Текст книги "«Несвядомая» история Белой Руси"

Образование полоцкой ветви династии Рюриковичей

Белорусские историки националистического направления традиционно считают Полоцкое княжество суверенным государством и указывают в качестве одного из главных признаков полоцкой «незалежнасці» наличие у полочан «собственной княжеской династии», берущей начало от князя Изяслава Владимировича. Изяславичи якобы были обособлены от остальных князей Древней Руси и вели самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику. Рассмотрим, насколько данная концепция соответствует историческим фактам.

Повесть временных лет рассказывает, что в 980 году произошёл конфликт между новгородским князем Владимиром и полоцким князем Рогволодом. Причиной конфликта стало то, что дочь Рогволода, Рогнеда, отказала посватавшемуся к ней Владимиру, поскольку желала выйти замуж за его брата – киевского князя Ярополка. Вот как сию «мыльную оперу» описал древнерусский летописец: «И послал [Владимир] к Рогволоду в Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять в жёны». Тот же спросил у дочери своей: «Хочешь ли за Владимира?» Она ответила: «Не хочу разуть Владимира[20]20
  Разувание мужа – часть древнерусского свадебного обряда.


[Закрыть], но хочу за Ярополка». Этот Рогволод пришёл из-за моря и держал власть свою в Полоцке, а Тур держал власть в Турове, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и поведали ему всю речь Рогнеды – дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов – варягов, славян, чуди и кривичей – и пошёл на Рогволода. А в это время собирались уже вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его Рогнеду взял в жёны».

Если не считать легендарного Радима, то Рогволод, Тур и Рогнеда – первые названные летописью исторические персонажи в западных землях Руси. Вероятно, сопоставлением Рогволода и Тура автор хотел подчеркнуть их одинаковый статус – оба были правителями крупных земель Древней Руси. Оба, согласно летописи, «пришли из-за моря» и, соответственно, были варяжского происхождения. По мнению белорусского историка Эдуарда Загорульского, Рогволод и Тур правили в Полоцке и Турове как назначенные туда киевским князем наместники. «Такое назначение, скорей всего, было сделано Святославом, о чём, впрочем, прямо говорится в Московском летописном своде конца XV века. По свидетельству этой летописи, Рогволод оказался в Полоцке «во дни Святослава Игоревича». Заметим, что Святослав княжил перед этим почти 30 лет. У него было только три сына, и потому во многие земли обширного государства были направлены наместниками верные ему люди. Такими, вероятно, являлись Рогволод и Тур»[21]21
  Загорульский Э.М. Белая Русь с середины I тысячелетия до XIII века. Минск, 2014. С. 91.


[Закрыть], – пишет Загорульский.

Несмотря на то, что Рогволод и Рогнеда были родом из тех варягов, которые пришли на восточнославянские земли вместе с Рюриком, самостийные историки считают их белорусами. Некоторые «свядомые» авторы доходят в своих рассуждениях о «белорусскости» полоцкого наместника и его дочери до полного абсурда. Белорусский историк Александр Гронский приводит весьма показательный фрагмент выездной лекции для молодёжи одного из «свядомых» специалистов по средневековой истории: «Исследователь утверждал, что все европейские средневековые монархи были белорусами. Логика объяснений была следующей. Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода, была белоруской. Все подозрения о том, что Рогволод был варягом, лектором просто отметались по принципу того, что это русификаторские выдумки тех, кто хочет лишить гордых белорусов их подлинной истории. Так вот, Рогнеду (под именем Гориславы) насильно взял в жёны князь Владимир, который позже стал великим князем киевским. Поскольку, как утверждал лектор, у древних белорусов родство велось по материнской линии, то дети Владимира и Рогнеды были белорусами. В том числе и Ярослав Мудрый. Итак, белорус Ярослав Мудрый стал великим князем киевским. Он выдал своих дочерей замуж за европейских монархов. Одну за венгерского короля, другую – за шведского, а третью – за французского. Таким образом, жёнами европейских королей стали белоруски, а их дети – будущие монархи – тоже являлись белорусами, т. к. они были рождены от белорусских матерей. Лектора даже не смутило то, что Ярослав Мудрый был «белорусом» по женской линии, но его жена была шведской принцессой. Следовательно, их дети, по логике белорусского учёного, должны были быть шведами. Но почему-то они стали белорусами»[22]22
  Гронский А.Д. Методы национализации белорусской истории // Русский Сборник: исследования по истории России. Ред. – сост. О.Р. Айрапетов, Мирослав Йованович, М.А. Колеров, Брюс Меннинг, Пол Чейсти. Том XII. Москва, 2012. С. 351.


[Закрыть].

Помимо «белоруса Ярослава Мудрого» Рогнеда родила Владимиру «белоруса Изяслава», которого местечковые националисты считают основоположником «полоцкой княжеской династии». Изяслав, действительно, княжил в Полоцке, однако туда его направил отец – Владимир Святославич, который сделал девятерых своих сыновей наместниками в разных землях Руси.

Изяслав вполне мог занять великокняжеский киевский престол после Владимира, если бы не умер в весьма раннем возрасте, ещё до кончины отца. Тот факт, что Изяславу не довелось стать великим князем, предопределил потерю его потомками юридического права на киевский престол. Дело в том, что при князе Владимире на Руси был установлен особый порядок наследования власти и распределения княжений, в соответствии с которым киевский престол после смерти великого князя переходил к его братьям в порядке старшинства, и только после того, как младший из братьев отправлялся в мир иной, трон занимал сын старшего брата. Сыновья Владимира в порядке старшинства занимали все княжения Древнерусского государства: вторым по важности (после киевского) было новгородское княжение, его занимал старший из братьев великого князя, младший брат княжил в наименее важном и значимом княжестве. Когда старший брат умирал, его место занимал следующий по старшинству князь, а все остальные переходили на освободившиеся более почётные княжения (они как бы поднимались на одну ступеньку по лестнице, а потому такая система распределения княжений получила название лествичной). Если один из братьев великого киевского князя умирал, так и не достигнув старшинства, его потомки навсегда лишались права княжить в стольном граде Киеве. Область, находившаяся под властью данного князя, выпадала из лествичной системы, и ему наследовали собственные дети и внуки. Первым из данной системы выпало Полоцкое княжество, позже то же самое произошло с рядом других древнерусских земель.

Таким образом, Изяслав Владимирович выступил основателем не новой династии (как утверждают «свядомые» историки), а лишь одной из региональных ветвей династии Рюриковичей.

Изяслав умер в 1001 году, прожив приблизительно 25 лет. Никоновская летопись даёт ему следующую характеристику: «Бысть жа сий князь тих и кроток, и смирен, и милостив, и любя зело и почитая священнический чин иноческий, и прилежаще прочитанию божественных писаний, и отвращаяся от суетных глумлений, и слезен, и умилен, и долготерпелив». Изяславу наследовал его старший сын Всеслав, однако он ушёл из жизни ещё в юношеском возрасте. Преемником Всеслава стал его младший брат Брячислав.

Печать Изяслава с родовым знаком – трезубцем с крестообразным средним зубцом.

Брячислав Изяславич

Брячислав получил известность в связи с его нападением на Новгород и последующей битвой с киевским князем Ярославом, приходившимся ему дядей.

В 1021 году полоцкий князь совершил удачный военный поход на Новгород, захватил имущество новгородцев и с пленными горожанами оправился назад с Полоцк. Однако на реке Судоме его поджидал с войском Ярослав, который, узнав о нападении на Новгород, тотчас отправился навстречу Изяславу. В битве на Судоме Брячислав потерпел поражение и бежал в Полоцк. Пленные новгородцы были освобождены и вернулись домой.

Разбив Брячислава, Ярослав не пошёл на Полоцк, а пригласил полоцкого князя к себе на переговоры, где предложил ему: «Буде же со мною за один». Брячислав согласился и получил за это два города – Витебск и Усвят. После этого, как отмечается в летописи, «воеваша Брячислав с великим Ярославом (т. е. в союзе с ним. – Прим. авт.) вся дни живота своего». Летописец не уточнил, какие именно совместные войны вели Ярослав и Брячислав. Эдуард Загорульский предполагает, что полоцкий князь принял участие в ряде походов Ярослава против литовцев в 1040 году. «Полоцкое княжество соседствовало с литовскими племенами, и есть основания предполагать, что это соседство не всегда было мирным, – пишет Загорульский. – Не случайно с именем Брячислава связывают основание крепости Браслав на западных границах княжества, получившей своё название по имени полоцкого князя»[23]23
  Загорульский Э.М. Белая Русь с середины I тысячелетия до XIII века. Минск, 2014. С. 95.


[Закрыть].

В истории с передачей Брячиславу двух городов представляет интерес то обстоятельство, что великий киевский князь выступил в роли верховного арбитра в споре Полоцка и Новгорода, которые являлись составными частями древнерусской державы и подчинялись ему. Этот факт свидетельствует о политическом единстве Руси в XI веке.

Всеслав Брячиславич

После смерти Брячислава на княжеский стол в Полоцке сел его сын Всеслав, одна из самых ярких фигур полоцкой истории. Древнерусские книжники никогда не были к нему равнодушны. Уже в первом сообщении о занятии им полоцкого престола автор Повести временных лет, нарушив стиль и манеру хронологического описания важнейших событий, счёл необходимым предварить рассказ о деятельности Всеслава в качестве князя некоторыми штрихами к его портрету. По словам летописца, Всеслава «мать родила с помощью волхвования. Когда мать родила его, у него на голове оказалось язвено, и сказали волхвы матери его: «Это язвено навяжи на него, пусть носит его до конца дней своих». И носил его на себе Всеслав до дня последнего своего, оттого и немилостив он был на кровопролитие». Сложно сказать, что за «язвено» имел в виду летописец. Возможно, речь шла о какой-то язве или большом родимом пятне.

В первые годы своего правления Всеслав был союзником сыновей киевского князя Ярослава (Изяслава, Святослава, Всеволода). Так, в 1060 году Ярославичи вместе с полоцким князем совершили удачный поход на торков – тюркоязычных кочевников, обитавших в причерноморских степях.

Однако в 1065 году Всеслав неожиданно напал на Псков, а в следующем году – на Новгород. Последний был взят и разграблен, Всеслав снял даже колокола с главной новгородской святыни – Софийского собора (возможно, они были нужны для только что построенного собора Святой Софии в Полоцке). Этими действиями Всеслав, по словам летописца, «начал междоусобную войну».

Зимой 1067 года великий киевский князь Изяслав и его братья, черниговский князь Святослав и переяславский князь Всеволод, двинулись на Полотчину. Первым полоцким городом, который оказался на их пути, был Минск. Жители Минска, очевидно ожидая скорого прихода Всеслава с войском, решили обороняться «затворишася вь градѣ». Однако минчане не смогли устоять против войск великого князя и его братьев.

Всеслав, узнав, что Минск находится в руках Ярославичей, поспешил на помощь. Битва произошла 3 марта 1067 года на Немиге – небольшой речке, истоки которой находились в районе современной Грушевки в Минске. «И была сеча жестокая, – записал летописец, – и многие пали в ней, и одолели Изяслав, Святослав и Всеволод, Всеслав же бежал».

Следует отметить, что лучшие люди Руси того времени относились к междоусобицам русских князей крайне отрицательно. В «Слове о полку Игореве», написанном неизвестным автором предположительно в конце XII века, подчёркивается братоубийственный характер битвы Ярославичей с Всеславом: «На Немиге снопы стелют головами, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. У Немиги кровавые берега не добром были посеяны – посеяны костьми русских сынов». Как видим, все павшие на поле брани воины – и полочане, и киевляне, и черниговцы, и переяславцы – были для автора «русскими сынами», представителями одного народа. Призывая южнорусских и западнорусских князей прекратить братоубийственную вражду, автор «Слова» восклицает: «Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Русьскую, на жизнь Всеславлю!» Под «жизнью Всеславлю» автор понимал владения полоцкого князя Всеслава, которые мыслились как часть «земли Русской».

Летопись не рассказывает, что было дальше, после взятия Минска и победы Ярославичей над Всеславом. Неизвестно, разъехались ли южнорусские князья по домам или остались на Полотчине. Что стало с Всеславом и Полоцком? Ничего об этом неизвестно. Известно лишь, что противостояние продолжилось летом.

Повесть временных лет сообщает, что в том же году южнорусские князья стояли лагерем под Оршей. Ярославичи не желали вступать в битву с полочанами, а потому попросили Всеслава, который стоял с войском на другом берегу Днепра, переплыть к ним в шатёр для переговоров, поклявшись путём крестоцелования, что ничего с ним не сделают. Всеслав, взяв с собой двух сыновей, исполнил просьбу своих двоюродных дядей, после чего был вероломно схвачен и увезён в Киев, где его вместе с сыновьями заточили в тюрьму.

На следующий год Ярославичи потерпели жестокое поражение от половцев на реке Альте. Когда весть об этом достигла Киева, киевляне потребовали от своего князя Изяслава выдать им оружие и коней для борьбы с половцами. Перепуганный князь колебался. Тогда низы двинулись к темнице, где томился Всеслав, взломали стены и освободили его. Узнав об этом, Изяслав бежал за помощью в Польшу к своему родственнику – королю Болеславу. 15 сентября 1068 года восставшие киевские низы, вопреки правилу престолонаследия, провозгласили великим князем Всеслава. Таким образом представитель полоцкой ветви Рюриковичей всё-таки занял великокняжеский престол, несмотря на то, что не имел на это законных оснований.

Всеслав княжил в Киеве семь с половиной месяцев. Об этом периоде его деятельности летописи хранят полное молчание. Можно предположить, что всё связанное с пребыванием Всеслава на великокняжеском престоле, было изъято при редактировании летописей по требованию последующих киевских князей.

По этой причине большой интерес представляют сведения о Всеславе, почерпнутые из «Слова о полку Игореве», хоть они и облечены в образную поэтическую форму: «Всеслав князь людей судил, князьям города рядил, а сам в ночь волком рыскал: из Киева дорыскивал до петухов в Тмутаракань». В словах «Всеслав князь людей судил» историки видят намёк на какие-то реформы, проведённые князем в сфере судопроизводства. Реформы могли касаться прежде всего «людей», т. е. простого люда. Это нововведение, возможно, заключалось в том, что князь сам осуществлял судопроизводство, не передоверяя его тиунам. Выражение «из Киева дорыскивал до петухов в Тмутаракань» рассматривается как указание на организованный Всеславом поход в далёкую Тмутаракань на Таманском полуострове.

Пропустив период правления Всеслава в Киеве, автор Повести временных лет сразу переходит к рассказу о возвращении прежнего князя, Изяслава. Возвращался он не один, а с польским войском короля Болеслава. Киевляне приготовились к бою, расположившись лагерем под Белгородом. Видя превосходящие силы противника, Всеслав проявил малодушие – оставил киевское войско и под покровом ночи сбежал в Полоцк.

В 1916 году великий русский писатель и поэт Иван Бунин напишет стихотворение, в котором изобразит князя Всеслава тоскующим по киевскому престолу:

Князь Всеслав в железы был закован,

В яму брошен братскою рукой:

Князю был жестокий уготован

Жребий, по жестокости людской.

Русь, его призвав к великой чести,

В Киев из темницы извела.

Да не в час он сел на княжьем месте:

Лишь копьём дотронулся Стола.

Что ж теперь, дорогами глухими,

Воровскими в Полоцк убежав,

Что теперь, вдали от мира, в схиме,

Вспоминает тёмный князь Всеслав?

Только звон твой утренний, София,

Только голос Киева! – Долга

Ночь зимою в Полоцке… Другие

Избы в нём, и церкви, и снега…

Далеко до света, – чуть сереют

Мёрзлые окошечки… Но вот

Слышит князь: опять зовут и млеют

Звоны как бы ангельских высот!

В Полоцке звонят, а он иное

Слышит в тонкой грёзе… Что года

Горестей, изгнанья! Неземное

Сердцем он запомнил навсегда.

Вернуться в Киев Всеславу не довелось. Более того, великий киевский князь Изяслав, движимый уязвлённым самолюбием, организовал поход на Полоцк и изгнал оттуда Всеслава, посадив на полоцкий стол своего сына Мстислава, а когда тот умер, на его место сел другой сын великого князя – Святополк. Всеслав же после этого оказался далеко на севере, у финно-угорского племени водь, и оттуда пытался овладеть Новгородом, однако потерпел поражение и попал к новгородцам в плен. Оказавшись вскоре на свободе, он вновь собрал войско и в 1071 году изгнал из Полоцка Святополка.

Спустя пару лет Изяслав и Всеслав помирились и проявили обоюдное стремление к союзу. В 1073 году Всеслав сосватал своего сына Глеба за дочь Ярополка Изяславича – Анастасию, внучку киевского князя. Этим актом был заключён политический союз.

В конце 70-х годов XI века в борьбу с полоцким князем вступил Владимир Мономах, являвшийся в то время сначала смоленским, а затем черниговским князем. Он совершил несколько походов на Полотчину, последний из которых состоялся в 1084–1085 годах. С 1085 года и до смерти Всеслава в 1101 году Полоцкое княжество существовало без войн, а Полоцк получил возможность дальнейшего развития в качестве экономического и культурного центра Руси.

Составляя исторический портрет князя Всеслава, Эдуард Загорульский отмечает: «Ни один исторический деятель Западной Руси не был столь популярен, как Всеслав. Его слава и известность вышли далеко за пределы Полоцкого княжества, а сам он приобрёл черты общерусского героя»[24]24
  Загарульскі Э.М. Заходняя Русь: IX–XIII стст. Мiнск, 1998. С. 69.


[Закрыть]. Действительно, полоцкий князь изображён в «Слове о полку Игореве» храбрым воином, обладающим способностью перевоплощаться в волка; он также стал прототипом одного из героев русских былин – Волха Всеславьевича.

Загорульский объясняет это так: «Своей необыкновенной популярностью Всеслав, конечно, был обязан не только и не столько личным качествам, сколько обстоятельствам, сделавшим его киевским князем. Именно ореол народного избранника сделал его общерусским, почти былинным героем… Избрание Всеслава киевским князем в трагическое для Руси и Киева время после поражения от половцев нельзя рассматривать как случайное. Уже тогда в народном понимании он, скорее всего, сумел прославить своё имя военными победами… Думается, что славу ему составили победы над соседней Литвой, успехи в овладении подвинскими землями»[25]25
  Там же. С. 70–71.


[Закрыть]. Как считает учёный, именно с деятельностью Всеслава следует связывать выход Полоцкого княжества к берегам Балтики, чьи народы платили дань полочанам вплоть до начала XIII века.

Всеслав Брячиславич. Изображение из Радзивилловской летописи.

Полоцкое княжество после Всеслава

После смерти Всеслава Полоцкая земля была разделена между его сыновьями, которых было шестеро: Борис, Давыд, Глеб, Роман, Святослав и Ростислав. Со временем они тоже стали наделять «волостями» своих детей. В результате Полоцкое княжество, подобно другим русским землям, разделилось на удельные княжения.

В 1103 году Давыд принял участие в совместном походе русских князей против половцев. Поход оказался успешным, князья вернулись домой с «полоном великим, и со славою, и с победою великою».

Однако в 1125–1127 годах полоцкие князья, желая расширить свои владения, совершили ряд нападений на земли великого киевского князя Мстислава. Для того чтобы наказать полоцких князей, Мстислав в 1128 году собрал огромное войско и направил его на Полоцк, где тогда княжил Давыд. Посланные киевским князем войска без труда взяли Логойск и Заславль и подошли к Полоцку. Здесь их ждала неожиданность. Полоцкое вече посчитало виновником войны своего князя Давыда, после чего полочане выгнали князя вместе с его сыновьями из города и направили послов к Мстиславу в Киев. С собой они привезли Рогволода Борисовича, чтобы киевский князь дал согласие на занятие им полоцкого стола. Мстислав «сотвори волю их». Таким образом, главным результатом похода войск великого князя в Полоцкую землю было изгнание самими полочанами одного князя и утверждение в Киеве другого.

Эдуард Загорульский отмечает: «Судя по итогам событий 1128 года, можно утверждать, что поход киевских князей на Полоцк не преследовал цели лишить Полоцкое княжество той степени самостоятельности, какой располагали другие земли Руси. Нет никаких данных и о территориальных потерях Полоцка. Итогом событий 1128 года стали перемены, произошедшие на полоцком княжеском столе: киевский князь не поддержал Давыда Всеславича, несмотря на то, что в прошлом он был его близким союзником. События 1128 года ещё раз показали, что Полоцкая земля была частью Руси и Киеву было небезразлично, что в ней происходит»[26]26
  Загорульский Э.М. Белая Русь с середины I тысячелетия до XIII века. Минск, 2014. С. 113.


[Закрыть].

В 1129 году великий князь Мстислав решил организовать совместный поход Руси против половцев. О своём решении он оповестил русских князей и предложил им прибыть на совет в Киев или прислать своих представителей. Полоцкие князья ответили Мстиславу отказом: «Ты с Боняком Шолудяком (так звали половецкого хана. – Прим. авт.) здравствуйте оба и управляйтесь сами, а мы имеем дома что делать». Совершив успешный поход против кочевников, Мстислав не оставил без последствий отказ полоцких князей и сразу же после возвращения из похода, посоветовавшись с другими русскими князьями, направил в Полоцк воевод, которым было поручено объявить полочанам, что их князья отказались защищать Русскую землю от неприятелей, а потому их следует серьёзно наказать. Важно отметить, что Мстислав приказал своим воеводам ни городов, ни людей не трогать и «крови русской не проливать», а привезти в Киев на суд лишь одних полоцких князей.

И в этот раз полочане добровольно отказались от своих нерадивых правителей. В Киев были привезены Давыд, Ростислав, Святослав и «два Рогволодовича» с жёнами и детьми. Устроенный Мстиславом суд постановил сослать полоцких князей в Византию. На трёх суднах, с сопроводительным письмом к императору Иоанну, зятю Мстислава, они были отправлены в Царьград. По прибытии полоцкие князья были посланы византийским императором в войско, которое вело борьбу с сарацинами (арабами). Там изгнанники проявили себя наилучшим образом.

После высылки полоцких князей Мстислав направил в Полоцк своего сына Изяслава, который до этого правил в Курске. Однако в 1132 году полоцкий стол снова занял представитель местной ветви династии Рюриковичей – Василько Святославич.