Книга: Оранжевый портрет с крапинками - Владислав Крапивин

Но эта теплая расслабленная картинка лишь одна сторона истории. Есть другая, которая, не скрою, зацепила меня куда сильнее. История юного сета Фа-Дейка, найденного иттами в марсианских песках. Огонек, полюбившийся всем и принесший столько добра и пользы, обнаружившим его людям. Мальчик, осознавший беду войны на далекой от своей родины планете. И ушедший назад, чтобы попытаться не допустить такого дома, хотя бы в меру своих сил.

Только он не совсем обычный, только он всё знает о Марсе, не то, что говорят ученые, а как там на самом деле. Только он говорит по телефону в сломанной будке. И спасает пленника туарина. И бесконечную войну тоже он остановил. Фаддейка необычный мальчишка или большой фантазер?! Главное он верит... а Юлька... Я знаю, что Юлька никогда уже не станет прежней. Этот несносный потомок Беллинсгаузена многому её научил. Самое главное, научил верить.

Очень оранжевая повесть получилась - рыжий Фаддейка Сеткин, лето, Марс, плавно переходят в рыжую, осеннюю тоску по уехавшему сорванцу. Фантастически проникаешься Юлькиными чувствами, очарованием, раздражением и щемящим одиночеством, пустотой. Физически ощущаешь необъятную дыру в пространстве с исчезновением всего одного человека. История такая крапивинская, неспешная и глубокая. Дети, способные остановить войну, изменить мир вокруг, способные на разумные решения, отчаянные поступки, когда по другому просто невозможно.

Удивляет, нет, даже не удивляет, просто обращаешь внимание как стремительно нарастает энтропия. Раньше образом, решением всех проблем были у Крапивина красные конники, а теперь это топорные, из камня высеченные марсианские, а может и не марсианские кавалеристы. Вера в свое, родное уступила между 1972 и 1985 место милым фэнтази-фантазиям.

Вот, пожалуй, и все, что можно сказать по существу. Слог у автора узнаваем, как всегда, взамная колючесть, острота будут, как обычно, в качестве прикрытия ранимых душ. Но, когда это не первая прочитанная книга автора, как-то этого одного мало. Эскапизмом тоже сильно не удивишь, объективная реальность все равно достанет.

Естетственно, рыжий :) ничего удивительного) мне по внешности даже немножко вспоминался Антошка из совесткого мультика. На самом деле я словила себя на мысли, что для меня книга была бы хороша и без зарисовок о Марсе. Конечно, они сделали книгу чуть глубже и печальнее, но мне было бы хорошо и так.

Большое чудо это, всё таки, писать так, чтобы заинтересовать и детей, и взрослых.

А вообще, эту книгу лучше прочитать, чем о ней говорить или писать.)

Фаддейка, уж не знаю по каким причудливым ассоциациям, живо напомнил Волковского Страшилу, каким тот был в первой книге. Хотя навскидку общего между ними мало. Фаддейка и бойчее, и ближе к реальной жизни, несмотря даже на все свои марсианские не то фантазии, не то путешествия.

«Оранжевый портрет» называли в числе немногих Крапивинских книг о девочках. Но ожидания не подтвердились: осталось ощущение, что главгероиня, Юля Молчанова, в книге лишь для декору. Точнее – чтобы её глазами показать читателю Фаддейку. Фаддейка же Юлю затмевает напрочь своим обаянием.

То же касается и «отношений». Их в книге много, причём разных: дружеская пара Фаддейка—Юля, заочная романтика Юля—Юрка, отношения Фаддейки с отцом, с матерью, с тёткой, неприятие Юли классом, конфликт Юли с Фаддейкиной матерью. Однако острее всего и драматичнее — Крапивин рисует отношения Фаддейки с эпизодическим мальчишкой Хотой, реализуя тем самым свой извечный сюжет: сентиментальную пару мальчик—мальчик. Именно спасение Хоты Фаддейкой — эмоциональный центр всей книги.

Читается «Оранжевый портрет» как повесть-предостережение. И это роднит её с поздними вещами Крапивина (сам «Портрет» написан в 1985 году). Однако в книге этой ещё нет ощущения опрокинутого мира, безлюдья, упадка и запустения, характерного для Крапивина девяностых годов.

Жаль, что автор под конец не удержался от нотки горечи, примером чему стала судьба всё того же Хоты.

В «Портрете» наглядно прослеживается ещё одно сходство Крапивина с Волковым: искренность дружбы. Убеждённость, что друзья – это всерьёз, на всю жизнь и до глубины души. Именно этого мне часто не хватает во взрослой литературе, где любые человеческие отношения — между влюблёнными, друзьями, коллегами по работе — всегда предполагают некую дистанцию, ограниченность по времени и силе, недоверие и, в общем, эгоистичный подход.

Во взрослой литературе люди, как правило, не «принадлежат» друг другу безраздельно, а лишь кооперируются на определённых условиях, заранее отмеряя допустимую глубину «погружения в отношения» и намечая пути отхода. И смотрится это не то чтобы мерзенько, но как-то тускло. Хотя, конечно, исключения есть, и их немало. Но... Тем и прекрасен Крапивин, что для него полнота чувств не исключение, а норма.