Текст книги "Демон поющего пламени"

На дачный посёлок опустилась тень сумерек, перемешанная с промозглым дыханием затяжной осени. В такое время года дачников можно было сосчитать по пальцам, ведь урожай уже собран, а опустевшие огороды и теплицы уныло проживали свои последние деньки в ожидании долгой зимней спячки. Артём свернул с центральной дороги на узкую натоптанную тропинку и на ходу взглянул на циферблат ручных часов. Ему можно было не спешить, до последней электрички ещё оставалось минут тридцать, а полустанок находился недалеко за небольшой колкой. По правую сторону от тропинки виднелись последние домики посёлка, среди которых выделялись один двухэтажный дом с мансардой, огороженный оригинальной кованой изгородью.

«Да-а, не бедные люди здесь живут, явно не бедные, если раскошелились на такой забор. Ты погляди-ка, у них там ещё и живая изгородь из кустарника, метра полтора высотой не меньше. А дальше сосенки высажены. Ничего, красиво», – отметил про себя он, невольно замедлив шаг.

В этом посёлке он бывал не раз ещё со студенческих времён, у родителей его университетского друга Лёшки Самойлова здесь была дача, но они не так часто на ней появлялись в основном летом. А их весёленькая компания сюда частенько наведывалась, как говорится в одной песне – на шашлычок под коньячок. Сегодня как раз и был тот самый случай. Приехали они уже после обеда на трёх машинах с твёрдыми намерениями оторваться по полной программе и, естественно, с ночёвкой. Ещё с университетской скамьи они любили вот так экспромтом погулять на природе, всё порешав буквально накануне вечером, затариваясь продуктами и спиртным уже по дороге. Нет, они не были раздолбаями или прожжёнными гуляками, просто любили повеселиться в кругу своей дружной компании. Трое друзей Артёма уже обзавелись семьями и приезжали со своими вторыми половинками, а убеждённых холостяков среди них осталось только двое – он да Толя Липнянский, но в одиночестве они не скучали, не раз удивляя компанию своими новыми подругами. Начиналось всё очень даже обнадеживающе, моросивший всё утро дождик к их прибытию на дачу как по заказу закончился, и вскоре лениво выглянуло заспанное осеннее солнце. Процесс подготовки пикника сразу же вступил в активную фазу, женщины занялись продуктами и посудой, мужчины оборудованием места под мангал и дровами. Ближе к вечеру общими усилиями на веранде был накрыт стол во главе с шашлыком, ароматно пахнущим специями и костровым дымком. Наполненные рюмки с бокалами уже предвкушали свой первый тост, но в этот ответственный момент в кармане Артёма затрезвонил сигнал мобильника. Звонил его шеф и без объяснения причин просил его выйти завтра на работу. Артём хоть и считал себя человеком исполнительным до гроба преданным своей фирме, но друзья – это было святое. Найдя пару веских причин своей чудовищной занятости, он в каждую вложил весь пыл своей душевной искренности, пообещав отработать сверхурочно в понедельник и даже во вторник ежели шеф того пожелает. Любой другой на месте его начальника уже бы не раз прослезился, а этот нет, упёрся – не сдвинуть. Надо и всё! Дело было вечером, делать было нечего, вздохнув, Артём пообещал, что завтра будет и уже про себя наградил директора «добрым» напутственным словом. Компания, конечно, посочувствовала свалившемуся на него несчастью, но дальнейшему веселью это ничуть не помешало, тем паче, что сегодня Артём был один и девичьих слёз на своём плече всё равно бы не дождался. Он с трудом уговорил ребят не тащиться вместе с ним на станцию, пообещав отзвониться по приезду в город. Его провожали, как положено шумно со словами напутствия и посошком. А Лёша Самойлов даже пожертвовал ему свою карманную фляжку – доверху наполненную горячительным. Торжественно и прилюдно вручив её Артёму с парой бутербродов в придачу, он благословил друга на дорожку:

– Домой приедешь, брякни, у меня уже тост созрел… только не вздумай выжрать в электричке.

– Спасибо, брат, пока еду придумаю встречный, а эту святую воду спрячу подальше от искушения, – рассмеялся он, бросив на прощание своей тёпленькой компании:

– Ну всё, сообщество, я погнал! Блюдите приличие и не опускайтесь до наших меньших хрюкающих братьев.

Под улюлюканье со смешливыми подначками своих друзей Артём направился в сторону станции, в его хмельной голове всю дорогу не смолкали их весёлые голоса и шуточки.

Когда он поравнялся с добротным особняком, ему показалось, что в тёмных окнах второго этажа блеснул свет. Эти блики не походили на электрическое освещение, скорее – на керосиновую лампу или свечи.

«Странно, людей вроде не видно и машины тоже… Может, в гараже? А если кто-то забрался в дом? Хм… ситуация. Тьфу ты, вечно я лезу не в свои дела! Ладно, глянем, пока есть время», – подумал про себя Артём, направляясь к дому, до которого от тропинки было всего метров пятьдесят.

Он никогда не считал себя трусоватым, до сих пор поддерживал неплохую спортивную форму, а в студенческие годы даже призы брал на области по дзюдо, так что в случае чего смог бы за себя постоять. Остановившись у забора, парень внимательно осмотрел территорию двора, но никаких признаков хозяев не обнаружил. Снова взглянув на окна, он понял, что не ошибся, блики света действительно ему не показались, а стали ещё ярче, причём появлялись уже в двух крайних окнах. В этот момент порыв сменившегося ветра принёс откуда-то запах гари. Артём потянул ноздрями воздух и сразу отсеял версию костра, здесь было что-то другое, запах дыма отдавал какими-то искусственными примесями.

И тогда его осенило:

«Чёрт, это же пожар! Дом горит! Надо звонить пожарникам».

Пока Артём набирал пожарную охрану, ему показалось, что в одном из тёмных окон мелькнул чей-то силуэт. Сообщив о пожаре, он стал всматриваться в темноту углового окна и вновь что-то увидел, ему даже послышался женский или детский голос.

«Нет, только не это», – мелькнуло у него в голове.

На раздумье времени уже не оставалось, Артём сбросил с плеча сумку и перемахнул через забор. Ободрав об кустарник руку, он даже не обратил на это внимания и побежал к дому. Вытащив из кармана платок, он обмакнул его в бочку с водой и взлетел на крыльцо открытой веранды. Дверь оказалась не запертой. На первом этаже хоть и ощущалась гарь, но задымление было ещё не сильным, очаг пожара находился этажом выше. Когда Артём взобрался по лестнице наверх, огонь уже полыхал в большей части коридора, однако небольшая лазейка ещё оставалась как раз чтобы проскочить к комнате, где маячил силуэт человека. Прижав к носу платок, он побежал в самый конец задымлённого коридора. Крайняя дверь была приоткрытой, Артём заскочил внутрь комнаты и стал осматриваться. На полу возле кровати он увидел лежащую без сознания девушку. Склонившись над ней, он убедился, что она дышит и попытался привести её в чувства:

– Эй, очнись, горим! Ну давай же, милая, просыпайся, уходить надо, вставай!

Когда уговоры не подействовали, он начал трясти её и бить по щекам, но девушка что-то бессвязно лепетала с закрытыми глазами и никак не хотела подниматься.

«Так, так, что делать, что делать? Нести на руках?»

Артём выглянул в коридор, но огонь уже стоял сплошной стеной, всё ближе и ближе подбираясь к комнате.

«Нет, поздно, не проскочим! Чёрт! Так, думай, соображай. Может, из окна? Вариант. Нужна верёвка», – мелькали мысли в его голове.

Верёвку он не нашёл, но вместо неё связал между собой две простыни, штору и ещё какую-то одежду. Один конец он пропустил между её ног и, обмотав им талию, закрепил узлом, а другой привязал к ножке кровати. Подняв девушку на руки, он положил её на подоконник открытого окна и стал осторожно спускать вниз. Времени практически не оставалось, счёт уже шёл на секунды, дым пробивался через все щели и всё сильнее заполнял комнату. От удушья Артёма спасало только открытое окно, но в этом были и минусы, почувствовав тягу из окна, огонь бросился на прорыв через дверь, пожирая в своей пасти последнее препятствие. Наконец, девушка коснулась земли, и в этот момент огонь прорвался внутрь комнаты. В последнюю секунду перед прыжком Артём услышал странную мелодию, она ворвалась вместе с огнём, и пока он летел вниз, мелодия неотступно стояла в его ушах. Уже в воздухе ему пришлось менять траекторию своего полёта, чтобы не упасть на девушку, поэтому приземление оказалось не слишком удачным. Почувствовав острую боль в ноге, он, скрипя зубами, встал и оттащил девчонку подальше от дома. Как оказалось своевременно, лопнувшие стёкла окон уже падали буквально в двух метрах от них. Освободив девушку от простыней, Артём стал лихорадочно соображать, как ему оказать первую помощь, первое, что пришло на ум это искусственное дыхание и массаж сердца. Он никогда не делал ничего подобного и действовал чисто по наитию, но спустя минуту-другую девушка подала первые признаки жизни.

– Фу-у… ну, слава Богу, очухалась, – с облегчением выдохнул парень, когда она открыла глаза.

– Что… со мной? – еле слышно произнесла она.

– Ты в отключке была, дыма наглоталась, – пояснил он. – Что не помнишь ничего?

– Я спала, а потом… нет, не помню… А мы что горим?

– Угу, пожарные уже едут, наверно, проводку на втором этаже замкнуло.

– Холодно мне, – жалобно сказала она.

Артём посадил девушку на ближайшую скамейку и набросил ей на плечи свою куртку.

– Сейчас теплее будет.

– Спасибо. А вы кто?

– Я Артём. Я мимо проходил на станцию.

– А-а… А меня Даша зовут. Спасибо, Артём.

– Да не за что. Ты сама-то как?

– Лучше уже… голова, правда, болит.

«Ничего девочка, и фигурка что надо, лет девятнадцать или двадцать не больше, наверно, ещё учится. Если б не пожар, то можно бы и поближе познакомиться», – подумал про себя парень.

В этот момент со стороны дороги послышалась сирена, и через минуту появились две пожарные машины. А тем временем огонь со второго этажа уже перекинулся на мансарду и с треском стал пожирать всё на своём пути. Пока разворачивались пожарные расчёты, Артём с Дашей перебрались подальше от дома в беседку. Вскоре на двух машинах с охраной подъехали родители девушки и с перепуганными глазами стали выяснять, что случилось. Даша нехотя отвечала, но родителей это не успокаивало, они настаивали на её немедленном медицинском осмотре. Девушке, видимо, поднадоело родительское внимание, и она показала свой норов:

– Папа, мама, всё, хватит уже! У меня всё нормально, ничего не болит и мне не нужно в больницу! Давайте лучше полюбуемся на этот славный костерок. Вот это зрелище!

Как ни странно это подействовало, но только на несколько секунд.

– Доченька, как ты можешь такое говорить? – растерянно проговорила её мать и тут же вынесла вердикт:

– У тебя, вероятно, шок… да, это шок… Женя, позвони, пожалуйста, Петру Алексеевичу, Дашеньку надо срочно осмотреть. Ну зачем ты поехала, доча, сюда одна, зачем?!

Отец молча отошёл в сторонку и стал кому-то названивать по телефону.

– Нет у меня никакого шока, мама! Вон лучше спасителю моему скажите спасибо, если бы не он…

После её слов парня наконец-то заметили.

– Мы вам очень признательны, молодой человек, мы вас обязательно отблагодарим, – заявила импозантная дама.

– Да не нужно мне ничего, – отмахнулся Артём.

– Как же не нужно, вы же доченьку нашу спасли, нет, даже не спорьте.

Уладив какие-то дела по телефону, отец Даши подошёл к Артёму и похлопал его по плечу:

– Спасибо за дочь, парень. Вот тебе моя визитка, зовут меня Евгений Викторович, завтра звони мне в любое время, встретимся и всё обсудим. Учти, отказов я не принимаю. Слушай, что-то мне лицо твоё знакомо… у меня идеальная память на лица. Погоди-ка, погоди… А ты, случайно, не у Викентия Гурского на фирме работаешь?

– Да, у него юрисконсультом, – ответил Артём, только сейчас вспомнив этого человека. Месяц назад он видел его в кабинете у своего директора, отцом Дарьи оказался главный акционер и хозяин одного из самых крупных промышленно-коммерческих холдингов области.

– Я же говорил, парень, что у меня идеальная память, раз сфотографировал и всё, уже не вычеркнуть. А с Викентием мы давние приятели, завтра позвоню ему насчёт тебя, пусть отметит.

– Я тоже вас вспомнил.

– Вот и добре. А ты не видел здесь мужичка лет сорока, на вид такой простоватенький с рыжими усами? Родственничек мой дальний, сторожит тут у меня.

– Нет, кроме вашей дочери никого не было.

– Хм, странно… Где бы он мог быть? Небось опять запил. Тьфу-ты, ведь кодировал этого балбеса, совсем недавно кодировал!

– Папа, он не пил, это я его отпустила в деревню, я забыла как её… ну, не важно, он обещал через пару часиков прийти, – раздался голос Дарьи.

– А-а, тогда другое дело, а я уже думал его гнать к чёртовой матери.

Отец Даши, действительно, оказался человеком со связями, пока пожарники боролись с огнём, подъехала следственная группа из районного центра и дознаватель от госпожнадзора. Евгений Викторович минут пять им втолковывал, что не ущерб его волнует, дом всё равно застрахован, а причина возгорания, случайность это или кто-то посодействовал. Ему пообещали разобраться с фанатичной скрупулёзностью. Артём понял, что отец Даши не особо переживает насчёт дымящегося пепелища, скорей всего, таких домов у него в запасе ещё хватало. Потом с Артёма как со свидетеля сняли показания, а когда он освободился, Евгений Викторович сам предложил подбросить его до города.

После того происшествия прошло чуть больше двух месяцев, следователи так и не нашли злого умысла в пожаре и уголовное дело открывать не стали. Правда, Артёма ещё раз вызывали в райотдел для уточнения некоторых деталей в его показаниях, но этим всё и ограничилось. За работой он почти забыл о случившемся, тем более, что нога больше не беспокоила, но однажды ближе к вечеру его вызвал к себе в кабинет Викентий Гурский.

– Разрешите, Викентий Павлович? – спросил Артём, уже перешагнув порог кабинета.

– Проходи, Артём, проходи. Знаешь, тут такое дело… даже не знаю с чего начать. Ты же спас дочь Подорожного?

– Ну, было дело… я уже и забыл об этом.

– Забыл, говоришь? А вот он нет. Ладно, сопли жевать я здесь не буду, они сами тебе всё расскажут. Только прошу тебя, Артём, выслушай их внимательно, очень внимательно выслушай и не принимай поспешных решений. Евгений Викторович очень серьёзный человек, для него не существует невозможного, и коль уж он решил обратиться к тебе за помощью, значит, дело швах.

– За помощью ко мне? – не поверил Артём. – А в чём проблема?

– В дочери проблема, в дочери… что-то с ней не так после того случая, он даже в Москву её возил к какому-то там светилу на консультацию, два раза свой личный самолёт гонял и ничего.

– Я сочувствую им, конечно… Но чем я-то смогу им помочь?

– Ладно, сделаем так, сейчас ты дуешь в одну частную клинику, водителя они уже выслали за тобой. А ты сегодня на машине?

– Ну да.

– Пускай здесь пока постоит, охрана присмотрит, я скажу. Артём, послушай меня, ты не отказывай им сразу, посиди, подумай немного… я прошу тебя не только как твой директор, но и как человек, с Женей мы уже, почитай, двадцать лет дружим и мне его Дашку по-отцовски жалко, с малолетства её знаю… но кроме этого есть ещё и работа, сам ведь знаешь сколько нашего на его предприятия завязано, мне бы очень не хотелось, чтобы между нами пробежала чёрная кошка.

– Понимаю, – кивнул Артём.

– Ну, короче, подумай и сам решай, они тебе всё объяснят. Потом позвони о чём порешали. Всё, иди, машина, наверно, уже подошла, там тебя встретят. Иди, Артём.

Возле больницы его действительно встретил сам Подорожный, он нервно прогуливался с дымящей сигаретой у входа но, завидев Артёма, тут же выбросил её.

– Здравствуй, Артём, спасибо, что не отказал, – сказал Подорожный, протягивая для рукопожатия свою сухую жёсткую руку.

– Здравствуйте, Евгений Викторович. Но я так и не понял, чем могу вам помочь.

– Давай пройдём в кабинет главврача и там всё обсудим.

Артём молча проследовал за ним и только на лестнице второго этажа обратился к Подорожному:

– Евгений Викторович, я правильно понял, что эта больница…

– Да, ты правильно всё понял, – не дал ему договорить Подорожный. – Самому тошно, но что поделать, если в нормальных клиниках помочь не могут.

В кабинете главврача кроме него самого находилась мать Даши. Они обменялись приветствиями, и женщина не замедлила представиться как – Эльвира Германовна.

– Артём, мы очень на вас рассчитываем, с Дашенькой что-то происходит неладное, – без предисловий начала Эльвира Германовна, – после того случая в доме вроде бы всё обошлось, но спустя неделю начались эти приступы, не с того ни с сего у Дашеньки поднимается высокая температура и тело становится пунцово красным, её бьёт дрожь и начинается настоящая истерика… Эти страшные приступы стали повторяться всё чаще и чаще, с каждым разом они становятся всё продолжительнее и мучительнее для нашей девочки… её спасают только сильные успокаивающие, а это же очень вредно для её здоровья…

Артём видел, что женщина с трудом сдерживает себя, чтобы не расплакаться.

– Мы уже не знаем, что делать, – произнесла она, вытирая платком заблестевшие от слёз глаза. – Артём, Дашенька уже не просит, а требует вас пригласить, она уже третий день только о вас и говорит, но мы с Евгением Викторовичем только сейчас решились и то по настоянию Самуила Львовича…

– Но мы же едва с ней знакомы, так перебросились несколькими фразами и всё, – непонимающе развёл руками Артём.

– Такое бывает, молодой человек, – произнёс главврач, – когда вы её спасали из огня, сознание Даши спало, но её бессознательное записывало хронику событий и сейчас оно заполняет в сознании вынужденные пробелы. А это страх, удушье, одним словом – экстремальная ситуация с угрозой жизни… но это ещё не всё, похоже, что бессознательное сформировало убеждённость, что вы, Артём, являетесь её защитником от этих самых угроз, если можно так выразиться, вы стали для девочки символом её безопасности. Когда в её сознании стали всплывать угрожающие образы и она не нашла вас рядом, то и возникла такая инстинктивная реакция на угрозу с повышением температуры тела, покраснением кожи и в придачу ещё с истерическим неврозом.

– В принципе я понял, – кивнул головой Артём. – А разве нельзя как-то удалить эти образы, стереть? Есть же уйма всяких способов, тот же гипноз хотя бы.

– Да мы уже всё, что можно перепробовали, всё – гипноз, медикаменты, у лучших специалистов консультировались и ни на шаг с этой мёртвой точки не сдвинулись! – дал волю эмоциям Подорожный. – Как заколдованный круг какой-то, не вырваться!

Самуил Львович пригладил свою острую бородку и произнёс:

– Да, случай очень неординарный, трудно сказать, что провоцирует рецидивы после гипнотических сеансов, я хорошо знаю работавших с ней специалистов и не сомневаюсь в их профессионализме. Видимо, матрица её фобий спрятана глубоко в бессознательном и чтобы извлечь эти корешки, или хотя бы понять механизмы их взаимодействия с мозгом Даши нужно искать иные пути. Я думаю, что вы, молодой человек, можете быть одним из них.

– Артём, вы просто обязаны нам помочь! – воскликнула Эльвира Германовна. – У нас совсем мало надежды осталось, совсем мало, только на вас… если бы у вас были дети, Артём, вы бы нас поняли.

– Слушай, парень, мы по-человечески тебя просим, как попавшие в беду родители, мы в долгу не останемся, – вторил ей Подорожный.

– Да я же не отказываюсь. Но чем я могу помочь? Я хоть убей – не понимаю!

– Всё очень просто, молодой человек, если вы ассоциируетесь у её бессознательного, как ликвидатор угрозы, то ваше появление может если не стереть, то на время блокировать её страхи. Нужно внимательно поглядеть на её поведенческую реакцию и от этого уже плясать. Думаю, дорогие мои, у нас есть надежда, – заключил профессор.

В этот момент в кабинет без стука влетела перепуганная медсестра.

– Самуил Львович, у Подорожной опять приступ, ещё сильнее, чем в прошлый раз! – громко выпалила она, но заметив, что главврач не один, виновато сказала:

– Ой, извините… Самуил Львович, но вы же сами просили сразу же докладывать вам.

– Правильно, Оленька, правильно, ступай, мы сейчас будем.

Когда девушка вышла, все с надеждой поглядели на Артёма.

– Молодой человек, вы готовы? Сейчас мы можем всё выяснить, – спокойно произнёс главврач.

– Ну хорошо, пойдёмте, – выдохнул Артём, ещё не зная, что его ждёт впереди.

Они дружной когортой зашагали по коридору на истошный крик, доносившийся в одной из палат. Когда они вошли в просторную палату, Артём сразу смекнул, что хитроумный профессор всё продумал заранее, и как-то приурочил его появление в больнице к приступу Даши. Девушку не фиксировали к кровати и не пичкали успокоительным, её только держали два здоровенных санитара. Лицо Даши было красным, словно от солнечного ожога, она изо всех сил извивалась, пытаясь вырваться из крепких рук своих «мучителей», и выкрикивала всё, что приходило на ум. Но, увидев Артёма, девушка вдруг перестала извиваться и притихла. Несколько секунд она внимательно рассматривала парня и, наконец, произнесла:

– Я очень ждала тебя, Артём, очень… Почему ты так долго не приходил?

Самуил Львович сделал знак санитарам, чтобы они ослабили хватку.

Дарья будто этого и ждала, бросившись к Артему, она повисла у него на шее. Он совсем не ожидал такого поворота событий и чисто рефлекторно обнял её за талию. А Даша, уткнувшись в его плечо со счастливой улыбкой шептала:

– Я никуда тебя больше не отпущу, никуда… так и знай.

– Даша, ты как себя чувствуешь? – не найдя ничего лучшего спросил он.

– Уже хорошо, ты ведь рядом.

Судя по нормальному цвету её лица, она говорила правду, а ведь ещё полминуты назад жар её тела буквально обжигал Артёма.

Оторопевшие родители молча наблюдали за этой сценой, ожидая, что будет дальше. Первым напомнил о себе Самуил Львович:

– Дашенька, ты не будешь возражать, если Артём покинет тебя всего на несколько минут, нам нужно с ним обсудить очень важный вопрос.

– На несколько минут? – испуганно произнесла она.

– Да, да, на пять, десять, не больше. Мы будем недалеко в моём кабинете, ты же знаешь.

– Я не хочу, чтобы он уходил, – замотала своей прелестной головкой девушка, вцепившись в руку парня.

– Артём, скажите Дашеньке, что вы обязательно вернётесь, очень скоро вернётесь, – призвал его на помощь профессор.

В эту минуту Артёма одолевали смешанные чувства, с одной стороны, он жалел Дашу и понимал, чем может обернуться его отказ, а с другой, он совсем не хотел надевать на себя этот хомут, да ещё и с непредсказуемыми последствиями. Артём поглядел на профессора, потом на родителей девушки и, встретившись с умоляющим взглядом Эльвиры Германовны, произнёс:

– Даша, я скоро. Ты подождёшь меня?

– Ты обещаешь, Артём?

– Обещаю.

– Хорошо, иди, только недолго… я буду ждать тебя.

Тем же составом они двинулись обратно для дальнейших переговоров.

– Я оказался прав, блокировка сработала, – довольно потёр руками Самуил Львович. – Даша вновь обрела защитника, и фобии отступили. Дорогие мои, вы видели, насколько быстро явился результат, симптомов истерии будто и не было вовсе. И я уверен, что прогресс будет, и он напрямую будет связан с постоянным присутствием в палате Артёма.

– С чем с чем? – не поверил парень. – Вы хотите сказать, что я должен там поселиться?

– Иного выхода я не вижу.

Подорожный, всё это время нервно меривший шагами кабинет, вдруг остановился и повернулся к парню:

– Слушай, Артём, я узнавал, сколько ты получаешь у Викентия, я заплачу тебе втрое больше, это очень, очень хорошие деньги, плюс премия, если всё закончится хорошо. С Викентием я договорюсь. Или вот такой вариант, ты переходишь работать ко мне, на любое предприятие по твоему выбору, сразу начальником юридического отдела. Пока ты здесь вакансия остаётся за тобой. Я тебе, парень, слово своё даю! Как тебе такое предложение?

– Да причём здесь деньги, меня и моя работа вполне устраивает. Вы что предлагаете мне стать сиделкой для вашей дочери? – уже начинал нервничать Артём. – Да о чём вы вообще говорите, о чём вы вообще просите меня?! Нет, нет… я готов приходить к ней, готов общаться с ней, но постоянно торчать здесь… нет, даже не просите.

– Пойми, парень, Даша самое дорогое, что у нас есть, она поздний ребёнок, мы очень долго ждали её… Мы не можем её потерять, не можем! Ты это хоть понимаешь?! Ты же нормальный человек, войди в наше положение, помоги…

– Я всё прекрасно понимаю и сочувствую вам, но и вы меня поймите, я же не психотерапевт, я всего-навсего юрист!

После этих слов на глазах Эльвиры Германовны навернулись слёзы, и она сдавленным голосом произнесла:

– Артём, вы же видели, как Дашенька к вам потянулась, она доверяет вам… Мальчик мой, ну хочешь, я на колени перед тобой встану? Только помоги нам, прошу тебя, помоги…

Респектабельная дама сделала к нему шаг и действительно собралась опуститься на колени. Но Артём вовремя остановил её, удержав за руки.

– Ну зачем вы так, зачем вы меня позорите? – с покрасневшим лицом проговорил он.

– А мне не зазорно, я же мать и мой ребёнок страдает… я всё сделаю, всё, что в моих силах лишь бы помочь Дашеньке.

– Эльвира Германовна, голубушка, успокойтесь, у вас же больное сердце, успокойтесь, прошу вас, – постарался смягчить ситуацию главврач.

Договорить они не успели, в кабинет, как и в прошлый раз, но уже со стуком – ворвалась всё та же медсестра.

– Что случилось, Оля? – уже заволновался профессор.

– Самуил Львович, у Подорожной снова истерика…

– Её хватило на десять минут… всё, что и требовалось доказать, – заключил Самуил Львович, глянув на наручные часы. – Ступай, Оленька, мы сейчас определимся. Решайте, молодой, человек, решайте… если вы не согласитесь, нам придётся перейти на психотропные препараты, чтобы хоть как-то затормозить её нервную систему, иначе её мучения только усилятся. Жалко девочку, жалко…

– Ну хорошо, допустим, я соглашусь, допустим… И сколько мне здесь куковать?

– Друг мой, с юмором у вас всё в порядке и это даёт нам надежду на позитивный результат. Я думаю, от нескольких дней до месяца, всё зависит от динамики купирования её проблем.

– До месяца?! Да вы что, я же сам свихнусь за это время!

– Нервные болезни не заразны, молодой человек, а с психикой у вас всё в порядке, на глазок вижу.

– Ну а если динамики не будет, что тогда? – не сдавался Артём.

– Это самый худший из вариантов, но надеяться мы будем на лучшее. Вы побудете нашим гарантом спокойствия девочки, а мы в свою очередь постараемся поскорее отыскать дверку, за которой прячутся её фобии, и подберём к ней ключик. Мы подберём его, обязательно подберём. Что скажете, молодой человек?

В эти секунды три пары человеческих глаз с нескрываемой надеждой глядели на Артёма, и ему предстоял непростой выбор. После мучительного перетягивания каната внутри себя он всё же решился:

– Ну-у… давайте попробуем.

Эльвира Германовна, уже не скрывая эмоций, со слезами на глазах обняла Артёма:

– Спасибо, Артёмчик, спасибо, я так вам благодарна, вы очень, очень милосердный человек!

А Подорожный по-свойски похлопал его по плечу:

– Я не ошибся в тебе, парень, в тебе есть стержень, я этого не забуду.

– Вот и ладненько, друзья мои, – произнёс профессор, поглаживая свою бородку, – теперь у нас значительно больше шансов, значительно. А сейчас прошу вас проследовать за мной, время не терпит.

При их появлении в палате всё повторилось с поразительной точностью, только на этот раз Дарья ещё крепче вцепилась в руку Артёма и ни в какую не хотела её выпускать. Через некоторое время она уже вполне нормально реагировала на родителей, даже обменивалась с ними фразами, но всё равно не спускала глаз с Артёма. По лицам Евгения Викторовича и Эльвиры Германовны было видно, что они довольны такими переменами с их дочерью, однако напряжённость всё-таки чувствовалась, поэтому они осторожничали в своих словах, чтобы ненароком не вспугнуть хрупкое равновесие в отношениях. Между делом по распоряжению главврача санитары внесли в палату ещё одну кровать и поставили в метре от другой. Самого Артёма тоже обеспечили всем необходимым, начиная от одежды медицинского персонала до нижнего белья и зубной щётки. Дело близилось к ночи, родители Дарьи засобирались домой, но перед тем как уйти Подорожный подозвал к себе Артёма.

– Слушай, Артём, мне неприятно об этом говорить, но я должен тебя предупредить… по словам Викентия ты ещё тот ходок, а Даша девушка красивая, вы одни, она тянется к тебе, всякие желания могут возникнуть… Ну ты меня понимаешь? Я тебя предупреждаю, парень, даже в мыслях запрети себе думать об этом. Учти, в палате и в ванной стоят камеры, и если что замечу…

– Нормальненько, – усмехнулся Артём, – сначала на коленях умоляют, а когда дело сделано, условия ставят, да ещё с подтекстом угрожающим.

– Что обиделся?

– Есть немного…

– Извиняться я, парень, не буду, сам же всё понимаешь.

– Не дурак. А если она сама?

– У тебя же мозги есть, вот и думай. Добре, не скучай, до завтра.

– И вам спокойных снов, папенька, – не удержался Артём.

Подорожный с молчаливой усмешкой проглотил его иронию.

Эльвира Германовна на прощание ещё раз поцеловала дочь и с улыбкой пожелала всего хорошего Артёму.

Когда за родителями закрылась дверь, Даша облегчённо выдохнула:

– Наконец-то ушли, я уже что-то устала от их болтовни.

– Зачем ты так о них? – попытался урезонить девушку Артём.

– А, не заморачивайся, – махнула рукой она. – Артём сядь ко мне поближе, я хочу с тобой поговорить.

Парень присел на кровать рядом с Дарьей.

– И о чём ты хочешь поговорить?

– О тебе. Расскажи о себе.

– Даша, а что конкретно ты хочешь узнать?

– Я хочу знать о тебе всё, всё с самого детства.

– Даша, не дури…

– Артём, ты хочешь, чтобы я полезла к тебе целоваться перед камерой?

– Ну всё, всё, убедила. Но это же долгая история.

– А куда нам спешить, – резонно заметила она.

Собравшись с мыслями, Артём начал рассказ о своей недолгой, но довольно активной жизни, естественно, утаив от девушки самые интимные подробности.

Его воспоминания не заняли слишком много времени, но Дарью они впечатлили до доброй зависти. После недолгой паузы, она со вздохом произнесла:

– Какая же интересная у тебя жизнь, Артём, такая разнообразная, насыщенная и друзья у тебя просто замечательные…

– А у тебя разве не так?

– Нет, Артём, у меня всё не так… у меня всё гораздо прозаичнее. Какая может быть жизнь под контролем мамы с папой… у меня и друзей-то настоящих никогда не было, так, детишки папиных компаньонов и напыщенных тёток с маминых светских тусовок, ничего общего и близкого…

– Но ты же учишься где-то, там ведь тоже есть люди? – сказал Артём.

– Знаешь, я около года в Англии проучилась, но дальше не захотела, сбежала… не потому, что не получалось, а чтобы родителям насолить, они всю жизнь хотели из меня слепить какую-то светскую куклу, а я хотела быть собой. Им всегда было до лампочки, о чём я мечтаю, чем живу, их мало интересовало моё мнение. А потом и мечты куда-то исчезли… Сейчас я на четвёртом курсе универа на факультете журналистики и вроде бы нравится и ребята нормальные… но после занятий у всех какие-то планы, какие-то свои интересы, а меня папина охрана пасёт, шаг в сторону и всё, очередной скандал.