Текст книги "Тошка, собачкин сын"

Вячеслав Павлович Чиркин
Тошка, собачкин сын
Сказочная повесть о верной собачке

© Чиркин В. П., 2017 © Хейлик О. Н., 2017

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2017

Краткое жизнеописание сказочника Чиркина, сочинённое им самим

Родился я 31 октября 1937 года в Дагестане, где находились в командировке мои родители, а детство прошло в Орловской области, в селе Красное. Там сложился мой литературный «язык» и сформировалось отношение к миру и людям.

В нашей семье было семеро детей. Жилось трудно. Может быть, чтобы скрасить тяготы жизни, отец часто рассказывал нам сказки, интересные случаи из жизни. Наверное, от него и передался мне талант рассказчика. Это обнаружилось уже в школе: сочинения я писал на «отлично». Учёба давалась легко, но после окончания «семилетки» не терпелось познавать мир «вживую».

Вячеслав Чиркин. 1950-е годы

7 «Б» класс. Вячеслав Чиркин – на заднем плане, в центре (четвёртый справа), г. Мценск, июнь 1952 г.

В 1953 году поступил в школу фабрично-заводского обучения (ФЗО) и получил специальность каменщика-печника.

Вот эта-то строительная профессия и позволяла перемещаться по родной стране и утолять страсть к путешествиям. На Урале я работал перед службой в армии, а после службы строил жилые дома и другие объекты на Северном Кавказе, на полуострове Мангышлак и под Астраханью.

В. П. Чиркин (на заднем плане, второй справа) с дедом и бабушкой, с мамой и отцом, с братьями и сёстрами

В. П. Чиркин перед армией. Урал, г. Кушва. Строил горно-обогатительный комбинат. 1956 г.

Печник – он и в армии печник (хотя армейская специальность В. П. Чиркина – электромеханик). В. П. Чиркин (справа) с сослуживцем кладёт трубу на крыше казармы

Рядовой Чиркин, в/ч 03009, г. Казань

А в 1975 году приехал в село Яренск Архангельской области. К здешним краям бродяга и «присох», покорённый приветливостью жителей, красотами и щедростью северной природы.

В Яренск за десять лет я вложил много душевных сил и энергии. За два года почти с нуля собрал передовую бригаду каменщиков. Именно она начинала и задавала темп всему строительному процессу в районе.

Годы шли. Строительство новой школы в Яренске стало моей «лебединой песней»: сказалась старая травма – воспалилась рука. Я не смог работать по специальности, получил инвалидность и стал работать обыкновенным сторожем.

Долгими зимними ночами писал небольшие рассказы и сказки. Их охотно публиковали. Меня часто приглашали для встреч с читателями, от «дошколят» до школьников и студентов.

В армии в 1958 году женился на девушке Фросе

Основное ядро будущей бригады каменщиков Ленской МПМК, с. Яренск

Таким, только лет так на тридцать моложе, приехал Вячеслав Чиркин на Север, в с. Яренск Архангельской области

В 1997 году переехал в город Котлас. Удивительно, но здесь начинающего писателя приняли как родного. Редактор местной газеты предложил сотрудничество «в любой форме».

Театр выделил комнату в общежитии. Городская администрация помогла с компьютером и мебелью. Стали выходить мои книги, в чём помогали местные предприниматели и просто хорошие люди, любящие наш сказочный Север. Но средств не хватало. Выручала любимая профессия печника. Я быстро получил известность в округе и стал иметь хороший приработок.

В гостях у любимой женщины.

 
Дарю тебе всё золото берёз,
И мелкий дождь, и кисть рябины спелой,
Чтоб счастливо тебе жилось,
А по утрам смеялась ты и пела.
 

Весенний разлив на Двине в районе Болтинки

На речке Лимендка (местечко Гарь). 2008 г.

 
А помнишь? У речки Лимендки
В цветах купались на лугу.
Я фото то как злато берегу.
 

Именно в Котласе я утвердился как профессиональный литератор. В 2002 году вступил в Союз писателей города Санкт-Петербурга, а в 2007 году – в Союз писателей России. По сей день живу в Котласе, в построенной своими руками «избушке» на усадьбе внука. Себя называю молодым душой человеком почётного возраста. Продолжаю класть печи и писать сказки, сказочные рассказы и повести. Одну из них вы прочтёте в этой книжке.

С уважением и любовью, ваш Вячеслав Чиркин

Вячеслав Павлович с детишками-«подготовишками», которые пока ещё его слушатели

А это уже юные читатели сказочника Чиркина

Благодаря бескорыстной помощи северян за 25 лет вышли книги Вячеслава Чиркина общим тиражом 52 000 экземпляров. Из них более 40 тысяч экз. – книги для детей

Со студентами педагогического колледжа, г. Котлас

В нашем народе говорят: «Без хорошей печи дом – сирота. Нет в нём уюта и тепла».

Не хлебом единым жив человек. Копка картошки. Сентябрь 2017 г.

Творческий уголок В. П. Чиркина: справа вверху его кумир А. Грин, с его фрегатом с алыми парусами. Рядом – икона Николая Угодника – небесного покровителя в жизни и работе

Сказочная избушка, построенная самим сказочником в городе Котласе (у так называемого «горбатого» моста)

Тошка, собачкин сын

Приёмыш

Однажды летом, подходя к своей пятиэтажке, Зоя Ивановна, ещё не старая вдова-пенсионерка, увидела, как два здоровенных дога терзают и рвут небольшую молодую собачку, забежавшую к ним во двор.

Обычно чужак в такой ситуации спасается бегством или падает на спину, визжит, прося пощады. Так велит инстинкт самосохранения.

Этот же отчаянно оборонялся – и то одна, то другая пятнистая зверюга отскакивала с щенячьим визгом, укушенная в морду или за лапу. Довольные хозяева догов покуривали в сторонке, наблюдая травлю.

Зоя Ивановна зонтом отогнала разъярённых собак, а их хозяевам пригрозила вызовом милиции, и те быстро убрались.

Бесстрашного пёсика так сильно искусали, что он не мог встать на ноги, но продолжал рычать и скалить зубы.

Зоя Ивановна была равнодушна к собакам, но сейчас в её сердце проснулись жалость и уважение к стойкому бойцу.

Она обернула израненную собачку газетой и унесла к себе на третий этаж.

Пёсик не сопротивлялся.

Дома Зоя Ивановна вымыла его в ванне, высушила феном для волос, уложила в кресло покойного мужа и принялась обрабатывать открытые раны.

Вояка мужественно переносил жгучие «укусы» йода, выстрижение шерсти и лишь слабо порыкивал, когда ножницы ненароком прихватывали кожу.

Между делом Зоя Ивановна расспрашивала приёмыша, чей он и откуда, почему бродит без хозяина, уговаривала потерпеть. Она возилась с собачкой, как с малым ребёнком, о котором всю жизнь мечтала, но которого у неё не было.

Несчастный пёсик преданно смотрел спасительнице в глаза, смущённо покачивал обрубком хвостика и, улучив момент, благодарно лизнул ей руку.

Впервые за годы одиночества Зоя Ивановна почувствовала себя кому-то нужной.

– Как же мне тебя звать-величать, собачкин сыночек? – спросила она скорее себя, чем собаку, укладываясь спать. – Назову-ка Тошкой. Был у меня такой ухажёр в первом классе. Так-то его Тимошей звали. Он опекал, защищал меня постоянно. Мне это нравилось, но иногда хотелось покапризничать, подразнить кавалера, и я кричала: «Тошка! Отстань от меня!» Так прозвище Тошка к нему и прилипло. Ну и поревела я от этого поклонника! Он мне то секретные записочки подбрасывал, то репьи к косам цеплял. А один раз в портфель здоровенную жабу положил. Я хотела книжки достать, а она как выпрыгнет! Я визжала!.. На всю школу. После этого Тошка дружить предложил, а я сунула ему фигу под нос, грохнула по голове портфелем и убежала.

Зоя Ивановна грустно вздохнула, тепло улыбнулась и добавила:

– Конечно, глупый он ещё был, но хороший. Был влюблён в меня и даже дрался с мальчишками, когда нас дразнили: «Тили-тили тесто, жених и невеста!»

Кусака

Первую ночь Тошка спал беспокойно. Рычал, лаял во сне, падал с кресла, пытаясь куда-то бежать.

К утру ему стало хуже: раны воспалились, глаза помутнели, нос сделался сухим и горячим. Есть он отказался.

Испугавшись, что пёсик умрёт, женщина обзвонила знакомых, имеющих собак, и узнала телефон ветеринарного врача.

За вызов в выходной день ветеринарша потребовала двойной гонорар. Зоя Ивановна согласилась, лишь бы она спасла её Тошку.

Но стоило врачихе притронуться к его носу, как пёс тяпнул её за руку.

Женщина испугалась, обругала Тошку бешеной собакой и засобиралась уходить.

– Вы хоть скажите, что ему давать, – топталась возле неё расстроенная Зоя Ивановна.

– Что хотите! – отрезала врачиха, перевязывая прокушенный палец, и уже в дверях добавила: – А когда сдохнет – на помойку выкиньте!.. Туда, где подобрали эту дворнягу…

– Ладно, ладно, ступай, откуда пришла! Лекарь недоученный… Ишь, больного щенка испугалась! – не сдержалась и Зоя Ивановна, запирая дверь.

Она вернулась к Тошке, опустилась на колени перед креслом, заговорила ласково, заботливо:

– Ну что, кусака? Раз врачей не любишь – сама лечить начну. Но знай: если помрёшь – на меня не обижайся. Понял?

Собачий хвост едва приметно качнулся: мол, слышу, согласен.

А если говорить честно, женщине польстила Тошкина верность.

Верность, как и любовь, вдохновляет человека, вызывает прилив душевных сил и энергии.

Зоя Ивановна решительно встала и принялась действовать. Она позвонила в «Скорую помощь» и рассказала о своей беде. Дежурная по вызовам оказалась добрым человеком и охотно пояснила:

– Собак лечат так же, как и людей, только лекарства дают в малых дозах. А вообще, если у вашей собачки нет внутренних разрывов и переломов, она сама быстро поправится. Ну а станет хуже – звоните.

Не открывая глаз и не поднимаясь, Тошка пролежал больше суток.

Зоя Ивановна колола ему пенициллин, присыпала мокнущие раны порошком стрептоцида, вливала в рот воду.

К утру третьего дня пёс перестал метаться, задышал ровнее, нос его остыл и повлажнел – значит, кризис миновал.

Измученная за две бессонные ночи, добровольная целительница уснула, не раздеваясь.

Собачий характер

Проснулась Зоя Ивановна от глухого стука. Это Тошка шлёпнулся на пол с кресла.

Она хотела поднять его, но он недовольно рыкнул: «Отстань, я сам…» – и, пошатываясь от слабости, отправился исследовать своё новое жилище.

Пёс тщательно обнюхивал ножки стола, стульев, не забывая поднимать ногу и слегка брызгать на них.

Хозяйка шла следом и брезгливо морщилась, смиряясь с тем, что теперь её ухоженная квартирка провоняет псиной.

Но когда Тошка всерьёз заинтересовался её зимними сапожками, она схватила их и спрятала:

– Нет уж, дорогой, сапоги оставь сухими!..

А Тошка и не настаивал, только удивлённо глянул на неразумную женщину, как бы поясняя: «Всё, что я пометил, взято под мою личную охрану. А за сапоги я теперь не отвечаю…»

– Хорошо, хорошо, Тошон Барбосович. О сапогах я сама позабочусь.

Тошка подошёл к наружной двери и заскулил, приплясывая от нетерпения.

Зоя Ивановна спохватилась и начала поспешно одеваться.

Брать приёмыша на купленный поводок она не захотела, рассудив просто: «Если собака сбежит – удерживать не стану, а останется – пусть живёт у меня. Авось не объест, а вдвоём коротать время интересней».

Чистюля

Время было раннее, потому гуляли недолго и вернулись продрогшие и голодные, как зимние волки.

Первым заскочив в квартиру, Тошка подбежал к двери в ванную комнату и тявкнул.

Зоя Ивановна отворила её, не понимая, чего он хочет.

Пёс же запрыгнул в ванну и вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Что, пить захотел? – спросила она и приоткрыла кран.

Но Тошка пить не стал.

– Батюшки! Да он же предлагает лапы вымыть, – догадалась женщина и обмыла их собаке.

Тошка выпрыгнул из ванны и хотел удрать.

– Погоди, приятель. А кто лапы будет вытирать? Ты же наследишь везде…

К её удивлению, Тошка поскрёб половичок передними лапами, затем с таким усердием стал драть его когтями задних лап, что из коврика нитки полетели.

Зоя Ивановна поняла, что прежние хозяева приучили пёсика к чистоте, и решила проверить это. Она взяла в руки тряпку и сказала:

– Нет, нет. Так дело не пойдёт: коврик испортил, а лапы всё равно мокрые. Давай их сюда, я вытру.

Тошка послушно встал столбиком и протянул ей передние лапки.

Но когда пёс вскинул кверху зад и, балансируя на передних, подал ей и задние лапы…

Зоя Ивановна едва не опрокинулась в ванну от хохота.

– Ну ты и артист, Тошка!.. Тебе бы в цирке работать! Дай я тебя обниму, мой умненький, косматенький! – насмеявшись, обратилась она к собачке.

Пёс неохотно принял ласки и начал поскуливать: ему было не до нежностей.

Он очень хотел есть.

Совместный завтрак

Зоя Ивановна поставила на газовую плиту вариться сосиски, макароны, а сама пошла умываться.

Когда всё было готово, она уселась за стол и принялась резать обжигающие пальцы колбаски тоненькими кружочками, дуть на них, остужая, и кидать Тошке, который с лёту их проглатывал.

Сосиски были изумительно вкусны, и пёс не выдержал. Он вскочил на стоявший рядом стул, положил передние лапы на край стола и, дрожа от нетерпения, стал следить за действиями кормилицы, мысленно осуждая её: «Ну что ты копаешься, как неживая?! Зачем портишь еду? Я же не птичка, чтобы меня крошками кормить. Кидай все сразу!..».

– Убери со стола лапы и вытри нос, иначе ничего не получишь! – строго потребовала хозяйка.

Тошка неохотно переставил лапы на стул, ширкнул по ним носом, но глаз с сосисок не сводил.

Так по кружочку, по долечке была скормлена вторая, третья сосиска.

Достав последнюю, Зоя Ивановна ехидно спросила:

– Простите за нескромный вопрос, ваше беспородное благородие: вам с одних сосисок дурно не сделается?…

– Не-а! – решительно мотнул головой Тошка, подтвердив сказанное хвостом и заверив лаем. – Мы и вдвое больше скушаем.

– Даже так? – удивилась Зоя Ивановна. – Тогда вот тебе, дорогуша, макароны с маслом, – и лопай на здоровье! А сосиски и я люблю.

Тошка даже застонал от огорчения.

Со слезами глядя на блестящую, ароматную, готовую лопнуть на зубах сосиску, он не хотел верить своим ушам и долго умоляюще смотрел в глаза хозяйке.

– Ты же не позволишь умереть с голоду скромной собачке? – вопрошала его хитрая мордашка.

– Ну ты и плут! Ну и подлиза! – рассмеялась Зоя Ивановна. – А ну марш к макаронам, бесстыдник!

Тошка тяжко вздохнул, сполз со стула и покорно поплёлся к миске с макаронами.

Позавтракав, Зоя Ивановна уютно устроилась на диване и включила телевизор.

Тошка тут же лёг рядом и пристроил голову на тёплое хозяйкино колено.

Ревнивый рыцарь

Зоя Ивановна положила руку на Тошкину голову, взъерошила курчавую шерсть на его загривке, почесала за ушами и нежно сказала:

– Тошенька… Усатенький… Черноглазенький… Дурачочек мой драчливый… Любишь ласку? И я люблю… Да судьба так сложилась – пожалеть некому…

Пёс притих, закрыл глаза и млел от блаженства.

Так и повелось: Зоя Ивановна, наскучавшись в одиночестве, рассказывала Тошке о своей не слишком радостной жизни, жаловалась на перенесённые обиды, делилась новостями.

Пёс внимательно слушал и по интонации голоса угадывал, где нужно «поддакнуть» хвостом, сочувственно вздохнуть или возмущённо взлаять.

Кто знает, насколько собака понимала человека, но Зоя Ивановна верила, что Тошка её понимает. А кто мог доказать обратное? Да она бы и слушать не стала.

Естественно, случалось и им выяснять отношения с криком и лаем.

А какая семья обходится без этого? В основном же они жили мирно, в согласии.

Зоя Ивановна целыми днями пропадала с Тошкой на улице, ездила за город на природу, гуляла в парках.

Общительный пёс быстро знакомился с детьми, играл с ними в догонялки и в прятки.

А она могла спокойно почитать книгу, подремать в тени, поболтать с женщинами.

Но стоило Зое Ивановне заговорить с мужчиной, как Тошка мчался к хозяйке.

Он делал вокруг них боевые круги и с грозным ворчанием косился на соперника.

Шерсть на его спине и загривке поднималась «ежом», обрубок хвоста нервно дёргался, мордочка презрительно кривилась, мягкие лапы становились пружинистыми. Он был готов насмерть сражаться за подругу.

Зою Ивановну умиляло поведение четвероногого рыцаря. Владельцы других собак ей втайне завидовали.

Если на прогулке детей не было, Тошка играл с хозяйкой. Она пинала купленный для игры мяч, швыряла палку-поноску.

Пока пёс бегал за мячом, Зоя Ивановна пряталась в телефонной будке, за парковой скамейкой или за углом дома.

Тошка быстро разыскивал её по следам, а если не находил, начинал метаться, жалобно скулить и даже выть.

Затем они «случайно» встречались и снова продолжали игры.

Первое время Зоя Ивановна очень уставала от непривычно активной жизни, но постепенно полюбила её, а вместе с ней – и главного затейника, Тошку.

От частого пребывания на свежем воздухе, весёлых хлопот, дружеского общения с жизнерадостным напарником у неё появился отличный аппетит, глаза молодо заблестели, с лица не сходили добрая улыбка и здоровый румянец.

– Зойка! Да ты хорошеешь! Была увядающей пенсионеркой, а теперь «ягодка опять»! Ну и Тошка, собачий сын! – подшучивали над ней подруги.

Вечерние разборки

Действительно, Зоя Ивановна снова почувствовала интерес к жизни.

К ней вернулось естественное для любой женщины желание кому-то нравиться.

Весь вспыхнувший сердечный жар, потребность о ком-то заботиться она обрушила на маленькое беззащитное существо – Тошку.

Кстати, и он не хлопал ушами. Едва хозяйка устраивалась на диване перед телевизором, как пёс запрыгивал следом, требуя внимания.

И если днём это были подвижные игры, то вечер проходил по иному «сценарию».

Вначале Зоя Ивановна делала вид, будто равнодушна к собаке, и даже отворачивалась.

Тошка начинал нетерпеливо ёрзать, скулить, заглядывать хозяйке в глаза и взлаивать: «Ну что ты такая вредная! Погладь меня! Или давай побегаем, в разыскалки поиграем!»

– Отстань! Дай хоть раз посмотреть спокойно, – отстранялась от надоеды Зоя Ивановна. – Видишь, как в телевизоре женщин любят: ухаживают за ними красиво, дорогие подарки, цветы приносят, слова нежные говорят, от которых сердце тает. Слушаются во всём, а ты? Кошку опять гонял? Чем она тебе помешала?

Тошка презрительно морщился, не желая обсуждать такую мелочь.

– С бульдогом кто задирался?

Тошка рычал, отворачивался, показывая зубы, мол, дрался – и буду драться…

– А детскую коляску кто обсикал? В ней что, твой ребёнок лежал? А меня его мама отругала. За тебя, между прочим.

Тошка смущённо прятал нос под рукой хозяйки и виновато прижимал уши.

– В мусорном баке кто рылся? – продолжала обличать шкоду Зоя Ивановна. – Я что, плохо кормлю тебя? Так почему ты меня перед людьми позоришь? А ещё другом считаешься. Стыдно, Тошон Барбосович.

Тошка поднимал одно ухо, другое, вздыхал, смотрел в потолок, не соглашаясь, но и не отрицая проступка.

– А теперь ответь, Отелло усатый: ты почему соседа собирался за ногу укусить, когда я с ним за руку поздоровалась?

Тошка насторожил уши и заворчал в сторону двери.

– Погоди, так ты и его ко мне приревновал?! Ну и дурачок! Мне что, совсем с мужчинами нельзя разговаривать? Признайся, Тошка, ты ужасный собственник и эгоист. Нет, играть с тобой я сегодня не стану, не заслужил. Иди в свой угол и не мешай смотреть, – закончила вечерний разбор Зоя Ивановна, искоса поглядывая на убитого горем пёсика.

Тот отползал в дальний угол дивана и затихал.

Женщине становилось скучно, и она начинала легонько дёргать Тошку за шерсть.

Обиженный пёс плотнее вжимался в угол.

Тогда Зоя Ивановна хватала злюку за лапы и подтаскивала ближе.

Но Тошка ворчал и уползал на прежнее место.

– Что надулся? Критики не любишь, проказник непослушный?

Тошка махал хвостом: «Да ну тебя!..»

– А помнишь, как ты на днях за белогрудой лаечкой ухлёстывал? Так хвостом вилял, мордой лебезил, глазами подхалимажничал – смотреть стыдно было. Ты тогда про меня совсем забыл. А я, между прочим, целый час ждала, пока она тебе отворот даст.

Тошка горестно вздохнул, но промолчал, признав недавнее любовное поражение.

– Может, разойдёмся по-хорошему? Ты отправишься свою вертихвостку искать, а я с кем-нибудь на танцы схожу…

– Ну что ты глупости болтаешь! – морщился расстроенный пёс. – Уж и пошутить нельзя…

– Ну, тогда иди мириться…

Будто сильная пружина подбрасывала притвору вверх. Он прыгал хозяйке на грудь, юлил, скулил, стараясь языком дотянуться до её лица.

Зоя Ивановна уклонялась, отворачивалась и хохотала:

– Фу, гадкий!.. Противный!.. Мокроносый!.. Вот я тебя!.. – и катала Тошку по дивану, трепала за уши, прижимала подушкой, грозя сквозь зубы: – У-у-у-ф! Придушу!.. И как я раньше жила без тебя, чертёнок упрямый? Сама не знаю…

Тошке делалось больно, но он готов был вытерпеть и отрывание ушей, лишь бы продлить минуты счастья.

Улучив момент, пёс всё же ухитрялся чмокнуть хозяйку в губы, после чего та, смеясь и отплёвываясь, шла умываться.

Тошка цеплялся зубами за полу её халата и, дурачась, волочился по полу, сгребая половики.

Зоя Ивановна гонялась за озорником с веником, а он увёртывался и прятался.

Наигравшись, друзья возвращались на диван. И стоило Зое Ивановне сказать: «Всё, довольно. Я устала», как Тошка успокаивался и замирал под её рукой.