Текст книги "Зачистка"

Глава 16. Пережить ночь

Включив телик, ребята разочарованно прогундосили:

– Ну-у-ууу!

На экране летали мошки белого шума. Тихое шипение сменялось гудением, а потом опять начинало шипеть.

– А давайте какой-нибудь фильм посмотрим? – предложил Ануфрин Мишка.

DVD-проигрыватель прятался в тумбочке под телевизором, и там же лежали диски с фильмами: про них-то и вспомнил подросток.

– Давайте. – ответили все в один голос: кто-то безразлично, а кто-то и с огромным энтузиазмом.

После этого сразу же начались споры на тему: «Что будем смотреть?».

Лагерь распался на две части. Девчонки хотели посмотреть что-нибудь романтическое про дружбу или про любовь, а все ребята твердили в один голос, что нужно смотреть ужастик. Их гомон внезапно был прерван шумом каких-то непонятных выстрелов. Стреляли снаружи. Сперва выстрелы звучали в далеке как-то глухо, а через минут пять приблизились ближе к школе и стали более отчётливыми, а затем стихли и стали куда-то отдаляться. Ребята сразу же притихли и стали вслушиваться в ночные шумы, тихо переговариваясь.

Мухин Алексей дежурил вместе с Константином Ивановичем. Их пост обороны находился в первом корпусе здания возле лестницы, напротив стояла раздевалка, примыкавшая к окнам. За их спинами был лестничный пролёт и пожарный выход, который ещё вечером завалили старой мебелью. Лёха хоть и не опасался за тыл, но изредка поглядывал на забаррикадированную дверь, ведущую на улицу. Главными объектами, за которыми следовало наблюдать, были окна и главный вход, расположенный справа от раздевалки. Гайкин решил «собачью вахту» взять на себя, поэтому, дав пару наставлений Алексею, как надо вести себя на посту, сразу лёг спать. Он и так вымотался за весь день, к тому же его сильно тревожила и очень выматывала мысль о семье, которую он хотел забрать в школу немедленно, но обстоятельства складывались таким образом, что вся ответственность лежала только на нём, и это дело ему пришлось оставить на завтра. Лёха, скрытый за жестяными шкафчиками, поглядывал в сторону окон и иногда прислушивался к выстрелам, доносившимся с улицы. Эта ночь вся была насыщена стрельбой, поэтому у всех складывалось такое ощущение, словно, в городе началась какая-то страшная война. Мухин настолько внимательно прислушивался ко всему, что даже умудрялся различать выстрелы разных видов оружия: глухие и резкие были пистолетные, громкие и раскатистые – от охотничьих ружей, а трещотки принадлежали разным видам автоматов. К двум часам ночи стрельба стихла совсем, и Лёха начал слегка подрёмывать. Как он ни старался бороться с сонливостью, всё равно на его подростковый организм сказались дневные потрясения и прошлые недосыпы.

Внезапно звякнуло стекло. Лёха встрепенулся и посмотрел на окна, но там ничего не было, и он опять стал клевать носом. Через несколько секунд всё повторилось: снова что-то звякнуло. На этот раз уже громче, но Лёха уже не отреагировал на возникшую опасность, он уже плавно скользил по краю сновидения, а, между тем, за стеклом появился какой-то силуэт. Во сне Алексей увидел двух инопланетян, вылезших из окон обычного троллейбуса. Они, перебрасываясь не значительными фразами, направились к беззащитному Алексею. От жуткого страха Лёха задёргался, чтобы убежать, но его словно пригвоздили к асфальту, и ему ничего не оставалось делать, как только ждать развязки. Внезапно, в дистрофических руках обезображенных пришельцев появилось странное оружие, которое было направлено на Алексея. Мухинский инстинкт сохранения сначала вызвал беспокойство, а потом стал так «вопить» об опасности, что Алексей, дёрнувшись сильней, вынырнул из страшного сна в реальность. Но инстинкт самосохранения продолжал «вопить», перестраиваясь вместе с хозяином из сна в явь:

– Не стой! Беги! Вставай! Не спи!

Очнулся Алексей как раз, как нельзя, вовремя, в раздевалке кто-то уже был. Мухин, повнимательнее приглядевшись, увидел двоих. Они о чём-то шептались. Лёха, было, подумал, что это может быть кто-то из охранников школы, но какая-то внутренняя тревога и «вопившая» интуиция заставили его приглядеться более внимательно. И уже вторая попытка дала результат. Открытое окно позади двух подозрительных типов насторожило Алексея, и все его чувства сразу же обострились: зрачки расширились, и ему наконец-то удалось разглядеть силуэты, стоявшие в полумраке. Это не были охранники школы. Это, вообще, были люди, которых он даже не знал, да и форм правоохранительных органов на них не было, и тут Алексей сразу, очень быстро догадался, что, скорее всего, это были грабители или мародёры. Окончательно осознав, что стоявшие в раздевалке – нарушители их территории, которую он сейчас охранял, Алексей начал припоминать наставления Гайкина, но они, как на зло, от неожиданности вылетели из головы. Тогда, не придумав ничего лучшего для своего объяснения, Мухин торопливо и грубо проговорил, повысив голос:

– Стой! Кто идёт?

Из полумрака через короткую паузу раздалось:

– Свои. – спокойно ответил самый высокий из силуэтов, и не видя никакой реакции, поспешил добавить: – Парень, я тут раньше работал охранником.

Вслушавшись в голос, Лёха понял, что этого человека он точно не знает и никогда раньше не видел. А память подсказала, что трое охранников из шести, сейчас тут, а остальные отсутствовали. К тому же, состав давно не менялся, а проживали они все в разных городах Московской области.

– Это явно чужие и, похоже, они хотят заморочить мне голову. – подумал Алексей.

И пробудившаяся вновь память тут же подсказала ему главное наставление Гайкина:

– Стреляй, если тебя нарушители начинают забалтывать, заставляют задумываться, то есть, оказывают психологическое воздействие.

Константин Иванович уже не спал. Он ожидал развязки, мысленно просчитывая ситуацию и повторяя, словно он этого заранее хотел, чтобы Мухин его услышал:

– Стреляй! Только по уму! Ну, же, стреляй!

Мухин себя уже не терзал никакими сомнениями, понимая, что сейчас должен убить этих людей, и он для себя уже решил, что это не просто незнакомые люди, потому что только нелюди могут грабить детей в их собственном жилище. И переведя автомат на стрельбу очередью, он нажал на курок со спокойной уже совестью, ведя его слева направо. Очередь перечеркнула поодаль находившиеся перед ним фигуры, которые мгновенно рухнули на пол. Гайкин, от радости, мысленно даже зааплодировал за такой решительный и жизненноважный поступок со стороны мальчишки, а сам резко поднялся и кинулся к Алексею на помощь. Стрельбу Лёха открыл грамотно, но только не ушёл с места, откуда стрелял, и Гайкин, опасаясь за парня, просто свалил его с ног, убирая его тело с траектории возможного обстрела. Такая перестраховка его оказалась совсем не лишней: со стороны открытого окна внезапно раздался двойной выстрел двустволки. Картечь провизжала в том месте, где две секунды назад стоял Мухин. Константин Иванович сказал шёпотом Лёхе:

– Уйди влево, и когда скомандую «прикрой», дай очередь в сторону окна!

И резко рванул вправо, ближе к шкафам, где школьники обычно хранили свою обувь.

– Иваныч, что там у вас? – раздался вопрос одного из охранников, находившегося на посту с правой стороны.

Он ничего не слышал, потому что довольно-таки крепко уснул, и разбудили его только начавшиеся выстрелы. Второй же охранник спал таким «мёртвым» сном, что даже не проснулся на шум перестрелки.

– Да! Не вылазь! – оборвал Гайкин вопрошающего, продолжая осматриваться по сторонам.

Затем сам резко поднялся и скомандовал:

– Прикрывай! – и сиганул, как профессиональный спецназовец, через шкафчики к окну.

Лёха сделал пару коротких выстрелов в открытое окно и спрятался за угол, а Гайкин за этот промежуток времени подскочил к подоконникам и там присел. Боец за окном, перезарядив двустволку, дал ещё один дуплет в сторону Мухина и начал перезарядку. Гайкин ждать больше не стал, он, оценив уже всю обстановку с другого окна, прекрасно понял, что стрелок один, и рванул к открытому окну, сделав очень метко всего один выстрел, который, наконец-то, свалил неудачного охотника.

– Вот и всё, – облегчённо вздохнул бывший подполковник, глядя на убитых.

Жалости в этот момент он совсем не испытывал, а следующей мыслью сразу стала:

– Надо пойти и остальные посты проверить…

Подумав об этом, Гайкин, вдруг, услышал выстрелы со стороны столовой, где размещался третий пост.

– Вот и накаркал, старый дурак! – обругал мысленно сам себя Гайкин, прислушиваясь к перестрелке.

– Тра-та-та-та-бах-пах-бабах! – разносилось по всему зданию.

Длинная очередь АКСУ-74 была явно длинной. Это говорило о двух ситуациях: или стрелок испугался, или там серьёзная сила. Гайкин, ни секунды задерживаясь больше на месте, приказал Лёхе:

– Бди, боец!

И побежал на звуки боя. Мухин, сперва, напряжённо прислушивался к тому, что творилось почти у него за спиной, но потом как-то успокоился, когда, спустя где-то минут пять после ухода Константина Ивановича, грохот всех выстрелов, наконец, прекратился. Всё бы ничего, и можно было хоть как-то уже восторжествовать, но неожиданно в его груди почему-то сдавило и заныло сердце…

Глава 17. Первые потери

В школьную столовую попытались ворваться четверо неизвестных. Были ли они из одной банды, частично которую уничтожили Гайкин с Мухиным, или это была отдельная шайка, для обороняющихся оставалось неизвестностью. На третьем посту дежурили двое: Игорёк, который в этот час нёс вахту, и дядя Коля, который дремал. Внезапно паренёк заметил группу людей, пытающихся тихо открыть фомкой окно, и, не растерявшись от происходящего и вспомнив все ценные наставления бывшего учителя ОБЖ, зная точно, что по сгрудившимся целям надо бить очередью, выдал эту самую очередь по кучке подозрительных людей, стоявших по ту сторону окна, даже не задумываясь о последствиях. Двоих Игорёк срезал сразу, а двое спрятались за стенку и стали отстреливаться. Дядя Коля, разбуженный выстрелами, вспомнив свою былую молодость, сиганул в коридор, чтобы достать бандюг с правой стороны, но не успел, только, к большому его сожалению, сильно ударился ногой об стол. Игорёк, перезарядившись, притих, выжидая нападавших, но те напали так внезапно, как и появились. Когда один из бандитов резко влетел в разбитое окно, Игорёк от такого неожиданного манёвра и своей неопытности, очень растерялся и в какие-то доли секунды замешкался, тут-то его и настигла эта не случайная, а целенаправленная пуля. Дядя Коля, практически, находясь под прицелом атакующего, успел выстрелить, но волей судьбы умудрился промазать. Быть бы и дяде Коле в самый опасный и ответственный момент убитым, но ему несказанно повезло. Гайкин к этому моменту появился на пороге в столовую и одним выстрелом успокоил чересчур ретивого убийцу. Оставшийся бандит, понимая, что всё намеченное дело с целью наживы накрылось, попытался бежать, но Гайкин, выглянув в окно, успел остановить и его одним выстрелом. Потом начал осматриваться и, не заметив больше никого, обратился к дяде Коле:

– Коляныч, ты ранен?

– Нет. С дуру ногой ударился, вот и все ранения, а вот парнишку, по ходу, убили. – с глубокой скорбью в голосе проговорил дядя Коля, кивнув в сторону лежавшего без дыхания Игорька.

Гайкин сразу же подошел к Игорьку и, уже зная заранее, что парнишка мёртв, всё равно попытался нащупать его пульс. Пульс у него, как и следовало ожидать, к огромному сожалению, уже не прослушивался. Игорёк лежал с открытыми глазами и смотрел на потолок спокойно, словно для него это был выход из всей сложившейся ситуации. Гайкин закрыл его глаза и судорожно выдохнул. Он знал Игорька, этого заядлого курильщика, но парень, несмотря на свои вредные привычки, был по-человечески добродушным, весёлым, общительным, очень хорошим, в прямом смысле этого слова.

– Словно сына потерял. – подумал подполковник, а вслух произнёс, обращаясь к Николаю, – Коль, я к тебе сейчас ещё парнишку из резерва пришлю, поэтому перетащи пока трупы бандитов подальше от школы, а потом поменяй диспозицию, а то с разбитым окном здесь вы долго не высидите.

Дядя Коля в ответ кивнул, соглашаясь с ним, а затем потёр от удара болезненно ощутимое место на ноге и пошёл выполнять указание.

Гайкин аккуратно поднял тело Игорька и перенёс его к разбитому окну, чтобы избежать трупного разложения. Дядя Коля в это самое время занимался перетаскиванием трупов бандитов, складывая их за забором. Вернувшись с улицы, он, подхватив автомат, перебрался к двери столовой и начал там организовывать резервный третий пост. Гайкин недолго постоял рядом с бывшим учеником и, попросив у него за всё прощения, молча вышел. Серёжка, дежуривший в это время на четвёртом посту, слышал всю перестрелку, и не дожидаясь промедлений, по обговорённой инструкции разбудил своего напарника, попросив его, как можно скорее занять пост, а сам стал прокрадываться к месту боя. Стрельба, как ему показалось, закончилась довольно-таки быстро, и он, раздосадованный от всего произошедшего, решил хотя бы узнать, что там произошло на самом деле. В столовую он, конечно, не попал, так как у входа в неё его встретил дядя Коля, который ему сразу и рассказал, что случилось у них. Узнав о гибели Игорька, Синицын очень расстроился, но в панику не стал впадать, только сильно опечаленный вернулся на пост. Ему было настолько жалко этого парня, хотя он с ним только общался и особо не дружил, но его смерть внесла в разум Серёжки понимание того, что всё вокруг происходящее реально, и самое страшное, что теперь их всех могут по-настоящему убить. В это самое мгновение на его мальчишеские плечи обрушилось всё: и смерть Насти, и гибель его товарищей, и разорванная связь с миром, и весь этот безумный развал, произошедший прямо на его глазах. Ему захотелось так завыть во всё горло от невыносимой и раздирающей боли где-то глубоко внутри и в самом центре его ясного сознания, но он сдержался и, вернувшись на место, только крепче стиснул автомат в своих руках. Сейчас Сергей был готов без жалости и раздумывания убивать, чтобы загасить эту немыслимую боль внутри себя.

За окном неторопливо падал снег. Ночь, на удивление всех, выдалась тихой и морозной. Снежинки хаотично кружили в воздухе, с лёгкостью опускаясь на поверхность земли и складываясь по всем правилам, словно пазлы, заканчивая своё непродолжительное в воздухе кружение. Некоторые из них залетали через окно и падали на Игорька, но удивительным способом почему-то не таяли, а оставались на нём, словно хотели спрятать тело мальчика от этого перевернувшегося с ног на голову жестокого и безумного мира.

Глава 18. Дальнейшие планы

Алексей стоял на посту, когда мимо него прошёл задумчивый и очень грустный Константин Иванович и, не говоря ни слова, поднялся на второй этаж. Минут через десять Гайкин спустился вместе с парнем из десятого класса, и они вдвоём ушли в сторону столовой. Вернулся подполковник один и, оставаясь ещё некоторое время в таком же подавленном состоянии, проговорил скорбящим голосом:

– Игоря Турбина убили.

Алексей от услышанного сразу понял, почему у него так ныло сердце. Он стиснул зубы и сжал ещё крепче автомат. Убитых им недавно нелюдей ему жалко не было, но вот смерть Игорька породила в нём это чувство. Слёзы сами собой подкатились к глазам, а в горле застрял ком. Мухин чуть не заплакал, но и в этот раз сдержался, часто глотая слюну, чтобы не податься до конца плаксивому состоянию, принялся сам себя успокаивать:

– Не плачь, Лёха… Сейчас не подходящее время… Надо быть сильней… А мёртвых будем потом оплакивать…

Фразы, которые он говорил самому себе, вскоре его успокоили, и он продолжил наблюдать за окнами. Через час Гайкин сменил Алексея, и он лёг спать. Мухин лежал, закрыв глаза, пытаясь как-то уснуть, но на душе было поганно, да ещё откуда-то со стороны заваленной двери дуло прямо в бок. Пытаясь отвлечься от всех душераздирающих мыслей, он прислушался к ночи. За стенами школы, где-то в дали, шла нешуточная стрельба. Как бы это кому-то и показалось ни странно, но звуки перестрелки его, сейчас же, отвлекли, и он заснул.

К семи часам утра стрельба стихла, а на улице возникла необычайная тишина. Гайкин, пока стоял на посту, размышлял, как бы получше устроить оборону в школе. Само здание было хорошим местом для укрытия и обороны, хотя большие окна не служили маскировкой и защитой, но, при всём при этом, в школе был отличный подвал, который мог послужить хорошим убежищем для людей. А чтобы убежище нормально функционировало, необходимо было оружие для защиты, еда, одежда, медикаменты и разные бытовые премудрости. План, как всё обустроить и где, что достать, в своей голове он накидал быстро, после чего опять вспомнил о своей семье. Для него было мучительно думать, что с ними и где они.

– А как же близкие тех, кто сейчас находится в школе? – спрашивал самого себя Гайкин, пытаясь отвлечься от своих переживаний за родных.

– Надо их перевозить сюда. Вместе будет легче обороняться и прокормиться, да и постоянно будут в поле зрения у меня, как-никак рядом… Только вот, как и когда это лучше успеть всё осуществить? – подумал он, после минутного размышления.

Мысль была хорошая и для него актуальная, поэтому её оставалось, желательно, быстрее реализовать. Подполковник оглядел окна и, не обнаружив за ними ничего подозрительного, продолжил решать поставленную задачу.

– Если БТР не свиснули, то возьму его в качестве транспорта и начну перевозить в нём людей. – подумал Гайкин, приняв окончательное решение, начал будить Алексея.

Все, кто был в школе, к этому времени уже проснулись, и школьные стены снова загудели от голосов ребят. Гайкин, оставив на посту Мухина, ушёл в столовую, и там они, вместе с дядей Колей, вытащили тело Игорька на улицу, чтобы не пугать и не смущать бывших учеников и поварих, спешивших, как обычно, по привычке в столовую. Могилу копать для Турбина не стали, а положили возле забора и присыпали снегом.

– Не хорошо как-то… – проговорил дядя Коля, глядя на снежный холмик. Он имел в виду, что как-то не по правилам и не по-человечески похоронили парня, прекрасно осознавая, что всё это противоречило православному обряду погребения, но многое сейчас зависело не от их знаний и выбора, а от сложных и невразумительных обстоятельств самой реальности.

– Коля… Коля, у нас просто нет времени на почести. – ответил Гайкин, понимая, что, безусловно, не правильно так хоронить, но на его плечах сейчас висели две сотни жизней, поэтому терзаться из-за одной он не имел на это никакого права.

Гайкин, окончательно оклемавшись от вчерашнего удара, заделал фанерой разбитое окно, и в столовой от этого стало заметно теплее. Пришедшие на завтрак школяры помогли ему собрать стёкла. Перед началом трапезы Гайкин рассказал всем про убитого Игоря Турбина. От этой новости все дети и подростки, как ему показалось, мгновенно как-то повзрослели. Шум и гам, обитающий в помещении, сразу затих, сменившись пониманием возникшей ситуации. Ели все также молча, не нарушая тишины в память защищавшего их одноклассника. После трапезы Гайкин попросил всех не расходиться и быстро провёл собрание среди собравшихся школы, на котором и предложил очень дисциплинированно и максимально организованно постараться привезти в школу всех их родных и близких. Его предложение поддержали все, у кого были семьи. Двое охранников только досадливо покряхтели, потому что они понимали, что им сейчас никак не добраться до своих, но Гайкин пообещал им, что и их семьи со временем будут неприменно доставлены сюда…

– Если они будут в порядке и живы на тот момент, – с грустью подумал он про себя и, естественным образом, не произнёс эти неприятные слова перед всеми вслух.

За окнами уже слегка начинало светать, поэтому Гайкин поспешил завершить собрание и решительно начал действовать. Он собрал небольшую команду для вылазки к бронетранспортёру. Охранников он оставил на постах, на всякий случай, усилив их ребятами из старшеклассников, а сам вместе с Петровичем, Алексеем и Серёгой вышел в рассеивающийся мрак только что просыпающегося дня.

Глава 19. Неожиданное подкрепление

До оставленных полицейскими машин добрались без происшествий. Ночью снега навалило столько, что он «похоронил» под собой все трупы, скрыв следы вчерашнего побоища. БТР и две полицейские легковушки оставались на месте. Эти машины немного замело, но для БТРа это не должно было быть препятствием для передвижения.

– Странно, сегодня ночью столько стрельбы было, а машины даже и не тронули. – подумал Гайкин, глядя на легковые машины и оглядывая БТР со стороны.

За легковушки он переживал не так сильно, больше всего он опасался, что угонят БТР, но он даже не обнаружил ни одного следа, который бы вёл к машинам. Долго стоять они не стали. Гайкин проверил бак бронетранспортёра, который оказался почти полным, а потом вместе с Петровичем завели восьмиколёсный броневик. Лёха и Серёжка с автоматами на перевес стояли на страже. После того, как БТР завёлся и заурчал на всю улицу, они насторожились и более пристальней стали посматривать по сторонам. Вскоре на звук рабочей машины из парка вышли трое. Один, видать, был ранен, потому что он висел на руках у своих товарищей. Лёха, заметив странную троицу, сразу же передёрнул автомат и направил его в сторону идущих.

– Не стреляйте, мы из полиции. – закричал один из подходивших.

– Стойте на месте! – прокричал им в ответ Лёха и, дождавшись пока троица остановится, полез наверх БТРа, чтобы позвать Гайкина.

Гайкин после сообщения Мухина вылетел из бронетранспортёра, как пружина. Очутившись наверху, он сразу же присмотрелся к троице и с удивлением узнал вчерашних бойцов, устроивших взбучку троллейбусу.

– Идите сюда! – крикнул он и махнул рукой, подзывая.

Троица подковыляла к БТРу, и один из них представился.

– Лейтенант ОМОНа – Владимир Левакин.

– Подполковник ГРУ – Константин Иванович Гайкин. – представился, в свою очередь, Гайкин.

Лейтенант присвистнул и даже выпрямился по стройке смирно, а потом проговорил.

– Мы вчера здесь отбивали атаку троллейбуса, но пришлось отступать. Ночь пересидели в парке, благо, машина нас в канаве не заметила. Среди нас есть раненый, мы хотим его в госпиталь отвезти. Поможете нам?

В планы Гайкина поездка в госпиталь не была запланирована, но БТР был этих омоновцев, поэтому он предложил сперва, пояснив:

– Ребят, я вчерашний день и полночи на связи был, но все молчат, поэтому не думаю, что работают госпитали, но у меня есть один на этот счёт план. Я хочу отвезти всех родных и близких в школу и устроить в ней оборону. Вы, наверное, слышали, что творилось ночью? Поэтому у меня к вам предложение. Давайте вашего товарища вы отведёте к нам в школу, а один из вас поедет с нами за врачами и медикаментами, а там по дороге мы заберём своих, кто остался в живых.

Лейтенант, выслушав длинную речь подполковника, задумался. Он понимал одно, что в чём-то подполковник прав. Они ночью тоже пытались вызвать кого-нибудь из своих, в смысле бойцов, но никто не отвечал. Наполненная людьми Москва, словно, за день вымерла. Но о своих близких он и его напарники, Родя и раненый Паша, тоже думали и не во вторую очередь. Прикинув, что ранение Пашки Рябцева не из тяжёлых, а о близких ничего не известно, то можно принять его план и пойти за подполковником. Левакин понял, что у Гайкина есть план по эвакуации родных и дальнейших действий, поэтому он решился и ответил:

– Согласен! Вы только подождите тогда, сейчас Рябцева отведём в школу, и я вернусь к вам.

– Погоди, лейтенант. – остановил Гайкин собравшегося идти Левакина со своими бойцами.

Гайкин решил не терять времени даром и подкорректировал немного действия.

– Лейтенант, я вот что подумал, – и задал насущный вопрос, – сержант сможет возглавить оборону школы, пока нас нет?

Левакин коротко бросил:

– Да.

– Тогда сейчас поедем. – загадочно проговорил Гайкин и затем наклонился в открытый люк, и до лейтенанта глухо донеслось:

– Петрович, ты в школу возвращаешься, помоги нашим раненого бойца дотащить, а в школе укрепляй решётки на окнах и сами окна, как договаривались ранее. И скажи всем, чтобы слушались сержанта.

– Какого ещё сержанта? – еле слышно раздалось из машины.

– Самого настоящего, ОМОНовского сержанта. – пояснил Гайкин.

Константин Иванович рассудил, что Петрович не боец, поэтому можно отправить его вместе с Радимом, а лейтенанта сразу взять с собой.

Из машины вылез недовольный Петрович, но командира не ослушался и, спрыгнув вниз, подхватил, вместо лейтенанта, раненого бойца, а затем они пошагали к школе. Лейтенант, проводив взглядом уходящих, повернулся и, не дожидаясь приказа, полез на броню.

– Лёха, Серёга, в машину. – приказал Гайкин и нырнул вниз на водительское сиденье, теперь можно было ехать, хотя изначально они собирались подогнать БТР к школе, чтобы основательно подготовиться, а теперь с ними был опытный боец, и Гайкин не стал тянуть с поездкой.