Текст книги "Ярополк"

И посыпались искры из глаз

Великая княгиня читала с внуком вечную книгу. Каждый день главу из Библии и главу из Евангелия.

– «Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец; а Каин был земледелец». Запомнил? – спросила княгиня Ольга.

– Запомнил. Авель пас овец, а Каин был сеятель.

– Земледелец.

– Каин был земледелец, – повторил Ярополк. – Я знаю, земледельцы – самые любимые у тебя люди.

– Земледельцы кормят народ хлебом, – сказала княгиня Ольга и вздохнула: чтение предстояло трудное.

Так и вышло. Ярополк спросил:

– А почему Господь не призрел на дар Каина? Каин первый принес от плодов земли.

– Не нам судить Всевышнего, – строго возразила княгиня. – Каина погубила гордость. Он говорил с Господом, опустив лицо. Он посмел обидеться на Творца. Добрый Бог Отец не прогневался, Он остерег Каина от греха, а когда грех случился, защитил. Все знали, что за месть убийце – взыщется семикратно.

– А где город Енох, который построил Каин?

– Неведом.

– А где земля Нод, куда скрылся Каин от Господа?

– Тоже неведомо.

Ярополк затосковал. Ему хотелось на горку. На горке у Вышаты крепость готова. Все ждут его, чтоб под снежками, под глыбами одолеть гору стены и взять белую твердыню.

Покосился на Евангелие. Княгиня увидела во взгляде внука безнадежность и опять вздохнула. Неволить Святым Писанием хорошо ли? Но уж совсем худо – поощрять леность.

Четвертая глава Евангелия от Матфея об искушении Христа. Не хотелось, чтоб рассказ пролетел мимо ушей Ярополка.

– Прочитай сам. Вслух. Два первых стиха. На этом мы сегодня закончим.

Благодарность и смущенье отразились в ясных глазах княжича. Но прочитал он требуемое с восторгом:

– «Тогда Исус возведен был Духом в пустыню для искушения от диавола. И, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал», – посмотрел на бабушку, закрыл книгу и вдруг быстро поцеловал ей руку. – Я клянусь тебе! Я никогда не стану таким, как гордый Каин.

Сердце у княгини задрожало и упало.

– Так нельзя говорить, – сказала она побелевшими губами. – Нельзя давать клятв. Кому, кому, а нам нельзя. Княжеские клятвы могут быть ложными. Помни об этом! Клятвы князя – утеха диавола.

– Ну так я не буду клясться! – легко и радостно пообещал Ярополк, торопясь облачиться в теплую одежду, чтобы бежать к Вышате, к дворне.

Его встретили кликами:

– Княжич! Княжич!

– Веди, княжич! Вон как лучами-то играет!

Крепость была из хрустального, алмазно сияющего льда. Ворота с башней. Еще две башни по углам. Стены высотой в полторы сажени. На стенах – крепостное воинство в черных шубах.

Вышата был в доспехах, при мече. Показал Ярополку на его воинство. Все в рыжих шубах, пояса красные, колпаки красные, красные рукавицы.

– Твоя дружина, княжич! Веди, возьми!

Перед Ярополком стояла добрая полусотня готовых к схватке молодцов. Малых ребят было совсем немного.

– Все под гору! И все на гору! – Ярополк указал рукой вниз и вверх.

У подошвы горы обступили княжича. Морды плутовские, ухмыльные: чего им, мужикам, дите прикажет?

– Вверх! Взять! – махнул рукою Ярополк на крепость.

– Крутовато! – говорили старшие, прикидывая дорогу. – Открытое место. Забьют нас снежками, княжич.

– А как на стену-то заберешься? Высоко.

Ярополк яростно топнул ногой:

– От снежков увертывайся! А чтоб на стену взойти – катай снег. За мной!

На гору пошел первым и увяз по пояс. Его тотчас обогнали, торя дорогу. Полез упрямо, досадливо обошел своих помощников, но снова увяз и был рад, когда его обогнали.

Защитники крепости улюлюкали, но снежки берегли, подпуская наступающих ближе.

На середине горы снега было немного.

– Катай комья! – закричал Ярополк, но его или не слышали, или пропускали приказанье мимо ушей.

Схватил здоровенного парня за полу шубы, дернул на себя.

– Комья катай! – В глазах ярость, а похож на котенка.

– Э-геей! – закричал тиун. – Княжич велит комья катать!

Снег мокрый, комья чересчур быстро становились огромными, непосильными. Но за этими снежными глыбами и спасались от снежков из крепости, готовили свои снаряды.

Ярополк оглядел воинство.

– Кто самые меткие? – Голос звенел петушком, тиуны улыбались.

– Мы все меткие!

– Самые меткие! – Ярополк ударил себя кулаком по бедру.

Выступило человек двадцать.

– Все со снежками идите и кидайте так, чтоб защитники головы не могли поднять… Остальные подкатывают комья под стену с двух сторон башни. Как подкатят – забирайтесь все на стену, а защитников – в плен и – кубарем с горы!

– Слава! Слава княжичу! – закричали тиуны, подмигивая друг другу и хохоча.

Кинулись на приступ весело.

Ярополк хоть и чуял насмешку в веселости слуг, в их «Слава, слава», но решительный приступ ему понравился, все делалось, как он велел. Шел вслед за дружиной, ухмылялся: смеетесь, а делаете по моему велению.

Бац! В глазах померкло, и среди тьмы посыпались искры. Ярополк даже нагнулся, чтобы подхватить медленно погасающий огонек…

К нему подбежали, отирали лицо. Спрашивали:

– Ты как, княжич? Не больно?

Ярополк рванулся из рук.

– Вперед! Взять черношубых! Сбросить! С горы, с горы! Сбросить!

И взяли и спустили, кого головой вниз, кого – раскачав за ноги, за руки.

Перед Вышатой Ярополк предстал с шишкой на лбу.

– Как княгине-то покажемся? – покряхтел наставник. – Князю получать раны грех.

Ярополк виновато опустил руки, но в следующий миг глаза его засверкали.

– Взяли ведь крепость-то!

– Взяли, – согласился Вышата. – Но почему ты, князь, не обошел стены? Не посмотрел, где у неприятеля слабое место.

– Я избрал самый трудный путь! И я – взял! – наливаясь обидой, вспыхнул Ярополк.

– Если бы это было под городом греков, тебя, неосторожного, могли поразить пращой. Не знаю, много ли уцелело бы у тебя воинов от такого приступа? Было бы, с кем город брать?

– Было бы! – не согласился Ярополк. – Я напал на башню с двух сторон.

– На ворота. Где больше всего защитников помещается. Снежки, верно, не убивают… Твоих тиунов греки пожгли бы жидким огнем… О сказанном помни! Бился ты смело, сердцем. Но воевать нужно умом, – улыбнулся наконец. – Твой, княжич, ум в твоей крови живет. Ты славно придумал – комья катать. Приступал с отвагою, вон какая шишка! То тебе урок. Безумная отвага – гибельна, но быстрота – это еще одно войско. Трепещущий вождь – умаляет силу дружины вдвое, трепещущая дружина – вдесятеро. – Дотронулся перстом до груди отрока, брови сдвинул непримиримо. – К крепостям нужно приступать, как к невестам царского рода. Доподлинно знать, сколько у нее приданого, много ли славы, а главное, быть женихом желанным. Прежде чем приступать, убедись: твои достоинства ставят так высоко, что твердыня покорится тебе со смирением.

Ярополк слушал, глядя в пространство. Когда Вышата кончил поучение, посмотрел на дядьку в упор:

– Ты похвалил или поругал?

Вышата достал меч из ножен.

– Завтра начнем биться не на деревянных, на железных.

Ярополк просиял.

Урок князя Святослава

Князь Святослав жил торопясь. Денно и нощно учил строю молодую дружину.

В гридни набирали по городам и весям. Коли здоров, юн, имеешь охоту к славе – наш! Могучим предпочтения не было. Святославу нравились ребята жилистые, упористые, кто мог терпеть через не могу. Таких приближал.

Зима кончилась нежданно. В феврале. Собиралась намести снега, да по ошибке пригнала тучи, полные дождя. За три дня морось съела снег, а на прояснившееся небо солнце явилось такое горячее, весь холод вытянуло из земли, поднялся туманом и растаял.

Тотчас Заднепровье вызолотили одуванчики, и было дико: на дворе лютень, а над полями жаворонки.

Святослав со всем своим войском ушел в степь, на малые реки: воюй от зари до зари, и пропитание вот оно – рыба, птица, зверь.

Князь Святослав на волю, княжич Ярополк – под бабушкин надзор: книги читать. Второго внука Олега великая княгиня оставляла его матери. Третий внук – Владимир[34]34
  Владимир I Святославич (?–1015) – князь Новгородский с 969 г., Киевский с 980 г. Покорил вятичей, родимичей, ятвягов, воевал с печенегами. В 988–989 гг. ввел христианство как государственную религию. В русских былинах называется Владимир Красное Солнышко.


[Закрыть] – тоже был предоставлен матери. Ключница Малуша, когда-то нежно любимая Ольгой, жила теперь на выселках, под Изборском. Гневаться надо было на сына. Это он взял в жены рабыню, но вся неприязнь пала на голову Малуши. Стоило поохладеть Святославу к новой избраннице, как отправилась она вместе с младенцем с глаз долой.

Ярополк втайне завидовал братьям, особенно Владимиру, изгнаннику. Живет привольно, в Будутино, в бабушкиной веси. Сказывают, на лодках любит по рекам плавать.

Олега, меньшого, чуть не каждый день на охоту возят. Он, правда, только смотрит, как ловят для него зверей. Но ведь по его воле делается, что он хочет.

А тут учат и учат, каждый день учат. Греки учат, бабушка учит, Вышата, печенег Куря. Печенег-то еще смеется всякий раз. «Пешеходом» дразнит. Боится Ярополк лошади. Высоты боится. Ни разу из седла не выпал, но душа замирает, когда лошадь бежит и земля, твердая, надежная, становится текучей, как вода.

Утром Вышата сказал Ярополку:

– Не прогневай великую княгиню, поучись с усердием. Собирается отпустить тебя и княжича Олега в Дикое поле на княжеские забавы, к отцу.

– Когда выезжать?! – воспылал нетерпением Ярополк.

– Как прикажет великая княгиня… Тебе, княжич, пора на урок. Великая княгиня ждет.

Книги не были мучением для Ярополка, но его тянуло под огромное небо степи.

Книгу взял в руки с тоскою в глазах. Открыл последнюю страницу, прикидывая, сколько дней займет чтение. Княгиня Ольга сказала:

– Ты хочешь знать, чем кончаются «Деяния апостолов»? Будь по-твоему. Прочитаем последнюю главу.

Она читала, а он смотрел на нее, и мысли у него были злые.

«Ты старая! – говорил он бабушке глазами. – Ты старая!»

Но бабушка читала и читала. Это был рассказ об апостоле Павле, который спасся – от кого спасся, рассказано в предыдущей главе – и вот оказался на острове Мелит. Был дождь, Павел набрал много хвороста, разжег огонь. Тоже странно. Почему иноплеменники не привели спасшихся в свои дома? И ведь если Павел и его спутники очутились на острове, значит, они плыли на корабле!

Ярополк снова подосадовал на бабушку: ну зачем она позволила читать «Деяния» с конца… И тут на руке Павла повисла вышедшая из костра ехидна, смертельно ядовитая змея.

– Бабушка, не читай! – вскрикнул Ярополк.

– Ты хочешь остаться в неведенье, что было дальше?..

– Ты пока не читай.

– У тебя доброе сердце. Тебе страшно за апостола. Но будь спокоен, Господь хранит верующих в Него.

И верно, змея не ужалила Павла, он стряхнул ее в огонь.

Чтение продолжилось, и наконец бабушка закрыла книгу. А он испугался: ничего не слышал, думая о ехидне, о святости апостола.

– Твои мысли убежали в степь, – сказала бабушка и подозвала комнатного слугу Киндея. – Поспеши собрать княжича в дальнюю дорогу.

Лицо Ярополка залилось краской: он злился, томился, а бабушка желает, чтоб ему было хорошо.

…Братьев везли в крытой повозке. Так распорядилась бабушка. Ярополк хоть и дернул плечом, выказывая недовольство, но втайне был рад. Долго ехать верхом – мучение.

Олег дулся, он хотел показаться перед людьми на коне, но едва выехали со двора, пошел дождь, дождь обернулся ливнем.

В повозке сухо, тепло. Потянуло в сон. Заснули братья скоро и сладко. А ведь Ярополку хотелось поговорить с Олегом, вот только не придумал – о чем.

Олег не пробудился и вечером, когда встали в роще высоких яворов на ночлег. Ярополк сидел у костра с Вышатой, с Курей, с ближними людьми. Поужинали пирогами, взятыми в дорогу. Мужи говорили об охоте, о рыбных реках. Об удивительной весне, о небывалом, чересчур раннем прилете птиц.

– Соловьи в протальник! В первый месяц весны – диво! – сокрушенно покачивал головой Вышата.

Печенег Куря скалил белые зубы и смеялся.

– Конец – старому миру! Печенегам – быть первыми перед великим богом Тенгри.

Никто Куре не возражал. Куря хохотал, куражился, и Ярополку было страшно. Печенег он и есть печенег. Зубы блестят, глаза блестят, лицо веселое, злое. Князь Святослав взял Курю на службу, чтоб научил княжичей на конях скакать. А у Кури наука одна: садись – и стрелой. Лошади в Киеве печенежские, выезженные в степях. В конной дружине половина тысячи. Славяне уж так любят землю, что и сражаются в пешем строю. Надежней, когда своими ногами на своей земле стоишь.

Соловьи пели до зари, но не потревожили княжича Олега. Пробудился уже в пути и тотчас на коня пересел. Пришлось и Ярополку попросить верховую лошадь. В степи дорог нет. Через бурьяны кони идут сторожась, а как ковыли – скачут с ветром вперегонки.

Обедали под открытым небом. Еда была сладкая, княжеская. Но разговоров убыло: впереди встреча с князем Святославом.

Князь хоть и молод, да строг. После обеда княжичей везли в повозке, но верст через десять Вышата предложил Ярополку сесть на коня.

Ярополк вида не подал, но испугался: коли на коня сажают, значит, отец близко. Отец робких наездников не терпит.

Лошадь у Ярополка была смирная, да в спине слишком широка. Стремена чуть не у самого седла.

Ярополк, боясь сверзиться, всегда левой рукой держался за седло. Куря, глядя на такую посадку, хохотал и так дергал уздой, что и лошадь его скалила зубы.

По веселому мелководью переехали реку, одолели полверсты густого ракитника и очутились перед тремя рядами холмов. На этих холмах шла жаркая битва…

Вот только вместо противника – белые, из ошкуренных ракит – столбы.

Воины густым строем шли к вершине первого холма. Шагов за сорок от столбов каждый метнул по одной сулице. Эти легкие короткие полукопья-полудротики вонзались в столбы с такою силой, что было слышно, как древки звенят, колеблясь, будто струны.

Воины пробежали вверх еще шагов десять, еще раз метнули по сулице и, ощетинясь длинными копьями, кинулись на вершину.

Троекратный крик победы – и дружина хлынула вниз с холма, чтоб с ходу одолеть другую вершину, сплошь заставленную щитами.

С подошвы второго холма каждый воин пустил по три стрелы, и приступ повторился. Сначала метали сулицы, потом взбегали на вершину, ударами копий поражая щиты.

Третий холм одолевали со щитами и мечами. И там, на третьей вершине, дружину вдруг встретила другая дружина, вооруженная длинными копьями. Копья были тупые, но получивший удар валился с ног, а иной катился под гору. Все, однако, поднимались и снова из последних сил шли, чтобы одолеть холм.

Захваченный зрелищем, Ярополк не увидел отца.

– Ты что на коне крючком сидишь? – сказал князь Святослав, ударяя сына ладонью по спине. – Погляди на Олега. Что? Хорошо воюю? А теперь покажи, чему тебя научили. На мечах бьешься?

Ярополк мотнул головой.

– К бою!

Княжич выдернул правую ногу из стремени и замер: до земли далеко, а Вышата, такой всегда проворный, не подскочил принять на руки. Пришлось спрыгнуть.

Бился Ярополк со своим же учителем голыми мечами. Нападал свирепо, рубил яростно, сплеча, держа оружие двумя руками. Сталь звенела.

– Дай мне! – князь Святослав взял меч у Вышаты. – Вперед, княжич!

Ярополк подустал, но перед отцом слабости никак нельзя показать. Сек мечом меч, будто это был лютый Змей Горыныч. И вдруг в грудь ему ударило острое.

– А умирать тебя не учили? – отец смотрел грозно, но в глазах была тревога.

Опустил меч. Ярополк дотронулся до груди. Ладонь красная.

– Что же ты без железной рубашки? – Святослав глянул на Вышату. – Перевяжи. Княжич, выше голову! Пусть царапина, полученная от руки отца, станет твоей единственной раной в жизни.

«Он мог убить меня! – с ужасом подумал Ярополк и бешеными глазами поглядел на Вышату. – Почему плохо учил?»

Но сказать вслух ни слова не посмел.

Сны на кулаке

Горели костры. В котлах варился кулеш: еда князя Святослава и его воинов.

Кулеш, сдобренный закатной зарею, был вкусней дворцовых яств. Кулеш запили квасом, побаловались сушеной рыбой. Спать укладывались на земле, под открытым небом.

Ярополк с Олегом прикорнули на медвежьей дохе, укрытые ласковым, лебяжьего пуха одеялом.

Святослав поднял детей:

– Поехали звезды встречать.

– Не разбередить бы рану! – испугался Вышата.

– Хочешь со мной? – спросил князь Ярополка.

– Хочу.

– Вышата, покажи рану.

Меч рассек мышцу над левым соском.

– Не глубоко, но левой рукой лучше пока не двигать.

– Потерпит.

– От скачки будет кровоточить…

– Ночная езда покойная, – сказал Святослав. – Привыкай, сын, в седле раны возить, коли боги попустят. Скорей заживают.

С князем и с княжатами поехали бояре Вышата и Блуд, печенег Куря, варяг Икмор – телохранитель Святослава.

Копыта коней обвязали звериными шкурами, чтоб не стучали, не будили уставших воинов. Ехали шагом. Ярополк, боясь нечаянным движением потревожить больное место, сидел в седле прямо, не хуже Олега. Князь приметил это, улыбнулся.

Тяжелая ночная птица низко прошла над рекою, схватила когтями рыбу. Прянула в ту сторону, откуда надвигалась громада ночи. Засвистал соловей, князь недовольно покосился на ракитник, повернул коня в степь.

Ехали по темной земле к светлому немеркнущему небу. Темный курган медленно поднялся из недр и все возрастал, заслоняя небо и свет.

Звуки становились глуше. Когда подъехали наконец к огромному кургану, степь разразилась молчанием.

Стреножили коней. Святослав взял Ярополка и Олега за плечи, чуть подтолкнул – так подкидывают птиц, чтоб летели.

Отроки побежали, упорно, молча, не оскорбляя криками тишину. Рана напомнила Ярополку о себе, но он не остановился и на вершине был первым. А звезду раньше других увидел Куря.

– Око бога Тенгри! – расколдовал Куря молчание.

Святослав указал на золотисто-розовые лучи, вдруг проступившие на небе:

– Я поведу вас всех туда. Там день, а нас уже поглотила тьма ночи.

– Князь, но солнце взойдет раньше над нами, – возразил Вышата.

– Что будет здесь и как будет, я знаю, я не знаю, что и как там.

Варяг Икмор достал из ножен меч, поцеловал лезвие.

– Там, князь, – работа моему кормильцу. Много работы.

Куря ударил рукоятью короткого кнута по каблуку.

– Не заглядывайся на чужое, Икмор! В том краю мои кочевья.

– Нет, – возразил Вышата, – твои кочевья, Куря, ближе к полдню. Твои люди уже спят.

– Мои кочевья будут там, там и там! – Куря тыкал рукою в пространство.

– Печенег! – осадил Курю Святослав. – Ты бы лучше свой долг наконец отдал. Когда пригонят твои печенята тысячу коней?

– Пригнали бы хоть завтра! Да ведь для вас коней нужно объездить, чтоб были смирными.

– Помолчим! – приказал князь. – Тот, кто спит в кургане, не терпит пустых слов… Звезды взошли – езжайте все в лагерь. Буду спать здесь.

– Я принесу тебе, князь, седло, – поспешил услужить Блуд.

– Зачем, – Святослав показал кулак. – Вот моя подушка. Сожмешь – будет выше, раскроешь пальцы – будет мягко.

Ярополк и Олег подошли к отцу, он их обнял:

– Подъем вместе со всеми. Все, что делают воины, будете и вы делать.

Долгим взглядом посмотрел в лицо Ярополку.

– Болит?

– Течет.

Святослав бережно снял с сына кафтан, рубашку.

– Течет… – Кинул на землю свой плащ. – Ложись, а ты, Олег, помочись на рану. Моча мальчиков целительна.

Рану снова закрыли, перевязали.

– Икмор, заночуй с Ярополком у подошвы кургана. Вы же все поезжайте в лагерь, чтоб не поднялась тревога.

Подобной ночи в жизни Ярополка еще не бывало.

Грозный воин Икмор постелил на земле свой грубый плащ, наломал две охапки полыни – под голову. Расстегнул пояс. Меч положил под правой рукой, боевой топор под левой, расстегнул ворот рубахи.

– Спокойной ночи, княжич! – лег и заснул.

Ярополк тоже снял пояс, положил свой короткий меч под правой рукой, расстегнул ворот, опустил голову на духмяную подушку.

Так много произошло в этот день!

Дружина, волнами льющаяся через вершины холмов, бой с отцом, ранение, ночная езда, курган, Икмор…

На другой стороне кургана ветер шарил по земле, наверное, искал варяга и княжича. Звезды придвинулись, и Ярополку почудилось – это добрый Вышата накрыл его одеялом. Одеялом из сверкающих звезд.

Хотел улыбнуться и не успел, нырнул с головою в сон. Во сне была ночь, степь и курган. Ему сказали: «Вот твоя ноша». Он взял два камня, положил на плечи и понес на вершину показать камни отцу. Сначала обрадовался: «Рана не болит», но с каждым шагом камни становились тяжелее, тяжелее. Они хотели раздавить его, и он выскочил из-под них. Камни грохнулись, проломили землю, и в его руках остались два пояса. Камни были перепоясаны. Он потянул, и проломившая землю ноша поддалась. Но выволок он из ям не камни – два тела. Он не видел тел, но знал – это братья. Он потащил братьев наверх, но одно тело стало таким тяжелым, что пальцы у него разжались, и он выпустил пояс. «Этот мертв», – сказали ему. Тогда он взвалил другое, живое тело на плечи, на шею… Побежал, спотыкаясь, выше и выше. И очутился перед дверьми.

«Мне сил не хватит отворить эти двери», – подумал Ярополк с тоской, но двери отворились сами собой, а за дверьми стояла кромешно черная туча. «А в туче молния», – подумал он, переступая порог. И тут сверкнуло! Две молнии с двух сторон пронзили его. И он даже закричать не смог.

Проснулся… По небу летела звезда. Он проводил ее глазами до горизонта и снова заснул.

Князю Святославу тоже был сон. Ему приснилась огромная птица. Птица закрыла крыльями небо. На земле стало темно. И достал он лук, наложил стрелу на тетиву, но птица сверкнула грозным огненным глазом и полетела прочь. Он же стремглав сбежал с кургана, мечом рассек путы на ногах коня и поскакал за птицей. И догнал! И снова был под сенью ее ужасных звенящих крыльев. Так звенят стрелы, пущенные разом двумя многотысячными войсками. Увидел вдруг: он мчится через сонмы людей, заполонивших землю от одного края до другого. Люди валились под копыта послушно, как снопы, а он не мог найти узды, чтобы остановить коня. И тогда он его пришпорил.

Птица, летевшая над ним, опустилась еще ниже и увенчала ему голову золотой шапкой. Шапка пришлась впору, но голова качнулась от неимоверной тяжести, шея хрустнула и сломалась, как какой-нибудь цветок. Голова упала на землю, покатилась, и Куря, неведомо откуда взявшийся, схватил голову, целовал в мертвые губы и хохотал, хохотал…

Князь переборол сон, проснулся. Из черного пространства золотого Большого Ковша вспыхнула, наливаясь зеленым огнем, неведомая звезда. По зеленому пошло красное, ярое, и вдруг звезда померкла. Еще раз вспыхнула. Еще раз, и на том чудо иссякло.

Святослав потянулся, зевнул, поворотился на правый бок, подложил под голову кулак десницы и заснул.