Текст книги "Средневековье"

Киприоты же стремились восстановить самоуправление, поэтому дело шло к восстанию. Вскоре Ричард уже считал захваченный остров не трофеем, а обузой. В это время Великим магистром ордена Храма был Робер де Сабле, он и предложил выкупить остров у англичан. Ричард Львиное Сердце быстро согласился, поскольку деньги ему были нужны для ведения войны. Однако Робер де Сабле не мог оставить на Кипре большой гарнизон – орден нуждался в людях, чтобы вести войну в Святой земле. На острове было оставлено лишь 20 рыцарей-тамплиеров, плюс сопровождавшие их оруженосцы и сержанты. Этот маленький отряд под командованием Арманда Бочарта не мог должным образом управлять Кипром и оборонять его, а также противостоять кипрским повстанцам. Поэтому через некоторое время магистр предложил Ричарду произвести обратную сделку. Последний не был в этом заинтересован, но нашел выход, передав остров де Лузиньяну за крупную денежную компенсациию. Присутствие тамплиеров на Кипре было сохранено, но наибольшие владения здесь постепенно захватили госпитальеры.

Пути Ричарда и тамплиеров так и не разошлись до конца жизни короля. Именно храмовники сопровождали английского монарха во время его возвращения в Европу. Король пробирался через земли своих недругов, и чтобы не быть узнанным, сам облачился в плащ тамплиера. Но это ему не помогло, он все же был схвачен людьми Леопольда Австрийского и некоторое время томился в немецком плену. Легенда гласит, что позже, находясь на смертном одре, Ричард завещал свою алчность – монахам цистерцианского ордена, а свою заносчивость – храмовникам.

Следует отметить, что активные в борьбе с мусульманами храмовники тем не менее старались избегать участия в вооруженных конфликтах между христианскими правителями. Участие их в Четвертом крестовом походе, когда западноевропейские войска захватили вместо Палестины Византию, поделив Грецию на части, было не слишком заметным. Впрочем, тамплиеры все же участвовали в захвате центральной части Греции в 1205–1210 годах. Вместе с госпитальерами и германскими рыцарями Тевтонского ордена они оккупировали также крупные территории на полуострове Пелопоннес. Очень показательным стал их демонстративный нейтралитет во время Альбигойских войн, которые крестоносцы по призыву Папы Римского вели против еретиков на юге Франции. Об этих событиях мы еще вспомним, когда будем рассматривать проблему справедливости обвинений ордена в еретичестве, а пока вернемся на Кипр. После падения Акры в 1291 году, центром империи ордена Храма стал именно этот остров, здесь была расположена штаб-квартира Великого магистра Жака де Моле. Кипр открывал для ордена ворота в Святую землю и контроль над торговыми путями. В июле 1296 года Папа Римский Бонифаций VIII выпустил буллу, которая освобождала тамплиеров от налогов на экспорт и импорт товаров, проходящих через Кипр.

В 1306 году папа Климент V предложил последнему Великому магистру ордена Жаку де Моле перенести резиденцию из Кипра в Париж под тем предлогом, что ему требуется помощь против еретиков. Де Моле согласился.

* * *

Золото ордена Храма не могло не привлекать к себе взгляды многих алчных государей. В частности, тамплиерами очень заинтересовался король Франции Филипп IV Красивый.

В столице Франции резиденция храмовников Тампль занимала несколько кварталов. В обнесенном стенами районе стояли их замки и башни. Короли были настолько уверены в неприступности Тампля, что некоторое время хранили здесь государственную казну. Лишь в конце XIII века ее постепенно начали перемещать в Лувр. В 1306 году во время парижского восстания Филипп IV укрылся именно у тамплиеров и был в очередной раз поражен богатством ордена. Сам же король находился в затруднительном финансовом положении – борьба с непокорными феодалами, Англией, Фландрией, устройство централизованной государственной машины требовали все больших средств. Для их получения король шел на все. Впрочем, многие современники и позднейшие исследователи эпохи полагали, что, рассуждая о действиях короля Филиппа IV, мы должны учитывать номинальный характер его власти. Реально страной правил узкий круг его советников, влиятельных временщиков. Они-то и проводили политику по усилению монаршей власти. Среди них канцлер королевства Пьер Флот, вдохновитель борьбы с папой Бонифацием VIII, министр и впоследствии хранитель государственной печати Гийом де Ногаре, Великий инквизитор Гийом Парижский, королевский камергер Ангерран де Мариньи. Впрочем, вопрос этот по меньшей мере спорный. Большинство историков все же придерживаются того мнения, что основы внутренней и внешней политики король определял лично и советников тоже подбирал самостоятельно.

Среди способов, к которым прибегал монарх для пополнения казны, было назначение чрезвычайных поборов, необходимых для ведения войны, а также прямое вымогательство у тех или иных состоятельных людей. Иногда же в качестве источника доходов выбирали некую социальную группу, на которую обрушивались репрессии, но которую по разным причинам не стали бы поддерживать широкие слои населения. Так король поступил с ломбардцами – купцами и банкирами из итальянских городов-республик, осуществлявшими масштабные коммерческие операции на территории Франции и неоднократно ссужавшими Филиппа деньгами. В 1291 году были произведены массовые аресты ломбардцев, и в течение 90-х годов XIII века отдельные их представители подверглись конфискации имущества, тяжким поборам или были изгнаны из французского королевства. С 1303 года ломбардцев все реже и реже принимали на королевскую службу, и наконец в 1311 году все их товары и долговые обязательства были присвоены государством, а сами они арестованы.

В течение лета 1306 года Филиппа Красивого настиг очередной финансовый кризис. Банкиры короля, семейство Франчези, исчерпали все возможности и находились на грани разорения, и тогда советник де Ногаре предложил захватить имущество евреев, поселившихся во Франции. Идея была осуществлена 22 июля. Чиновники короля конфисковали все имущество евреев, оставив тем только незначительные средства для того, чтобы покинуть страну. Из собранных таким образом ценных металлов монетный двор начеканил новые монеты. Между тем была объявлена переоценка старых. Результатом стало то, что в сентябре в Париже разразился бунт, во время которого монарх и укрывался в командорстве ордена. Мятеж вскоре подавили, вожаков повесили, но денежный кризис так и не был разрешен. Главным кредитором Филиппа был именно орден Храма, которому монарх задолжал несколько миллионов ливров. Король понял, как он может решить все свои проблемы.

Как мы уже отмечали, Филипп IV не отличался разборчивостью в средствах достижения своих целей. А целью было усиление королевской власти, создание централизованного государства. Филиппу Красивому было все равно, кто становился на пути реализации его сверхзадачи – установления полного контроля со стороны монарха над своей страной – светские феодалы или церковники. Это было понятно уже по тому, как он поступил с главой всего католического духовенства.

Вступив в 1294 году в войну с Англией, Филипп IV Красивый потребовал для покрытия военных расходов введения специального налога, который он распространил и на духовенство. Ранее для обложения налогом духовенства требовалось согласие Рима. Папа Бонифаций VIII резко выступил против мероприятий Филиппа и угрожал церковными карами всем, кто будет взимать или платить не разрешенные папой налоги. В ответ на это король запретил вывоз из Франции золота, серебра и драгоценностей за границу, и Бонифаций лишился возможности получать средства из этой страны. В итоге ему пришлось идти на уступки, разрешив «отдельным духовным представителям во Франции добровольно платить…»

Однако по мере того как Филипп увеличивал поборы с церкви, Бонифаций ожесточался. Он вызвал в Рим некоторых французских прелатов, чтобы обсудить меры борьбы против королевской политики. Французское правительство усмотрело в этих действиях попытку превратить их страну в «папский лен». Началась горячая полемика. Король снова запретил вывоз золота, были созваны представители разных сословий, которые должны были поддержать авторитет короля в его борьбе против «чрезмерных притязаний» папства. В ответ в ноябре 1302 года появилась папская булла «Unam Sanctam» («Единая Святая»), в которой говорилось, что существует единая святая католическая церковь, которая имеет лишь одно тело и одну главу – Христа, и его заместителя – Петра и преемников последнего на папском престоле. В руках папы, согласно булле, находится два меча, один из которых – светский, подчиняется духовному. То есть все короли должны подчиняться папе. «Мы торжественно заявляем… что подчинение римскому первосвященнику есть для каждого человеческого существа необходимое условие его спасения», – писал Бонифаций VIII. В своей борьбе с Филиппом папа рассчитывал на помощь Альбрехта Австрийского, которому предлагал императорскую корону и призывал к войне с «французскими собаками».

Государственный совет Франции задумал нанести по противнику решительный удар. Инициатива в этом деле принадлежала ближайшему к Филиппу IV человеку, Гийому де Ногаре. (Кстати, именно он и был вдохновителем дела тамплиеров.) Совет обвинил Бонифация в том, что он незаконно занимает папский престол, и вынес решение о немедленном созыве церковного собора, который осудил бы папу как еретика, симониста и преступника. По всей стране началась антипапская агитация.

Ногаре отправился в Италию, организовал там отряд, настиг папу в резиденции Ананьи, арестовал и избил его. Сторонникам сошедшего с ума 86-летнего Бонифация удалось освободить его, но он умер через месяц – 11 октября 1303 года. Тогда говорили, что Ногаре нанес папе пощечину, которая его убила. На место Бонифация антифранцузской партией был избран Бенедикт XI, но и этот папа был отравлен уже в следующем году, едва успев осудить «чудовищное преступление в Ананьи».

Следующий ход был за французами. После одиннадцати месяцев борьбы они возвели на папский престол архиепископа Бордо Бертрана де Го под именем Климента V. Бертран де Го происходил из гасконской семьи, вследствие чего являлся подданным короля Англии, которому служил несколько лет, прежде чем стать капелланом папы Целестина V. Он едва знал Италию и имел непродолжительный опыт работы в курии. Новый папа был человеком болезненным, слабовольным и в то же время упрямым. Он отказался вернуться в Рим и избрал для собственного посвящения Лион, епископский город, где 14 ноября 1305 года и состоялась церемония. Климент сразу выказал себя весьма лояльным к французскому королю; из десяти кардиналов, которых он возвел в этот сан в Лионе, пятеро были из его собственной семьи и четверо – из окружения Филиппа: Беранже Фредоль, епископ Безье, Этьен де Сюизи, канцлер с 1302 по 1305 год, Пьер де Ла Шапель-Тейфер, епископ Тулузы, и Никола де Фреовиль, доминиканец, в прошлом – исповедник короля. Назначение в кардинальскую коллегию нескольких французов обеспечивало избрание и в будущем «французских» пап. В марте 1306 года, ко всеобщему изумлению, Климент V перенес курию в Бордо. Он передал королю право на сбор церковной десятины сроком на пять лет и принял непосредственное участие в разгроме ордена тамплиеров.

За все время своего понтификата Климент V ни разу не был в Италии. Вначале он отложил свою поездку в Рим из-за переговоров с Филиппом Красивым, затем последовала подготовка к Вьеннскому собору 1311–1312 годов. После этого германский король Генрих VII вторгся в Италию. Климент не сопротивлялся, когда Филипп потребовал переноса главной папской резиденции из Рима в город Авиньон, находившийся во владениях неаполитанского короля и в сфере влияния короля французского. (В 1348 году папа Климент VI выкупил Авиньон у королевы Иоанны Неаполитанской.) Переезд состоялся в марте 1309 года, когда во Франции уже два года шел процесс по делу рыцарей Храма. Так начался 70-летний период «Авиньонского (или вавилонского) пленения пап», во время которого глава католической церкви «работал на Францию». Он выполнял различные поручения французского монарха, при королевском дворе находилось немало кардиналов.

Не менее бесцеремонно и более жестоко Филипп Красивый поступил с тамплиерами. В своих целях он мог использовать как фальшивые обвинения, так и негативное отношение к ордену со стороны светских и церковных властей. Данные ордену Папой Римским привилегии, всенародное уважение и экономические успехи имели своим следствием свободомыслие и высокомерие его членов. Папские привилегии обеспечивали тамплиерам независимость от местного духовенства, а также – теоретически – и от светской власти. Подобное положение вещей весьма возмущало, например, еще Гийома Тирского, считавшего, что тамплиеры слишком озабочены воплощением в жизнь собственных корыстных целей и небрежно выполняют предписанные им патриархом Иерусалимским обязанности, не повинуясь его воле, тогда как всем известно, что «смирение – вот истинный хранитель всех добродетелей и самостоятельно восходит на трон, с которого низринуто быть не может». Тамплиеры же отказывали патриарху в том послушании, какое являли их предшественники, и оскорбляли храмы Божьи тем, что отбирали у них законную десятину и первые плоды, попирая тем самым их законные права.

В 1179 году на Третьем Латеранском соборе Гийом Тирский возглавил наступление белого духовенства на военные ордена, и собор постановил: ограничить привилегии, полагавшиеся тамплиерам до той поры.

Тамплиеры часто вызывали раздражение и в народе. Уже в 1160 году папа был вынужден издать буллу, запрещавшую стаскивать тамплиеров с коня, оскорблять их действием или словом, и с тех пор булла эта неоднократно подтверждалась. С 1199 по 1210 год папа Иннокентий III несколько раз требовал не причинять ущерба самим тамплиерам, их слугам и их собственности и осуждал епископов, провоцировавших стычки тамплиеров с их братьями во Христе и даже посадивших кое-кого из членов ордена в тюрьму.

В свое время тамплиеры перестали быть угодны светским властям Иерусалимского королевства. Гийом Тирский насчитывает четыре случая, когда члены братства вступали в конфликт с верховной властью. Так, во время осады Аскалона в 1153 году Великий магистр, по слухам, помешал осаждавшим, кроме нескольких рыцарей-тамплиеров, ворваться в город, как только пали его стены, и это чуть не привело атакующую сторону к поражению. Хронист отстаивает ту точку зрения, что Великий магистр сделал это исключительно из желания обеспечить своему ордену возможность захватить как можно больше добычи при разграблении города. В 1165 году тамплиеры сдали «священную пещеру» на восточном берегу реки Иордан мусульманскому полководцу Ширкуху. Король иерусалимский Амальрих даже повесил около дюжины тамплиеров, ответственных за оборону, хотя члены ордена пользовались церковной и светской неприкосновенностью. Затем, в 1168 году, Великий магистр отказался поддержать третий поход Амальриха против египтян, и тот потерпел поражение. По мнению Гийома Тирского, отказ тамплиеров был вызван тем, что «совершить этот поход подстрекал короля Великий магистр соперничающего ордена (госпитальеров)». И наконец, в 1173 году тамплиеры убили посланника мусульманской секты «ассасинов», прибывшего в Иерусалим для ведения переговоров о союзе с королем Амальрихом. Видимо, они решились на это потому, что король согласился освободить ассасинов от уплаты тамплиерам ежегодной дани. Впрочем, исследователь П. Рид полагает, что тамплиеры напали на ассасинских послов по другой причине. Они попросту не доверяли им, зная их хитрость и вероломство, и сочли, что мусульмане одурачили короля Амальриха.

Так или иначе, король Иерусалима велел арестовать рыцаря, ответственного за это убийство. Гийом Тирский считает, что, если бы Амальрих не умер в 1174 году, он непременно поднял бы перед главами всех христианских государств вопрос о целесообразности неприкосновенности тамплиеров.

Надо сказать, что отношения тамплиеров с мусульманами оценивались современниками крайне неоднозначно.

Поражение на Востоке многие пытались связать с поведением духовно-рыцарских орденов. Ходили слухи о предательстве тамплиеров. Так, храмовники повели себя неблаговидным образом, с точки зрения христиан, при осаде Дамаска в 1142 году. Вюрцбургский хронист свидетельствовал, что осажденные подкупили рыцарей Храма, которые оказали им поддержку, что и послужило в конечном счете одной из основных причин провала хорошо задуманного и подготовленного крестоносцами предприятия. Позже император Фридрих II обвинял тамплиеров в сговоре с сарацинами и даже тайном присутствии при отправлении мусульманских обрядов. В этом была доля истины. Тамплиеры и госпитальеры в свое время заключили, в частности, секретное соглашение с мусульманской сектой исмаилитского толка – с уже упоминавшимися нами ассасинами. Здесь нужно сказать несколько слов об этой секте. Ее фанатичные члены с дерзкой отвагой убивали высокопоставленных противников ударом ножа на улицах и площадях городов Леванта, несмотря на то, что сами при этом рисковали жизнью. При этом Старец Горы (так именовали главу секты) направлял оружие своих приверженцев как против крестоносцев, так и против неугодных ему мусульманских правителей. В 1236 году Папа Римский вынужден был пригрозить госпитальерам и тамплиерам отлучением от церкви, обвинив их в ведении переговоров с ассасинами.

Во время крестового похода Людовика Святого в Египет в 1248 году Великий магистр Гийом де Соннак из тактических соображений посоветовал брату короля графу д’Артуа не нападать на крепость Мансур. Однако хронист Матвей Парижский сообщает, что граф д’Артуа обвинял рыцарские ордена в попытках воспрепятствовать крестовым походам из корыстных побуждений, ибо, если бы Египет был завоеван, члены ордена уже не смогли бы владычествовать в этих землях. Явственно это недоверие выразилось в отношении к Гийому де Боже, последнему Великому магистру, правившему орденом в Палестине, у которого имелись осведомители в рядах египетской армии, предупреждавшие его о готовящихся нападениях. Когда, по его просьбе, султан Калаун предложил осажденной Акре заключить перемирие при условии, что каждый житель уплатит дань, Великий магистр чудом избежал гибели, объявив об этих условиях жителям города, ибо они сочли это предательством. Вскоре Гийом де Боже погиб, защищая крепость от сарацинов.

В XIII веке не раз звучала критика в адрес тамплиеров, подобная той, с которой выступил Гийом Тирский. Да и папство теперь оказывало ордену менее щедрую поддержку. В 1207 году Иннокентий III обвинил тамплиеров в необузданной гордыне и недостойном использовании своего привилегированного положения. Папа писал, что члены ордена «по наущению дьявола ставят знак Святого креста на груди любого бродяги… не задумываясь, громоздят один грех на другой, позволяя каждому, кто за год сумел собрать для них хотя бы два-три денария, присоединяться к братству и, благодаря этому, быть похороненным по церковному обряду, даже если этот человек отлучен от церкви; таким образом, даже прелюбодеи, мошенники-ростовщики и прочие преступники получают возможность быть похороненными в освященной земле, подобно истинно верующим католикам».

Примечательное сочинение написал в 1306 году, накануне разгрома ордена Храма, ярый сторонник Филиппа Красивого адвокат Пьер Дюбуа. Он составил длинный трактат «О возвращении утраченной Святой земли». Составной частью предложенного им плана было объединение рыцарских орденов, которые, по его словам, получают огромный доход и собирают невероятные урожаи со своих бескрайних земельных владений по эту сторону Средиземного моря, однако же крайне мало делают для укрепления и защиты границ самой Святой земли. Члены орденов, проживающие как в Святой земле, так и на Кипре, должны быть лишены своего имущества. По мнению Дюбуа, как только в результате подобной политики будет получен реальный ежегодный доход, «сразу станет явным недостаток веры как у тамплиеров, так и у госпитальеров, которые вплоть до сего дня ради собственного обогащения предавали Святую землю и грешили против нее… весьма желательно полностью уничтожить даже саму память об ордене тамплиеров и, справедливости ради, стереть его с лица земли». Известный средневековый писатель Раймунд Луллий, посвятивший значительную часть своей жизни изучению исламских проблем, даже проклинал тех, кто выступал против объединения орденов.

Объединение было, по мнению многих, необходимым условием для организации нового крестового похода. Так полагал и Папа Римский. Видя слабость византийского императора, позволившего госпитальерам безнаказанно оккупировать крупный остров Родос, Филипп задумал отвоевать константинопольский трон для своего брата Карла Валуа. Этот план не слишком вписывался в схему Климента V, однако Франция, Венеция, Арагон и Неаполь уже определенно нацелились на византийскую корону.

Магистр Жак де Моле отреагировал на призыв объединяться. В ответ на предложение папы он составил меморандум, где изложил свой взгляд на ситуацию, начав с того, как зародилась идея о слиянии двух орденов – это произошло на Лионском соборе в 1274 году. Магистр перечислил и всех прелатов, выступивших тогда против этого предложения, не забыл и Бонифация VIII. Жак де Моле признавал, что в объединении орденов есть определенный смысл – столь мощное братство могло бы более эффективно бороться со своими врагами, но вместе с тем по отдельности госпитальеры и тамплиеры обладали большей тактической гибкостью и маневренностью. Соперничество орденов Госпиталя и Храма давало несомненную выгоду, и хотя их цели практически совпадали, сам характер действий различался: госпитальеры занимались преимущественно благотворительностью, а храмовники выполняли функции вооруженной охраны единоверцев. Де Моле соглашался, что ордена должны сплотить свои усилия как в деле опеки и защиты паломников, так и в борьбе с сарацинами, но при этом оставаться независимыми братствами.

Второй меморандум Жака де Моле стал его ответом на призыв Папы Римского к новому крестовому походу. И снова Великий магистр выступил против укоренившегося в те времена взгляда на такую экспедицию как на особое военное предприятие с исключительным участием профессионалов и опорой на киликийских армян-христиан. Он писал, что горький опыт, полученный тамплиерами после потери их последней ближневосточной базы на острове Руад, показал, что такие мелкомасштабные операции обречены на неудачу. Кроме того, многолетние отношения тамплиеров с армянами свидетельствуют, что те не заслуживают доверия и часто подводят в самые ответственные моменты. Из-за подозрительности и нелюбви к франкам армяне, как правило, не пускают латинян в свои замки. Наконец, климат в тех местах весьма вреден для здоровья, и многие крестоносцы гибнут от болезней.

Магистр предлагал организовать полномасштабную экспедицию классического «общенародного» типа – наподобие крестового похода Людовика IX. Единственным способом отвоевать Святую землю, по мнению главы ордена, был разгром сухопутных сил египетских мусульман. А для этого короли Франции, Англии, Германии, Испании и Сицилии должны собрать ополчение численностью 12–15 тысяч конных рыцарей и не менее пяти тысяч пехотинцев, которых итальянские торговые республики на своих кораблях должны перевезти на Кипр, передовую базу предстоящей операции по возвращению утраченных земель.

Однако многие другие европейские политики, особенно соратники короля Филиппа, сочли идеи магистра старомодными и давно себя дискредитировавшими. А из-за упорного сопротивления Жака де Моле слиянию двух орденов о нем сложилось мнение как о своекорыстном консерваторе. Прекрасно понимая, сколь непопулярны его предложения, Жак де Моле обратился к папе Клименту V с просьбой о встрече, дабы он мог изложить свои взгляды. Климент назначил ему аудиенцию в Пуатье на 1 ноября 1306 года. Но ее пришлось отложить из-за обострения у папы хронической язвы желудка. До Пуатье магистр добрался к концу мая 1307 года. Великий магистр госпитальеров Фулько де Вилл аре, который должен был участвовать во встрече, задержался по делам своего ордена на Родосе.

Французский монарх справедливо полагал, что накопившееся раздражение и зависть к тамплиерам создадут необходимый фон для процесса против ордена Храма. Уже в 1306 году он начал тщательную подготовку беспрецедентной «полицейской акции». В личной беседе с Климентом он говорил о своих подозрениях относительно «гнусностей», творящихся в ордене. Однако тогда папа отказался поверить в эти нелепые обвинения.

Информацию о «гнусностях» король черпал из сведений, услужливо готовившихся и собиравшихся Гийомом де Ногаре, который, в свою очередь, получил первые такие сведения от некоего Эскена де Флойрана. Этот человек был когда-то исключен из ордена за какие-то проступки и был осведомителем при арагонском и французском дворах. Около 1300 года он поделился некоторыми секретами относительно ордена Храма с арагонским королем Хайме II. По его утверждению, тамплиеры отрекались во время вступления в орден от Бога и поклонялись идолу. Хайме высмеял афериста. Более благодарного слушателя Эскен нашел в лице де Ногаре. Тот начал усердно собирать сведения, фабриковать обвинения, находить «свидетелей». Во время процесса были названы имена и других людей, которые могли послужить первоисточниками тех «серьезных подозрений», которые «заставили» Филиппа Красивого начать аресты. 27 ноября 1309 года тамплиер по имени Понсар де Жизи попытался защитить свой орден. Способ, который он для этого избрал, относился к тем формам защиты, которые допускала инквизиционная процедура: обвиняемый мог назвать своих врагов в надежде, что их имена совпадут с именами тех, кто давал показания против него, и, таким образом, косвенно подвергнуть сомнению тот факт, что эти люди действовали исключительно во имя истинной веры. Понсар назвал четыре имени: «вот те предатели, которые лгали, клевеща на членов ордена и называя их преступниками: Гийом Робер, монах, который подвергал тамплиеров пыткам; Эскен де Флойран из Безье, помощник приора Монфокона; Бернар Пеле, приор Ма-д’Ажене, и Жерар де Буазоль, рыцарь, родом из Жизора». Кроме того, сам Великий инквизитор Франции Гийом Парижский утверждал, что незадолго до начала процесса около дюжины шпионов короля намеренно вступили в орден, чтобы собрать компрометирующие сведения.

Любопытно, что предупредил Великого магистра Жака де Моле о настроениях при дворе сам Климент V. Он предлагал устроить публичный процесс, в ходе которого тамплиеры могли бы отбросить все обвинения. В августе 1307 года папа отослал королю письмо, в котором попросил переправить к нему в курию всех собранных свидетелей по делу храмовников. Понтифик добавил, что сможет принять эту делегацию не раньше середины октября 1307 года, поскольку до этого будет проходить курс лечения. Возможно, именно этот факт заставил Гийома де Ногаре ускорить приготовления к разгрому ордена, чтобы сделать все до того, как дело окажется в руках папства – хоть и подконтрольного Филиппу, но достаточно влиятельного, чтобы затормозить процесс.

В сентябре 1307 года во все города Франции королевским чиновникам – сенешалям, прево, бальи[21]21
  Сенешаль – в южной части средневековой Франции королевский чиновник, глава судебно-административного округа (сенешальства). На севере Франции ему соответствовали бальи, а сенешальствам: – бальяжи. Прево – чиновник, обладавший судебной, фискальной и военной властью. В XIII веке прево были поставлены под контроль бальи и сенешалей.


[Закрыть] и прочим – были разосланы пакеты с приказом арестовать всех тамплиеров. На пакетах было написано: «Вскрыть 12 октября». Де Ногаре заручился поддержкой французской инквизиции в лице Гийома Парижского. Через неделю после королевской инструкции последний отправил провинциальным инквизиторам письмо, списанное с текста Ногаре, где с точностью повторил уже сформулированные поручения и разъяснения, переданные королевским чиновникам.

Еще вечером 12 октября 1307 года Жак де Моле дружески беседовал с Филиппом, который просил магистра стать крестным отцом его ребенка. А ночью началась облава. От рук королевских чиновников в Париже удалось спастись лишь восьмерым тамплиерам. Моле был взят в своей постели. По всей стране были арестованы и заключены в тюрьмы около пяти тысяч храмовников. Есть версия, что негативное отношение к 13-му числу, которое приходится на пятницу, берет свое начало именно в событиях 1307 года во Франции.

«С горечью и обидой в сердце видим мы эти ужасные, достойные всяческого порицания примеры отвратительнейших преступлений, слушаем историю чудовищных злоумышлений, мерзких позорных деяний, поистине дьявольских, чуждых роду человеческому» – так начинался текст тайных предписаний де Ногаре королевским чиновникам.

Рыцарям ордена инкриминировалось пять еретических заблуждений: при вступлении в орден неофита наставник уединялся с ним за алтарем или в другом месте, где заставлял его три раза отречься от Спасителя и плюнуть на крест; неофита раздевали донага, и наставник, по одной версии, три раза целовал его в заднюю часть, в пупок и в уста, а по другой – «во все восемь отверстий»; шнурок, который тамплиеры носили как символ целомудрия, освящался тем, что его обвивали вокруг идола, имевшего вид человеческой головы с длинной бородой и почитаемого руководителями ордена; священники ордена при совершении богослужения не освящали Святых Даров.

Большинство храмовников подтвердило свою вину. Многие умерли под пытками, некоторые повесились в камерах. Двое из руководителей ордена – Жерар де Виллье, командор Франции, и Бернар де Ла Рока, командор Прованса, – вероятно, сопротивлялись до конца. Командор Оверни Умбер Блан сумел скрыться, возможно, благодаря своим друзьям, судовладельцам из Марселя. Впоследствии он был схвачен в Англии и сыграл ведущую роль при защите своих братьев по ордену на процессе по делу английских рыцарей Храма.

16 октября 1307 года Филипп IV направил всем монархам христианского мира послание, в котором уведомлял о раскрытии ереси тамплиеров и просил принять против них соответствующие меры. Гийом де Ногаре мобилизовал даже трубадуров, которые стали выступать с песнями, разоблачавшими преступления тамплиеров.

Во всех бальяжах и сенешальствах королевства допросами занимались сборные комиссии, составленные из братьев-доминиканцев и рыцарей или сержантов короля. Храмовники путались в показаниях, вырываемых у них силой, вероятно, не могли правильно повторить то, что от них требовалось. Сумбура добавляло и то, что и сами следователи, включая их начальников, постоянно меняли сценарий. «Идол» тамплиеров принимал все более фантастические формы: голова человека, бородатого или безбородого, молодого или старого, с двумя или четырьмя лицами, стоящего на четвереньках, с телом человека, кошки, свиньи и т. д. За ним укрепилось наименование «Бафомет», что, возможно, является провансальской формой имени Магомет. Ногаре изменял и постепенно усиливал свои обвинения, добавив к ним содомию и черную магию. Отдельным пунктом шло обвинение ордена в том, что его Великий магистр, не будучи священнослужителем, исповедовал и давал отпущение грехов.