Текст книги "Время огня"

Глава 4

Зона, локация ЧАЭС. 01.06.2057 г.

Все красное. Небо, земля, соединившие их тонкие нити дождя, лужи и камни. Все красное. Нет, не от крови. Просто так казалось.

Леший поморгал, повернул голову вправо, на секунду крепко зажмурился и вновь открыл глаза. Красная пелена истончилась, некоторые предметы начали обретать нормальную окраску, но в целом окружающий мир пока виделся в розовом цвете. Забавно. С чего бы вдруг?

«Меня же убили, вот с чего!»

От этой мысли Лешего будто прошило током. Он конвульсивно дернулся и резко сел, одновременно набирая в легкие побольше воздуха. Вдох получился шумным, но свободным, безболезненным и сладким. Да, именно сладким, как бывает сладким утреннее потягивание или все тот же глоток чистого воздуха где-нибудь в заповедном лесу.

Леший снова зажмурился, но теперь не спешил открывать глаза. Ему стало страшно. А вдруг это последняя иллюзия умирающего мозга? Вдруг, открыв глаза, не увидишь вообще ничего? Ни забавного розового дождя, ни утренних сумерек того же оттенка, ни собственного тела – судя по ощущениям, вполне живого и невредимого. Если так, пусть иллюзия продлится хотя бы еще мгновение.

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно», – всплыла откуда-то незнакомая Лешему строчка.

Леший удивленно хмыкнул. Стихи? Кроме матерных куплетов да пары строк из песни «На тюрьме беспредел», которую постоянно гонял в эфире портал «Шансон», Леший стихов не знал отродясь. Может, где-то случайно услышал? На Обочине, сталкерском рынке, что в Выгребной Слободе, чего только не услышишь.

Воспоминание о Слободе и заветном рынке, не только главном торговом центре локации, но еще и практически культовом местечке для каждого вольного ходока, стало своего рода якорем, который окончательно привязал Лешего к реальности и прогнал глупый страх.

Сталкер открыл глаза и опустил взгляд.

«Реальность? – Леший поднял руки на уровень глаз и изумленно уставился на пальцы. – Какая, к черту, реальность?!»

Все десять пальцев были на месте и вполне исправно шевелились. И кисть правой руки больше не отливала серебром, будто бы сталкер ежедневно втирал в кожу алюминиевый порошок, поблескивавший затем в глубине пор. Этот эффект в свое время остался как побочное явление после стабилизации колонии наноботов, которую подпольный академовский кудесник от мнемотехники мастер Бо превратил из вредной язвы в очень даже полезный имплант-сканер. Теперь, похоже, ни импланта, ни въевшихся в кожу наноботов не осталось. Зато рука цела и слушалась на все сто. А вопрос – та ли это конечность, что была раньше, казался второстепенным. Какая разница? Слушается ведь как родная, и даже линии на ладони остались прежними.

Леший осторожно потрогал макушку – короткий ежик жестких волос и ни царапины! Сталкер торопливо ощупал грудь и живот. Ни на одежде, ни на теле никаких дырок! И нога… сталкер почти прыжком принял вертикальное положение. Трижды простреленная, практически перерубленная пулями нога теперь в полном порядке! Хоть пляши!

Леший нервно усмехнулся и исполнил нечто вроде фрагмента из цыганочки с выходом. Тело слушалось отменно! Причем без помощи сервоусилителей костюма. И никакой боли! А ведь раньше сталкера то и дело донимали очень неприятные ощущения. То внезапно начинались колики в животе, ведь метаболический имплант был, прямо скажем, не самым качественным, то голова раскалывалась, поскольку и основной компьютерный имплант, и все вспомогательные были изготовлены кустарно, мастерами вроде Бо, а уж кто их вживлял – лучше вообще не вспоминать. И, конечно же, мучила ноющая боль в местах случайной имплантации «диких» колоний наноботов, если по-простому – в местах, где прицепилась зараза.

Леший ощупал колени и шею. Раньше их украшали три серебристых язвы, каждая размером с половину ладони. Мало того, что эти украшения были вредными для организма, отравляли его всякими солями тяжелых металлов, так они еще и вызывали приступы острой боли, если случайно надавить. И вот теперь кожа стала гладкой и чистой. Во всяком случае, на шее. Для полноты исследования Леший провел пальцами по щеке. Тонкой медно-красной строчки из десяти полусантиметровых стежков, которая целых пять лет пронизывала кожу от середины виска до подбородка и периодически начинала покалывать, вызывая нервный тик, тоже больше не было. Чудеса, что тут скажешь!

«Интересно, это только со здоровьем чудеса случились или вообще все желания исполнились?»

Сталкер похлопал по карманам. Пара горстей алмазов и килограмм золотого песка куда-то улетучились. В них вообще ничего не было. Ни гранат для безвременно утонувшей где-то в луже «Муму», ни мелких полезных вещиц, которые Леший всегда таскал с собой, ни контейнеров с добычей. Сначала Леший огорчился, но огорчение быстро прошло. Было бы здоровье, а товар приложится! А здоровья у Лешего снова дополна! Почти как пять лет назад, до прихода в Зону.

Как и почему выпало такое счастье, сталкер не понимал, но, если честно, и не собирался загружаться этой проблемой. Мало ли странного происходит в Зоне? Нет, обычно обходится без мистики, все странности, в конце концов, получают вполне обыденное объяснение. Скорее всего, найдется оно и для чудесного выздоровления Лешего, «коварно убиенного» проклятыми узловиками несколько часов назад… Или несколько суток назад? Или месяцев? Раны ведь были серьезными, быстро зажить не могли.

Сталкер вызвал имплант. Вживленный нанокомп почему-то помедлил, будто раздумывая, стоит ли возвращаться в услужение обновленной версии хозяина. Леший на миг даже испугался, а не исчез ли из организма и этот имплант, в отличие от сканера и серебристых паразитов, жизненно необходимый?! После секундного промедления имплант все-таки ответил, и Лешему сразу полегчало.

«Сегодня первое июня две тысячи пятьдесят седьмого. Шесть часов десять минут и три секунды».

«Опаньки! – Леший повертел головой, с опаской осматривая местность. – Получается, все-таки несколько часов. Очень прекрасно! Совсем чудеса!»

Он стоял на покрытой лужами площадке перед входом в тоннель, практически на том самом месте, где его убивали узловики. Сталкер обернулся. Ленивая воздушная карусель тоннеля вращалась, сбивая и разбрызгивая дождевые капли, все в тех же трех метрах от Лешего. Да и все прочие приметы почти соответствовали. Огромная груда бетонных обломков справа, зубчатые развалины стен слева и ворота прямо. Участок перехода, или, в народе, тамбур Старой Зоны.

Для полного соответствия прежней картине не хватало только ботов и узловиков. Но этот факт Лешего абсолютно устраивал. С голыми руками ведь не повоюешь.

«Кстати, о голых руках», – сталкер окинул взглядом площадку.

Любимого гранатомета нигде не видно. Оно и понятно. Если не унесли в качестве трофея узловики, значит, сожрала плесень. Нанороботы быстро утилизировали все, что плохо лежит. Будь «Муму» в чехле из специального пластика, вроде того, из которого в Слободе делают сумки для хабара…

Сумки? Леший завис на секунду, соображая. Где осталась одна такая сумка, он отлично помнил. Вряд ли ее кто-то успел найти. В грозу все ходоки наверняка сидели по домам и, если вышли на промысел, то не раньше четырех утра. То есть, если кто из них и добредет до ремцеха, это случится не раньше семи. Запас времени у Лешего получался приличный. Шансы начать все сначала, но не с нуля, а со вполне приличной сделки Леший расценивал как девять к одному. Один шанс сталкер оставлял на непредвиденные обстоятельства. Например, если там до сих пор сидит «мерцающий» или за товаром вернулся Максим. С таким уж он сожалением смотрел на проданный товар, мог и рискнуть, вернуться. Если, конечно, знал, что Леший удрал из ремцеха без баула.

В общем, затея стоила риска. Десять нулевых «карташей», плюс боекомплект… Леший прикинул… пять сотен Н-капсул, как с куста! В смысле, как с автона.

«А пять сотен – это довольно кругленькая сумма, если в виде бабосов».

«В денежном эквиваленте».

Леший поморщился.

«В чем?! В каком еще эк… клиенте? Алло, имплант, фильтруй базар».

Нанокомп почему-то не ответил. Будто бы решил, что Леший обращается к кому-то другому. И будто бы подсказывал вовсе не он. Шлангом прикинулся, короче.

Леший недовольно нахмурился и качнул головой. Нестабильная работа импланта его беспокоила. Хотя, скорее всего, это временная проблема. Наверное, имплант был занят самодиагностикой и перезагрузкой программных приложений, потому и тормозил. Ему ведь тоже досталось. На воскрешение хозяина, да еще в такой обновленной, здоровой версии, его программа явно не была рассчитана.

«Еще бы! У какого угодно компа от такого поворота софт может потечь. Ладно, сутки подождем, а там будет видно. Если имплант не справится сам, куплю маркер Академзоны, сгоняю к мастеру Бо, он все исправит. Три шкуры сдерет, конечно, стервец узкоглазый, зато с гарантией».

Непривычно долгие размышления вдруг прервались в связи с неожиданно возникшей опасностью. Несколько камней на середине склона холма-насыпи зашевелились и начали соединяться во что-то вроде приземистого зубастого зверька. Леший, не раздумывая, вскинул руку с раскрытой ладонью в сторону скорга и… формирующийся из наноботов зверек рассыпался в пыль.

«Что за хрень?!»

Леший удивленно уставился на свою ладонь. Ничего нового он не увидел. А между тем вот этой самой ладонью он только что заставил несколько сот колоний наноботов забыть, зачем они пытались соединиться в злобного и зубастого скорга (понятно, зачем, чтобы атаковать человека!), и отправиться по другим делам.

Короче говоря, Леший продемонстрировал отличное владение мнемотехникой. Премудростью, которой никогда ранее не владел, да и не особенно стремился ею овладеть.

Насколько Леший знал, подобные фокусы умели проделывать только сталкеры так называемой «первой генерации», те, которые якобы попали в Узел во время Катастрофы, и теперь имели оплавленные Узлом импланты в башке, и в качестве бонуса были нафаршированы особыми полезными наноботами в других частях тела. Большинство этих опаленных Узлом (или, если по-простому, – жженых) служили Ордену, меньшая часть – царю и отечеству в Барьерной армии или подалась в Ковчег и к Дьякону, а единицы разбрелись по мелким группировкам или ходили в Зону сами по себе.

Действительно их так закалил мифический Узел или с ними стряслось что-то другое, более реальное, Леший не знал, но в исключительных способностях опаленных сталкеров не сомневался, поскольку видел своими глазами, как эти парни работают.

А вот у тех, кто пришел в Зону после тринадцатого сентября пятьдесят первого года, такие способности встречались редко. Вживленные после Катастрофы импланты, даже самые новые и совершенные, никак не могли дотянуться до уровня оплавленных. Непонятно, чего им не хватало, но не хватало, это факт. И никакими ухищрениями исправить эту ситуацию не удавалось ни ученым Ордена, ни подпольным академовским мастерам, ни хитроумным изобретателям, вроде липовых экологов из неонацистской группировки Ковчег. Приходилось как-то выкручиваться.

Военные, например, пытались компенсировать этот недостаток особыми программами подготовки самих солдат, но в сравнении со способностями жженых сталкеров способности самых тренированных бойцов выглядели жалкой имитацией. У них получалось освоить от силы одну специализацию, допустим, лекаря-бионика, или проводника, или слабенького мнемотехника, а чаще – просто бойца-энергика, и лишь единицам удавалось стать джинном, универсалом, да и то не бог весть каким.

Взять того же Максимку. Формально он считался джинном, его потому и сделали командиром патрульной группы, но на деле Макс не годился реальному джинну даже в подметки. А ведь больше года потратил на тренировки.

Бытовало мнение, что оплавить имплант все-таки можно, для этого надо всего лишь сотню раз пройти по тоннелям, но тут имелся один неприятный момент. После каждого перехода сталкера посещала тяжелейшая ломка, состояние мерзопакостное и очень болезненное (благо кратковременное). Почти такое же гадкое, как полная отмена, когда сталкер вольно или невольно оказывался слишком далеко от локаций на Большой земле без специального (ужас, какого дорогого!) нейтрализатора на голове.

А как иначе? За все приходится платить. За товар – деньгами, за ошибки – кровью, за особые таланты и умение выживать в опасной Зоне – неспособностью жить в нормальном мире.

Так что оплавить имплант было трудно и, честно говоря, не всегда целесообразно. Военные, например, потому и изнуряли себя тренировками, вместо того чтобы пытаться оплавить импланты. Они ведь не собирались до самой смерти бродить по Зоне. Выслужив свой контракт, рассчитывали спокойно уехать домой и жить там тихо-мирно, на хорошую пенсию и без постоянной мигрени.

Такие вот правила действовали в Зоне обычно. До сегодняшнего утра. Когда вольный ходок по кличке Леший вернулся с того света, да еще и явно жженым!

Короче, чудеса продолжались, но на смену эйфории пришло беспокойство. Леший не любил, когда вопросов слишком много, а ответов слишком мало. От обилия загадок он терялся и временно зависал, что было крайне не полезно для бизнеса. В данном случае ответов не было вовсе, и Леший опасался зависнуть по полной программе.

«Что же получается, – подумал он, растерянно озираясь, – воскрес, да еще мнемотехнику освоил на пять… Стоп! А может, и воскрес потому, что теперь еще и суперовым лекарем стал? Вылечил сам себя на раз? Обалдеть! Но тогда и остальные штуки теперь должен уметь. Маскироваться, как этот… как его… метаморф, ловушки чуять, как проводник, и шаровые молнии швырять, как боец, если на энергополе дело будет. Так, что ли?»

К сожалению, проверить, так это или нет, Леший не мог. Как метаморфы активируют маскировку, он не представлял даже примерно. Возможно, это умение придет, как пришла способность к дистанционному управлению наноботами, в нужный момент, в соответствующей ситуации, но пока на этот вопрос у Лешего снова не было ответа. То же касалось швыряния молний. Попадется энергополе, можно будет проверить, а пока – лишний вопрос без ответа. И с чутьем на ловушки и механическую нежить выходила незадача. Чуять было нечего. Хотя, если засчитать мгновенную реакцию на скорга, в копилку ответов падала хотя бы одна монета.

«Это что же получается, я теперь джинн? – Леший почесал в затылке. – И за какие заслуги? А главное – как это получилось?»

В памяти шевельнулось какое-то смутное воспоминание. Что-то о промежутке между смертью и новой жизнью. Какие-то нечеткие образы и звуки, голоса… хотя, нет, не голоса. Звуки ритмичные, но не голоса, а… что? Нет, ничего конкретного не вспоминалось.

«Однако что-то там было, факт! Вот только где – там? Где-то же я пропадал шесть часов кряду. Не здесь же валялся. Явно в какой-то другой локации чалился, где меня лечили, а мой имплант обучали новым премудростям и оплавляли. Черт, но тогда выходит, я побывал в Узле? Бред! Как можно побывать в месте, которого не существует? Нельзя, о том и речь! Или Узел таки существует? Легенды не врут? Не спалить бы мозги от таких умственно-умных перегрузок!»

Решать проблемы по мере возникновения! Леший вспомнил свой старый девиз и почти успокоился. Зачем нагревать голову, если все равно не сможешь найти ответы на все вопросы? Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Правильно, незачем. А раз так, надо заняться чем-нибудь полезным. А что сейчас пойдет на пользу? Во-первых, для здоровья будет нелишним уйти с открытого места, чтобы не отсвечивать во всех прицелах, как бутылка на стрелковом рубеже. Во-вторых, новые таланты – это хорошо, но старое доброе оружие тоже не помешает. В-третьих, неплохо бы найти где-нибудь снарягу. Из всей экипировки неведомые реаниматоры оставили Лешему только боевой костюм. Ну, и поесть не мешало бы. Война, как говорится, войной, метаболические импланты имплантами, а кушать хочется все равно. Или не так говорится, но суть примерно такая. Не биомех ведь, человек, хоть и продвинутый теперь до невозможности, чистой энергией сыт не будешь. Хотя бы раз в сутки, но поесть надо. Хотя бы армейскую таблетку «Сухпай» проглотить, и то уже хорошо. Невкусно, зато калорий и витаминов в ней – полный суточный комплект.

Леший прикинул возможные варианты и пришел к выводу, что все перечисленное можно найти либо на крытых прилавках Обочины в Выгребной Слободе, либо, опять же, в ремцехе. То есть первоначальный план не менялся. Что ж, так тому и быть!

Сталкер осторожно двинулся в сторону ворот. Получалось – в обход, но вновь карабкаться на холм над саркофагом ему не хотелось. А вдруг по ту сторону насыпи его до сих пор дожидаются упрямые железяки – боты? Да и скользко. За ночь все раскисло так, что хоть на водных лыжах катайся. Да и невелик крюк через смотровую площадку и подстанцию. Зато целый километр можно будет пройти по более-менее ровной дороге, по огрызку трассы Р-10, когда-то пересекавшей почти всю Старую Зону.

Леший двигался бесшумно, как кот. Да-да, не почти бесшумно, а именно бесшумно. Раньше он так не умел. На фоне прочих неожиданно проснувшихся талантов этот казался незначительным, но в некоторых случаях гораздо более полезным, чем все прочие, вместе взятые. Например, когда ты идешь по Зоне без оружия, с голым хреном наперевес.

Издалека донеслись подозрительные звуки. Будто бы мерный рокот голосов. Леший притормозил у ворот, подумал секунду и нырнул в развалины строения справа. Протискиваться между обрушенными балками было трудно, однако выбора у сталкера не оставалось.

На площадке перед воротами стояла бронемашина. Нет, не биомех, а обычный БРДМ-5, вроде «Тигра-1000», только с башенкой на крыше и клиновидной мордой, наподобие бэтээровской. Броня и диски колес машины лоснились от толстого слоя активного пластика, который защищал от заражения наноботами, затягивая все повреждения мгновенно, как вода. Без такой защиты машину в Зоне эксплуатировать было почти нереально. Если не сожрет «плесень» – наноботы-переработчики металла, то захватят и перевоспитают управляющие наноботы-скорги.

Под прозрачным пластиком раскраска у разведывательно-дозорного броневичка была стандартной, пятнистой, черно-серо-коричневой, но на бортах и верхнем скате морды красовались не контуры звезд, как на машинах Барьерной армии, а совсем другая эмблема. Веревка, завязанная кандальным узлом. Эмблема Ордена Священного Узла, чтоб ему провалиться!

Взгляд поднялся выше. На башенке машины установлен большой прожектор.

«Те самые! – подумалось Лешему. – Без сомнений».

Экипаж машины (два узловика, один в шлеме, другой без, один с импульсником в руках, другой с древней, но надежной СВУ за спиной), несмотря на дождь, почему-то не прятался внутри своей жестянки, а торчал на свежем воздухе. Вряд ли по доброй воле. Скорее, так полагалось по уставу. Один сидел на броне, другой прогуливался вдоль машины. Оба шарили скучающими взглядами по руинам вокруг и вели неспешную беседу.

Леший хорошо слышал каждое слово, вот только было не слишком интересно, о чем разговаривают эти душегубы. Сталкер хотел двинуться дальше, но в глаза ему бросился до боли знакомый предмет, который валялся под колесом БРДМ. Это была его верная «Муму». Теперь, правда, никуда не годная, поскольку основательно раскуроченная бронебойными винтовочными пулями. Леший мысленно попрощался с оружием и подался вперед, но шага так и не сделал, до слуха донеслись слова одного из узловиков. Тот упомянул «прыткого сталкера» и «локацию Москва». Это Лешего заинтересовало, и он решил немного задержаться.

– И все-таки это было поспешным решением, брат Герасим, – сидящий на броне узловик в шлеме поерзал, пытаясь устроиться поудобнее.

Устроиться никак не получалось, мокрый пластик был очень скользким, и узловику пришлось уцепиться за специальный поручень на башне БРДМ.

– Лучше было позволить ему сбежать в этот рассадник ереси и преступности? – брат Герасим легонько пнул искореженные останки «Муму».

Леший невольно усмехнулся. Прозы, как и стихов, он не читал, но про немого дворника и его собачонку откуда-то слышал.

– По крайней мере, мы точно знали бы, что он не попал в Узел.

– Мало ли хлама попадает в Узел во время пульсаций? Ничего страшного.

– Твои речи безответственны, брат Герасим, – сидящий на броне узловик состроил огорченную мину. – То, что попадает в Узел во время пульсаций, предварительно сортируется химерами. Они не пропускают в Узел органику и неметаллические соединения. Так что попавший в Узел случайный ходок может нарушить стабильность процессов.

– Не нарушит, – Герасим махнул рукой. – Сдохнет, и все дела. Сколько уже народу не вернулось из тоннелей? И сколько вернулось после первой пульсации? Никто ничего не нарушил.

– Первая пульсация была особенной, не спорю. Но после нее в мир пришли химеры и закрыли любой органике доступ в Узел. Думаешь, на то не было причины, брат Герасим?

– Не думаю я ничего, брат Федор, – брат Герасим зябко поежился. – В келью свою хочу. Надоело тут торчать.

– Вот когда я служил в ракетных частях…

– Вы торчали на стрельбище сутками, слышал уже, – отмахнулся Герасим. – Хотя бы знать, чего мы тут ждем? Нас ведь сюда послали не ходоков отстреливать.

– Брат-приор Александр сказал, что мы все поймем сами, если увидим.

– Вечно у него загадки, – Герасим недовольно скривился и в очередной раз прошелся вдоль машины. – Братья говорили, что Каспер ему информацию подкинул.

– Возможно, но я ничего такого не слышал. Однако что от этого меняется, брат мой?

– Не верю я Касперу. Двум богам служить нельзя, а он, похоже, успевает на добрый десяток работать.

– Бог один, брат Герасим, – Федор укоризненно покачал головой.

– Это я фигурально, – отмахнулся напарник. – И не в Каспере дело, если откровенно. Просто не люблю, когда меня держат за пешку!

– Многия знания, многия печали, брат Герасим. Если мы ничего не дождемся, нам же лучше. Крепче будем спать. Ну а если выпадет случай приобщиться к некой тайне, тогда нам придется нести свой крест до конца. Когда ты смиришь гордыню и начнешь принимать мир таким, каков он есть, эти правила станут для тебя элементарными и естественными, как глоток воды или вдох, а когда…

– Отпусти скобу, – Герасим взглянул на брата по Ордену с нескрываемой ненавистью.

– Зачем? – брат Федор опасливо взглянул на Герасима.

– Съезжай вниз, я тебя придушу.

– За что, брат мой?! – искренне изумился Федор.

– Достал своими нравоучениями!

– Ты груб и вспыльчив, брат Герасим, потому что еще не достиг нужного уровня просветления, который…

– Да умолкни ты! – Герасим резко взмахнул рукой и, хотя коснуться брата Федора никак не мог, до нудного философа было метров пять, узловик на броне дернул головой, словно получил легкий удар в лоб.

– Негоже, – буркнул Федор, потирая лоб под защитным стеклом шлема.

– Еще слово и врежу в полную силу!

«Врежь! – Леший представил, как занудный узловик в шлеме кувыркается через башню, падает с другой стороны БРДМ и ломает шею. – И потом застрелись!»

К сожалению, эта фантазия так и осталась нереализованной. Узловик в шлеме обиженно отвернулся, а брат Герасим продолжил слоняться вдоль борта бронемашины.

Сталкер разочарованно вздохнул. Зря притормаживал. Никакой пользы не извлек. Хотя почему никакой? Выведал, что узловики чем-то озабочены. Ждут какой-то новости. Только непонятно, какой конкретно.

«А оно мне надо – понимать? Продам информацию, например, Южанину, или Лысому, или Бороде, они разберутся, что с ней делать. В Зоне все товар. От хабара до случайных слов. Тем более на Каспера компромат. Это реальные деньги».

Леший все так же бесшумно пробрался под прикрытием развалин почти до перекрестка с бывшей главной трассой локации, внимательно осмотрелся, выдержал сверх того приличную паузу (раньше ничего такого он не делал, но теперь понял, что в этом есть смысл) и, наконец, двинулся в сторону ремцеха.

Добрался до пункта назначения Леший на удивление удачно. На пути ему встретилось несколько довольно опасных групп биомехов, но ни одна из них не стала препятствием. Да что там, ни одна нежить даже не повернула локаторы в сторону бесшумно шагающего по Р-10 человека. Это было непривычно и в то же время здорово. Леший чувствовал, что новая, стартовавшая буквально пару часов назад, жизнь обещает быть совсем другой, причем в положительном смысле. Особой эйфории от этого не появилось, но уверенности в собственных силах прибавилось – факт.

В ремонтном цехе царило запустение и стоял могильный холод. Поскольку в Зоне не водилось никаких мух или другой мелкой живности, расчлененные тела солдат остались в неприкосновенности. Ливень смыл всю кровь, а заодно и следы. Леший вошел в цех практически там же, где его покинул. Он даже притормозил, осматриваясь, на том же месте. В трех шагах от нетронутой сумки с «карташами».

Все выглядело так же, как несколько часов назад. Не хватало только «мерцающего». И слава богу.

Леший расстегнул сумку, тут же застегнул и взвалил на плечо. Самое то было сделать ноги, но Леший вспомнил весь список намерений и, стиснув зубы, задержался в неприятном местечке. Товар товаром, а снаряжение отдельно. Тем более если оно валяется под ногами бесплатно, просто наклоняйся и бери.

Леший бросил сумку на землю и подошел к единственному относительно уцелевшему телу. Это были останки Андрея, заместителя командира группы. Ему жуткая тварь всего-то снесла голову. То есть все снаряжение осталось нетронутым.

Леший окинул труп быстрым взглядом и принялся за дело. Не прошло и пяти минут, как сталкер облачился в униформу бойца-чистильщика, вооруженного «Штормом», да к тому же теперь он имел в карманах немало полезных мелочей, выуженных из карманов погибших солдат.

С одной стороны, это было чистое мародерство, с другой – борьба за выживание. Вот на последнем Леший и остановился. Каждый за себя. Пацанам все эти безделушки уже ни к чему, пусть послужат живому.

На миг из глубин памяти всплыло воспоминание об антикварном импланте, добытом из черепушки мумии. Черт! Еще такую безделушку в коллекцию, и был бы полный комплект. В Слободе стал бы королем. Но теперь-то что… облизнись и забудь.

Леший оправил униформу, проверил, удобно ли распределен по кармашкам боекомплект и девайсы и оценил баланс ножа, позаимствованного у покойного Иваныча, вывесив финку на указательном пальце. Баланс был отличный.

Снова натужно крякнув, сталкер закинул сумку с импульсниками на плечо и отправился в далекий путь к Выгребной Слободе.

Зачем напрягаться и топать так далеко? Все просто. Только в нейтральной зоне, на рынке Обочина, занимавшем большую часть поселка, ходоки из всех локаций могли отдыхать и свободно торговать хабаром, не опасаясь зачисток военных, самоуправства группировок и наездов мафии, которая, если честно, на самом деле этот рынок и огранизовала. Здесь сталкеры могли посылать в известное место даже узловиков. Конечно, памятуя о том, что за пределами рынка такое поведение может выйти боком.

Согласно неписаному закону Зоны, только на Обочине, единственном крохотном пятачке на все пять локаций, любой ходок мог чувствовать себя в полной безопасности. На территории рынка сталкеры не имели права выяснять отношения, пусть и были кровными врагами. Нейтральная территория являлась нейтральной для всех.

Ходила легенда, что однажды в баре «Пикник», который процветал и до сих пор процветает посреди Обочины, столкнулись нос к носу Командор Хантер и глава Ковчега Хистер. В другом местечке эти образцово-показательные противники непременно порвали бы друг друга в лоскуты. Но на Обочине такое не позволялось никому, вне зависимости от того, насколько могущественен человек за пределами условной границы рынка. Посмей великий и ужасный Командор, либо просто ужасный Хистер нарушить закон о нейтралитете Обочины, отчаянные смотрящие наверняка выперли бы обоих с рынка. Потом охранники Обочины, конечно, застрелились бы, от греха подальше, но их сменщики больше не впустили бы на рынок нарушителей ни за какие коврижки.

Судя по тому, что оба лидера были целы и все смотрящие остались живы, даже бесноватый Хистер сумел сдержать эмоции. Как эти двое не сцепились, когда покинули рынок, – история умалчивала, но на территории Обочины все обошлось, факт.

И вот в эту «грешно-святую» вольницу Леший мог теперь прийти если не королем, то валетом. При товаре, в нормальном прикиде, и с зубами, то есть при оружии. Впрочем, последнее имело второстепенное значение, поскольку при входе на территорию рынка оружие полагалось разряжать, разбирать и прятать в мешок либо сдавать на хранение смотрящим. Закон не менее строгий, чем запрет на разборки.

«Имплант, какой запас энергии в батареях сервов? Можно перебросить часть на охлаждение? А то вспотею еще. Несолидно появляться в обществе взмыленным, как загнанный мерин».

Ответа Леший не дождался. Перераспределения мощности тоже. Он был вынужден идти, потея и чертыхаясь, поскольку климат-контроль – дело, конечно, хорошее, но сервоусилителям пришлось пахать на полную мощность, ведь десять «карташей» и боекомплект – это далеко не то же, что, допустим, десять «калашей». Это втрое тяжелее. Ну кто видел, что за дура этот ИПП, тот в курсе.

Леший мысленно проложил маршрут и повертел головой, пытаясь сориентироваться на местности. Путь лежал через Зимовище, Красное, урочища Волчьи горы и Пекло, Радин и Нежихов. Два десятка километров по пересеченной, мягко говоря, местности. Да плюс неизвестно, что могло встретиться на пути. Допустим, биомехи и скорги – это трудности чисто технические, а вот люди, особенно узловики, могли серьезно притормозить продвижение к цели. Так что крутить башкой во все стороны Лешему предстояло в режиме локатора, то есть непрерывно.

Сказано – сделано. Сталкер с предельной осторожностью выбрался из руин на окраине Припяти, обогнул глубокий овраг, который образовался во время Катастрофы на месте озерца Азбучин, и устроил небольшой привал в «живописном» местечке напротив развалин железнодорожного моста через реку. Пожалуй, из естественных препятствий это было самое сложное.

Во время Катастрофы мост был разрушен полностью, на прежнем месте в относительно приличном виде сохранились только три огромные бетонные опоры. Все остальные быки повалились и накрылись сверху обломками железнодорожного полотна. Стараниями ходоков развалины все-таки приспособили для пешей переправы: кое-где сталкеры бросили мостки, кое-где накидали камней, но разойтись, если попадется встречный, на мосту было нереально. Кому-то из ходоков в этом случае приходилось сдавать назад либо прыгать в воду. На радость небольшим гидроботам-пираньям, которыми кишели воды Припяти, а также многочисленных озер, проток, каналов и прудов поблизости от реки.