Текст книги "Циян. Сказки тени"

– Говоришь как старый вояка, Кан. Да может, это просто твоя подозрительность…

– Я молю Небо, чтобы это была именно она, Вэй. – Выходя из шатра, Кан устало посмотрел на звёздное небо. – Не хотелось бы, чтобы мы все погибли из-за глупости.

5. Огненное небо

«Дорогой отец, я молю Небо о твоём здравии! Прости за столь неожиданное письмо, но я должен поделиться с тобой историей моего первого похода. Я познакомился с братьями Чжан: истинные сыны юга, они обладают потрясающей глупостью и непосредственностью, как и их дядя, перехватывающий записи торговцев. Только представь себе: они чуть не проворонили сообщение о том, что Чанкин поставляет огненные кристаллы Канрё, но Дэлун, хвала остаткам разума в его голове, донёс эти сведения генералу. Тем не менее я уверен, что наступление начнётся в ближайшие дни, но не могу себе представить, каким образом мы будем форсировать реку под залпы огня с неба. Как ты понимаешь, моё звание не позволяет задать этот вопрос генералу Вану, и мне очень нужен твой совет.

Пока ещё живой и надеющийся вскоре тебя увидеть, твой сын».

– Ваше Величество, при всём моём уважении к генералу Вану, это безумие.

Аманю казалось, что письмо сына горит в кармане, и ему стоило чудовищных усилий соблюдать придворные правила. В то время как они с Императором прогуливались в тени клёнов по дворцовому парку, Кана могло уже не быть в живых. Он не беспокоился за сына в обычном бою – несмотря на показное пренебрежение, отец зорко следил за ходом учёбы и не раз беседовал с учителями. Кан даже не подозревал, как часто его заставляли прыгать выше головы только потому, что об этом просил Амань с вежливой улыбкой и живой тенью, от которой хотелось сбежать любому нормальному человеку. Его сын, его дочь, его семья должны выжить – это он знал точно, даже если упрямые подростки собираются рисковать головой.

Но Амань был уверен в сыне. Конечно, он видел для него совсем другую карьеру, но вместе с тем понимал: он сам растил Кана так, чтобы тот принимал решения своим умом. Теперь же приходилось пожинать плоды собственного воспитания. Однако он не мог предвидеть вмешательства Чанкина – от одной мысли об огненных кристаллах перед глазами меркло – а амбиции генерала Вана не щадили никого на своём пути. Амань слишком хорошо знал эту военную семью, чтобы быть уверенным – наступление на Канрё не отложат, скорее Ван утопит всё войско в водах реки Хунха, пытаясь принести победу. Невыносимая глупость.

– И что же ты предлагаешь, Цинь Амань? – Император остановился, повернув к нему голову.

Забавно. Все так боялись Аманя, но единственный, кого он мог назвать своим другом, стоял сейчас перед ним и видел скрытый за вечной маской страх за сына. Сына, с которым он не может общаться столько, сколько хочет, иначе проклятье сведёт его с ума. Которого сам отправил на войну, и они оба знали, что это только начало. Император наверняка знал, что Амань, принёсший ему сокрушительные победы в прошлом, уничтожавший армии, танцующий среди дворцовых интриг с ухмылкой, точно лжебоги Калирама, не был на самом деле готов к тому, чтобы получать такие вести.

– Выиграем эту простую войну. Отправьте меня в Канрё, ваше величество, и мы принесём вам победу в ближайшие сроки.

– Хочешь спасти его голову… – Император вздохнул, срывая листок клёна. – Ты ошибся, когда допустил его до оружия. Собираешься прикрывать сына в каждой войне до смерти?

– Дело не в этом. – Амань нахмурился.

– В этом. – Император смял лист. – Я не хочу думать о том, что ты будешь рваться в каждое сражение за своим сыном. Это не пойдёт на пользу ни тебе, ни ему. Впрочем… Сейчас отправляйся. Царство Канрё нужно Империи, но после я не хочу слышать о подобном. Может, стоит перевести его в Императорский гарнизон?

– Мальчишка хочет воевать, ваше величество, это великая честь. Но он будет искать себе приключения даже во дворце, охраняя карпов в озере.

– Он точно твой сын? Что ж… Есть Север. Там на границе проблемы с твоим старым знакомым.

– Лин? Если не пытаться захватить его родину, самая большая проблема этого шэнми – страстное желание хоронить каждого своего человека со скорбью и почестями.

– Вот и прекрасно. Ребёнка он не убьёт, а твой сын поживёт в достаточной строгости, чтобы задуматься о рациональном выборе и больше не быть причиной наших бесед.

– Благодарю, ваше величество.

– Вытащи оттуда войско и возвращайся. – Император покачал головой. – В первый и последний раз, Амань. А про Вана мы поговорим после.

* * *

Пятый день подряд солдаты рыли траншеи у берега реки Хунха. Кан мрачно следил за тем, как шла работа, думая об объявленной Дэлуну благодарности за предупреждение. Слава Небу, это помогло задержать наступление. Он не гнался за рангами (по крайней мере, пока), и уж точно не под зорким оком дядюшки Бая – генерал Ван из смекалки сына шэнми быстро бы построил целую цепочку слухов и заронил бы у императорской семьи мысли об изменнике, который не просто так догадался о хитрости Канрё. Или, если Кан ошибся бы, сочинил бы историю ещё хуже… Бездна с ним. Ему нужно быть осторожным, и эти братья Чжан как никогда оказались к месту. Кан покосился на шатёр новых знакомых и фыркнул. Если это был хитрый план, чтобы втереться к нему в доверие, то сложно было бы не признать его гениальности, но, судя по всему, всё в порядке. Возможно, они будут ещё полезны.

Утро выдалось ужасно холодным: туман застелил их лагерь серым покрывалом, заставляя ёжиться в отсыревшей одежде. Ткань шатра Чжанов зашуршала, и наружу выбрался взъерошенный Дэлун. Заметив Кана, он бросил ему флягу и кивнул на траншеи.

– Доволен?

– Нет. – Кан сделал глоток, даже не возмущаясь по поводу утренней порции байцзю, и бросил флягу обратно. В таком холоде хотя бы поможет согреться. – Плохое утро. Я надеялся, что тумана не будет ещё пару дней.

– Но в тумане проще наступать.

– И могилы красивее выглядят. – Кан поморщился. – Я думал, отец успеет прислать весть об отмене наступления.

– Что ж… Зато у нас есть траншеи. И всё благодаря тебе.

Кан отвесил Дэлуну подзатыльник так быстро, что тот даже не успел увернуться.

– Благодаря тебе! Забудь, что было тем вечером. Вспомнишь – я точно тебя прокляну.

– Ты же не умеешь!

– Уверен?

– Да. – Дэлун рассмеялся. – Мог бы – уже превратил бы нас в трёх лягушек. Ладно тебе, Кан, всё будет хорошо. Может, и не будет сегодня…

В этот момент лагерь вздрогнул от гула рога, созывающего всех к берегу.

– Оставь надежду, Чжан. Пойдём. – Кан направился к своему шатру за оружием. – Да пребудет с нами Небо.

* * *

Несмотря на то что ни Кан, ни его отец не считали решения генерала Вана рациональными, он был далеко не дураком. Вся история с нападением на Канрё появилась не просто из прихоти одного из членов императорской семьи – гораздо важнее эта военная кампания была лично для клана Ван. Последние военные походы Империи отгремели семь лет назад, принеся сокрушительную победу и новые земли для Императора, но не благодаря военным кланам. Как ни противно было признавать Вану, но успех принёс шэнми со своими проклятыми демонами и змеиной хитростью.

Теперь Император смотрел на военные кланы как на пушечное мясо, ведь он обладал чудовищным оружием в лице проклятого, который ещё имел наглость вмешиваться в политику во дворце, и с каждым годом клан Ван всё больше терял влияние из-за этого шэнми. Именно поэтому генерал разработал план, который позволил бы вернуть милость императорской семьи и поставить Циня на место. В то время пока сам генерал думал об этом, его двоюродный брат месяцами убеждал племянника Императора, как нужно Канрё императорской семье. И когда тот окончательно загорелся желанием получить новые земли, Ван с благодарностью принял на себя обязательство принести Империи победу. К тому же как нельзя кстати щенок шэнми оказывался в его подчинении.

Когда войско выступило из столицы к реке Хунха, Ван послал весть к гарнизону у озера Бакбо. Два десятка торговых и пять военных кораблей ждали сигнала, чтобы спуститься по реке к лагерю. Когда же должен был настать день атаки, Ван не собирался бросать людей в воду под стрелы – он хотел создать величайший рукотворный мост для целой армии, чтобы его войско смогло перейти на другой берег по кораблям, выстроившимся в ряд от одного берега к другому. Это должна была быть победа, которую занесут в летописи как историю о военной тактике, к которой не были готовы ни Канрё, ни Империя. А щенок… Цинь очень расстроится, когда тот получит стрелу в шею, брошенный на передовую. Видит Небо, шэнми слишком привязан к своим детям.

План был прекрасным, и даже новость о возможном огне с той стороны не останавливала Вана. Во-первых, подтверждений этой опасности почти не было, а во-вторых, он не зря стягивал речной флот к Хунха и был уверен в том, что реку они форсируют. А дальше… Канрё никогда не славилось своими войсками. Всё, что у них было, – смекалка и дипломатия, но выкупить себе свободу они уже не смогут. Тем не менее Ван прислушался к Дэлуну и приказал рыть траншеи, а ещё – выяснить, почему это Чжаны стали такими умными и внимательными. Когда же ему донесли о том, что южные детишки проводят дни в компании сынка шэнми, Ван сначала не поверил. За мальчишкой он следил и не без удовольствия получал рапорты о том, что тот не более чем белая ворона, которую случайно подрезать будет сплошным удовольствием и логичным концом для всех. Подумав об этом, Ван приказал разделить эту компанию по разным флангам кавалерии, оставив в поле зрения Кана самого младшего, и отправить на передовую всех четырёх. Щенки растут, и его племяннику не нужен сын шэнми с друзьями из семейства Чжан. Если же они погибнут все, то выразить соболезнования отцу и оставшимся братьям в связи с тем, что их дети погибли из-за глупости Циня, будет очень просто. Одной проблемой меньше. И Ван как никто другой ждал, когда гул рога огласит берег. Это будет прекрасная победа…

* * *

– Почему нас разделили, не знаешь? – Вэй гладил лошадь, нервно сжимая гуань дао и оглядывая собравшееся войско.

– Догадываюсь, но надеюсь, что ошибаюсь. – Кан поморщился, рассматривая реку. – Вот чего вы ко мне привязались? Создадите себе проблемы.

– Да мы уже по уши в проблемах. Ты… Слушай, ты готов?

– А ты?

– Не уверен…

– Вот и не задавай глупых вопросов. – Кан помедлил, но, глядя на Чжана вздохнул: – Вэй, я не умею успокаивать. Мы выиграем. Держись рядом, хорошо?

– Куда я из строя денусь?

– Именно. Не хочу твой труп предъявлять братьям.

– А ты всё-таки волнуешься!

– За свою шкуру, не раскатывай губу. Мне проблем с твоим семейством не надо.

– Небо! Кан, ты хороший парень, мы это сразу поняли. И, ну… Слушай, это нечестно.

– Что именно? – Кан приподнял бровь.

– То, что ты один. Ты умный, спокойный, никому не ставишь подножек.

– Может, я просто веду себя смирно, чтобы не получить по шее от генерала?

– Опять заладил. Давай поспорим?

– Снова в рабство захотел?

– Ну уж нет.

– Тогда назови свою ставку.

– Кто целее останется – тот принимает другого в гости на весь месяц.

– Да ты и дня в моём доме не протянешь.

– Посмотрим!

– Дурак… Ладно. – Кан ударил по рукам с Вэем. – Спорим. На юге, наверное, красиво.

– Ещё как. Слушай, они же не помрут там…

– Тебе домой надо с такими истериками. Смотри! Корабли!

Туман был непроницаем, словно они приблизились к границе между мирами, но через мгновение Вэй тоже увидел нос военного баркаса, пришвартовывающегося к их берегу. А вслед за ним ещё одного, и ещё…

– Почему они так близко?

– Становятся друг к другу… – Кан удивлённо следил за рекой, а затем хлопнул себя по лбу: – Мост! Ван придумал проклятый мост!

– Звучит как… хороший план?

– Отличный. Если бы не…

Кан никогда не видел ничего подобного. Природа замерла: птицы покинули берег реки Хунха, не было видно кругов рыб на воде, – и в кромешной тишине вдруг раздались гулкие хлопки. А вслед за ними в небо взвились десятки огненных шаров и искрящимися змеями полетели в сторону их берега. Это мгновение Кан запомнит навсегда: стена из огня в небе, скалящаяся, злая, что собралась обрушиться прямо на них, не оставив никакого шанса на спасение. И это чувство было знакомо ему очень давно.

Они не сбегут.

Он не сбежит.

Чудовище за его спиной.

И перед ним.

Это ловушка.

Люди вокруг остолбенели, и Кану было сложно их упрекнуть в этом: когда ты смотришь в глаза смерти, соблазн замереть невероятно велик. Это же очень легко – остаться один на один со своим страхом и дать ему сожрать тебя. Но Кан точно знал, что хочет жить, и это было самым важным, даже под залпом огненных орудий.

– Вэй, в сторону!

Он наверняка расскажет своим детям, как размышлял обо всём этом, но правда заключалась в том, что выводы о страхе он допридумает после, анализируя и вспоминая. В этот же момент было лишь алое небо, мгновение осознания и рывок с коня. Он никогда ещё не действовал так быстро и уверенно – он буквально дёрнул Вэя за рукав на себя и рухнул в траншею. Они вжались в углубление, и в следующее мгновение земля над ними дрогнула и взмыла в небо от удара огненного снаряда. Свет померк, Вэй закашлялся, наглотавшись пыли, а Кан сорвал с пояса флягу, дрожащими руками вылив на платки воду, чтобы повязать один себе, а второй прижать ко рту Вэя.

– Где братья?!

– На западном фланге.

– Идём!

– А приказы?

– Ты слышишь приказы?! Пошли, бестолочь!

– Но как…

– Дай мне минуту.

Кан осмотрелся, считая про себя. Ещё один залп накрыл их землёй, разорвавшись ближе к траншее. Один, два, три… Через тридцать секунд новый удар пробил траншею перед ними, отбросив Кана и Вэя к другой стене.

– Давай, вставай, вставай! – Кан тянул Вэя за руку. Канрё целится в их фланг, значит, им нужно на западный – там братья и, скорее всего, генерал. – Бегом!

Мир сошёл с ума. Земля дрожала и поднималась в воздух от каждого нового удара, Кана и Вэя бросало из стороны в сторону, пока перебежками они пробирались к западному флангу. Кан, не видевший до этого ничего страшнее приспешников Бая, отсутствующим взглядом провожал разорванные и полусгоревшие трупы, только ускоряя шаг и не думая о том, что переступает чужие останки. Генерал – идиот, они даже не успели…

– Дэлун! – Вэй бросился к брату, лежавшему на краю огненной воронки. Старший из Чжанов полз вперёд, но не мог выбраться, обугленный, весь в крови, с обрубками ног, оставляющими за собой алый след. Цинь замер, не в силах отвести глаз от обломков костей, торчавших из-под лохмотьев штанов, кусков мяса и чёрной кожи.

– Сейчас… Сейчас. Я остановлю кровь… – бормотал Вэй, стягивая пояс. – Кан, да помоги ты!

«Считай. До скольких? Пока не остановлю. Хорошо. Раз…»

– Пять… Вэй, надо уходить. – Кан смотрел на пляски теней в отблесках огней воронки. – Будет залп.

– Так помоги мне!

– Кха… Кан… – Дэлун перевернулся на спину, пытаясь оттолкнуть Вэя. – Уводи его… Уводи.

– Цинь, дай пояс!

– У… во… ди…

Пятнадцать…

Кан вдруг рванул вперёд, схватил за шиворот Вэя и потащил его мёртвой хваткой из воронки. Вэй вцепился в брата рукой, но получил удар ботинком по пальцам, а затем Кан просто перебросил его в соседнюю траншею.

– Отпусти!

– Бегом!

Перерывы между залпами были примерно тридцать секунд. Двадцать, двадцать пять…

Ударная волна отбросила их вперёд. Кан чудом не потерял равновесие и успел отпрыгнуть подальше, увлекая за собой Вэя и проваливаясь в темноту.

Ему снова шесть лет. Он дома, в подвале, и не разглядеть, кошмар это или явь. Чудовище смоляными каплями оплетает его, свисая с потолка и пожирая последние остатки света.

«Ты не убежишь», – говорит Чудовище.

«Встань и смотри», – вторят ему оживающие Тени.

«Встань и смотри, кто на самом деле твой отец». – Темнота оборачивается генералом Ваном, хватает мальчишку за волосы и бьёт лицом об пол, заставляя очнуться под нескончаемый звон в ушах.

6. Бора

Морской бриз…

Тао шлёпал босыми ногами по воде, ловя ветер руками. Мальчик закрыл глаза и слушал стихию. Воздух плясал под его пальцами, море делало вдох и на выдохе подталкивало Тао к берегу. Два шрама на спине ноющей болью напоминали о себе, но он привык. Асуры отобрали у него небо и родителей, но не могли забрать бриз, которым он повелевал. Раньше он любил следить за тем, как ночной ветер приносит спокойный сон людям. Тао отпугивал детей рыбаков барашками от моря и подгонял лодки к рыбному месту. Люди ему нравились, но после произошедшего он потерял всякий интерес к смертным, часами пропадая у воды и играя с ветром лишь для своего удовольствия. В потоках ветра он сбегал от реальности, а бриз под его пальцами становился всё сильнее и злее изо дня в день.

За этим занятием его и застал Юнсан. Он кашлянул, и Тао распахнул глаза, тут же заулыбавшись.

– Вы вернулись!

– Здравствуй. – Юнсан улыбнулся и поманил Тао поближе. – Прости, что так долго, но нам нужно кое-что сделать. Давай пройдёмся.

– А куда?

– На тот утёс.

Юнсан указал на север бухты и протянул Тао оставленные сандалии.

– Вас давно не было… Всё хорошо?

– В Небесном городе не бывает плохо.

Он взял Тао под руку, и они двинулись в путь.

– Я не могу туда подняться…

– Ещё как можешь! Но я обсуждал с остальными твой совет.

– Какой… мой?

– О том, чтобы отрезать крылья асурам. Может, ты и прав, Тао, – улыбнулся Юнсан. – Война слишком затянулась, и у меня есть план, как всё остановить. Но это будет не скоро.

– А Цен и Заан ответят за..?

– Бездна за всё ответит. Осторожно, камни!

– Я не маленький!

– Конечно нет… – Юнсан поймал закачавшегося на валуне Тао. То, что мальчик потерял родителей, было жуткой трагедией, но пустой дом ожил с появлением маленького дэва. Юнсан был так же мягок с детьми, как строг со взрослыми, и этот мальчик, не успевший ещё ничего испортить и испортиться сам, ему очень нравился. Только нужно было исправить одну вещь.

Они поднялись на каменистый утёс, и Тао сел на край, болтая ногами и рассматривая небо. Рукава белого ханьфу трепал ветер. Он был холодным, поднимался из низины на утёс и по молчаливой воле Юнсана тянулся к мальчишке, становясь всё сильнее и сильнее, нависая над ним невидимой лавиной… И в одно мгновение Юнсан вдохнул чуть больше сил, чем было дано Тао от рождения, точно молнии пробежали под кожей.

Голова Тао закружилась. С ураганной силой ветер обрушился на утёс, перелетая его, и, подхватив упавшего Тао, вместе с ним понёсся вниз. Когда до земли оставалось всего несколько метров, Тао вдруг услышал шелест за спиной. Этот звук был таким естественным и знакомым, что он даже не заметил, как распахнул прозрачные крылья, замедляя падение и планируя вместе с холодным ветром, что теперь слушался его легче морского бриза, ласкаясь под пальцами, точно пёс. Приземлившись на песок, Тао запрокинул голову, вдыхая полной грудью, ловя эти резкие ледяные потоки, неумолимо напоминавшие ему о железном отце и уверенной матери. По щекам предательски катились слёзы.

– Ты будешь сильнее, чем они, Тао. – Юнсан уже стоял рядом, следя за ним. – Мы всё исправим. И я дам тебе возможность помочь. Не надо убегать от прошлого…

– Я… – Тао неверяще пошевелил прозрачным крылом и коснулся его пальцами. Настоящее. – Спасибо.

* * *

Спустя пару дней Тао отпросился у Юнсана слетать к дозорной башне.

Мальчишке, обретшему крылья, резко расхотелось сидеть на месте. Он мог днями метаться меж деревьев, взмывая всё выше и падая обратно подбитой птицей, в последний момент расправляя крылья над землёй… Только эти призрачные перья неизбежно напоминали о том, что настоящих Тао лишился навсегда. Ему нужно было занять себя делом – и Юнсан не держал его, лишь запретил отходить от дозорной башни одному. Сил в Тао было больше, чем раньше, поэтому рассчитывать скорость у него получалось прескверно – вот он и влетел в смотровую вышку, едва успев остановить себя крыльями.

Почувствовав удар ветра в спину, дозорный чудом смог отскочить в сторону.

– С ума сошёл?!

– Добрался!

– Я тебе сейчас «доберусь»! Ты что здесь делаешь?

– Я по поручению Юнсана!

– Ах, самого Юнсана… И зачем же он послал тебя?

– Чтобы… чтобы… чтобы проверить работу дозорной башни!

Дозорный долго и внимательно смотрел на Тао, снял шлем и почесал затылок – кого-то этот светловолосый ему напоминал; особенно своим требовательным, хоть и детским тоном.

– Проверить, значит… Слушай, да ты же тот мальчишка, который…

– Тао. У меня имя есть!

– Конечно-конечно… – Вспомнив историю о смерти генерала и его жены и сыне, которого забрал к себе сам Юнсан, дозорный тяжело вздохнул. У него была такая спокойная смена… – Что же мы будем с тобой проверять, посланец лун-вана?

– Всё! – Казалось, от чувства важности момента пшеничные волосы мальчишки распушились, точно у птицы. – Имя! Должность! Доложить обстановку!

Дозорный чуть не упал с вышки, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Для полноты картины Тао не хватало только топнуть ногой. Оглянувшись в сторону чужих земель и не заметив ничего необычного, он снова повернулся к мальчишке и положил руку ему на макушку.

– Хоу, чжунвэй, докладываю: в районе патрулирования обнаружено подозрительное движение, некто пытается пробраться на охраняемую вышку, подозреваю нападение с воздуха. Жду вашего приказа.

– Откуда у асур возду… Да ты издеваешься!

Тао стоял, красный от возмущения, в то время как Хоу не выдержал и захохотал, сгибаясь от смеха пополам, – это было слишком весело.

– Слушай, то, что тебя отпустили летать, не означает, что ты от имени лун-вана можешь кого-то проверять. Скучно дома?

– Не скучно. А вот тебе, я смотрю, очень!

– Уже нет. Ладно, успокойся. – Вытирая слёзы, Хоу подтолкнул Тао к перилам. – Хочешь тут быть – работай. Следи за восточной частью долины, а я буду за западной. Пойдёт?

– Пойдёт.

Тао что-то тихо бурчал себе под нос про слишком весёлых чжунвэев, но честно уставился на восток, преисполненный решимости найти врага и показать этому Хоу, кто здесь настоящий дозорный.

Но служба оказалась не такой интересной, как представлял себе маленький дэв. Ко второму часу непрерывного наблюдения он практически лёг на перила, мрачно смотря вдаль и помахивая нетерпеливо крыльями. Ничего не происходило. Хоу выглядел удивительно спокойным и только раскуривал трубку, выдыхая колечки дыма в ожидании, когда его гость утомится и покинет пост.

Но Тао не собирался сдаваться. Ещё через полчаса он вдруг вскочил и дёрнул дозорного за рукав:

– Смотри! Смотри!

Зелёная долина, за которой они следили, на востоке упиралась в горную гряду и ущелье, из которого с радостным рёвом вырвалось несколько асур. Тао так и замер, вцепившись в Хоу, пытаясь найти среди них рыжего Цена или огромного Заана, но эти асуры точно были для него незнакомцами.

– Сделай что-нибудь!

– Я пошлю птицу в дозорную башню на севере. Всё, – мрачно заявил Хоу, следя за пришлецами. Асуры, смеясь, свернули в сторону от дозорной башни, оборачиваясь из получеловеческого облика во что-то дикое и совершенно Тао противное. Удлинялись когти, а лица превращались в морды с острыми клыками и бешеными глазами. Тень ломала их, высекая костяные хребты на загривках, вытягивая лапы и проращивая лишние ряды белых зубов на морде. Воздух разрезал самодовольный вой, сообщая всему Цияну, что охота прошла успешно.

– Что они там делали?

– Обедали, полагаю. Наша задача – наблю… Куда ты?!

Тао поймал ветер, усиливая его взмахом руки, и рванул с дозорной башни, ускоряясь и летя в сторону ущелья. Стая асур, приметив его, замерла на секунду, а затем двинулась дальше от дозорной башни, с подозрительностью перелаявшись. Хоу ничего не оставалось, как с руганью отправить птицу и соскользнуть вниз по лестнице – летать он не умел. Махнув рукой только подоспевшему на смену второму дозорному, Хоу ударил ботинком о землю, которая тут же откликнулась и приподнялась под ним. Каменный пласт заскользил в сторону ущелья, набирая скорость так, что и лошади не было нужно. Завязывая на ходу волосы в хвост и заставляя землю расступаться под своей каменной доской, Хоу обречённо думал о том, что Юнсан его убьёт, если с этим мальчишкой что-то случится.

А у него была такая спокойная смена…

* * *

Стоило Тао влететь в ущелье, как свет померк. Приземлившись на влажную землю, он огляделся, пытаясь выискать следы нашествия асур. Царила мёртвая тишина. Шелестел ручей, убегая обратно в солнечную долину, деревья закрывали небо, и Тао потребовалось несколько минут, чтобы найти следы и пойти по ним дальше, углубляясь в полумрак. Чем дальше он шёл, тем больше накатывало на него чувство тоски. Что-то тяжёлое, едкое осело в тенях и цеплялось за мысли. Почему-то вспомнился отец, но не таким, как он знал его. Светлый и сильный образ дэва, который всегда был готов защитить, искажался в памяти оскалами мелких ошибок.

Вот Тао отчитали ни за что. Вот к нему были слишком, на его взгляд, строги. Вот его отправили стоять во дворе в качестве наказания, хотя он был ни при чём. Мгновение – и он задыхается от возмущения, но молчит. Молчит и мать. Или ещё хуже – соглашается и поддерживает отца.

Они уехали. Он остался один. Они умерли. Он остался один. Они виноваты в том, что у него больше нет дома.

Или он виноват? Может, дело не в них, а в нём? Может, это он был плохим сыном? Может, он расстроил их перед тем боем? Ведь расстроил же? Лежал и ныл в своей комнате без каких-то крыльев, как девочка. Не разговаривал, не отвечал, почти не ел.

Точно. Они умерли из-за него. И зачем тогда такой сын? Зачем лун-вану такой дэв? Он и Юнсана хочет подставить? Сделать слабым? В этом Тао видит смысл своей жизни? А если не в этом, то в чём? Он ни на что не годен. Просто проблема для всех. И он знает выход – тени знают – простой и красивый…

Тао замотал головой, дёрнул крылом и ускорил шаг. Бред. Надо найти, что же такого здесь делали асуры, остальное потом. Он должен понять. Тогда и полезным станет – когда узнает врага.

И только когда за спиной угрожающе зарокотала магия Хоу, Тао услышал всхлипы. Снова сорвавшись с места, он упорхнул от дозорного, оставляя того хватать рукой воздух и ругаться.

– Да погоди ты!

Тао было всё равно. В мгновение ока он подлетел к дереву, в кроне которого, точно маленькая птица, сидела девочка лет семи. Она захлёбывалась слезами, зажав себе ладошками рот и глядя в пустоту. Косички растрёпаны, простенькое крестьянское платье разодрано в нескольких местах; но она была цела. Заметив Тао, девочка чуть не упала от испуга и перебралась с одной ветки на другую…

Тао знал этот взгляд. Это чувство.

– Эй! Эй, послушай, я – не они. Всё хорошо. Давай я тебя спущу отсюда?

В ответ от него ускользнули ещё на одну ветку выше. Тао заморгал.

– Я… Ну… Я Тао. Давай поговорим. Что здесь произошло?

– Сумасшедшая мелочь! – Хоу стоял внизу, скрестив руки на груди, а вокруг него, набирая скорость, кружили в воздухе комья отменной речной глины. Секунда – и один, состоявший по большей части из грязи и воды, метко прилетел прямо в лоб Тао. – А ну спускайся! – Ещё один комок, на этот раз в плечо. – Я тебя в глиняное пугало превращу, если ты не вернёшься! Считаю до трёх. Раз!

– Тут человек!

– Два!

– Отстань!

– Тр…

Договорить Хоу не успел. Холодный ветер, что секунду назад свободно гулял по ущелью, вдруг ожил, собравшись в единый поток, и резким ударом отбросил Хоу от дерева, а разозлившийся Тао сделал глубокий вдох, снова поворачиваясь к девочке. Та перестала всхлипывать, но смотрела на него теперь с ещё большим ужасом. Хоу же кувырком отлетел по земле, но почему-то не поднялся. Он смотрел на другие деревья и не мог поверить своим глазам. Тихий стон загулял между ветвей – это воздух выходил из открывшихся ртов.

– Бездна меня побери…

На деревьях, раскачиваясь от резкого ветра, висели люди. Десятки людей в стоптанной обуви и пыльной одежде. Похоже, это был торговый караван, но что он делал здесь? Рядом не было ни повозок, ни лошадей. Стервятники ещё не успели найти висельников, запах смерти не разлетелся по ущелью. Платья у людей были сдёрнуты по пояс, и на трупной коже каждого виднелись иероглифы.

Тао замер от ужаса.

– Они… они сами… – вдруг подала голос девочка, замотав головой. – Сами царапали…

Кровь засохла на окоченевших пальцах, кусочки кожи и мяса можно было рассмотреть под ногтями.

– Сами… сами… Другие смотрели. Сами пришли, – как заговорённая, повторяла девочка.

– Откуда? – Тао оглянулся и чуть не забыл, как махать крыльями, когда принялся рассматривать всё это.

– Сами. Сами. Сами, – заладила девочка, обнимая дерево и, наконец, разрыдавшись.

– «Еда…» – Хоу переводил взгляд с одного иероглифа на другой, – «Должна»… «Знать»… «Место»… «Скольких»… «Смогли»… «Спасти»… «Пташки»?

Дальше по кругу.

– Да как это…

– Таково лицо асур… Сними девочку. – Хоу взял себя в руки и стал отряхиваться с видом, будто он каждый день встречал висельников.

– Пташки, – зацепилась за слова девочка. – Пташки не спасут. Глупые пташки. Верить в них глупо. Верить вообще глупо. Глупо жить. Умно закончить. Вот так…

Тонкие пальцы потянулись к поясу, но Тао схватил девочку и, стянув с ветки, опустил её на землю.

– Голову потеряла!

– Верно заметил.

Хоу подхватил девочку на руки. Малышка сначала вскрикнула, забрыкавшись, но стоило Хоу положить ей руку на лоб и зашептать что-то, как она обмякла, а затем и вовсе перестала плакать. Правда, Тао всё равно видел это отчаянное безумие во взгляде.

– Тихо-тихо. Они сошли с ума, Тао. Сами забрались, нацарапали послание, и… ты видишь.

– Это выродки Бездны?

– Да. Асуры питаются, когда разрушают человеческие души. Называют это «изменениями». Вот они их и… преобразили. Кто-то кусает по чуть-чуть, а кому-то довести человека до самоубийства мало – тут уж на что выдумка сработает. Надо возвращаться, здесь живых больше нет. Я сообщу об этом лун-вану, их поймают.

Тао смотрел на трупы. Смотрел внимательно, стиснув зубы, а затем рыкнул и вскочил. Та тоска, что вцепилась в него, стоило ему оказаться в ущелье, вспыхнула и сгорела, порождая тяжёлый и опасный гнев. И хотя в его мыслях бился отчаянный вопрос, как могли эти псины так поступать с людьми, Тао врал себе. Он говорил про себя много красивых слов, длинных, благородных и абсолютно пустых: о долге, о подлости, о том, что надо всё исправить. Так бы сказал его отец. Но люди были ему безразличны так же, как и тогда, на берегу моря. Наглость и безнаказанность – вот что задело его, вспороло зажившие шрамы на спине. Тао видел не трупы, а себя в лапах рыжего чудовища Цена.

Тени ущелья молчали, наблюдая, как сменяется его боль на гнев, как толкает вперёд. И как холодный ветер, бросивший Хоу до этого на землю, взвыл, обрушиваясь на ущелье с новой силой и подхватывая Тао. Дозорному с девочкой на руках оставалось только застонать, потому что через мгновение Тао и след простыл. С каких пор этот маленький дэв стал таким быстрым?!