Текст книги "Цена ошибки"

Утром, когда стал проверять, все ли живы после моего, мягко говоря, не очень профессионального лечения, я был по-настоящему изумлён: раны у всех выглядели так, словно им не несколько часов, а как минимум пара дней. Я даже заподозрил, что тут у всех такая быстрая регенерация, но как оказалось, это не так. Люди и сами выглядели шокированными. Те, у кого раны были не слишком серьёзными, даже вполне могли передвигаться на своих ногах.

На меня поглядывали, но я пока не заметил в этих взглядах ничего опасного. Скорее, смотрели так, словно чего-то подобного и ожидали от меня, а я всего лишь подтвердил правильность их мыслей. Но лёгкое опасение во взглядах всё-таки улавливалось.

Мне пришлось признаться самому себе, что мой менталитет сильно отличается от менталитета местных людей. Не знаю, как на их месте повёл бы себя я, но уж точно не делал бы вид, словно ничего необычного не случилось.

– Просто ты потерял память, – пояснил мне Ледар. Вот он точно не кидал на меня странных взглядов. Скорее, ему было до жути всё интересно. – Воитель ведь тебе уже рассказывал.

– И что? – Для меня «просто потерял память» не было железным аргументом.

– Раз Отец забрал твою память, значит, дал что-то взамен. Все знают, что ты теперь не просто человек. Отец на кого угодно свой взгляд не направляет. Его расположение трудно завоевать.

– И зачем бы ему нужна была моя память? – спросил я, скептически поглядев на парня.

– Может, и ни к чему, но ведь просто так что-то даровать нельзя: цениться не будет. А память – ценность большая. По потере и награда.

Так что утром, осмотрев раненых людей, мы спешно собрались и покинули «дурное место».

– Может, нам надо свернуть с дороги? – поинтересовался я у Браира, который в последние часы постоянно отирался рядом. Я даже заподозрил, что Роар приставил его следить за мной.

– Зачем?

– Ну как же? Сначала деревня, потом эта поляна. Такое чувство, что тени облюбовали эту дорогу. Может, поэтому люди оставили эти места?

Браир посмотрел на дорогу под своими ногами как на личного врага и хмуро кивнул:

– Может, и так. Да только дорогу выбирает воитель, и нечего нам ему советовать. Он поболе нашего знает. Да и раньше всё спокойно тут было.

Мне совсем не понравилось последнее уточнение. Что-то мне нашёптывало, что не стоит развивать эту мысль.

Чем дальше мы шли, тем сильнее я ощущал тот самый химический запах, который почувствовал от трупов зверей, напавших на лагерь. Казалось, запах шёл со всех сторон, нависая над нами, как прозрачный туман. Кажется, все остальные тоже это ощущали.

Может, это радиация? Интересно, а она как-нибудь пахнет? Кажется, сама по себе она не имеет запаха, а вот что-то там другое сильно пахнет озоном, оставляющим на языке привкус металла. Здесь же явно было не это, но мало ли как в этом мире пахнет радиация.

То ли из-за запаха, то ли ещё по какой-то причине, но мне постоянно хотелось есть. Я даже заволновался, но потом подумал, что организм растёт, ему надо больше пищи, вот он и намекает мне об этом.

С каждым днём мне становилось всё тревожнее и тревожнее. Я посматривал на Роара, но тот не делал ни малейшей попытки изменить направление, хотя время от времени хмурился.

Хорошо хоть раненые поправлялись с большой скоростью. Все уже могли идти сами, да и повязки кое-кто полностью снял.

Это случилось на очередном привале. Мы, как обычно, не спеша двигались весь день, явно никуда не торопясь. Постепенно становилось всё темнее. Мы с Ледаром (они с Браиром теперь постоянно маячили рядом) давно натаскали хвороста. Раньше у Ледара кроме этого было ещё полно дел, сейчас же его освободили от всего, оставив лишь присмотр за мной. Не скажу, что я сильно против. В отличие от того же Браира, которого на разговор раскрутить было весьма сложно, Ледар мог бесконечно говорить обо всём на свете.

Так вот, когда уже почти стемнело, и мы готовы были садиться ужинать (есть хотелось так, что скулы сводило от нетерпения), появились они.

Я заметил их моментально. Левый глаз дёрнуло так, словно по нему кто-то недавно ударил. Я глубоко вздохнул, пытаясь взять под контроль слегка завибрировавшее от нетерпения тело. Теперь, глядя на них, я понимал, что моё желание есть не имеет никакого отношения к обычной пище. У меня даже слюна во рту собралась. Я тяжело сглотнул. Пальцы слегка задрожали, заставив меня сжать кулаки. Казалось, мои руки жаждут вцепиться в кого-нибудь.

Они стояли вокруг лагеря и, подняв ободранные морды, выли. Волки! Вернее, это было что-то потустороннее. Определить это было не сложно, даже с учётом того, как мало я в своей жизни сталкивался с чем-то подобным. Во-первых, у обычных волков глаза не светятся зелёным, как светофоры. Во-вторых, у обычных животных на месте животов не могут торчать оголённые ребра, окутанные всё тем же зелёным светом. И, в-третьих, я почему-то полностью уверен, что у волков позвоночник покрыт шкурой, а не белеет открытыми костями. Когда они двигались, то оставляли чуть мерцающий зеленоватый след, похожий на не слишком густой туман. Эти существа, несмотря на свой вроде бы материальный вид, таковыми не являлись.

Люди их не видели, но зато отчётливо ощущали, ведь все сразу вскочили со своих мест, схватились за мечи и принялись озираться. В их глазах можно было увидеть не простую тревогу, а ужас смертельно напуганных людей. Но надо отдать им должное: никто не побежал, лишь Браир плевался и поминал Отца, клянясь ему в чём-то там.

Возможно, люди слышали их вой, не могу сказать, но вот лично меня этот звук донельзя нервировал. Я сам не заметил, как поднялся на ноги и хищно прищурился. Немного нервно переступив с ноги на ногу, я чуть подался вперёд, а потом всё для меня слилось в одно-единственное движение. Уверен, что в тот момент моим телом управлял кто угодно, но только не моё собственное сознание.

Я лишь успевал заметить, как останавливался около очередной твари (пока не узнаю, кто это на самом деле, буду называть их так), хватал её и через мгновение волк рассыпался чуть влажным, полупрозрачным туманом. В отличие от прошлых существ, с этими я расправлялся гораздо быстрее.

Наверное, в какой-то момент они поняли, что их становится меньше, некоторые даже попытались как-то не слишком серьёзно напасть на меня, но моё тело было быстрее.

Вскоре я остановился точно в том месте, откуда стартовал, и меня отпустило. Неестественный голод пропал, его сменила какая-то наполненность, сытость, я бы сказал. Глаз перестал нервно дёргаться. Покров памяти колыхнулся, я тут же обратил на это внимание, но спустя мгновение позабыл.

– Что это было? – хрипло спросил Ледар, нервно оглядываясь по сторонам.

Неужели никто не заметил?

– А что было? – невинно поинтересовался я. – Чего все подскочили?

– Ты что, не почувствовал? – Ледар удивлённо глянул на меня, но в следующую секунду его взгляд снова принялся обшаривать местность.

– Что я должен был ощутить?

– Тени. Они совершенно точно только что были тут, – шёпотом сказал Ледар. – Тьма сгущалась вокруг нас, а потом словно пропала.

– Ушли?

Ледар одарил меня взглядом, которым всегда смотрел, когда я, по его мнению, говорил или спрашивал глупости.

– Они не стали бы так просто нас отпускать, – пояснил он. – Стой здесь и никуда не уходи. Я быстро.

Он стремительно ушёл, явно к воителю. И хорошо, мне нужно обдумать случившееся: не каждый день со мной такое происходит. Хотя в последнее время странностей до обидного много, это да.

Отойдя немного в тень, я попытался повторить свой ускоренный забег ещё раз (первый был после нападения материальных зверей). Снова ничего не вышло.

Сел прямо на землю и задумался. Я никогда не любил чего-то не понимать, а в этом мире, кажется, только и делаю, что чего-то не понимаю. Сначала меня каким-то непонятным образом занесло в совершенно иной мир и в чужое тело. Затем я заметил, что мои раны неестественно быстро заживают. После этого понял, что вижу какую-то потустороннюю ерунду, да и к тому же могу на неё воздействовать. При нападении я смог пробить череп животного простым броском камня, и это с учётом того, что никакой великой силой я не обладаю, ведь я просто тощий пацан, которого может скрутить в бараний рог любой взрослый мужчина. Я убил зверей тем, что вытянул из них что-то и поглотил. И вот сегодня апофеоз – самые натуральные призрачные волки.

Взлохматив рукой волосы, я хмуро оглядел всё ещё взбудораженных людей. Я точно знаю, что с моей памятью что-то не так. Иногда мне кажется, что некая завеса приподнимается, и знания приходят, но в следующий момент я и думать об этом забываю. От всего этого остаётся лишь ощущение, словно хотел что-то вот прямо сейчас сделать, а в следующий момент отвлёкся и забыл. Это дико раздражает.

Теперь совершенно точно можно быть уверенным, что в моём прошлом между тем моментом, когда я спустился из своего офиса, собираясь ехать домой, и моим пробуждением в этом мире случилось что-то весьма важное, но по какой-то причине этот пласт воспоминаний мне не подвластен. И я уверен, что причину сегодняшних, да и не только, событий нужно искать именно в этих утерянных воспоминаниях.

Подняв руку, я осторожно прикоснулся к веку левого глаза. Он меня беспокоил. Сначала я думал, что глаз травмирован, потом заподозрил, что с ним не всё так просто, а вот сейчас был полностью уверен: кто-то что-то сделал с моим глазом. И я очень хотел бы знать, что именно.

Закрыв глаза, я поднял голову вверх, с удивлением понимая, что за всё время, пока находился в этом мире, ни разу не посмотрел на небо. А ведь сделай я это раньше, сразу бы понял: мир совсем другой. Астрономом я не был, кстати, как и хирургом (иногда мне даже кажется, что я вообще никем не был), но уж созвездие Большой Медведицы отыскать на звёздном небе должен уметь каждый землянин.

Небо пока ещё было светлым, несмотря на то, что здесь, на земле, в лесу уже наступила ночь. Я намеревался дождаться, когда небо будет усыпано звёздами, чтобы отсечь последние сомнения, которые всё ещё оставались у меня.

Когда в лагере все немного успокоились и угомонились, меня позвали ужинать, но, к моему удивлению, есть мне совершенно не хотелось. Я сказал об этом, и от меня отстали. И неудивительно: здесь не станут уговаривать поесть, как маленького ребёнка.

А ночью, когда в лагере остались бодрствовать лишь караульные, я полностью убедился, что этот мир не мой. Звёзды были абсолютно другими. Никакой Медведицы, ни Большой, ни Малой, я так и не нашёл. Да и Млечного Пути, который обычно сиял туманной дымкой на ночном небе, тоже не было. А вот луна оказалась менее яркой, чем на Земле, но большей по размеру: можно было даже невооружённым взглядом отчётливо увидеть многочисленные кратеры.

Странно, я думал, что уже смирился со своим переносом, но, как оказалось, это не так. Вспомнились жена и сын. По обоим я весьма сильно скучал, особенно по сыну, хоть и старался о них не думать. Интересно, как они там? Всё ли у них в порядке? Сын, наверное, переживает: всё-таки у нас была весьма дружная семья. Хорошо ещё, что вырос он у меня умным. Оставалась надежда, что никуда не попадёт по глупости.

Наверное, кто-то другой на моём месте стремился бы обратно, но я такие душевные порывы нещадно давил. Я был полностью уверен, что пока эта дорога для меня закрыта. Да и как обычный человек может по собственной воле перенестись из одного мира в другой? Это не в нашей власти, я уверен. Тут задействованы иные силы, которых, может быть, я никогда так и не постигну.

Но, что интересно, где-то в глубине моей души тлела уверенность, что не всё так просто. Наверное, это оттого, что не верю я в случайности и действия, которые не несут в себе никакой логики и причины. Сам я вряд ли смог бы вот так перенести свою душу (сознание, разум или что там ещё?) сюда, значит, это сделал кто-то другой. И я никогда не поверю, что сделали это без веской причины, просто так. Как говорится, просто так даже мухи не летают. Причина есть у всего, надо её просто отыскать.

Я обвёл взглядом безмолвную стоянку. В самом деле, почему они не сворачивают с пути? Любой другой лидер группы попытался бы отыскать менее опасный путь, тем более что они тут все верят в тёмные силы и различных тварей. Вообще, не верить в них сложно, даже мне, учитывая всё, что случилось в последние дни.

Они ведь не боятся потеряться, не так ли? Но воитель упорно ведёт их вперёд по этой дороге, а ведь сегодня уже третий непонятный случай. А сколько их было до встречи со мной?

Неужели это единственная дорога, по которой можно добраться до линии фронта? Я уже даже сомневаюсь в том, что где-то там небольшой отряд воюет с некими степняками, уж больно нелогично воитель себя ведёт. А другие даже не думают выказывать своё недовольство, будто были заранее готовы к тому, что нечто подобное будет происходить на их пути.

А что если в этом мире нет безопасных дорог, и все это отлично знают? Если весь мир как минное поле, на котором каждый шаг может стать смертельным? Если подумать, то путешествие на Земле в средние века тоже, наверное, было небезопасным мероприятием. Правда, я не уверен, что тогда на путников нападали всякие призраки, а вот звери – очень может быть. А ещё любители поживиться за чужой счёт. Не стоит забывать и о болезнях.

В этом мире опасности немного другие. Впрочем, звери тут тоже имеются, да и от болезней никто не застрахован. Но ко всему этому есть ещё некие тени – потусторонние сущности, вполне способные, как оказалось, вселиться в живое тело.

И всё-таки должны же быть более безопасные пути. Мало кто из людей готов рисковать собственной шкурой, поэтому давно уже должны были отыскаться дороги, тропки, пути, где можно проскользнуть с наименьшими потерями. Неужели эта дорога – такая?

Но, когда я бродил по лесу в одиночестве, я не встречал никаких призраков. Кажется, в самом начале, когда я выбрался из оврага, что-то такое уловил краем глаза, и всё. В остальном мир казался мне вполне нормальным и обычным. Даже звери (кроме той кошки) обходили меня стороной; по крайней мере, я их не встречал на своём пути. Странности начались после встречи с той первой тенью. Так что нет, это не безопасный путь, а как бы не наоборот: дорога чем-то привлекает потусторонние сущности. А воитель нас упорно ведёт вперёд именно по ней.

Встав, я прошёлся немного, разгоняя застоявшуюся кровь: идея сидеть на голой земле явно была плохой.

– Не спишь? – спросил воин, назначенный сегодня в караул. Как там его зовут? По-моему, Вард. Всё-таки, несмотря на то, то имена короткие, запомнить их сложновато. Перепутать, кто есть кто, очень легко. Наверное, со временем можно привыкнуть, но сейчас все эти имена для меня звучат одинаково.

– Не сплю, – озвучил я очевидное и повернулся в сторону тёмного леса. – Вард… – Назвав его имя, я подождал немного, чтобы удостовериться, что помню правильно, и, поскольку возражений не последовало, продолжил: – Скажи, почему мы не сходим с этой дороги?

– Зачем? – Мужчина привалился плечом к дереву и заинтересованно поглядел на меня.

Вард был одним из самых высоких воинов этого отряда. Вообще, люди тут по большому счету высоким ростом не отличались: все низкорослые, коренастые. А вот в Варде было не меньше метра восьмидесяти. Волосы светлые, как у всех здесь (себя я не считаю, так как у меня волосы чёрные. Может, потому, что мальчишка, в которого я попал, действительно житель другой страны?), длинные, вечно растрёпанные и не слишком чистые. Рыжеватые усы и борода заметно его старили. Если смотреть на глаза, то Варду было не больше тридцати, хотя выглядел он намного старше.

– Разве в последнее время на этой дороге не стало опасно? Да хотя бы сегодняшний вечер, – сказал я и замолчал, внимательно наблюдая за воином. И хоть в темноте не было хорошо видно выражение его лица, но я надеялся хоть что-то уловить.

– Эта дорога до последнего времени была относительно безопасна, – уверенно выдал он, ни на секунду не задумавшись. Во всей его позе не ощущалось волнения или хоть какой-то нервозности. – Видимо, тут что-то недавно случилось, раз тьма облюбовала это место.

– Но ведь можно пойти по лесу, – предложил я, подумав, что должны же быть у них какие-нибудь следопыты или просто люди, хорошо ориентирующиеся на местности. Я вот не слишком в этом понимаю (как и во всём остальном, в который раз подумал я), но ведь рождаются люди, способные из любого места выйти, куда им нужно.

– Дураков бродить по лесу нет, – хмыкнул Вард. – Я заметил, что вы с этим болтуном Ледаром заходите слишком далеко. Это нехорошо.

– Почему? – удивился я. По сравнению с дорогой лес казался мне безопасным местом (почти). – Я, когда очнулся, долго бродил по нему, пока не вышел к той деревне. И ничего в нём такого особенного нет. Деревья, трава, кусты, да и только.

– Э, нет, приятель. Это тебе только так кажется. Лес не так прост, как видится на первый взгляд. Посмотри сейчас, – махнул он рукой в сторону темноты. – Разве ты не чуешь?

Я глянул в темноту, но ничего особенного не ощутил. Темноты я никогда не боялся. Тут же вспомнил жену. Она всегда уверяла, что темноты я не боюсь лишь потому, что у меня крайне скудное воображение. Она всегда просила меня выключить свет. Если же по какой-то причине делать это приходилось ей, то после она буквально рыбкой ныряла в кровать, утверждая, что если промедлить, то кто-нибудь обязательно схватит за ногу. И это взрослая женщина, с теплотой подумал я. Да, она была близким мне человеком, но даже ей я не сказал… Что?

– Ничего, – ответил я как будто и себе, и Варду, пожав плечами. Память хранила молчание, в отличие от моего реального собеседника.

– Разве ты не ощущаешь, как сотни глаз прямо сейчас смотрят на нас оттуда? – Мне кажется, Вард в самом деле был искренне удивлён.

Я снова глянул в сторону леса, но ничего подобного не ощутил. К тому же мой левый глаз позволял всё отлично рассмотреть, пусть и не в цветном виде, и благодаря этому я прекрасно знал, что никого там, среди деревьев, нет.

– Там никого нет, – сказал я убеждённо, замечая, как от земли начал подниматься лёгкий туман. – Только туман, – добавил я.

– Туман? – переспросил Вард и напряжённо всмотрелся в темноту. – Ничего не вижу.

– Значит, мы не меняем дорогу и не идём по лесу только потому, что там кто-то ощущается? – спросил я, не отрывая взгляда от тумана, который становился всё гуще, но к нам не приближался.

Он меня нервировал. Вроде ничего необычного, но выглядело это как в каком-то мистическом фильме.

– Это только с этим лесом такое или везде? – задал я новый вопрос, когда Вард не ответил на предыдущий. – Если везде, то как же охота? Вы разве не собираете грибы? Травы для лечения? Деревья на дрова не рубите? Мёд не собираете?

– Не все такие, как этот, – нехотя признался Вард. – Просто эти места оставили по какой-то причине. – Он покачал головой, будто кого-то осуждая. – Тени расползлись, чувствуют себя вольготно. Может, не знают.

– А дорога?

– А что с ней не так? До недавнего времени люди ходили по ней спокойно, и не было тут никаких теней, – ответил Вард, всё чаще и чаще поглядывающий в сторону леса. Я и сам, не отрываясь, смотрел на туман, с неким исследовательским интересом гадая, что это такое и что будет дальше.

– Мы ведь не на границу идём, не так ли? – почему-то спросил я.

– А куда же ещё? – Вард глянул на меня и отошёл от дерева. – Тебе лучше сегодня не ходить в лес, – предупредил он и, опасливо глянув в темноту, вернулся в лагерь. Разве он не должен следить за местностью вне лагеря?

Я посмотрел на дерево, возле которого стоял, а потом быстро забрался на него, продолжая наблюдать за расползающимся по округе туманом. Он медленно подбирался к лагерю, но в какой-то момент остановился, словно натолкнувшись на невидимый барьер. Как интересно, что это такое?

Чуть подавшись вперёд, я закрыл правый глаз и взглянул на местность своим ненормальным левым. Некоторое время спустя я заметил в тумане движение и тут же ощутил уже знакомый лёгкий, едва уловимый запах, играющий на языке, но пока ещё не побеждающий чувство голода.

Я наблюдал за высокими человекоподобными, но нереально тонкими силуэтами, хаотично метавшимися внутри тумана. По тому, что я среагировал именно на эти тени, а не на туман, можно сделать вывод, что туманная, назовём её субстанция, мне не интересна, а вот «живые» существа – очень даже да. Почему живые в кавычках? Да потому, что я не знаю, что это такое и живое ли оно. Но думаю, это всё-таки что-то потустороннее… демоническое.

И всё-таки меня волнует ещё кое-что. Кажется, я размышлял об этом не так давно, но при разговоре с Вардом понял окончательно одну занимательную вещь: я ничего не знаю достаточно хорошо, чтобы с уверенностью заявлять, что владею вопросом. Нет, я вполне ориентируюсь в мире, понимаю многие вещи, но так, поверхностно.

Перечислять можно бесконечно. Например, этот лес. Я уверен, что это обычный лиственно-хвойный лес, практически ничем не отличающийся от того, что был в нескольких часах езды от нашего города. Я знаю несколько названий деревьев, и только. Я вижу траву, понимаю, что она хорошо мне знакома, но я не знаю ни её названия, ни того, где видел её раньше и видел ли на самом деле, можно ли её сжевать, не померев при этом. Ни-че-го.

И сколько уже было таких вот моментов? Не врач, конечно, но зашить рану могу. Не астроном, но тут и дурак поймёт, что небо не земное. Не очень разбираюсь в фауне, но таких животных я раньше точно не видел.

А в чём я тогда разбираюсь настолько, что могу с уверенностью сказать: да, в этой области я эксперт? У меня было по этому поводу неприятное ощущение. Ещё недавно я думал о том, что это вполне нормально. Что-то вроде: так нас учили – разбираться во всём понемногу. Современному человеку, попавшему в подобные условия, крайне сложно что-то сделать без определённых навыков, которым его без надобности не обучали. Да я не смог даже костёр разжечь без спичек! Их, кстати, тут нет: огонь добывают с помощью огнива.

И тут есть два варианта: либо я сам по себе такой вот усреднённый человек, либо большая часть умений и знаний утрачена вместе с потерянными воспоминаниями. Наверное, странно, что я ощутил эту беспомощность только сейчас, но если подумать, то моих знаний достаточно, чтобы прожить в современном мире моего прошлого. Зачем мне знать, как добыть огонь без спичек, если я уже давно пользуюсь зажигалками? Зачем мне знать, как поймать того же кролика, если я могу заехать в магазин по пути с работы и купить какого хочу мяса? Зачем мне знать, как лучше вылечить рваную рану, если в случае ранения или болезни я сразу же отправлюсь в больницу? Зачем мне знать звёздную карту, если для прокладывания пути у меня есть навигатор? Зачем мне знать, какие травы лечебны, а какие нет, если я могу просто зайти в аптеку и купить нужное лекарство?

И так во всем! Жизнь в современном мире стала удобной, комфортной, почти безопасной, но при этом отняла у нас умение жить самостоятельно, без благ цивилизации. Хотя, если так подумать, то там, в том мире, пользы от умения зажигать костёр без помощи спичек нет никакой. Неудивительно, что люди стали развивать в себе иные умения, которые позволяли им выжить именно в том мире.

Старое уходит, появляется что-то новое. В будущем, когда в мозг человека начнут внедрять нейросети, надобность в компьютерах вполне может отпасть. Пройдёт время, и далёкие потомки не будут иметь никакого представления, как пользоваться такой «древней техникой». Всё меняется: время не стоит на месте, и люди меняются вместе с ним. Они учатся жить в той среде, которая их окружает. Так что, думаю, не стоит винить себя в том, что я такой вот безрукий. Наверное, нужно было походить на какие-нибудь скаутские курсы. Или такое только в Америке бывает? Вряд ли. Думаю, в нашем городе определённо можно было бы найти какой-нибудь клуб для походов на природу.

Оставался ещё вариант, что я на самом деле гений, а все мои умения какой-то засранец просто стёр или скрыл от меня самого, оставив лишь вот такой минимум. Пока я размышлял, туман постепенно стал менее насыщенным, тени исчезли, а вскоре весь лес замер. Я всё ждал, что вот сейчас что-то произойдёт, но сам не заметил, как уснул.

– У вас есть ещё какие-нибудь предложения?

– Нет. Данный объект прошёл все стадии исследований.

– То есть ничего нового от него мы более не узнаем?

– Я уверен, что нет.

– На чём основана ваша уверенность? Судя по записям, объект обладает как минимум телекинезом.

– Верно, но эта его способность крайне нестабильна. К тому же объект не может самостоятельно генерировать энергию. Он получает её извне.

– Энергетический вампиризм? А вы говорите, что мы ничего больше от него не узнаем.

– Вампиризм изучен нами…

– Всегда можно найти что-то новое. Утилизацию отменить. Проверьте его ещё раз.

– Хорошо, как прикажете.

Проснулся я от чувства, словно куда-то падаю. Когда приложился о землю, понял, что это совсем не чувство: я на самом деле упал. Свалился с дерева. Хорошо хоть невысоко было.

– Проклятье, – пробормотал я, часто моргая. От удара голова загудела.

Кое-как сев, огляделся. Судя по всему, было раннее утро. Почесав ушибленное плечо, я подтянул колени к подбородку и крепко задумался. Сон не выглядел как простой сон. Скорее, это было воспоминание.

В этот момент я ощутил, как в голове что-то меняется: только что услышанный во сне разговор мутнеет, становясь чем-то незначительным, будто его закрывает от меня узорчатый покров. Я вспомнил это ощущение и сразу же воспротивился, прокручивая услышанное раз за разом. Покров отступил, оставляя эти воспоминания нетронутыми. Я выдохнул и понял, что весь вспотел, сражаясь с собственным разумом.

Итак, разговор казался бредом сумасшедшего. Может, это всё-таки просто дурной сон? Посидел, подумал и решил, что нет, не просто сон. А ещё меня крайне беспокоило то, что я почти забыл его благодаря какой-то ерунде. Покров, я точно знаю, что это называется «покров», но понятия не имею, что он делает, для чего нужен и где он вообще.

– Ты в порядке?

Я поднял голову и посмотрел на Ледара.

– М-м-м?

– Я видел, как ты упал с дерева.

– А, ты об этом. – Я кивнул, зевнул, а потом потянулся, поднимаясь. – Да, в порядке. Тут невысоко.

– Не скажи, так и шею свернуть можно. – Ледар несогласно покачал головой, глядя на меня так, будто не был уверен в том, что я всё-таки не свернул себе шею.

– Все уже встали? – перевёл я разговор в другое русло.

– Ещё нет. Идём за хворостом.

Похрустев немного затёкшим телом, я поплёлся за Ледаром, напрочь забыв все предупреждения Варда о том, чтобы мы не уходили далеко в лес. После такого сна и тем более пробуждения все мысли о вчерашнем разговоре у меня испарились: не до того было.