Текст книги "Юридическая психология: учебник для вузов"

Основа организаторской деятельности – способность точно ориентироваться в действительности, в частности в начальной ситуации, качествах людей и их возможностях.

Выделение следователем системы опорных точек в ходе осмотра места происшествия

Талантливый организатор даже в тяжелых условиях находит выход. На основе хорошей ориентации в обстановке и людях он вначале мысленно, а затем и реально расставит людей в соответствии с их возможностями, учтет наличные материалы и средства, наметит перспективы работы, воодушевит людей на выполнение их долга перед обществом.

Организаторские качества и умения в значительной степени можно привить (воспитать) и развить. Сложность проблемы заключается в том, что они формируются в условиях профессиональной деятельности. Поэтому понятие «инициативный, организованный студент» на практике не тождественно понятию «инициативный, организованный следователь» и нередко находится с ним в противоречии. Думается, что для следственной работы необходимы прежде всего следующие организационные качества:

– настойчивость, энергичность, организованность, обеспечивающие целенаправленное расследование уголовного дела, систематическую работу;

– находчивость, ответственность, требовательность, умение хранить тайну, организаторские способности, обеспечивающие руководство различными группами людей в ходе расследования уголовного дела;

– выдержка, дисциплинированность, самокритичность, чувство собственного достоинства в отношениях с коллегами и руководством.[81]81
  Мангутов М. С., Уманский Л. И. Организатор и организаторская деятельность. Л., 1975. С. 216, 238.


[Закрыть]

На следующем уровне находится реконструктивная сторона деятельности следователя. Говоря языком кибернетики, это блок переработки информации и принятия решения. Важное значение на этом уровне имеет общий и специальный интеллект следователя. Современный следователь должен очень многое знать: уголовное право, уголовный процесс, криминалистику и педагогику, бухгалтерский учет и судебную баллистику, психологию и товароведение. Это далеко не полный перечень научных дисциплин, на которые опирается специальный интеллект следователя при переработке исходной информации, выдвижении гипотез, версий и разработке планов расследования.

Далее мы остановимся на психологическом анализе реконструктивной деятельности следователя и рассмотрим ее связи с другими сторонами его профессии.

Всю исходную информацию следователь мысленно сопоставляет с предметом доказывания для данной категории преступлений. Успешность такого сопоставления и, главное, сделанных выводов зависит от уровня развития мыслительных качеств следователя.

Общий алгоритм доказывания изложен в процессуальном законе, который формулирует для следователя общие понятия предмета доказывания по уголовному делу и процедуру получения информации о предмете доказывания. Процесс доказывания в конечном счете должен завершаться однозначными ответами («да» или «нет») в отношении каждого аспекта предмета доказывания. Но на ранних стадиях расследования при анализе исходной информации бывает невозможно принять однозначные решения, так как и анализ и синтез протекают в гипотетической, интуитивной форме, а вывод иногда формулируется как «быть может».

В создании мысленных проб и последующей разработке следственных версий, в особенности на первоначальных этапах расследования, большое значение имеют интуиция и воображение следователя. Воображение на основе синтеза полученной информации и профессионального опыта создает модели (версии) прошлого события, которые сопоставляются со всеми собранными по делу доказательствами. Интуитивный процесс выражается в комплексном подходе при анализе информативных ориентиров поиска. Сущность его заключается в имеющейся у следователя «мозаике признаков», соответствующей предмету доказывания по данной категории преступлений. Чем богаче у следователя такая мозаика и чем выше развито у него умение наложить, сопоставить ее с полученной информацией, тем результативнее его версионное мышление, но чем ближе к заключительной стадии расследования, тем меньший удельный вес в реконструктивной деятельности следователя должны иметь воображение и интуиция. Используя язык математики, можно сказать, что по мере приближения расследования к обвинительному заключению роль воображения и интуиции в процессе доказывания должна сводиться к нулю.

Искусство расследования – это в значительной степени умение видеть и понимать мелочи. Однако видение отдельных деталей ничего не дает без обобщения и перехода к событию в целом. А это требует элементов конкретного и абстрактного в следственном мышлении, которые позволяют воссоздать картину в целом и увидеть отдельные ее штрихи. Здесь работа мышления идет как минимум на двух уровнях обобщенности, а при их отсутствии (т. е. при наличии лишь одного уровня обобщенности) истинного понимания нет.

Искусство расследования – это в значительной степени умение видеть и понимать мелочи.

Однако видение отдельных деталей ничего не дает без обобщения и перехода к событию в целом. А это требует элементов конкретного и абстрактного в следственном мышлении, которые позволяют воссоздать картину в целом и увидеть отдельные ее штрихи. Здесь работа мышления идет как минимум на двух уровнях обобщенности, а при их отсутствии (т. е. при наличии лишь одного уровня обобщенности) истинного понимания нет.

Участие образных компонентов в мышлении следователя дает ему следующие преимущества:

– укрупняет те информационные единицы (элементы), которыми следователь оперирует в процессе мышления, что ускоряет поиск смысловых связей и обеспечивает их большую содержательность;

– способствует стимулированию мыслительного процесса, что, в свою очередь, является основной причиной одномоментного понимания без последовательного перебора всех вариантов;

– влечет за собой увеличение количества правильных суждений и уменьшение ошибочных по мере появления образных компонентов в процессе мышления, т. е. оказывает положительное влияние на успешность решения следственных задач.

Путь от образного мышления к понятийному ведет от конкретного образа через все более высокие уровни обобщения к образным схемам. В образных схемах закрепляются уже не все черты отражаемого предмета, а фиксируются только главные его компоненты, существенные в практической деятельности. Чем дальше продвигается образ от восприятия к схеме, тем он становится абстрактнее, т. е. упрощается, утрачивает некоторые из своих элементов.

Следующим этапом является проверка гипотез, поиск верной версии. Выделим основные стадии на этом этапе:

– выведение следствий, выдвижение предположений, непосредственно вытекающих из каждой версии;

– поиск информации, которая может подтвердить или опровергнуть гипотезы или следствия из них;

– поступление новой информации и повторение цикла.

После того как пройдет полностью весь цикл и будет принята одна версия, а остальные отброшены (в отдельных случаях просто пересмотрена заново сама система версий), эта версия конкретизируется в нескольких «подверсиях», и весь цикл повторяется для них, и так далее до тех пор, пока картина преступления не будет представлена достаточно точно, т. е. не будет однозначно выявлен преступник и отражена его деятельность.

В случае, когда все исходные версии ложны, необходимо восхождение к более общей версии и поиск других ее ветвей.

Путь от образного мышления к понятийному ведет от конкретного образа через все более высокие уровни обобщения к образным схемам. В образных схемах закрепляются уже не все черты отражаемого предмета, а фиксируются только главные его компоненты, существенные в практической деятельности. Чем дальше продвигается образ от восприятия к схеме, тем он становится абстрактнее, т. е. упрощается, утрачивает некоторые из своих элементов.

Если представить как дерево графов всевозможные версии в каком-то конкретном преступлении и считать вершину наиболее общей версией, а основания наиболее конкретными, то динамика версий представляется как движение по этому дереву сверху вниз, хотя иногда может потребоваться и восходящее движение.

При работе следователя проверка криминалистической версии психологически трудна. Важную роль в этой проверке играет «механизм самоподтверждения», благодаря которому субъект считает правильной лишь информацию, подтверждающую версию, выдвинутую им, в то время как противоречащие этой гипотезе сведения принимаются за ложные. Эту же особенность отмечают многие психологи.[82]82
  Дункер К. Психология продуктивного (творческого) мышления // Психология мышления. М., 1965. С. 86; Розов А. И. Экспериментальное исследование эвристической деятельности // Вопросы психологии. 1968. № 6.


[Закрыть]

Это происходит из-за повышенной оценки той или иной удачной (объективно удачной или выступающей таковой для субъекта) находки, вследствие чего обесцениваются, представляются ненужными другие варианты. Это, с одной стороны, действительно позволяет избавиться от необходимости перебирать всевозможные варианты, но с другой – этот же механизм является причиной одновременного игнорирования других возможностей, поскольку отбрасывается масса обесцененных вариантов.

Наряду с «механизмом самоподтверждения» на выбор и оценку версий по делу оказывает влияние психологическая инерция, в силу которой следователь отдает предпочтение одной версии. «Психологическая инерция – предрасположение к какому-то конкретному методу или образу мышления при решении задачи».[83]83
  Диксон Дж. Проектирование систем: изобретательство, анализ и принятие решений // Наука и жизнь. 1969. № 3. С. 68.


[Закрыть]

В ходе проверки может обнаружиться несостоятельность первоначальной версии. Это приводит к двум существенным с психологической точки зрения последствиям. Прежде всего ведутся поиски недостающих данных. Бывают, однако, случаи, когда новой информации не поступает и вместе с тем есть основание думать, что решение задачи находится внутри данной совокупности фактов. В этих случаях созданную систему обстоятельств необходимо «рассыпать», «расчленить» снова на отдельные элементы и еще раз пересмотреть каждый из этих элементов по другим, не отраженным ранее признакам и связям.

Чрезвычайно значимым для успешной профессиональной деятельности является качество, которое может быть названо «детектором ошибок». Еще Аристотель сказал: «Сомнение есть начало мудрости». При анализе уголовных дел, по которым были допущены такие грубые ошибки, как необоснованные аресты, обыски, необоснованное привлечение граждан к уголовной ответственности, выявлена зависимость между слабостью самоконтроля, склонностью к волевым методам и грубым нарушениям закона.

В этом проявляется основное свойство мышления – открывать новые признаки объекта через включение его в новые связи. В новых связях те же предметы, как известно, выступают в новом качестве. На основе этого анализа возникает новая система обстоятельств, а вместе с нею и новые версии.

Согласно оперативным данным, в магазине реализовывалась неучтенная молочная продукция. Однако ни инвентаризация, ни контрольно-выборочное сличение по этим видам продукции не выявили ни недостач, ни излишков. По инициативе следователя ревизор проанализировал движение тары и выявил ее излишки как раз за тот период, когда в магазин завозились неучтенные товары, и в том количестве, которое требовалось для их вывоза. Ознакомленный с этими результатами в процессе допроса, директор магазина признался в совершенном преступлении.

Обязательным компонентом реконструктивной деятельности является проверка надежности ее результатов. На окончательной стадии таким контролем для следователя является суд, но хороший следователь до суда на различных этапах своей работы (особенно на стадии ареста и предъявления обвинения) проверяет созданную им конструкцию различными способами, убеждаясь в ее надежности.

Необходимо остановиться еще на таких качествах, как критичность и непредвзятость (объективность) мышления, без которых следователь не может найти объективную истину.

Чрезвычайно значимым для успешной профессиональной деятельности является качество, которое может быть названо «детектором ошибок». Еще Аристотель сказал: «Сомнение есть начало мудрости». При анализе уголовных дел, по которым были допущены такие грубые ошибки, как необоснованные аресты, обыски, необоснованное привлечение граждан к уголовной ответственности, выявлена зависимость между слабостью самоконтроля, склонностью к волевым методам и грубым нарушениям закона.

Одно из профилирующих свойств личности, определяющее высокий уровень профессионализма следователя, – комплексное чувство перспективы уголовного дела. В его основе лежат главным образом способности к реконструктивной деятельности.

Талантливого следователя характеризуют:

– экономное (симультанное) вычленение криминалистически значимой информации на месте происшествия и в других условиях;

– быстрый перевод (перекодирование) этой информации в знаковую систему криминалистических понятий;

– переработка полученной информации в закодированном виде, создание гипотез;

– проверка выдвинутых гипотез путем раскодирования информации на предметном уровне, а также построение при подтверждении гипотезы версии в закодированном виде и создание на ее основе плана расследования;

– высокий уровень самопроверки: детекция ошибок, заключающаяся в периодическом сопоставлении выдвинутой версии с реальными обстоятельствами (для этого необходим механизм перекодирования, раскодирования и быстрого перехода от одной кодовой системы к другой, а также на уровне: «предмет – образ предмета – знак – предмет»).

Завершает структуру профессиограммы социальная сторона, в которой следователь предстает как организатор борьбы с преступлениями в своем районе или на участке. Центр тяжести в борьбе с преступностью переносится им на выяснение ее причин и условий и принятие мер к ликвидации преступности.

Социальная сторона предполагает организацию следователем борьбы с преступностью на вверенном ему участке. Эта деятельность включает анализ преступности, профилактические мероприятия, правовую пропаганду и начальную стадию перевоспитания преступника для возвращения его к социальной норме поведения.

Социальная сторона отражает профессиональную направленность, т. е. интерес к профессии, мотивы, побуждающие к следственной деятельности, и эмоциональное отношение к ней (любовь, удовлетворенность, потребность и т. д.).

Формирование личности следователя – это сложный процесс превращения требований современного законодательства и соответствующих ведомственных установлений в убеждения, привычки, личностные качества, навыки и умения у лица, которое избрало для себя следственную работу одной из главных жизненных целей.

Есть профессии, выбрав которые человек одновременно приобретает постоянное напряжение, постоянную заботу. К таким относится и профессия следователя. Он не может вернуться домой и отключиться от своих дел до следующего рабочего дня. Ему противопоказана роль пассивного наблюдателя.

Речь идет о следователях, относящихся к своей работе как к творческому поиску истины по каждому уголовному делу. Работников, обладающих необходимыми качествами, явно не хватает. Их нужно растить, поддерживать, им нужно создать условия для плодотворной деятельности. Ведь никакие технические усовершенствования и оборудование не заменят самого следователя, который на основе своего опыта и интеллекта использует эти достижения для установления истины. Расследование – итог его раздумий, жизненного и профессионального опыта, интуиции и таланта.

Личность следователя, как видно из предыдущего изложения, отличается сложностью и многогранностью. Она складывается и формируется в основном в результате взаимодействия многих факторов, но главным и определяющим является личность человека, который избрал профессию следователя в качестве одной из главных своих жизненных целей. Огромное значение в формировании личности следователя имеет учебная подготовка и профессиональная деятельность, которая предъявляет сложный комплекс требований к его личностным качествам и профессиональным навыкам, развивая и закрепляя их в структуре личности.

Формирование личности следователя – это сложный процесс превращения требований современного законодательства и соответствующих ведомственных установлений в убеждения, привычки, личностные качества, навыки и умения у лица, которое избрало для себя следственную работу одной из главных жизненных целей.

Личность следователя формируется под воздействием ряда социальных систем: сначала это семья и школа, затем система профориентации, профконсультации, система различных добровольных организаций, оказывающих помощь правоохранительным органам (народные дружины, общественные помощники следователя и т. д.), система профотбора, обучения и воспитания в юридическом вузе и, наконец, система стажировки молодого специалиста в следственном органе.

Всех следователей, подвергшихся научному обследованию, можно с точки зрения уровня их соответствия высоким требованиям профессии разделить на четыре основных типа. Первый тип, который можно характеризовать как «адекватный», отличается высоким уровнем профессиональной надежности, которая в первую очередь обеспечивается его творческим потенциалом, нестандартностью принимаемых решений, высоким уровнем самодисциплины и самоконтроля. Второй тип, который можно охарактеризовать как «хороший», отличается от предыдущего тем, что творческий подход в работе используется им лишь эпизодически, а по многим делам он при решении профессиональных задач склонен применять готовые схемы, клише и поэтому в ряде случаев не способен разрешить сложную ситуацию и раскрыть преступление.

Третий и четвертый типы, которые могут быть условно названы «удовлетворительным» и «плохим», выполняют следственную работу в рамках полученных от руководства и прокурора указаний, их интересы находятся, как правило, вне сферы основных задач правоохранительной деятельности, а иногда и противоречат ее задачам (криминальная направленность).

Человек, еще недавно писавший обвинительные заключения, сегодня сам обвиняется по семи статьям Уголовного кодекса.

Двое граждан, задержанных по подозрению в приобретении наркотиков, отважились написать заявления. По их словам, все трое суток предварительного заключения Р. лишал их пищи и сна, оскорблял, наносил удары руками и ногами по голове и телу, сдавливал руки наручниками, добиваясь показаний на человека, которого они никогда не видели в глаза.

По требованию следствия была проведена судебно-психиатрическая экспертиза, сделавшая весьма примечательные выводы. Оказалось, что у Р. «на первый план выступает стремление к власти», он обладает «высоким уровнем притязаний, достаточно завышенной самооценкой и… выраженными садистскими тенденциями». Тем не менее «во время инкриминируемых ему деяний он не страдал психическим заболеванием и… мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими».

Источник: Санкт-Петербургские ведомости. 1998. 23 янв.

Сегодня одним из ключевых вопросов повышения эффективности следственного аппарата является решение на научной основе вопроса обеспечения его наиболее квалифицированными кадрами.

При этом недостаточно решить проблемы профессионального отбора с помощью психологического тестирования. Нужно обеспечить обучение и воспитание будущих следователей на научной основе и далее создать для них условия, которые стимулировали бы раскрытие творческого потенциала во время следственной работы.

Для личности следователя необходимо овладение им своей социальной ролью во всем разнообразии и динамике ее аспектов. Сюда входит создание социальных стереотипов поведения при выполнении следственных действий во взаимодействии с оперативными работниками, во время выездов в командировки, выступления перед населением и т. д.

От правильности занятой следователем в сложной следственной ситуации позиции в значительной степени может зависеть успех расследования и раскрытия преступления. В этой области молодому специалисту особенно необходим положительный пример старших коллег, в совершенстве владеющих такими социальными стереотипами.

Ниже в качестве психологического портрета приводится разрешение сложной криминальной ситуации по делу об убийстве. Как мы увидим, ошибки, допущенные при разрешении данной ситуации, в значительной степени связаны с особенностями личности следователя, который вел расследование, и его наставников.

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ «ПАРАНОИК»

Николай Кореньков работал следователем всего два года и считался еще молодым специалистом. Поначалу он считал себя счастливым человеком, так как давно мечтал стать следователем. В первые недели после назначения он наедине с самим с собой доставал из кармана служебное удостоверение и с гордостью его разглядывал. Но ознакомившись со своими делами и обязанностями на практике, Николай скоро понял, что в работе районного следователя много рутины. Многие дела нужно было не столько расследовать, сколько правильно «оформить», придать необходимую процессуальную форму доказательственным материалам, которые были добыты дознавателями и оперативниками.

Николая томила скука от работы, которую он делал. Ему очень хотелось прославиться, раскрыв сложное и загадочное преступление, но ничего особенно загадочного в его районе не происходило.

Однажды в роще на окраине города был обнаружен обнаженный труп молодой женщины. Это событие встряхнула Николая. Ему очень хотелось раскрыть это по-настоящему загадочное преступление. После осмотра места прошествия он, оставшись один в кабинете, дал волю своему воображению. Однако не механизм страшного преступления и личность подозреваемого представлялись ему; воображение рисовало, как его, молодого специалиста, благодарят и поздравляют с большим успехом. Но все же фантазии Николая прерывали сомнения: ведь опыта работы по такого рода делам у него, разумеется, не было.

Нужно было устранять свою некомпетентность, и Николай попытался вспомнить своих наставников на юридическом факультете университета, который закончил два года тому назад. Особенно полюбился ему доцент кафедры криминалистики Герман Абрамович, лекции которого врезались в память, и даже не столько содержание этих лекций, сколько уверенный тон, с которым они читались. Николай съездил к Герману Абрамовичу, и полученная от мэтра аудиенция вдохновила его. В деле весьма туманно прорисовывалась фигура подозреваемого: это был местный житель, молодой паренек, о котором все соседи отзывались как об очень скромном юноше. Как мог этот скромник совершить такое страшное злодейство?! – вопрос, который очень тревожил Николая. Герман Абрамович эти сомнения развеял: уверенным тоном он напомнил молодому следователю, что для сексуальных маньяков характерна социальная мимикрия – в обыденной жизни, на работе и среди соседей они носят маску тихого и скромного человека, но параллельно ведут еще одну жизнь. В этой второй своей ипостаси открывается подлинное лицо маньяка – извращенца, который получает наивысшее сексуальное наслаждение, мучая и убивая свою жертву. Главная задача следователя, по мнению Германа Абрамовича, заключается в раскрытии подлинной сущности личности сексуального убийцы, а для этого нужно сорвать с него маску, под прикрытием которой он действует. Для этого следователь должен быть очень смелым и решительным человеком.

Вернувшись в районную прокуратуру, Николай организовал небольшое совещание с работниками уголовного розыска района. Вместе обсудили план внезапного задержания, обыска, освидетельствования и других оперативных мероприятий в отношении подозреваемого.

У начальника уголовного розыска майора Ореста Михеева в последнее время возникли серьезные проблемы с областным руководством. А дело вот в чем: руководству стали известны сведения о целом ряде проступков Ореста – находясь в нетрезвом состоянии, он разбил служебный мотоцикл, занимался рукоприкладством, скрыл от отчета несколько нераскрытых преступлений. Были и другие грехи… Михееву срочно нужно было «почистить пятна на мундире».

Предложение Николая организовать работу с подозреваемым в убийстве на сексуальной почве Ореста чрезвычайно заинтересовало. Успешное раскрытие этого «громкого» преступления – то, что было нужно для восстановления репутации.

Михеев и его помощники заверили Николая, что с задержанием подозреваемого никаких проблем не будет. Они установят наблюдение и в самый неожиданный момент задержат, обыщут и поместят в камеру, где он будет находиться под соответствующим «наблюдением».

«Мы вам его так подготовим, что он сам запросится к вам на допрос», – заявил Михеев. Все участники совещания почувствовали уверенность в том, что в ближайшее время дело это будет раскрыто. Оставалось только выполнить те мероприятия, которые они наметили.

I. На другой день Николай Кореньков сидел у себя в кабинете и готовился к допросу, на который возлагал огромные надежды. Собственно, почти никаких доказательств виновности подозреваемого, которого начальник уголовного розыска Михеев оперативно задержал, у Николая не было. Известно было только, что этот парень ехал вместе с потерпевшей в позднем автобусе, они сошли на одной и той же остановке. Правда, неподалеку от остановки находился дом подозреваемого, а труп убитой был найден в пригородной роще, приблизительно в трехстах метрах от этого места. Свидетелей, которые бы видели подозреваемого и жертву после того, как они сошли с автобуса, у следствия не было.

Николай пытался на листе бумаги набросать план допроса, но ничего продуктивного придумать не мог. Это его не расстроило. После встречи с Германом Абрамовичем он почувствовал уверенность в себе. Ему казалось, что он с помощью Михеева сумеет раскрыть это преступление. Надеялся же он больше всего на то, что в процессе допроса ему просто повезет.

В коридоре раздались тяжелые шаги конвоиров, стук в дверь, и в небольшой кабинет Николая два сержанта ввели подозреваемого. Это был худенький, стройный и очень моложавый паренек. У него были длинные, тонкие кисти рук, тонкая шея, немножко курносый с веснушками нос. Темно-русые волосы на голове показались следователю влажными, и он определил этот признак как свидетельство сильного душевного волнения подозреваемого. Он отпустил конвоиров и предложил допрашиваемому сесть напротив, по другую сторону стола.

– Знаешь ли ты за что тебя задержали?

– Н-н-нет… не знаю…

– И не догадываешься?!

– И не догадываюсь… Когда я сегодня мылся в бане, там в раздевалке какой-то человек говорил, что у него украли бумажник… Но я ничего этого не видел… Я только слышал, что об этом говорил незнакомый мне человек… А когда я вышел из бани, меня схватили сотрудники милиции, бросили в машину и повезли к себе, а потом доставили к вам. Я ничего не понимаю…

– Сейчас мы с тобой во всем разберемся, но сначала расскажи мне, кто ты, где живешь и чем занимаешься.

Паренек хриплым от волнения голосом сказал, что его зовут Виктор Васечкин, он живет с матерью, год назад окончил среднюю школу и сейчас работает в мастерской по ремонту бытовых приборов.

– Так ты думаешь, что тебя задержали в связи с кражей бумажника?

– Н-н-не знаю, этого бумажника я даже не видел, слышал только, что его украли.

– А о том, что неподалеку от твоего дома была убита и изнасилована женщина, что ты можешь рассказать?!

– Ничего не могу сказать. Слышал только краем уха разговоры о том, что в роще на краю города нашли труп женщины, и больше ничего.

– Значит, ты знаешь где она была убита?

– Я ничего не знаю. Слышал только разговор.

– А сам ты эту женщину видел?

– Нет, не видел.

– Ты говоришь неправду. В тот вечер, когда она была убита, ты ехал вместе с ней в автобусе, и вы вместе сошли!

– Этого не может быть, я такого не помню.

– А вот мы тебе напомним! Где ты был и что делал в среду, две недели тому назад поздно вечером?

– По средам и пятницам я играю в эстрадном оркестре в клубе железнодорожников и в эти дни возвращаюсь домой поздно.

– На чем же ты там играешь?

– На саксофоне… И еще на кларнете.

– А после этих занятий в роще ты нападаешь на женщину и мучительным способом убиваешь ее?

– Как вы можете такое говорить! Я в этой роще уже полгода не был.

– А если мы тебе докажем, что ты там был в ночь убийства?!

– После игры в оркестре я всегда еду прямо домой, – мама беспокоится обо мне…

– Какой ты, оказывается, у нас пай-мальчик! И на саксофоне он играет, и маму любит, и о маме беспокоится! Вот только концы с концами у тебя не сходятся. Что ты делал с той женщиной, которая сошла вместе с тобой с автобуса и вскоре была убита?

– Я ничего не знаю, и никакой женщины не видел.

– Я вижу, что ты не хочешь со мной разговаривать по-хорошему. Придется тебя отправить обратно в камеру!

Следователь надавил пуговку звонка, в дверях появились угрюмые конвоиры и Виктора увели.

II. Виктор шел между двумя конвоирами; ему казалось, что все это происходит в дурном и страшном сне. Обычно содержание таких снов ускользало, но хорошо помнилось гнетущее состояние ужаса и безысходности, которые его охватывали в момент сновидений. И сейчас он испытывал то же. Началом стало внезапное задержание – захват сотрудниками милиции, когда он вышел из городской бани. Ступив на край проезжей части с тротуара, чтобы перейти дорогу, Виктор внезапно почувствовал позади себя тяжелые фигуры людей, подбегавших к нему, и через мгновение на плечи упали сильные руки, которые чуть не вдавили его в асфальт мостовой. Его грубо обыскали и бросили на заднее сиденье автомобиля. А через некоторое время он уже сидел у следователя, который совершенно серьезно заявил, что подозревает его, Виктора, в убийстве женщины.

По возвращении из прокуратуры его снова обыскали и отвели в камеру. На нарах сидели двое заключенных, они о чем-то разговаривали между собой. Говорили тихо, но Виктор разбирал отдельные слова и даже фразы, причем оба собеседника использовали в разговоре воровской жаргон – «феню». Их руки были покрыты замысловатыми татуировками.

Все это – жаргон, татуировки, непринужденные позы «бывалых» людей – привело Виктора к мысли, что он попал в компанию рецидивистов. Он скромно уселся на край свободных нар и сейчас, после нескольких часов напряжения, его охватило чувство тоски и одиночества. Он очень беспокоился за свою маму и начал думать, как, преодолевая робость, попросить дежурного, чтобы матери сообщили, что он, по крайней мере, еще жив…

– А тебя за что взяли, пацан? – услышал Виктор голос одного из «рецидивистов».

– Я не знаю!

– Ты тут не темни! Мы тут все свои. Говори, за что тебя сюда засунули?

– Следователь говорит, что вроде как бы за убийство женщины…

– Ну, пацан, плохо твое дело.

В это время дверь камеры открылась, дежурный вызвал Виктора. Его привели в кабинет Михеева, который решил «помочь» следователю и «расколоть» подозреваемого. Виктора посадили на стул, стоящий посредине кабинета, и стали допрашивать. Допрос шел в очень грубой форме. Виктора спрашивали, имеет ли он склонность к сексуальным извращениям и в каких формах удовлетворяет свои половые потребности.