса Клара Шагидуловна, какие были предприняты отчаянные попытки по обработке подсудимых и свидетелей, мы даже ждали такого результата. Кстати, три женщины потом прошли курс лечения в психиатрической больнице – они не нашего следствия не выдержали, а именно давления К. Захаровой и ее помощников.

Так вот, в зале судебных заседаний на скамье подсудимых – парикмахерская элита, изысканная публика. И приходит главный обвинитель Просвирнин. В калошах, подвязанных веревочкой, с любимыми счетами под мышкой…

И стал он на этих самых счетах вину подсудимых вычислять. И доказал математически, как они ни выкручивались. Приговором суда организаторы хищений и взяток были осуждены к длительным срокам лишения свободы с конфискацией имущества.

Хотя, повторюсь, многих мне по-человечески жаль – тех, что были настоящими мастерами своего дела. Ведь что греха таить, сейчас жулики воруют гораздо больше, не прилагая никаких усилий!