Текст книги "Регулятор. По Стиксу"

– Ни слова про пиво и сухарики! – предупредил он. -Пошумели недавно, гоготали, как муры под спеком!

– Услышали тебя! -ответил Панда, приняв замечание, в частности, на свой счет.

Двинулись дальше. Не получилось уйдти даже на шаг, вернее на его начало. Синица занес ногу, чуть качнулся корпусом, словно хотел сдать назад, и с грохотом поставил ботинок на железный настил. В спину ему тут же ткнулся Болт, в него впечатался Панда. Мост глухо и громко вздрогнул, загудел, будто зарычал угрозой. Синица напряжено замер.

– Вот, ты, Панда-кликуша вещая! Все байки Улья в гости к нам..!

ЗОВ.

Лапа проснулся почти под утро. Безумно хотелось в туалет, отлить выпитую перед сном большую кружку чая. Светодиодные часы-ночник, стоящие на приличных размеров комоде, у соседней от кровати стены, светились крупными синими цифрами в темноте и показывали без четверти пять. Свет включать Лапа не стал, хватало идущего от часов, и прошлепал босыми ногами до туалета. Выйдя из него, остановился и задумался. Постоял пару секунд, понял что заснуть не выйдет, включил на кухне свет, вернулся в комнату, что бы надеть спортивные штаны. Потом пошел на кухню, чтоб вскипятить электрочайник, выпить кофе, покурить и подумать, с чего это у него такое ощущение, будь-то он забыл о чем-то важном. Пока кипятился чайник, закурил.

Воды в чайнике было немного и скоро кофе был готов.

Внешность у Лапы была вполне обыкновенная, не блистал ни ростом ни статью. Тридцать-двадцать пять лет, таков был возраст всех обитателей Стикса, кроме свежаков, которым еще предстояло помолодеть или повзрослеть до его нормы, короткая стрижка и простое славянское лицо, делали Лапу неотличимым от большинства местных. Вот только руки слегка подвели, вернее кисти. Они были заметно больше в отношении всего остального телосложения. Такие кисти гораздо больше пригодились бы ксеру, а не знахарю. И имя свое новое он получил здесь как раз благодаря им. В стабе Лапа считался сторожилом и был единственным в нем знахарем, имел ученика. Другие знахари просто не выдерживали с ним конкуренции, а перебиватся с хлеба на воду не хотелось никому. Отменно развитый и хорошо прокаченый дар, давал Лапе большие приемущества перед другими собратьями по цеху. Клиентуры хватало. Нередко заходили рейдеры с соседних стабов, где другие знахари пасовали перед их запросами. Бывало, но очень редко, к знахарю приносили какого нибудь едва живого бедолагу и он буквально вытаскивал его с того света, ломая планы Стикса по судьбе парня. Позже сам отвозил его до больнички, если сделать это было некому. Платы за это он не брал, говоря, что когда спасеный встанет на ноги сам потом отблагодарит, по совести. Как то раз ему даже пришлось пожертвовать красной жемчужиной. Группа стронгов безцеремонно ввалилась ему в дом, громко топая и тяжело дыша. Пыльные и решительные парни притащили на носилках своего командира. Тот был обколот по самые уши спеком, весь как изломаная кукла, в кровищи и еле дышал. Почти не жилец. Лапа, в тот день, посмотрел на носилки, поднял взгляд на угрюмо молчавших парней и приказал им ложить командира на стол. Потом была длинная, трех часовая борьба. В начале второго часа знахарь почувствовал, что не успевает, мысленно представил, как костлявая протягивает свои когтистые лапы за душой парня и принял решение скормить ему красную жемчужину. Вдвоём с учеником они смогли разжать пациенту зубы и протолкнули жемчужину ему в горло. Пациент остался жить. Ученик без сил рухнул в гостевое кресло. Лапа выхлебал в один присест поллитра живчика и продолжил. В конце третьего третьего часа он закончил, едва не падая с ног от слабости и тут же словил откат. Ученик подхватил его под руки и усадил в кресло вместо себя. Как стронги забирали своего командира, Лапа помнил смутно. А, где-то через месяц, спасеный стронг появился в его доме и сделал царский подарок. Теперь этот подарок, в небольшом холщевом мешочке на шнурке, всегда был при Лапе, висел на шее.

Осторожно попивая горячий кофе, Лапа вспомнил, что видел сон, но напрочь забыл его содержание. Мысленно напрягался, даже дар попробовал применить для ускорения процесса, но пока не выходило. Между тем смутное чувство некой незавершености продолжало нарастать. Это как идешь ты по улице в ясный теплый день: солнце светит, девушки улыбаются, птахи щебечут, а тебе до лампочки-серое все вокруг, надо куда-то бежать, что-то делать, а что и куда неясно. От всего этого хоть волком вой.

Кофе в чашке заканчивался. Лапа вытянул из пачки еще одну сигарету. Была у него привычка, последние два, три глотка напитка мещать с табачным дымом. Крутанул ребристое колесико копеечной китайской зажигалки, перемещая палец на клавишу подачи газа. Зажигалка неожиданно громко хлопнула, загудела, выбросив через неисправный клапан высокое синее пламя. Это сработало, как триггер, послужило толчком, и сон вспомнился. Реалистичный, по всех подробностях, яркий, как картинка плазменного телевизора. Одним словом-вещий. Лапа отбросил на стол неисправную зажигалку, туда же отправилась сигарета, и замер-ушел в воды своего подсознания, смотреть присланое Стиксом немое кино.

Мозг показывал один из кластеров Стикса. Там, по тротуару, устало повесив голову, медленно брел человек. Иногда он поднимал ее и потерянно смотрел по сторонам безлюдной улицы. Кластер был явно времен Советского союза. В окнах домов стояли деревянные окна, нигде не была видно цветастого мусора различной упаковки, не валялись пустые и яркие пачки из под сигарет. Вдоль тратуара шел белоснежный бардюр, за ним зеленый газон четырех метровой ширины, где росла кошеная трава. Вот на нем и стоял большой рекламно-политический билборд тех лет. На металлической конструкции была закреплена древесно-волокнистая основа, из чего делали транспоранты в то время. На ней был изображен"вечно живой», чья мумия сечас тихо покоилась в мовзолее московского кремля, вождь мирового пролетариата, Владимир Ульич Ленин.

Рядом с человеком шла кошка. Порода в не угадывалась легко-шотландская, вислоухая. Только эти кошки имели уши загнутые вперед. Окрас кошки был светло серый, с рыжими и темно серыми полосами и продолговатыми пятнами. Человек и кошка продолжили неспешно идти и неизвестный «оператор» решил ускорить процесс. Изображение двинулось вперед и на кошку. Оно укрупнилось до максимума, далее, в кадре, осталась одна голова и спустя мгновение на Лапу смотрели громадные, зеленые, с вертикальной полосой зрачка, кошачьи глаза. И он услышал, на грании восприятия сознания, когда кажется что ты слышишь неясный голос в шелесте ветра, тихое: «приди… найди… помоги…» Негромко шелкнуло и сон закончился. Подсознание резко выбросило знахаря в действительность.

– Уснул, что-ли..? – спросил он самого себя и не нашел ответа. Лапа слышал про вешие сны и достоверно знал, что рано или поздно Улей начинает, о чем то, просить своих детей. Обычно это случалось с теми, кто прилично долго прожил в Стиксе и, в основном, со знахарями. Таковых в Улье звали"вещими» и считали проводниками воли Стикса. Эти знахари уходили от людей и больше не возвращались. Очень редко кто то из таких знахарей появлялся среди кластеров и просил рейдеров о чем либо. Отказать не мог никто… Видимо, и его время пришло, подумал про себя Лапа. Он встал из за стола, сходил в комнату за другой зажигалкой, благо в яшике комода их была куча, закурил брошеную на стол сигарету и налил себе еще кофе. Надо было думать, крепко думать, и собиратся. Куда нужно было идти и кого искать, пока не имелось ни малейшего представления, но время до утра было предостаточно. И первым делом Лапа решил наведаться к главе стаба. Раньше десяти утра идти к нему не имело смысла, тот занимался текущими неотложными делами, а значит и кофе будет выпито немало и сигаретных окурков полна пепельница, может что и в голову придет.

Здание управления стабом все его жители, и его управленцы в их числе, звали простенько и незатейливо, главное чтобы не обидно, «гестапо». На это были две причины. Первая и основная: главу службы безопастности звали Мюллер, такое новое имя он получил при «крещении» много лет назад из за своего поразительного сходства с актером, игравшим одноименого персонажа в сериале про Штирлица. Второе: все окна в здании были заложены кирпичем в целях безопастности. Мудрить и заботится о внешней красоте не стали и кладку, незаштукатурив, просто закрасили под один цвет со стенами. Закрытые проемы окон, обозначеные силуэтами крашеного кирпича, навевали случайному человеку, мрачные, порой шальные, мысли.Руководство стаба быстро привыкло к постояному исскуственому освешению, а, вот, посетителей явно напрягало полное отсутствие в здании солнечного, или хотя-бы дневного, света. Многие теряли ощушение времени.

Вход в здание был тоже примечателен. Прямо перед ним, и тоже из крашеного кирпича, стояла короткая, высокая стена, перекрывая собой вид с улицы. За ней находилась легкая, пластиковая дверь. По краям двери располагались окна от потолка до пола. За дверью шла бетонная коробка – комната-допросная ментанта. Абсолютно пустая, без охраны и присутствии его самого. Ментант находился за стеной, за толстым пуленепробиваемым стеклом размером с форточку, прямо напротив входной группы, и оттуда задавал вопросы посетителям. Чуть в стороне имелась бронированая входная дверь, ведущая в тамбур, за ней ещё одна. На стенах, в определеном порядке и высоте были закреплены небольшие полки, на которых стояли коробки с небольшими зарядами взрывчатки, начиненые поражающими элементами. При попытке вооруженного прорыва ментант укрывался за стеной, падая на пол, и жал красную кнопку"грибок». Кнопка включала сирену"ревун» тревоги и электродетонатор. Коробки взрывались по быстрой цепочке, как китайская гирлянда хлопушка, чтоб взрывная волна как можно меньше навредила зданию и осколочными элементами устраивали сущий ад для всего живого. От входной группы, конечно, мало бы что осталась, но так было задумано. Энергия многочисленных взрывов, как раз и должна была уйдти в нее, как в самое слабое место и нанести минимальный ущерб. Кирпичная стена на улице стояла последним и окончательным барьером для осколков и взрывной волны. Устроено подобное"инженерно-подрывное чудо мысли», было после одной, и пока единственной, попытки нападения на управление стабом одним квазом. Всем известно, что у этих иммуных, с внешностью зараженых, случаются неконтролируемые вспышки ярости. Вот такой кваз, как-то вечером, в баре, выпивая спокойно свое пиво, впал в бешенство. Достал из ножен на поясе тяжелый нож"рембо» и всадил его под подбородок своему случайному собеседнику по столику. Многие рейдеры в баре схватились за оружие и, несомненно, застрели бы поплывшего мозгами кваза, но быстрее всех оказался парень от ближайшего столика. Он оказался клокстопером-с даром мгновенного перемещения в видимое глазами место, стремительно исчез со стула и появился у кваза стояшим за спиной. Правая рука, с надетым на нее кастетом была была занесена для удара в затылок. Удар простого рейдера, даже с кастетом, кваз еще бы выдержал, но не этот. Через доли секунды кваз валялся без сознания на полу, слетев со стула и сломал своим немалым весом крепкий деревяный стол. Парень стоял возле упавшего и,с долей жалости, смотрел на своих рук дело. Кваза быстро и крепко спеленали. Суда и судей в Стиксе небыло. За подобное убийство-однозначно, смертный приговор или громаднейщий штраф. За менее тяжкое преступление, без смертельного исхода, «черная метка» в ментант карту и изгнание и стаба. А по мелочи так и вовсе небольшие штрафы или исполнительные работы, на выбор. Глава стаба сделал квазу большую"скидку». Знал, что тот практически не виноват, но и без наказания такое было нельзя оставить. Он предложил квазу изгнание или большой штраф в две черные жемчужины. Кваз, естественно, выбрал второе. Собрал все свои заначки, влез в долги, но все равно не хватило. Тогда ему предложили отработать остаток долга на общественных работах стаба. Он, естественно, согласился. Гдето около трех месяцов кваз добросовестно отрабатывал долг. Его посылали на различные работы в стабе и за его пределами, туда где требовалась его грубая физическая сила. Платили как и остальным, но и вычитали долг перед стабом исправно. На еду и дешовый ночлег остатка хватало. Долг потихоньку погашался, это все лучше изгнания и метки в карте, которую потом можно было просто выбросить. Но помнил кваз и о другом долге, о неместных рейдерах у которых он занимал под проценты на срок в три месяца. Таких дельцов хватало везде и в этом стабе им нашлось место. В один из вечеров эти люди появились в его убогой комнатушке и напомнили об окончании срока. Кваз только молча посмотрел на них и кивнул. Те, в ответ, пообещали придти завтра.

Они пришли ближе к ночи. Состоялся тяжелый разговор. Рейдеры не хотели терять авторитет, знали, что кваз сейчас абсолютно неплатежеспособен, но всё равно «настаивали» на быстром возврате долга. Дали ему три дня на все про все. При уходе посоветовали продать почку или они заматают его зубастую башку.

На работу на следующий день кваз не пошел. Сходил до местного аналога биржи труда, сказал бригадиру, что приболел, и вернулся в свою коморку. Искал решение проблемы и не находил. Перебрал множество вариантов, от элементарного побега из стаба, до банального грабежа. Искать помощи у других рейдеров, вряд ли имело смысл-долг есть долг. Еще раз в долг никто не даст, а друзей, которые могли бы помочь, у него даже было. Квазы, по своей сущности, были глубоко несчастные существа и редко с кем сближались. И кваз решил, что ему надо срочно выпить. Может, что и придёт в голову. В единственый в стабе бар он, понятно, не пошел, знал что никто не продаст там ему спиртного, после той его «выходки», которой и не помнил и пришел в себя лишь в карцере стаба. Пустят, накормят, может даже в долг, но водки не продадут и за горсть гороха. Оставалось идти в магазин. Не продали ему водку и там. Кваз, в принципе, ожидал подобного, но надеялся на обратное. Хозяин спиртной лавки пояснил квазу, что личность тот"знаменитая» на весь стаб и если натворит еще чего по пьяни, деятели из эсбэ быстро найдут того кто продал ему выпивку. И придут, и"поговорят». Конечно, подобного запрета по стабу небыло, но слушок не ясный ходил.

По дороге домой кваз встретил местного забулдыгу, встречались такие в стабе. Рейдер был из свежаков, ни как не мог принять новую действительность, и часто пропивал все до последнего спорана. Рейдеры, команды вольных"мародеров», не брали его к себе из за его пагубной страсти. Стаб тоже неохотно давал работу. Никто не хотел иметь дело с бродягой Улья, который свой пьянкой мог подвести команду по раздачу в любой момент. Рейдер-забулдыга, не совсем искренно, так, для вида, посочувствовал беде кваза, одновременно намекая на бесплатную выпивку. Кваз понял всё правильно и дал ему пару споранов на самое дешевое забористое пойло. Рейдер по быстрому сбегал в магазин, где квазу отказали, и принес пластиковый"пузырь». Распили бутылку тут же, за ближайшим углом. Быстро и без закуски-дешево и сердито. Кваз только слегка захмелел, а, вот, его собутыльника торкнуло знатно и потянуло на разговор. Сначала о нес бодрую чушь за жизнь, потом переключился на тему"о вреде и пользе алкоголя», после съехал на"грязный» спек. По"большому» секрету сообшил, что знает, где его взять. Сказал, что знает здесь парня у которого тот есть и он, возможно, продаст его. Якобы, тот пронес его в стаб, втихаря, из рейда на муров и был не против продать. Поддатый кваз призадумался. Где-то, краем уха, он слышал, что после такого спека «приходят» некоторые озарения и помогают бродягам Улья. Будто бы сам Стикс"говорит» с ними. И, конечно же, не к конечным наркоманам и мурам, а к нормальным и правильным рейдерам. Как, если переиначить пословицу-попробовал кнута, получи пряник! Алкоголь приподнял настроение, спораны еще имелись и, даже, три горошины, и кваз решил крутануть рулетку судьбы, может и получится поймать удачу за скользкий хвост. Рейдер, о ком шла речь, оказался как раз дома. Поломался для вида и продал спек, хотя и знал, что за его продажу в стабе назначался крупный штраф. Даже помог квазу, тут же, сделать укол в толстую шкуру.

Воврашался кваз уже один. Местный алкоголик получил материальную благодарность от него за наводку и ушел в другую сторону. Спек разошёлся по венам кваза, задурил окончательно мозг в купе с алкоголем. Сначала проснулась жалость к себе и быстро перешла в другую стадию самобичевания-обиде на жизнь. На поверхность всплыла злоба на все и вся. На этот мир, превративщий его в лысую горрилу с башкой от варана, на рейдеров, требуюших возврат долга, ну и конечно же на руководство стаба. Кваз даже начал считать себя почти не виноватым, а эти стабские уроды взяли и вбили его в дермо по самые уши. Как будто с ними такого не могло произойдти! Злоба переросла в тихую ярость и последняя стала быстро набирать силу. Кваз начал свирепеть. И выбрал цель. «Гестапо». Главное туда попасть, а там уже он до кого нибудь да дотянется..! – решил он для себя.

Кваз решительно дошел до управления. Бойцы у входа ничего не заподозрили, по внешнему виду квазов трудно определялось их настроение. Спросили о цели визита, кваз ответил, что идет в финчасть по поводу долга, доложились по рации, и спокойно пропустили внутрь. Уже в допросной ментанта у кваза мелькнула слабая запоздалая мысль о безумии своего замысла и он тут же выбросил её из головы. Стоило ментанту задать первый

вопрос и стоящий у двери боец охраны откроет огонь на поражение. Кваз начал. Посмотрел на сидяшего на стуле ментанта, резко развернулся назад и соданул своим костяным кулачищем бойцу в грудную клетку. Удар кваза, еще и усиленный «грязным» спеком, был страшен и неожидан. Спас ребра бронежилет, хотя и прилетело, как кувалдой. Парня бросило на стену, он приложился об нее сначала спиной, следом головой и кулем свалился без сознания. Сенс не запаниковал, повел себя верно в этой ситуации, но бойцом оказался аховым. Он вскочил со стула, успел скинуть клапан с кобуры пистолета на поясе, только вот сам пистолет застрял.

Эта заминка стоила ему жизни. Кваз одним ударом кулака, с хрустом проломил ему висок. Сенс умер в падении. Кваз ударом ноги вышиб дверь и выскочил в коридор. На грохот в коридор уже вбегали бойцы охранения. Заметили озверевшего кваза и расстреляли его из автоматов. В этот же день Мюллер начал расследование. Погиб хороший ментант, на на развитие дара которого были потрачены средства, да и кваз пришел убивать не от того что ему под хвост холодным ветром надуло. Расследование вышло быстрым и успешным. Мюллер пришел с докладом к главе стаба, они попили чаю и пришли к выводу, что обитателям стаба хватит знания полуправды-обиделся, типа, кваз за штраф и решил посчитатся. Чуть позже, забулдыга-рейдер попался на мелком правонарушении, и рейдеры долго ломали головы, за что ему столько выписали-год бесплатных работ на стаб. Другой рейдер, из вольных мародеров, погиб от выстрела снайперской винтовки. Это небыло засадой на всю группу. Выстрел и тишина. Пустыши, да бегуны лишь на кластре возбудились. Пришлые рейдеры, давшие убитому квазу в долг, были предупреждены о том что гости они здесь нежелательные и им пора в путь. Еще немного спустя, был перестроен и вход в"гестапо». Таким его предложил один из бойцов, который до переноса служил в роте охраны ракетной части, где и насмотрелся всяких бункеров.

Главе стаба Лапа позвонил в семь утра. В стабе была смонтирована мощная станция мобильной телефоной сети на пару тысяч номеров. Пока было зарегистрировано чуть более пятисот номеров. Население стаба составляло тысячу сто с небольшим постояных жителей. Гостей и временно проживающих никто не считал. Позвонил Лапа напрямую главе, на номер который мало кто знал. Поздоровался, перекинулись дежурными фразами приветствия, и попросил о личной встрече, сказав что дело очень важное и нужен совет и, возможно, помощь. Глава, нераздумывая, согласился, сказав, что будет ждать его в своём кабинете в половине десятого. В пятнадцать минут десятого утра Лапа сел на квадроцикл и поехал в «гестапо». Он мог бы пойти и пешком, но только не сегодня. В стабе знахаря поголовно знало всё население и дорогой до управления здороваться с каждым или кивать головой, рука отсохнет или голова отвалится. А надо, элементарно, из уважения. А если еще и поговорить, так вообще никуда не доберёшься вовремя. Спустя пять минут Лапа припарковался у стены-отбойника перед управлением, заглушил технику и, выжидая назначенное время, закурил.

Китайская побрякушка негромко и мелодично прозвенела, когда Лапа прошел через дверь. За стеклом появились лицо ментанта. Тот улыбнулся при виде посетителя

– Здорово, Лапа!

– И тебе не хворать. – ответил вялой улыбкой знахарь и выдал дежурную фразу. – Иду к главе стаба по личному делу. Ничего плохого не замышляю, не мур и никогда им не был. Еще спрашивать будеш?

– Нет. – коротко ответил ментант, замечая, что знахарь сегодня не в духе, добавил:-С утра о тебе предупредили. Сейчас откроют, проходи.

Послышался звук отпираемой дальней двери пропускного коридора. Боец в полной выкладке с автоматом открыл перед Лапой дверь, впустил его и тут же закрыл дверь обратно. Прошли по короткому коридору. Следующую дверь открывал и закрывал второй боец внутреннего поста охраны. Первый этаж управления занимали различные замы главы, хозяйственные службы, подсобки и небольшой склад. Лапе было нужно на второй, где находился кабинет главы и главы службы безопастности. Он поднялся по короткой лестнице. На площадке, перед вход на этаж, дежурили тоже два бойца. На полу на сошках стоял пулемет ПКМ. Лапа молча кивнул приветственно бойцам и прошел в коридор. Коротко и вежливо постучался в нужную дверь и, получив разрешение, вошел.

Главу стаба Нитка звали Геф. При «крещении» он получил серое и неблагозвучное новое имя и после появления дара попросил его перекрестить. Имя выбрал сам, соответственно дару. Стал Геф пирокинетиком и второе имя выбрал в честь древнегреческого бога огня и кузнечного дела Гефеста. Имя стаба произошло от ставшего когда-то давным давно стабильным кластера с отрезком железнодорожных путей. Одет был Геф в распространённый в Стиксе камуфляж. На бедре носил кобуру с пистолетом. Здесь, вообще, мало кто ходил без оружия.

– Меняю с доплатой! – бодро встал глава из-за рабочего стола и вытянул для приветствия правую руку в сторону Лапы. Небольшая ладонь Гефа скрылась в лапище знахаря. Это был только их двоих ритуал-дружеский и шутливый. У главы еще был дар ксера. Размер ладоней, разве только, здорово подвел. Пистолетный патрон он еще копировал, автоматный уже не выходило. Вот и подшучивал над знахарем, чьи кисти были как у молотобойца.

– Запросто. Со все остальным в придачу…

Геф стал серьезным, с лица сошла улыбка. Еще ни разу он не видел за годы дружбы знахаря таким хмурым. Показал рукой на диван у стены.

– Падай, рассказывай.

Сам остался стоять.

Лапа сделал три шага до дивана и сел. Секунду или две смотрел в пол, решая с чего начать. Решил:

– Сон… вещий…

Геф развернул от стола кресло для посетителей, так чтобы оно встало напротив дивана. Сел в него.

– Ошибся, может? – спросил с надеждой

– Нет. Все, как в кино видел, в подробностях, только без звука. Как в кинотеатре, в три дэ очках.

– Ладно, верю. Чем я могу помочь?

Лапа потёр ладоням лицо, собираясь с мыслями. Ухватился за более ясную. Сформулировал её вслух.

– Посылает меня Улей неизвестно куда, просит найти непонятно кого… Доходит до меня туго. А, давай, я тебе расскажу, что видел? Посоветуешь, может, что. – предложил знахарь. Геф утвердительно кивнул головой:

– Слушаю.

Рассказ не занял долго времени. Глава слушал внимательно и не разу не ни о чём не спросил Лапу. И лишь в конце высказался :

– Как я понимаю – тебе нужно на каком-то кластере найти человека с кошаком, он, предположительно, свежак. Верно я понял?

Лапа согласно кивнул головой.

– Задача ещё та! – продолжал Геф. – Будем решать! Покури пока, я быстро.

В кабинете негромко шелестела система климат контроля воздуха. Геф, при помощи пульта, взятого со стола, добавил ей мощности. С него же принес пепельницу без единого окурка и поставил рядом с Лапой на диван. Сам опять вернулся к столу поднял с него мобильный, кнопочный телефон и набрал номер главы безопасности. Знахарь едва успел скурить половину от сигареты, а главный безопастник уже входил в кабинет. Геф, вкратце пересказал Мюллеру, что услышал от знахаря. Когда он дошел до сна, Мюллер остановил его.

– Сам хочу услышать – сказал он, взял с дивана пепельницу, передал её Гефу, и сел на её место. Глава поставил пепельницу обратно на стол.

На этот раз описание сна у Лапы вышло по времени длиннее в два или три раза. Мюллер часто останавливал знахаря-уточнял, переспрашивал и после рассказа долго молчал. Наступившую тишину разбавляло лишь тихое гудение системы кондиционирования.

– Задача ясна. Нужно найти свежака. Место поиска-Мутный шланг-выдал свой вердикт Мюллер. – Все о нем слышали?

– Я, да-подтвердил Лапа

– Конечно же. – ответил из кресла Геф. – От чего такая уверенность? Поясни.

– Все слушают слухи. А, я, их"коллекционирую» и анализирую. – удачно в рифму, ответил Мюллер. – Должность обязывает. По кластеру -он стопроцентно времен Союза. Один банер с дедушкой Лениным за то говорит. Стаб без разрушений, без признаков мародерства, будь то просто заброшен. И такой, на моем слуху, только Мутный Шланг. Человек из сна, тоже, стопроцентмый свежак. Вдумайтесь – «СВЕ-ЖАК» – в Шланге!?

И вдумались. Вдумались так, что мозги заскрипели почти слышно. Переглядывались с друг другом, молча перебрались пальцы, обводили невидящими глазами интерьер кабинета. Глава стаба принял решение. Он хлопнул руками по коленям и встал из кресла.

– На все воля Улья! – веско сказал он. – Будем помогать! Делаем тайм-аут. Выпить предлагать не буду-не время, сварю кофе, кому надо, могу и чай.

Рядом с диваном встал журнальный столик. На нем появились чашки, чайные ложки и сахарница. У другой от дивана стены на специальном столе, с чайно-кофейными принадлежностями, забулькала капельная кафемашина.

Пока варилось кофе, капая в специально предназначеную под него ёмкость, Лапа хотел было закурить и, тут же, передумал. Решил это сделать с последними глотками из чашки. И чтобы не терять времени, начал расспрашивать Мюллера, что тот ещё знает о Мутном Шланге кроме слухов.

– Ну, треплют много. До него где-то километров двести, по прямой. А ты и сам знаешь, по прямой в Улье не ходит никто, даже те-же внешники. Лет пять назад он появился в таком виде. Раньше в нем было тоже самое, только без всей этой мути. А свежаки, я слышал, еще и до того как он стал Мутным Шлангом, и тогда из него не появлялись. Из достоверного, знаю, посылал людей; заражение быстрое, кластер полуторамесячный, пустыши оттуда быстро расползаются как клопы от света. Местные зараженые туда не лезут, наша братия-рейдеры, и подавно. Там, на соте, такое ощушение, что сам Улей на тебя смотрит. Нехорошо так смотрит.

– И от чего так, что думаешь? – спросил Лапа

– Это вам, знахарям, виднее. Это вы с Ульем на одной ноге стоите. – без намека на шутку ответил Мюллер. Геф пошел за готовым кофе. Пока он ходил, потом разливал напиток по чашкам, безопастник продолжал дальше:

– Наведывались туда и институтские. Прости, Господи, не девки конечно. – позволил себе усмехнутся Мюллер. – Походили по нему по краю и сделали два пустых, а чего там найдёшь у среза, вывода. Первый интересен, хотя и недоказан. На кластере большая концентрация спор гриба в воздухе. Одним словом-передоз! От этого, типа, и все страхи в нем, и зараженые из него бегут. Ну а вторая версия, в нем переносится работаюшая пси-установка и нагоняет на всех жути. Вот как-то так, примерно.

Пока говорил Мюллер, глава стаба и знахарь, осторожно пили горячий кофе. Он закончил, в ожидании следующих вопросов, и взял свою чашку. Лапа полез в карман за сигаретой. Тут же появилась пепельница, переставленая с одного стола на другой Гефом. Знахарь закурил, задумчиво, словно сам с собой, заговорил:

– Один я туда не дойду точно. Ну умею я стрелять, палю по банкам во время выездов от трясучки, и все! Маршрутов по сотам незнаю, что там да как. Но есть одно"но». Раз Улей просит-посылает туда, получается, что должен добраться.

Кофе в чашке Лапы закончился. Он поставил на стол пустую чашку, быстрыми затяжками докурил сигарету и затушил окурок в пепельнице. Наблюдая, как из неё, извиваясь из стороны в сторону исходит последним слабым дымком окурок, продолжал досказывать свои мысли вслух

– И опять есть"но». А что если меня не одного попросил Улей. Взял и перестраховался. Как в поговорке: кто первым встал, тому и тапки. Последнему-белые… Ну и, даже, дойду, найду этого свежака, дальше то что? Ждать новых подсказок? Сюда его вести? С ним обратно не доберусь как пить дать… Парни?

– И дойдёшь, и доведешь. – уверенно заверил знахаря Геф, и посмотрел выжидающе на Мюллера. Была у главы безопастности особая группа из трех бойцов. Парни имели не по одному прокаченому в сторону боевого уклона дару и выполняли для стаба порой рискованые, на грани фола операции, и"деликатные"поручения. О деятельности и спецификации группы знали толька глава стаба и его безопастник, подчинялись они, соответственно, только им.

– Дадим"тихушников», деватся нам некуда. Оставлять стаб без такого знахаря, не дело. – позволил себе немного польстить Лапе безопастник.

– Да, ладно, что я-топнул, хлопнул, медсестру по заду шлепнул! -слегка смутясь от заслуженной похвалы, сбалагурил Лапа и продолжил серьезно:

– Ученика за себя оставлю. Через год, может и раньше, Ветка сам практиковать начнет, а я помогать буду.

– Так и порешаем. – согласился Геф. – И вот что, Лапа, маленький ньюанс. Парням работу оплатить сможешь?

– Не бедствую. За рейд, бэка, оружее нужное, снарягу или еще чего, могу дать вперёд

– Вот и ладушки! А нам, глядишь, хотел сказать-стабу, от Улья в зачет пойдёт. Может и поможет он в тяжелое время-свежак из Мутного Шланга чего нибудь да стоит. Сейчас отстучу парням эсэмэс. Придут, познакомишся… Хотя, о чем я говорю, ты их всех знаешь. Придут, будем прорабатывать рейд. Кофе еще, всем?

БУСЯ.

На тропинке, перед мостом, загораживая собой проход, сидел кошак. Породистый, с загнутыми вперед ушами, серо-рыжего, с пепельным, окраса и характерным для шотландской породы, рисунком в виде буквы"м» на лбу круглой головы. Он пристально смотрел на рейдеров своими зелеными глазами. Его необычные уши, независимо друг от друга, крутились в разные стороны, словно два погнутых мини локатера. Когда кошак отводил их себе за спину, нереально далеко, они ложились ему на голову и казалась, что их нет совсем. В пятнистой тени деревьев, он почти сливался с тропинкой.