Текст книги "Тринадцатый сектор"

Замерший напротив псионик чуть пригнулся и опустил черный взгляд. Он уловил мысли хозяина и, наверняка, был с ними согласен, но признавать, что будущее за ним, не спешил. Равно как и не спешил развивать свой талант к телепортации. Инженер, с кристаллом или без него, был сильнее, и Призрак был намерен служить хозяину верой и правдой. Все это легко читалось в мыслях помощника. Он ничего не скрывал от босса. А иначе он и не стал бы первым помощником. Когда ты и твой хозяин – телепаты, дурных мыслей не скроешь. Или ты искренне предан, или ты мертв. Третьего не дано. Особенно на службе у такого жесткого и цепкого умом хозяина.

Инженер, действительно, потому и стал хозяином, что мыслил жестче, четче и логичнее всех «обращенных», как сами они себя называли. А еще он быстрее всех принимал решения. И чаще всего – верные решения. Случались осечки, не без того, но удач было больше, чем поражений. Поэтому псионики безоговорочно верили Инженеру, уважали его и боялись. Ведь решения зачастую были окончательными. Все несогласные с Инженером (и упорствующие в своих заблуждениях) мгновенно становились ужином для десятка псов-церберов, охраняющих резиденцию хозяина, или же бесследно исчезали в молочном свечении кристалла.

Что происходило, когда Инженер уводил строптивых псиоников или низших тварей в свечение, никто не знал. Рассмотреть что-то сквозь стенки светового стакана было невозможно, а уловить мысли хозяина никто не решался.

Лично Призрак считал, что провинившиеся становятся ужином для самого Инженера. И не находил в этой версии ничего противоречащего законам Зоны. Законам выживания существ среди тварей и людей. Отчасти такая лояльность Призрака была обусловлена верностью хозяину, а отчасти тем, что помощник и сам нередко предпочитал питаться, как говорится, не отходя от кассы. В Тринадцатом секторе было полно биомассы. Таким занятым существам, как Инженер и его первый помощник, зачастую просто некогда было выходить на охоту в обычную Зону, чтобы соблюсти неписаное правило – убивать только людей.

На самом деле, это правило давно устарело. Миф о том, что мясо мутантов ядовито для всех, кроме цепных псов хозяина (которым тот якобы периодически впрыскивает в холки противоядие), оказался действительно мифом. Инженер давно это доказал, но поделился результатами своих исследований только с Призраком. Других псиоников и тварей до поры до времени следовало держать в неведении. Вот когда они выполнят главную задачу… пусть жрут друг друга сколько влезет. Скрывать такие мысли от псиоников было непросто, но пока и Призрак, и Инженер справлялись.

Да, честно говоря, им и некогда было думать о таких мелочах. Новая операция шла полным ходом. Инженер лично руководил обкаткой открытых «Ключом» точек доступа во внешний мир, но и Призраку было не до посторонних мыслей. Порученная ему небольшая, но ответственная операция шла не слишком успешно. Потому-то помощник и потупил взгляд. Пока ничего катастрофического не произошло, но в целом «вектор развития событий», как любил выражаться сам Инженер, был направлен явно не в ту сторону, в которую хотели псионики.

– Двое наших братьев вне игры, – мысленно сообщил помощник.

«Непозволительные потери, – подумал Инженер. – Еще четверо погибли в Приграничье. Нас слишком мало, чтобы терять братьев и сестер в локальных стычках».

– Двое из ходоков устойчивы к гипнозу, а один вовсе не поддается нашему влиянию. Кроме того, все пятеро находятся под защитой артефактов «Красная смерть». Нейтрализовать эти артефакты был способен только Черный ангел, но…

– Эта аномалия уже давно не существует, – закончил хозяин мысль помощника.

– Еще на это способен «Ключ», – намекнул Призрак.

– Сейчас я не могу использовать «ключ» не по прямому назначению. Тебе следует придумать, как взломать их защиту. Пусть братья подключат к делу контролеров и карликов или заставят людей вляпаться в какую-нибудь пси-аномалию. Думай, Призрак, думай. Мне некогда распыляться. Эти люди опасны, остановить их важно, но захват Приграничья сейчас важнее. Если мы не справимся с этой задачей в течение суток, придется отводить тварей в глубь Зоны и ждать начала нового цикла. А он начнется только через три дня. За это время люди могут уничтожить наше войско.

– Взломать защиту «Красной смерти» непросто, – засомневался Призрак. – Почти невозможно. Хитрый артефакт легко обходит все энергетические ловушки. Недаром люди называют его «Джокером».

– Значит, найди способ уничтожить артефакты вместе с людьми.

– Я попробую.

– Не пробуй, а найди! – потребовал Инженер.

– Я дико извиняюсь… – вдруг вклинился в мысленную беседу незнакомый Призраку разум.

– Оставь нас, Призрак, – приказал хозяин.

Помощник вновь поклонился и вышел за пределы светового стакана. При желании он мог бы незаметно прослушать разговор хозяина и незнакомого псионика, явно новичка. Но рисковать из чистого любопытства не стоило, а других мотивов у Призрака не было. Хозяин доверял помощнику достаточно секретов, а те, что не доверял, Призраку в его работе и не требовались.

– Мешаю?

Пришедшие по телепатическому каналу мысли имели ярко выраженную эмоциональную окраску. В палитре угадывались оттенки боли, досады и страха перед аномалиями. Для полноценных псиоников такая цветистость был нехарактерна. Впрочем, псионики и не попадали по глупости в аномалии.

– Не по глупости, а для конспирации! Что мне оставалось? Все попали бы в «Шнек», а я нет?

– Ты льстишь себе. – Инженер усмехнулся. – Твой дар сродни нашему, но до настоящего псионика тебе пока далеко. Возможно, ты никогда им не станешь.

– Зато я не отличаюсь от людей внешне!

– О чем я и размышляю. Каждый должен пользоваться тем, что дала ему Зона, не забывая о том, что она оставила ему из прежней жизни.

– И о том, что отняла. – В пришедших извне мыслях промелькнул оттенок огорчения.

– Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, – резко прокомментировал последнюю мысль Инженер. – Еще во время нашей первой мысленной беседы. Не вижу причин повторять пройденное. Чем меньше ты отнимешь у меня времени, тем скорее я начну открывать новые точки проникновения, которые автоматически расширят границы нашего мира. А значит, позволят нам жить там, где мы хотим. Понимаешь, наконец, или мне повторить еще раз и помедленнее?

– Понимаю. Тогда совсем коротко. Твои псионики слишком самонадеянны. Поэтому их легко убить.

– Твои друзья тоже не лучшие ходоки Зоны. Как вас угораздило попасть в «Шнек»?

– Вот как-то так. Однако заметь, до тропы все ходоки добрались целыми и невредимыми, а псионики понесли невосполнимые потери. Сколько человек выберется из «Шнека», не знаю, но выжившие обязательно продолжат рейд. Впереди у них Ямполь. Еще немного, и будет пройдена половина пути. Ты явно проигрываешь этот раунд.

– Хватит дерзить! – раздраженно подумал Инженер. – Мне некогда заниматься мелочами! Мой помощник примет меры. Если постараешься, ты прочтешь в моих мыслях наброски плана, по которому будут действовать псионики в дальнейшем. Я разрешаю.

– Это непросто прочитать.

– Твои проблемы. Боишься погибнуть вместе со всеми – напрягись. А объяснять мне некогда. Да и не особенно хочется.

– Кто была та женщина? Почему ты не можешь ее забыть? Ведь после нее были еще сотни жертв. Так почему же? Потому, что она была первой? Или есть другая причина?

– Ты лезешь не в те мысли, двуногая пиявка! – возмутился Инженер.

– Сам сказал – «напрягись». – В телепатическом голосе из внешнего мира засквозила усмешка.

– Еще одна такая выходка, и я выжгу тебе мозги!

– Очень страшно. Хорошо, ограничусь текущими делами. Так что нам приготовили твои псионики? А-а, вижу. Негусто.

– Вам хватит. Лучше тебе будет в последний момент «случайно» отстать от группы и аккуратно смыться из опасной зоны.

– Разберусь. Ну все, мне пора. Группа начинает приходить в себя.

4. Зона, 13.02.13, десять утра

Капли дождя падали с серого неба медленно, почти как снежинки в безветренную новогоднюю ночь. Упав на треснувшее стекло фильтрующей маски, они разбивались на тысячи мельчайших брызг, которые чуть позже снова соединялись в крупные капли и стекали в серую лужу. Из «партера», от самой земли, вернее, от старого выщербленного асфальта, лужа казалась натуральным морем. По нему шли настоящие волны с пенными бурунами, а там, где падали дождевые капли, серое море выбрасывало затейливые, похожие на короны фонтанчики и закручивало небольшие водовороты.

Единственное, что подкачало, – ракурс. Лежа правой щекой в таком «море», оценить всю его монохромную красоту было сложно. Левый глаз видел «море» под углом в девяносто градусов, а правый и вовсе созерцал мутные глубины. Однако если бы не растущий уровень воды, любоваться этим унылым, но гипнотизирующим микропейзажем можно было до бесконечности.

Андрей попытался выйти из оцепенения, вода уже начала заливаться в нос, но одного только усилия воли оказалось недостаточно. Андрей невольно вдохнул порцию мутной воды, закашлялся, но перевернуться так и не сумел: тело не слушалось.

«Смех и грех – утонуть в луже! – Лунев сосредоточился и попытался подтянуть ноги к животу, а руки к груди.

Попытка удалась, но положения не улучшила. Лицом Андрей по-прежнему лежал в сером море.

Неожиданно на помощь пришла какая-то внешняя сила. Она легко оттащила Андрея от лужи, перевернула на спину и стянула с лица маску. От приступа острой головной боли у Лунева потемнело в глазах, а уши заложило плотной ватой.

– Нет, после «Пескоструйки» ты был, конечно, еще симпатичнее, – пробился сквозь вату в ушах чей-то голос, звенящий, будто колокол. – Но и сейчас еще тот красавец. Здорово тебя потрепало. Живой, нет?

Гул в ушах пошел на убыль, а в глазах начало проясняться. Одновременно голос незнакомца лишился металлического оттенка и стал почти узнаваемым. Чуть позже Андрей ощутил свое тело. Вначале он почувствовал легкое покалывание и тепло в районе живота, затем тепло разлилось по груди, рукам, ногам и наконец дошло до головы. Как только теплая волна добралась до макушки, Старый понял, что снова владеет телом. Он еще минуту пролежал, наблюдая, как с хмурого неба падают серебристые капли, затем собрался с силами и сначала перевернулся на бок, а затем медленно сел на колени.

Правда, попытка поднять голову, чтобы рассмотреть стоящего напротив человека, закончилась провалом. Резкая боль в затылке заставила уронить голову на грудь. Андрей помассировал шею и попробовал снова. На этот раз голову поднять удалось, хотя боль все равно мешала. Кое-как справившись с задачей номер один, Лунев попробовал зафиксировать плавающий взгляд, но вновь не преуспел в этом. Пришлось ненадолго зажмуриться, затем поморгать и снова зажмуриться. После нескольких упражнений головокружение почти прошло, и Андрей наконец понял, кто пытается наладить с ним контакт.

– Давно тут валяюсь?

– Полчаса точно. – Человек присел на корточки. – Во что ты вляпался? Выглядишь, как столовская котлета. Разве что мухи над тобой не вьются.

– Хотя бы не воняю?

– Пока нет. – Человек усмехнулся и протянул руку. – Привет, Старый.

– Здоров, майор.

Андрей уцепился за руку майора Бражникова, словно утопающий за спасательный канат.

– Да уж поздоровее тебя, факт!

Майор Бражников помог Андрею встать, доплестись до ржавого остова трактора, вросшего в грязь неподалеку от дороги, и усесться на подножку.

– В «Шнек» попали, – осторожно трогая лицо, сказал Андрей. – Ощущение, что прокатился внутри железного ящика с крутой горки.

– «Шнек»? – Майор задумался. – Не слыхал. Что-то новенькое?

– Ты разве не заметил, что в Тринадцатом секторе все новенькое?

– В секторе? – Бражников оглянулся. – Это же Ямполь, очнись!

– Ты как сюда попал?

– Как и вы.

– Ну и вот… тропа это одновременно и Зона, и Тринадцатый сектор, так Механик утверждает.

– А под Чистогаловкой, в Чернобыле-2, тогда что?

– А там Тринадцатый уже в чистом виде. Его скрытая часть.

– Слишком сложно для меня.

Бражников поднял какой-то ржавый обломок и зашвырнул в придорожные кусты. В кустах зашуршало. Майор поднял автомат и прицелился.

– Эй, слышь, военный, свои! – простонали из кустов. – Похоже, ногу сломал! Помоги!

– Скаут? – майор, не опуская автомата, сделал пару шагов к зарослям.

– Ес, итыз. – Сталкер застонал. – Больно, черт!

– Сейчас помогу.

Бражников углубился в голые, но все равно густые заросли и вскоре вытащил из них беспрерывно чертыхающегося Скаута.

– Все болит, в рот компот! – скрипя зубами, простонал Скаут. – Все тело – сплошной синяк! «Джокеры» ваши, мать их, не помогли ни фига!

– Без «Джокеров» ты сейчас молчал бы как рыба. – Майор усадил сталкера рядом с Андреем и уточнил: – Как дохлая рыба.

– Ольга! – встрепенулся Старый. – Она же без артефакта осталась!

– Ну, светлая ей память, – спокойно сказал майор. – Не знаю, что там за «Шнек», но, судя по вашему состоянию, без «Джокера» в нем вряд ли можно выжить.

– Моя вина, – обняв себя за плечи, выдохнул Скаут. – Жалко девку. Хоть и стерва была… на загляденье.

– Коз-зел, – едва слышно простонал кто-то в канаве чуть левее трактора.

– Вы слышали? – насторожился Скаут. – Или мне показалось?

– Слышали, – сказал Бражников. – Русалки из лужи шепчут. Пойду порыбачу.

Майор быстро спустился в канаву и почти так же быстро выбрался наверх. «Улов» оказался солиднее, чем можно было предположить. Бражников выловил в грязи сразу двух «русалок». Одна, Татьяна Сергеевна, выбралась почти самостоятельно, другую пришлось тащить волоком, а затем на руках. Это была Ольга, и досталось ей, действительно, гораздо крепче, чем другим. Серьезных переломов у нее вроде бы не было, но синяков и, наверняка, внутренних повреждений немало.

– Скаут, верни ей «Джокера», – приказал Андрей.

– А не поздно?

– Я же говорю… козел, – сквозь зубы процедила Ольга.

– Забирай-забирай, – сталкер повесил мешочек с артефактом Ольге на шею. Татьяна помогла заправить вещицу Ольге за пазуху. – Выздоравливай.

– Остался Механик. – Андрей попытался встать. – Майор, не видишь его?

– И век бы его не видеть. – Бражников повертел головой. – Только не судьба. Вон, ковыляет. Его дальше всех зашвырнуло. Да уж, «повезло» вам. Как медным котелкам. Я ведь нормально прошел. Всего-то через полчаса.

– С чего бы это? – пробурчал Скаут, косясь на Лунева.

Андрей промолчал. Вновь осаживать сталкера не было сил.

– Ну что, славяне, живы? – приковылявший Механик сел прямо на обочину дороги и окинул группу усталым взглядом. – И майор подоспел. Хорошо.

– А здороваться у немцев не принято? – Бражников смерил Крюгера неприязненным взглядом.

– Издержки варварского воспитания, – спокойно парировал Макс. – Я в Казахстане родился. В сорок первом туда бабку из Поволжья сослали. Ты без проблем прошел?

– Ну, так. – Майор проиллюстрировал слова неопределенным жестом. – Пострелял маленько. Но на тропе чисто было. А вы в какой такой «Шнек» угодили?

– Вот в такой. – Механик нарисовал пальцем в воздухе спираль. – Поднимает на два метра в воздух и начинает тебя, как шуруп, завинчивать. С постоянным ускорением. Если не сгруппируешься, может так раскрутить, что руки-ноги оторвет. Короче, вроде «Карусели», только с горизонтальной осью.

– Как ты описываешь, скорее на ствол нарезного оружия похоже, – заметил Бражников. – А вы в нем были вроде пуль.

– Можно и так сказать. Нам повезло, что ствол короткий попался, всего сто метров протащил.

– Какие сто метров?! – возмутился Скаут. – На километр почти улетели!

– По инерции. – Крюгер кивнул. – Но без «Джокеров» и этого хватило бы.

– Ольга без артефакта была – и ничего, выжила.

– Она в грязь приземлилась. А если бы, как Старый, физиономией в асфальт, устали бы отскребать.

– Все ясно, – подвел черту Бражников. – Дальше идем?

– Дай очнуться, – сказал Андрей. – Надо энергетика глотнуть.

– И грамм сто… – Скаут поморщился и потер ногу, – обезболивающего.

– Потерпишь. – Бражников присел и ощупал ногу сталкера. – Кости целы, зря боялся.

– Я останусь, – тихо сказала Ольга, – со мной далеко не уйдете.

– Отказать. – Старый покачал головой. – Час привала. Если не встанешь, Скаут потащит тебя на базу, а мы пойдем дальше.

– Встанет. – Майор Бражников вынул из подсумка аптечку, а затем своего «Джокера». – Сейчас вылечим.

Весь отпущенный на отдых час майор колдовал над Ольгой, Андрей и Татьяна дремали, прислонившись друг к другу, а Механик и Скаут тихо переругивались, одновременно наблюдая за местностью.

Несколько раз в их поле зрения появлялись мутанты, в основном кабаны и псевдособаки; один раз на опушке леса к югу от дороги мелькнула группа каких-то ходоков, и дважды на горизонте, предположительно над Новоселками, в небо взмывала стая необычно крупных птиц. Когда стая взмыла к серым небесам повторно, Механик успел поднять автомат и рассмотрел ее в оптический прицел. Оказалось, что это не птицы, а человекоподобные, но при этом неплохо летающие мутанты, прозванные в народе «бэтменами».

В общем, в Зоне все было, как в Зоне. Аномальная жизнь шла своим чередом, практически не интересуясь довольно уязвимой в данный момент группой ходоков, зализывающих раны на окраине давно превратившейся в развалины деревни Ямполь.

Нельзя сказать, что такой расклад не устраивал группу, но под занавес привала Старый все-таки попытался понять, почему Зона вдруг предоставила ходокам такую долгую передышку.

– Мы на тропе, но ведь нас все равно видно, – заканчивая излагать суть сомнений, сказал Андрей, обращаясь к Механику.

– И охота тебе греть голову! – Крюгер усмехнулся. – Не нападает никто, ну и радуйся.

– На самом деле радоваться особо нечему, – внимательно разглядывая опушку ближайшего леса, сказал Бражников. – Факт.

Старый и Крюгер тоже уставились на темно-серую чащу. Пятью секундами позже Андрей резко поднялся и проверил оружие.

– Привал окончен. Подъем. Майор, как Ольга?

– Я в порядке. – К троице прихрамывая, подошла Ольга. – Если не бегом… дойду.

– Вот и славно, шевелитесь! – Лунев бросил еще один беспокойный взгляд на опушку леса. – Бражников, замыкающим. Погнали!

Что происходит на краю леса, определенно сказать было невозможно, однако этого и не требовалось. Витал над опушкой призрак опасности или же в лесу скрывалась какая-то внятная угроза – особой разницы не было. В обоих случаях разумнее было избежать встречи с нею. Среди деревьев мелькали тени, а кусты и молодые деревья то и дело колыхались. Несколько раз из чащи доносились треск валежника и невнятные звуки: то ли отголоски слов, то ли ворчание зверья. Все это могло свидетельствовать о передвижении, например, крупного семейства кабанов или парочки псевдогигантов, но Андрей не исключал и худшего варианта. Параллельно группе мог идти рейдовый отряд какой-нибудь группировки. Если его снова вели контролеры, то рано или поздно преследователи должны напасть. Этого вида опасности не избежать при всем желании, но, поднажав, ходоки могли хотя бы оказаться на более выгодной позиции, чем та, которую они занимали сейчас.

Некоторое время, пока невидимая тропа совпадала с шоссе, контролировать местность слева было несложно. Группа просто держала «равнение налево» и по первому знаку возглавлявшего колонну Механика рассыпалась вдоль правой обочины, целясь в сторону леса. Когда же шоссе вывело ходоков на главную зональную трассу «Р-10» и тропа резко свернула вправо, получилось, что источник вероятной опасности остался в тылу и вся нагрузка легла на замыкающих. Бражникову и Луневу пришлось едва ли не пятиться, напряженно всматриваясь в заросли по сторонам от трассы и в силуэты развалин старой автомойки, которые темнели в полукилометре слева от шоссе.

Ближе к полуразрушенному мосту через речку Уж следить за обстановкой стало еще сложнее. Поросшая высокими кустами пойма реки слева и густой лес справа предоставляли противнику отличный шанс скрытно подобраться вплотную к дороге. А какими удобными мишенями становились ходоки непосредственно на мосту, нечего и говорить. Мечта начинающего снайпера.

Хорошо, что к этому времени группа окончательно забыла о последствиях встречи со «Шнеком» и вошла в рабочий ритм, а потому миновала мост за считаные секунды. Даже Ольга, которая все еще прихрамывала и вообще двигалась, как говорят спортсмены, «на морально-волевых», не помешала группе пройти опасный участок в хорошем темпе.

Впереди темнели остатки домов и строений поселка Черевач, но Механик, как и обещал, после моста сразу же увел группу влево. Теперь тропа пролегала по длинной, почти лишенной растительности отмели, с которой хорошо просматривался и противоположный берег реки, и мост. По плотному песку идти было не сложнее, чем по асфальту, а хороший обзор позволял немного сбросить напряжение, хотя, с другой стороны, топая по открытой местности, группа явно себя демаскировала.

В ответ на замечание по этому поводу, отпущенное Бражниковым, Механик развел руками.

– Вариантов нет, но это даже на пользу. Дойдем до лесничества, попадем в небольшую рощу, но потом снова выйдем в поле. Километра полтора как на ладони придется идти. Так что, короче, тренируйтесь.

Устроили майора аргументы Механика или нет, осталось загадкой. Бражников развернулся к реке и простоял, наблюдая за мостом и противоположным берегом, ровно до того момента, когда группа скрылась в перелеске. Затем майор догнал товарищей и снова пошел замыкающим.

Идти до «лесничества» оказалось не так далеко, а миновать его удалось без помех. Группа прошла сквозь несуществующее лесничество, даже не запнувшись об остатки строений. Обширное пепелище на месте конторы и хозяйственных построек давно поросло кустарником и практически утонуло под многолетними наслоениями хвои, гнилой травы и принесенного в половодья речного ила.

– Теперь до колхозного двора и через поле. – Механик указал прямо, а затем влево. – Ориентировочно – курс на озеро. Или на Новоселки, кому как нравится.

– Погодите, – насторожившись, сказала Ольга. – Там, впереди… что-то не в порядке. Татьяна, у вас самый хороший детектор, вы не могли бы?..

– Да-да. – Татьяна торопливо достала из подсумка детектор аномалий. – Вы правы. Впереди несколько повышен аномальный фон, но ничего конкретного сказать не могу.

– Я могу, – заявил Бражников. – Строго по прямой до колхозного двора нам не дойти. Там здоровенная яма, «Мышеловка». Придется заглянуть в Черевач. Механик, как думаешь, получится?

– Тропа захватывает крайнюю улицу и всю колхозную МТС. Можно пройти там. Опасно, конечно, в развалинах всегда было полно карликов, а между комбайнами и всякими сеялками на станции можно заблудиться и на полтергейстов нарваться – есть такой шанс, хоть и минимальный, но все лучше, чем в яму угодить.

– Нормальный выбор, – саркастично прошипел Скаут. – Если не в яме вместе с силосом засолят, так медным тазом накроют. А чтобы вообще без проблем, нельзя пройти?

– Нет.

– Так и пойдем, – решил Андрей. – Веди…

…То, что Механик назвал улицей, было скорее просекой. Покосившиеся, частично разрушенные дома утопали в густых зарослях, и летом их наверняка было не разглядеть, а то, что раньше было непосредственно улицей, поросло редким молодняком и бурьяном, который упрямо торчал, даже засохнув, а потом тысячу раз вымокнув под бесконечным дождем. Менее жесткая трава давно полегла и сгнила, отчего продираться сквозь упрямый бурьян было только труднее. Ноги то и дело проскальзывали в смеси гнили и грязи.

– Летом тут гадюк… – Скаут провел рукой над макушкой. – Вот так. И все жирные, мордастые. Желтые такие, с черным зигзагом. Или наоборот, как смотреть.

– Крупные, с зигзагом? – Татьяна вздрогнула. – Это кавказские гадюки. В этих местах не должны водиться. Я имею в виду все Полесье.

– Вы можете иметь и вводить что угодно, а я говорю о том, что видел. Иногда идешь, будто по велосипедным шинам, сплошное шипение стоит.

– Может, я что-то путаю? – Татьяна пожала плечами.

– Зона, – проронил Бражников.

– Удобная отговорка. – Татьяна махнула рукой. – Аномалии, мутанты, загадки… это все возникло не на пустом месте. Например, мутанты появились только как модификации традиционных местных обитателей. Волков, свиней, крыс, собак… ну и так далее. Ни одного мутанта на основе северного оленя, допустим, или моржа здесь нет.

– Интересно, а кем были в прошлой жизни псевдогиганты? – Майор усмехнулся. – Или кровососы.

– Людьми, – уверенно ответила Татьяна. – Так же, как контролеры, снорки и прочие двуногие.

– А полтергейсты?

– Тоже.

– Нет, – вмешался Андрей. – С последними все сложнее. Это как раз из разряда загадок. Что же касается змей, они действительно есть, и не только в развалинах. Немало их и в болотах, и в лесу.

– Ахтунг, граждане ученые. – Крюгер резко обернулся и вскинул руку. – Тихо! Подходим.

От бывшего колхозного двора и машинно-тракторной станции осталось не больше, чем от всего поселка, с той лишь разницей, что заросли здесь были не настолько густыми. Кустарник разросся лишь у забора и вокруг ремонтного цеха, в котором удивительным образом сохранились не только крыша и ржавые ворота, но и несколько стекол в маленьких окошках. Сунувший нос в приоткрытые ворота Скаут удивленно поцокал языком и сообщил, что внутри даже имеются станки и верстаки с тисками.

– Как не растащили, непонятно.

– Кому они нужны? – Механик усмехнулся. – Инструменты, я понимаю, а тиски… да и фон здесь приличный. Этот радиоактивный хлам даже на металлолом не примут.

Группа обогнула цех и, как по команде, остановилась. Впереди, вдалеке, простиралось большое, бурое от грязи и жухлой травы поле, но чтобы попасть на него, требовалось пройти между десятками разбросанных как попало остовов машин, тракторов, комбайнов и всевозможных прицепных устройств к этим ржавым шедеврам сельского машиностроения.

– Блин-душа, реально лабиринт! – вырвалось у Скаута.

– Идите за мной, – сказал Механик и выразительно взглянул на женщин. – И ни шагу в сторону! Но если все-таки потеряетесь, не вздумайте кричать. Стойте и ждите, я найду. А то накличете еще… устанем отбиваться.

– Сам не заблудись, – ответила Ольга. – Я здесь тоже ходила.

– Давно?

– В прошлом году.

– Ты удивишься, – пообещал Крюгер и загадочно ухмыльнулся.

– Чему?

– Увидишь.

– Лабиринт после каждого Выброса меняется, – подсказал Бражников. – Техника та же, а стоит на новых местах.

– Откуда знаешь? – Крюгер, недовольный тем, что интрига умерла, едва родившись, обернулся к майору.

– Знаю. – Бражников кивком указал вперед: – Веди, следопыт.

Советы Механика были полезными, но тот, кто слушает умные советы, в Зону не ходит. В нее лезут только упрямцы, убежденные, что знают высшую истину и ни в чьих советах не нуждаются. Именно поэтому все та же Ольга, «всего-то» решив обойти остов древнего гусеничного трактора не слева, как вся группа, а справа, очутилась в тупике и не сумела вернуться. Она намотала по густой липкой грязи вокруг злополучного «ЧТЗ» кругов десять, но найти проход, в котором скрылись товарищи, так и не смогла. Все пути вели в тупик, выход из которого был один – назад к ржавому трактору. В конце концов Ольга без сил уселась на какую-то балку рядом с железной громадиной и принялась счищать с обуви комья грязи.

Очистив один сапог, Ольга на миг прервала увлекательное занятие, чтобы перевести дух, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Кто-то смотрел из серых глубин лабиринта и вряд ли просто любовался. Скорее – оценивал, прикидывая, насколько вкусным получится сегодня обед.

Ольга нащупала предохранитель автомата и попыталась найти противника, используя все органы чувств, включая аномально-острое чутье. Результат не обнадеживал. Противник был рядом, но где он прячется, Ольга не могла понять, как ни пыталась. Ситуация складывалась даже более скверная, чем на чистом острове. Враг почему-то медлил, но в том, что рано или поздно он нападет, девушка не сомневалась. Ольга медленно поднялась и сделала пару шагов по протоптанной в грязи тропе вокруг трактора. Нет, она не надеялась, что в последний момент отыщет выход из ловушки, просто сидеть сложа руки в ожидании атаки было выше ее сил. К тому же маневр в бою всегда был неплохим подспорьем.

Очутившись с другой стороны трактора, Ольга остановилась и прислушалась. Чутье по-прежнему не могло указать точное местоположение противника, но слух вроде бы что-то уловил. Сквозь слабый шелест моросящего дождя и плеск луж пробился какой-то шорох. Звук шел прямиком из груды облезлых железок, которая перекрывала вид на ремонтный цех. Хотя, возможно, шорох издавал кто-то спрятавшийся не внутри, а по ту сторону от кучи металлолома.

Ольга направила оружие на груду и медленно двинулась вперед. После октябрьской заварушки Ольга ни разу не выходила в Зону с любимым огнеметом, легендарный Смокер исчез в тот самый миг, когда генерал Остапенко дал Ольге шанс начать новую жизнь. И все-таки Ольга частенько жалела, что теперь ее страстная любовь к огненным игрушкам ограничена изготовлением «коктейлей Молотова» и использованием штатных зажигательных боеприпасов. Бывали случаи, когда огнемет был бы как нельзя кстати. Например, сейчас. Один выстрел – и враг выскочил бы из своей норы как миленький. Ольга даже незаметно вздохнула, представив, как хорошо смотрелась бы облитая пылающей огнесмесью гора металла. И как заверещал бы подожженный вместе с нею мутант.

Ольга скрипнула зубами. Старая душевная рана дала о себе знать. Почти неодолимое желание выжечь всю эту проклятую Зону дотла вспыхнуло в душе гигантским факелом, который мгновенно закоптил разум. Ольга вскинула автомат к плечу и влепила длинную очередь в центр груды. Тяжелые пули «вала» не рикошетили, пробивая жесть и железо и теряясь где-то в глубине груды, но вряд ли проходили навылет. Ольга осознавала, что только разбазаривает боезапас, но рецидив пиромании был сильнее здравого смысла. Только когда магазин автомата опустел, девушка очнулась и резко опустила оружие, едва не выронив его из внезапно ослабевших рук.

Ощутив эту странную слабость, Ольга поняла, что происходит. Никакого врага поблизости не было. И с расстояния с помощью телепатии ее никто не пытался атаковать. Она ведь не врала Старому; контролеры ее действительно не чувствовали, а когда не чувствуешь противника, не можешь и навредить ему. Так что дело было не в мутантах. Дело было в аномальной энергетике самого лабиринта. Ольга вспомнила слова Бражникова насчет изменений, происходящих в лабиринте после каждого Выброса.

«Это ведь типичный признак аномалии! Пусть редкой, но, по сути, такой же, как и все остальные! А на что давят аномалии, если не уничтожают физически? Правильно, на психику! На слабости, всевозможные пунктики и страхи! И пусть у меня психика особенная, „подправленная“ Зоной, но на девяносто процентов такая же, как у всех! Вот я и попала в переплет».