Текст книги "Собрание сочинений в четырех томах. Том 4. Проза"

Остальных столов не видно было Алексею и Николаю, и они бросили созерцать общество.

– Так почему все-таки мы – сюда? – снова спросил Алексей.

– Ей удобно, от дома близко, – ответил Николай.

– Так, понятно, а тебе – от работы. Так сказать, районный принцип. А ты знаешь, Коля, сегодня будет скандал. – Алексей улыбнулся.

– Где? У кого? – насторожился Николай.

– Здесь, у нас, в ресторане, – Алексей кивнул на одинаковых девиц и парней рядом.

– Ликвидируют, – пообещал Николай, – здесь милиция, швейцары, повара, официанты, оркестранты. А там – пьянь одна.

Оркестр играл:

 
Если друг оказался вдруг
И не друг, и не враг, а так…
 

Пела женщина преклонных лет, пела переживательно, имея в виду, вероятно, какого-то определенного друга.

– Посмотри, кто пришел! – сказал вдруг Николай и как-то странно взглянул на друга.

Тот посмотрел в направлении входа. Там стояла Лена, оторопевшая и растерянная, как Николай, когда они вдвоем пришли к ней. В ту же секунду Алексей вскочил и бросился к ней.

– Ленка! – радостно закричал он. – Как ты нас нашла?

– Я не искала. – Лена не знала, что сказать. Потом сразу решилась: – Я пришла…

– Стоп! – Он не дал ей договорить. – Угадаю. Методом дедукции, как Шерлок Холмс.

Он повел ее к столу.

– Вы услышали по телефону: «только что открытый ресторан», – и ваша подруга сказала вам, что это «Чайка». Сегодня у вас освободился вечер – и вы пришли. Не отпирайтесь, вы разоблачены! Верно?

Они подошли к столу.

– Не смущайтесь, мадам, его присутствием, это мой друг доктор Ватсон. Так я верно рассказал?

– Верно, – сказала Лена и взглянула на Николая.

Тот почему-то ничего не сказал, а сразу закурил и сел.

– Здравствуйте! – сказала ему Лена, как бы продолжая вчерашнюю игру.

– Здравствуй, – ответил Николай и опять посмотрел на друга.

– Здравствуй, – повторила эхом Лена.

Теперь оба уставились на Алексея – неужели и теперь не понял?

– А что вы на меня глядите? Молодцы! – сказал он весело. – Давно бы так!..

Они опешили, а Алексей продолжал:

– Я терпеть не могу, когда мои друзья на вы. А вы – молодцы! Сразу, даже не дождавшись брудершафта… Коля, что-то к тебе запаздывают… – Он заговорщически наклонился к Лене: – Он тоже кое-кого ждет… Ну ладно, зови пока официанта!

– Я выйду позвонить, – сказал Николай и быстро вышел.

– Я так рад, Ленка, жутко! Вот это действительно суприз.

– Я тоже рада, Алеша! Только, ты знаешь…

– Подожди, пока не забыл: я сегодня думал и понял, почему ты мне не сказала про дочку. Ты думала – я пожиратель детей! Ведь так?

– Ты – балда! – улыбнулась она наконец.

– О-о-о! – протянул Алексей. – И у нас будет скандал!

– Почему? Какой скандал? Пожалуйста, не надо, Алеша! Я лучше уйду!

– Да ты что! Просто заволновались вооруженные силы. – Он указал ей на офицеров, которые как по команде разом обернулись и уставились на Лену.

– Ах, это? – Она облегченно вздохнула.

– А ты думала – что?

– Нет, я просто так!

– Ко мне не придут, – мрачно объявил подошедший Николай.

– Почему, Коля?

– Ко мне, – он сделал ударение на слове «мне», – не придут. Все, давайте развлекаться. – Он позвал официанта.

Официант подбежал, согнулся, обнажил десны и спросил, обращаясь к Лене:

– Как обычно?

– Что значит «как обычно»! – напустился на него Алексей. – Как обычно – это как всегда, а нам – как никогда! Прально я горю, Коля, – спросил он, подражая пьяному.

– Правильно, – как никогда. – Николай был бледен, но спокоен внешне. Он начал что-‹то› тихо говорить официанту.

– Да что ты, Ленка, на них косишься! – сказал Алексей, заметив, что Лена искоса смотрит на офицеров. – Счет будет в нашу пользу. Мы пить не будем, а они – на взводе.

– Я пить буду! – объявил Николай.

– Много? – спросила Лена.

– Очень.

– Понятно, – сказал Алексей. – Я тебя понимаю.

– Не надо слишком, – попросила Лена.

– Какое тебе дело? – вдруг зло спросил он.

Алексей даже закашлялся, но сказал только:

– Ого, вы уже ссоритесь?

А они продолжали.

– Ты всегда так грубишь? – спросила Лена.

– А ты не знаешь?

– Откуда?

– Всегда!

– Слушайте, перестаньте собачиться. С чего это вы? – попросил Алексей.

– Извини. – Николай взял себя в руки.

У Лены глаза зажглись нехорошим огнем. Она откинулась на спинку. Эта игра начинала ее забавлять, или она просто приняла ее правила.

Официант принес закуски и коньяк. Начали есть, а Николай еще и пить.

– Коля, – попросил Алексей, – не части! Я все понимаю, но…

– Что ты заладил, Леха: «понимаю, понимаю»! Если честно говорить, не понимаешь ты ничего! Ешь! – Он снова налил себе.

Подошел офицер – капитан – и спросил у Николая:

– Разрешите пригласить вашу даму?

– Не разрешаю, – ответил тот.

– Что это за ханско-байские пережитки! – весело возмутился Алексей. – Елена, хочешь? Иди!

– Я хочу есть.

– Извините, товарищ капитан, дама хочет есть. На голодный желудок не пляшется!

Капитан извинился и отошел, но тут же подскочил лейтенант, помоложе и посамоувереннее, и с тем же предложением.

Николай спросил его ехидно:

– А если бы вас сидело все училище? Тогда как?

– Такую девушку каждый бы счел за честь пригласить, – галантно ответил лейтенант.

– Не выйдет! Девушка уже обещала мне. Пойдем. – Николай встал, и лейтенант отступил.

– Я хочу есть, – ответила Лена.

– Лена! Пойди! Я тебя прошу! Я никогда не видел, как ты танцуешь, – попросил Алексей.

– Хорошо, идем!

Они танцевали, а Алексей сидел и внимательно следил за ними.

– Зачем ты это сделал? Не можешь без сцен? – спросила Лена. – Не проще ли было просто сказать?

– А почему ты не сказала?

– Я… я… не знаю.

– Твое вечное «не знаю»! У меня – просто язык не повернулся. Он так обрадовался, когда ты вошла!

– Нет, я спросила – зачем ты вообще пригласил его? Ты же хотел поговорить.

– Я хотел все расставить по своим местам.

Места было много, танцующих мало, но они почти не двигались, увлеченные разговором.

– По местам… – повторила она. – А ты знаешь, где чье место?

– Я – нет. Это знаешь ты. Только ты можешь решить и сказать. Леночка, – вдруг попросил он, – я ведь так ничего и не понимаю. Я понял только, почему весь этот месяц ты… Как вы познакомились?

– Он подошел и сказал: «Не грустите, девушка, возьмите цветы и сразу не прогоняйте». У меня были скандалы с Виктором. И еще с тобой. И я не прогнала. Вот и все.

В этот момент кончилась музыка, но они не заметили.

– Давай сейчас подойдем и скажем, – предложил он.

– Что скажем?

– Это знаешь только ты!

– Я ничего не буду делать, решайте сами. Я – женщина.

Они заметили, что стоят одни в центре зала и на них удивленно смотрят. Тогда они подошли к столу.

– О чем это вы так самозабвенно беседовали? – спросил Алексей. – Наверное, про культуру древних майя?

– Почему? – спросили оба.

– Потому что это ужасно интересно. Вы продолжайте! Я люблю, когда про древних майя!

– Ну? – Николай посмотрел на Лену.

– Ничего, – ответила она.

– Знаешь что, ты должна…

– Я ничего не должна.

– Слушайте! Вы – опять? – Алексей начал нервничать. – Коля, ты, знаешь, брось! Ты два дня какой-то… дурной, что ли. И я серьезно тебе говорю: не части!

– Отстань! – ответил Николай и выпил. – Пойдем танцевать, Лена!

– Погоди, друг, теперь погоди. Я тоже люблю танцевать. Я даже в детстве мечтал быть Улановой.

– Будь, – разрешил Николай. – Уланова уже не танцует. И ты посиди!

– Я еще мечтал быть в ансамбле Моисеева, а он – танцует. – Алексей натянуто улыбался.

В это время из-за стола, где отмечали диссертацию, отделился пожилой человек, подошел к ним и пригласил Лену. Она встала и пошла с ним.

– Вот ты, танцор, и упустил партнершу. Ни себе ни людям, – неестественно засмеялся Николай и налил себе снова.

– Ты больше пить не будешь, Коля, – Алексей отставил рюмку, – хватит!

– Поставь на место, Алексей.

– Брось!

– Поставь!

– Не строй из себя алкоголика. Алкоголизм приводит к гибели миллионов смертельных жертв. – Алексей пытался превратить все в шутку.

– Слушай, ты – комик и танцор… – Николай заводился.

– И твой друг, – напомнил Алексей. Николай как-то сразу отрезвел и сказал:

– Извини, Леха, не в себе я. Ты – друг, это самое главное!

– И ты извини, Коля. Я просто забыл на минуту, что тебе плохо.

Лена танцевала с пожилым интеллигентом и наблюдала за друзьями.

В середине спора она вдруг попросила своего партнера:

– Пожалуйста, проводите меня домой!

– Почему? – Тот опешил. – У вас такая чудесная компания!

– Я прошу вас!

Он внимательно взглянул на нее и сказал:

– Идемте.

Они вышли. А Алексей и Николай даже не заметили этого. Потом они оглядели зал, заглянули в соседний. Ее нигде не было.

– Ушла! – сказал Алексей. – Она из-за тебя ушла, Коля! Что ты ей сказал? Говори!

Снова закипала ссора, но Николай примирительно сказал:

– Не сердись, Алеша, я извинюсь. Но только я ничего обидного ей не сказал. Поверь. И я не знаю, почему она ушла.

– Я верю. Ладно, разберемся. Пойдем и мы!

Они расплатились, и официант ощерился на чаевые.

Неподалеку сидели три одинаковые девицы, в одиночестве. Ни их спутника, ни соседей за столом не было.

Спускаясь по лестнице, Николай вдруг остановился и сказал хрипло:

– Леха! Поедем домой к моей Елене… Так надо, Леха. Надо с этим кончать! Это чертовщина какая-то. – Видно, в голове его созрело окончательное решение, и ему стало легче. – Едем! Сейчас!

– Конечно поедем, Николай.

Внизу три молодых человека разговаривали с тем, что сидел с одинаковыми девицами.

– Старик, – убеждали они, – старик, их же трое. Оставь себе любую, зачем тебе остальные две?

– Но мы вместе пришли, братцы!

– Ну и что? И вместе уйдем. Они не против, ей-бога. Они хорошо на нас смотрели.

– И никакой драки, тихо, мирно.

– Так, может, лучше сдвинуть столы – и все? Там видно будет, – предложил кавалер троих девиц.

– Гениально, прекрасно, качать! – заорали все вместе и убежали наверх сдвигать столы.

Друзья вышли на улицу, остановили машину.

– Только по проспекту, сворачивать не буду! – сказал шофер.

– Да мы дойдем, там недалеко, – сказал Николай, – и погода благоприятствует.

Они уехали.

Погода действительно была великолепная. Это был теплый московский августовский вечер.

Лена ехала со своим сопровождающим и молчала.

– Что с вами случилось? – спросил тот вежливо.

– Так, неприятности… на работе.

– Какие, если не секрет?

– Не секрет. В редакции не дают переводить книгу, которую я хочу.

– Хорошая книга? Как называется?

– «Могила для благих намерений».

– Расскажите – о чем.

– Это очень длинно! Но… попробую.

За окнами машины мелькал Ленинградский проспект, очень красивый сегодня, и они попали в «зеленую волну».

– Коротко – так. Одну молодую женщину любят двое. А она выбирает. Они оба – прекрасные парни, и друзья. То есть она случайно узнает, что друзья. Это тянется месяц. Надо что-то решать, а она не может. Ей даже нравится, что из-за нее двое таких парней сходят с ума. Потому что у нее это – в первый раз. И они очень разные. И ей нравится. Раньше у нее был один тип, ей казалось – она любит его. Но получилось так, что все делала она, даже ухаживала за ним. Потом типа не стало, а появился один из этих, а потом другой. Вот она выбирала, выбирала, решить ничего не могла, думала: пусть они решают сами, мне надоело решать за мужчину. А потом друзья стали ссориться из-за нее, и она ушла и осталась одна… Всё.

– Какой печальный конец! – Пожилой интеллигент даже расстроился.

– Печальный, – согласилась Лена, – но все-таки конец. Мы приехали. Спасибо вам!

– Не за что! Желаю удачи с «Намерениями»! – Он уехал, а она медленно пошла к подъезду и скрылась в доме.

Машина остановилась на проспекте. Алексей и Николай, поглощенные спором, вывалились из нее и продолжали на ходу.

– Ты не прав, Коля! Ты совсем не прав. Чтобы добиться любимой женщины, можно вылизывать за ней асфальт, ползать на коленях, если, конечно, она стоит того; летать в другие города…

– И ты получишь нож в спину, – сказал Николай. – Как только она почувствует, что ты любишь, – все, кончено. Она будет знать, что ты здесь и никуда не денешься, и она может делать что угодно.

– Ерунда! Она всегда оценит настоящее. Мимо настоящего трудно пройти. Она даже может влюбиться, если любят ее.

– Может, но не будет. Поверь, ее всегда надо держать в страхе, что ты уйдешь, что любишь не до конца: еще немного и… И это должно быть всегда. Никогда не выкладывай все, что имеешь, в один прием. Придержи про черный день.

Они были почти около дома Лены. Но Алексей, поглощенный спором, не видел, где они идут.

– У тебя философия с гнильцой, поверь, Коля! Показывать до конца все, совершать безумства, мучиться!.. Стой, да мы около Ленки! Коля, погоди, я забегу, а лучше – вместе. Возьмем ее и встретимся наконец все вместе. А? Пошли! – И он первым побежал в подъезд.

– Погоди, Леха! – крикнул Николай и ринулся следом. – Леха! Слушай, мне надо сказать!..

Лифт не работал. Алексей взбежал по ступенькам первым. Слышались шаги Николая и его крик:

– Да пойми, ты, чудак… – Он остановился пролетом ниже, тяжело дыша.

Алексей позвонил, и вдруг заработал лифт. Кто-то поднялся на этаж ниже.

Лена открыла. Она была спокойна на этот раз.

– Ленка, ты понимаешь… – начал Алексей. Лифт пошел вниз. – Вот Николай хотел тебе сказать, что… – Он обернулся. Николая не было. – Ушел, чудак! А хотел извиниться! Ты не обращай внимания, Елена, он вот такой парень! Просто эти два дня…

– Ты зайди, Алеша!

Алексей зашел.

– Мне надо тебе сказать… – Лена собралась с духом. – Я давно знаю Николая, и не только знаю. Я с ним…

– Я знаю, Лена, – серьезно сказал Алексей, – знаю все.

– Он тебе рассказал?

– Нет, я понял.

– Давно?

– В первый вечер.

– Почему же ты…

– Я не хотел тебя уступать. Мы были в равных условиях. Как говорят: игра была честной!

– И ты выиграл?

– Это знаешь только ты!

Она вдруг улыбнулась…

– Помнишь, как сбили женщину? Ты тогда с самого начала знал, что ничего страшного, а все равно заставил везти ее в больницу. Ты – хитрый.

– И влюбленный, как гимназист.

– А я не буду переводить «Могилу», – сказала Лена.

– Почему?[1]1
  В этом месте рукопись содержит позднюю вставку. Вместо реплики: «– Почему?» вписано:
  «– Как? Ты так добивалась!..
  – Просто один раз хотела настоять на своем».
  В то же время заключительная реплика, также принадлежащая Лене, не вычеркнута и не изменена. Таким образом, сценарий практически имеет два финала, не стыкующиеся между собой по смыслу.


[Закрыть]

– Потому что… потому что она… про английскую аграрную реформу… А я в этом ничего не смыслю.

Конец

‹1969 или 1970›

ГДЕ ЦЕНТР?

С большим опозданием проснулся проводник и начал бегать по вагону, разнося чай.

Производство Коло-фильм

1975 г.

Где Центр?

Короткометражный сюжет

Съемки производились новым способом

В фильме не занят ни один профессиональный актер

Уютная загородная вилла, обнесенная высоким забором. Двое у калитки объясняли привратнику:

– Нам назначено на семь. Нас ждут. – Один из посетителей был высокого роста, с благообразной внешностью, у другого было неприятное лицо экранного злодея.

Привратник исчез, как будто провалился в трюм, а через минуту калитка бесшумно открылась и двое по дорожке, выложенной каменными плитами, прошли в помещение.

– Подождите здесь, – сказал голос откуда-то из стены. – Вас позовут.

Двое уселись в кресла и стали молча перелистывать журналы.

– Интересно, что им от нас нужно? И кто они такие? – спросил благообразный.

– Меня больше волнует, как они платят, – ответил человек с неприятным лицом.

– И потом, любопытно, как они нас нашли.

– Терпение! Сейчас все узнаем. – Человек с неприятным лицом разглядывал журнал с изображением какого-то рыжего детины, обвешанного оружием. Детина держал за волосы женщину и делал зверское лицо.

В это время в кабинете, рядом с этой комнатой, происходил весьма странный разговор.

– Ваша задача, – говорил энергичный, чисто выбритый мужчина, – уничтожить стрелочника. Разъезд на двенадцатом километре.

– Цель? – спросил один из трех стоявших навытяжку перед столом.

– Это не должно вас интересовать, но, пожалуй, я скажу. За вашим составом идет поезд, который должен сойти с рельс. Стрелочник не должен успеть перевести стрелку. Понятно?

– Зачем? – снова спросил тот же мужчина.

– Вы слишком любопытны, молодой человек. Он должен сойти с рельс, вот и все. Остальное вас не касается. Вам хорошо платят. – Мужчина за письменным столом продолжал, обращаясь к элегантному молодому человеку: – Вы будете страховать их и в случае чего – придете на помощь, но только в крайнем случае! Вам взят билет в соседнем купе. Только в крайнем случае! – повторил он еще раз. – У вас другое задание: после выстрела через двадцать минут вы должны остановить поезд. Машинист предупрежден. Они будут стоять две минуты. За это время вы все трое должны выйти. На шоссе вас будет ждать машина, которая привезет вас сюда. Здесь – расчет и дальнейшие инструкции.

Молчавший до сих пор третий мужчина с мягкими, почти женскими чертами спросил:

– Как вы относитесь к маскараду?

– Мне все равно, переодевайтесь хоть в обезьян. Меня интересует результат, – чеканил энергичный мужчина.

– Где мы получим оружие? – спросил тот же молодой человек.

– Сейчас, при выходе. И поупражняйтесь немного. Это новая система. Ее надо освоить. И возьмите это. – Он протянул им плоскую флягу. – Здесь снотворное.

– Пусть это вас не беспокоит, – молодой человек ухмыльнулся. – Все будет исполнено в лучшем виде.

– У нас есть конкуренты. Молодчики из Центра NOK. Если заметите что-нибудь подозрительное, передадите мне по карманной рации. Вот, возьмите. – И он протянул одному из них какой-то плоский предмет, похожий на портсигар. – А это приборы для прослушивания соседей. Могут пригодиться. – Он извлек из стола две похожие на стетоскоп трубки. – Теперь всё, – закончил он и встал.

Как из-под земли вырос привратник и проводил гостей, но через другую дверь. Едва они скрылись, как мужчина нажал кнопку и пригласил ожидавших его посетителей. Те вошли, озираясь по сторонам, и выжидательно уставились на мужчину.

– Садитесь, прошу вас, – пригласил тот.

Двое молча уселись в кресла.

– Мне кажется, вы именно те люди, которые мне нужны, – начал энергичный мужчина. – Мы перебрали множество кандидатур и остановились на вас. – Он замолчал, ожидая вопросов, но двое молчали. – Дело в двух словах заключается в следующем, – продолжал мужчина. – У нас есть враги, очень могущественные. Мы до сих пор не могли найти их Центр, и вот случай представился. Завтра они собираются совершить диверсию. Предполагают убить стрелочника, чтобы состав, идущий сзади, сошел с рельс. В этом составе везут золото. Вы будете ехать в купе вместе с этими мерзавцами. Вы должны дать им произвести выстрел.

– Как?! – вырвалось у благообразного.

– Это необходимо, – спокойно пояснил мужчина, – чтобы был состав преступления. Позже вы будете свидетельствовать против них.

– Это не в наших интересах, шеф. Мы предпочитаем обходить суды. А потом, если мы не помешаем – это будет соучастие, – человек с лицом экранного злодея заволновался.

– Пусть это вас не беспокоит. Мы обо всем позаботились. Делайте свое дело, а мы будем делать свое. Нужно, чтобы они ни о чем не догадались, а спокойно направились в Центр. Вы сойдете следом и сообщите нам место по карманной радиостанции. – И мужчина протянул благообразному господину предмет, похожий на портсигар. – Возьмите еще это виски, в нем снотворное, может пригодиться.

– Очень опасное дело, шеф! – Неприятный набивал цену.

– Вам хорошо платят за вредность, – отрезал мужчина. – А потом, вы, по-моему, слишком увлекались изучением законов. Всё. – И он снова поднялся, давая понять, что разговор закончен. – Если все будет удачно, завтра мы уничтожим Центр, а вы будете долго считать банкноты, – добавил он.

Привратник проводил их через дверь, в которую они вошли.

На вокзале было шумно, как на всех вокзалах мира. Экспресс стоял у первого пути. Около одного из вагонов мы видим всех наших знакомых, за исключением энергичного мужчины. Все они держались подчеркнуто спокойно и не глядели друг на друга.

Пробил третий звонок, и экспресс, набирая скорость, помчался через материк.

Проводник зашел в первое купе.

– Не хотите ли выпить с нами? – предложил ему высокий господин с благообразной внешностью.

Проводник выпил и пошел к себе за тоником. Неожиданно он сел на диван, схватился за сердце и закрыл глаза…

Во втором купе молодой человек, элегантно одетый, пререкался с дамой бальзаковского возраста.

В третьем – молодожены сначала любовались друг другом, а потом начали ссориться.

Приближался 12-й километр. В первом купе открыли окно и приготовились к выстрелу.

В это время на разъезде полным ходом шли приготовления.

– Поймите, в вас будут стрелять, – убеждали стрелочника двое молодых людей в одинаковых плащах, – мы хотим спасти вас. Вас подменят только на одну минуту. А потом вы переведете стрелку.

– Не могу я уйти с поста, – отказывался стрелочник, – мне голову сымут.

– Да вы и не уйдете. Только на одну минуту! – уговаривали двое.

Наконец один из них, потеряв терпение, достал хрустящую бумажку и повертел ею перед носом у стрелочника. Это подействовало.

– Ну разве только на минуту, – сказал он и быстро спрятал бумажку.

Двое развернули большой сверток, привезенный ими с собой.

– Где вы обычно стоите? – спросил один из них. Стрелочник охотно показал.

Двое установили манекен, точь-в-точь копию стрелочника, с вытянутой вперед рукой и зажатым в ней флажком. Потом протянули от него к будке тонкий провод и все трое скрылись в ней. Приближался поезд. Когда он поравнялся с будкой, из одного окна мелькнули вспышки и один ‹из› молодых людей тотчас рванул провод. Манекен упал.

– Ну вот и все. Можете работать дальше, старина. – Молодой человек облегченно вздохнул.

Они снова завернули манекен и исчезли. Обалдевший стрелочник взял флажок и, бормоча что-то вроде: «Ходют тут всякие», пошел встречать следующий состав.

Поезд медленно остановился. Двое выскочили на снег.

– Где это проклятое шоссе? – спросил переодетый женщиной и сорвал с себя парик. – К черту этот маскарад! Я весь взмок.

– Шоссе где-то рядом, – ответил «молодожен», и они пошли наугад, подальше от поезда.

– Стой! По-моему, это сигналят нам.

– Что-то произошло, – остановился переодетый.

– Что могло произойти? Все было великолепно…

Но, однако, они быстро вернулись к поезду и едва успели сесть, как он тронулся.

Мнимые молодожены вошли во второе купе, поговорили с элегантным молодым человеком и связали проснувшуюся женщину. Затем они прошли в первое купе и связали благообразного и неприятного.

Пробил третий звонок, и экспресс, быстро набирая скорость, помчался через материк.

В вагоне первого класса, какие были в 1975 г‹оду›, проводник с подносом, на котором стояли коньяк, виски и джин, вошел в первое купе. Всего в вагоне четыре купе, но ему суждено было зайти только в первое.

– Не хотите ли выпить с нами? – спросил проводника высокий человек с благообразной внешностью.

– Только после того, как обойду всех, – вежливо ответил проводник.

– Не стоит откладывать так надолго. Хорошее, старое виски никогда еще никому не вредило. – И благообразный господин плеснул проводнику в стакан из своей плоской фляги.

Проводник выпил.

– И, пожалуйста, принесите тоник, – попросил благообразный.

– Сейчас. – Проводник вышел в вестибюль, направился к себе, да так больше и не появился.

Кроме благообразного господина, который все ворчал на проводника, что он пропал и не надо было, конечно, давать ему пить, – кроме этого господина ехал еще другой – видимо, его приятель, – с резкими неприятными чертами и беспокойным взглядом. Он даже высунулся в коридор и громко позвал проводника. Но тот не отозвался.

– Черт знает что! – только и проворчал благообразный, а неприятный господин как будто даже успокоился.

Напротив молчаливо сидела пара – он и она, вероятно, молодожены: уж очень они были застенчивы. Они, вероятно, неловко себя чувствовали оттого, что впервые ехали вместе, да еще не одни.

– Меня всегда возмущало, как у нас обстоят дела в сфере обслуживания. Обязательно нужно указать: сделай то-то. Сами никогда не догадаются. – Человек с благообразной внешностью фыркнул и достал из баула еще какую-то бутылочку.

К тому, что принес проводник, он не притронулся, даже как-то презрительно поглядывал на бутылки. Он налил себе и своему приятелю, предложил спутникам, но те вежливо отказались.

– Если я не ошибаюсь, вы едете в свадебное путешествие? – спросил неприятный господин, как бы не замечая неприязненных взглядов молодых людей.

– Да, – коротко ответил молодожен.

– Куда, если не секрет? – начиналось обычное дорожное знакомство.

– К маме, – так же кратко сказала девушка.

– К маме – это хорошо, – похвалил человек с неприятным лицом и выпил. – К маме – это замечательно, – повторил он. – У меня вот нет мамы. – И он посмотрел кругом, как бы ища сочувствия. – Я вообще не помню мамы. – Он чуть не заплакал и налил себе снова.

Молодожены молчали, только она нетерпеливо смотрела на часы.

Человек с благообразным лицом тем временем вышел в коридор; проходя, заглянул в служебное помещение и увидел, что проводник спит сидя, в неудобной позе, и сопит.

Благообразный как будто даже не удивился, прошел в туалет и через минуту снова прошел в купе, где его спутник донимал молодых расспросами.

– А папы у вас есть? – спрашивал он заплетающимся языком.

– Оставь людей в покое, – сказал благообразный. – Пей и оставь в покое. Не приставай.

– Мне интересно про пап и мам. У меня нет пап и мам, – ныл человек с неприятным лицом.

– У тебя их и не может быть, – пошутил благообразный, – откуда у такого пьяницы родители!

Молодожены так и впились в них глазами. Им, вероятно, очень хотелось остаться одним, хоть на минуту.

– Где же проводник? – возмутился теперь человек с неприятным лицом, хватаясь за джин. – Где тоник, черт побери!

Ему никто не ответил, даже приятель его смотрел укоризненно. Тогда человек с неприятным лицом с отчаянием запел что-то вроде «Мы идем по Парагваю», но тут же смолк.

За окном окончательно стемнело, и только свет редких фонарных столбов да огни на указателях километров мелькали в окне.

Возникла пауза, а потом жених, если это действительно жених, или нет, лучше просто – молодой человек, потому что сейчас трудно отличить жениха от нежениха, – молодой человек сказал мягким голосом:

– Окажите любезность подождать там, – и он указал на дверь, – пока девушка разденется.

Двое с явным неудовольствием поднялись, взяли свои стаканы с напитками и, понимающе ухмыльнувшись, вышли.

– Как ты думаешь, – спросил благообразный, задвинув за собой дверь, – что они сейчас там делают, наши молодожены?

– Ругают нас на чем свет стоит, – ответил человек с неприятным лицом. – Он говорит, например: «Ну и повезло же нам, нечего сказать. Хорошенькое свадебное путешествие. Ехать в обществе двух таких кретинов и пьяниц!» Благообразный подхватил:

– Похоже! А она отвечает: «Я говорила тебе, дорогой, надо было ехать морем! Теперь терпи, сам виноват!»

Они даже не подозревали, как внимательно, приставив к двери какой-то аппарат, нечто вроде стетоскопа, слушает их «молодожен».

Успокоившись и вдоволь наслушавшись плоских шуток, он вдруг повернулся к девушке и спросил резко:

– Ты готов?

И «девушка» ответила:

– О! Вполне!

– Открой окно.

«Девушка» начала открывать окно.

– Какой километр?

– Сейчас будет столб… Девятый!

– Смотри не промахнись!

– Не волнуйся, – ответила «девушка», бесцеремонно подняла юбку и начала что-то отстегивать от бедра.

– Я не волнуюсь, но на тренировке ты выглядел неважно, – оборвал «молодожен», все еще слушая разговор в коридоре.

– Что они там? – спросила «девушка», все еще пытаясь что-то отстегнуть от ноги.

– Всё в порядке. Говорят, что мы, наверное, сожалеем, что не можем спать вместе. Что ты так долго! Скоро двенадцатый.

– Наконец! Я готов! Десятый. – «Девушка» или, вернее, мужчина, переодетый ею, отстегнул наконец от бедра небольшое оружие с насадкой для бесшумной стрельбы и удобно устроился у окна.

В коридоре продолжали зубоскалить.

– Ты представляешь, что бы было, если бы нас не было?

– О да!

– Теперь, наверное, он, ругаясь, лезет на верхнюю полку. Ругает опять нас.

– Она его успокаивает. Говорит: «Ну потерпи один день, милый, завтра мы будем на месте!»…

– Одиннадцатый, – сказал переодетый девушкой.

– Если ты промахнешься, я тебя выброшу следом за пулями! Понял?!

– Не надо горячиться. Я ведь тоже как-то заинтересован попасть. Спокойно! – Он весь подобрался, как рысь перед прыжком. Из-под парика на лоб стекал пот. – Вот сейчас!

В коридоре уже откровенно издевались:

– «Ах, дорогой, я, вероятно, не усну сегодня!»

– «Ну-ну, дорогая, постарайся отдохнуть! У тебя слабое здоровье». Может, уже можно постучать? – И человек с неприятным лицом осторожно постучал.

– Еще нельзя. – В голосе «молодожена» слышалась досада. – Еще минуточку!

– Ого! Мы нервничаем! Наверное, мы поссорились, – посочувствовал благообразный. – Ничего, обойдется! Лезьте скорее наверх, молодой человек, – говорил он, кривляясь, но так, чтобы в купе не слышали. – Вот так! И постарайтесь уснуть. И вы, девушка. Поскорее! И потом, пояс носить вредно. Ложитесь! Вот и молодец.

В купе «девушка» нажала на спуск. Вспышка, и никакого звука, только сквозь окно заметно было, что как будто упала какая-то фигура – вероятно, стрелочника, потому что поезд промчался мимо небольшого разъезда.

– Ты уверен, что попал? – сдавленным шепотом спросил «молодожен».

– Да! Всю обойму! По-моему, он даже не успел вскрикнуть. Повалился, как мешок с дерьмом. Можешь считать деньги!

– Хорошо! Теперь в постель. Они должны уснуть за двадцать минут, понял? Не раздевайся.

– Да, но они могут заметить!

– Они ничего не заметят. Они пьяны. А потом, им нет никакого дела. Ложись! – «Молодожен» полез наверх. – Покойной ночи, дорогая!

В коридоре язвили:

– Он говорит ей сейчас, наверное: «Покойной ночи, дорогая!» – потешался благообразный.

В купе «девушка» ответила:

– Покойной ночи, дорогой!..

В коридоре человек с неприятным лицом передразнил женским голосом:

– «Покойной ночи, дорогой!»

– Я думаю, теперь уже можно. – И он снова осторожно постучал.

Ответа не было.

– Как быстро уснули, канальи! – восхитился благообразный и открыл дверь.

В купе было темно, а за окном мирно мелькали огни и деревья.

– А проводник так и не пришел! Напился, мерзавец, и спит, – проворчал человек с неприятным лицом, укладываясь наверху. – Ну, ладно, я сплю!

– Я тоже, – ответили снизу, уже засыпая.

Все стихло, а минут через двадцать поезд начал замедлять ход, будто кто-то рванул стоп-кран.

Едва он остановился, как «молодожены» словно по команде поднялись. Их спутники давно спали, а верхний вдобавок храпел в голос.

– Быстрее! – сказал «молодожен» шепотом. – Он стоит полторы минуты.

– Снегу навалило по колено. Можем не успеть. – Переодетый девушкой был уже на ногах.

Они взяли два небольших саквояжа и осторожно вышли. Храп сверху тотчас прекратился, и человек с неприятным лицом бодро спрыгнул вниз. Благообразный уже сидел в одном нижнем белье, потом лихорадочно оделся. Было заметно, что оба они ни минуты не спали и вовсе не были пьяны.