Текст книги "Демон"

Влас Михайлович Дорошевич
Демон[1]1
  Впервые – «Русское слово», 1909, 7 ноября, No 256. Печатается по изданию – В.М. Дорошевич. На смех. СПб., 1912 («Юмористическая библиотека „Сатирикона“)».


[Закрыть]

* * *

– Тебя, болвана, не спросились! Ты душу из меня, негодяй ты этакий, вынуть хочешь? Душу? – кричал Иван Иванович.

Петр Сидоров, сапоги бутылками, стоял – к-к-ка-налья! – отставив ногу и «довольно спокойно» говорил:

– Ругаться есть воля ваша, потому как вы губернаторы и человек военный. А только и я, как, стало быть, председатель местного отдела «Союза русского народа», дозволить не могу…

– Я «Анатэму» тебе запретил. Сделал удовольствие. Теперь ты до «Демона» добираешься[2]2
  Теперь ты до «Демона» добираешься… – Имеется в виду опера А.Г. Рубинштейна.


[Закрыть], борода твоя…

– Да Бога-то, твое превосходительство, помнить надоть. Аль его совсем из Рассей выселить?

– Ты голоса не возвышай!

– И возвышу, потому я говорю по-Божьему. Черное слою поминать грех али нет? А тут черт, – прости меня Господи, – цельный вечер перед глазами торчит. И какие слова говорит! Андрееву в лоб не влетит. Вы поглядеть извольте!

Петр Сидоров помуслил палец и открыл либретто.

– «И будешь ты царицей мира». Нешто возможно?

– Ну, это переделать можно. «И будешь ты губернаторшей мира», – петь будут.

– «Ты хочешь послушанья, а не любви. Любовь горда, горда, как знанье». На галерке гимназисты сидят. А вы им этакие мысли во все горло внушаете? Да он, постреленок, пойдет завтра классному наставнику нагрубит. Почему? В театрах пели, чтоб не слушаться. Вы этаким манерам, ваше превосходительство, юношество воспитываете? Вы что же? Бомбу на себя готовите?

– Гимназистам можно запретить посещение оперы.

– А ангела куда вы денете? Ангела можно на посмешище выводить? Чтоб их демоны переспаривали.

– Ангела нет. Врешь. Есть «добрый гений»!

– В газетах пишут: «Г-жа Толстоногою – приличный ангел». А? «Приличный ангел»! Да ведь за этакие слова повесить мало!

– Газету можно закрыть!

– Ангела не закроете. Баба лет сорока. Ей бы по всему, что у ее видать, в купеческом доме в кормилицах быть. А она в этаком виде ангела представляет. Через это большой поворот в религии может выйти.

– Надо сказать, чтоб передали певице потоньше.

– Да ведь как тонка ни будь, все же женскую прелесть видать будет у подлой! Дальше взглянуть извольте. Действие второе. Князь только что угоднику помолился, а его татары и зарезали.

– Да ведь кавказский князь! Что тебе? Революционеров жалко?

– Не в князе дело. А что ж это? Помолился, и зарезали? Бесполезность молитвы святым угодникам доказывается? А желаете вы, мы сейчас на представление всем отделом явимся? Патриотическую манифестацию сделаем. «Не сметь убивать князя! Потому он угоднику помолился!»

– Ну, ну!

– Опять на фамилью извольте внимание обратить. Куда гнут! «Си-нодал» – фамилия. Это какие же такие намеки? Синодальная молитва, стало быть, до Бога не доходит, позвольте вас спросить?

– Фамилия действительно опрометчивая. Мы его в Гегечкори[3]3
  Гегечкори Евгений Петрович (1879—1954) – адвокат, депутат 3-й Государственной думы, один из лидеров социал-демократической фракции.


[Закрыть] переделаем.

– Чтоб Гегечкори Богу молился? Нешто возможно? Опять, последнее действие. Где? Женский монастырь! Обитель! И вдруг – мужчина! Целуются! Нет, уж как вам будет угодно. Этакой морали на обители допущать не можем. Пущай Тамара эта на курсы идет, – там и целуется. А обители на смех выставлять не дадим.

– Да ведь классическое произведение! Черт!

– А нам наплевать.

– Да ведь кто написал?!

– И это нам довольно известно. Что господин Лермонтов Столыпиным родственником приходился. Потому и написал. Ежели он министру сродственником приходится, так ему и этакие вещи писать возможно? А Бог? – «На нас не кинет взгляда: он занят небом, не землей». К министрам-то прислуживаетесь, а про Бога забыли, ваше превосходительство? Оченно даже хорошая корреспонденция в «Русское знамя»[4]4
  «Русское знамя» – черносотенная газета, орган «Союза русского народа», выходила в Петербурге в 1905—1917 гг.


[Закрыть] может выйти: «До чего дошло при Столыпине[5]5
  Что г-н Лермонтов Столыпиным родственником приходился… при Столыпине… – Столыпины – представители старинного дворянского рода, родственники М.Ю. Лермонтова с материнской стороны. Столыпин Петр Аркадьевич (1862—1911) – русский государственный деятель, с 1906 г. министр внутренних дел и председатель Совета министров.


[Закрыть] прислуживанье господам министрам».

– Да ведь на казенной сцене играют! Дуботол! Идол! Ведь там директора для этого!

– Это нам все единственно. Нам еще неизвестно, какой эти самые директора веры. Тоже бывают и министры даже со всячинкой!

– Ты о министрах полегче!

– Ничего не полегче. Министры от нас стерпеть могут. Потому, ежели какие кадюки[6]6
  Кадюки – кадеты.


[Закрыть] или левые листки, – тем нельзя. А нам можно. Наши чувства правильные. Мы от министров чего? Твердости! Ну, и должон слушать. А только я вам прямо говорю. Ежели, как мы, стало быть, постановили, «Демона» вы не снимете, – извините, ваше превосходительство, в «Земщине»[7]7
  «Земщина» – газета, орган крайне правых депутатов Государственной думы, выходила в Петербурге с 1909 по 1917 гг.


[Закрыть] вас процыганить придется.

– То есть как это?

– Оченно просто. Вот, мол, и губернатор! С немкой в незаконной связи находится, и сам в хлысты[8]8
  Хлысты – религиозная секта в России, возникшая в конце XVII в.


[Закрыть] перешел. Толстых баб ангелами выставляет.

– Запрещу. Иди. Ска-а-тина!

– Прощенья просим. Премного благодарствуйте.

Через два часа его превосходительство говорил очень худому человеку, оперному антрепренеру.

Говорил сердито, но стараясь на него не смотреть:

– Ну, время ли теперь «Демона» петь? Ставьте «Аскольдову могилу». Чем не опера?

– Слушаю, ваше превосходительство.

– Удивляюсь я вам, господа! Откопаете вы всегда что-нибудь этакое… несовременное!

На афишных столбах висели анонсы:

«По непредвиденным обстоятельствам вместо объявленной оперы „Демон“ дана будет известная, знаменитая опера „Аскольдова могила“.»

А в первом же акте…

Неизвестный, выйдя из лодки, орал, махая руками:

 
Люди ра-а-атные не смели
Брать все да-а-ром на торгу…
 

В партере раздался звон шпор.

Ротмистр расквартированного в городе драгунского полка Отлетаев, звеня шпорами и гремя шашкой, демонстративно вышел из театра.

– Оскорбление чести мундира.

Опера «Аскольдова могила» была снята с репертуара:

– Ввиду того, что в ней затрагивается военное сословие. В театре открылся кинематограф.

А местная газета уведомила:

«В следующем году наш оперный театр будет сдан интендантству и переделан на вещевой склад».