Текст книги "Красный Герцог"

Присмотреться к этим бегунам не получилось, почти сразу, как они появились в поле зрения, железная дверь распахнулась. Открывший её человек, сразу приказал всем последовать внутрь, и вот весь отряд благополучно достиг своего места назначения.

Они оказались в подвальном помещении, на всё пространство имелось только пара ламп, из-за чего половина подвала и его углы исчезали в полной темноте. Вид неосвещенных мест напоминал Генриху о норе, той самой, откуда когда-то выбежал на него кабан. Всматриваясь в эту пустоту, он не чувствовал себя в безопасности.

Поднявшись на несколько этажей повыше, отряд смог осмотреть их временный штаб. Внутренний интерьер не отличался от того, что было в других зданиях. Кругом царит грязь и общая разрушенность. Отряд Генриха первым прибыл в указанное место, остальные должны были подойти позже.

Генрих бы с радостью ждал всех остальных, чтобы увидеть знакомые лица. На весь этаж где отдыхали новоприбывшие прозвучал громкий треск принимающей приёма рации, через пару секунд из неё начал разносится голос: “Команда не возвращается уже второй день. Срочно отправь в точку Зет кого-нибудь для проверки, нам нужны эти данные!”. Вскоре из кабинета вышел местный главнокомандующий, что бегло посмотрев на отдыхающих новоприбывших рекрутов, указал пальцем в случайных солдат, и подозвал их к себе. Приезжим, в том числе и Генриху, был отдан новый приказ:

– Мы потеряли связь с одним из наших разведывательных отрядов. Они должны были остановится в городской больнице для осмотра местности. Прошло больше четырёх часов, и они должны были вернуться. Идите туда и проверьте их. – сказав это, местный высокопоставленный офицер показал отряду карту города, где были отмечены больницы и здание Администрации.

Расстояние было большим, пешим ходом продолжительность пути займёт более часа. Дальше, после короткого инструктажа, напарнику Генриха, какому-то на вид хрупкому и зажатому парню, дали рацию. По словам местного главнокомандующего, эта рация работает в нужном диапазоне, поэтому они смогут без проблем общаться через неё. Вслед за этим, весь отряд направили в подвальное помещение, где им открыли дверь на улицу.

Эта дверь была на противоположной стороне от той, через которую они вошли. Вне здания Генрих видел ту же картин, что и раньше: разрушенные строения и мусор, заполняющий собою все место на дороге. После того, как дверь за ними закрылась, никто не решался продолжать путь в заданном направлении, все будто забыли дорогу. Солдата, что сопровождал их от грузовика не было, он остался в здании Администрации. Теперь на улицах города члены отряда могли положиться только на самих себя.

Генрих смотрел на испуганные лица своих напарников и думал, что им лучше двигаться через дома, как раньше, чем оставаться лёгкими мишенями на дорогах. Генрих на своём личном опыте знал, как тяжело попасть по движущейся цели. Вспоминая второй день тренировок, Генрих уже не веселился от глупого вида Блинднара.

Из всех членов группы на первые шаги решился только сам Генрих. Выйдя из толпы, он быстро произнёс: “За мной!” и пошел в направлении больницы. Для него было удивительным то, что все остальные молча пошли за ним. Он слышал за собой их торопливые шаги и даже ощущал некое доверие к себе.

Чуть больше часа они проходили через дворы, обходя разрушенные постройки и одинокие детские площадки. Серые руины сменялись другими руинами и за каким-то очередным домом, показалась больница. Огромное здание стены которого были усеяны массивными дырами. Эта больница напоминала госпиталь, где Генрих проходил медицинскую комиссию. Он прошел через столько трудностей и проблем, что глупо надеяться на то, что это всё сон, что он легко откроет дверь, а за ней будет полный коридор врачей и пациентов.

Пробравшись быстрым темпом к дверям, группу ждал неприятный сюрприз. Внутри действительно были люди. В полутёмном коридоре стояли три фигуры, что-то говоря друг другу. Они были заняты и не обратили внимание на движение у дверей. Форма, которую носили эти люди, отличалась от той, которую носил Генрих и его напарники. На ней были другие отличительные знаки, другая расцветка. Генрих узнал эти цвета, такую же форму носил заключенный в подготовительном лагере. Перед группой, в самой больнице были враги – те, кого они должны убивать.

Речь их была непонятна никому. После пары минут разговора они разошлись. Двое ушли на верхние этажи, последний остался на первом этаже, он достал губную гармошку, и начал наигрывать какую-то незнакомую мелодию.

Об этих “дикарях” так много говорили, Генрих увидев их не в цепях, он наблюдал самого обычного человека. Эти люди так же общались друг с другом, выглядели ухоженными и живыми. Они кардинально отличались от предоставленного примера в Керхёфе. Помимо внешности, они и вели себя как обычные люди: смеялись, улыбались, испытывали страх и усталость. Генриха начали посещать странные мысли, ведь у того солдата тоже на родине есть семья, что ждёт его возвращения… “Нет! Моя семья важнее его, если он и пошел на войну, то сделал это добровольно, осознавая все риски!” Генрих окончательно всё для себя решил. Он должен действовать ради семьи и общего блага, он будет стараться выполнять все приказы малой кровью, чтобы каждый вернулся домой.

– Что нам делать? Он помешает нам осмотреть больницу. – раздался шёпотом голос позади Генриха.

– Мы должны его убить! – почти по-змеиному прошипел соседний голос. – Он враг, он может напасть. Лучше он, чем мы!

Несколько человек обсуждали план дальнейших действий. Неожиданно для всех, их прервал шум, доносившийся из рации. Знакомый голос с сильными помехами спросил:

– Вы добрались?

Поняв, что это может выдать местоположение группы, солдат у которого была рация, в панике начал её выключать.

Необычный шум привлёк внимание играющего мелодию солдата. Он поднялся и начал вглядываться в двери на улицу. Ничего не обнаружив и взяв оружие на изготовку, он медленным шагом начал приближаться к источнику звука. Панические мысли атаковали группу Генриха, каждый начал бояться того, что может произойти. Никто из них до этого не вступал в открытый конфликт с врагом, а тут им придётся действовать самостоятельно.

Подойдя к закрытым дверям, солдат ничего не обнаружил. По бокам, кроме кустов, ничего не было. Вдали находилась пустая дорога. Он знал, что тут был какой-то шум. Медленно открыв дверь, он вышел на улицу.

После того, как он сделал пару шагов за пределы дверного проёма, ему в лицо прилетел удар. Приклад карабина попал аккуратно в область виска, сила удара была достаточной, чтобы жертва потеряла сознание. Солдат упал на землю. Он повалился, как тряпичная кукла, и, находясь на земле, перед потерей сознания, он увидел, как его окружают люди, непохожие на его друзей.

Генрих уловил в его взгляде страх. В последнее время он часто его на себе ощущал.

Члены группы долго смотрели на лежащее у дверей тело. Они обсуждали, что с ним делать. Предложений было много, они были самыми разнообразными, от нелепых до жестоких. Конечный вариант был самым безобидным – члены группы забрали всё оружие бойца и закрыли его в кладовке. Они рассуждали о том, что следует его связать, но ни у кого не было верёвки. В конечном итоге они просто заперли бедолагу в тесном помещении. Закончив своё дело, Генрих надеялся, что их действия не сделают только хуже.

Теперь все они находились в больнице, оставалось только найти следы членов разведывательного отряда. Вся сложность заключалась в том, что никто не знал, где их искать. Осторожно проверяя помещения первого этажа, группа воссоединилась у лестницы наверх. Несколькими этажами выше, они слышали посторонние звуки, враги не спускались и тоже что-то искали.

Ожидая у лестницы дальнейший действий, Генрих чувствовал на себе тяжелый взгляд каждого бойца. Все его решения до этого момента сделали его негласным лидером среди остальных. С одной стороны, он был горд этим, с другой же, он боялся того, что под его указкой кто-то может быть обречен на смерть. Не имея ни капли управленческих навыков, он вынужден делать всё возможное что посчитает нужным.

Группа медленно поднималась по лестнице вверх, каждый держал своё оружие наготове. Генрих знал что у них есть эффект неожиданности, поэтому шанс на победу выше чем мог быть при другом раскладе.

Оказавшись на втором этаже, каждый начал прислушиваться к обстановке вокруг. По звукам можно было понять, что оба вражеских солдата разделились. Один из них находился на втором этаже и чем-то шумел в дальних кабинетах. Второй отправился на последний, третий этаж. Он говорил с кем-то, но его собеседника не было слышно.

Разделившись на ещё меньшие группы, Генрих со своей частью направился исследовать второй этаж. Они медленно приближались к источнику шума. Вторая половина под командованием Фенрига Йутса поднялась выше. Генрих сказал Фенригу, чтобы тот действовал на своё усмотрение, но пытался обойтись малой кровью. Причину такой добросердечной стратегии он не высказал, на что Фенриг только косо осматривал своего негласно назначенного командующего.

Группа Генриха в полуприседе продвигалась через коридор. Они бережно обходили стеклянные склянки, которые могли их выдать, особо хрупкие на вид места и осколки от бывшего интерьера. Коридор был усеян гильзами и стеклами, куски стен лежали на полу. Находящиеся по бокам пустынно мертвые палаты, отличались наличием интерьера, который был полностью уничтожен. Столы, стулья и кровати не имели детали, были очень старыми и поломанными.

Обои на стенах безжизненных палатах были ободраны. Будто каждый, что посещал те комнаты, бросался, царапая ногтями на стенах свои безумные мысли. Стараясь оставить отпечаток своего существования. Картина безумного художника не покидала мысли Генриха, она добавляла кошмарную атмосферу в не менее кошмарный беспорядок больницы.

Подойдя к кабинету, откуда доносились шумы, Генрих посмотрел за угол и заметил внутри человека. Это был такой же молодой парень, как и первый, он открывал различные ящики и проверял их содержимое. Он отличался от солдата на первом этаже, в отличии от своего коллеги, этот был чем-то встревожен, его действия были быстры, из-за чего они были крайне не аккуратны. Настолько, что проверяя содержимое ящиков, часть вещей просто падала на пол.

Понимая своё преимущество перед врагом, Генрих медленно начал подходить к своей цели, подготавливая свой карабин для удара прикладом. Он подсмотрел этот удар у Фенрига, когда тот вырубил солдата у входа в больницу. Генрих показалось это крайне эффективным способом нейтрализации противника, после которого он мог остаться в живых.

С каждым шагом Генрих становился всё ближе и ближе. Когда же осталась пара метров до врага, по всему зданию разнесся громкий звук. Это был выстрел, и он пришел с верхнего этажа. Услышав его, солдат перед Генрихом резко развернулся и сильно удивился, увидев перед собой постороннего. Стоя в ступоре, он анализировал ситуацию, и понимал, что перед ним не друг, их формы отличались друг от друга, перед ним был его враг. Они оба не решались что-либо делать, стояли и смотрели друг на друга. Вскоре солдат потянулся рукой к краю стола, в который уперся его автомат. В тот момент Генрих поднялся и потянулся рукой к врагу, пытаясь его одёрнуть и не дать ему взять оружие.

Когда же Генрих, вцепившись в свою цель, то оттолкнул её в сторону, и услышал очередной шум. В отличии от первого, второй был гораздо громче. Он резко заполнил собою всю комнату, отражаясь от её поверхностей. Этот шум разрывал уши и причинял крайне неприятные ощущения. Этот выстрел был внутри комнаты и принадлежал члену группы Генриха, который, поняв, что всё пошло не по плану, начал действовать.

Пытаясь закрыть уши от окружающего звона, Генрих смотрел на лежавшего рядом вражеского солдата, держась руками за грудь, он то ли пытался кричать, то ли глубоко дышал через рот. Все звуки утонули в шумном барьере, что поглотил собою Генриха. Вошедшие в комнату солдаты, подходили к Генрих, чтобы проверить его состояние, их голоса исчезали в шуме. Они также проверяли своего врага: осмотрели его рану, проверили пульс. По их лицам было понятно, что этот солдат мертв.

Часть группы убежала наверх, из четырёх человек, что были с Генрихом, остался только один. Перемещая глаза по комнате, осматривая труп, шкафы и своего товарища, Генрих надеялся про себя, что с другими ничего не произошло. Постепенно слух к нему вернулся, и тогда он решил заговорить со своим сослуживцем.

– Что случилось? Почему выстрелили? – Генрих пытался говорить нормально, но никак не мог расслышать собственные слова.

– Мне пришлось выстрелить. Он мог убить тебя. – сослуживец смотрел в глаза Генриха, пытаясь не показать своей озабоченности.

– Зачем? Я почти до него добрался, я мог его вырубить, как и первого солдата. – поднимаясь на ноги, Генрих то и дело закрывал свои уши по очереди, не осознавая, что остаточный шум раздаётся у него в голове.

– Ты стоял в ступоре, когда он тебя заметил. А когда ты решил действовать, было уже поздно.

Ничего не придумав в ответ, Генрих взял свой карабин и вышел в коридор. Его напарник оставался внутри кабинета. Сейчас в голове Генрих царила только одна мысль: “Что произошло?”. Он начал подниматься на третий этаж, желая получить ответ на свой вопрос.

На последнем этаже, его ожидала остальная часть его группы. Все столпились вокруг тела последнего врага. Сквозь скопившуюся толпу, Генрих увидел, что у мертвого солдата в голове была свежая дыра, из которой текла кровь.

– Что случилось? – Генрих начал говорить за спиной у всех, из-за чего отряд обернулся на него.

– Я не сдержался. Всё, что про них говорили – чистая правда, эта… Тварь. Он делал то, что не могут делать люди. – нервно произнося это, из толпы навстречу Генриху вышел Фенриг Йутс.

– О чем ты? Что он такого сделал?

После этих слов, Фенриг молча отвёл Генриха в сторону, где показал ужасную картину: два мёртвых человека лежали в паре метров от них. Это были члены разведывательного отряда, того самого, за которым отправили Генриха. Они были забиты до смерти. Сломанные кости, вылетевшая челюсть, эти разведчики превратились в груши для битья.

– Увидев как та, тварь, избивала наших мёртвых товарищей, как пинками ломала ребра, я взбесился… Это я стрелял. – Фенриг пытался оправдаться, осознавая, что частично в своем поступке он был не прав.

Генрих отвернулся от тел. Ему была неприятна на вид эта картина, он не мог себе представить, что человеческое тело может быть настолько покалечено и изуродовано. Он был рад, что такой страшный выбор пал не на его плечи. Уходя, Генрих услышал, как Фенриг пытается продолжить разговор: “Но я нашел при них вот это”.

Генрих обернулся и увидел, как его собеседник доставал из кармана небольшую тетрадь в коричневой обложке. Подойдя поближе и осмотрев её, он убедился, что это был дневник разведчика. Помимо личной информации и описания его жизни, там хранились важные разведданные. Если вернуть эту вещь командованию, жертва разведчиков будет не напрасной.

Даже если бы они все пришли раньше и застали разведчиков живыми, Группа никак не смогла бы им помочь. Вся больница, все палаты, что они успели осмотреть на наличие медикаментов, были полностью пусты. Бедолагам бы пришлось в муках ждать своей участи.

– Мы должны похоронить их. Им здесь не место. – Генрих испытывал жалость к мертвым. Для него их муки должны закончиться и он не хотел, чтобы они гнили среди врагов.

– Нельзя. – ответил ему Фенриг – Уже темнеет, и мы должны возвращаться в Администрацию, как можно скорее.

“Действительно” – подумал Генрих, он видел через окно, как оранжевый свет падал на макушки домов, Солнце садилось, оставаться вне укрытия и в незнакомой местности было чистым самоубийством. Ему казалось, что день не мог пройти так быстро, ведь они проникли в больницу почти в полдень.

Группа начала медленно собираться, солдаты спускались с верхнего этажа на первый. Воссоединившись, они направились обратно в Администрацию, забыв о запертом в кладовке солдате.

Дорога старыми тропами проходило быстрее, чем в первый раз. Генрих также ввёл всю группу. Ему даже удалось воспользоваться парой коротких путей, которые он лицезрел ещё на дороге к больнице. Все были уверены в безопасности их пути и даже не ждали тех, кто позади, не следили, чтобы никто не отставал – это было большой ошибкой. Подходя к главной городской дороге, Генрих посмотрел на своих новоиспечённых друзей и не досчитался двух человек. Подождав минуту, пять, никто не подходил. Посмотрев через двор, откуда они все вышли, Генрих не заметил никакого движения.

Группа заметила потерю бойцов, но она была уставшая и не имела никакого желания возвращаться ради опасных поисков. Вокруг площади всё также было пусто, как когда они покидали здание Администрации. Стук в железную дверь. Вдали начали разносится выстрелы.

Дверь открыл знакомый всем солдат, вся достигнувшая пункта назначения группа проникла в здание. Поднявшись к местному главнокомандующему, Генрих предоставил ему дневник разведчика и сообщил, что произошло со всеми ними. Ему довелось поведать о врагах в больнице, об убитых и потерянных. Внимательно выслушав своего подчинённого, офицер забрал дневник и поздравил Генрих с замечательной работой. “Без потерь войну не выиграть” – сказал он.

День заканчивался для Генриха. Юноша развалился на жалком подобии кровати. Это был грязный матрас, который лежал на паре досок. Местная еда была отвратительна, но урчащий желудок даже ей был рад. Во время ужина, Генрих слышал, как говорили другие солдаты. Из всех отрядов, что были отправлены сюда, добралась только треть. Они находились в плотном окружении, а выжившие прошли через ужасное испытание. Дальнейшие трудности покажут, кто действительно стал воином. Для Генриха подобное мышление было крайне жестоким. Каждый новый день для него был ужасней предыдущего и он был вынужден под них адаптироваться.

Оказалось, что из отряда Генриха только четыре человека были здесь, остальные погибли в ходе первого операции или по пути к штабу. Им всем не о чем было говорить, но они были рады видеть знакомые лица, это их успокаивало после длительного вида страданий окружающих. Манфрэд и другие офицеры из лагеря оставались на своём прежнем рабочем месте. Не отправлялись на передовую, многие размышляли, что если они и выйдут в бой, то только не в этом месте. Вольфганг не был отправлен в здание Администрации, он должен находиться в другом полевом штабе. Опять они оба были отделены друг от друга. На улице начался новый звук выстрелов.

Прошло два дня, где Генриху и другим его коллегам не давали какое либо новое задание. Юноша терял терпение, ему казалось что он никогда не покинет это ужасное место, полное страха и шума выстрелов. Просыпаясь по утрам, он надеялся что его отправят куда нибудь, где будет возможность вызволить своего отца, ещё сильнее ему хотелось услышать новости о нём.

Новое утро наступило также быстро, как и закончился предыдущий день. Генрих только закрыл глаза, пытаясь удобно устроиться на неудобной кровати, как почувствовал лучи утреннего Солнца.

– Как хорошо, что ты уже бодрствуешь, для тебя и твоих парней есть новое задание. – сказал только что подошедший офицер. – Это связано с тем, что было вчера. В подвале больницы должны остаться медикаменты: обезболивающие, антибиотики, спирт. Нужно будет вынести всё, что там есть и принести сюда.

Офицер кинул Генриху маленький ключ, который упал рядом с матрасом. Главнокомандующий покинул своего подчиненного и предоставил ему час на подготовку. В это раннее утро витал прохладный и свежий воздух, который сковывал легкие и с каждым вздохом бодрил всё тело. “Хоть что-то в этом дне есть хорошее” – думал Генрих, поедая омерзительную на вкус похлебку, похрустывая при этом больным позвоночником.

За приемом пищи, Генрих начал подмечать знакомые лица, это были члены его первой группы. Весь выживший состав собрался у выхода на улицу, инвентарь каждого был проверен, они были готовы выходить в опасный мир. Проверка вокруг показала, что всё было чисто, так же спокойно, как и вчера. Путь обратно в больницу проходил спокойно, даже слишком спокойно. Генриха одолевало ощущение, что что-то может пойти не так, именно тут были потеряны бойцы. Проходя через очередной двор, отряд обнаружил красные пятна на стене. Все знали, что вчера их не было, по крайней мере, их не было, когда они возвращались с задания.

Маленькая линия кровоподтека уходила по лестнице в подвал, где терялась во тьме. Всматриваясь в темноту, не увидев ничего странного, группа продолжила свой путь. Добравшись до больницы, всех ждало неприятное открытие: дверь в кладовку была открыта нараспашку, а на полу появились лишние кровавые пятна. После этого, Генрих начал жалеть, что вчера они сохранили жизнь солдату, ведь это он мог причинить столько проблем.

Пока Генрих пытался отпереть дверь в подвал, Фенриг в сопровождении еще двух людей направился по лестнице наверх, куда вели кровавые следы. Они не получали такой приказ от Генриха, решили действовать самостоятельно, на что их новоиспечённый “командир” никак не отреагировал. Открытая дверь в подвал, выпустила оттуда прохладный ветерок с сильным запахом различных медикаментов. Внизу было темно и сыро, непроглядная тьма не позволяла найти что-то в подземном помещении. Благодаря тому, что у больницы имелась запасная система подачи электричества, солдаты смогли включить свет, заведя местный генератор, и тьма подвала быстро исчезла в ярких лучах. Натуральный свет сюда не попадал, помещение было полностью закрыто от внешнего мира, единственное, что сюда попадало с улицы – воздух, идущий через вентиляцию.

Все ящики, что находились в подвале, вынесли на первый этаж. Именно они были источником запаха различных медицинских препаратов, что дало уверенности в их содержимом. Пока ящики выставлялись в коридоре и Генрих разбирал груз между свободными солдатами, с верхних этажей спустился Фенриг. Он выглядел озадаченно, и, спустившись, не сразу начал говорить.

– Трупов нет. – сказал он, уставившись на Генриха.

– Он мог похоронить своих товарищей, есть малая вероятность, что он не далеко, мы должны быть очень осторожны.

Даже не описывая “его”, все понимали, о ком идёт речь. “он” всем был известен, они знали, кого искать.

Немного передохнув от тяжелой работы, группа решила ненадолго остановится в больнице, перед тем, как вернуться в полевой штаб. Они сидели в одной из палат и обсуждали всё, что с ними происходило в последнии дни. Выслушав всех сослуживцев и высказав свою историю, Генрих понял, что он единственный, кто отправился на войну ради семьи. Кто-то желал славы, хотел стать взрослым и познать мир. Этим Генрих и отличался от всех остальных, именно поэтому он и стал для всех отличным командующим, ибо им двигало желание оберегать близких.

Находясь внутри палат, Генрих сидел на ужасном полу, усеянном гильзами и кровью. Группа находилось в центре старой стычки, в которой, возможно, выживших и не осталось. И только они, толпа юных солдат, сидели там, словно взошедшие цветы, семян боли и страданий.

Группа возвращалась с задания плотным строем, на этот раз все приглядывали друг за другом. Смотря, чтобы никто не терялся и не отставал. Коробки несла только половина солдат, вторая часть осматривала окрестности и была готова к обороне. Периодически осуществлялись остановки, на которых солдаты менялись своими обязанностями. Добравшись до площади перед Администрацией, Генрих отправил солдат с коробками к зданию и приказал им оставаться там. Сам он решил осмотреть местные дворы, желая найти пропавших вчера людей.

В окружении двух солдат, Генрих отправился к первому месту, которое хотел проверить: открытый подвал, где рядом на стене были следы крови. Свет попадал в помещение маленькими лучами и почти не освещал его. Двое солдат отправились проверять помещение, Генрих остался снаружи и смотрел, чтобы никто не подошел с других сторон. Двое товарищей в подвале шепотом переговаривались между собой, обсуждая, что они видят вокруг себя, постепенно их голоса тонули в слабоосвещенном месте. Генрих всматривался в темноту, иногда улавливая различные звуки, что случайно издавали его подчиненные.

Среди шума, что был вокруг: шелест деревьев под сильным дуновением ветра, свист сквозняков, металлические шумы из подвала, Генрих уловил необычный посторонний шум. Звучало так, будто что-то упало, нечто тяжелое свалилось на каменный пол позади Генрих. Оглядевшись, он не обнаружил источника этого шума, но пришел к выводу, что это было в здании позади него.

Это был неприятный для него сюрприз, не желая никого встретить в своей поисковой миссии, Генрих мог попасть в куда большую проблему. Не желая оставаться на виду и быть легкой мишенью, Генрих медленно в полуприседе направился к источнику звука. Ориентировочно, он донесся со второго этажа. Учитывая, что прямого прохода не было, Генрих был вынужден подниматься по внутренней лестнице. Имея в запасе эффект неожиданности, он медленными шагами проник в дом через дыру в стене, поднялся по лестнице и начал обходить квартиры одну за другой.

Интерьер не отличался от того, что он видел раньше: где-то висели красивые и старые картины, целая, но пыльная мебель, выбитые двери. Местный хаос и беспорядок доносили мысль, что тут поработали мародёры, которые искали что-нибудь ценное среди вещей сбежавших жильцов.

Медленно перемещаясь по квартире, Генрих одновременно хотел и не хотел встретить кого-нибудь. Ему не хочется участвовать в бою, не хочется видеть кровь и смерть. С другой стороны, тот человек виновен в гибели нескольких людей из его Генриха и несет полную ответственность за это.

Подходя к одному из дверных проёмов, Генрих услышал шум за ним. Шум, который доносился из соседней комнаты. Это звучало так, будто кто-то что-то записывал. Узнаваемый звук того, как острый предмет царапает тонкий и мягкий пергамент. “Или сейчас, или никогда” – подумал Генрих, он должен быть твёрд и решителен, должен не позволить врагу обмануть его.

Резко выскочив из-за угла и посмотрев на источник звука, Генрих передёрнул затвор своего карабина, передав патрон в патронник. Оружие было направлено на сидящего у стены человека, он заметил столь громкие и резкие движения. Они смотрели друг на друга, все шумы вокруг затихли.

– Не двигайся! – громко сказал Генрих в надежде, что в очередной раз удастся обойтись малой кровью.

Пока наступала тишина, а сидящий человек не двигался, Генрих смог разглядеть его. Это был молодой парень с ужасно усталыми глазами, будто он видел всю войну или даже не одну, будто ему это всё было знакомо. Он был юн и худ, сидел в окружении своего рюкзака с тетрадью на коленях. Только его одежда отличалась от тех, что когда-либо видел Генрих, он знал, как выглядит форма врагов и своих, но эта отличалась. В отличии от тех экземпляров что когда либо видел юноша, форма незнакомца была сделана будто в давние времена, и сильно отличалась большой блеклостью. Он смотрел на Генриха, затем, не прерывая зрительного контакта, он медленно начал тянуться к своему рюкзаку.

– Я говорю не двигаться! – повторяя свои слова, Генрих сказал их громче, чем раньше. Казалось, будто незнакомец не понимал его, он просто продолжал тянуться к рюкзаку. Когда же его рука исчезла в сумке, он начал что-то вытаскивать. Генрих был вынужден действовать. Ему не хотелось рисковать, он не хотел ждать, когда незнакомец достанет оружие и даст отпор. Эту комнату покинет только один человек. Выстрел.

Пуля влетела в грудь незнакомца, оставив окровавленную дыру на месте ткани. Затем, резкими движениями, незнакомец схватился за свою свежую рану и, начав хрипеть, пытался ловить воздух ртом. Задыхаясь и страдая от сильной боли, незнакомец упал на бок. Лежа на полу, он в панике осмотрел помещение вокруг, и схватился рукой за тетрадь что лежала поодаль от него.

Еще полминуты он пытался всеми силами хвататься за свою жизнь, но последний выдох ознаменовал его кончину.

Когда незнакомец погиб, Генрих подошел ближе. Встав перед телом, он увидел, что дневник незнакомца немного напоминал уже знакомую для Генриха предмет. Тетрадь по количеству страниц и размеру больше походила на книгу, но была в очень необычной обложке из кожи слегка желтого цвета. По ощущениям она была крайне неприятной, от неё веял холод, и каждый раз, когда Генрих прикасался к ней, его посещало чувство страха. Открыв первые страницы, он увидел более страшную картину, все страницы вместе с обложкой были сделаны из кожи, а записи велись кровью, которая в засохшем состоянии оставалась на страницах. Дневник вёл незнакомец, который не понимал слов Генриха. Язык, на котором он писал, также сильно отличался. Но читая записи, Генрих с легкостью понимал их суть. Содержание также было знакомо для него. Читая дальше, он сделал для себя страшное открытие – это была книга со сказками. Точно такую же книгу он читал для Анны. Последовательность и содержание в точности повторяло книгу расположенную в доме. Вот только после последнего рассказа в дневнике незнакомца они продолжались. Обеспокоившись тем, кого он встретил, Генрих забрал тетрадь себе. Уходя, он заметил, что незнакомец тянулся не за оружием в сумке, а за флягой.

Выходя на улицу через ту же дыру, по которой он проник в дом, Генрих видел, как из подвала соседнего здания выходили его товарищи. Напряженным взглядом они провожали спускающегося командующего. Когда им удалось подойти вплотную, Генрих узнал от них, что в подвале было тело их напарника, который пропал прошлым днем. Группа возвращалась в здание Администрации, оставив своего мертвого сослуживца на сыром и холодном полу.

– Отличная работа! – офицер светился от счастья. Его положение улучшилось, так как им в штаб поступили ценные ресурсы. – Сегодня более удачная вылазка, чем вчера, мне нравятся твои способности. Возможно, я даже поспособствую твоему продвижению по званию. – офицер быстро подмигнул Генриху, намекая на взаимно выгодные отношения.

– Скажите, что вы знаете о вражеском военнопленном лагере недалеко от этого города?

После этих слов, офицер задумчиво посмотрел на карту местности и стал водить пальцем вокруг границ города.

– Да! Есть на северо-востоке вражеский военнопленный лагерь – он указал пальцем на небольшую поляну в паре километров от города. Она была окружена лесной рощей и имела только одну дорогу. – Оттуда никто еще не сбежал, ибо тамошняя охрана сильная. Просто так туда не попасть, но мы здесь не для этого.