Текст книги "Клинок Судеб"

Глава 7.

Ядрею казалось, что этот зимний, заваленный снегом лес никогда не закончится, и они просто сгинут среди снегов и елей. Чем дальше продвигался отряд на север, тем становилось всё холоднее и холоднее. Порой даже костёр, разведённый на стоянке, не справлялся с морозом и не мог обогреть, продрогшего до самых костей паренька. Только людям Родгара всё было нипочём.

Покидая город, в котором были проданы его односельчане, Родгар решил позаботиться о парне. На рынке, соседствующем с невольничьим, он купил ему тёплую одежду и обувь. Но это не спасало, Ядрей просто был не привычный к таким морозам, он вырос, практически в кузне, возле горячего горна, и на улицу выходил, только лишь для того, что бы поиграть со сверстниками, а как только замерзал, моментально мчался к деду, посмотреть, как тот работает, помочь, и погреться у огня. Теперь же мороз проник в него настолько, что он не мог думать ни о чём, кроме тепла, он ничего не видел перед собой, даже забыл о своей клятве. Родгар видел муки парня, и, казалось, даже сочувствовал ему. Он развязал тому руки, и старался в пути, прикрыть его своими одеждами, так, что бы тому было хоть немного теплее.

Иногда, они заходили в попадавшиеся на пути деревни. Но на удивление Ядрея не нападали на них, не грабили и не жгли, а очень мирно, просили разрешения переночевать. Тогда, зайдя в выделенную для ночёвки отряда хижину, можно было устроиться у самого очага, и хоть немного отдохнуть от этого, пронзительного холода.

Спустя две недели, такого изнурительного похода, отряд вышел к краю леса, здесь деревья росли реже и не такие высокие, как там, где родился и рос Ядрей. Деревня Родгара, расположилась среди этих низкорослых деревьев, их встретили радостными криками. Воины тут же разъехались по своим хижинам, а Родгар направился на окраину деревни, здесь стояла кузня, он слез с коня, стащил следом Ядрея и, толкнув ногой двери, вошёл вовнутрь. Знакомый запах горящего металла защекотал ноздри парня, он увидел горн, наковальню и старого кузнеца, поднявшегося навстречу Родгару.

– Вот, Крохар, привез тебе помощника, – Обратился тот к кузнецу, – бери, учи его всему, что сам умеешь, а может и он тебя чему научит, как знать.

– А что он кузнецкому делу обучен? – Кузнец с недоверием посмотрел на Ядрея.

– Не знаю, обучен или только начинал обучение, жил в кузне у одного мастера, да вот на беду кузня сгорела, а мастер отправился в страну духов.

– Не ты ли поспособствовал его уходу?

– Может я, а может и не я, это не твоё дело. Я тебе обещал помощника, вот привёз. Теперь ты сможешь делать больше мечей и кольчуг для моих воинов.

– Смогу, если этот парень смышлёным окажется, а коль нет, то…

– А коль нет, мне придётся другого кузнеца искать, – с угрозой в голосе произнёс Родгар.

– Я понял тебя, – ответил Крохар, Родгар удовлетворённо кивнул и вышел, а кузнец обратился к Ядрею. – Ну, рассказывай, как звать тебя, чему обучен, и кто таков был тот кузнец, у которого ты учился нашему делу.

Парень уже успел немного отогреться возле горна и решил, что ему лучше начинать ладить с кузнецом, осмотреться, привыкнуть, а потом уже и думать о том, как сбежать отсюда, прихватив с собой жизнь того, кто привёз его сюда.

– Ядреем, – ответил он, – я только начал обучаться делу, у кузнеца Горазда, который живёт…, – тут он осёкся, – нет, жил, жил в лесной деревне, среди болот.

– Хорошо. И давно ты в обучении?

– Нет, не так давно, только с весны.

– Значит, мало чему научится, успел, – сделал вывод кузнец, – ничего, коль угодно Родгару, обучу я тебя кузнецкому делу, станешь у меня настоящим мастером, и мечи ковать сможешь, и кольчуги. Жить будешь, здесь, в кузне, там за горном лежак, на нём будешь спать. Кроме обучения, ты должен варить есть, убирать в кузне, топить горн, носить воду, мыть плошки, стирать мою одежду. Ты понял?

– Понял, – согласно кивнул Ядрей.

– Сколько тебе лет от роду?

– Пятнадцать этой весной исполнилось.

– Значит, тебя уже нарекли истинным именем?

– Да.

– И каково оно?

– Я не могу сказать тебе этого, извини.

– Ладно, не говори. Я вижу, ты слишком устал от дороги, поэтому сегодня можешь отдохнуть, а завтра приступишь к своим обязанностям. Иди.

Странные эти места были для Ядрея, солнце появлялось здесь на небосводе только на несколько часов, и то лишь чуть, чуть над горизонтом, оно даже не способно было разогнать ночные сумерки. Работы у кузнеца в этой деревне было мало, народ не сеял хлеб, не возделывал землю, а только охотился, и иногда люди уезжали к дальнему морю, откуда привозили больших морских рыб.

Жизнь в деревне во многом отличалась от привычной Ядрею, но скоро он начал свыкаться и с этой жизнью, тем более что кузнец, показавшийся на первый взгляд строгим, оказался очень покладистым стариком. Он не сильно нагружал парня, посторонней работай, старался научить всему, что умел сам, да вот только одна беда. Не был он хорошим мастером, и всё, чему обучал своего помощника, было тому давно известно. Сельскохозяйственного инструмента он не делал, потому, как и землю, здесь ни кто не возделывал, а ковал в основном только наконечники для стрел, да гарпунов, но чаще просто подводил их, что бы были острые. Пытался ковать мечи и кольчуги, но делал это очень неумело. Не правильно закалял железо, в результате из очень хороших заготовок, получались весьма посредственные изделии.

Так тянулись дни, Ядрей старался изо всех сил не показывать своего умения обращаться с металлом, но иногда забывался, и делал что-то вопреки учению весьма справно, в таком случае кузнец с недоверием смотрел на него. Из этого молчаливого взгляда Ядрей понимал, сделал ошибку.

– Ты, парень, что-то от меня постоянно скрываешь, – обратился однажды к нему кузнец, – сдаётся мне, умеешь ты намного больше, чем пытаешься показать. Почему скрываешь свои умения?

Ядрей не нашёлся, что ответить Крохару. И потупив взгляд, просто промолчал.

– Понятно, тебе не нравится, что привезли тебя сюда силой. А может тебе не нравится, что Родгар убил твоего учителя? Кем он тебе приходился? Отцом?

– Дедом, – ответил ученик.

– Понятно. Да, так иногда бывает в жизни, но поверь, Родгар, да и всё наше племя, не жестокие убийцы, они просо воины, нам надо как то жить на краю леса, и выживать. Вот иногда воины и отправляются в поход, чтобы не умер их род.

– А что, разве не убивая и не продавая в рабство нельзя выжить? Они же ходят на охоту, добывают рыбу, у них есть еда, есть шкуры, из которых они шьют одежды. Что им ещё нужно?

– Странный ты парень. Что твоё племя никогда не воевало с соседями?

– Нет, у нас были свои земли, где мы растили хлеб и пасли скот. Зачем воевать?

– Тогда, зачем твой дед делал мечи?

– Он продавал их, менял на заготовки, из которых потом делал лемеха для плугов, другой инструмент.

– Понятно. Да твой дед был великим мастером.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел тот меч, который привёз с собой Родгар, он показывал мне его, и предлагал закончить работу. Я отказался, я просто не умею так работать. Но вот, что я тебе скажу. Ты пришёлся мне по нраву, и я не хочу твоей смерти. Родгар будет ждать, пока ты сможешь закончить, работу старого матера, ему, зачем-то очень нужен этот меч именно в таком виде, как он хочет. Но как только ты его доделаешь, он тебя убьёт, убьёт только лишь потому, чтобы ты никогда не сделал больше ничего подобного. Поэтому, сынок, не спеши становиться мастером.

– Спасибо тебе Крохар. Но я не могу вечно быть у тебя в подмастерьях, Родгар догадается, что мы его обманываем, и тогда он убьёт тебя.

– Вечно, да, не можешь, но несколько лет, это возможно, кузнецкая наука не простая.

– Но там, в городе, остались мои сестрёнки, они погибнут там за это время, я просто должен вернуться и спасти их.

– Если ты доделаешь работу, ты уже никогда туда не вернёшься. Тебе лучше покориться судьбе, стать одним из этого племени, и тогда, кто знает, может тебе и удастся спасти своих сестёр.

– Нет! Я так не могу.

– Смотри сам, и выбирай сам свой путь. – Ответил кузнец. – Это твоя жизнь и тебе ею распоряжаться.

Ядрей конечно противился, но к совету старого кузнеца прислушался. Так текли дни за днями, Родгар почти никогда не приходил в кузню, о том, как идёт обучение и готов ли новый мастер, он узнавал у старого кузнеца, но в те моменты, когда он всё-таки приходил ярость просто вскипала в Ядрее, особенно, когда видел на поясе у того. Подаренный ему кинжал. Он готов был броситься на Родгара, но понимал, что сейчас он с ним не справиться, слишком мало опыта в драках, значит ему нужно вести себя так, что бы его действительно приняли за своего, в этом племени, войти в доверие, получить возможность свободно перемещаться по деревне. До сих пор, он если и выходил на улицу, то только под присмотром Крохара.

Но старый кузнец полбеды, он понимал Ядрея, хуже было то, что за ним постоянно следили юноши. Они не подпускали его к себе, но и не спускали с него глаз. Однажды Ядрей решил попробовать уйти из деревни в лес. Он не собирался идти далеко, и не собирался убегать, ему нельзя было убегать. Пока здесь, у Родгара его кинжал, и меч. Кованный дедом. Он хотел только проверить, дадут ли ему пойти в лес. Не дали, кто-то моментально доложил Родгару и воин догнал его, сильно отхлестал плетью, приговаривая: «Это тебе за то, что не ценишь добра».

С тех пор Ядрей не ходил, и даже не смотрел в сторону леса, но он решил для себя, нужно получить доверие, и в первую очередь своих сверстников. Как только старшие увидят, что молодёжь приняла его в свой круг, что он обжился здесь и принял своё существование как должное, что не пытается бежать, то и они будут с большим доверием относиться к молодому чужаку. И вот тогда он сможет беспрепятственно пробраться в хижину Родгара, выкрасть свой кинжал, и им же убить ненавистного вожака племени, а потом заберёт дедов клинок и сожжёт хижину Родгара, а пока в деревне будет полыхать пожар, он уйдёт. Таковы были планы Ядрея, зревшие в его голове.

Наконец и в этих краях наступила весна, солнце теперь вообще не покидало небосвода, хотя, как и раньше поднималось не высоко. Снег растаял, зазеленела трава в деревне, как и везде, готовились к празднику Наречения. Этот день отмечался здесь, как и в родной деревне Ядрея, очень широко. Всё племя собралось на небольшой площади в центре, собрался на праздник и Крохар, который обычно не приветствовал общие сборища, старался отсидеться у себя в кузне. Но сегодня он надел чистую сорочку и приказал то же самое сделать Ядрею.

– Зачем, – Не понял парень.

– Ты разве не знаешь, что сегодня день Наречения?

– Знаю. И что?

– Нужно идти на праздник. Это великий день, день, когда наступает лето, и мальчики становятся мужчинами. Они обретают истинное имя.

– Да, но я здесь пленник, даже скорее раб, мне не место на празднике.

– Знаешь, мальчик, – задумчиво произнёс старый кузнец, – когда-то очень давно. Я даже забыл, когда это было, дед Родгара привёз меня совсем ещё мальчишкой в село и бросил возле вот этой кузни, сказав её хозяину: «Вот тебе подмастерья, а заодно и прислуга, обучи его своему делу». Потом развернулся и ушёл, больше я его не видел. И я понял, что Боги дали мне шанс выжить, в то время как всё моё племя было уничтожено дедом Родгара.

– Так значит ты не из этого племени? Почему тогда ты отзываешься о них, как о своих родичах?

– Потому, что они стали мне родичами. И поэтому я до сих пор жив. Они не убивают своих родичей, своих соплеменников, и если у тебя получится добиться их доверия, получится сделать так, что они примут тебя в своё племя. До того, как ты закончишь работу своего деда, только в этом случае ты останешься жив. Так, что одевайся. Пойдём на праздник.

Ядрей ещё немного сомневался, но всё-таки взял протянутую старым кузнецом чистую рубаху, умылся, оделся и вышел вслед за своим учителем. Празднование уже началось, для этого дня охотники убили большого оленя, который сейчас и жарился на вертеле в самом центре площади. Люди сидели по кругу, за грубо сколоченными столами, каждый своим родом, они, время от времени подходили к костру, отрезали кусок мяса и возвращались на место. Ни у Ядрея, ни у Крохара родов в этой деревне не было, но у кузнеца имелся свой стол, он был совсем маленьким, всего на одного человека, но наличие такого стола говорило о признании его членом этого общества, соплеменником. Он заранее позаботился, о том, что бы возле этого маленького столика появилась ещё одна маленькая лавка, специально для его ученика.

– Вот и стол нашего с тобой рода, – обратился Крохар к Ядрею, указывая на столик с лавками, – а ещё, я бы посоветовал тебе не говорить, им, что тебе исполнилось пятнадцать, ещё прошлой весной.

– Почему?

– Скажи, что в этом году, и они дадут тебе имя, это может сблизить тебя с ними, а ещё ты сможешь принять участие в борьбе за право выбора. Да, не удивляйся. По законам ни кто не вправе отказать молодому человеку в праве получить истинное имя, и они соблюдают этот закон, но коль они тебя нарекут, значит, ты станешь их соплеменником. А, следовательно, и будешь иметь право выбора. Если конечно добудешь его.

– А тебя тоже они нарекли?

– Да.

– Но у меня же уже есть имя, это не правильно, Боги тогда запутаются, как меня звать, и перестанут оберегать. Потому, что не будут знать кого.

– А ты сложи вот так пальцы, – прошептал кузнец прямо на ухо парня и наложил средние пальцы на указательные, скрестив их, – и убери за спину, так, что бы ни кто. Кроме Богов не видел, и они поймут, что это имя, которое тебе дадут сегодня не твоё.

– Чему это ты здесь учишь его Крохар, – послышался за спиной Ядрея голос Родгара, – зачем ты вообще привёл мальчишку на праздник?

– Ему этой весной исполнилось пятнадцать, он должен получить имя.

– Это правда? – Вожак посмотрел в глаза Ядрея.

– Да.

– Хорошо, ни кто не вправе лишить тебя имени, мы дадим тебе его, пошли со мной.

Он взял парня за шиворот, приподнял и подтолкнул впереди себя, следом за ними поспешил и Крохар.

– Ты куда этого псёныша, Родгар? – Спросил вожака, встретившийся по дороге Сигурд.

– У него сегодня праздник, отведу в святилище, пускай слышат Боги его настоящее имя.

– Интересно. А мне казалось, что он уже назван.

– Это ты по чём определил?

– Не знаю, просто так казалось. Ладно, веди, да не задерживайся, сейчас самое интересное начнётся.

Они направились в сторону леса, там, чуть в глубине за родником и ручьём была поляна, на ней стояли кругом каменные столбы, а по центру камень лежал, на подобии стола. Камни были настолько древними, что поросли мохом, только лишь поверхность стола была чистой и хорошо отшлифованной, Ядрей удивился тому, как и каким инструментом можно было так ровно и качественно отшлифовать большой камень.

– Ложись, – приказал Родгар парню, указывая на стол, – лицом вверх, так, что бы Боги видели твои глаза.

Ядрей улёгся на стол так, что бы широкая, не по размеру рубаха накрыла его руки, и скрестил пальцы так, как показывал ему Крохар.

– Я только приготовлю его и потом выйду, – обратился вожак к кузнецу, – твой щенок, тебе и нарекать.

Он подошёл к мальчишке, достал кинжал и, оголив ему шею, сделал быстрый неглубокий надрез, над левой ключицей, Ядрей почувствовал, как струйка крови тут же потекла по плечу, а ещё он услышал возглас Родгара и звон падающего клинка.

– Вот леший, – выругался вожак, наклоняясь и поднимая кинжал, – да он горячий стал в мгновение. Интересно, что это за нож такой? Подойди Крохар, потрогай, он и теперь ещё горячий.

– Точно, – с удивлением в голосе, подтвердил кузнец. – Интересно почему?

– Ладно, не время гадать. Нарекай и пошли, люди ждут, праздник не начинают.

Старый кузнец склонился над парнем и начал шептать молитву. Нашёптывая то и дело новое имя Ядрея. Тот даже не понял того имени, которым его нарекли в этот раз, да оно ему было и не нужно. Боги всё равно видели его скрещенные пальцы и не могли называть его этим именем. Они знали его истинное имя, данное отцом и матерью год назад, и придуманное дедом Гораздом.

А потом был праздник, весёлый задорный почти такой же, как и у него дома, только вот соревнования за право выбора были намного жёстче, чем там. Ядрей тоже принял участие в борьбе, он не старался выиграть, и боролся не в полную силу, хотел, что бы все думали, что он слабее, чем есть на самом деле. Но на этих соревнованиях. Он поймал несколько взглядов, один принадлежал сыну Сигурда, Парень тоже в этом году получил имя, и явно метил в вожаки племени, тем более что у Родгара до сих пор не родился ни один сын. И по законам племени, если у вожака нет наследника, значит, следующим вожаком будет самый достойный, таким видел себя Вигорд, сын Сигурда. Но не столько заинтересовал Ядрея этот взгляд, как другой. На него с интересом смотрела дочь Родгара, её в этом году исполнилось только четырнадцать, она ещё не имела имени, и не могла быть невестой, хотя, Ядрей видел, как Вигорд нет, нет, да и глянет в её сторону. Девушка была не по годам развита и красива, она привлекала к себе взгляды многих парней.

Поединки, между молодыми мужчинами, длились долго, но Ядрей постарался выйти из борьбы примерно на середине, и теперь сидел возле Крохара, присматриваясь к молодёжи, к обычаям, к поведению людей. Ему интересно было всё, он всё запоминал, и тут же задумывался. Как то, или иное использовать себе на пользу. Закончился праздник только утром, хотя и утром это время назвать было трудно, сейчас в день начала лета, именно в этот день здесь проходил праздник Наречения. Солнце вообще не уходило с неба, оно всю, самую короткую в году ночь висело над горизонтом. Поэтому люди не спешили по домам, они разошлись только тогда, когда весь олень был съеден и выпито много крепкого северного вина.

Когда взрослые в основном разошлись, и на площади осталось молодёжь, к маленькому столику в отдалении подошла девушка, это была дочь Родгара.

– Что же ты не стал бороться за право выбора? – Обратилась она с вопросом к Ядрею. – Я же видела, ты поддавался им всем. Ты бы мог и Вигорда победить.

– Решил дождаться следующего праздника, – ответил Ядрей.

– А ты дерзок, мне такие нравятся, но не забывай, что ты раб моего отца, а значит и мой раб, прикажу, и тебя убьют.

– Я не раб, я свободный человек, у раба на руках кандалы, чтобы не сбежал.

– А у тебя, свободный человек на спине отметины, которые мой отец оставил, когда ты сбежать пытался, значит, ты раб.

Напоминание о плети Родгара всколыхнуло волну ярости в парне.

– Что же ты тогда решилась подойти ко мне без охраны? Коль я раб, то могу убить свою хозяйку и сбежать, вот в деревне все пьяные спят. Сама же сказала, что я сильный.

– Сильный, но убить не сможешь, особенно женщину, я вижу, та не Вигорд, тот может, кого угодно убить, даже родного отца, а ты, нет, ты как мой отец, убиваешь только врагов.

– Твой отец убил всё моё племя, хотя мы небыли ему врагами, – зло сказал Ядрей, – он убил всех, и стариков и детей и женщин.

– Нет, не правда, он убил только одного, твоего учителя, и только потому, что он был опасен для него, остальных убили люди Сигурда.

– Может быть, но возглавлял их твой отец, а значит вся вина на нём.

– О чём это вы здесь спорите? – Старый кузнец поднял голову, он выпил немного лишнего и заснул прямо здесь за столом, – убил, не убил. Все когда-то кого-то убивают. Пошли, мальчик домой, будем отдыхать, завтра много работы. – Он поднялся и, взяв Ядрея за плечо, подтолкнул в сторону дома.

– А ты ведь соврал, что тебе этой весной пятнадцать? – Крикнула им вслед девушка, – можешь не отвечать, я знаю, что соврал, – она догнала и, встав прямо перед парнем, прошептала ему в лицо, – но я никому этого не скажу, – развернулась и побежала к своей компании.

– Вот шальная девка, – с укоризной сказал Крохар.

– Откуда она узнала?

– Да, леший её знает. Она у нас с ведьмой, что на болотах живёт, дружна, может от неё? Ладно, не обращай внимания, её россказням мало кто верит.

Глава 8.

Короткое северное лето промелькнуло как один день, за ним пролетела осень и, вновь задули ветра, неся с северного моря злой и колючий снег. С того вечера, точнее ночи, проведённой среди племени, после участия в дне Наречения и обретения уже здесь, нового имени, Ядрей почувствовал, что отношение к нему несколько изменились. Они ещё не принимали его за своего, но и не сторонились как прежде. Во многом способствовало такому изменению отношение к нему Синги, дочери Родгара. Девушка, сначала начала наведываться в кузню, смотреть за работой кузнецов, наблюдать, как обучается Ядрей, потом иногда приглашала его на молодёжные посиделки. Время шло, многие к нему относились по доброму, и у самого парня начало понемногу притупляться то чувство мести, которое он так тщательно взращивал в себе всю прошлую зиму.

Однажды Синга, как обычно прибежала в кузню, принесли мастерам мяса и рыбы, которые передал отец и, тихонько присела в уголке наблюдать, как они работают. Так она сидела долго и не спускала взгляда с рук Ядрея. Они, в то время как раз ковали кольчугу, и Крохан в который раз старался объяснить парню, как правильно составлять плетение и соединять кольца, так, что бы кольчуга была прочной. Дождавшись перерыва в работе, девушка поднялась и подошла к наковальне, подняла щипцами ещё горячую кольчугу и начала пристально её рассматривать, потом повернулась к Ядрею.

– Пойдём, погуляем? Дядька Крохар, ты же отпустишь нас?

– Отчего не отпустить? Конечно, отпущу, только ты егоза далеко с ним не ходи, отец сердиться будет.

– Нет, мы только на околицу, в лес точно не пойдём, нечего там зимой делать, разве, что к колдунье сходить, если тебе не страшно, – она пристально посмотрела на парня.

– Идите, идите, погуляйте, я здесь уже сам справлюсь.

– Одевайся. Пошли, – почти командным тоном сказала девушка, и вышла из кузни.

Ядрей оделся и пошёл следом, он никак не мог понять, что заинтересовало Сингу в кольчуге, которую они сейчас делали. Почему она начала её рассматривать? Ответы на вопросы пришли сами собой и очень быстро, как только он вышел на улицу, девушка потянула его в сторону от кузни, туда, где заканчивалась деревня, и начинался лес. Она подбежала к поваленному бурей дереву, где часто сидели вместе, забралась на ветку.

– Стой там, где стоишь, – Ядрей не успел дойти до дерева и остановился в нескольких шагах от него. – Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечать, и только от твоей искренности зависит твоя дальнейшая судьба.

– Ишь, как строго всё. Ну, задавай. – Согласно кивнул Ядрей, останавливаясь в трёх шагах от дерева. – Что же в моей судьбе может измениться? Ты сказала, что я раб. Что может быть хуже.

– Хуже? Хуже может быть смерть. Но может быть и лучше.

– Ты меня освободишь из рабства? – Усмехнулся Ядрей. – В твоих ли силах это?

– Да, в моих, мой отец вождь племени, а я его любимая дочь, и он сделает всё, что я попрошу. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе, вернее о твоей жизни. Да отец сделает для меня всё, и первое, что я попрошу его сделать, так это убить тебя.

– Он этого не сделает, по крайней мере, сейчас.

– Отчего ты так уверен? Что ты знаешь про моего отца, такого, чего не знаю я? Нет, ты не знаешь моего отца, если я попрошу, он сделает. Но я мог и спасти твою жизнь, в том случае, если ты мне расскажешь, кто ты такой и почему всё скрываешь о себе.

– Что же такое я скрыл?

– Ты сказал весной, что тебе только исполнилось пятнадцать, это ложь, ты старше, пускай не намного, всего на одну весну, но старше, и у тебя уже был день Наречения. Какое твоё имя? Но и это не всё, что ты скрываешь. Ты вправе не говорить никому своего истинного имени, ни кто не может этого потребовать. Я могу понять тебя, когда ты решился получить ещё одно, ты хочешь жить и выжить среди нас, кто-то тебе сказал, что мы не убиваем соплеменников, теперь ты хочешь стать одним из нас. Но почему ты скрываешь своё мастерство, ведь ты не ученик мастера, ты настоящий матер, я видела сегодня твою работу, ты тщательно пытался скрыть, от Крохара то, что умеешь намного больше чем он. Я долго присматривалась к твоей работе, к твоим движениям, как ты пытался испортить уже сделанное тобой. Крохар старый и слепой, он не видит этого, а я молодая и зоркая, я всё вижу.

– Ты, зоркая? И что ты видела? Ты видела, как на твоих глазах убивают твоего деда, как жгут твой дом и режут ещё сонных твоего отца и мать? Как малых детей живыми бросают в пылающие огнём дома? – Ядрей не выдержал, он делал шаг за шагом, приближаясь к поваленному дереву на котором сидела Синга, и говорил всё громче и громче, просто выплёвывая слова её в лицо. – Ты видела, как твоих родных ведут по снегу босиком, только лишь подгоняя кнутами, а тех, кто упал, просто бросают в лесу, на съедение волков? Ты видела, как твоих сестёр оставляют умирать в чужом городе не оставляя им даже шанса на спасение и жизнь, и в этот миг ты просишь Богов, что бы их просто зарезали у тебя на глазах, не заставляя мучится? Ты всё это видела?

Он подошёл вплотную к девушке и уже выкрикивал всё прямо ей в лицо, а она сидела, не двигаясь и пытаясь понять всю ту боль, которая жила в его сердце.

– И что ты теперь можешь мне сказать, чем меня испугать? Смертью? Да, я боюсь смерти, но только потому, что умерев, не смогу отомстить за свой род.

– Ядрей, я не знала всего этого, – только и нашла, что сказать Синга. – Мой отец, он честный воин, он не убивает детей и женщин.

– Это тебе хочется так думать, и верить в это. Честных воинов не бывает. Какая разница кого убивать, женщину, мужчину, ребёнка. Не ты даёшь жизнь и не ты вправе её отбирать. Только Боги властны над нами, и мы сами. Но есть убийства, освящённые Богами, это убийства возмездия. И только поэтому я до сих пор жив, потому, что меня охраняют Боги, именно им угодно, что бы я отомстил за свой род. И я исполню волю Богов.

– Значит, ты убьёшь меня? – Девушка в ужасе смотрела на Ядрея.

– Нет, – немного подумав, ответил парень, ты ничего плохого не сделала.

– Тогда кого? Моего отца, Сигурда, Крохара?

– Я ещё знаю. Но я должен отомстить за свой род, и спасти своих сестёр.

– Ты в этом уверен? А может у тебя совсем другое предназначение на этой земле?

– И какое? Ты что ли читаешь книгу предназначений?

– Нет, я не читаю, но я знаю, кто читает. Хочешь и ты узнаешь?

– Хочу.

– Тогда пошли со мной. Если конечно не боишься.

– Я мужчина, и я, ничего не боюсь, – зло ответил Ядрей.

– Тогда, завтра утром, я зайду за тобой, – девушка, спрыгнула с дерева и побежала в деревню, – будь готов, – крикнула она оглянувшись.

– Куда пойдём? – Крикнул Ядрей в ответ.

– Там увидишь, – отозвалась Синга.

Луна ярко освещала зимний лес. Синга пришла очень рано, в это время вся деревня ещё спала, она тихонько пробралась в кузню, разбудила Ядрея, протянула ему кусок холодного мяса.

– На, ешь и пошли, дорога у нас дальняя, да и не нужно, что бы кто-то видел, что мы с тобой в лес пошли.

И вот теперь они шагали по лесу, Синга впереди, Ядрей за ней следом.

– Не боишься, что заведу тебя и брошу? – Обернулась девушка к парню.

– Чего мне бояться? Я вырос в лесу, да не в таком, как у вас.

– А в каком же?

– У нас лес густой, часто совсем непроходимый. Ели растут высокие, не то, что ваши квёлые.

– Интересно, и что ты там, в лес ходил, что делал?

– Летом, грибы собирали, ягоды, охотились. Зимой, правда тоже охотились, но ещё и дрова заготавливали. Лес валили, на дома.

– И та всем этим занимался?

– Я нет, я только ягоду, грибы собирал, на охоту иногда ходил, а так я больше с дедом в кузне пропадал.

– Значит, права я была, умеешь ты много больше, чем наш дядька Крохар.

– Умею, да тебе какое до этого дело?

– А вот придём на место, тогда и узнаешь.

Девушка замолчала и дальше шли в полной тишине, только снег скрипел под ногами да похрустывали ветки. Дорога была тяжёлой, тропа среди болот, известная немногим почти не просматривалась, и Ядрей вообще не понимал, как Синга здесь ориентируется, как умудряется обходить, не замёрзшие зимой трясины. Наконец они выбрались из болот, впереди, на небольшом пригорке виднелся домик, больше напоминавший высокую землянку.

– Вот и пришли, давненько я здесь не была. Пойдём скорее, старуха раба будет нас видеть.

– Почему нас? Она меня даже и не знает.

– Нас, потому, что ты пришёл со мной, а она знает, я лихого человека не приведу, да и знает она тебя.

– Откуда?

– Она у нас в деревне бывала и прошлой зимой и этим летом. Она всех знает, и про всех. Пойдём, обогреемся возле очага.

Она пошла быстрее и вскоре они уже стояли у дверей хины, девушка без стука вошла в середину. Маленькие окна, насилу пропускали и без того тусклый свет, чуть поднявшегося над горизонтом солнца. В углу горела лучина, освещая комнату нереальным, мерцающим светом. Немного света добавлял огонь из открытого очага, над которым висел, казан, там кипела похлёбка. По всей комнате были развешаны всевозможные травы. Пучки свисали с потолочных балок, висели на стенах, и просто на верёвках, натянутых поперёк комнаты. Весь дом был просто наполнен ароматом сушеного разнотравья, и ещё чем-то совсем не знакомым Ядрею, от этого запаха слегка кружилась голова, и становилось покойно и радостно на душе.

В дальнем углу послышалось шевеление, оттуда появилась старуха. Она была худая, невысокого роста, сгорбленная от времени, но на морщинистом лице жили, казалось совсем отдельной жизнью молодые, полные задора и интереса к пришедшим глаза.

– Синга, молодец, что пришла, – произнесли скрипучим голосом старуха, – проходи, присаживайся, сейчас будем обедать, я грибную похлёбку варю.

– Я, тебе бабушка. Вот мяса принесла и рыбы, – сказала девушка, снимая с плеч мешок и ставя его на скамью, возле стола.

– Мясо, это хорошо, спасибо, а вот рыбу не нужно было нести, ты же знаешь, я ловлю сама, в пруду, позади хины.

– Так это рыба из белого моря, у тебя здесь не такая.

– Ладно, спасибо, что не забываешь старуху. Проходи, присаживайся и суженого своего приглашай.

– Что ты такое говоришь, бабушка, какой он мне суженый? – Смутилась девушка, – это я так его взяла, чтобы не скучно идти лесом было.

– Я говорю, то, что знаю. Ну, что стоишь, иль у тебя дело ко мне?

– Да, нет, нету у меня никакого дела, так пришла просто проведать.

– Коль просто проведать, тогда к столу, – категорично заявила старуха, – поедим, а уж потом и все дела.

– Проходи, садись за стол, – приказала Синга шёпотом Ядрею, – всё равно она не успокоится, пока нас не накормит.

– А зачем мы вообще пришли сюда? – Так же шёпотом спросил парень.

– Потом узнаешь, всему своё время.

– Что вы там шепчетесь, что от меня скрывать надумали, – заинтересовалась старуха.