Текст книги "Война 2017. Мы не рабы!"

4

В семь утра я уже был на ногах. Дед что-то кашеварил на кухне. Он показал, где умыться, дал бритвенные принадлежности – новый одноразовый станок, пена для бритья.

– Давай, проходи к столу. Будем завтракать.

– А Иван где?

– Скоро будет. Он спать не ложился. Сразу уехал. У него работы много. Да, чуть не забыл. Вас ищут. И очень серьезно. Как наши, так и приезжие. Премию пока не объявили, но это дело времени.

– Хорошо ищут?

– Да это как сказать. – Дед пожал плечами. – У нас же тоже есть дураки с инициативой. Хотят выслужиться и на мутной волне стать большими начальниками. Им же что красные, что белые, что иноземцы – без разницы, лишь бы самим сытым быть. А старые лишь имитируют бурную деятельность да молодых-дурных отправляют по ложному следу.

– Здесь, в поселке, не были?

– Нет. – Дед покачал головой. – Очень их расстроил ваш сюрприз в кабинете. Сначала сработала граната на растяжке и четыре сдетонировали, что на полу лежали. А потом гранаты сработали, что под трупами лежали. От взрыва той, что на двери была и на полу разложены, погибло трое, а ранено двое. Потом они в кабинет ворвались, думали, что те, что одной пулей уложил, живы, и почти одновременно перевернули их тела. Еще трое на приеме у первого президента США. Неплохо для одного дня – восемь убито и двое ранено. И все это один человек. Один уложил целое отделение. Ну что, Николай Владимирович, такими показателями не каждый спецназовец может похвастаться. Поздравляю.

– А! – Я махнул рукой. – Теперь уже точно поздно думать, что делать. Отступать или наступать. Лишь бы согреться.

– Не беспокойся, нас предупредят, когда с облавой пойдут.

– Все равно надо уходить от вас.

– Ну, вот Иван Николаевич придет, людей приведет, пообщаетесь и пойдете. Сыщики – они ведь тоже люди. Как правило, работают до обеда. А потом – на вольные харчи. Денежное довольствие давно не платят, вот и крутятся, как могут. Кто у бандитов, кто в охране.

– А какие люди придут?

– О ком вчера говорили – союзники. Бандиты и мусульмане.

– Никогда не думал, что буду обсуждать устройство засад на противника с бандитами и мусульманами.

– Сейчас, в начале пути, каждый штык на вес золота, а потом… Потом сами разберетесь, кто союзник, а кто попутчиком был и вышел на своей станции или кого сбросить с поезда пришлось под колеса встречного локомотива. Давайте, завтракайте. – Дед поставил сковороду с яичницей, масло, кофе. – Может, стопочку налить?

– Нет, спасибо. Работы много, да и не время сейчас.

– Ну, ладно, кушайте. Сейчас новости будут, не желаете послушать? Про себя. Некоторые славы дожидаются всю жизнь, да так и умирают в безвестии.

– Я очень скромный. Начальником штаба служил, а не артистом.

Дед включил телевизор. Заставка НТВ. Федеральный канал. Приветствовали захват страны, мол, только так можно остановить хаос, охвативший страну, и не скатиться в тоталитаризм. А вот сейчас – демократия, принесенная на штыках для свободного народа.

Голос диктора почти траурный, как будто кто-то помер из руководства страны.

Ага, вот. Вчера в такой-то в/ч рядом с таким-то областным центром в результате террористического акта погибло восемь военнослужащих армии США. В подготовке и проведении подозревается полковник Лазарев Николай Владимирович. И показано увеличенное фото из моего личного дела.

– А ты здесь лучше выглядишь. – Дед кивнул на экран. – Моложе.

– Так пять лет назад фотографировался, как полковника получил, сколько воды утекло.

А с телеэкрана вещали, какой я злодей. Вот и съемка пресс-центра американцев с места происшествия. Мой кабинет. Вернее, все, что от него осталось. Дверь вынесена ко всем чертям, у притолоки торчат обломки дверного косяка. Стена обуглена. Следы крови на полу и на стенах в коридоре. В кабинете тоже все залито кровью, следы пожара, отверстия от осколков.

– Судя по отверстиям, они после подрыва первой гранаты вели огонь по твоему кабинету. – Дед подошел к экрану и показал на несколько отметин в столе и в стенах. – Это из винтаря лупили, а вот это – пулемет, это на пистолет похоже. Задал ты им жару. – Дед откровенно веселился.

Трагический голос ведущей за кадром вещал, какие замечательные парни погибли из-за меня, гада. По экрану побежали фото погибших. Я внимательно рассматривал. У многих, судя по нашивкам, был большой боевой путь. Ветераны.

Словно прочитав мои мысли, дед сказал:

– А они не пацаны, матерые были. Расслабились. Ну, туда им дорога. Не расслабляйся, а то выдерут, как собаку! – Дед вспомнил фразу из детского анекдота.

Во дворе раздался шум, дед метнул взгляд, рука его при этом потянулась к пояснице. Дедушка там хранил пистолет. При этом сразу куда-то ушла его старческая угловатость, медлительность. Передо мной был старый волк. Прямо как Акела из «Маугли», только дед пока не промахивался в отличие от книжного волка. Этот будет биться до последнего. И не важно, до последнего патрона, последнего врага, последнего вздоха, и неизвестно, чей это будет вздох – дедовский или вражий. А пистолет, судя по рукоятке, чертовски похож на «кольт» майора Данилоффа.

Я вытащил свой «ПМ», снял с предохранителя, взвел курок.

Дед успокоительно махнул рукой, мол, свои. Убрал руку с пистолетной рукоятки. И снова стал старым милым балагуром, к которому никто не приходит, и поэтому он рад даже таким странным визитерам, как мы, которые обратили внимание на забытого старика. Казалось, что он будет рад даже коммивояжерам, что будут ему предлагать купить пылесос, который не пылесосит.

Вошел Миненко, с ним был мужчина явно не русской внешности.

– Знакомься, Николай Владимирович – Рашид Асланович. – Я протянул руку, поздоровались.

– Вы идите в комнату, пообщайтесь, я сейчас подойду. Я Рашида вкратце ввел в курс дела.

В комнате я сел спиной к стене, пришельца посадил напротив входа.

– Вот вы какой, Николай Владимирович! – первым начал разговор мусульманин.

– И какой же? – Я усмехнулся.

– Нормальный, – перехватив мой недоуменный взгляд, продолжил он. – Вас по новостям рисуют кровожадным маньяком, сумасшедшим, не принимающим новых реалий современного мира, буквально тем, кто мечтает восстановить Империю Зла – СССР.

– Конечно, подобные мысли у меня были, но не столь масштабные. Вам Иван Николаевич рассказал, что мы планируем?

– Засада, уничтожение батальона американцев, – кивнул Рашид.

– Ну, скажу откровенно, уничтожить батальон вооруженной пехоты на бронетехнике – это вряд ли удастся, а вот нанести ощутимый урон – вероятно. Вопрос разрешите, Рашид Асланович?

– Зачем мне все это?

– Именно.

– Не секрет, что до оккупации мы хотели образования мусульманского халифата. И помогали дестабилизировать ситуацию. Были созданы боевые отряды, которые устраивали диверсии, мелкие теракты, нападения на органы власти, милицию, вызволяли своих соратников, из погибших делали мучеников веры. Но ожидание праздника – лучше самого праздника. И когда стал создаваться халифат, оказалось, что мы – изгои.

– Не понял.

– Это для вас все мусульмане единое целое, на самом деле не так. Ваххабиты уничтожают мирных мусульман, в основном суннитов ханафитского мазхаба, тех, для кого джихад прежде всего – борьба с собственными грехами. «Вовчики» же – ваххабиты – следуют Корану дословно: написано «руби пальцы неверным», вот они и рубят. Так что лозунг – «бей неверных» – не изменился, все, кто не ваххабит, причислены к «мунафикам» – «лицемерам», то есть к тем же неверным, а «правильные и неправильные», по идее, должны быть «ваххабиты и сочувствующие – и прочие мусульмане». И вот теперь, как ни парадоксально это будет звучать, но мы хотим восстановления прежней России. А то нас изгнали из мечетей, которые построили наши предки. Много нам что не нравится в теперешних порядках, и так как нас начинают уничтожать, мы будем воевать. Как с американцами, так и с ваххабитами.

– Знаешь, Рашид, я слабо разбираюсь в теологии, я и в христианстве не силен особо. Но если ты с нами в одних окопах, то давай воевать вместе. – Я протянул руку, встал.

Он также встал и пожал руку мне.

Вошел Миненко, развернул карту. Мы вкратце ввели в курс дела Рашида. Показали узкие места в плане, возможные осложнения. Где предполагается провести устройство засад и какие контрмеры предпримет противник.

– Есть трезвые мысли? – спросил Миненко.

– Мысли есть. Я попробую взять на себя разведку, что они выставят на холмах.

Рашид внимательно смотрел на карту.

– Будут потери, – сразу предупредил я его. – У вас люди обстреляны?

– Да. Уже лет пять воюют. Сколько вы можете поставить для атаки?

– Сто вооруженных, обстрелянных, идейно убежденных людей и порядка пятидесяти сочувствующих.

– Сочувствующие-то зачем? Будут стоять и сочувствовать? Зрители?

– Не совсем. – Рашид с хитрым видом поднял палец. – Человеку нужны две вещи во все времена… Хлеба и зрелищ. Думаю, что зрелище мы обеспечим.

– Не переборщите? Там тоже не болваны. И если среди разведчиков окажется мусульманин, который знает все каноны проведения, ну, не знаю, как у вас называется…

– Намаз, – подсказал Рашид.

– Ну да – намаз. И вот видит бдительный американский разведчик, что все у вас через жопу, а не так, как записано в Коране, и что потом делать будем? Во-первых, сочувствующих положим, а во-вторых, операцию сорвем. Им-то что? Мы для них – дикари. Могут всю толпу положить. Потом? Что потом?

– На все воля Аллаха. – Рашид воздел вверх руки.

– Лучше четыре пулемета, – съязвил Миненко. – Кроме группы людей, которые могут погибнуть безоружными, есть еще предложения?

– Конечно! Вот здесь, – Рашид на карте показал, – мы устроим засаду. Я выставляю… – он задумался, – двести вооруженных и обученных людей. Два пулемета РПК, один автоматический гранатомет АГС-17, три, максимум четыре гранатомета. У остальных автоматы Калашникова.

– Сколько боеприпасов к каждому стволу?

– У автоматов по четыре снаряженных рожка, ну и по паре – россыпью. Мы же не собираемся вести полномасштабные бои? Как показал наш обобщенный опыт в Афганистане, Чечне, Ираке, в боях в Индии, – он посмотрел на наши вытянутые лица, – мы же не просто воевали, мы хотели организовать халифат. Вот и достигли своей цели. – Рашид горестно вздохнул.

– Средства связи у вас есть?

– Есть мобильные станции.

– Как вы собираетесь доставить столько народу, вооруженного до зубов, к месту диверсии и как потом выйти из боя? Потому что американцы запросят помощи с воздуха. И место боя окружат вертолеты, которые проутюжат все вдоль и поперек.

– Сложно, но можно. Понимаете, американцы считают нас своими союзниками и поэтому на мусульман с оружием смотрят сквозь пальцы. У нас с ними договор о сотрудничестве. Есть уже прецеденты, когда ваххабиты входили в города, наводили там порядки, а затем приходили американцы и вроде бы останавливали бесчинство бандитов…

– И население их встречало как избавителей, – закончил мысль Миненко.

– Примерно так. Только все, кто мог оказать сопротивление американцам, уничтожены. Точно так же осквернены все храмы, ну а церкви просто взрывают.

– Не боишься прослыть клятвоотступником? Нарушить паритет. И тогда на тебя будет объявлен охотничий сезон.

– А у меня есть выбор. Либо сидим, как мыши, и нас медленно уничтожают, либо с оружием в руках вернуть свою землю, свои мечети и право жить, как жили наши предки, в мире со всем миром. – На темной коже Рашида затемнели пятна. Он был искренен.

– А наших людей, не всех, а часть, сможешь с собой захватить?

– Наблюдатели? Не доверяешь?

– Пять человек для взаимодействия.

– Можно.

– А куда отходить будете?

– А вот, смотрите, вот здесь овраг, по нему и уйдем, он тянется примерно на полтора километра и выходит к развилке дорог. Три дороги, здесь погрузимся и уйдем. Раненых – к докторам. – Рашид внимательно посмотрел на карту еще раз. – Три дороги, как в сказке. Направо пойдешь – голову потеряешь. Налево пойдешь – коня потеряешь. Прямо пойдешь – славу найдешь.

– Ладно, посиди, скоро должен подойти еще один союзник. – Миненко посмотрел на часы.

Мы еще полчаса обсуждали план предстоящей операции.

Пришел дед, я и не видел, что он тихо покинул дом и привел крепкого мужика. Ну, судя по его роже, было ясно, кто он. Типичный «браток», причем не высшего пошиба. «Бригадир» – так для себя я определил его.

Рост около метра девяносто, массы килограммов сто тридцать, лицо в мелких шрамах, нос и уши перебиты. На кистях рук какие-то татуировки, какой-то перстень с крупным камнем в окружении мелких, церковь на запястье. Взгляд, повадки человека, которому привыкли подчиняться, грубая сила, казалось, сочилась из него. Короткая кожаная куртка расстегнута, было видно, что под мышкой в кобуре болтается американский «кольт». Пижон. На лавочников достаточно производит впечатление, чтобы расстаться со своей выручкой.

Он осмотрел всех. Потом заглянул в соседнюю комнату, открыл шкаф. Молча кивнул головой и так же молча вышел. Он бы еще под диван заглянул. Я, конечно, не специалист по операциям устранения, но я бы сообразил, где спрятаться, чтобы этот браток не нашел меня.

– Телохранитель, – пояснил дед.

Я молча кивнул. Баран, а не телохранитель.

В комнату вошел мужчина лет тридцати пяти. Рост – около метра семидесяти семи. Блондин, волосы, чуть подернутые сединой. Вроде ничего особенного, но чувствовалось, что он обладает властью, не привык, чтобы ему в чем-то отказывали. Голос густой:

– Здравствуйте. Я – Александр Витальевич. – Он кивнул, никому не протянув руки, уселся на стул, достал портсигар, вытащил тонкую сигарету коричневого цвета, прикурил, и комната наполнилась дымом с запахом кофе.

Потом посмотрел на меня.

– А про вас я много слышал, Николай Владимирович. Вы стали очень популярным за столь короткое время. Очень популярным. Я понимаю так, что вы замыслили операцию, и без нашей помощи вам не обойтись.

Мне надоело это паясничество.

– Александр Витальевич. Мы вас пригласили лишь потому, что вы можете участвовать в операции. Если вы полагаете, что здесь находятся люди ниже вас, то попрошу покинуть помещение.

– Ладно, ладно. Я пошутил.

– Вы в армии служили?

– Старший лейтенант в отставке.

– Может, запаса?

– Думаю, что отставка. – Он сделал горькую мину.

– А почему?

– Окончил Новосибирское училище. Спецназ ГРУ. Бердская бригада. Командир взвода. Командировка в Чечню. Расстрелял, согласно приказу, колонну с боевиками. Сначала подрыв, а потом расстрел. Затем «контроль». – Он говорил короткими фразами. – Все как обычно. Не первый раз и не последний. А потом оказалось, что это была мирная колонна. Мы там оружия взяли – стволов пятьдесят. Мирная колонна. – Он горько ухмыльнулся, сильно затянулся, пепел упал на пол – И оказалось, что никто из командиров мне не отдавал приказ устраивать засаду, никто не давал приказ об обстреле колонны. И вообще по документам я находился в отпуске. Сами же попросили задержаться на три дня – сходить в рейд… Вот и сходил… На семь лет. Через суд. Потом отправили не в колонию под Нижним Тагилом, как положено, а в обычную зону… Семь лет… От звонка до звонка. Вот так. А приказ есть приказ. Сказал командир, что бурундук – птичка, значит, птичка. И всем подразделением ищем у бурундука крылья. А тут… Семь лет. – Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. – Зато опыт и авторитет поимел. И «кровников» много за мной гоняется. Сейчас им вообще американцы зеленый свет дали.

– Простите, в преступной иерархии вы кто? Я слабо разбираюсь. Могу обидеть. Вы – вор в законе? Надеюсь, что не обидел.

– Нет. – Он впервые улыбнулся – Тех, кто служил в армии, называют «автоматчиками». Настоящий вор не должен служить в армии, сотрудничать с властями и прочие премудрости. На зоне выживают сильные духом и телом. Я – выжил. Да, и хватит про это. Одно лишь могу добавить, что многие так называемые воры в законе стали сотрудничать с фашистами. Им можно почти все, только быть лояльными новому порядку.

«Вот и этот, как Миненко, называет американцев-оккупантов «фашистами», – подумал я.

– Им отдается на откуп район города, за него они отвечают перед американцами. Чтобы там было все тихо. И американцы, и подконтрольная милиция не мешает там этим ворам устанавливать свои порядки. Лишь бы территория была лояльна пиндосам. Самое главное – бороться с подпольем. Я в свое время изучал тему мафии. Когда во время Второй мировой войны американцы готовили высадку на Сицилии, они связались с представителями итальянской мафии в США, и те обеспечили им практически бескровную высадку десанта. Так что можно сказать, что русская мафия в России находится под контролем американцев. Хотя и раньше так было, когда бандиты срослись с чиновниками, милицией.

– Не боишься, что тебя приговорят?

– На все воля божья! – Бывший старлей перекрестился. – Что надо делать? – голос его сух, но чувствуется, что не привык он быть на вторых ролях.

– Вот. – Мы подвели его к карте.

Вкратце обрисовали обстановку. Александр снова закурил, подтянул рукава дорогого пиджака. В глазах стал заметен азарт. Сигарета перекидывалась из одного угла рта в другой.

– Так, так, так! – Он взял карту в руки, приблизил ее, словно старался увидеть что-то, что было не видно обычно. – Здесь они устроят пост наблюдения, и тут же они будут наводить авиацию в случае нападения. – Он ткнул двумя растопыренными пальцами в два примеченных нами холма.

– Я беру на себя нейтрализацию этих холмов, – подал голос Рашид.

– А этот зверь что здесь делает? – крайне неприязненно и раздражительно, с нотками высокомерия спросил бандит. – Помнится, они строят халифат на русской земле. С чего такая прыть против америкосов, а?

– Заткнись, старший лейтенант! – Я был резок.

Вкратце мы объяснили, почему Рашид со своими людьми здесь.

– Ха! Чудны дела твои, Господи! Прямо ирония судьбы. Всю жизнь ненавидел, а при первой возможности уничтожал муслимов, а сейчас буду с ними воевать в одних окопах. Нарочно не придумаешь! – Он веселился.

– Ты меня послушай, Саша, – раздался у него за спиной спокойный голос деда. – Я-то старый разведчик, и сейчас не время и не место, чтобы сводить счеты за старые обиды. Мы Родину будем освобождать, а кто, какой веры и кто что сделал, уже не важно. Важно лишь то, кто с нами в одних окопах, а кто в других. Третьего не дано. И русских – православных полно врагу служит. Кто за деньги, а кто за идею. В бою посмотрим, кто чего стоит. Война все грехи спишет.

Было видно, что дед для бандита в большом авторитете. Тот, опустив голову, слушал.

– Да, я иду.

– Сколько штыков сможете выставить? Какое вооружение? Люди обстреляны?

– Сто пятьдесят семь человек, – не задумываясь ни секунды, ответил старший лейтенант. – Вооружение роты – стандартное. Стрелковое оружие, как автоматы Калашникова, так и винтовки М16. На каждый ствол по два боекомплекта. Плюс шесть снайперских винтовок. DMR М14, SWS М24, наши СВД, РПГ-7 и двадцать выстрелов к ним, ручные гранаты – само собой. ПЗРК «Игла» и выстрелы к нему. Есть с десяток «Глоков», но их брать не будем, думаю, что они слишком легкие для этого боя. В городе еще куда ни шло, а здесь – вряд ли. Ну и, конечно, 157 пистолетов с БК к каждому. Ну а какие пистолеты – я сам не знаю. – Он виновато развел руками. – Что какому пацану нравится, тот то и имеет. Есть и «ПМ» обычные и модернизированные, «кольты», АПС, ПСМ… – Перехватив наши удивленные взгляды, он пояснил: – Я же говорю, что кому нравится. Ну, нравятся им эти финтифлюшки – они ими и владеют очень даже прилично. С пятнадцати метров глаз выбивают. Тихий выстрел и эффективно, – похвастался он, но, увидев наши брезгливые взгляды, вернулся к деловому разговору. – Люди все обстреляны. Тридцать человек прошли службу в спецподразделениях на различных должностях. Есть и офицеры. Также имеется два доктора, у них опыт военно-полевой хирургии. Остальные бойцы прошли подготовку по курсу антитеррора в силовых структурах России и стран ближнего зарубежья.

– Это как?

– Все просто. Когда американцы приходят в страну, они тут же набирают группу тех, кто будет защищать их идеалы. Мы спокойно переправляем туда своих людей, устраиваем их в эти подразделения, а после курсов тихо эвакуируем на родину. Здесь они обучают тех, кто еще не прошел. Оттуда же и снайперские винтовки.

– М-да, умно. – Дед покачал головой. – А мозги им там не промыли? Может, они теперь казачки засланные?

– Проверено. Мин нет! – резко ответил Саша. – За каждого своего – отвечаю.

– А наркоманов среди твоих людей нет?

– Нет. На своей территории всех сбытчиков извел. Хоть и прибыльное дело, но это хуже чем проститутками торговать, – брезгливое выражение лица, – да и сбытчики знают, что у меня для наркоторгашей на территории воздух пропитан тяжелыми металлами, например свинцом.

– Где думаешь встать? – Я кивнул на карту.

– А тут и думать нечего – мы берем на себя хвост колонны. Режем отступление и подмогу. А также отстреливаем воздушные цели.

– Коль у тебя М16 есть и снайперские американские винтовки, нужно стрелять вдоль колонны, чтобы вызвать огонь противника внутри колонны. Поэтому часть людей перебрось вот сюда и сюда. – Я показал участки.

– Людей наших для связи возьмешь – пять человек.

– Это как заградотряд, что ли? – недобро улыбнулся он.

– Нет, просто координаторы наших действий.

– А что же вы берете?

– Первое – головной дозор, тихо, без пыли и шума. Голову колонны – самые тяжелые, опытные силы идут в голове. Достаточно?

– Очень даже.

Бывший офицер, а теперь бандит деловито покачал головой в знак согласия, Рашид тоже уважительно посмотрел на нас.

После этого пожали руки и распрощались. Завтра мы должны были встретиться в лесу, недалеко от места засады.

– Ну что, давай пообедаем да поедем, не будем злоупотреблять доверием хозяина дома.

– Слышь, полковник, а может, и я на что в бою сгожусь, а? – Голос деда и взгляд его снова как у Акелы.

– Нет. Ты нам здесь нужен. Ну и не забывай, что ты должен к утру сделать радиозапалы к минам.

– Сделаю. Подумайте. Я хоть координатором пойду к бандитам. Сашка меня слушает пока еще. Как разведчик разведчика. Вам его не понять. Может и взбрыкнуть.

– Мы подумаем. – Я протянул ему руку, прощаясь.

– Ты что, так собрался из дома выходить? – Миненко скептически смотрел на мою форму.

– Так у меня же нет ничего. Да сейчас так много ходит. Цвет хаки в камуфляжных расцветках ноне очень популярен.

– Мы тут кое-что подобрали с Иваном Николаевичем. – Дед вытащил из шкафа большую сумку. – Не бог весть, конечно, но думаю, что подойдет.

Я расстегнул «молнию» и стал доставать: джинсы, рубашка, футболка, куртка, бейсболка.

– В кармане куртки очки с обычными стеклами и усы приклеивающиеся, – подсказал Миненко, – с обувью не успели, поэтому пока пойдут и твои ботинки с высоким берцем.

Я стал переодеваться. Нацепил очки, подошел к зеркалу, чтобы сподручнее было приклеивать усы, надел бейсболку, застегнул куртку. Покрутился.

– И как тебе?

– Никогда бы не подумал, что обычные очки и усы так могут изменить внешность. Я теперь похож на обычное чмо с подворотни, который ищет компанию для попойки.

– Нет, мил человек, еще не похож.

– А в чем дело?

– Выправка у тебя строевая. Взгляд напряженный. Руки-то в карманы джинсов засунь, немного ссутулься, бейсболку поправь, это тебе не полевое кепи, вот так. Глаза вниз, как будто бутылку пустую ищешь на земле. О, в самый раз, так и держи этот образ. Сквозь зубы сплевывай. Ты знаешь, что мерзавец, и не скрываешь это. Типичный люмпен с окраины города. Деклассированный элемент.

Попрощались, вышли, сели в машину, теперь это был задерганный, старый «Москвич-2141».

– Ты где такой раритет откопал? Машины меняешь как перчатки.

– Зато никто не завидует! – резонно отвечал Миненко. – Куда поедем, командир? У меня есть еще пара адресов.

– Помнишь, когда переходили с запуска ракет из шахт – «осовские» полки были…

– ОС – отдельный старт?

– Да. Отдельный старт на подвижные пусковые установки. Так вот, когда были ОСы, то предполагалось, что в случае нанесения ядерного удара все антенны будут уничтожены.

– Ну?

– Член гну, – передразнил я его. – Так вот, было создано специально антенное поле с подземными антеннами. А над ними располагался домик в деревне. Взрыв, все антенны уничтожены, а мы с помощью подземных антенн продолжаем управлять войсками, производим пуски ракет. ОС уничтожили, домик с баланса сняли, антенны, по документам, выкопали и уничтожили.

– А на самом деле?

– Домик тот я сберег. И антенное поле, и радиопередатчики резервные, и бункерок, что под домиком укрыт от посторонних глаз. Мало ли. Вдруг в Москве придет в голову то, что надо снова переходить на отдельные старты.

– Хм. – Миненко покачал головой. – Меня, старого, провел. Я даже и не знал про это. Ну, веди, командуй, куда ехать.

– А это как раз в сторону Солнечегорска.