Текст книги "Трудолюбивое Средневековье"

Мастер по изготовлению напильников

Изготовитель напильников, брат Питер. Мастер прижимает заготовку напильника к наковальне двумя ремешками, удерживая их ногами. А сам в это время Напильник работает молотком и зубилом, насекая заготовку. Несколько недоделанных напильников лежат рядом на лавке и на полу. 1534 год.

Работа очень многих ремесленников невозможна без качественных инструментов. Так и обработка металла невозможна без такого инструмента как напильник. Еще в далеком прошлом для шлифования или подпиливания различных изделий древний человек использовал песок, кораллы, кости, рыбью кожу, а также камень различной твердости в сочетании с песком и водой. Также известно, что первые напильники появились в незапамятные времена, еще в бронзовом веке. В Египте, например, нашли напильники из бронзы, датируемые 1200–1000 годами до н. э., а ассирийцы пользовались ими, начиная с VII века до н. э. В Средние века напильники получили широкое распространение, так как без них было бы очень трудно работать с железом. К XI веку были известны даже закаленные напильники, которые даже сегодня показались бы вполне современными, но они были редкостью. Металл чаще терли песком и деревяшкой, нежели специально сделанным напильником. Однако уже в Позднем Средневековье напильник стал вполне обычным инструментов ремесленников, работающих с металлом. Известно, что их производили в таких городах, как Нюрнберг, Рамшайд и Шеффилд, сделавшихся важными центрами производства инструментов для металлообработки.

Однако изготовление напильников было делом сложным и трудоемким, поскольку все операции выполнялись вручную. Зубья на полотне напильника насекались зубилом, после чего заготовка закалялась (путем нагревания, а затем закалки ее в масле) с последующим отпуском. Требовался большой опыт, чтобы не перекалить напильник, и глазомер, и твердая рука, чтобы все зубья на нем были абсолютно ровными. Однако уже в эпоху Ренессанса делались попытки механизировать процесс изготовления напильников. Так, среди рисунков Леонардо да Винчи есть эскиз станка для нарезания напильников: сначала зубило наносит удар, оставляющий на заготовке насечку. Затем заготовка автоматически сдвигается на расстояние между зубьями, после чего удар повторяется.

Производство напильников было очень важным делом, причем по мере совершенствования орудий труда их роль в производстве постоянно росла. Замки, часы и огнестрельное оружие (фитильные и кремневые замки разных конструкций) могли быть сделаны только при помощи напильника и именно таким образом производились на протяжении многих веков вплоть до самой промышленной революции.

Слесарь-замочник

Слесарь-замочник по имени Ганс сидит за своим рабочим столом и молотком обрабатывает вороненую и украшенную поверхность замка. На столе лежат и другие части замка, вороненая пластина замка без украшений, три ключа и различные инструменты, в том числе напильник, зубило, молоток и плоскогубцы. Справа деревянная колода с вделанной в нее наковальней. За ней в правом углу мастерской очаг с раскаленными углями, кочергой и щипцами. 1451 год.

В период позднего Средневековья произошло разделение кузнечного ремесла на собственно кузнецов (обработка металла с обязательным нагреванием) и специалистов по холодной обработке металла – слесарей (происходит от немецкого Schlosser: Schloß – замок, Schlüssel – ключ).

Ну, а что касается самого производства замков, то оно в Средневековье и в Новое время было исключительно важным и уважаемым делом. Ведь запирать от воров приходилось буквально все: двери домой и амбаров, кладовых и гардеробов, сундуки и железные ларцы-сейфы для документов и денег.

Замки в Европе были известны ещё с римского времени. Причем римские замки были весьма совершенны. С падением Римской империи замочное дело, как и вся культура, погрузилось в «темные века». Затем наступил «железный век» в создании замков, и на первое место вышли крупные железные замки накладного типа с вращающимся ключом. Ключ к такому замку легко отличить по достаточно сложным, а в лучших образцах затейливым прорезям в бородке. Если рисунок прорезей соответствовал сложной системе неподвижных пластин (барьеров) внутри замка, то ключ мог быть повернут, а засов замка открыт.

Большинство средневековых навесных замков от Европы до Китая имели схожую конструкцию с пружинными стреловидными замыкателями на одном конце дужки. Ключ имел Г-образную форму, причем отогнутая часть имела форму кольца. Ключ вставляли в отверстие в корпусе замка, кольцевое отверстие сжимало пружины, после чего дужка легко вынималась. Наиболее распространены были такие замки с цилиндрическими корпусами.

Несмотря на их утилитарное предназначение некоторые образцы замков Средневековья имеют весьма причудливую форму, и украшены гравировкой, просечными пластинами из цветных металлов с подложками из слюды, рисунками. Для защиты от коррозии корпуса и детали замков подвергали воронению. В частности, именно вороненые детали замка обрабатывает мастер Ганс на иллюстрации из «Книги двенадцати братьев». Воронение, то есть покрытие металлической поверхности слоем оксидов железа позволяло окрашивать их в различные цвета от желтого и фиолетового, до черного и бурого. Существует много способов оксидирования металла. Но средневековые мастера чаще всего применяли самый простой – термический (почему на иллюстрации и показана печка с углами). Оно достигалось при очень быстром охлаждении сильно раскаленного железа.

Мастер-жестянщик

Мастер-жестянщик, брат Фортч. Мастер сидит на низкой скамье и с помощью молотка придает правильную форму половине жестяной фляги. Две незаконченные флаги лежат на столе, а три полностью готовые висят на стене. 1435 год.

Не надо думать, что в Средние века вся посуда была только лишь деревянной, глиняной, медной и оловянной, ну, а знать пользовалась еще также изделиями из золота и серебра. Все это так, но, тем не менее, существовал и еще один материал, который также использовался для изготовления ее изготовления. Были и специальные мастера-ремесленники, работавшие с этим материалом.

Материал этот не что иное, как жесть, которая представляла листы очень тонкой стали, покрытой слоем олова. Такую жесть называли белой или луженой жестью, а непокрытую оловом называли черной жестью.

Научились производить жесть довольно рано, но процесс этот был очень трудоемким. Сначала листы черной (нелуженой) жести размером 1×1 м и толщиной около 2 мм ковали вручную кузнечными молотами. Потом готовые листы жести помещали в бочки с молочной кислотой, которая получалась от сбраживания ржаной муки, в которых они подвергались травлению. Затем листы черной жести лудили, опуская в емкости с расплавленным оловом. Для этого листы жести поочередно опускали в три ванны, причем для этого их вставляли в специальные рамы с (до 20 штук в каждой раме), а затем извлекали клещами и опускали в холодную воду, где они остывали. Операция было хлопотной и дорогостоящей еще и потому, что к каждой такой ванне требовалось заложить 600–700 килограммов олова (и расплавить!). Причем туда же добавлялось немного меди в пропорции 1:70. Покрытые оловом листы жести полировали вручную до зеркального блеска паклей и специальной смесью из опилок, мела и отрубей, после чего упаковывали и отправляли на продажу.

Самыми известными центрами по изготовлению луженой жести являлись такие германские города, как Вунзидель, Нюрнберг и Амберг. Причем, изначально секретом производства жести на протяжении около 300 лет владели только две страны: Австрия и Германия. Но в 1665 году секрет изготовления белой жести сумели украсть англичане, быстро наладили собственное производство и обогнали в нем немцев.

Из жести германские мастера делали, например, походные фляжки. Жесть резали ножницами, детали выполнялись чеканкой вхолодную, а потом соединялись с помощью пайки. Производство было массовым. Существовали целые цехи жестянщиков, в больших количествах выпускавшие жестяные изделия для быта. Профессия была сложной. Для чеканки жестяных изделий требовалась твердая рука и хороший глазомер.

Мастер-златокузнец

Златокузнец, брат Штаффельштейн. Мастер молотком обрабатывает на наковальне коническую чашу из серебра с узким ободом наверху. На рабочем столе стоит готовый сосуд сложной формы. 1431 год.

По своему назначению изделия из золота и серебра в Средневековье, да и позднее, подразделялись на две группы: сосуды и украшения. И в них ранее всего отразился интеллект и ремесленное мастерство тех, кто занимался их изготовлением. Интересно, что в раннее Средневековье патроном златокузнецов стал Некий Элигиус, который еще в начала VII века работал при дворе франкских королей Хлотаря II и Дагоберта I в качестве золотых дел мастера. И так им угодил, что за свой талант его сделали епископом Нуайонским, а позднее и вовсе канонизировали как человека достойного всяческого подражания. Слава святого Элигиуса широко распространилась в христианском мире и привела к появлению множества художественных изделий из золота и серебра, сделанных в его память!

В Средние века серебро добывалось в Европе в основном в Тироле и Саксонии, а вот с добычей золота существовали большие проблемы.

Поскольку золото и серебро легко куется без нагревания, изготовление изделий из этих металлов в то время обычно производилось при помощи чеканки, на свинцовой или смоляной подушке. Короткими и частыми ударами молотка кузнец при постоянном вращении заготовки добивался получения требуемой формы. Декор изделия выбивался на наковальне с помощью молоточков, чеканов и пуансонов нужной формы. Изделия, имевшие большой внутренний объем, например, церковные сосуды, обычно делали из двух половин, которые затем спаивали между собой тем же серебром, а шов зачищали.

Большого мастерства в изготовлении изделий из золота и серебра в Средневековье достигли французские и германские златокузнецы, а в XV веке итальянские и в конце XVI-ого нюрнбергские мастера. Так что совсем неудивительно, что этот вид ремесла нашел свое отражение в иллюстрациях «Книги двенадцати братьев». Затем пальму первенства уже в XVII веке у них переняли златокузнецы из Голландии. В эпоху Ренессанса орнаментированные полоски и розетки, которые затем припаивали к серебряным сосудам, научились производить механическим способом. Машину-пресс для этого придумал также нюрнбергский мастер Венцель Ямницер вместе с другим мастером Гансом Лобзингером, после чего готовые пластинки и розетки они стали продавать другим ремесленникам. Кубки и чаши выдавливали из металлического листа на деревянной вращающейся оправке, после чего припаивали к ней чеканный бордюр и ножку. Откованные или отлитые изделия дополнительно обрабатывали резцом и напильником.

Мастера и… годы

Мастер-кольчужник Зейц, 1473 год.

Мастер-полировщик Ганс, 1572 год.

Кузнец-оружейник Ульрих, 1535 год.

Замочный мастер Николаус, 1605 год.

Мастер-шпажник, Эрхардт, 1669 год.

А теперь давайте посмотрим, как на иллюстрациях в «Книгах двенадцати братьев» отразился процесс совершенствования орудий труда, трудовых процессов и изделий, над которыми они со временем стали работать.

Брат-кольчужник Зейц, 1473 год. Как видите, с 1425 года прошло полвека, но в их работе опять-таки ничего не изменилось. И по-прежнему существует спрос на кольчуги.

Зато в труде полировщика изменилось многое. На иллюстрации мастер Ганс (распространённое в Германии имя) полирует части доспеха при помощи специальных полировальных колес, которые приводятся во вращение силой падающей воды. Год 1572. Мы видим, что здесь имел место несомненный прогресс!

А вот здесь мы видим, что как ковали панцири вручную, так мастер Ульрих их и кует! Но при этом нужно посмотреть на латы, над которыми работает мастер и те, что висят на стене. Это же типичные доспехи ландскнехтов. Так вот кто был заказчиком в мастерской «12-ти братьев» – наемные солдаты германские ландскнехты. Год 1535.

1605 год. Мастер Николаус делает замки для колесцовых пистолетов. Прогресс, безусловно, налицо и иллюстрации на страницах «Книги двенадцати братьев» его наглядно отражают.

Мастер-шпажник, брат Эрхардт, изготовитель клинков. Средневековые мечи больше не в почете. Их заменили тонкие и гибки шпаги и рапиры. А вот эфесы к ним делал уже другой мастер. 1669 год.

Мастер по изготовлению эфесов

Ханс Веттер, мастер по изготовлению эфесов шпаг. Брат Веттер сидит перед наковальней и осматривает эфес шпаги, которым он очевидно только что закончил. Тиски и наковальня закреплены в массивной деревянной колоде. Рядом с наковальней лежат два напильника, в пылающем очаге – пара больших щипцов. На заднем плане на стене висят два молотка, плоскогубцы, и ножницы по металлу. 1656 год.

Среди мастеров, изображенных в «Книге двенадцати братьев», есть и люди совершенно уникальных для нашего сегодня профессий. А вот в свое время они были очень востребованы и популярны. Например, одним из таких мастеров был изготовитель эфесов (рукояток) для шпаг. В Средние века и сам меч, и рукоять к нему делал один и тот же кузнец. Однако в эпоху Нового времени, когда меч заменила шпага, производство этого вида оружия потребовало уже разделения этого производства, и все потому, что эфесы для шпаг стали не только более сложными для изготовления, но и более роскошными. Поэтому они стали требовать работы и граверов, и резчиков по металлу и золотильщиков, то есть над одной единственной рукояткой теперь трудилось несколько мастеров самого разного профиля.

Ну, а сами шпаги тоже появились не случайно, а в связи с появлением распространением огнестрельного оружия. Доспехи теперь перестали быть актуальными, а с ними ушел в прошлое и тяжелый меч, способный их разрубить или проколоть. Мечи вытесняются шпагами, причем этот процесс начинает происходить в Испании уже в середине XV века. Точнее, в 60-х годах XV века, когда дворяне начинают носить клинки, более узкие, чем боевые мечи, но имеющие сложную гарду с множеством дужек для защиты пальцев, и кольцами пас-дане (кольцо на боку крестовины меча или кинжала, расположенные перпендикулярно оси клинка). Эти шпаги быстро распространились среди знати и дворян, поскольку были если и не легче мечей (например, вес стандартной «мушкетерской шпаги» XVII века составлял 1500 г.), то, во всяком случае, удобнее и «красивее». А все потому, что латные перчатки, которые мешали пользоваться огнестрельным оружием, теперь уже не требовались, и для защиты кисти руки появились хитроумные гарды: корзинки из полос металла, «чашки», «тарелки» с перекрестьями и пальцевыми дугами, которые можно было украшать и позолотой, и драгоценными камнями, и чеканкой и т. д. А главное, шпаги позволяли в случае необходимости ничуть не хуже мечей защитить свою жизнь, и как успешно нападать, так и столь же успешно в бою защищаться.

Кстати, именно разные гарды являются критерием при классификации шпаг, созданной историком Эвартом Окшоттом. Он выделяет гарды, плетенные из полос или прутьев – «корзинки»; «гарды-чаши» в виде полушария; тарельчатые гарды в форме слегка изогнутого диска; «гарды-петли» – в виде простой дуги, защищающей пальцы, и так далее.

Производители тканей и кожи…

«… он исполнил сердце их мудростью, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача, и вышивателя по голубой, пурпуровой, червленой и виссонной ткани, и ткачей, делающих всякую работу и составляющих искусные ткани.»

Книга Исхода, 35:35

Мастер-скорняк 1425 года

Скорняк, брат Альбрехт. На иллюстрации из «Книги двенадцати братьев» он занят тем, что сшивает беличьи шкурки. Уже готовый меховой плащ висит на двух крючках на стене. 1425 год.

В Средние века мех играл в жизни человека огромную роль. Об этом говорит даже пример из столь бесконечно важной для того времени науки, как геральдика, в которой наряду с цветами и «металлами», для оформления рыцарского герба на щите использовались и меха. Правда, все два – беличий и горностаевый. Изображали их, понятно, весьма схематичным образом, но зато сразу в нескольких вариантах. Мех мог быть беличий и… «противобеличий», то есть противоположный по рисунку. Беличий мех мог быть также «костылевидным», и, соответственно, «костылевидным противобеличьим», и тоже самое могло быть и с горностаевым мехом, только вот «костылевидным» он не был. Но зато мог быть другого цвета, а не только белым с черными хвостиками.

Мех ценился за доступность и даваемое им тепло. Дело в том, что едва ли не самой популярной одеждой Средневековья был плащ, и вот как раз из тех же самых беличьих шкурок, чередуя спинки с животиками, как раз и можно было сделать красивый и теплый плащ или покрывало. Тоже нужную вещь, поскольку в каменных замках сеньоров бывало очень холодно. Кстати, именно из такого узора на плаще – темная спинка – светлый животик, – и произошел рисунок геральдического герба.

В Средние века мех подразделялся на простой и роскошный и определял ко всему прочему еще и социальный статус человека. Именно тогда возникла и мода на меха и правила их ношения. Значение меховой одежды подчеркивали и специальные законы о роскоши, которые в то время принимались во многих странах. Например, в Нюрнберге в XIV–XV вв. женам бюргеров запрещали иметь больше двух цельных меховых одежд, а также носить женщинам и девушкам шубы из горностаевого меха. За это полагался штраф в пользу города. Было точно указано, какой мех носить при том или ином доходе главы семьи, дабы его жена не дерзала тратить на наряды больше, чем ей было положено по статусу.

Мастер-скорняк 1440 года

Скорняк по фамилии Шреплер сидит за своим рабочим столом и сортирует на нем меховые шкуры, готовые к продаже. На стене позади него висят три натянутые шкуры, у средней из которых виден хвост, напоминающий воловий. 1440 год.

Меха в Западную Европу ввозились главным образом из русских земель, и прежде всего из Новгорода, но поставлялись они также из Ливонии, Литвы, Польши, Пруссии и Швеции. Вот только овечьи шкуры напротив, поставлялись в страны Балтики из Англии и Шотландии. Торговлю мехами считали основой богатства Ганзейского союза, хотя реально она далеко не всегда занимала в списке ее товаров первое место. Так, в 1368 году в Любеке в списке значимых товаров меха находились на пятом месте и шли после шведского масла. Однако были известны и купцы – скупщики мехов, занимавшиеся исключительно меховой торговлей. До нас дошли упоминания о кораблях, перевозивших за рейс более 200 тысяч шкурок, которые стоили десятки тысяч марок.

Одной из причин, почему меха в Средние века требовалось так много, было изменение климата, получившее название малого ледникового периода, продолжавшегося с отдельными потеплениями с 1312 по 1791 год и даже позднее, вплоть до начала XIX века. Спрос на утепленную мехом зимнюю одежду был очень велик во всех слоях общества. Люди носили подбитые мехом плащи, шапки из меха, меховые муфты и рукавицы, и подбитые мехом шубы. Интересно, что мех, даже самый дорогой обычно служил лишь подбоем, а сверху шубу покрывали дорогими тканями. Меховая оторочка – вот что демонстрировали в то время модники и модницы, и не более того.

В результате спрос на меха был поистине огромен. Охотились на белок и выделывали их мех, которых был хотя и дешевым, однако в носке нестойким. Использовали мех куницы и соболя, зайца и лисы. Кстати, мех соболя был привлекателен, прежде всего, своей окраской – различными оттенками от темно-коричневого до черного. Недаром слово «сабль» также вошло в геральдику и стало обозначать черный цвет; синонимом прилагательного «черный» является оно и в английском поэтическом языке. Ну, а знаменитые русские соболя были пределом мечтания знатных европейских сеньоров и их жен, а также… важным средством дипломатии. Одаривание мехами было важным средством воздействия со стороны России на зарубежных послов. От такого подарка обычно никто из них не отказывался, и, соответственно, таким вот образом и покупалась их лояльность.

Интересно, что профессия скорняка в Европе была уделом не только мужчин. Ей также занимались и женщины. Причем существовали даже чисто женские цехи, занимавшиеся обработкой мехов и изготовлением меховых изделий.

Мастер-кожемяка

Кожемяка Питер Ледерер. Иллюстрация из «Книги двенадцати братьев» показывает нам очередного брата за работой. Кожевник стоит в большом чане, наполненным кожами, и топчет их босыми ногами. На заднем плане видна полка, на которой лежат девять уже высушеных кож, свернутых в форме горшков, а с полки свисает натянутая кожа. 1425 год.

В Средневековье выделанная кожа животных была даже более важна, чем мех. Потому, что мех использовали лишь в одежде, тогда как без кожи тогдашний мир просто не мог бы существовать. Из кожи делали обувь, и шили все ту же одежду, причем кожаной была одежда воинов, а войны в Средние века шли практически непрерывно. Главным транспортным средством в то время были лошади, а им требовалась кожаная сбруя, кожаными были седла и упряжь. Из кожи делались легкие и прочные емкости для воды и вина, кошельки, дамские и мужские перчатки и головные уборы, шоссы – раздельные штанины, носившиеся рыцарями под кольчужными чулками, наконец, на коже писали – ведь что такое пергамент, как не тонко выделанная кожа и опять же из кожи делали переплеты для книг. Одним словом – кожаными было великое множество вещей, окружавших человека той эпохи.

Секреты выделки самой лучшей кожи тщательно охранялись и передавались от отца к сыну. Известно, что по берегам рек выстраивались целые поселки, где жили мастера кожевенных дел, так как изготовление кожи требовало очень большого количества воды. Сначала шкуры животных протравливали для смягчения, затем сшивали вместе и опускали в чан с дубильным отваром. Процедуру эту повторяли многократно каждые две недели. Затем их промывали и обрабатывали, чтобы сделать их еще мягче, а также окрасить.

Особого мастерства в обработке кож достигли турецкие кожевники, которые экспериментировали с различными ингредиентами, а для травления использовали отруби, инжир, виноградный сок и даже мед. Но все это оправдывалось, поскольку кожи у них получались невероятно мягкими.

Дубление кожи в Европе в Средние века производили двумя способами. Один из них – белое дубление, производилось с помощью квасцов. Этот способ внедрили венгры, позаимствовав его у азиатов. Это дубление до сих пор именуется венгерским. Второй способ – красное дубление, производился с использованием коры деревьев – дуба, каштана, сосны, ивы и ели.

Кожу не просто выделывали, но и производили ее окраску, для чего использовались различные растительные отвары. Так, используя отвар черного тмина, получали желтый цвет, гранаты, вермут и дикие яблоки использовались для придания коже красного оттенка, отваром из хлебных корок и железного лома кожу окрашивали в черный цвет, а коричневый получали путем замачивания кожи в отваре из желудей. Труд кожевника был очень тяжелым, да и запах при работе был такой, что не всякий его выдерживал. Вот почему кожевники еще и селись поодаль от всех остальных.