Текст книги "Военно-духовные братства Востока и Запада"

Вольфганг Акунов
Военно-духовные братства Востока и Запада

NON NOBIS DOMINE NON NOBIS SED NOMINE TUO DA GLORIAM

Моей жене Валерии

Зачин

 
Истлели кости и мечи
В Святой Земле…
И пламя восковой свечи
Дрожит во мгле.
А я, колени преклонив -
В иных веках,
Где над пустыней кружит гриф
И вьётся прах…
Среди песка, среди камней
Уж тысячу лет
Железных всадников, коней
Потерян след.
Но я, среди еще живых
Бреду в пыли…
А в жарком небе кружит гриф
Святой Земли.
На небе солнца адский круг,
Как знак беды…
Но, как на зло, не снять кольчуг,
И нет воды.
Вновь грохот битвы, лязг и треск,
Мольбы и кровь…
Безгрешен всяк, принявший крест, -
Бог – есть любовь!
Мы рубим нехристей, вперёд!
Коней – в галоп!
Всех, кто дойдёт – награда ждёт:
Господень Гроб!
 
 
Грабь, убивай и умирай -
Господь с тобой!
Погибших ждет пресветлый рай
И крест земной.
Иерусалим! Поёт душа
Слова молитв…
А в синем небе, не спеша
Кружится гриф…
… Что было дальше? Бог – судья!
Сомненья – прочь!
Молитвы, крики и резня
И день, и ночь!
Господень Гроб освобождён…
Господь простит
За эту кровь, за чёрный сон,
За боль в груди…
За то, что слабый менестрель,
Посмел воспеть
Не Божий промысел, не цель,
А жизнь и смерть.
Истлели кости и мечи
В Святой Земле…
И пламя восковой свечи
Дрожит во мгле.
А я, колени преклонив, -
В иных веках,
Где над пустыней кружит гриф
И вьётся прах…
 

Кирилл Ривель.

«Истлели кости и мечи»

Константинополь обязательно будет завоеван, и как прекрасен тот амир, и как прекрасно то войско, что завоюет его.

Предсказание пророка Мухаммеда

 
Блаженны падшие в сраженьи!
Они теперь вошли в Эдем
И потонули в наслажденьи,
Не омрачаемом ничем.
 

А.С. Пушкин.

«Подражание Корану»

Мы привыкли ассоциировать понятие военно-духовных, военно-монашеских и рыцарских орденов, да и понятия «рыцарь» и «монах» как таковые, исключительно с христианской, западной религией, культурой и идеологией. Между тем, вcе эти понятия оказываются на поверку очередным мифом наших традиционных, европоцентристских, или евроцентристских, представлений.

В действительности архетип духовного, рыцарского, военно-монашеского, духовно-рыцарского ордена является, при ближайшем рассмотрении, непоколебимо чистым и незамутненным, архетипическим идеалом не только Запада, но и Востока, ни в коей мере не ограничивающимся военно-духовными орденами, существовавшими в средневековой Европе (но возникшими, между прочим, в своей значительной части, также не собственно в Европе, а на Ближнем и Среднем Востоке, на Иберийском полуострове и в других зонах длительного противостояния, и в то же время – длительных контактов между Европой и Азией, но в первую очередь – между христианской и исламской цивилизациями).

Здесь представляется уместным указать на следующее обстоятельство. Слово «орден» (по-латыни: ордо, ordo) означает в переводе на русский язык буквально «порядок», «сословие», «строй» или «чин». Так, например, выражение «все чин-чином» означает: «все в надлежащем порядке». Сразу бросается в глаза не только созвучие, но и смысловое соответствие слова «орден»-«ордо» (от которого происходят аналогичные слова других индоевропейских языков – английское «ордер», немецкое «Орднунг», французское «ордр», итальянское «ордине», испанское «орден», португальское «ордем» и т.д.) тюркско-монгольскому слову «орда» (или «орта»; так, например, отряд в янычарской гвардии султанов турок-османов назывался «орта»), исконное значение которого – «ставка правителя (военачальника)», «военный стан», «военный лагерь», «упорядоченное войско» или «боевой порядок (строй)». Это одно из древнейших слов, вероятно, позаимствованных в незапамятные времена кочевыми племенами – предками народностей тюркского и монгольского корня – у древних иранских (арийских) кочевников, своих соседей по описанной в «Авесте» Великой Степи («Ариана Вэжа», «Арьянам Вайджа», «Арийский Простор»), наряду, например, со столь же древним словом «богатырь»-«богатур»-«богадур» «бахадур»-«батор»-«баатар»-«багадур» (происходящим от древнего арийского слова «баг(а)» – «Бог»); «богатырь» – человек, одаренный Богом силой, отвагой и доблестью; «богатый», «богач» – человек, одаренный Богом большим имуществом. Впрочем, довольно об этом…

Архетип ордена – на уровне идейной преемственности – связан с многоразличными структурами. Такими, как тайный союз пифагорейцев. Как каста воинов-спартиатов в древнем Лакедемоне. Как фиванские бойцы «Священного отряда» Пелопида. Как сословие всадников-эквитов – знаменитое «ордо эквестер» – Древнего Рима (до его вырождения и превращения в касту сребролюбивых ростовщиков, откупщиков и торгашей). Как члены воинских союзов у древних германцев – дружинники-антрустионы франков, «люди-волки» лангобардов, берсерки, ульфхедины, варульвы, бьорнульвы, и свинфюлькинги норманнов дохристианской Скандинавии. Как «эвиониты»-ессеи (эссены), «ревнители»-зилоты и «кинжальщики»сикарии древней Иудеи времен земной жизни Спасителя. Как ирландские фианы-фении из «Красной Ветви» короля Конхобара Мак Нессы в столице древнего Ольстера Эмайн-Махе. Как африканские «люди-леопарды», «люди-львы» и «люди-крокодилы», вудуистские «тонтонмакуты», «заколдованные рубашки» индейских племен дакотов и сиу. Как адепты тайных обществ «Краснобровых», «Желтых повязок», «Красных повязок», «Красных кафтанов» и «Белого Лотоса» в древнем Китае. Как японские «буси»самураи. И, не в последнюю очередь (а может быть – в первую, учитывая, что именно они оказали наибольшее влияние на непосредственно контактировавшие с ними духовные и военно-духовные ордены христианского Запада, а также нашедшие на том же Западе широкое распространение в последующие эпохи тайные общества розенкрейцеров, алхимиков, вольных каменщиков-«франкмасонов», карбонариев-«угольщиков», иллюминатов и проч. – вплоть до американского Ку-Клукс-Клана) – как мистики из тайных орденов суфиев-дервишей (многие из которых – Айссауа, Бекташи, Кадырийа, Кубравийа, Мевлеви, Накшбанди, Ниматуллахи, Рифайа, Сенусийа, Сухравардийа, Тиджанийа, Чишти, Шазимийа, Ясавийа и другие – существуют по сей день), карматов-батинитов и измаилитовнизаритов мусульманского мира.

Вся жизнь адептов этих организаций, имевших эзотерический, то есть тайный, скрытый от непосвященных («профанов») характер, и жесткую дисциплину, определялась (и определяется) кодексом, носившим (и носящим) не только морально-этический характер. Этот кодекс был направлен на приведение деятельности адепта в гармонию с порядком мироздания. Все эти (а также многие другие им подобные) тайные общества, ордены и организации всегда требовали от своих адептов не только строжайшей военной и общественной дисциплины, но и обязательного духовного послушания. Ибо считалось, что адепт ордена, руководствуясь в своем поведении этими послушанием и дисциплиной, будет действовать в согласии с непреложным законом, установленным самим Богом, Творцом Неба и Земли.

Почему же все эти вопросы, все эти, казалось бы, «дела давно минувших дней», до сих пор волнуют нас, современных людей XXI века?

В данной связи нам представляется уместным привести цитату из книги Майкла Бэйджента, Ричарда Ли и Генри Линкольна «Мессианское наследие», посвященную анализу причин привлекательности «рыцарства». Естественно, речь идет о привлекательности рыцарства, понимаемого в широком плане, как членство в эзотерических организациях, обществах, орденах, или хотя бы причастность к ним, для современного человека, «утратившего корни».

При мысли же об этом современном человеке невольно сразу приходят на память два литературных героя.

Во-первых – незабвенный Джордж Огест Уинтерборн из бессмертного романа Ричарда Олдингтона «Смерть героя», который, вставив в рамки грамоты, удостоверяющие его принадлежность к разным тайным обществам и орденам, «вывесил их в самых неожиданных местах, чтобы они повергали непосвященных в изумление и трепет».

Во-вторых – незабвенный Люк Люббок из «Утопии-14» (известной также под другим названием – «Механическое пианино») Курта Воннегута, состоящий во множестве разных секретных союзов и проводящий все свое свободное – от скуки и безысходности серого будничного существования! – время в переодевании: то он – член братства «Королевских пармезанцев», красующийся в голубом, расшитом золотом мундире с пышными эполетами, грозно размахивающий обнаженной саблей; то – член тайного индейского общества «Заколдованных Рубашек» в соответствующем антураже; то – адепт некоего глубоко законспирированного и в то же время устраивающего публичные костюмированные шествия дервишско-суфийского ордена с накладной седой бородой в украшенном драгоценными (фальшивыми) камнями шелковом тюрбане, бережно несущий – напоказ собратьям по ордену – огромный слоновий клык, испещренный таинственными письменами – ключом к позабытой измельчавшим миром Мудрости Былых Веков.

Итак, цитата:

«…современная политика – это во многом вопрос эффектной подачи и «упаковки» товара, то бишь политических фигур. Если «товар» упакован привлекательно, то есть вызывает интерес и симпатии, то рыцарство – «упаковка» как нельзя более привлекательная. Оно способно предложить красочные ритуалы, праздничную обрядовость и пышность миру, который все более и более лишается причастности подобным зрелищам и все сильнее скучает по ним.

Рыцарство дает чувство преемственности, традиции секулярному миру, отрезанному от древних корней и ощущающему свою беспочвенность (добавим к этому – «богооставленность» – В.А.). Оно способно предложить ощущение величия людям, которым с малых лет вдалбливают в головы чувство собственной ничтожности и мизерности. Людям, восстающим против навязанной им беспомощности, одиночества и изоляции, рыцарство обещает и реально дает причастность к некоему общему делу, единой братской идее, уходящей корнями в прошлое. Оно позволяет многим людям испытывать свойственное им тайное чувство причастности к некоей тайной «элите», пусть даже не являющейся особенно престижной в современном мире. Рыцарство может предложить иерархию ценностей, которая не является банальной и пресной, а зиждется на некоем ином, тоже традиционном, основании – основании, которое служит отражением некоего Божественного замысла или плана. Оно может предложить ритуализированный и потому имеющий особую санкцию свыше канал выражения разнообразных эмоций. Таким образом, рыцарство может являть собой воплощение принципа сплоченности, хранилища устоев веры и смысла бытия. В определенных условиях оно может стать аналогом веры, а его деятельность – эквивалентом смысла бытия. Громадный потенциал возрождения рыцарства наглядно продемонстрировала в годы Второй Мировой войны Япония, где самурайский кодекс чести – «бусидо» – ставший основополагающим принципом всей культуры Страны Восходящего Солнца, достиг своей кульминации в явлении, которое, на взгляд Запада, кажется проявлением самого дикого фанатизма – явлении камикадзе».

Добавим к сказанному, что весьма сходным явлением представляются действия какого-нибудь массового убийцы вроде Андерса Беринга Брейвика (не только объявившего себя «рыцарем-тамплиером», но и реально состоявшего в масонской ложе тамплиерского обряда) или самоубийственные акции современных радикальных исламистов, чьи «шахиды – мученики за веру» из рядов «Братьев-мусульман», «талибов», «Хезболлы», «Аль-Каиды», «Хамас» и всевозможных «джамаатов», и «фидаины» – аналог японских летчиков-смертников «камикадзе (да и вообще японских «токкотай» – этим термином обозначали всех добровольцев-смертников, не только летчиков) -черпают силы, вдохновляющие их на самоубийственные террористические акты в традициях, уходящих своими корнями в эпоху тайных орденов мусульманского Востока.

Как это все начиналось

«Выступят порождения драконов Аравийских на многих колесницах и с быстротою ветра понесутся по земле, так что наведут страх и трепет на всех, которые услышат о них».

3-я книга Ездры, 15. 29.

С выходом на историческую арену пророка новой религии, ислама – это слово в переводе с арабского означает «покорность» (Богу) – Магомета, или, точнее, Мухаммеда (буквально: «Достохвального»; так был прозван своими арабскими последователями житель священного города Мекки Абу аль-Касим бен Абдаллах ибн Абд аль-Муталлиб ибн Хашим из древнего корейшитского рода Хашимитов, или, по-старому, Гашимитов), изменились весь ход истории и весь облик Ближнего Востока – колыбели Христианства.

Ислам как бы наложился на все предшествовавшие ему древние культуры и народности Переднего Востока, и, после утверждения силой оружия своего господства над ними, дал им новый Закон, изложенный в Коране – священной книге, продиктованной от имени самого Аллаха (Бога) Мухаммеду архангелом Джебраилом (аналогом архангела Гавриила христиан).

В 622 году Христианской эры произошло бегство (арабск.: «Хиджра») Мухаммеда из его родного города Мекки (где ему грозила кара за проповедь нового учения) в город Медину (Ятриб), соперничавший с Меккой («нет пророка в своем отечестве»). А к моменту кончины пророка Мухаммеда в 632 году Христианской эры (или к 10 году Хиджры, по новому мусульманскому летосчислению) он уже был повелителем всего Аравийского полуострова. Его воины-шахиды, одержимые, как исповедники всякой новой веры, религиозным пылом неофитов, устремили свои взоры на «неверный» Запад, намереваясь нести на остриях мечей учение своего пророка и туда. Халиф (преемник, наместник пророка) Омар (Умар), друг и советник Мухаммеда, в 638 году Христианской эры (или в 16 году Хиджры), отняв Святую Землю у христианской (Восточной) Римской империи (именуемой на латинском языке «Империум Романум», а на греческом, все более вытеснявшем латинский на востоке бывшей Римской мировой державы – «Василия Ромеон» и лишь впоследствии, задним числом, получившей в трудах западноевропейских историков уже после своего падения, название «Византийской империи» или просто «Византии», происходящее от первоначального названия ее столицы Константинополя – Византий, куда римский император Константин I перенес в 330 году столицу Римской империи, официально переименовав город во «Второй Рим» или «Новый Рим», в отличие от италийского Первого, Ветхого, Рима на Тибре), завоевал Святой Град Иерусалим – духовный центр всего Христианского мира.

По авторитетному мнению академика Льва Николаевича Гумилева, мусульманская религия представляет собой, в сущности, вариант раннего, до-соборного христианства, почерпнутого молодым Мухаммедом из разговоров с караванщиками и купцами, приходившими в торговые города Аравии и, в том числе, в его родную Мекку, из богатых метрополий Ромейской василии (ставшего грекоязычным «Римского царства») – Пальмиры, Антиохии и Иерусалима. То христианство, которое они проповедовали, было особой христианской ересью – савеллианством, или учением Павла Самосатского (проповедью строгого единобожия, согласно которому Иисус был человеком, пророком, но не Богом Сыном, единосущным Богу Отцу) и модализмом (учением о проявлении единого Бога в разных лицах – в отличие от утвержденного в 325 году Первым Никейским Вселенским собором Христианской церкви учения о нераздельной и неслиянной Божественной Троице). Савеллианское лжеучение было отвергнуто еще Никейским собором, но сохранилось, даже после проведения в жизнь решений этого собора, в Сирии и Аравии. Приняв эту христианскую ересь за подлинное христианство, Мухаммед и вообразил себя проповедником истинной веры в Бога ветхозаветных патриархов Ибрагима (Авраама), Иcхака (Исаака) и Якуба (Иакова), якобы искаженной как современными ему талмудистами-иудеями, так и христианами господствующей у ромеев-«византийцев» Православной церкви (в ту эпоху православную веру исповедовали христиане не только Востока, но и Запада; разделение христианской церкви на римско-католическую и греко-кафолическую, или греко-православную, произошло лишь в 1054 году, да и после этого официального акта взаимного отлучения от церкви папы римского Льва IX и Патриарха Константинопольского Михаила I Керулария, еще долго носило формальный характер).

Говоря об исламе как религии и об изначально присущем этой религии стремлении к экспансии, необходимо учитывать следующее обстоятельство.

С точки зрения ислама весь обитаемый мир подразделяется на три «области» или «зоны»:

1) «Дар-аль-Ислам»;

2) «Дар-аль-Харб»;

3) «Дар-аc-Сульx».

Это три «области» или «зоны» обитаемого мира (именуемого древними греками «ойкуменой», а древними римлянами – «экуменой» или «кругом земным», «орбис террарум»), модель которых определяет три «подобласти», особый правовой, морально-нравственный и гуманитарный режим действий.

«Дар-аль-Ислам» – это область, в которой проживает мусульманская «община равных» («умма»), объединенная истинной верой в Единого Бога (и не знающая национальных различий). В этой области все устроено в соответствии с Божественными Установлениями («волей Аллаха»).

«Дар-аль-Харб» – это область, в которой мусульмане живут под властью немусульман («кяфиров» или «гяуров», то есть «неверных»). Там (выражаясь современным языком) «не действует обычное международное гуманитарное право». Война в этой области ведется по особым законам. Пленных не берут. Дозволено брать в заложники женщин, детей и стариков и торговать ими.

«Дар-ас-Сульх» – область, в которой (пока что) нет мусульман. В отношении этой области следует в течение десяти лет соблюдать перемирие, после чего необходимо рассмотреть, что делать с данной территорией, как ее захватить и освоить, то есть исламизировать.

В эпоху, предшествовавшую началу периода Крестовых походов, начавшегося в конце XI века по Рождестве Христовом, христианская Европа (Западная, Южная и Восточная) стояла перед крайне опасной перспективой постепенного освоения и захвата ее мусульманскими завоевателями.

К 700 году Христианской эры вся христианская восточно-римская (ромейская) Африка оказалась под властью арабов-мусульман. Через одиннадцать лет охваченные воинственным пылом арабы-мусульмане и обращенные в ислам берберы, («мавры») захватили обширные территории царства православных германцев-вестготов в Испании, а в 20-е гг. того же VIII столетия мировая мусульманская держава (Арабский Халифат) со столицей, расположенной первоначально в Медине, затем – в Дамаске, а впоследствии – в Самарре и Багдаде, уже простиралась от Пиренеев и Луары до Индии и Китая.

В 732 году франкскому полководцу Карлу Мартеллу – деду Карла Великого (Шарлеманя) и прародителю всех будущих императоров «Священной Римской империи» из франкской династии Каролингов – с величайшим напряжением сил удалось нанести поражение войску арабского правителя-вали покоренной мусульманами Испании Абд-ар-Рахману под городом Пуатье и таким образом остановить дальнейшее продвижение магометан в христианскую Западную Европу. Память о поражении, нанесенном франками магометанам при Пуатье, настолько врезалась в сознание мусульман (хотя они еще много десятилетий и даже столетий продолжали нападать и наводить страх на Европу, в особенности – Францию и Италию, отняв у ромеев Сицилию, разрушив в 841 году Капую, подвергнув осаде в 846 году Первый, Ветхий Рим на Тибре, а в 871-873 гг. – Салерно и т.д.), что с тех пор последователи Мухаммеда традиционно именовали всех своих западноевропейских противников «франками». Почти одновременно – в 751 году – войско арабского полководца Зияд ибн Салиха, при поддержке тюркского племени карлуков (принявших ислам), разгромило в битве при Таласе армию китайской империи Тан, положив конец претензиям китайцев на Среднюю Азию, ставшую мусульманским регионом (хотя и не сразу). Между прочим, когда автор настоящих строк учился в шестом классе, то в нашем (советском) учебнике истории Средних веков об этой судьбоносной битве было, в вопиющем противоречии с историческими фактами, сказано, что китайские войска после упорного сражения, продолжавшегося целый день, разгромили войска арабских захватчиков. Видимо, партийная установка о том, что «Русский с китайцем – братья навек / Крепнет единство народов и рас, / Плечи расправил простой человек, / Сталин и Мао слушают нас! / Москва-Пекин!..» и т.д., еще не была в то время окончательно выброшена брежневским режимом на свалку истории. Причем данная китаефильская версия оказалась настолько живучей, что пережила и Сталина, и Брежнева, и Мао, и СССР, войдя и в современные российские издания. Так, например, даже такой уважаемый автор, как Вячеслав Олегович Шпаковский, написал на стр. 31 своей весьма содержательной и прекрасно иллюстрированной книги «Рыцари Востока» (М., Поматур, 2002): «В 732 году в битве при Пуатье во Франции войско арабов и берберов было разгромлено франками. В 751 году около Таласа (ныне город Джамбул в Казахстане) победу над ними (арабами – В.А.) одержали КИТАЙЦЫ (выделено нами – В.А.)». Впрочем, это так, к слову…

В результате успешной военной экспансии «народа ислама» западная граница «державы правоверных» – Арабского Халифата – отстояла в VIII веке после Рождества Христова от ее восточной границы на более чем десять тысяч километров. Таким образом, Халифат значительно превышал по своим размерам все предшествующие ему в мировой истории великие державы – Древнеперсидское царство Ахеменидов, государство Александра Македонского, Парфянское и Кушанское царства, Римскую империю и Новоперсидскую державу Сасанидов.

В завоеванных и исламизированных ими, в первую очередь, силой меча (и уж во вторую очередь – силой проповеди новой веры) странах мусульманские завоеватели столкнулись с высокоразвитыми культурами, которые были ими сохранены и использованы себе на потребу. Речь шла о древнейших в мире культурах, слившихся воедино благодаря влиянию древних греков и римлян, и позднее заложивших основу всей христианско-европейской культуры и цивилизации. Один из крупнейших культурных центров Древнего Мира и раннего Средневековья располагался в Междуречье, Двуречье, или, по-гречески, Месопотамии (в пространстве между упоминаемыми еще в общем для иудеев и христиан Ветхом Завете реками Тигром и Евфратом), другой – в Египте. Территории, расположенные между ними, испокон веков были желанным яблоком раздора между господствовавшими на Ближнем Востоке державами. Это состояние могло оказаться для них чрезвычайно опасным в случае, если бы Месопотамия-Двуречье и Египет оказались под властью одной державы, проводящей единую политику.

Во все времена, как тогда, так и ныне, Сирия и Палестина в такой ситуации оказывались как бы между двумя жерновами. Сегодня мы даже не можем представить себе, насколько богатыми и процветающими были в прошлом эти неоднократно перемалываемые беспощадными жерновами истории страны, именуемые Святой Землей или Землей Воплощения (Господа Иисуса Христа), некогда текшей, по выражению папы римского Урбана II, «млеком и медом». Хозяйство этих древних областей, вследствие многочисленных войн, не прекращающихся и поныне, пришло за последние столетия в глубокий упадок, причем оказалась практически уничтоженной древняя оросительная система, а население было поставлено на грань вымирания. В эпоху поздней Римской империи в этой нынешней «святой пустыне» располагалось бесчисленное множество древних городов с сотнями тысяч жителей.

Накануне Крестовых походов в Сирии и Палестине существовали блестящие университеты – центры утонченного образования (например, Каирский университет Аль-Азхар или Багдадский университет Низамийа, основанный вазиром сельджукских султанов Низам аль-Мульком, о котором у нас еще пойдет речь далее), в полной мере унаследовавшие культуру и науку поздней Античности. Следует заметить, что в предшествующую завоеванию Востока арабами-мусульманами ромейскую («византийскую») эпоху даже земли вокруг нынешнего Багдада были населены христианами – как православными, так и верующими, принадлежавшими к другим древним христианским церквям. Ведь именно покоренные мусульманами Армения, Месопотамия, Палестина, Сирия и Египет были теми землями, на которых раньше всего утвердилось христианство.

Хотя исламское завоевание не обошлось без неизбежных в таких случаях жестокостей, новые арабские владыки Переднего Востока очень скоро приспособились к новой для них ситуации и всего через несколько поколений полностью растворились в местном населении. Довольно скоро Халифат распался, сохраняя прежнее единство лишь формально. К началу эпохи Крестовых походов на Ближнем и Среднем Востоке существовало бесчисленное множество мелких государств, не имевших между собой ничего общего, кроме мусульманской веры и арабского языка (но дружно противостоявших всем «гяурам», «кафирам», «неверным», врагам ислама). Этот официальный государственный и священный язык, на котором велось судопроизводство и был записан Коран, объединял все исповедовавшие ислам народы от Индии до Испании и превращал их всех в «арабов» – членов единой мусульманской общины (упомянутой выше «уммы»), независимо от происхождения и даже разговорного языка.

На Западе всех мусульман именовали «магометанами» (по основателю их религии пророку Мухаммеду, которого христиане именовали «Магометом»), «сарацинами» (по названию одного из мелких арабских племен, известного еще древним римлянам и игравшего определенную роль в бесконечных войнах между сначала языческим, а затем христианским Римом, с одной, и аршакидской Парфией, а позднее – сасанидской Персией, с другой стороны), «агарянами» (в честь Агари – наложницы библейского патриарха Авраама, или Ибрагима, родившей ему сына Измаила) или же «измаильтянами» – в честь вышеупомянутого Измаила, считавшегося прародителем всех кочевых племен Аравийского полуострова (просьба не путать с измаилитами, о которых у нас пойдет речь далее).

Чем же объяснялись столь быстрые успехи исповедников новой веры, возвещенной пророком Мухаммедом первоначально лишь арабским племенам Хиджаза, а затем – всему миру?