Текст книги "Благословите женщину. Идеал женственности. Книга вторая"

В облаке чистые души
Святая благоверная великая княгиня Агафья Всеволодовна

Святая благоверная великая княгиня Агафья Всеволодовна – дочь великого князя Киевского Всеволода Святославича Чермного (черниговская ветвь Дома Рюриковичей). В 1211 году она вступила в брак с будущим святым великим князем Юрием II Всеволодовичем. 7/20 февраля 1238 года приняла монашеский постриг. Сожжена со своими детьми, внуками, родными и множеством страдальцев в Успенском храме во время штурма Владимира войском хана Батыя. Прославлена в 1982-м.

С наступлением XIII века для России настало тяжкое, скорбное время, когда она должна была принять крещение кровью и огнем. Дикие орды татаро-монголов, проходя из края в край Русскую землю, оставляли за собой только трупы и развалины. Внук Чингисхана Батый в 1236 году подчинил своей власти камских болгар, а затем, в 1237 году, вторгся в пределы Рязанского княжества. Героически сражались рязанцы, но враг, располагавший превосходящими силами, сломил их сопротивление, превратив в пепелища города и села. За Рязанью настал черед и Владимиро-Суздальского княжества.

Полчища татаро-монголов шли кружным путем, по течению Оки и Москвы-реки. У Коломны вражеская рать встретилась со сторожевым отрядом, высланным Владимирским великим князем Юрием Всеволодовичем, и разбила его. Затем было сломлено и сопротивление Москвы, город и окрестности были сожжены, население перебито.

Зимой 1238 года татаро-монгольское войско подступило к Владимиру. Летопись отмечает, что произошло это 3 февраля, «на память святого Симеона, во вторник, за неделю до мясопуста».

Успенский собор во Владимире

Благоверного князя Георгия в столице в то время не было: он, поручив защиту укрепленного города своим сыновьям Всеволоду и Мстиславу, отправился с дружиной и племянниками, детьми старшего брата Константина, собирать рать против завоевателей. Владимирцы вместе с князьями Всеволодом и Мстиславом и воеводой Петром затворились в городе. Татары же подступили к Золотым воротам, ведя с собой юного князя Владимира Георгиевича, плененного в Москве.

Князя трудно было узнать: так он изменился в несчастий, в терзаниях о себе и Руси. Братья его и другие владимирцы не могли удержаться от слез, но при этом держались мужественно, не принимая предложений врага. «Лучше нам умереть пред Золотыми воротами за святую Богородицу и за православную веру христианскую», – решили, как пишет Лаврентьевская летопись, князья-братья.

Татары, разбив станы у стен города, отошли, взяли Суздаль, пожгли и монастыри, и княжеский двор, а затем вернулись к Владимиру. В осажденной столице высококняжеские братья, воевода Петр и епископ Митрофан не теряли духовной бодрости и как могли, ободряли жителей.

6 февраля татары стали готовиться к приступу, начали ставить леса около городских стен, а за ночь огородили тыном весь Владимир.

Наутро 7 февраля, поняв, что враги возьмут город, владимирцы начали готовиться к смерти. «Открылось зрелище, – пишет Николай Карамзин, – достопамятное, незабвенное». Князья, княгини и многие из бояр со святителем Митрофаном зашли в соборный храм и здесь приняли от епископа пострижение в схиму.

Это было утро мясопустного воскресенья. «Умилительные песнопения этого дня, – писал протоиерей Василий Косаткин, – невольно должны были возвышать дух молящихся и укреплять их верою и надеждою на высшие награды, обещанные непоколебимым исповедникам Христова имени».

После заутрени татары начали приступ, и город огласился великим плачем. Воины во главе с князьями Всеволодом и Мстиславом мужественно защищались, но уже к полудню татары взяли «новый город», расположенный около кремля. Вскоре был взят и кремль. Мужественные князья были убиты, когда пробивались сквозь ряды неприятеля, враги же устремились к Успенскому собору.

В храме все это время не прекращалось моление. Никоновская летопись свидетельствует, что святитель совершил литургию, «великая княгиня и все люди» приобщились Святых Тайн. Когда опасность приблизилась, бояре и народ заперлись в храме, а великая княгиня Агафья с семейством и епископом Митрофаном поднялись на хоры. Святитель благословил всех на мученическую смерть.

Вломившись в храм, татары, завершив разграбление, заметили великокняжеское семейство, затаившееся на хорах, но наверх проникнуть не смогли – ведущая наверх дверь была хорошо замаскирована.

Пытаясь заставить узников сойти вниз, завоеватели прибегли к различным уловкам, но готовая к мученической кончине княжеская семья со святителем Митрофаном не желали добровольно отдавать себя в руки захватчиков. Чтобы вынудить мужественных русских спуститься, татары запалили в храме огромный костер…

Последние минуты жизни святых мучеников были ужасны. По всей видимости, их убило облако гари от пылающего внутри храма костра, «и в этом облаке, – по словам летописца, – отлетели к Господу их чистые души».

Явление пономарю
Святая благоверная княгиня Анна Кашинская

Святая благоверная княгиня Анна Кашинская, дочь ростовского князя Димитрия Борисовича, в 1294 году стала женой святого благоверного великого князя Михаила Ярославича Тверского (он был замучен татарами в Орде в 1318 году).

После страдальческой кончины мужа Анна удалилась в тверской Софийский монастырь и приняла постриг под именем Евфросиния. По просьбе своего сына кашинского князя Василия Михайловича перешла на жительство в кашинский Успенский монастырь, где приняла схиму под прежним своим именем – Анна.

Святая Анна имела кроме Василия еще трех сыновей: Димитрия и Александра, повторивших исповеднический подвиг своего отца, и Константина. Димитрий Михайлович (Грозные Очи) был убит в Орде 15 сентября 1325 года, а Александр Михайлович, князь Тверской, вместе с сыном Феодором – 29 октября 1339 года.

Преподобная скончалась 2 октября 1338 года и погребена в кашинском Успенском монастыре.

Святая благоверная княгиня Анна Кашинская

Чудеса при гробе святой Анны начались в 1611 году, во время осады Кашина литовскими войсками. Святая княгиня явилась пономарю Успенского собора Герасиму и сказала, что она молит Спасителя и Пресвятую Богородицу об избавлении города от иноплеменников.

На Соборе 1649 года было постановлено открыть ее мощи для всеобщего почитания и причислить благоверную княгиню Анну к лику святых Русской церкви. Но в 1677 году патриарх Иоаким поставил вопрос на Московском соборе об упразднении ее почитания в связи с обострением старообрядческого раскола, использующего имя Анны Кашинской в своих целях. В 1909 году произошло вторичное ее прославление и установлено повсеместное празднование.

Спаситель Мироточивый
Святая благоверная княгиня Евпраксия Псковская

Святая благоверная княгиня Евпраксия Псковская, в миру Евфросиния, дочь полоцкого князя Рогволода Борисовича и тетка святого благоверного князя Довмонта-Тимофея, была женой псковского князя Ярослава Владимировича.

Князь Ярослав, думая жить счастливо у немцев, бежал из Пскова в Ливонию и женился там на немке. Вместе с немецкими рыцарями он не раз нападал на русские земли, в 1231 году захватил Изборск.

После ухода мужа Евфросиния обратилась к подвигам благочестия. В 1243 году она построила на берегу реки Великой монастырь во имя святого Иоанна Предтечи и стала его первой игуменьей. Приглашенная в Ливонию для свидания с бывшим мужем в городе Оденпе (Медвежья Голова), была убита 8 мая 1243 года пасынком, вероятно, сыном Ярослава от немки.

Собор Иоанна Предтечи в Пскове на территории бывшего Поанно – Предтеченского монастыря

Летописи не говорят, почему она была умерщвлена. Преосвященный Филарет полагает, что мученическая смерть Евпраксии была делом немецких католиков, мстивших таким образом за неудачи Ярослава. Важно отметить и то, что смерть праведницы последовала на втором году после знаменитой победы святого благоверного князя Александра Невского над немцами.

Через десять дней после смерти святой Евпраксии над ее гробом совершилось чудо: от иконы Спасителя двенадцать дней истекало миро. Икона была названа «Спаситель Мироточивый».

Лик праведной княгини сохранился на двух иконах. На одной она изображена молящейся со святым апостолом Андреем Первозванным. Другая икона с ее изображением находилась рядом с чудотворной иконой Спасителя.

Ангелоподобная подвижница
Преподобная матерь Пелагия (Рассказ диакона Илиопольской церкви Иакова)

Святейший архиепископ Антиохии созвал к себе по церковным нуждам из окрестных городов восемь епископов.

Между ними был и святой Божий человек, мой епископ Нонн, прежде бывший самым строгим иноком Тавеннского монастыря. За добродетельную жизнь он был взят из монастыря и поставлен епископом. Нонн пришел из Илиополя, захватив меня с собой.

Когда епископы собрались в церковь святого мученика Иулиана, то пожелали слышать от Нонна поучение.

И вот они сели у церковных дверей, а Нонн начал наставлять их, поспешествуя спасению их душ. Все благоговейно внимали святому…

А в это время проходила мимо женщина-язычница, известная всей Антиохии блудница, одетая в дорогие одежды, украшенная золотом, дорогими камнями и жемчугом, окруженная множеством девиц и юношей, тоже разодетых и украшенных драгоценностями. Лицо блудницы было так прекрасно, что светские юноши не могли насытиться его созерцанием. Проходя мимо нас, она наполнила воздух благовонием. Увидев ее, идущую столь бесстыдно, с непокрытой головой и обнаженными плечами, епископы закрыли глаза и, тихо вздыхая, отвернулись, как от великого греха.

А блаженный Нонн пристально и долго смотрел на нее, пока не скрылась она из глаз, и потом, обратившись к епископам, сказал:

– Разве не понравилась вам красота этой женщины?

Они не отвечали. Нонн с плачем склонил голову и омочил слезами не только платок, бывший у него в руках, но и грудь.

Вздыхая так, что, казалось, вздох шел из глубины сердца, он снова спросил епископов:

– Разве не усладились вы видом ее красоты?

Они молчали.

Нонн сказал:

– Поистине многому я научился от нее… Ибо женщину эту поставит Господь на Страшном Своем суде и ею осудит нас. Как вы думаете, сколько времени она провела в своей опочивальне, моясь, одеваясь, разными способами украшая себя и осматриваясь в зеркало, весь свой разум и старание используя для того, чтобы предстать перед своими временными поклонниками красивее всех?.. А мы, имея Жениха

Бессмертного на небесах, на Кого желают взирать ангелы, не заботимся об украшении окаянной души нашей, оскверненной, обнаженной и исполненной срама, не стараемся омыть ее слезами покаяния и одеть красотой добродетелей, чтобы явилась она благоугодной перед Богом и не была посрамлена и отвержена во время брака агнца.

Окончив нравоучение, блаженный Нонн взял меня, грешного своего диакона, и мы пошли в жилище, которое было нам дано при церкви Святого Иулиана.

Войдя в опочивальню, епископ упал лицом на землю и, плача, говорил:

– Господи Иисусе Христе! Прости меня, грешного и недостойного… Заботы этой женщины об украшении тела превзошли все заботы мои об окаянной моей душе. Женщина, чтобы угодить тленным своим поклонникам, украшая себя, столько выказала старания… А я не стараюсь быть угодным Тебе, Богу моему, но пребываю в лености и небрежности… Как посмотрю на Тебя? Как оправдаюсь перед Тобой? Горе мне, грешному! Находясь перед святым алтарем Твоим, не приношу я Тебе той душевной красоты, которой Ты от меня ждешь. Та женщина, в суете своей, обещала угождать смертным людям, являясь им в столь благолепном виде, и делает то, что обещала… А я обещал угождать Тебе, Богу моему, и солгал по лености моей. Я наг, ибо не исполнил повелений Твоих; не на дела мои надеюсь, но на милосердие Твое, и от него уповаю получить спасение…

Так долго с рыданиями взывал святой Нонн…

Молился он и о той женщине, говоря:

– Господи, не погуби создание рук Твоих: да не пребудет такая красота в разврате, во власти бесов, но обрати ее к Себе, да славится в ней Имя Твое святое, ибо для Тебя все возможно.

По прошествии того дня и ночи, после утрени (день был воскресный), святой Нонн сказал мне:

– Брат Иаков, послушай, какой сон мне был в эту ночь. Казалось мне, что я стою в одном из углов святого алтаря. И вот, во время совершения службы, явилась какая-то черная голубка, покрытая нечистотами и наполнившая воздух зловонием; она летала вокруг меня, и я не мог выносить ее зловония. Когда же диакон произнес: «Которые оглашенные, изыдите», – голубка улетела, и я не видел ее, пока не кончилась литургия. По совершении же литургии, когда мы выходили из церкви, я увидел ту же голубку, она опять летала вокруг меня. Протянув руку, я взял ее и бросил в воду, стоящую в церковном притворе; в ней голубка очистилась от грязи, вылетела чистой и белой, как снег, и, поднимаясь в высоту, стала невидима.

Рассказав этот сон, блаженный Нонн, захватив меня с собой, пошел с прочими епископами в соборную церковь. Там с архиепископом они совершили Божественную службу.

По окончании святой службы антиохийский архиепископ предложил блаженному Нонну преподать поучение народу.

Нонн начал поучение… Он учил людей силой премудрости Божией, обитавшей в нем. Его слова не отличались изысканной мудростью мира сего, но были просты, понятны всем и действенны: ибо Дух Святой говорил его устами. Он говорил о Страшном суде и о будущем воздаянии праведным и грешным. Все присутствовавшие так проникались его словами, что орошали слезами землю.

Преподобная Пелагия Антиохийская со святым Ионном. Миниатюра Минология Василия II

По воле милосердого Бога, привелось блуднице, о которой мы повествуем и которая прежде никогда не бывала в церкви и не вспоминала о своих грехах, мимоходом зайти в то самое время в церковь. Услыхав поучение святого Нонна, она пришла в страх Божий. Думая о своих грехах и слыша поучение святого Нонна о вечной за них муке, она впала в отчаяние, заплакала и в сокрушении сердечном не могла остановить слез.

Потом сказала двум своим слугам:

– Подождите здесь, и когда выйдет тот святой муж, который говорил поучение, идите за ним. Узнайте, где он живет и, возвратившись, скажите мне.

Слуги исполнили приказание и поведали госпоже, что святой живет при церкви Святого мученика Иулиана.

Тогда она немедленно написала послание к блаженному Нонну: «Святому ученику Христову грешница и ученица диавола. Слышала я о Боге твоем, что Он преклонил небеса и нисшел на землю не для праведных, а для спасения грешников. Тот, на Кого херувимы взирать не смеют, с грешниками имел общение и с блудницами беседовал (Лк. 7, 37–50; Ии. 8, 3 – 11).

Господин мой! Если ты, как я слышу от христиан, – истинный раб Христов, то не отвергнешь меня, желающую при твоей помощи прийти к Спасителю мира и увидеть пресвятое Лицо Его».

Прочитав послание, святой Нонн написал в ответ: «Какой бы ты ни была, но ведомы Богу – и ты сама, и твое намерение. Поэтому прошу тебя: не искушай меня, недостойного: я – грешный служитель Божий. Если же ты действительно имеешь намерение уверовать в Бога моего и увидеть меня, – то со мной здесь другие епископы; приходи и вместе с ними увидишь меня. Наедине же тебе видеться со мной не следует».

Получив и прочитав ответ, грешница исполнилась радости и поспешила в церковь Святого Иулиана. Там она дала знать о своем приходе блаженному Нонну. Он же, позвав к себе семерых других епископов, повелел ей войти.

Явившись перед собором святых епископов, женщина с плачем поверглась на землю и припала к ногам святого Нонна, восклицая:

– Умоляю тебя, господин мой, будь подражателем учителя твоего Господа Иисуса Христа, яви мне твою благодать и сделай меня христианкой. Я – море грехов, господин мой, и бездна беззаконий; омой же меня крещением!

Все собравшиеся епископы и клирики, видя блудницу, пришедшую с покаянием и верой, проливали слезы. Блаженный едва мог заставить ее подняться.

– Правила церковные, – сказал он, – повелевают не крестить блудницу без поручителей, из опасения, чтобы она не вернулась к той же блудной жизни.

Услышав этот ответ, женщина снова поверглась к ногам святого, омыла их слезами и вытерла волосами, как некогда евангельская грешница омыла ноги Христу (Лк. 7,37–38).

– Ты дашь ответ Богу о моей душе, если не крестишь меня, – сказала она. – Пусть Бог взыщет с тебя мою душу и запишет за тобой мои дела. Если отвергнешь меня не крещенной, будешь виной продолжения моей блудной и нечистой жизни. Если не избавишь меня теперь от злых моих дел, я отвернусь от твоего Бога и поклонюсь идолам. Если не сделаешь меня Христовой невестой и не приведешь к твоему Богу, тогда не будешь иметь доли с Ним и святыми Его.

Все присутствовавшие, слыша это и видя, как блудница воспламенилась стремлением к Богу, прославили Человеколюбца Бога.

Блаженный Нонн немедленно послал меня, смиренного Иакова, к архиепископу поведать о случившемся.

Архиепископ, услышав мой рассказ, обрадовался и сказал:

– Пойди, скажи твоему епископу: отец, тебе было предназначено сделать это, я хорошо знаю тебя, ты – Божии уста, по слову Его: «Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15, 19).

И, призвав Роману, которая была первой церковной диаконисой, архиепископ послал ее со мной.

Когда мы пришли, застали Пелагию, так звали ту женщину, еще лежавшей на земле, у ног блаженного Нонна, который едва мог заставить ее подняться, говоря:

– Встань, дочь, чтобы огласиться перед крещением.

Она встала, и сказал ей епископ:

– Исповедуй сначала грехи.

Она отвечала с плачем:

– Если начну испытывать мою совесть, то не найду в себе ни одного доброго дела; знаю лишь, что мои грехи многочисленнее морского песка, и не хватит воды в море, чтобы отмыться мне от скверных дел. Но я надеюсь на Бога твоего, что Он облегчит бремя моих беззаконий и смилостивится надо мной.

Епископ спросил:

– Как твое имя?

Она отвечала:

– Родители мои называли меня Пелагией, граждане же антиохийские переименовали меня в Маргариту, то есть в Жемчужину, как называют богиню Афродиту, за красивые и драгоценные дары, которыми украшали меня мои же грехи.

Тогда епископ огласил ее, крестил во имя Отца и Сына и Святого Духа, помазал миром и причастил Пречистого и Животворящего Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа во оставление грехов.

Духовной матерью Пелагии была диакониса Романа. Приняв ее от купели крещения, она провела ее из церкви в покой оглашенных, так как и мы там находились.

Блаженный Нонн сказал прочим епископам:

– Будем трапезовать, братия, и возрадуемся с ангелами Божиими о том, что нашли потерянную овцу: вкусим пищу с елеем и вином ради духовного утешения.

Когда все стали трапезовать вместе с новокре-щенной, бес начал вопить во всеуслышание.

Человеческим голосом рыдая, говорил он:

– Горе! Горе! Что терплю я от этого болтливого винопийцы! О, злой старик! Не довольно ли было тебе тридцати тысяч сарацин, которых ты крестил, похитив у меня? Не довольно ли тебе было Илиополя, который ты у меня отнял и привел к твоему Богу – а этот город был некогда моим, и все в нем живущие мне поклонялись! А теперь и последнюю мою надежду ты отнял… Что же мне делать, упрямый старик, обманщик? Не могу больше выносить твоих уловок… Да будет проклят день, в который ты родился, злой старик! Потоки слез твоих пролились на мое жилище и сделали его пустым…

Так, плача, вопил диавол пред дверями покоя, где мы были, и все там находившиеся слышали его голос.

И снова, обратившись к новокрещенной, бес сказал:

– Что ты делаешь со мной, Пелагия? Ты подражаешь Иуде. Он, почтенный апостольской славой и честью, предал Господа своего, а ты то же сделала со мной.

Тогда епископ повелел рабе Божией Пелагии оградить себя крестным знамением.

Она, сотворив знамение креста Христова на своем лице, сказала диаволу:

– Да отгонит тебя Иисус Христос, избавляющий меня от тебя!

Когда она сказала это, диавол исчез.

Через два дня, когда Пелагия спала в одной комнате с Романой, ее духовной матерью, явился к ней диавол, разбудил и начал говорить:

– Маргарита, какое зло я тебе сделал? Не обогатил ли я тебя золотом и серебром? Не украсил ли я тебя драгоценными камнями, кольцами и ожерельями, прекрасной одеждой? Молю тебя, поведай мне: какую я причинил тебе скорбь? Что велишь мне, все исполню немедленно, только не оставляй меня и не делай из меня посмешище.

Оградив себя крестным знамением, Пелагия отвечала:

– Господь мой Иисус Христос, избавивший меня от твоих зубов и сделавший меня невестой небесного Своего чертога, да отгонит тебя от меня.

И тотчас диавол исчез.

Разбудив святую Роману, Пелагия сказала ей:

– Помолись обо мне, мать моя: лукавый преследует меня.

Романа отвечала:

– Дочь моя, не бойся его, ибо он теперь боится даже твоей тени.

На третий день после крещения Пелагия позвала одного из своих слуг и сказала:

– Ступай в мой дом, перепиши все, что есть в моих златохранительницах, и все, что у меня есть, и принеси сюда.

Слуга пошел и сделал, как было приказано.

Тогда блаженная Пелагия, призвав святого епископа Нонна, все передала в его руки, говоря:

– Вот богатства, которыми одарил меня сатана. Передаю все это в твои святые руки. Делай с ними, что хочешь, мне же должно искать сокровищ Господа моего Иисуса Христа.

Блаженный епископ Нонн, призвав церковного эконома, отдал ему в присутствии всех переданные Пелагией сокровища и сказал:

– Заклинаю тебя именем Святой и Нераздельной Троицы не вносить ничего из этого золота ни в дом епископский, ни в церковь Божию, ни в свой дом, ни в дом кого-либо из клириков. Раздай все это сиротам, убогим и немощным, чтобы то, что собрано злом, было израсходовано на добро, и богатство греховное стало бы богатством правды.

Раба Божия Пелагия ничего не оставила из своего имущества даже на пропитание себе. Она питалась за счет диаконисы Романы, ибо поклялась ничем не пользоваться от греховного богатства. Она отпустила на волю своих слуг и служанок, дав каждому достаточно серебра и золота.

– Освобождаю вас от временного рабства, – сказала она им. – Вы же постарайтесь освободить себя от рабства суетному миру, исполненному грехов, чтобы нам, жившим в этом мире вместе, сподобиться пребывать вместе и в блаженной жизни.

В восьмой день по обычаю новокрещенных, Пелагии надлежало снять белые одежды, полученные после крещения. Пелагия, встав очень рано, сняла белые одежды, в которые была одета при крещении, и облачилась во власяницу. Взяв ветхую одежду блаженного Нонна, она тайно от всех удалилась из Антиохии. С того времени никто не знал, где она находилась.

Диакониса Романа скорбела и плакала о ней.

Всеведущий Бог открыл блаженному Нонну что Пелагия ушла в Иерусалим, и Нонн утешал Роману, говоря:

– Не плачь, дочь моя, а радуйся: Пелагия, подобно Марии, которая «избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10,42).

* * *

Немного дней спустя мы были отпущены архиепископом и возвратились в Илиополь.

Через три года явилось у меня желание идти в Иерусалим – поклониться святому воскресению Господа нашего Иисуса Христа, и я попросил епископа моего, блаженного Нонна, отпустить меня.

Отпуская меня, он сказал:

– Брат Иаков! Когда придешь в святые места, поищи там некоего инока, которого зовут Пелагием: он евнух, весьма добродетелен и живет несколько годов в затворе. Найдя его, побеседуй с ним, и получишь от него великую пользу, ибо он – истинный раб Христов и инок, достигший совершенства.

Это говорил Нонн о рабе Божией Пелагии, которая около Иерусалима устроила себе келью на горе Елеонской, где некогда молился наш Господь и, затворившись там, жила для Бога. Но этого Нонн не открыл мне.

Собравшись, я пошел к святым местам, поклонился святому воскресению Господа нашего Иисуса Христа и честному Кресту Его, а на другой день отыскал монаха по имени Пелагий, как заповедал мне мой епископ.

Келью монаха я нашел на горе Елеонской. Келья отовсюду была заграждена и дверей не имела; я увидел только маленькое оконце в стене, поступал в него и когда его открыли, увидел рабу Божию. Она узнала меня, но не открыла мне себя. Я же не узнал ее. Да и как я мог узнать ту, чья великая красота увяла так быстро, как увядает цветок? Глаза ее глубоко ввалились, от безмерного воздержания обнаружились кости и суставы ее лица. Весь Иерусалим считал ее евнухом, ни один человек не знал, что это – женщина. Да и я не ведал этого: ибо епископ мой говорил о евнухе-иноке.

Она спросила:

– Скажи мне, брат, ты не Иаков ли, диакон блаженного епископа Нонна?

Я, удивленный, что она назвала меня по имени и признала во мне диакона блаженного Нонна, отвечал:

– Да, господин мой.

Она сказала:

– Скажи епископу, чтобы помолился обо мне, ибо воистину он – муж святой и апостол Христов. И тебя, брат мой, – прибавила она, – прошу помолиться обо мне.

Сказав это, блаженная затворила оконце и начала петь третий час.

Я сотворил молитву и двинулся дальше. Созерцание же ангелоподобной подвижницы и ее слова пошли мне на пользу.

* * *

Возвратившись в Иерусалим, я обходил различные монастыри, посещал братию, беседовал со святыми мужами, принимал от них благословение и много получал пользы для души. По всем обителям пронеслась добрая слава о евнухе Пелагии, и пример жизни его всем был на пользу. Поэтому я вознамерился снова пойти к нему и утешиться душеполезной беседой.

Придя к его келье, я постучал с молитвой в оконце, дерзнул даже назвать хозяина по имени, говоря:

– Отвори, отец Пелагий!

Он не отвечал.

Я думал, что он молится или почивает и, подождав немного, снова постучал, прося отворить. Ответа не было. Я подождал некоторое время, и снова постучал.

Имея сильное желание видеть святое лицо Пелагия и получить его благословение, три дня провел я так, сидя у оконца и стуча через некоторые промежутки времени. Но не было ни голоса, ни движения.

Тогда я сказал сам себе: «Или ушел он из этой кельи, или преставился».

Я сам открыл оконце и увидел, что Пелагий лежит на земле мертвым. Ужаснулся я, горько мне стало, что не сподобился получить его последнего благословения.

Затворив оконце, я отправился в Иерусалим и возвестил живущим там святым отцам, что авва Пелагий преставился. И тотчас прошла по всему Иерусалиму весть, что святой Пелагий, духоносный инок, скончался о Господе.

На погребение его сошлись иноки из всех окрестных монастырей, все жители Иерусалима и бесчисленное множество людей из Иерихона и с той стороны Иордана. Разломав оконце кельи, сделали вход; войдя через сделанное таким образом отверстие, благоговейные мужи вынесли тело. Пришел и патриарх Иерусалимский со множеством иных отцов. Когда по обряду начали умащать тело ароматами, то увидели, что почивший подвижник был женщиной.

– Дивный во святых Боже, – воззвали тогда присутствовавшие со слезами, – слава Тебе: ибо имеешь Ты на земле сокровенных святых, не только мужчин, но и женщин.

Тайну Пелагии хотели было утаить от народа, но не смогли. Богу угодно было не скрыть, а объявить и прославить Свою рабу. И собралось великое множество народа; стеклись и инокини из монастырей со свечами и кадилами, с псалмами и церковными песнопениями, и, взяв тело Пелагии, с подобающей честью внесли в ту же келью, где творила она свой подвиг, и там погребли.

Таково было житие бывшей блудницы, таково обращение погибшей грешницы, таковы труды ее и подвиги, которыми она угодила Богу. Да подаст Господь наш Иисус Христос с ней и нам получить милость в день судный! Ему слава с Отцом и Святым Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.