Текст книги "100 знаменитых харьковчан"

Дунаевский Исаак Осипович

(род. в 1900 г. – ум. в 1955 г.)

Выдающийся советский композитор, классик легкого жанра. Песни Дунаевского 30—50-х годов продолжают оставаться шлягерами по сей день.

Когда речь заходит о 30-х годах в СССР, в первую очередь вспоминают репрессии, голодомор, коллективизацию. Но часто и оговариваются, что, несмотря на все негативные явления, это было время всеобщего душевного подъема, время великих свершений. Достижения того периода огромны, но только ли они сами по себе создавали оптимистическую атмосферу в советском обществе? Вероятно, нет. На создание приподнятого настроения работала вся советская пропагандистская машина: пресса, книги, а еще больше – фильмы и музыка. К двум последним жанрам самое непосредственное отношение имеет выдающийся композитор-песенник, классик советской музыки и один из творцов советского оптимизма – Исаак Осипович Дунаевский. Московский композитор Юрий Саульский сказал о Дунаевском: «Дунаевский относился к тем людям, кто искренне верил в светлое будущее. Кроме того, что он был гениальным композитором, он еще и имел светлое мироощущение. И это удивительное его качество. Наверное, самый «мажорный» композитор – это Дунаевский».

История музыки знает немало имен прекрасных композиторов, истинных мастеров своего жанра, создателей бессмертных произведений. Классикой становились те их творения, которые переживали своих создателей на долгие годы. Но наиболее величественные фигуры среди композиторов – те, чьи мелодии запоминались на долгие годы самым широким массам населения, даже тем, кто не разбирается в тонкостях музыкального искусства. Такими мелодистами были, например, Моцарт и Чайковский. Выдающимся мелодическим талантом обладал и Исаак Дунаевский. Он творил шлягеры с удивительной скоростью и легкостью, практически не повторялся. Его песни, которые многие считали «сделанными на заказ Политбюро», пережили и самого Исаака Осиповича, и заказчиков, и критиков. Потому что песни эти гениальны.

Исаак Дунаевский родился 30 января 1900 года в семье банковского служащего Иосифа (Осипа) Дунаевского в небольшом городке Лохвица на Полтавщине. Семья Дунаевских была довольно зажиточна, поэтому могла дать хорошее образование всем своим детям. Дед, Семен Дунаевский, был кантором в синагоге, и от него, вероятно, унаследовали Исаак Дунаевский, его братья и сестра свои музыкальные способности. Музыкантами стали Борис, Михаил, Семен и Зиновий. Сестра Зинаида тоже очень любила музыку, но выбрала для себя профессию учителя физики. Исаак же в довольно раннем возрасте стал заниматься скрипкой с местным талантом – педагогом Полянским. Играл он и на пианино. С братом Борисом Исаак импровизировал в четыре руки на темы русских и украинских народных песен, играл мелодии из опер «Запорожец за Дунаем» и «Наталка Полтавка», гостей братья развлекали зажигательными переделками знаменитого Собачьего вальса. Постепенно всем стало ясно, что Исаак не только способный музыкант, но и прекрасный импровизатор, аранжировщик.

К сожалению для Лохвицы и к счастью для Харькова, Дунаевского не приняли в Лохвицкое реальное училище. Семья переехала в Харьков, где Исаак поступил в гимназию, окончил музыкальное училище и консерваторию[34]34
  Это одно и то же учебное заведение, по ходу учебы Дунаевского училище повысило свой статус.


[Закрыть] по классу скрипки. В Харькове уже в начале прошлого века была создана прекрасная музыкальная школа, существовали определенные традиции. Здесь Дунаевский начинает сочинять музыкальные произведения – поначалу печальные пьесы «Тоска», «Слезы».

Дунаевский окончил консерваторию в разгар Гражданской войны в 1919 году. Семья разорилась, и музыкант уже решал свою судьбу совершенно самостоятельно. Он поступил на работу в оркестр Харьковского русского драматического театра, участвовал в музыкальном оформлении многих спектаклей, работал как аккомпаниатор. Интересен один из эпизодов работы Дунаевского в Харьковской русской драме. К руководителю театра Синельникову пришла совсем еще юная девушка, дочь харьковского бухгалтера, и заявила, что хочет работать. Девушка уверяла, что умеет делать все – танцевать, петь, декламировать. Проверял ее музыкальные способности Синельников с помощью аккомпаниатора Дуни. Когда девушка стала известной певицей, она говорила, что не смогла бы хорошо сдать этот своеобразный экзамен, если бы не прекрасный аккомпанемент Дунаевского. А звали эту певицу Клавдия Шульженко.

С детства Исаак Осипович отличался мягким, дружелюбным характером. Он был чувствителен и добр. (В Лохвице он откладывал деньги, которые давали ему родители на карманные расходы, и платил за одного бедного товарища – Миколку, который тоже учился музыке.) Его любили, ласково называли Шуней. Затем друзья по работе переделали это прозвище, и оно стало соответствовать фамилии – Дуня. Так продолжали называть Дунаевского до самой смерти даже люди, которые были намного младше композитора. В Харькове у выпускника местной консерватории обнаружилась еще одна черта – любвеобильность. Не было, казалось, хорошенькой девушки в городе, которой Дунаевский не посвятил бы романс. Он переписывался с массой женщин, заводил платонические и не очень романы. Одной из пассий 18-летнего Дуни была известная 40-летняя актриса Вера Юренева. Романы Исаак Осипович заводил и во время своего первого супружества. (Он был женат на танцовщице Зинаиде Судейкиной.)

В 1924 году Дунаевский переехал в Москву. Некоторое время молодой композитор работал в московском эстрадном театре «Эрмитаж». Затем с 1926 по 1929 год в Московском театре сатиры. Здесь были поставлены его первые оперетты «Женихи» и «Ножи». В этот период своей деятельности Исаак Дунаевский познакомился с Леонидом Утесовым. Эта встреча повлияла на его дальнейшую творческую судьбу. Утесов был восхищен талантом Дунаевского-сочинителя, его способностью к импровизации, увлеченностью своим делом. Вот как описывал Леонид Осипович работу с Исааком Осиповичем:

«Я был ошеломлен той необыкновенной изобретательностью и юмором, с которыми Дунаевский «разделывал» разные песни, внося в них такие музыкальные обороты, которые кто другой вряд ли мог и придумать. Поразительно было видеть, как работал Дунаевский. Он мог сочинять музыку, не прикасаясь к роялю. Оркестровку же писал без партитуры и со стенографической скоростью, раскладывая листы бумаги на столе. Все было весело и необыкновенно музыкально. Улыбка играла на его лице. Пальцы скользили по клавиатуре. И мне казалось, что и пальцы тоже посмеиваются».

В 1929 году Исаака Осиповича пригласили в Ленинград, где только что открылся Мюзик-холл. Одним из ведущих артистов театра был Утесов. Исаак Дунаевский сделал очень многое для его концертов. Вскоре композитор стал работать для кинематографа, написал музыку к фильмам «Первый взвод», «Дважды рожденный», «Огни». Через некоторое время советское кино стало так же неразрывно связано с именем Дунаевского, как с именами Орловой или Эйзенштейна.

В 1931 году по настоянию все того же Леонида Утесова Дунаевского привлекают к работе над кинофильмом «Веселые ребята». Фильм вышел на экраны в 1934 году и имел потрясающий успех. Причем еще до выхода картина была подвергнута уничтожающей критике, в которой главную скрипку играли обозреватели «Литературной газеты». Композитор М. Коваль назвал фильм «неудавшимся экспериментом» и писал следующее: «Там, где на сцену выступает джаз, это все тот же знакомый, достаточно надоевший утесовский цикл. Почему в наше время дебоширующие оркестранты, драчуны, возглавляемые лихим маэстропастухом, изображаются как коллектив «Дружба», как «веселые ребята», как люди, которые «с песней не погибнут никогда», – это загадка, на которую вряд ли смогли бы ответить авторы фильма». Музыкальное издательство отвергает «Марш веселых ребят», называя его антихудожественным произведением. Но 25 декабря 1934 года «Веселые ребята» все же вышли на экраны Советского Союза. В музыкальных отделах магазинов выстраиваются очереди – одновременно с выходом фильма начинается широкая продажа пластинок с музыкой и песнями из него. Вся страна поет о том, что «нам песня строить и жить помогает» и о сердце, которому не хочется покоя.

Фильм представили на Московский кинофестиваль. Но критика продолжается. И. Дунаевский, В. Лебедев-Кумач и Г. Александров обвиняются в плагиате. Поэт А. Безыменский, выступая в «Литературной газете», находит, что «Марш веселых ребят» похож на песню мексиканских повстанцев из американского фильма «Вива Вилья». Поэт С. Кирсанов обнаруживает в «песне Анюты» свои переделанные стихи. Режиссер Г. Александров обвиняется в заимствованиях из западных фильмов трюков.

Но фильм видел и одобрил сам Сталин. Поэтому гневную отповедь «Литературке» дала главная советская газета «Правда»: «Чудовищное обвинение чуть не в плагиате режиссера Александрова и композитора Дунаевского ни на чем не основано и опровергнуто авторитетной комиссией ЦK профсоюза киноработников».

Скоро последовали другие киноработы, которые немыслимы без музыки Дунаевского: «Цирк», «Волга-Волга», «Дети капитана Гранта», «Светлый путь». В каждом из них звучат песни, которые и до сих пор напевают люди самого разного возраста – «Широка страна моя родная», «Цирковой марш», «Песня водовоза», «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер», «Капитан, капитан, улыбнитесь!», «Нам ли стоять на месте»? Иногда музыка пишется даже раньше, чем сценарий, эпизоды подстраиваются под песни и вставки Дунаевского. За период с 1934 по 1937 год композитор принимает участие в создании 14 фильмов. Исаак Осипович превращается в признанного мастера легкого жанра. Он получает премии и награды. С 1937 по 1941 год Дунаевский возглавляет Ленинградское отделение Союза композиторов, в 1941-м получает Сталинскую премию. Именем Исаака Дунаевского даже назвали пароход – честь, которой при жизни были удостоены лишь Валерий Чкалов и Любовь Орлова. У Дунаевского все привилегии, которые могла дать советская система, – машина, дача, роскошная квартира. Когда композитор находится в Ленинграде, там к его услугам специальный трехкомнатный номер с роялем в гостинице «Москва».

В 1940 году Исаак Дунаевский становится художественным руководителем ансамбля песни и пляски железнодорожников. С этим коллективом он объездил всю страну, но песни Дунаевского военных лет слабее до– и послевоенных. Вероятно, дело было в том, что Исаак Осипович считал неуместной в сложившей обстановке лирику? Но после войны Дунаевский продолжает плодотворную работу. Он пишет оперетты «Вольный ветер», «Белая акация».

В 40-х годах меняется семейное положение композитора. Он влюбляется в 19-летнюю танцовщицу ансамбля им. Александрова Зою Пашкову. Сразу после концерта с ее участием Дунаевский послал ей за кулисы записку с объяснением в любви с первого взгляда. Пашкова ответила на ухаживания Исаака Осиповича, они поженились. От этого брака у Дунаевского родился сын – Максим – в будущем тоже известный композитор.

Появляются новые фильмы с прекрасной музыкой Исаака Осиповича. Например, «Весна» (с песней «Журчат ручьи»). С грандиозным успехом проходит по экранам фильм Ивана Пырьева «Кубанские казаки». Песни Дунаевского из этого фильма становятся истинно народными – люди, которые их поют, искренне полагают, что эти песни пели еще их далекие предки. Шлягерами на все времена становятся «Каким ты был…» и «Ой цветет калина…». В 1950 году Дунаевский получает звание народного артиста РСФСР, в следующем году его ждет вторая Сталинская премия. Говорят, что именно Исаак Дунаевский рассматривался в качестве главного претендента на роль автора государственного гимна СССР, однако «помешала» национальность. В конце правления Сталина у Дунаевского были определенные неприятности – разворачивалась борьба с космополитами, под которыми подразумевали в первую очередь евреев.

Исаак Дунаевский всю жизнь был вынужден доказывать, что то, чем он занимается, является занятием серьезного, профессионального музыканта. Его наследие – это, например, 14 оперетт, немало классических произведений, оформление серьезных театральных спектаклей. Однако киномузыка, песенные хиты затмевали собой другие сочинения талантливого композитора. В мае 1953 года Дунаевский написал гневное письмо в Музгиз: «Почему мои симфонические произведения, благодаря отсутствию изданий, отдаются на растерзание слухачам (!), которые сами оркеструют, делают всякие фантазии и попурри, иногда ужасающего качества? Имеется несколько так называемых «оркестровок», то есть универсальных партитур для оркестров кинотеатров и ресторанов. Но по этим изданиям ни один дирижер симфонического оркестра, конечно, дирижировать не будет. И я опять-таки не пойму, почему мои симфонические вещи… предстают перед потребителем в виде искалеченных комбинаций на любой состав, комбинаций, делаемых к тому же зачастую ремесленнически и халтурно?»

К концу жизни Дунаевского в его мелодиях все больше грусти, мысли о потерях. Композитор болезненно воспринимает семейные неурядицы, вообще любые проблемы. Беспокоит его и больное сердце (Дунаевский не относился к людям, которые заботятся о своем здоровье. Папиросы он прикуривал одну от другой.) После очередного сердечного приступа 25 июля 1955 года Исаак Осипович Дунаевский умер.

Жизнь песен Дунаевского продолжается. В 2000 году широко отмечалось столетие выдающегося композитора – проходили джазовые фестивали, концерты киномузыки. Слушатели не уставали восхищаться открытием новых сторон творчества Дунаевского. Недаром поэт Михаил Матусовский как-то сказал, что даже того из творчества Исаака Дунаевского, что тот отбрасывал как ненужное и, по его мнению, неудачное, хватило бы другому композитору на всю его жизнь.

Жаботинский Леонид Иванович

(род. в 1938 г.)

Знаменитый советский тяжелоатлет.

Двукратный олимпийский чемпион (1964, 1968) в тяжелом весе, чемпион мира (1964–1966, 1968), Европы (1966, 1968), СССР (1964–1969), рекордсмен мира (1963–1970).

Вероятно, никто и никогда не узнает, схитрил ли Леонид Жаботинский на Олимпиаде в Токио, когда не взял с первой попытки заказанный им в толчке вес. Не знал этого и прославленный Юрий Власов, конец эры которого в тяжелой атлетике ознаменовал собой толчок в исполнении Жаботинского.

Леонид Иванович Жаботинский родился 28 января 1938 года в селе Успенка Краснопольского района Сумской области. Некоторое время он жил в этом селе, в то время как его отец уехал в Харьков работать на Харьковском тракторном заводе. Иван Жаботинский отличался богатырским телосложением и богатырской же силой, которая и передалась его сыну.

В младшем школьном возрасте Леня переехал к родителям в Харьков и поселился в Орджоникидзевском районе города (в котором и расположен не только тракторный, но и многие другие заводы). Учился Леонид Жаботинский в 80-й средней школе, и учился, судя по всему, средне. Большие проблемы всю жизнь у будущего олимпийского чемпиона были с математикой. По окончании восьми классов Леня Жаботинский категорически заявил, что теперь он хочет работать. И, конечно, на ХТЗ. Жаботинский поступил на завод учеником токаря. Работал в котельно-монтажном цеху и довольно быстро получил уже престижный четвертый токарский разряд. Одновременно Леонид учился в вечерней школе.

Но гораздо больше, чем учеба, Жаботинского занимал спорт. В своих воспоминаниях тяжелоатлет рассказывает, как отец гнал его на стадион ХТЗ – «Дело полезное!» Леонида охотно приняли спортсмены– тракторостроители. Высокого, сильного парня хотели видеть в своих рядах и боксеры (на тяжеловесов был дефицит), и легкоатлеты (а именно толкатели ядра). Боксом Жаботинский занимался пару лет под руководством Юрия Федоровича Манченко. Тот одобрил рост, вес и руки молодого токаря. «А вот торс и ноги слабоваты», – сказал Манченко. Ноги Жаботинский качал необычным способом – он катал на себе тренера – бегал по 2 км по стадиону, а иногда и по улицам, что немало веселило обывателей поселка тракторостроителей. Однако пришлось Манченко расстаться с потенциальным боксером-тяжеловесом. Другие тренеры настояли на том, что призвание Лени – атлетика.

Ядро Жаботинский толкал очень долго – участвовал во Всесоюзной спартакиаде профсоюзов, чемпионате Украины среди студентов, других соревнованиях? Но настоящим призванием Леонида Ивановича была тяжелая атлетика.

Жаботинский начал тренировки со штангой на стадионе ХТЗ в 15 лет. Вот как он описывает свое первое появление на пороге спортзала:

«Мне на мгновение показалось, что я попал в кузницу. Недоставало лишь специфического кузнечного запаха, а металлического звона и грохота было предостаточно. То и дело тяжело гремел синевато-черной штангой о помост невысокий парень, на первый взгляд вовсе не атлетического сложения. Другой поднимал такую же штангу лежа (и к чему такое?). Другие подтягивали вес на каких-то блоках или приседали со штангой на плечах. Было тесно и немного душно.

А среди всего этого грохота медленно похаживал средних лет человек в синем тренировочном костюме. Одному что-то говорил, другому приказывал навесить еще по стальному диску на оба конца толстого стержня, а третьего просто отодвигал в сторону, сам становился на его место и с удивительной легкостью и даже изяществом поднимал вес, который упорно не давался ученику.

Что и говорить, все это было интересно и загадочно».

Человеком в тренировочном костюме был Михаил Петрович Светличный. Он и стал первым тренером штангиста Леонида Жаботинского.

Родители (особенно мать) были не в восторге от нового пристрастия сына. «Надорваться хочешь?» – говорили они. Знакомые предостерегали Жаботинского – «Расти перестанешь!» (Это Жаботинскомууже не грозило. Он занимался под руководством опытного тренера – без перегрузок, и подошел к штанге не в самом юном возрасте.)

Леонид долго мучался из-за того, что не мог догнать лучших спортсменов заводской секции тяжелой атлетики. (Кто-то был постарше, кто-то раньше начал заниматься.) Более того, даже отец – Иван Филиппович Жаботинский, – заглянув как-то в спортзал, не очень правильно, но поднял все-таки вес 120 кг, в то время как его сын поднимал тогда лишь центнер.

«А ты догоняй, сынок, – ласково сказал отец спортсмена. – Эх, невидал ты Ивана Поддубного![35]35
  Иван Поддубный – знаменитый русский борец, цирковой артист.


[Закрыть] Вот где сила была! Тебе б четверти на всю жизнь хватило!» И Леонид бросился догонять. В 18 лет он перешел в тяжелый вес, тогда же обогнал лучшего заводского штангиста.

Постоянные занятия спортом отвлекали от учебы. Только серьезные нагоняи от родителей, друзей и даже соседей заставили Леонида все же закончить школу. Спортивные наставники предложили Жаботинскому продолжить обучение в вузе. «Поступай на факультет физического воспитания, – советовал тяжелоатлету один из руководителей городской физкультурной организации Умар Акжитов. – Наш педагогический институт на всю республику славится. К тому же на этом факультете спорт в особой цене. И математики там нет!». Так Жаботинский стал студентом-заочником. Его первыми товарищами в институте стали известные теперь харьковские спортсмены Юрий Поярков и Юрий Венгеровский.

В конце 1957 года к Жаботинскому пришел первый серьезный спортивный тяжелоатлетический успех. На чемпионате Украины в Ужгороде дебютант соревнований такого уровня Леонид Жаботинский занял третье место, набрав в сумме трех упражнений (жим, рывок и толчок) 415 кг.

В то время Жаботинский одержал еще одну победу. Правда, эпизод этот был скорее анекдотическим, а не спортивным. Жаботинский гостил в родной Успенке у дедушки с бабушкой. На его глазах за двумя доярками стал гоняться бычок. Штангист решил помочь девушкам, подскочил к быку и, ухватив его за рога, повалил на землю. Так он прославился у себя на родине. Местного Портоса поздравил сам председатель колхоза. А через десять лет эту историю об уже состоявшемся к тому времени олимпийском чемпионе и мировом рекордсмене раскопали журналисты московской «Недели», а бакинские КВНщики озвучили со сцены следующий куплет:

 
Однажды в полдень жаркий
Бык приставал к дояркам,
Тут Жаботинский Леня
Его подверг толчку.
Что можно чемпиону,
Того нельзя быку!
 

Летом 1958 года Жаботинский получил звание мастера спорта и впервые стал рекордсменом Украины, показав в жиме 144 кг. В том же году он стал кандидатом в состав сборной команды Советского Союза по тяжелой атлетике. А еще стал чемпионом Украины среди студентов по толканию ядра!

Вскоре харьковчанин уже выступал на одних помостах с прославленными атлетами, среди которых были американец Норберт Шеманский и, конечно, выдающийся советский штангист Юрий Власов. «Военный инженер по специальности, спортсмен и литератор по призванию», Юрий Власов мало общался тогда с Жаботинским. Он тренировался по своей программе, участвовал в тех соревнованиях, в которых хотел (мог пропустить и чемпионат СССР, и спартакиаду). Для Жаботинского, как и для многих других атлетов, он был кумиром. Уже в конце пятидесятых Власов регулярно «шагал» за 500 кг, устанавливая все новые мировые рекорды.

В 1960 году в жизни Леонида Жаботинского происходят большие перемены, которые закрывают харьковскую страницу его биографии. В августе 22-летний тяжелоатлет принимает участие в Спартакиаде профсоюзов Украины в Запорожье, где знакомится с будущей учительницей Раей Прокофьевой. Интересно, что знакомство это состоялось не на спортплощадке, где выступали штангисты, а на концерте классической музыки, которую обожали и Леонид и Рая. В конце года они поженились, и Жаботинский переехал в Запорожье, где стал инструктором физкультуры треста «Запорожстрой». Новый город пришелся по душе Леониду Ивановичу, но он никогда не забывал и о Харькове. С большой теплотой он вспоминает родную школу, спортсменов Харьковского тракторного, парк Маяковского? Не раз впоследствии он бывал в Первой столице, выступал на ХТЗ, во Дворце культуры тракторостроителей, заходил и в первый тяжелоатлетический спортзал.

В тот год, когда изменилось семейное положение Леонида Жаботинского, его будущий соперник, а пока что икона молодого штангиста Юрий Власов одержал блестящую победу на Олимпиаде в Риме, показав умопомрачительные 537,5 кг.

В 1961 году Жаботинский был призван в ряды Советской Армии. Для спортсменов его уровня это означало переход под знамена военно-спортивной организации. Теперь он носил трико со звездой, как и Юрий Власов. Леонид Иванович так и остался спортсменом-военным. Теперь помимо спортивных званий за свои достижения он получал и повышение военное.

В 1961 году Жаботинский – уже один из фаворитов чемпионата СССР, проходящего в Днепропетровске. Здесь он входит, наконец, в «клуб пятисотников». Но главный герой чемпионата – Власов. Он улучшает свой же рекорд, подняв в сумме 540 кг, но и на этом не останавливается. На штангу навешивается еще 10 кг. Стоявший за кулисами Жаботинский тогда сказал: «Если он это сделает, честное слово, я на руках вынесу его со сцены». ОН это сделал – знаменитая сцена – Жаботинский несет Власова на руках. Говорят, что Юрий тогда сказал Леониду: «Погоди, ты меня еще из спорта вынесешь!»

Новая важная веха в спортивной биографии нашего героя – чемпионат Европы и мира в Стокгольме, происходивший в 1963 году. На этот чемпионат Жаботинский поехал уже не на случай неожиданной болезни основных советских тяжеловесов, а полноправным участником сборной. В Стокгольме борются три спортсмена – Власов, Шеманский и Жаботинский. Здесь, в шведской столице, происходит крайне неприятный для украинца эпизод. Выполняя жим, Жаботинский чисто поднимает штангу, но судьи, среди которых главным является американец Боб Гофман, неоправданно долго не дают команду опустить тяжелый снаряд. В результате штанга брошена без сигнала, и вес не засчитан. Жаботинский прекрасно выполняет два оставшихся упражнения, поставив мировой рекорд в рывке, но остается третьим. Второй – Шеманский, а первый, как всегда, Юрий Власов. На этот раз он трижды за один вечер улучшает мировой рекорд, доведя его до 560 кг! Никто не мог себе представить, как победить этого богатыря в очках.

Наступил 1964-й год. Леонид Жаботинский тщательно готовился к Олимпиаде в Токио. Тренировки были поставлены на строгую научную основу, «переворачивались» огромные массы железа. Леонид редко видел жену и двухлетнего сына Руслана, постоянно находился на сборах.

Жаботинский был вторым номером в команде тяжеловесов, но кое в чем уже превосходил Юрия Власова. Прежде всего, это было заметно в рывке. По мнению специалистов, Леонид имел лучшее чувство координации и дистанции. Тренер Алексей Медведев говорил украинскому штангисту, что тот готов, как никогда. Но накануне Олимпиады в подмосковном Подольске Власов поставил очередной потрясающий рекорд – 580 кг.

Думал ли Леня Жаботинский из Успенки, что главное событие в его жизни состоится ни в Харькове, ни вообще в Украине или даже Союзе, а в далекой Японии? Именно Токио сделал Леонида Ивановича знаменитым.

Тренеры советской тяжелоатлетической команды считали главной задачей тяжеловесов обойти двух американцев – Шеманского и молодого Губнера. Сам же Жаботинский больше думал о борьбе с Власовым. Верилось в победу над ним с трудом, но все же? А вдруг? Поединок между двумя советскими силачами начался, похоже, еще до начала официальных состязаний. Власова и Жаботинского поселили в одну комнату. Молодой штангист все время жаловался своему опытному коллеге на боли в плечах. «Осторожно с этим хохлом!» – предупреждал Власова его наставник. Впрочем, казалось, что жизнерадостный украинец не имеет больших амбиций – он катался на велосипедах по олимпийскому городку (регулярно ломая их – вес Жаботинского был побольше, чем у его прославленного соперника), бурно радовался успехам товарищей в более легких весах, заводил знакомства среди олимпийцев других стран.

Накануне выступлений Жаботинский травмировался на тренировке – порыв передних пучков дельтовидной мышцы. Больное плечо штангиста осмотрела врач Зоя Миронова. Она назначила новокаиновую блокаду и инъекции гидрокортизона. Через некоторое время к Мироновой пришел тренер и сказал, что Жаботинский бунтует – говорит, что его неправильно лечат, а плечо все болит. Инъекция и блокада действуют не сразу, поэтому боль была естественна, и Зоя Сергеевна прошла в тренировочный зал, где столкнулась с грозным тяжеловесом. Но опытного врача не смутила фигура и выражение лица штангиста – и не таких пользовала! Жаботинский получил выговор, в конце которого Миронова заявила: «Ты еще золотую медаль выиграешь!» Ошеломленный напором атлет не возражал.

Наступило 18 октября – последний день выступлений тяжелоатлетов. «Сибуйя паблик холл» был переполнен зрителями, журналистами, спортсменами.

Первым из ведущего квартета на помост вышел Гарри Губнер. Первое же упражнение – жим – он выполнил настолько неудачно, что практически лишил себя шансов на медаль. Провалил упражнение и Шеманский. Власов и Жаботинский выступают более удачно, но первый опять устанавливает мировой рекорд и в результате опережает своего партнера по команде на 10 кг.

После рывка – коронного упражнения Жаботинского – он отыгрывает у Власова 5 кг.

К началу выступлений советских тяжелоатлетов в толчке становится абсолютно ясно, что золото и серебро будет у этих спортсменов. Начинается самая драматическая часть состязаний – поединок двух самых сильных людей мира, который стал олимпийской классикой, – как матч США?СССР в 1972-м или прыжок Роберта Бемона в 1968-м годах.

Впервые объявления заказанного веса делаются и на русском языке. Первым к снаряду подходит Леонид Жаботинский – взято 200 кг. Юрий Власов столь же легко справляется с 205-килограммовой штангой. А затем он же берет еще больший вес. Теперь Леонид мог подойти к такому же снаряду и вновь сократить свое отставание до 5 кг, но что будет дальше, когда у обоих спортсменов останется один подход? (Стоит напомнить, что Жаботинский весил больше своего соперника, а потому при прочих равных проигрывал Власову.) И молодой спортсмен идет ва-банк. Он просит установить вес 217,5 кг, подходит к снаряду и, дотянув его лишь до коленей, бросает на помост.

Кульминация соревнований. У штангистов остался один подход. Сколько килограммов закажет Власов? Для уверенной победы ему достаточно лишь немного увеличить предыдущий вес. Впрочем, возможно, и это не понадобится. Ведь Жаботинский явно не может справиться с заказанными 217,5 кг. В этот момент Леонид якобы предложил Власову больше не делать подходов – золото Юрию, серебро – Леониду. Если это так, то Юрий еще более стремится сделать последнюю попытку. Он же рекордсмен, чемпион и должен выигрывать по-чемпионски! Он решает и самому попытаться взять все те же 217 с половиной!

Не берет? Но с помоста уходит спокойно. Осталось только убедиться, что Жаботинский тоже не в состоянии это сделать, и золотая медаль в кармане у Власова. Леонид Иванович берется за гриф и неожиданно легко, как на тренировке, поднимает тяжеленный снаряд! По словам Леонида, «штанга пошла вверх так легко, будто я поднимал не два с лишним центнера, а клал чемодан на верхнюю полку».

«Я тогда подумал, откуда такой взрыв силы!» – вспоминает Власов. Юрий Петрович был повержен своим молодым коллегой, а Жаботинский стал олимпийским чемпионом неожиданно для очень многих специалистов. Впоследствии многие журналисты и эксперты утверждали, что Жаботинский специально выказал слабость в предпоследней попытке, чтобы усыпить бдительность соперника. Леонид Иванович это отрицает. Говорит, что долго разминался, пока Власов готовился и выполнял свой последний роковой подход.

«Тот, кто не видел поединка Власова с Жаботинским, не видел Олимпиады в Токио!» – с такими заголовками вышли японские газеты на следующий день. «Борьба нервов», «воля против воли»? Схватка двух выдающихся советских тяжелоатлетов стала одним из главных спортивных событий 1964 года и одним из наиболее ярких эпизодов во всей истории тяжелой атлетики.

На закрытии Олимпиады Жаботинскому было доверено нести флаг советской сборной. Он нес его на вытянутой руке и не склонил его, вопреки положенному ритуалу, перед ложей японского императора. Потом он оправдывался травмой. (Зоя Миронова, которая была с этой травмой близко знакома, обнаружила на следующий день после завершения состязаний штангистов свой кабинет утопающим в цветах – работа нового олимпийского чемпиона.)

На Родине Жаботинского встречали, как и положено встречать героя. Он получил орден Трудового Красного Знамени, очередное воинское звание. Начались бесконечные встречи, интервью? Вскоре продолжились и спортивные выступления в Союзе и за границей. В том же 1964 году Жаботинский окончил Харьковский педагогический институт, через некоторое время штангист поступил в аспирантуру Киевского института физкультуры.