Текст книги "Великая Парагвайская война"

6
Бросок на юг

18 марта Лопес зачитал в конгрессе манифест об объявлении войны Аргентине. Депутаты послушно завизировали этот акт, а заодно и ратифицировали задним числом объявление войны Бразилии. Также впервые в истории Парагвая конгрессмены присвоили президенту звание маршала и постановили вручить ему «Золотой жезл чести» как символ маршальского достоинства.

В тот же день парагвайцы захватили аргентинский пароход «Сальто Ориентал», зашедший в Асунсьон с коммерческим грузом. На него поставили четыре 18-фунтовые карронады и включили в состав парагвайского флота, а аргентинцы узнали об этом лишь через несколько недель.

Еще одним невольным «рекрутом» в парагвайскую флотилию стал итальянский пароход «Кавур». Это 200-тонное винтовое судно английской постройки тоже пришло в Асунсьон по торговым делам и было принудительно выкуплено у его владельца. «Кавура» переименовали в «Иберу» и оснастили таким же вооружением, как и «Сальто Ориентал».

В те времена телеграфной связи между Аргентиной и Парагваем еще не было. Доставку официальной корреспонденции из Асунсьона в Буэнос-Айрес осуществляли дипкурьеры. Им приходилось совершать долгий путь почти в тысячу километров по рекам Парагвай, Парана и заливу Ла-Плата, на южном берегу которого стоит столица Аргентины. Из-за малой скорости тогдашних судов этот путь мог занимать неделю, а то и больше.

По неизвестной причине курьер с извещением об объявлении войны отплыл из Асунсьона только 29 марта. Также неизвестно, какого числа он прибыл в Буэнос-Айрес и вручил документ президенту Митре.

Аргентинцы утверждают, что это произошло уже после фактического начала военных действий. Однако есть версия, что Митре получил манифест не позднее 10 апреля и несколько дней скрывал его, чтобы иметь повод обвинить Парагвай во внезапной и вероломной агрессии. Как бы там ни было, а для жителей города Корьентес – столицы одноименной аргентинской провинции – война оказалась полной неожиданностью.

На рассвете 13 апреля ранние прохожие в Корьентесе могли заметить, что по реке Парана со стороны Парагвая к ним движется колонна из пяти пароходов. С тех пор как Лопес-старший ослабил «железный занавес», этот городок, расположенный в десятке километров от границы, нередко посещали парагвайские торговые суда, но всегда поодиночке, а сразу пять кораблей под парагвайскими флагами аргентинцы видели впервые. Еще более необычным было то, что на палубах толпились солдаты в красных мундирах.

К Корьентесу приближалась эскадра команданте Педро Игнасио Месы в составе корветов «Такуари», «Парагуари» и канонерок «Игуреи», «Ипора» и «Маркиз де Олинда». На подходе к порту «Такуари» и «Маркиз де Олинда» свернули влево и направились к стоявшим у причала аргентинским кораблям – корвету «25 Мая» и коммерческому пароходу «Гуалегуай».

На «25 Мая» в тот момент было 80 человек команды. Приблизившись вплотную, «Такуари» застопорил машины и дал ружейный залп по высыпавшим на палубу аргентинским морякам. Несколько человек упали, другие, сообразив, в чем дело, начали прыгать за борт. С «Такуари» быстро перекинули абордажные мостики, и буквально за считанные секунды корвет был захвачен.

Губернатор провинции Корьентес Мануэль Игнасио Лагранья

Парадный портрет президента Аргентины Бартоломе Митре

Капитана Карлоса Массини, его помощника Доминго Оливьери и еще 47 не успевших спастись членов экипажа заперли в кубрике. Большинство из них ждала смерть в плену и лишь немногие дожили до освобождения. На корабле закрепили буксир, и «Такуари» с трофеем присоединился к флотилии.

Захват «Гуалегуая» прошел еще быстрее, так как это судно стояло в ремонте с разобранной машиной, а весь его экипаж, за исключением капитана Северино Рамиреса и двух матросов, был временно распущен. Трое аргентинцев успели спрыгнуть на причал и убежать, прежде чем абордажная партия «Маркиза де Олинды» высадилась на палубу. Плененный корабль взяли на буксир, а эскадра развернулась и ушла с добычей обратно в Парагвай, сделав на прощанье несколько выстрелов из пушек.

На следующий день флотилия вернулась и высадила десант в три тысячи солдат под командованием полковника Венцеслао Роблеса, который быстро и без помех занял город. Как ни странно, гарнизон этого стратегически важного населенного пункта составляла лишь неполная рота охраны в количестве 50 человек под командованием майора Дезидерио Сосы.

Узнав о десанте, губернатор провинции Мануэль Игнасио Лагранья немедленно покинул свою резиденцию и вместе с семьей бежал из Корьентеса. Его примеру последовали военные, чиновники и полицейские.

15 апреля к десантникам присоединились 800 кавалеристов, переправившихся через Парану и прибывших в город по суше. В дальнейшем парагвайцы продолжали наращивать силы, пока в районе Корьентеса не собралось примерно 25 тысяч солдат и офицеров.

Аргентинцам было нечего противопоставить этому войску. Страна оказалась совершенно не готовой к вторжению. Ее вооруженные силы состояли всего из 3000 пехотинцев, 3200 кавалеристов и 520 артиллеристов, причем почти вся эта невеликая армия находилась на юге страны, участвуя в непрерывных войнах с индейцами.

Пришлось делать ставку на добровольцев и наемников. Когда газеты Буэнос-Айреса вышли с аршинными заголовками о захвате Корьентеса, народ повалил к президентскому дворцу с требованием немедленно дать отпор агрессору. Митре выступил перед собравшимся с зажигательной речью, призвав записываться в армию и закончив свое выступление лозунгом: «Сегодня – в казарме, через неделю – в Корьентесе, через три месяца – в Асунсьоне!» Толпа ответила восторженными криками. Уже к маю в добровольческие батальоны вступило более 20 тысяч человек. Однако их, как и бразильских волонтеров, требовалось вооружить и обучить.

С оружием неожиданно помогли парагвайцы. В порт Буэнос-Айреса зашло направлявшееся в Асунсьон судно «Эсмеральда» под парагвайским флагом, груженное закупленными в Европе мушкетами. Его экипаж еще не знал о начале войны, а потому без опаски пришвартовался к причалу. Разумеется, судно и груз немедленно конфисковали, а экипаж – интернировали. Но этого было мало, а потому аргентинцы отправили в «старый свет» делегатов для закупки стрелкового и артиллерийского вооружения, а заодно и для вербовки «солдат удачи».

Тем временем губернатор Лагранья обосновался в городке Сан-Роке, расположенном примерно в 120 километрах к югу от Корьентеса. Провозгласив его временной столицей провинции, он объявил набор добровольцев в возрасте от 17 до 50 лет. За короткое время в ополчение записалось примерно 1800 жителей города и окрестных сел, в основном – фермеров и ковбоев-гаучо. Их возглавил майор Соса, прибывший в Сан-Роке вместе с Лаграньей.

Парагвайская газетная карикатура на Тройственный альянс. Члены антипарагвайской коалиции изображены в виде антропоморфных животных: Бразилия – лев, которому художник придал портретное сходство с императором Педро, Уругвай – обезьяна, а Аргентина – осел. Главенствующее положение Бразилии в альянсе показано тем, что лев идет впереди и удерживает компаньонов своим хвостом. Справа нарисована аллегория справедливости и юстиции

Несмотря на то, что провинция Корьентес еще недавно жила обособленно и выступала против унитаристской политики Буэнос-Айреса, парагвайское вторжение заставило ее жителей почувствовать себя частью единого народа Аргентины. Ополченцам не хватало оружия и боевых навыков, зато большинство пришло с лошадьми. Они назвали себя «Авангардным кавалерийским корпусом», подразумевая, что являются передовым отрядом аргентинской армии, который первым вступит в бой с врагом.

Положение немного улучшилось, когда в город пришло еще одно ополчение, собранное генералом Никанором Касересом. В него входило примерно 1500 ветеранов гражданской войны, пятью годами ранее воевавших под руководством Касереса на стороне сепаратистов против федерального центра. В условиях внешней агрессии они решили забыть о своих разногласиях с правительством и выступить на защиту страны.

В конце апреля парагвайские войска под командованием Роблеса начали продвижение на юг вдоль реки Парана. Не встречая сопротивления, они прошли почти полторы сотни километров и заняли без боя прибрежные поселки Эмпедрадо и Бела-Виста. Только 10 мая примерно 800 бойцов «Авангардного корпуса» под командованием Фермино Альсины попытались остановить врага у городка Санта Люсия, но Роблес бросил в атаку пять тысяч солдат, которые легко прорвали оборону и разогнали ополченцев.

После этого аргентинцы перешли к партизанским действиям мелкими конными отрядами. Разумеется, такие действия не могли сдержать наступление противника. В середине мая парагвайцы заняли Санта Люсию, а затем продвинулись еще дальше и захватили поселок Гойя, расположенный почти в 250 километрах от парагвайской границы. И тут, на вершине успехов, Роблес неожиданно получил телеграмму от Лопеса с приказом остановить наступление и срочно возвращаться в Корьентес.

Дело в том, что 25 мая в бой впервые вступила регулярная аргентинская армия. К Корьентесу подошли несколько кораблей, с которых высадились 1500 солдат и офицеров под командованием генерала Венцеслао Паунеро. Они ворвались в город и после упорных уличных боев, в которых погибли 62 аргентинца, выбили оттуда парагвайский гарнизон. Парагвайцы, согласно аргентинским данным (впрочем, наверняка – завышенным), потеряли до 400 человек, а группировка Роблеса на юге провинции оказалась отрезанной.

Обмундирование аргентинских военнослужащих времен Великой Парагвайской войны

Однако удержать город своими небольшими силами Паунеро не мог, а «Авангардный корпус» был далеко и не успевал прийти на помощь. Через день парагвайцы подтянули несколько тысяч солдат, и Паунеро решил отступить, не доводя дело до штурма и резни. 28 мая на флагштоке городской ратуши снова взвилось красно-бело-синее полотнище парагвайского флага. Однако Лопес, опасаясь, что аргентинцы повторят нападение более крупными силами, решил отозвать колонну Роблеса и сконцентрировать войска в Корьентесе.

В течение нескольких дней полковник по какой-то причине не приступал к выполнению приказа. Позже он объяснял это тем, что полученная телеграмма с приказом выглядела двусмысленно и неразборчиво. Лопесу пришлось дублировать приказ второй телеграфной депешей, но и после этого Роблес почему-то не сразу оставил Гойю, начав отход только 7 июня. Возможно, полковник надеялся, что приказ, в конце концов, отменят, и его войска смогут продолжить триумфальный марш.

Так или иначе, это промедление дорого ему обошлось: по возвращении в Корьентес полковника арестовали и обвинили в государственной измене. Кто-то поведал диктатору, что задержка с отступлением объяснялась тайными переговорами Роблеса с аргентинцами о сдаче его армии.

Кроме того, полковника обвинили в непочтительном отношении к президенту, пренебрежении к национальным наградам (Роблес отказался принять присвоенный ему Лопесом орден), а также – в том, что он якобы намеренно позволил губернатору Лагранье и полковнику Соса бежать из Корьентеса.

Первый пункт обвинения выглядит довольно абсурдно, поскольку Роблес постоянно находился на виду у подчиненных, а в таких условиях переговоры с вражескими эмиссарами невозможно сохранить в тайне. И как бы ни закончились такие переговоры, после них полковник вряд ли стал бы возвращаться в Корьентес, понимая, чем это ему грозит.

Роблес категорически отрицал все обвинения, однако наскоро организованный военный суд по прямому указанию Лопеса приговорил полковника и его «сообщника» лейтенанта Гаона к смертной казни. Вскоре после вынесения приговора обоих расстреляли.

Вряд ли Роблес и Гаон на самом деле были изменниками. Скорее, они просто попали под горячую руку диктатора, сорвавшего злобу за то, что его планы начали пробуксовывать. Ну и наверняка сыграли роль их неосторожные высказывания, о которых было доложено «куда следует». Как бы там ни было, Роблес и Гаон стали первыми из многих сотен парагвайских офицеров, политиков, чиновников и простых граждан, павших жертвами репрессий за годы войны.

Вернемся немного назад, чтобы не упустить из виду один важный момент, в числе прочих предопределивший дальнейший ход событий. 1 мая в Буэнос-Айресе был подписан секретный договор между Бразилией, Аргентиной и новым правительством Уругвая о создании антипарагвайской коалиции. Участники договора обязались объединить усилия и вести войну, не заключая сепаратного мира, до тех пор, пока не будет выполнен ряд условий, а именно:

• освобождение всех захваченных парагвайцами территорий;

• отстранение от власти Лопеса и всех членов его правительства (при этом их дальнейшая судьба не оговаривалась);

• обеспечение свободного судоходства по рекам Парагвай и Парана;

• полное разоружение и демобилизация парагвайской армии;

• передача Парагваем Бразилии и Аргентине всех спорных приграничных земель;

• выплата Парагваем всем участникам коалиции «адекватной компенсации» военного ущерба и иных расходов, связанных с войной.

• Для обеспечения свободы судоходства отдельным пунктом предусматривалось уничтожение крепости Умаита.

То есть, по сути, декларировалась война до «безоговорочной капитуляции». При этом один из пунктов договора фиксировал, что подписавшие его страны не посягают на независимость и государственный суверенитет Парагвая.

В военном плане договор устанавливал, что верховное командование объединенными наземными войсками альянса возлагается на президента Аргентины Бартоломе Митре, а морскими и речными силами – на бразильского адмирала маркиза де Тамандаре. Расходы на вооружение, экипировку и содержание армий участники договора обязывались нести самостоятельно, а трофеи – делить поровну.

Несмотря на секретность документа, уже через несколько недель он превратился в секрет полишинеля, поскольку его текст появился в европейских газетах. Доподлинно неизвестно, откуда произошла утечка. Возможно, от английского посла в Рио, которого бразильские власти зачем-то решили ознакомить с текстом договора. Впрочем, огласка никак не повлияла на соблюдение участниками соглашения своих взаимных обязательств.

Таким образом, из серии «импровизаций» импульсивного парагвайского лидера конфликт окончательно перерос в тотальную коалиционную войну, которая уже не обещала скорого разрешения ни при каких обстоятельствах.

7
Битва за Парану

В начале июня бразильская эскадра под командованием вице-адмирала Франсишко Мануэла Баррозо да Силва вошла в устье реки Парана и двинулась в направлении Корьентеса. Баррозо поставили задачу блокировать реку, а при встрече с парагвайской флотилией – атаковать ее и разбить. Решение этой задачи облегчалось тем, что корабли его эскадры в среднем были крупнее и несли более мощное вооружение, чем парагвайские. Вот список этих кораблей и их краткие характеристики.

• «Амазонас» (Amazonas): флагманский пароходофрегат с железным корпусом, купленный в Великобритании в 1852 году. Водоизмещение – 1050 тонн. Длина без бушприта – 57 метров, ширина – 9,7. Мощность паросиловой установки – 300 (по другим данным – 350) л.с. Максимальная скорость хода – 10 узлов. Вооружение: одно 70-фунтовое (152 мм) орудие Уитворта с шестигранным (гексагональным) каналом ствола и пять гладкоствольных 68-фунтовых пушек. Все они размещались на верхней палубе: четыре – по бортам, одно – на носу и одно – на корме. При этом носовое и кормовое орудия были установлены на поворотных платформах и могли вести огонь на оба борта. Экипаж состоял из 14 офицеров и 149 (по другим данным – 172) матросов под командованием капитана Теотонио Раймундо де Брито.

• «Парнаиба» (Parnahiba): деревянный винтовой корвет водоизмещением 637 тонн. Мощность машины – 130 л.с. Экипаж – 132 человека. Вооружение: одно 70-фунтовое, два 68-фунтовых и четыре 32-фунтовых орудия. Капитан – Гарсиндо Аурелио Фернандес де Са.

• «Жекитинонья» (Jequitinhonha): корвет, однотипный с «Парнаибой», но с несколько иным составом вооружения: две 68-фунтовых и пять 32-фунтовых пушек. Экипаж – 138 человек. Капитан – Жоаким Жозе Пинто.

• «Бельмонте» (Belmonte): железный корвет водоизмещением 602 тонны. Мощность машины – 120 л.с. Экипаж – 143 человека. Вооружение: одно 70-фунтовое, три 68-фунтовых и четыре 32-фунтовых орудия. Капитан – Жоаким де Абреу Франциско.

• «Меарим» (Mearim): железная винтовая канонерская лодка водоизмещением 415 тонн. Мощность машины – 100 л.с. Экипаж – 101 человек. Вооружение: три 68-фунтовых и четыре 32-фунтовых орудия. Капитан – Элизарио Жозе Барбоса.

• «Арагуари» и «Игуатеми» (Araguari и Iguatemi): две однотипные деревянные канонерки водоизмещением по 400 тонн. Мощность силовых установок – 80 л.с. Вооружение: три 68-фунтовых и две 32-фунтовых пушки, экипажи – по 102 человека. Капитан «Арагуари» – Антон фон Хонхольтц, сын переселившегося в Бразилию прусского дворянина. Капитан «Игуатеми» – Жустино Жозе Маседо.

• «Беберибе» (Beberibe): деревянная канонерская лодка водоизмещением 560 тонн. Мощность машины – 130 л.с. Вооружение: одно 68-фунтовое и шесть 32-фунтовых орудий. Экипаж – 132 человека. Капитан – Жоаким де Сантана Бонифацио.

• «Ипиранга» (Ipiranga): винтовая канонерка водоизмещением 325 тонн. Мощность машины – 70 л.с. Экипаж – 105 человек. Вооружение: семь 30-фунтовых карронад. Капитан – Алваро Аугусто де Карвало.

Вечером 10 июня корабли встали на якорь у правого берега Параны, неподалеку от устья впадавшей в нее речки Риачуэло. Там вице-адмирал решил сделать ночевку, зная, что на берегу парагвайских войск нет.

Однако он не знал, что к нему уже движется на всех парах парагвайская эскадра Педро Игнасио Месы с приказом атаковать и уничтожить в артиллерийском бою либо взять на абордаж и захватить бразильские корабли. Попытка исполнить этот приказ привела к тому, что ранее никому не известная речушка дала название крупнейшему в мировой истории сражению парусно-паровых безбронных судов.

Парагвайская эскадра состояла из девяти колесных и винтовых пароходов: корвета «Такуари», на котором Меса держал свой флаг, а также – семи импровизированных канонерок: «Парагуари» (капитан Хосе Алонсо), «Игуреи» (капитан Ремихио дель Розарио Кабрал Веласкес), «Ипора» (капитан – Доминго Антонио Ортис), «Сальто Ориентал» (Висенте Алькарас), «Маркиз де Олинда» (Иезекииль Роблес), «Ибера» (Педро Викторино Гиль), «Хехуи» (Анисето Лопес) и посыльного судна «Пирабебе» (Томас Перейра), на котором стояла всего одна 18-фунтовая пушка.

Однако ночью «Ибера» села на мель и потеряла винт, поэтому в предстоящем бою смогли принять участие лишь восемь парагвайских кораблей, шесть из которых вели на буксирах артиллерийские баржи-чатас.

Даже с учетом этих барж, при их сомнительной боевой ценности, парагвайцы имели не более 42 орудий против 59 бразильских, но особенно сильно они уступали в тяжелой артиллерии. Главным калибром парагвайской флотилии был 68-фунтовый, причем таких орудий имелось всего 14, из них почти половина – на чатас, где они оказались неэффективными. Бразильцы же располагали двадцатью двумя 68-фунтовыми пушками, а также – тремя мощными и дальнобойными орудиями Уитворта. Такое неравенство сил оставило Месе лишь один шанс на победу, заключавшийся в попытке захватить врага врасплох.

Вице-адмирал Франсишко Мануэл Баррозо да Силва

Но реализовать этот шанс ему не дали. На рассвете 11 июня его корабли в утренней дымке подошли к стоявшей у берега вражеской флотилии, однако дозорные заблаговременно обнаружили их приближение и подняли тревогу. Бразильские артиллеристы, ночевавшие в палатках на берегу, успели вернуться на палубы и занять свои места возле орудий.

Когда парагвайская эскадра поравнялась с противником и дала бортовой залп, она тотчас же получила ответный залп, причем гораздо более разрушительный. Обмен ударами обошелся бразильцам без потерь, а у парагвайцев были разбиты и затонули две артиллерийские баржи. Еще одну чату сорвало с буксира и выбросило на берег, а на канонерке «Хехуи» снарядом повредило двигатель.

После утраты элемента внезапности у Месы остался небогатый выбор вариантов дальнейших действий: либо продолжать безнадежную артиллерийскую дуэль с заведомо более сильным противником, либо проследовать дальше и встать на якорь у другого берега, где располагался лагерь парагвайских войск.

В лагере имелись 30 полевых орудий, которые могли оказать огневую поддержку своему флоту. Зная об этом, Меса предпочел второй вариант, и его корабли продефилировали мимо бразильской эскадры. Однако расчет на помощь с берега не оправдался: в возобновившейся через полтора часа перестрелке парагвайские армейские пушки не сыграли почти никакой роли, поскольку их расчеты опасались попасть в своих.

Полковник Педро Игнасио Меса, командовавший парагвайской эскадрой в битве при Риачуэло

Тем временем эскадра Баррозо, спешно разведя пары, отправилась в погоню за противником. Парана в этом месте имеет ширину более километра, но под водой скрыто несколько коварных песчаных отмелей, точного местоположения которых бразильцы не знали, а промерять глубины им было некогда.

В результате уже на подходе к месту стоянки парагвайской флотилии один за другим сели на мель корветы «Жекитинонья» и «Бельмонте», причем с «Жекитиноньей» такая оплошность случилась неподалеку от вражеского берега. Эскадра проследовала дальше, но шедший в хвосте колонны корвет «Парнаиба» развернулся на обратный курс. Его капитан решил помочь попавшей в беду «Жекитинонье» и попытаться стащить ее с грунта.

Заметив это, сразу четыре парагвайских корабля – «Такуари», «Парагуари», «Маркиз де Олинда» и «Сальто Ориентал», отцепив баржи, бросились наперерез, чтобы атаковать «Жекитинонью» и «Парнаибу», показавшиеся им легкой добычей.

68-фунтовое гладкоствольное английское корабельное орудие, которое применялось в сражении при Риачуэло обеими сторонами. В парагвайском флоте эти пушки были наиболее мощными

Дав несколько залпов по обездвиженной «Жекитинонье», от которых на ней вспыхнул пожар, парагвайцы всей толпой набросились на «Парнаибу». Но корвет оказался крепким орешком. Сосредоточив огонь своих орудий на «Парагуари», он нанес ему такие повреждения, что самому большому кораблю парагвайского флота пришлось под угрозой затопления выброситься на берег.

Однако парагвайские канониры тоже умели стрелять, и вскоре «Парнаиба», получив 13 пробоин, был вынужден приткнуться к берегу неподалеку от «Парагуари». Не останавливаясь на достигнутом, парагвайцы решили его захватить. «Такуари», «Маркиз де Олинда» и «Сальто Ориентал» подошли вплотную, а их команды начали обстреливать палубу и мостик корвета из ружей. Когда бразильцы попрятались от пуль, на «Парнаибу» бросили сходни и по ним с воинственными криками устремились босоногие матросы, размахивая саблями и абордажными топориками-мачадос. Бразильцы выбежали навстречу, и на палубе закипела яростная рукопашная схватка.

Пока половина парагвайской эскадры пыталась захватить «Парнаибу», бразильцы атаковали вторую половину, стоявшую у берега. Адмирал Баррозо действовал решительно. Его флагманский фрегат «Амазонас» с ходу таранил маленькую канонерку «Хехуи» и раскроил ей борт своим железным форштевнем, а затем утопил таранным ударом одну из артиллерийских барж. «Хехуи» тоже быстро ушла под воду, унося с собой почти всю команду.

Канонерки «Беберибе», «Игуатеми», «Арагуари» и «Ипиранга» открыли огонь по «Ипоре», «Игуреи» и «Пирабебе». Артиллерийская дуэль продолжалась недолго. Вскоре почти безоружный «Пирабебе» не выдержал и обратился в бегство. А когда в дело вступили тяжелые пушки «Амазонаса», примеру «Пирабебе» последовали «Ипора» и «Игуреи», причем «Игуреи» пришлось вести «Ипору» на буксире, поскольку у нее разбило снарядом одно из гребных колес.

Надо заметить, что в это время парагвайской эскадрой уже никто не командовал, а каждый капитан действовал по собственному разумению, так как полковник Меса, вместо исполнения своих прямых обязанностей, решил лично поучаствовать в абордажной схватке. Покинув капитанский мостик, он вместе с другими моряками прыгнул с саблей на палубу «Парнаибы».

Разумеется, богатый мундир с эполетами сразу привлек внимание бразильских стрелков. Меса получил пулю в живот и его на руках отнесли в каюту. Сражение для него на этом закончилась, а парагвайская флотилия осталась без руководства. Парагвайцы все же сумели зачистить верхнюю палубу корвета и водрузить на нем свой флаг, однако уцелевшие члены команды забаррикадировались в подпалубных помещениях.

В это время канонерка «Меарим» пыталась взять на буксир севший на мель «Бельмонте», но он застрял прочно, и буксирный канат лопнул. Парагвайские солдаты подтащили к берегу пушки и начали стрелять по горящей на отмели «Жекитинонье». Ее комендоры открыли ответный огонь, пока другие матросы изо всех сил тушили пожар.

70-фунтовое (152-миллиметровое) орудие Уитворта с гексагональным каналом ствола – главный калибр эскадры адмирала Баррозо. Правда, на его кораблях стояли всего три таких орудия

«Такуари», «Маркиз де Олинда» и «Сальто Ориентал» довольно долго стояли в непонятном ожидании возле полузахваченной «Парнаибы». Когда их экипажи заметили, что остальные парагвайские корабли отходят, они тоже отчалили от берега, оставив абордажную команду на палубе корвета, поскольку добычу терять не хотелось. Но дальше моряки повели себя по-разному. «Такуари» с тяжелораненым команданте присоединился к отступавшим, а «Маркиз де Олинда» и «Сальто Ориентал» устремились навстречу бразильской эскадре, чтобы задержать ее и дать возможность уйти остальным.

Это был отважный и самоубийственный поступок. Два небольших колесных парохода, каждый из которых нес на верхней палубе по четыре 18-фунтовые пушки, вступили в неравный бой с фрегатом «Амазонас», канонерками «Меарим» и «Ипиранга». При этом один лишь «Амазонас» намного превосходил по огневой мощи оба парагвайских суденышка.

Такое соотношение сил быстро привело к закономерному итогу: сперва прямо на середине реки затонул изрешеченный ядрами «Маркиз», а затем ушел на дно и «Сальто Ориентал».

Нескольких моряков с затонувших судов, в том числе тяжелораненого капитана «Маркиза» Иезекиля Роблеса, бразильцы вытащили из воды и взяли в плен. Корабельный врач ампутировал ему раздробленную руку и тщательно перевязал культю, но Роблес, придя в сознание и поняв, где он, здоровой рукой сорвал бинты и истек кровью.

Пока бразильский флагман разбирался с теми, кто решил геройски погибнуть, канонерки «Беберибе» и «Арагуари» причалили к многострадальной «Парнаибе» и в свою очередь высадили на нее абордажные партии. На залитой кровью палубе вновь завязалась сабельная рубка, теперь – с оставленными там парагвайскими моряками. Парагвайцев было немного, часть из них погибла, а остальные попрыгали за борт. Над судном, второй раз за день перешедшим из рук в руки, снова взвился желто-зеленый флаг Бразильской империи.

Отступавшие остатки парагвайского флота проследовали мимо обездвиженной «Жекитиноньи» и совместно с береговой батареей окончательно добили ее, «размочив», наконец, счет потерь и выместив досаду за поражение. Экипажу корвета все же удалось справиться с огнем, но корабль получил такие повреждения, что бразильцы признали его негодным к эвакуации.

К вечеру на месте сражения от парагвайской эскадры оставались лишь брошенные у берега чатас и осевший на грунт «Парагуари» с затопленными трюмами. Когда к нему приблизились бразильские корабли, команда, понимая бесполезность сопротивления, сошла на берег, но перед этим подожгла судно. Опасаясь взрыва крюйт-камеры, бразильцы не стали его тушить и в результате упустили ценный трофей.

Таким образом, в битве при Риачуэло парагвайский флот потерял четыре из восьми кораблей: «Парагуари», «Сальто Ориентал», «Маркиз де Олинда» и «Хехуи», а также четыре из шести артиллерийских барж. Бразильцы же лишились только корвета «Жекитинонья», который им пришлось сжечь, предварительно сняв экипаж. «Парнаибу» после заделки пробоин и откачки воды увели на буксире. «Бельмонте» объединенными усилиями тоже стащили с отмели, он запустил машину и ушел своим ходом.

Пароходы «Такуари», «Маркиз де Олинда» и «Сальто Ориентал» берут на абордаж бразильский корвет «Парнаиба»

Определенно, Лопесу следовало дождаться заказанных мониторов…

Людские потери парагвайцев, согласно первоначальной оценке, состояли из 351 убитого и 567 раненых, но многие раненые не выжили, а потому итоговое число жертв перевалило за 500 человек. Бразильцы потеряли 104 человека убитыми, 142 – ранеными и 20 – пропавшими без вести. Из них 80 убитых, то есть абсолютное большинство безвозвратных потерь, пришлось на экипаж «Парнаибы», выдержавший не только артиллерийский бой с тремя парагвайскими кораблями, но и две жестоких абордажных схватки.

Матрос Марселио Диас – один из убитых на палубе корвета – посмертно был объявлен национальным героем Бразилии. По словам выживших участников боя, он продолжал сражаться, получив множество увечий, пока не упал замертво. Позже на его теле насчитали 17 ран от ударов саблями и абордажными топорами.

Все уцелевшие в сражении корабли парагвайской эскадры имели серьезные повреждения, поэтому перед возвращением в Асунсьон они примерно две недели ремонтировались в Умаите. Там же через три дня скончался от ранения команданте Меса. Узнав о его смерти, Лопес мрачно сострил: «если бы он не умер от одной пули, то ему пришлось бы умереть от четырех», намекая, что за поражение и бездарное командование эскадрой Месу в любом случае ждал расстрел. По приказу диктатора флотоводца похоронили в общей могиле без причитавшихся его званию воинских почестей.

А бразильцы, для которых битва при Риачуэло стала первой победой в войне, восприняли ее с ликованием и осыпали вице-адмирала Баррозо наградами. Он получил высший знак отличия – Императорский орден Южного Креста и титул барона Амазонас в честь названия его геройского фрегата. Всем офицерам и матросам, участвовавшим в сражении, вручили специально отчеканенные медали.

Главным итогом Риачуэло стала «закупорка» бразильскими силами Параны, а значит, блокада Парагвая сделалась фактически непроницаемой.

Доставка заказанных в Европе броненосцев стала невозможной. Не получив оплату, судостроительные фирмы расторгли контракты, однако их это совсем не огорчило, поскольку на корабли тут же нашелся другой покупатель. Несложно догадаться, что им оказалась Бразилия, которая охотно выкупила все три «парагвайских» монитора. Первые два – «Минерва» и «Беллона» прибыли в Рио-де-Жанейро уже в конце 1865 года.