Текст книги "Личная спецслужба Сталина"

Летом 1951 года Сталин вновь назначил Н. Г. Кузнецова министром Военно-Морского Флота.

Встреча с творческой интеллигенцией

В 1946 г. Сталину неоднократно докладывали, что представители творческой интеллигенции убедительно просят его принять их для беседы о путях дальнейшего развития советской литературы и искусства. Сталин, до предела перегруженный работой по восстановлению экономики страны, несколько раз откладывал эту встречу. Однако он прекрасно понимал, что развитие литературы и искусства происходит в условиях идейной борьбы против влияния чуждой советским людям буржуазной культуры, против отживших представлений и взглядов, во имя утверждения новых, социалистических идеалов.

Советская разведка работала в высшей степени эффективно, и Сталин точно знал о содержании секретных документов об американской политике в отношении Советского Союза. В них прослеживалась одна из основных мыслей, что к главной цели – уничтожению или серьезному ослаблению СССР – ведут два пути: война и подрывная деятельность. Помимо чисто военных, определялись и другие вполне конкретные задачи: настойчиво добиваться лучшего понимания США среди влиятельных слоев советского общества и противодействовать антиамериканской пропаганде Кремля. В самых широких масштабах, какие потерпит Советское правительство, необходимо доставлять в страну книги, газеты, журналы и кинофильмы, вести радиопередачи на СССР.

Наконец И. В. Сталин выбрал время для встречи. В Малом зале Кремля собрались наиболее видные представители советской творческой интеллигенции. Появление вождя они встретили стоя, долгими аплодисментами.

Остановившись напротив Александра Фадеева, возглавлявшего тогда Союз писателей СССР, он спросил:

– Что хотите мне сказать, товарищ Фадеев?

Справившись с волнением, которое охватывало почти всех без исключения людей при встречах со Сталиным[4]4
  В своих мемуарах Уинстон Черчилль писал, что, когда Сталин, занятый руководством операциями на фронтах, как-то опоздал на одно из заседаний Ялтинской конференции, они договорились с Рузвельтом, что как руководители великих держав не будут вставать при его появлении в зале. Когда же Сталин вошел, то к своему огромному удивлению, Черчилль обнаружил, что приветствует его стоя вместе со всеми. Приподнялся на руках на своей коляске и Рузвельт. Таков был общепризнанный вес и авторитет этого необыкновенного человека.


[Закрыть], Фадеев заговорил:

– Товарищ Сталин, мы пришли к вам за советом. Многие считают, что наша литература и искусство как бы зашли в тупик. Мы не знаем, по какому пути их дальше развивать. Сегодня приходишь в один кинотеатр – стреляют, приходишь в другой – стреляют: повсюду идут кинофильмы, в которых герои без конца борются с врагами, где рекой льется человеческая кровь. Везде показывают одни недостатки и трудности. Народ устал от борьбы и крови.

Мы хотим попросить вашего совета – как показывать в наших произведениях другую жизнь: жизнь будущего, в которой не будет крови и насилия, где не будет тех неимоверных трудностей, которые сегодня переживает наша страна. Одним словом, назрела необходимость рассказать о счастливой и безоблачной нашей будущей жизни.

Фадеев замолчал.

Сталин начал медленно прохаживаться от одного конца стола президиума до другого. Присутствующие, затаив дыхание, ожидали, что же он скажет.

Опять задержавшись около стоящего Фадеева, Сталин заговорил:

– В ваших рассуждениях, товарищ Фадеев, нет главного, нет марксистско-ленинского анализа задач, которые сейчас жизнь выдвигает перед литературными работниками, перед деятелями искусства.

Когда-то Петр I прорубил окно в Европу. Но после 1917 года империалисты основательно заколотили его и долгое время, боясь распространения социализма на их страны, перед Великой Отечественной войной представляли нас миру посредством своих радио, кино, газет и журналов как каких-то северных варваров – убийц с окровавленным ножом в зубах. Так они рисовали диктатуру пролетариата. Наших же людей изображали одетыми в лапти, в рубахах, подпоясанных веревкой и распивающих водку из самовара. И вдруг отсталая «лапотная» Россия, эти пещерные люди-недочеловеки, как нас изображала мировая буржуазия, разгромила наголову две могущественные силы в мире – фашистскую Германию и империалистическую Японию, перед которыми в страхе трепетал весь мир.

Сегодня мир хочет знать, что же это за люди, совершившие такой великий подвиг, спасший человечество.

А спасли человечество простые советские люди, которые без шума и треска, в труднейших условиях осуществили индустриализацию, провели коллективизацию, коренным образом укрепили обороноспособность страны и ценою своих жизней, во главе с коммунистами, разгромили врага. Ведь только за первые шесть месяцев войны на фронтах в боях погибло более 500 тысяч коммунистов, а всего во время войны – более трех миллионов. Это были лучшие из нас, благородные и кристально чистые, самоотверженные и бескорыстные борцы за социализм, за счастье народа. Их нам сейчас так не хватает… Если бы они были живы, многие наши сегодняшние трудности уже были бы позади. Вот сегодняшняя задача нашей творческой советской интеллигенции и состоит в том, чтобы в своих произведениях всесторонне показать этого простого, прекрасного советского человека, раскрыть и показать лучшие черты его характера. В этом сегодня и состоит генеральная линия в развитии литературы и искусства.

Чем нам дорог литературный герой, созданный в свое время Николаем Островским в книге «Как закалялась сталь» Павел Корчагин?

Он дорог нам прежде всего своей безграничной преданностью революции, народу, делу социализма, своим бескорыстием.

Художественный образ в кино великого летчика нашего времени Валерия Чкалова способствовал воспитанию десятков тысяч бесстрашных советских соколов – летчиков, покрывших себя в годы Великой Отечественной войны неувядаемой славой, а славный герой кинокартины «Парень из нашего города» полковник-танкист Сергей Луконин – сотни тысяч героев-танкистов.

Нужно продолжать эту сложившуюся традицию – создавать таких литературных героев – борцов за коммунизм, на которых советским людям хотелось бы равняться, которым хотелось бы подражать.

Переждав аплодисменты присутствующих, Сталин продолжил:

– У меня перечень вопросов, которые, как мне сказали, интересуют сегодня советскую творческую интеллигенцию. Если не будет возражений, я отвечу на них.

Возгласы из зала: «Очень просим, товарищ Сталин! Ответьте, пожалуйста!»

Сталин зачитал первый вопрос:

– Какие главные недостатки, на Ваш взгляд, имеются в работе современных советских писателей, драматургов и кинорежиссеров?

Сталин: «К сожалению, весьма существенные. В последнее время во многих литературных произведениях отчетливо просматриваются опасные тенденции, навеянные тлетворным влиянием разлагающегося Запада, а также вызванные к жизни подрывной деятельностью иностранных разведок. Все чаще на страницах советских литературных журналов появляются произведения, в которых советские люди – строители коммунизма изображаются в жалкой, карикатурной форме. Высмеивается положительный герой, пропагандируется низкопоклонство перед иностранщиной, восхваляется космополитизм, присущий политическим отбросам общества.

В репертуарах театров советские пьесы вытесняются порочными пьесами зарубежных буржуазных авторов.

В кинофильмах появилось мелкотемье, искажение героической истории русского народа».

Медленно перебрав лежащие перед ним листки с вопросами, Сталин зачитал следующий вопрос:

– Насколько опасны в идеологическом отношении авангардистское направление в музыке и абстракционизм в произведениях художников и скульпторов?

Сталин: «Сегодня под видом новаторства в музыкальном искусстве пытается пробиться в советской музыке формалистическое направление, а в художественном творчестве – абстрактная живопись. Иногда можно услышать вопрос: „Нужно ли таким великим людям, как большевики-ленинцы, заниматься мелочами – тратить время на критику абстрактной живописи и формалистической музыки. Пусть этим занимаются психиатры“.»

В такого рода вопросах звучит непонимание роли в идеологических диверсиях против нашей страны и особенно молодежи, которую играют эти явления. Ведь при их помощи пытаются выступать против принципов социалистического реализма в литературе и искусстве. Открыто это сделать невозможно, поэтому выступают под прикрытием. В так называемых абстрактных картинах нет реальных образов людей, которым бы хотелось подражать в борьбе за счастье народа, в борьбе за коммунизм, по пути которых хотелось бы идти. Это изображение заменено абстрактной мистикой, затушевывающей классовую борьбу социализма против капитализма. Сколько людей приходили во время войны вдохновиться на подвиги к памятнику Минину и Пожарскому на Красной площади! А на что может вдохновить груда ржавого железа, выдаваемая «новаторами» от скульптуры за произведение искусства? На что могут вдохновить абстрактные картины художников?

Именно в этом причина того, что современные американские финансовые магнаты, пропагандируя модернизм, платят за такого рода «произведения» баснословные гонорары, которые и не снились великим мастерам реалистического искусства.

Есть классовая подоплека и у так называемой западной популярной музыки, так называемого формалистического направления. Такого рода, с позволения сказать, музыка создается на ритмах, заимствованных у сект «трясунов», «танцы» которых, доводя людей до экстаза, превращают их в неуправляемых животных, способных на самые дикие поступки. Такого рода ритмы создаются при участии психиатров, строятся таким образом, чтобы воздействовать на подкорку мозга, на психику человека. Это своего рода музыкальная наркомания, попав под влияние которой человек уже ни о каких светлых идеалах думать не может, превращается в скота, его бесполезно призывать к революции, к построению коммунизма. Как видите, музыка тоже воюет.

В 1944 году мне довелось прочитать инструкцию, написанную одним офицером английской разведки, которая была озаглавлена: «Как использовать формалистическую музыку для разложения войск противника».

– В чем конкретно заключается подрывная деятельность агентуры иностранных разведок в области литературы и искусства?

Сталин: «Говоря о дальнейшем развитии советской литературы и искусства, нельзя не учитывать, что они развиваются в условиях невиданного еще в истории размаха тайной войны, которую сегодня мировые империалистические круги развернули против нашей страны, в том числе в области литературы и искусства. Перед иностранной агентурой в нашей стране поставлена задача проникать в советские органы, ведающие делами культуры, захватывать в свои руки редакции газет и журналов, оказывать решающее воздействие на репертуарную политику театра и кино, на издание художественной литературы. Всячески препятствовать выходу в свет революционных произведений, воспитывающих патриотизм и поднимающих советский народ на коммунистическое строительство, поддерживать и продвигать в свет произведения, в которых проповедуется неверие в победу коммунистического строительства, пропагандируется и восхваляется капиталистический способ производства и буржуазный образ жизни.

В то же время перед иностранной агентурой поставлена задача добиваться в произведениях литературы и искусства пропаганды пессимизма, всякого рода упадничества и морального разложения.

Один ретивый американский сенатор сказал: „Если бы нам удалось показать в большевистской России наши кинофильмы ужасов, мы бы наверняка сорвали им коммунистическое строительство“. Недаром Лев Толстой говорил, что литература и искусство – самые сильные формы внушения.

Надо серьезно подумать, кто и что у нас сегодня внушает при помощи литературы и искусства, положить конец идеологическим диверсиям в этой области, до конца пора, по-моему, понять и усвоить, что культура, являясь важной составной частью господствующей в обществе идеологии, всегда классовая и используется для защиты интересов господствующего класса, у нас для защиты интересов трудящихся – государства диктатуры пролетариата.

Нет искусства ради искусства, нет и не может быть каких-то „свободных“, независимых от общества, как бы стоящих над этим обществом художников, писателей, поэтов, драматургов, режиссеров, журналистов. Они просто никому не нужны. Да таких людей и не существует, не может существовать.

Тем же, кто не может или не хочет, в ситу пережитков, традиций старой контрреволюционной буржуазной интеллигенции, в силу неприятия и даже враждебности по отношению к власти рабочего класса преданно служить советскому народу, получат разрешение на выезд на постоянное место жительства за границу. Пусть они там воочию убедятся, что означают на деле утверждения о пресловутой буржуазной „свободе творчества“, в обществе, где все продается и покупается, а представители творческой интеллигенции полностью в своем творчестве зависят от денежного мешка финансовых магнатов.

К сожалению, товарищи, из-за острого дефицита времени я вынужден закончить нашу беседу.

Хочу надеяться, что в какой-то степени я все же ответил на интересующие вас вопросы. Думаю, что позиция ЦК ВКП(б) и советского правительства по вопросам дальнейшего развития советских литературы и искусства вам ясна.»

Представители творческой интеллигенции приветствовали Сталина аплодисментами и возгласами: «Да здравствует великий и мудрый Сталин!»

Сталин какое-то время постоял, с удивлением посмотрел на аплодирующих и кричащих, махнул рукой и вышел из зала.

Вскоре вышли четыре постановления ЦК ВКП(б) по вопросам литературы и искусства: «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», обнародованное 14 августа 1946 г.; «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению», обнародованное 28 августа 1946 г.; «О кинофильме „Большая жизнь“», обнародованное 4 сентября 1946 г.

10 февраля 1948 г. было обнародовано Постановление ЦК ВКП(б) «Об опере „Великая Дружба“ В. Мурадели».

Вот наиболее характерные положения из этих постановлений, поставивших задачу устранения недостатков и наметивших главный путь дальнейшего развития советской литературы и искусства.

О журналах «Звезда» и «Ленинград»

Появились «произведения», в которых советские люди представляются в уродливо карикатурной форме, примитивными, малокультурными, глупыми, с обывательскими вкусами и нравами.

Появились стихотворения, проникнутые духом пессимизма и упадничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшие на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства – «искусства для искусства». Такого рода, с позволения сказать, поэты не желают идти в ногу со своим народом и наносят большой вред делу правильного воспитания молодежи. В литературных журналах появились произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед буржуазной культурой Запада, проникнутые духом низкопоклонства по отношению ко всему иностранному. Отчетливо просматривается стремление всемерно распространять антисоветские идеи космополитизма.

Руководящие работники журналов забыли то положение ленинизма, что наши журналы, являются ли они научными или художественными, не могут быть аполитичными. Они забыли, что наши журналы являются могучим средством Советского государства в деле воспитания советских людей и в особенности молодежи и поэтому должны руководствоваться тем, что составляет жизненную основу советского строя – его политикой.

Советский строй не может терпеть воспитания молодежи в духе безразличия к советской политике, в духе наплевизма и безыдейности. Сила советской литературы, самой передовой литературы в мире, состоит в том, что она является литературой, у которой нет и не может быть других интересов, кроме интересов народа, интересов государства. Задача советской литературы состоит в том, чтобы помочь государству правильно воспитать молодежь, ответить на ее запросы, воспитать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть всякие препятствия.

О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению

После анализа репертуара драматических театров отмечается, что после войны пьесы советских авторов на современные темы оказались фактически вытесненными из репертуара крупнейших драматических театров страны. Их заменили пьесами низкопробной и пошлой зарубежной драматургии, открыто проповедующими буржуазные взгляды и мораль. Постановка театрами пьес буржуазных зарубежных авторов явилась, по существу, предоставлением советской сцены для пропаганды реакционной буржуазной идеологии и морали, попыткой отравить сознание советских людей мировоззрением, враждебным советскому обществу, оживить пережитки капитализма в сознании и быту. Многие же советские драматурги стоят в стороне от коренных вопросов современности, не знают жизни и запросов народа, не умеют изображать лучшие черты и качества советского человека. Совершенно неудовлетворительно ведутся газета «Советское искусство» и журнал «Театр», призванные помогать драматургам и работникам театров создавать идейно и художественно полноценные пьесы и спектакли. На их страницах робко и неумело поддерживаются хорошие пьесы, в то же время безудержно захваливаются посредственные и даже идейно порочные спектакли.

ЦК ВКП(б) ставит перед драматургами и работниками театров задачу – создать яркие, полноценные в художественном отношении произведения о жизни советского общества, о советском человеке. Способствовать дальнейшему развитию лучших сторон характера советского человека, с особой силой выявившихся во время Великой Отечественной войны. Отвечать на высокие культурные запросы советских людей, воспитывать советскую молодежь в духе коммунизма.

Неудовлетворительное состояние репертуара драматических театров объясняется отсутствием принципиальной большевистской театральной критики.

Рецензии на пьесы и спектакли пишутся часто заумным языком, малодоступным для читателей. Газеты «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Труд» недооценивают огромного воспитательного значения театральных постановок и отводят вопросам искусства крайне незначительное место.

ЦК ВКП(б) обязал Комитет по делам искусств и Правление Союза советских писателей сосредоточить внимание на создании современного советского репертуара, провести осенью текущего года совещание драматургов и деятелей театрального искусства по вопросу о репертуаре и совместной творческой работе драматургов с театрами.

О кинофильме «Большая жизнь» (вторая серия)

Восстановление Донбасса занимает в фильме незначительное место, а главное внимание уделено примитивному изображению всякого рода личных переживаний и бытовых сцен. Ввиду этого содержание фильма не соответствует его названию. Больше того, название фильма «Большая жизнь» звучит издевкой над советской действительностью.

В фильме явно смешаны две разные эпохи в развитии нашей промышленности. По уровню техники и культуре производства, показанных в фильме «Большая жизнь», кинокартина отражает скорее период восстановления Донбасса после окончания гражданской войны, а не современный Донбасс с его передовой техникой и культурой, созданной за годы пятилеток.

В фильме фальшиво изображены партийные работники. Постановщики фильма изображают дело таким образом, будто бы партия может исключить из своих рядов людей, проявляющих заботу о восстановлении хозяйства. Фильм «Большая жизнь» проповедует отсталость, бескультурье и невежество. Совершенно немотивированно и неправильно показано постановщиками фильма массовое выдвижение на руководящие посты технически малограмотных рабочих с отсталыми взглядами и настроениями. Режиссер и сценарист фильма не поняли, что в нашей стране высоко ценятся и смело выдвигаются люди культурные, современные, хорошо знающие свое дело, а не люди отсталые и некультурные, и что теперь, когда Советской властью создана собственная интеллигенция, нелепо и дико изображать в качестве положительного явления выдвижение отсталых и некультурных людей на руководящие посты. В фильме «Большая жизнь» дано фальшивое, искаженное изображение советских людей. Рабочие и инженеры, восстанавливающие Донбасс, показаны отсталыми и малокультурными людьми, с очень низкими моральными качествами. Большую часть своего времени герои фильма бездельничают, занимаются пустопорожней болтовней и пьянством. Самые лучшие по замыслу фильма люди являются непробудными пьяницами. Художественный уровень фильма также не выдерживает критики. Отдельные кадры фильма разбросаны и не связаны общей концепцией. Для связи отдельных эпизодов в фильме служат многократные выпивки, пошлые романсы, любовные похождения, ночные разглагольствования в постели.

Введенные в фильм песни проникнуты кабацкой меланхолией и чужды советским людям.

Все эти низкопробные постановки, рассчитанные на самые разнокалиберные вкусы и особенно на вкусы отсталых людей, отодвигают на задний план основную тему фильма – восстановление Донбасса.

ЦК ВКП(б) устанавливает, что Министерство кинематографии (т. Большаков) за последнее время подготовило, кроме порочной картины «Большая жизнь», ряд других неудачных и ошибочных фильмов.

Так, во второй серии фильма «Иван Грозный» имеет место искажение в изображении исторических фактов. Прогрессивное войско опричников Ивана Грозного представлено в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-клус-клана.

Иван же Грозный, человек с сильной волей и характером, вопреки исторической правде, представлен зрителям слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета.

В незнании предмета, в легкомысленном отношении сценаристов и режиссеров к своему делу заключается одна из причин выпуска негодных фильмов.

Министерство кинематографии безответственно относится к порученному делу и проявляет беспечность и беззаботность в отношении идейно-политического содержания и художественных достоинств фильмов. ЦК ВКП(б) считает, что работа Художественного Совета при Министерстве кинематографии организована неправильно и Совет не обеспечивает беспристрастной и деловой критикой подготовленных к выпуску фильмов.

Художественный Совет часто проявляет аполитичность в своих суждениях о картинах, мало обращает внимания на их идейное содержание.

Работники искусств должны понять, что те из них, кто и впредь будет безответственно и легкомысленно относиться к своему делу, легко могут оказаться за бортом передового советского искусства и выйти в тираж, ибо советский зритель вырос, его культурные запросы и требования увеличились, а Партия и государство будут и в дальнейшем воспитывать в народе хорошие вкусы и высокую требовательность к произведениям искусства.

Об опере «Великая дружба» В. Мурадели

ЦК ВКП(б) считает, что опера «Великая Дружба», поставленная Большим театром Союза ССР в дни 30-й годовщины Октябрьской революции, является порочный как в музыкальном, так и в сюжетном отношении, антихудожественным произведением.

Основные недостатки оперы коренятся прежде всего в музыке оперы. Музыка оперы невыразительна, бедна. В ней нет ни одной запоминающейся мелодии или арии. Она сумбурна и дисгармонична, построена на сплошных диссонансах, на режущих слух звукосочетаниях. Отдельные строки и сцены, претендующие на мелодичность, внезапно прерываются нестройным шумом, совершенно чуждым для нормального человеческого слуха и действующим на слушателей угнетающе.

В погоне за ложной «оригинальностью» музыки композитор Мурадели пренебрег лучшими традициями и опытом классической оперы вообще, русской классической оперы в особенности, отличающейся внутренней содержательностью, богатством мелодий и широтой диапазона, народностью, изящной, красивой, ясной музыкальной формой, сделавшей русскую оперу лучшей оперой в мире, любимым и доступным широким слоям народа жанром музыки.

Исторически фальшивой и искусственной является фабула оперы, претендующая на изображение борьбы за установление советской власти и дружбы народов на Северном Кавказе в 1918-7920 гг. Из оперы создается неверное представление, будто такие кавказские народы, как грузины и осетины, находились в ту эпоху во вражде с русским народом, что является исторически фальшивым, так как помехой для установления дружбы народов в тот период на Северном Кавказе являлись ингуши и чеченцы.

ЦК ВКП(б) считает, что провал оперы Мурадели есть результат ложного и губительного для творчества советского композитора формалистического пути, на который встал т. Мурадели.

Как показало совещание деятелей советской музыки, проведенное в ЦК ВКП(б), провал оперы Мурадели не является частным случаем, а тесно связан с неблагополучным состоянием современной советской музыки, с распространением среди советских композиторов формалистического направления.

Характерными признаками такой музыки является отрицание основных принципов классической музыки, проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии, являющихся якобы выражением «прогресса» и «новаторства» в развитии музыкальной формы, отказ от таких важнейших основ музыкального произведения, какой является мелодия, увлечение сумбурными, невропатическими сочетаниями, превращающими музыку в какофонию, в хаотическое нагромождение звуков. Эта музыка сильно отдает духом современной модернистской буржуазной музыки Европы и Америки, отображающей маразм буржуазной культуры, полное отрицание музыкального искусства, его тупик.

Попирая лучшие традиции русской и западной классической музыки, отвергая эти традиции, как якобы «устаревшие», «старомодные», «консервативные», высокомерно третируя композиторов, которые пытаются добросовестно осваивать и развивать приемы классической музыки, как сторонников «примитивного традиционализма» и «эпигонства», многие советские композиторы, в погоне за ложно понятым новаторством, оторвались в своей музыке от запросов и художественного вкуса советского народа, замкнулись в узком кругу специалистов и музыкальных гурманов, снизили высокую общественную роль музыки и сузили ее значение, ограничив его удовлетворением извращенных вкусов эстетствующих индивидуалистов.

Все это с неизбежностью ведет к тому, что утрачиваются основы вокальной культуры и драматургического мастерства и композиторы разучиваются писать для народа, свидетельством чего является тот факт, что за последнее время не создано ни одной советской оперы, стоящей на уровне русской оперной классики.

Отрыв некоторых деятелей советской музыки от народа дошел до того, что в их среде получила распространение гнилая «теория», в силу которой непонимание музыки многих современных советских композиторов народом объясняется тем, что народ якобы «не дорос» еще до понимания их сложной музыки, что он поймет ее через столетия и что не стоит смущаться, если некоторые музыкальные произведения не находят слушателей. Эта насквозь индивидуалистическая, в корне противонародная теория в еще большей степени способствовала некоторым композиторам и музыковедам отгородиться от народа, от критики советской общественности и заикнуться в свою скорлупу.

Культивирование всех этих и им подобных взглядов наносит величайший вред советскому музыкальному искусству. Терпимое отношение к этим взглядам означает распространение среди деятелей советской музыкальной культуры чуждых ей тенденций, ведущих к тупику в развитии музыки, к ликвидации музыкального искусства.

Порочное, антинародное, формалистическое направление в советской музыке оказывает также пагубное влияние на подготовку и воспитание молодых композиторов в наших консерваториях, и в первую очередь в Московской консерватории (директор т. Шебалин), где формалистическое направление является господствующим. Студентам не прививают уважение к лучшим традициям русской и западной классической музыки, не воспитывают в них любовь к народному творчеству, к демократическим музыкальным формам.

ЦК ВКП(б) констатирует совершенно нетерпимое состояние советской музыкальной критики. Руководящее положение среди критиков занимают противники русской реалистической музыки, сторонники упадочной, формалистической музыки.

Вместо того, чтобы разбить вредные, чуждые принципам социалистического реализма взгляды и теории, музыкальная критика сама способствует их распространению, восхваляя и объявляя «передовыми» тех композиторов, которые разделяют в своем творчестве ложные творческие установки.

Музыкальная критика перестала выражать мнение советской общественности, мнение народа и превратилась в рупор отдельных композиторов.

Все это означает, что среди части советских композиторов еще не изжиты пережитки буржуазной идеологии, питаемые влиянием современной упадочной западноевропейской и американской музыки.

Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР (т. Храпченко) и Оргкомитет Союза советских композиторов (т. Хачатурян) вместо того, чтобы развивать в советской музыке реалистическое направление, основами которого являются признание огромной прогрессивной роли классического наследства, в особенности традиций русской музыкальной школы, использование этого наследства и его дальнейшее развитие, сочетание в музыке высокой содержательности с художественным совершенством музыкальной формы, правдивость и реалистичность музыки, ее глубокая органическая связь с народом и его музыкальным и песенным творчеством, высокое профессиональное мастерство при одновременной простоте и доступности музыкальных произведений, по сути дела поощряли формалистическое направление, чуждое советскому народу.

Оргкомитет Союза советских композиторов превратился в орудие группы композиторов-формалистов, стал основным рассадником формалистических извращений. Руководители Оргкомитета и группирующиеся вокруг них музыковеды захваливают антиреалистические, модернистские произведения, не заслуживающие поддержки, а работы, отличающиеся своим реалистическим характером, стремлением продолжать и развивать классическое наследство, объявляются второстепенными, остаются незамеченными и третируются.

Советские композиторы имеют аудиторию, которой никогда не знал ни один композитор в прошлом. Было бы непростительно не использовать все эти богатейшие возможности и не направлять свои творческие усилия по правильному реалистическому пути.

Постановление ЦК ВКП(б) призвало советских композиторов проникнуться сознанием высоких запросов, которые предъявляет советский народ к музыкальному творчеству, и, отбросив со своего пути все, что ослабляет нашу музыку и мешает ее развитию, обеспечить такой подъем творческой работы, который быстро двинет вперед советскую музыкальную культуру и приведет к созданию во всех областях музыкального творчества полноценных, высококачественных произведений, достойных советского народа.

Встреча И. В. Сталина с представителями творческой интеллигенции и Постановления ЦК ВКП(б) надежно парализовали идеологические диверсии в областях литературы и искусства со стороны агентуры американо-английского империализма, в то же время помогли ошибающимся творческим работникам исправить допущенные ошибки.

Космополиты были разгромлены, правильное развитие советских литературы и искусства обеспечено.