Текст книги "Сколько Бабе Яге лет? Рассказы для детей"

Нам было легче

Много чего хорошего, рассказала Завуч элитной школы Хлоя Семеновна Судак, родителю Петьки Зазубрина, вызвав его для доверительного разговора о сыне. Она ознакомила его с тем, какие интересные, замечательные и значительные родители, привозят своих детей в их школу, и именно поэтому она и считается элитной.

– Надо сказать, не всяких детей мы зачисляем, у нас как бы там ни было, производится отбор

Вот вашему сыну повезло.

А он, вместо того чтобы это ценить и этим дорожить, все делает для того, чтобы нашему контингенту было всё равно, элитная мы школа или обыкновенная.

– А что, контингент этого уже не ценит?

– Не иронизируйте.

Надо сказать, что Петькин родитель очень похож на Петьку, у него Петькины плутоватые глаза, вихор красивым завитком лежащий на лбу, веснушки на переносице, сам нос, который мог бы быть и посимпатичней картофелины. Умен тоже, поди, как Петька. Только наверно поответственней сына. Именно поэтому, Хлоя Семеновна надеялась на взаимопонимание.

– Он что, плохо учится?

– Ну что вы, с этим всё в порядке, он очень способный мальчик, но к нашему несчастью остроумный и плохо управляемый. Вообразите, учащиеся его класса придумывают прозвища, преподавателям-предметникам.

– Он их заставляет?

– Нет, он их вдохновляет, с него всё и пошло. Это он прозвал Математичку, женщину предпенсионного возраста, «Матьматикой.»

– По-моему точно и остроумно.

– Это, никуда не годится.

– Ну, это как посмотреть, заметил Петькин родитель

– Скажите, а как они назвали Физика?

– Вам, это очень интересно? – удивилась Хлоя Семеновна.

– Да, вот мы в школе, нашего назвали» физменом», а учительницу Ботаники, полную такую, «Вакуолей»

– А Немку?

– Не трудитесь вспоминать, рассердилась вдруг Хлоя Семеновна и сделав безнадежно суровое лицо, ушла решительно, с Петькиным родителем даже не попрощавшись.

– Зачем ты «Хлоясе» потребовался? – удивился дома Петька.

– «Хлояса», как я понимаю, ваш Завуч, – уточнил Петькин родитель.

– А Физика?

– Его зовём» Моргом», он Морис Григорьевич. Физрук у нас, «Козлобрус» – козел и брусья его любимые спортснаряды.

А с географичкой не получается, рассуждаем вроде правильно, берем за основу Гео, она Панова и получилось Геопа. Возможно ей не понравится. Понимаешь, у неё фигура, ну такая, ну в общем. Конечно, честнее было бы «Геозад» всё же смешно, но некоторые нас могут не понять. Хотя, чего тут такого.

– Знаешь, что друг, у вашей географички, действительно очень выразительная антропологическая индивидуальность, но это не дает вам права придумывать такие неудобопроизносимые слова. Это всё равно, что горбатого назвать «углом» или «Грузчиком».

– Ты это понимаешь?

– Ладно, остановимся на «Геопе»

– А вот что делать с Информатикой и ОбЖ?

– Да, тут уж как-то… В наше время нам было полегче.

Загорелый динозавр

С вытаращенными глазами, запыхавшись, в комнату вихрем влетела Женька и быстро-быстро затараторила:

– Бабуль, они такие смешные, ты даже не представляешь. У них огород – всего одна грядка, только очень длинная и называется «кругосветка», а Катькиного дедушку зовут

«Белая голова», он думаешь кто? А он, оказывается, был автогонщиком, и теперешних «недоумков» на крутых тачках сажал бы на цепь. Представь себе, когда они были в этой, забыла, как называется, «Белую голову» облизал ну, этот, верблюд, только двугорбый. Они странные, их такими в деревне считают, я у них сегодня была, ты знаешь, они такие же, как и все. Ну ты разве не помнишь, это же они недавно дом у леса купили. Около них деревенская дорога кончается. А завтра я, с твоего, конечно, разрешения, поеду в одно место, где растут интереснейшие лопухи, которые возможно застали ещё динозавров, относительно недалеко отсюда.

– Женя! Не тараторь, я что-то не все поняла. Как ты к ним попала?

– Я вспомнила, они дом-то ещё месяц назад перекрасили, ну я и поехала взглянуть…

– Проконтролировать, всё ли так сделали как тебе хотелось бы?

– Бабуль, а что тут такого-то? Еду и вдруг Катька на велике, она внучка «Белой головы.» Мы с ней, конечно, поздоровались и поехали к ним. Дом у них теперь светло-коричнивенький, вроде ничего получился. Стоим мы с ней перед их калиткой, а «Белая голова» со старинной косой, ну ручной, и говорит:

– Катерина, у нас же скамейка новая, приглашай Женю посидеть, оценить.

– А Вы разве меня знаете? – удивилась я.

– Да, случилось, в прошлом году в «Пятёрочке,» где мы случайно встретили тебя с бабушкой и раскланялись. «Шапочное», так сказать, знакомство.

– Бабуль, а «Белая голова» знаешь почему? Потому что, он, относительно ещё не старый, а голова у него уже вся-вся седая, поэтому. У них у всех, прозвища смешные и у Катькиной бабушки.

– Знаешь, что, Женька, я думаю всё же лучше говорить Катя, Екатерина, ну не Катька же. Если ты заметила, при посторонних я тебя не зову Женькой, а только Женей или Женечкой, а то, что частенько Женькой, так это после какого-то смешного случая, произошедшего с тобой, в детстве и уже вошло в привычку. Извини, что перебила. Так какое прозвище у Катиной бабушки?

– Ты вообще никогда не догадаешься – они зовут её «Водомеркой.» Она ведь, когда они ходят в походы, измеряет своими сапогами глубину колдобин и ям. У Катиной старшей сестры прозвище «Академия», она всё знает, хотя и учится только на первом курсе «универа,» а у их маленького пёсика кличка «Звонарь», потому что он «Звон.»

– Хотелось бы мне познакомиться с ними поближе. Как ты считаешь это удобно?

– Я думаю, да.

– Тогда приглашай их сегодня к нам в гости, на чай из самовара. К пяти часам. Скажи, что я с прошлого года ищу повода познакомиться с ними поближе, и вот сегодня такой случай нашёлся – «лопухи с динозаврами».

– Бабуль, уже без четверти четыре.

– Пойдём тогда стулья из сарая принесём, где наша нарядная скатерть помнишь? И сколько надо стульев посчитай. Женька, всё будет как надо, не переживай. Пойду за самоваром.

– А я побегу звать гостей и по дороге нарву цветов. Бабуль, из каких цветов букет составлять?

– Составь из разных, чтобы понарядней был.

Ровно в пять пришли гости: «Белая голова», Катина бабушка, Катя и Катина сестра. Стол, накрытый красивой скатертью, стоял на лужайке, около большой яблони. В сторонке уже затейливо дымил самовар, а над столом был раскрыт огромный полосатый зонт.

Когда за столом все расположились, Георгий Анатольевич – «Белая голова,» скромно сообщил Ксении Николаевне – хозяйке дома, что он возможно лучший «завариватель чая, в средней полосе России, и очень надеется на то, что она рискнёт разрешить ему, пообщаться с «серебряным господином», переставшим уже дымить, и намекающим на то, что его место в центре стола.

Кроме самовара и чашек, на столе хватило места и всякой чайной сладости: варенью, мёду, конфетам, торту и тому, что бабуля изготовила в длинном судочке. Оказывается, это рулет, наполненный разными ягодами. Он очень понравился гостям.

После чая, потягиваясь, в прекрасном летнем настроении, все пошли гулять по участку.

– Как хорошо, когда земли много как у вас, например. Ощущаешь себя не хомячком в клетке, а кем-то более серьёзным, – пошутил «Белая голова.» – Вот у нас, четырнадцать соток, поначалу, когда дом только купили, душа у нас ликовала, ещё бы – хозяйство. Две берёзы, круглый прудик с лягушками и кувшинками, черноплодка в углу, три грядки с клубникой, пара старых слив и огромная яблоня с мелкими тёмно-красными яблочками и, конечно, лес сразу за домом – отрада. А нынешней весной, когда всё цвело, мы с ума сходили от счастья, но в какой-то момент, что-то в душе шевельнулось, какая-то досада. Может быть от того, что дом буквально вдвинут в непролазный лес? Да бог с ним.

– Что это? Какое симпатичное деревце, – поинтересовалась Катина бабушка у Жениной бабушки. – Да, необычное, Аграфена Васильевна, представляете, уже несколько наших друзей, готовы за ним ухаживать, до его взрослости.

– Какие молодцы, Ксения Николаевна.

– Какие хитрецы! Взрослость этого «деревца» наступает годам к тысяче. Это секвойя… Говорят, в Йеллоустоном национальном заповеднике растёт парочка таких деревьев, возраст которых вполне устроил бы наших друзей. При Александре Македонском они не считались бы ещё старыми.

– А это что? Такое мощное и красивое.

– Это, Аграфена Васильевна, ревень.

– Надо же. Когда-то в Прибалтике я им наслаждалась, там из него много чего делают, а как он выглядит вижу впервые. А что-нибудь на вашем участке, Ксения Николаевна, простое, знакомое, у вас имеется?

– Вот, те подстриженные кусты Вам знакомы?

– Говорю честно – не знакомы, – созналась Аграфена Васильевна.

– Просто Вы не узнаёте их подстриженными. Это боярышник.

На следующий день, перед домом Жени и её бабушки, на велосипедах остановились: «Белая голова», «Водомерка», «Академия», просто Катя, и просто Женя, уже ждавшая их на велосипеде. Помахали Жениной бабушке руками и отправились туда, где ещё сохранились лопухи, помнившие динозавров.

Проехав три поля, перед оврагом, «Белая голова» попросил всех остановиться, слезть с велосипедов и положить их на траву.

– Внимание! Мой вам сюрприз. Сейчас, приготовив чем фотографировать, вы, склоняясь как можно ниже к земле, потихоньку, по-одному, друг за другом, идёте за мной. Когда я подниму руку, вы отстаёте от меня метров на десять и ждёте, когда я осторожненько загляну за кусты, посмотреть, как там мои знакомцы? Если с ними всё в порядке, вы по очереди идёте ко мне, смотрите на них и отходите в сторонку. Познакомившись с ними возвращаемся к велосипедам и наш поход продолжается…

– Ну я пошёл. Минут через десять «Белая голова» шагнул влево и исчез. Потом появился, махнул рукой и отошёл в сторонку. Все всё сделали как договаривались. Всё получилось. У велосипедов «Белая голова» спросил: «Ну как вам сюрприз?»

– Как их много и какие же они красивые, – счастливым голосом сказала «Водомерка».

– Они нас не испугались, – удивилась Женя. Катя сказала, что у неё нет слов! А «Академия», пожав плечами, высказав соображение, что журавли-то точно произошли от птеродактилей, не обошлась без вздоха: «Они чудо какое-то»

И вдруг, какой-то мужик по пояс голый, загорелый, без велосипеда, но с ружьём, пройдя мимо путешественников в том же месте, что и они, зашёл за кусты и через секунду выстрелил. Потом ещё раз.

Встревоженное курлыканье подняло всю стаю, несколько десятков журавлей. Они кружились, курлыкали, курлыкали и бестолково куда-то улетели.

– На следующий год они сюда не прилетят, – сказал «Белая голова».

Полуголый тип с ружьём на плече, как ни странно, подошёл к путешественникам.

– И зачем ты это сделал? – едва сдерживаясь, спросил его «Белая голова»

– Я не в них, я стрелял ради фотки, когда вся стая на взлёте.

– Доволен?

– Да, получилось.

– Комары тебя не съели?

– Я себя приучил не обращать на них внимания.

– И кем ты сейчас себя чувствуешь?

– А в чём дело-то? Что ещё за вопросы?

– Всё – не переживай!

– Какой крутой торс, – восхищённо произнесла Катина сестра. – И что-то на нём наколото?

– На груди этой наколото – «Я ТАКОЙ», – не без гордости сообщил «Белая голова.»

– Не хватает одного слова, – с досадой сказала Аграфена Васильевна.

– Я знаю какого, – заявила Катина сестра. – «ПРОСТОЙ».

Эту театральную сцену, не без интереса, с открытым ртом, пытался понять «стрелок».

«Ну да, ну идиот, чувствую себя виноватым, простите.» – ожидала услышать Аграфена Васильевна и наверно Катина сестра. А услышали вот что – Кддддддддддддддддддддддд ддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддддд

– Это не переводится, – сказал «Белая Голова», – нам повезло, что он от злости велосипедов наших не съел.

Обрадованные тем, что он их не съел, путешественники сели на них и поехали дальше к лопухам которые, возможно, ещё застали динозавров.

– А ведь он тоже «Динозавр.» Ну, этот урод, – привредно и громко сказала Катина сестра.

– Не переживай, он уже от стыда сгорел, – покачала головой «Водомерка».

Тритон

Мы с Максимом встречаемся иногда около колодца и обмениваемся новостями, он рассказывает мне про очередную прочитанную им книжку, я ему про свою, и разговоры наши продолжаются у меня на террасе. Бывает, поздно вечером он спохватывается, что воду-то из колодца он до дома не донес. Тогда он произносит: «Ну я и „Тритон“», и это означает высшую степень его рассеянности… Из-за этого он получает от бабушки выговор:

– Бог знает, чем твоя голова забита, только не делом.

– А каким делом у него должна быть забита голова? – спросил я его бабушку.

– Да хоть компьютером, а то каким-то «Тритоном».

– Кем?

– «Тритоном». Ему этот Тритон даже как-то приснился. Вон другие дети как дети – покатаются на велосипедах и к компьютеру, или по хозяйству помогут, а этот привез из Москвы кучу книжек и читает, и читает, и чего-то в своей тетрадке рисует, пошлешь за водой, к вам зайдет и про воду забудет.

– Вы считаете, что и я косвенно виноват в том, что его голова бог знает, чем забита?

– Нет, Вы на него оказываете хорошее влияние, положительное, мне даже кажется, что ему хочется с вами посоветоваться на счет этого самого «Тритона».

– Интересно, – сказал я. – Очень интересно.

Торопить события я не стал. Через три дня после нашей последней встречи Максим пришел и с порога, не забыв поздороваться, сказал:

– Хочу с Вами посоветоваться насчет «Тритонов». Меня интересует Ваше к ним отношение, Вам не кажется, что они не миф, а реальность?

Эрудированность Максима меня восхищала. Его умение вникать в, казалось бы, ничего не значащие для другого ребенка детали какой-нибудь необычной истории говорили о его аналитических и логических задатках.

– Разговор, как я понимаю, будет у нас долгим, поэтому проходи и устраивайся поудобней, – сказал я, приглашая его на террасу. Он устроился в кресле в позе авиапассажира, собирающегося вздремнуть, и я было подумал, что именно за этим он ко мне и пришел. – Может чаю с медом?

– Спасибо, нет, чай отвлекает, – Максим, откинув голову на спинку кресла, закрыл глаза. Это означало, что он готов задать мне непростой вопрос.

– Как мы знаем, – начал он, – жизнь на нашей планете возникла в протоокеане, и через миллионы лет некоторое количество существ, приспособившись к жизни в воде, попытались приспособиться и к жизни на суше, и это им удалось, факт неоспоримый. Некоторые из них в процессе развития стали перволюдми.

Я поймал себя на мысли, что мне хочется поднять руку, чтобы задать вопрос, но я продолжил внимательнейшим образом слушать лектора.

– Нетрудно предположить, – Максим с улыбкой человека, привыкшего изумлять собеседника, сделал многозначительную паузу, – что часть этих перволюдей по неизвестным нам причинам вернулась в океан, сохранив в себе некий ген. Согласитесь, что эволюционно развиваясь, те, кто, вернулся в океан, могли благодаря гену остаться человекоподобными существами и, может быть, даже разумными, способными жить в воде. Вы разве такое не можете допустить?

– Максим, во-первых, я не могу не сказать тебе, что твои теоретические предположения оригинальны. Но не новы. Ты не расстраивайся, ошибки в научных рассуждениях не редки. Необходим научный опыт, лабораторные и прочие исследования, то есть каждодневный кропотливый труд, что под силу не каждому. Конечно, гениальные догадки, научные озарения тоже случаются, но крайне редко, крайне. Вот в чем я абсолютно уверен, так это в том, что ты уже выбрал для себя, как говорили в старину, поприще. Не сомневаюсь, что твои серьезнейшие открытия в науке еще впереди, а я уже сейчас польщен тем, что ты выбрал меня своим оппонентом.

У Максима была еще одна удивительная способность. Он мог мгновенно из четырнадцатилетнего профессора, превращаться в мальчишку. Когда он отрывался от своих книжек, в велосипедных трюках ему не было среди мальчишек в деревне равных. Через несколько дней, когда Максим заглянул ко мне, я сказал ему:

– Уважаемый профессор, хочу Вам сообщить, что предмет Ваших научных исследований, то есть «Тритон обыкновенный», был замечен в проточном лесном озерце, недалеко отсюда. Научную экспедицию можно организовать хоть завтра, Вы готовы?

– Готов, конечно, готов. Ой, ну я и тритон, завтра же я не могу, завтра у бабушки постирушка, мне надо будет воду таскать и белье развешивать.

Большая Светина Тайна

Жители деревни «Оглоблино» сильно удивились, когда солнечным июньским днем, увидели прямо над головой, крошечное, напоминающее запятую, облачко.

Удивились они не сразу, ну облако и облако, мало ли на небе облаков.

Но в этот день, небо было как раз безоблачным и только над их деревней висела эта запятая, как воздушный шар на веревочке.

– Странно, – говорили одни.

– Непонятно, почему оно не тает, как положено облаку, – говорили другие.

– Я знаю почему, – заявила девочка Света, из третьего дома, от леса. – Я знаю.

– Это маленькие человечки, кто же ещё?

– Кто? всколыхнулись женщины у колодца, особенно удивилась женщина с пластмассовым ведром.

– Ну такие маленькие. Я их вчера в лесу на ландышевой поляне видела, ну вы знаете эту поляну. А сейчас я еду к Поле, и все ей про них расскажу.

– Светочка погоди, расскажи сначала нам, что за человечки то?

Но Света уже умчалась, да и с какой это стати, она станет рассказывать о них этим женщинам, если о них ничего еще не знает ее лучшая подруга Поля.

Света и Поля познакомились в прошлом году, когда Полины родители купили дом в их деревне, в котором долго никто не жил и сразу стали лучшими подругами.

Поля училась в пятом классе и еще в музыкальной школе, игре на флейте. А Света просто в пятом классе.

К калитке подошла ее бабушка и сказала.

– Светочка, ты не могла бы приехать через пол часика, а то Полечка сейчас разыгрывается.

Света расстроилась и хотела уехать, но в окошко выглянула Поля.

– Светка, ты чего? Я выхожу, подожди.

– Поленька, ты куда? А занятия?

– Нам надо, – сказала Поля, садясь на свой крутой велосипед.

Они поехали к мостику, самому живописному месту в округе, как сказал в прошлом году один художник.

Раньше девочки даже не догадывались, что их ручей и мостик через него, живописные.

Да, и что такое живописный они, узнали от художника.

Тропинка-то раздваивалась, то опять соединялась в одну, спускалась к мостику. Сильно пахло травой и цветами.

Собранный из каких-то случайных бревен и досок, мостик был неказист, но чрезвычайно колоритен, так сказал все тот же художник в прошлом году.

– Вот это да. Художник на том же месте.

– Надо ему рассказать про человечков.

– Света про каких человечков?

– Потерпи.

Девочки, оставив велосипеды в траве, перешли по мостику ручей и подошли к художнику, молодому еще человеку, может даже студенту.

– Здравствуйте девочки, – сказал он не отрываясь от своего этюда.

– Вы хотите со мной поделиться какой-то тайной?

– Я слышал ваш разговор, – Он повернулся, вытирая красной тряпичкой кисточку.

– Какой прикольный, – сказала про себя Света.

– Вам что, так понравился наш ручей, что вы приезжаете сюда уже во второй раз? – спросила она не отрывая глаз от его редкой бороды, заплетенной в косичку.

– И не только ручей, подойдите поближе. Как вам мой этюд?

– Ничего особенного, – подумала Света. – Сверкающая на солнце вода, наклонившаяся к ней, старая ветла.

Музыкальная Поля, прищурив глаза сказала:

– Мне, кажется все гармонично, нет отвлекающих деталей.

Света смотрела на Полю, как будто только что ее увидела, но пришла в себя и глядя в синие глаза молодого человека, сказала обидчиво.

– Я конечно, не разбираюсь в живописи, как некоторые, но мне ваша картина нравится, хотя в ней и есть отвлекающие детали, например, облака. Я не вижу никаких таких облаков, как у вас. Над нашей деревней всего одно облако, но представьте себе висит на одном месте с самого утра. Это вам не кажется странным?

– Ничего себе наезд, – улыбнулся художник. – Хочу вам заметить красавицы, я на счет облаков, что художник может себе позволить, увидеть то, чего нет перед его глазами. На моем этюде облака мне кажутся уместными, они подчеркивают настроение и делают пейзаж гармоничным, как сказала ваша подруга. – Он слегка поклонился в сторону Поли

– Ну, а еще что-нибудь о моем этюде, вы можете сказать? мне кажется на нем чего-то не хватает? А когда я увидел вас на том берегу, я это понял со всей очевидностью. Итак, что могло бы его сделать, еще более выразительным, как вы считаете?

– На нем не хватает людей, – скромно заметила Света.

– Пожалуй, – согласился художник.

– Можете Полинку нарисовать, вон на том бревне, пусть сидит и ногами болтает.

– Замечательно, как вам Поля, посидеть на том бревне и поболтать ногами? Да, девочки, ведь вы кажется собирались мне о чем-то рассказать.

– Это Света хотела.

– Да хотела, тоже про людей, но не тех, которых вам не хватает на вашей картине, а про совсем других, каких еще никто, кроме меня не видел.

– Вот это да, – удивился художник. – Предполагаю, что это как-то связано с облаком. Оно ведь действительно как будто прилеплено к небу.

– Наконец-то заметили, – буркнула Света.

– Ну так рассказывайте? – заинтересованно поторопил художник.

– Вчера я была в лесу, на ландышевой поляне, ну ты Полька знаешь, прямо на опушке. А они там стоят на меня смотрят и не бояться.

– Ну а Вы Света?

– Я потом испугалась, а сначала мне показалось, что они куклы, а когда увидела, что они живые, испугалась.

– Они страшные?

– Да нет Полька, наоборот, они такие миленькие и шерстка у них блестящая, они гораздо красивее нас.

– Стоп девчонки, дайте прийти в себя, – художник захватив свою бороду в кулак, смотрел на Свету так, будто она сама была покрыта шерсткой. – Так. Еще раз. Вы Света увидели в лесу маленьких человечков.

– Да.

– Допустим.

– Я так и знала, что мне никто не поверит.

– Ну почему же Света?

– Если бы вы поверили, то не говорили бы – допустим.

– Представьте себе Света, я Вам верю.

– Вот опять. Для чего тогда говорить «представьте себе»

– Света, не придирайтесь к словам. Я Вам верю. Просто все, что я услышал кажется невероятным. И это как-то связано с облаком?

– Они хотят обратить на себя внимание, наверное, они инопланетяне?

– Ты думаешь?

– Вы представляете, один мужчина говорит женщине: «Ей бы очень пошла бы желтенькая шерстка». А у другого мужчины на голове была шапочка с золотым кружком.

– Погоди Света. А сколько их было?

– Трое, женщина и двое мужчин.

– Так вот тот, кто в шапочке с золотым кружком, сказал:

– Мы понимаем, что увидев нас «живых кукол», ты удивилась, а потом испугалась и теперь не знаешь, как тебе поступить, убежать или, поговорить с нами, узнать кто мы такие и откуда взялись, ведь так?

– Так, – сказала я.

– Что было дальше?

– Ну который с золотым кружком сказал.

– Мы «Солианы», мы люди, такие же, как и вы и если тебе через некоторое время, не покажется, что мы тебе померещились, я тебе позвоню.

– И он позвонил? – испугано спросила Поля.

– Нет пока.

– Свет, а вдруг они какие-нибудь космические пришельцы? террористы, или оборотни.

– Ты что оставила им свой телефон?

– Нет, он у меня не спрашивал. Я думаю они такие умные, что уже сами как-нибудь объявятся.

– Девочки извините, с вашей невероятной историей я даже забыл представиться.

– Я Костя, студент третьего курса художественного института. Можно мне высказать свое соображение на счет всего этого.

Я думаю, когда эти маленькие люди, увидели Свету, они решили, что надо идти на контакт с нами «большими», потому что ты Света им понравилась, и глядя на тебя, они сложили свое представление о всех о нас. Они думают, что мы все такие красивые, как ты.

– Это вы, Костя, так шутите? – смутилась Света.

– Во-первых девчонки переходим на ты, а во-вторых я совсем не шучу. Я уверен, что господин в золотой шапочке, обязательно Свете позвонит.

Телефон на Светиных джинсах действительно воспроизвел полонез Огинского.

– Оп-па, что я говорил. Приключения продолжаются.

– Здравствуйте… Да. Света. Хорошо. Хорошо. Скажите, а если еще Поля и Костя, мои друзья. Да поверили. Спасибо, до встречи.

– Рассказывай Света, – Костя посмотрел на Полю.

– На лице Поли было недоумение и восторг.

– Ну рассказывай, – Косте просто не терпелось узнать, что они, маленькие человечки, сказали Свете.

– Они будут нас ждать. Я сказала, что и вы тоже будете. Они подадут знак, и мы все поймем.

– Какой знак? – спросил Костя.

– Откуда я знаю.

– Я с вами не пойду, —испугалась вдруг Поля.

– Мне как-то страшновато.

– Полька ты чего, неужели тебе не интересно?

– Интересно, но страшно.

– Костя, а тебе тоже страшно?

– Да Света, мне страшно интересно.

– Ой какая птичка, – удивилась Поля, глядя себе под ноги.

– Обыкновенная трясогузка, – сказала Света.

– Это их знак, они где-то рядом, – обрадовался Костя. Трясогузка покрасовалась повертелась и побежала.

– За ней, – скомандовал Костя.

– Поля, ты с нами?

– Я наверно пойду с вами, – дрожа решилась Поля.

Трясогузка время от времени останавливалась, чтобы убедиться, что все идут.

Минут через двадцать, около берез, где деревенские собирают белые грибы, она исчезла.

– Кажется пришли, – решил Костя.

Поля боязливо посмотрела по сторонам.

– Я их вижу, – в голосе Поли был ужас.

– Вон же они, – показала она головой под соседнюю березу.

– Невероятно, – прошептал Костя.

Маленькие человечки ждали.

– Костя что делать?

– Надо идти. До березы три шага.

– Здравствуйте, – услышали они, когда оказались около человечков. Их голос не был кукольным, как почему-то ожидал Костя.

Это был нормальный мужской голос.

Говорил человечек в шапочке с золотым кружком.

– Света знает кто мы.

– Мы «Солианы» вчера случилось важное для нас событие.

– Знакомство со Светой.

– Мы убедились в том, что настал момент, сообщить людям о том, что во все исторические времена мы находились, невидимые рядом с вами, и вы первые, кого мы счастливы пригласить к себе в гости.

– Это было бы замечательно, – Костя взял инициативу в свои руки.

– Нам тоже очень приятно, и мы взволнованы от того, что вы оказали нам такую честь.

– Да вы не художник, вы дипломат, – улыбнулся человечек с золотым кружком.

– Откуда вы знаете, что я художник? – изумился Костя.

– Такие уж мы люди, – загадочно произнес человечек. – У меня есть предложение, – продолжил он. – Мы, я и мои друзья, хотим разговаривать с вами на равных.

– Разумеется, – прижал руку к сердцу Костя.

– Вы не совсем меня поняли. Мы умеем становиться большими. Согласитесь, что всегда кому-то бывает неловко, когда кто-нибудь из собеседников «маленький.»

– Можно мне спросить?

– Ну конечно Света.

– А вы не можете нас сделать маленькими, ведь все равно же будет на равных. Если вы можете и так, и так, то давайте, сначала вы будете большими, а потом мы маленькими, можно? – Света умоляюще посмотрела на человечка с золотым кружком.

– Хорошо. Он что-то сказал своим товарищам, и они вдруг исчезли.

– Наверно контакта все же не получилось, – вздохнул Костя, – а жаль, они очень приятные и симпатичные во всех отношениях люди. Посмотрите, это же они, – Света подпрыгнула от радости. От соседней березы, шли спортивно одетые стройные молодые люди.

– Вы уж нас извините, мы решили, что момент нашего перевоплощения мог вас немножко испугать, поэтому мы и отошли к той березе, – сказал юноша в бледно бирюзовом комбинезоне и в круглой шапочке с золотым кружком.

Ростом он был с Костю. Света смотрела на его лицо, покрытое шелковистой шерсткой, на его непонятного, пожалуй, желтого цвета, длинные глаза и сердце ее стучало радостно и часто.

– Давайте познакомимся. Я Эолем. Это мои товарищи Айтон и Юн.

Таких красавиц как Юн, ни Света, ни Поля, ни Костя, да и вряд ли кто из людей, когда ни будь видели.

Тоненькая, с такими же как у ее товарищей, длинными смеющимися, только зелеными, как у Светиной кошки, глазами. Она сказала.

– А тебе Света, все же очень пошла бы желтая шерстка.

– Юн ты думаешь пошла бы?

Юн улыбнулась. Ее белые зубы как будто светились.

– Какие же вы красивые, «Солианы» – сказала Света

– Прошу вас, – поднял руку Эолем.

– Вы только что видели, что мы «маленькие человечки» умеем становиться «большими», но сами мы еще к этому не привыкли, нам больше нравиться быть «маленькими».

Такими мы были, еще в те времена, когда земля дрожала от топота динозавров и других гигантов. Мы старше вас на миллион лет. Мы приглашаем вас к себе, что бы вы увидели, как мы живем.

– Пора уже получше узнать друг друга. Вы согласны – Костя посмотрел на девочек.

У Светы горели глаза. Полю бил колотун.

Эолем подошел к ней.

– Поля, если ты не хочешь, оставайся. Ты обо всем узнаешь от Кости и Светы.

– Да я наверно останусь – еле слышно сказала Поля.

– Скажите, а как же мы? – Костя хотел уточнить, как же они со Светой, такие большие…

– Не переживайте, вы станете такими же маленькими как мы.

– А обратно? Обратно мы сделаемся какими были? – с беспокойством уточнила Света.

– Я вас понимаю, – сказал Эолем. – У вас нет причин для беспокойства, все произойдет так быстро, что вы не успеете сосчитать до двух, как станете маленькими. Вы готовы?

Костя и Света кивнули головами.

Эолем прикрепил к ним небольшие, плоские овальные устройства.

– Тут всего два символа – два деревца, маленькое и большое, хочешь стать маленьким, коснись маленького, большим большого. Нажимаем.

Света не сразу поняла, что стала маленькой. Первое, что она увидела. Незнакомый странный лес. Рядом с ней огромный куст с широченными листьями на одном из которых гигантский жук, похожий на божью коровку, а над лесом невообразимо большой человек в шортах, с маленькой головой.

– Ну как тебе? – спросил Костя.

– Кто это, – показала Света на возвышающегося над лесом человека.

– Твоя лучшая подруга Поля. Да, именно так и выглядит наша ландышевая опушка, когда кто-то «маленький».

– Где же вы живете? – спросила Света.

– Наша деловая столица относительно недалеко, – улыбнулась Юн, – но получится быстрее, если мы воспользуемся «Скоком». Так называется наш специальный скоростной экипаж.

– Да, мы воспользуемся «Скоком», – сказал Эолем.

Около маленькой компании маленьких людей, появилось нечто невиданное, что-то похожее на золотистый кокон.

– Вот и «Скок».

– Предлагаю угадать, за какое время преодолеет расстояние в двадцать тысяч километров, этот замечательный экипаж? – загадочно улыбаясь, спросил Эолем.

– Часов за двадцать, – предположила Света.

– А вы как думаете? – спросил Эолем у Кости. Костя пожал плечами.

– В нашей столице «Эфиродеме», мы окажемся через полторы минуты.

– Ничего себе, – сказал Костя.

Между тем Поля, на все происходящее смотрела со страхом. Она на секунду закрыла глаза, а когда открыла, под березой уже никого не было. Поля обошла её вокруг. Никого, исчезли. Вернулась к ручью: этюдник, помятая перед ним трава. Мостик, велосипеды на том берегу. Поле стало так грустно, что она заплакала.