Текст книги "ТТТ"

18

Пока они ехали и шли к Сестре, июльское солнце разогнало туман и морось, стало жарко и душно, но весело.

– Паша, – недоумевающе спросила Марина. – А почему кондуктор нам продала только три билета? Ведь я просила на всех четверых.

Паша крепко задумался, а ответил за него быстрый Сашка:

– А мне показалось, что Симбу вообще никто не видит. Вы представьте – в наш дачный автобус с бабульками входит негритёнок с копьём, а пассажиры даже головы не повернули. На нас небрежно кое-кто глянул – и всего-то. И тётя Настя на лестнице нас только троих видела. А мы Симбу видим и даже пощупать можем. Тут опять какая-то тайна.

– А это мы сейчас проверим, – встрял в разговор Паша. – Видите, сзади нас дед-рыбак догоняет?

Он подмигнул друзьям, и ребята пропустили Симбу немного вперёд, чуточку приотстав, и подождали, когда с ним поравняется торопливый дедок с двумя удочками на плече.

– Дедушка, – обратился к рыбаку Саша. – Скажи тому негритёнку, чтобы не бежал. А то он глухой, не слышит.

Дед покрутил головой, свирепо поглядел на ребят, решил, что его разыгрывают, и молча хотел пройти мимо. Тогда Паша прямо спросил его:

– Дедушка, вы что, его не видите? – и коснулся рукой рыбака головы остановившегося Симбы. Лучше бы он этого не делал. Ошеломлённый дедок, ощутив под своей рукой чью-то кучерявую, но совершенно невидимую шевелюру, сразу не поверил, и, испуганно бросив удочки, уже обеими руками стал ощупывать нечто странное перед собою. Осознав, что перед ним чья-то голова, живая и улыбающаяся, но невидимая, он вдруг взвизгнул, бросил удочки, выскочил из «болотников» и с невиданной быстротой в одних шерстяных носках кинулся прочь, смешно перебирая ногами, шёпотом ругаясь и неистово крестясь.

Ребята посмеялись, пожали плечами, а Пашка пробурчал, улыбаясь:

– Теперь жди по городу слухов о нашествии монстров-невидимок, нападающих на одиноких рыбаков.

Все продолжили свой торопливый поход вслед за невозмутимым Симбой, точно цапля вышагивающим впереди по узкой вьющейся тропе со своим первобытным оружием в руке.

Странно было то, что он прекрасно ориентировался в этой незнакомой для него местности, не крутил головой и не искал какие-либо ориентиры. Было видно, что он имеет определённую цель и точно знает, куда идёт. Создавалось впечатление, что им кто-то управляет. Симбу деловито дошёл до старого их лагеря и повернул к скале, где они совсем недавно беспомощно болтались на сорвавшейся связке, а потом нашли осколок этого чудо-камня. Едва ребята свернули за ним, как Пашка почувствовал, что от камня, лежащего у него в кармане, волнами пошло тепло и какое-то шевеление. Он вытащил его из кармана, развернул из платочка и ахнул. Саша и Марина тоже бросили взгляд и тоже застыли от изумления. На Пашкиной ладони лежал уже не камень, а дивный каменный цветок, что-то вроде приоткрывшегося бутона пепельно-оранжевой розы. По бутону переливались радужные волны, они спиралью закручивались против часовой стрелки, как бы уходя вглубь цветка, отчего цвет его становился насыщеннее и глубже. И самое поразительное – бутон постепенно, на глазах изумлённых ребят закрывался, лепестки сдвигались теснее и туже, а цвет в центре бутона становился всё ярче. Только один Симба не проявил к цветку особого внимания. Он бросил на него внимательный, вроде бы оценивающий взгляд и продолжал подниматься по склону к подножию Сестры.

Они подошли к скале, остановились на площадке перед ней, и собрались в кучку вокруг всё более наливающегося цветом удивительного цветка. Марина не выдержала:

– Паш, дай мне подержать эту прелесть! – взмолилась она и выхватила цветок из рук друга. – Какая красота, ребята, какие цвета! Это же описать невозможно! Смотрите, а бутон всё уже и уже… Он как живой, даже чуточку трепещет.

В порыве упоительного восторга Марине с каменной розой на вытянутых руках захотелось танцевать, и она, заливаясь звенящим смехом, сделала несколько па вальса, в порыве чувств поцеловала цветок в самый бутончик и… пропала.

Ребята даже не сразу поняли, что случилось.

– Марина, ты где? – неуверенно спросил, оглядываясь, Сашка. Паша тоже тревожно осматривался. Она только что была перед ними – и вдруг исчезла, как Снегурочка в зимней сказке, но даже облачка не оставила. Ребята закрутились, осматривая всё вокруг. Пашка посмотрел даже вверх, как будто Марина могла вспорхнуть жаворонком и улететь к солнцу. Только Симба сохранял олимпийское спокойствие. Он стоял перед ребятами в полной боевой форме и невозмутимо взирал на суету вокруг него.

Вспыльчивый Сашка не выдержал:

– Ты что стоишь, как саксаул в пустыне? Маринка пропала! Ты видишь, нет её, и камня тоже нет. А ты торчишь с палкой бамбуковой и только глазами хлопаешь. Может, ты знаешь, где она?!

Ни один мускул не дрогнул на лице Симбы. Так же спокойно и невозмутимо он ответил на немыслимом русском языке:

– Духи знать всё. Симба знать всё. Малина далико. Сикора.

– Чего «сикора»? Где далеко? Договаривай, пень бамбуковый! – разъярился Сашка. – Да что с него взять? Туземец! Ни бэ, ни мэ, ни кукареку, одним словом.

Он отвернулся и вдруг заметил мелькнувшую тень за выступом скалы недалеко от них.

– А это кто там? Паша, за нами опять следят, – уже спокойно сказал он, не глядя в ту сторону. – Кто это может быть? Неужели старый знакомый на джипе?

Он хотел было кинуться в погоню, как его резко остановил Симба. Он стоял напрягшийся, с грозным взглядом, словно напряжённо высматривал что-то вдали. Затем протянул руки в сторону скалы, за которой кто-то прятался и громко произнёс несколько слов, закрыв глаза и со свирепой гримасой на лице. Ребятам сделалось смешно и чуточку страшно. По телу пробежал странный холодок.

Несколько секунд всё было тихо. Вдруг за скалой мелькнула тень, кусты раздвинулись и на поляну тихо и осторожно, как сомнамбула, с широко открытыми и немигающими глазами вышел их старый знакомый Ганс в своём добротном джинсовом костюме. Руки его были вытянуты вперёд. Он тихо передвигался, обходя камни и густые заросли подлеска и было видно, что он действительно спит. Им управлял Симба, пристально наблюдающий за ним, и было заметно, с каким большим усилием он это делал. Ганс медленно приблизился к пораженным ребятам и застыл перед ними. Руки его медленно опустились, глаза уставились в одну точку, на лице застыла унылая обречённость.

В этот момент на лице старого шамана, сидящего в сквере на площади Совершеннолетия, отразились озабоченность и явный интерес к чему-то. Он склонил голову набок, пошептал что-то через левое плечо, посыпал серый порошок перед собой и резко скомандовал на незнакомом языке.

Симба победно потряс перед застывшим лицом Ганса своим бамбуковым копьём и что-то ему сказал. Сомнамбула, как ни странно, его понял и медленно ответил:

– Ганс. Ганс Келлер, Дюссельдорф.

После этого немец задёргался, проблески сознания появились у него в глазах, в них промелькнуло удивление и страх, но Симбу взмахнул копьём и прикрикнул на него и он опять забылся в трансе, покорно и тихо, но отчётливо, произнес:

– Находка. Чаша Грааля. Шамбала.

После чего затрясся в лихорадке и повалился на траву. Симбу поморщился:

– Сипать. Сипать. Хорошо.

– Ну и история с географией! Видимо, фрицу ну очень нужен наш камешек. Поспи, дорогой, – разрешил милостиво Сашка, – а мы пока обсудим, как нам быть дальше. Паш, что мы имеем?

– Что-что? Марина исчезла куда-то вместе с камнем. Гансик этот опять объявился. Инопланетянин сумасшедший, может быть, в окрестностях бродит.

– Интересно, а как там представитель Ватикана? Этот монах, я думаю, все ещё изучает крышу одной из городских пятиэтажек. И вообще – это же сколько их в Находке собралось, охотников за камнем. Вполне можно симпозиум международный, или даже межпланетный открывать у нас по аномальным явлениям. Слушай, Паша, а что он ещё сказал – какая-то чашка, какая-то Шамбала?

– «Шамбала» – это тибетский таинственный город в горах. Я у Николая Рериха читал про него. Там вроде бы живут самые мудрые бессмертные люди Земли, которые управляют землянами – не всегда, конечно, но во всяких критических ситуациях вмешиваются, стараются не допускать фатальных войн и гибели нашей цивилизации. И не «чашка» он сказал, а «Чаша Грааля» – это тоже из древней легенды. Вроде как в эту чашу собрали кровь распятого Христа, и потому она стала творить чудеса. Он, кажется, считает наш камень черепком этой таинственной чаши. Ну, хочешь, я тебе книжку потом дам почитать. А то ты сейчас забыл об основном – ведь нас сюда привёл не кто иной, как сам Симба. Вот давай у него теперь и спросим, зачем это ему было нужно. Только как он нам это объяснит, если по-русски знает всего десяток слов.

Они обернулись к Симбе и застыли в оцепенении. Из-за спины ничего не подозревающего Симбы на них смотрело чёрное бездонное дуло пистолета.

На лице сидящего на площади Совершеннолетия старого шамана отразился нескрываемый страх, его глаза широко открылись и невидяще посмотрели куда-то очень далеко.

Ребята подняли глаза повыше и увидели своего старого знакомого, владельца «Лэндика» – мафиози Абдуллу. Но самое печальное было в том, что Симба с его магическими приёмами его не видел и смотрел на ребят своим спокойным гордым взглядом, как ни в чём не бывало. Абдулла, однако, уже давно, видимо, за ними наблюдал и кое-что понял. До него дошло, что если Симба его увидит, то с ним будет то же самое, что и с его подельником Гансом. Чтобы не допустить подобного, он рукояткой пистолета несильно, но достаточно резко и нарочито небрежно ударил ничего не подозревающего негритёнка по курчавой голове. Симба удивлённо закатил глаза и медленно осел на тропу.

Старый шаман на городской площади дёрнулся, словно его ударили, покрылся холодным потом, задрожал в лихорадке, откинулся назад и потерял сознание.

– А теперь мальчики, быстренько камешек волшебненький вот сюда, – Абдулла протянул свою мосластую ладонь, – и мы разойдёмся в разные стороны довольные собой и друг другом. Имейте в виду, что это, – он угрожающе покачал пистолетом, – не игрушка. Только спокойно, калибр 7.62 и не таких укорачивал.

Он устрашающе посмотрел на ребят и повысил голос:

– Не вижу энтузиазма, молодые люди.

Ребята стояли ошеломлённые налётом и не знали, что делать. Понятно, что Абдулла не знает, что камень исчез вместе с Мариной. Но говорить ему об этом, кажется, не стоит, а то нервы у него сдадут, и нажмет, случаем, на курок. И они негласно сговорились тянуть время, а там будет видно.

– Дя-я-яденька, – затянул Сашка, – какой камень? У нас был какой-то камень, но мы его потеряли вот здесь где-то. Вот мы и приехали его искать, а тут какой-то больной иностранец упал и лежит. Мы хотели скорую помощь вызывать, да не успели. Скажите, что нам делать? Давайте мы камень поищем, вот где-то здесь мы его потеряли.

Сашка продолжал противно гнусить, украдкой поглядывая на мафиози с пистолетом. Но на того эта интермедия не произвела впечатления. Не опуская пистолета, он подошёл к ребятам и грубо похлопал их по карманам. Камня в них не оказалось.

– Так, гимназисты, а где ваша подружка? Ведь она была с вами утром. В кустиках спряталась, скромненькая моя? Животик заболел? Ха-ха! А камешек видать у неё в джинсиках, ха-ха, прячется! Давайте, показывайте скоренько, где она, иначе я вам дырок в маечках понаделаю. И этот кучерявый гуталинчик – первый в очереди!

Он ткнул пистолетом в сторону лежащего Симбы и неожиданно выстрелил в землю рядом с ним для испуга. И в этот самый момент перед ним и ребятами мгновенно и совершенно бесшумно появился странный-престранный тип.

Это был человек неопределённого возраста с измождённым серым от грязи лицом, в старой рваной сутане с полуоторванным капюшоном, с сумасшедшим взором горящих глаз под воспалёнными красными гноящимися веками. Он что-то бормотал на непонятном языке и с ужасом смотрел на стоящих перед ним ребят и мафиози с дымящимся пистолетом в руке, непрерывно осеняя себя мелкими крестами правой рукой. Но самое поразительное было то, что у него на левой грязной, немытой, видно, уже несколько недель ладони лежал пропавший совсем недавно вместе с Мариной таинственный волшебный Камень. Одного взгляда ребятам хватило, чтобы понять, что необыкновенный цветок куда-то пропал, что камень вернул себе свою обычную форму и был чрезвычайно возбуждён. По его поверхности катились волны тёмно-багрового цвета с чёрным траурным окаймлением, изредка открывающиеся кроваво-красными короткими и жёсткими лучами. Но камень заметили не только они. Мафиози увидел его одновременно с ребятами, но его реакция была стремительной. Одним прыжком Абдулла преодолел три метра до несчастного Алквилла, ибо это был именно он, левой рукой сгрёб камень с ладони фанатика, а правой, ещё держащей пистолет, привычно саданул Алквилла по темечку, отчего тот упал как подкошенная трава, даже не пискнув и не поняв, куда он попал и что с ним случилось.

Теперь счастливый новый обладатель вожделенного камня, не обращая никакого внимания на ребят, стал внимательно и с тупым восторгом рассматривать его. Пашка не выдержал такого издевательства.

– Это наш Камень, верни его нам. Мы его нашли и они, – он показал куда-то вверх, – разрешили нам владеть этим камнем.

Абдулла опомнился:

– Слушай сюда, гимназия! Сунешься – руки-ноги оборву и спички вместо них вставлю, – угрожающе сказал он, отошёл от ребят в сторону, снова посмотрел на камень, радостно засмеялся, несколько раз с алчным блеском в глазах ласково погладил его, чмокнул в оранжевый лучик и… тотчас исчез с глаз уже несколько привыкших к этому ребят.

– Ну вот, опять в прятки играем, – разочарованно протянул Паша. – Это становится уже слишком скучно! Сначала исчезает Марина, потом откуда ни возьмись, появляется какой-то дикий монах с нашим камнем, затем куда-то пропадает сам Абдулла и с камнем, и с пистолетом. Я надеюсь, динозавр Годзилла ниоткуда сейчас не выпрыгнет?

– Насчёт динозавра не уверен, – мрачно подхватил Сашка, – но лично я хотел бы спросить у того, кто нас сюда привёл, что всё это значит.

Он кивнул на лежащего на земле и открывшего один глаз Симбу.

– Да, как ты, кстати? – спросил Паша негритенка и, достав из рюкзачка фляжку, дал ему напиться.

В это время старый шаман на площади Совершеннолетия пришёл в себя, отёр с холодного лба ледяной пот и продолжил своё заунывное скучное камлание.

Левый глаз Симбы заплыл здоровенным фингалом, впрочем, почти незаметным на его лице цвета тёмной ночи. Однако юный негр довольно быстро пришёл в себя, вскочил на ноги, погрозил кому-то, очевидно, мафиози, своим грозным копьём, и снова встал в свою обычную позу ожидания. Паша не выдержал:

– Ты чего ждёшь, вояка? Где Марину искать? Где наш камень? Ты чего нас сюда привёл? Что нам делать дальше?

Но ни один мускул опять не дрогнул на лице юного стоика. Он спокойно и серьёзно посмотрел Паше в глаза и сказал:

– Симба ждать! Биыстра!

Тут не выдержал Сашка:

– Чего опять ждать? Что «биыстра»? Ты нам, кажется, просто голову дуришь. Все из-за тебя случилось: и Марина пропала, и чудесный камень мы потеряли. Да мы тебя сейчас твоим же потешным копьём и отдубасим, Сусанин ты африканский.

Он уже сделал шаг по направлению к Симбе, но его остановил задумчивый голос друга Паши:

– Сань, глупостей не делай, а? Вспомни, кто сопит тут в траве. Ганс Келлер – кажется, так его зовут? – тоже ведь чего-то хотел, но ничего не смог. У Симбы какие-то африканские штучки имеются, против которых мы бессильны. Да нам ничего и не надо предпринимать. Сдаётся мне, что Симба как-то общается с тем шаманом на площади, который уж точно знает, что нужно делать, а нам действительно остаётся только ждать.

И только он замолчал, как вдруг перед ними в знойном воздухе, напоённом ароматами цветущих трав и кустарников, на строгом фоне прибрежных скал появилась радостная улыбающаяся счастливая Маринка со своим постоянным рюкзачком за спиной и с охапкой огромных диких пионов, тигровых лилий и ещё каких-то невиданных гигантских жгуче-красных цветов.

Ребята не верили своим глазам:

– Маринка, наконец-то! Ты куда пропала? Где была? У нас тут такое творится – мы уже ничего не понимаем! Ты больше никуда не исчезнешь? – затараторили они.

– Привет!!! – Марина, увидев мальчишек, и вовсе засияла, подбежала и едва не завалила их своими объятьями на землю. – Я так соскучилась по вам, так старалась вернуться, что, представьте себе, сбежала почти со своей свадьбы! Вы должны оценить мою верность! – хитро посмотрела она на них. – Хотя, где уж вам?

– Какая свадьба? Ты что, за этот час уже успела затеять свадьбу? А говорила-то, говорила – надо долго выбирать, надо присматриваться к человеку…

У ребят были круглые от удивления, ничего не понимающие глаза. Но теперь уже изумилась и Марина:

– Всего один час? Да я несколько дней была в гостях у племени Белого Леопарда. И на самом деле, это было так здорово, ребята. Я была для них настоящей богиней, и за это время помогла им победить орды диких кочевников. А потом, вы не поверите, меня хотели выдать замуж за самого храброго охотника и воина племени, за юного вождя Унушу. Между прочим, парнишка тот ещё – одной стрелой двух уток на лету сбивает. И я ведь могла там остаться навсегда, но мне всё-таки удалось вернуться, хотя это было очень нелегко… Я расскажу вам всё подробно, но попозже, а сейчас надо решать, что делать дальше. Я вижу, у вас тут уже вечереет. Симба, – обратилась она к африканцу, – ты все-таки зачем нас сюда притащил?

– Вот-вот, – поддакнул Сашка. – Чтобы учинить эту потасовку?

Он показал было на поверженных охотников за чудесным камнем, но, ко всеобщему удивлению, в кустах уже никого не было. Ребята осмотрелись и заметили лишь мелькнувшую далеко среди скал сутану дикого монаха. Его немецкого коллеги по несчастью тоже уже не было видно. Но ребятам некогда было огорчаться. Им стало ясно, что пришла пора действовать.

Симба требовательно протянул руку к Марине.

– Камэнь, – строго промолвил он. – Дай.

Марина, вытащившая было камень из кармана, невольно спрятала руку за спину.

– Зачем тебе он? Что ты хочешь делать?

Но Симба был настойчив, требователен и по-прежнему немногословен.

– Симба нада, – повторял он. – Симба знать.

Марина вопросительно взглянула на ребят. Пашка пожал плечами и решил:

– Да пусть возьмёт! Для этого он, видимо, нас сюда и затащил. Дед его – колдун африканский, а он его помощник. Ведь если бы не он, кто знает, эти бандиты давно отобрали бы у нас Камень. Да ему ничего не стоит и нас усыпить, как ту пехоту, – он показал глазами в сторону сбежавших. – Дай ему камень. Он теперь и ему тоже принадлежит. Может быть, он действительно что-то знает.

Бережно, как величайшую драгоценность, взяв Камень, Симба прикоснулся к нему губами, пошептал над ним, нарисовал в воздухе некие непонятные ребятам знаки. Камень внезапно ожил, налился оранжевыми волнами, мелко завибрировал. Он снова свернулся в загадочный бутон, из которого вдруг вырвался неожиданный тонкий оранжевый луч, который упёрся в серую известняковую скалу перед ними, напрягся, послышалось тонкое мелодичное звучание, луч стал расширяться, а звон усиливаться, и пораженные ребята увидели, как скала перед ними вдруг растаяла, в ней появился широкий проход с гладкими, словно вырезанными ножом стенами и сводчатым потолком. Симба опять пробормотал что-то и бесстрашно двинулся в появившийся проход, беззаботно помахивая своим бамбуковым копьём и посыпая вокруг себя каким-то загадочным серым порошком. Ребята переглянулись, пожали плечами и нерешительно двинулись за ним.

19

Идти было не трудно. Сфокусированный оранжевый луч слабо освещал проход, пол был ровный, повороты не резкие. В однообразных, из серого известняка, стенах иногда встречались остатки древних коралловых рифов, раковин, местами их прорезали чёрные зигзаги даек диабазов или андезитов. В нескольких местах проход пересекали крупные, в несколько метров толщиной, гидротермальные карбонатные жилы, пустоты в которых были сложены щётками изумительных по красоте и блеску кристаллов кальцита, флюорита и других чудесных минералов, заманчиво переливающихся в свете таинственного луча.

Через некоторое время ребята почувствовали значительную перемену в обстановке. Исчезло чуть слышное звучание, сопровождавшее их с первого момента проникновения в глубь горы.

В оранжевом свете пещерные своды стали ещё более загадочными и прекрасными. И самое главное – они поняли, что уже двигаются по простому пещерному ходу, вырубленному в скале в невесть какие времена. Потолок хода был неровный, и на нём и на стенах были нередко были видны следы рубил древних каменотёсов.

Ребята двигались внутри скалы уже около получаса. Они прошли несколько резких поворотов, случались перекрёстки и раздвоения, но всякий раз дорогу им указывал волшебный проводник, освещая только тот путь, который считал нужным, и который, похоже, был единственно правильным. Вдруг Симба, шедший первым с камнем в руках, резко остановился. Оранжевый луч стал напряжённым и острым. Он упёрся в пол впереди ребят, ощупал его и вдруг часть пола перед ними с грохотом провалилась, образовав тёмный провал шириной метров пять. Позади них что-то тоже грохнуло, осыпалось, оттуда повеяло пылью и сыростью. Симба повернулся и посветил назад – весь ход позади них был завален обрушившимися сверху обломками.

– Ребята, это ловушка, – мрачно заметил Паша.

– Да, – протянул Саша, – ни назад, ни вперёд.

– Да ладно вам, – успокоила их Марина. – Симба и волшебный Камень, наверное, знают, что делают. Наши мудрые проводники, я думаю, не бросят нас в беде.

И точно! Симба пошептал что-то в сторону провала, и оранжевый луч стал расширяться, превращаясь в сферу, которая охватила всех четверых ребят. Затем светящийся шар вместе с ребятами плавно приподнялся в воздух и медленно и неслышно перелетел через пугающий тёмный провал. Когда ребята поняли, что произошло, они уже стояли на другой стороне преграды, а Симба уже готовился продолжить путь. Как ни в чём не бывало, он ещё что-то пошептал, бросил щепотку серого порошка в зияющую бездну, откуда вдруг послышалось глухое ворчание, почувствовалось некое скрытое движение. Симбу это нисколько не смутило. Он воинственно потряс своим игрушечным копьём, и опять молча двинулся дальше, скользнув по друзьям быстрым оценивающим взглядом. Ребята молча потянулись за ним. Ничего другого им было не дано.

Опять потянулись серые стены с редкими дайками и гнёздами занорышей с щётками и гроздями удивительных кристаллов. Однако любознательный и цепкий Пашин взгляд всё чаще выхватывал в прожилках и гнёздах частые включения желтого блескучего металла. Наконец в одном месте он остановился, подозвал к себе ребят и показал им блестящий неровный прожилок в тёмной стене.

– Ребята, это золото! – твёрдо заявил он. – Я давно слежу за ним по стенам. Его становится всё больше и больше. И мы, кажется, подходим к крупным золотым залежам. А эти ходы, наверное, пробили древние рудокопы, которые его добывали.

Друзья с интересом начали осматривать и изучать стены, но нетерпеливый Симба вновь позвал их вперёд.

Минут через двадцать ребята заметили, что потолок повышается, сам коридор становится шире, и с боков к нему стали примыкать другие такие же ходы. Вскоре они вошли в большущий зал, стены и потолок которого терялись в темноте.

– Где это мы? – с интересом оглянулась Маринка, которая, казалось, как и Симба, чувствовала себя в недрах горы, как дома.

Ответить ей было некому, ибо мальчишки были подавлены открывшейся грандиозной пустотой. Пояснить все это мог только невозмутимый Симба, но из своего словарного запаса русских слов он смог найти только: «Корошо!» и «Многа!», которые и повторял в восхищении. Ребята немного осмотрелись. И тут раздался радостный вопль глазастого Сашки:

– Ура! Смотрите, здесь есть факелы. Сейчас здесь будет светло, как днём.

Он победно потряс коробком спичек, подбежал к стене и выхватил из каменной ниши палку с прикрученным к ней куском бересты. Березовая кора занялась от спички как сухая бумага. Поодаль в другой нише теснились другие берестяные факелы. Через минуту вся грандиозная каменная зала осветилась ярким пламенем горящей пересушенной бересты. Друзья окинули взглядом разом всю пещеру и все хором ахнули – в центре зала, на постаменте из белого камня стояла во всём великолепии золотая статуя прекрасной девушки. На вытянутых вперёд и сложенных вместе ладонях она что-то держала. Она смотрела вперёд широко открытыми глазами, рот её был приоткрыт в тревожном крике, и вся она была словно остановлена в каком-то стремительном порыве, блики от факелов трепетали на её лице, отчего казалось, что это её глаза играют живым блеском.

Заинтригованные ребята подошли поближе, пристально вгляделись в лицо древней пророчицы, затем оглянулись на Маринку, потом – снова на статую. Глаза их изумлённо округлились, рты приоткрылись. Они опять посмотрели на Маринку, и Сашкин голос произнёс:

– Мариша, а ведь это ты! Ей богу, ты, только золотая!

Ребята во все глаза уставились на необыкновенную статую. Сходство было несомненное. Даже одета статуя была в брюки, в которых угадывались Маринкины джинсы.

– Что же это значит? Как такое может случиться? Ведь этому золотому изваянию, наверное, тысяча лет!

– Около того, – задумчиво добавил Пашка. – Это же легендарная «Золотая баба». О ней до сих пор у местных народов сохранились легенды, и ее изо всех сил не один век ищут историки и кладоискатели. А на ладонях у неё, видите, это же наш замечательный камешек. Точно такой же, но из золота. Ты где была сегодня, пока мы разбирались с теми психами? – подозрительно спросил он Марину.

– Мальчишки, а может быть, вы и правы. Вы мне, можете не верить, но я целую неделю была в гостях у древних чжурчженей. Честное слово! Давайте немного отдохнём, перекусим, а то я что-то проголодалась, да и вы уже еле ноги носите. А пока вы будете бутерброды уничтожать, я вам всё подробно и расскажу.

Она сняла рюкзачок, вынула оттуда небольшую чистенькую циновку, сплетённую из лесных трав, постелила её на пол пещеры и выложила на нее припасы, которыми, оказывается, снабдили ее жених Унушу и его племя Белого Леопарда. Здесь были куски копчёной свинины, отварная изюбрятина, вяленая рыба, лепёшки, из пресного теста, но очень вкусные, с привкусом кедровых орешков. Ребята, чуть не урча от голода, накинулись на гостинцы тысячелетней давности, отмечая их вкус и свежесть, а Марина, прислонившись к постаменту своей золотой копии, начала свой рассказ:

– Я тогда, помните, покружилась с камнем в руках, потом погладила его и поцеловала в самый бутон, прикрыв глаза, а когда открыла их…