Текст книги "Мы из Бреста. Путь на запад"

– Подождите, радоваться будем позже! – серьезнейшим образом предупредил нас сержант. – С сегодняшнего дня нам с вами нужно быть особенно бдительными и осторожными. Немцы с румынами сейчас все силы, чтобы нас смять и освободить дорогу на север, кинут. Мы же им тут дороги перекрыли и под своим огнем держим. Вот они и попрут на нас.

Так оно и оказалось.

Еще двое суток мы дрались в полном окружении врага, огнем своих минометов не давая ему возможности навести переправу через Кубань, а потом подошли войска Южного фронта…

* * *

– …Как проходит операция, гауптштурмфюрер?

– Сигнал продолжает устойчиво фиксироваться. При наличии хорошей погоды наш самолет постоянно ведет наблюдение. Для наземного наблюдения используется одна из подвижных станций. Наши войска в Невинномысске везде теснят русских. Силы противника, первоначально оцененные в десантную дивизию, не подтвердились. По показаниям пленных и осмотра документов погибших против нас действует отдельная бригада НКВД, переброшенная по воздуху из Орджоникидзе. Продвижению и ликвидации противника мешают сплошные минные поля и активность русской пехоты, большая насыщенность ее автоматическим оружием и средствами противотанковой обороны. Наши войска несут просто огромные потери от огня снайперов противника. Против наших снайперов и пулеметчиков действуют группы противника, вооруженные мощными снайперскими винтовками.

Группа захвата и технической разведки находится в непосредственной близости от линии соприкосновения. Как только линия фронта подойдет к горе, она начнет действовать.

– Не спешите вводить ее в бой. Пусть линейные войска закончат окружение и ликвидацию остатков русского десанта, а уже потом выдвигайте группу для захвата района «объекта». Постарайтесь не допустить туда солдат линейных частей. Нам не нужны лишние свидетели.

– Понятно.

– Что с уничтожением средств ПВО на горе?

– Зенитная артиллерийская батарея уничтожена. Сейчас там действуют только зенитные пулеметы, находящиеся недалеко от «объекта». Нам стоит больших трудов удерживать «птенцов Геринга» от нанесения удара по позиции зенитчиков.

– Не сдерживайте их. Дайте просто координаты, куда ни при каких условиях не надо наносить удар. Чем больше будет убито русских, тем лучше. Нашим ребятам будет проще работать. Вы продумали вопрос о применении парашютистов?

– Да.

– Меня беспокоит положение на фронте. Русские в любое время могут прийти на помощь своему десанту.

– В районе Ворошиловска (Ставрополя) русские несут большие потери в живой силе и технике. Наши новые тяжелые танки очень хорошо блокируют танковые удары русских, рвущихся в сторону Армавира. Дивизия «Викинг» держит удары на Невинномысском направлении.

– Все это хорошо. Но меня беспокоит то, что рано или поздно русские все равно прорвутся. Поэтому я думаю, вам стоит рассмотреть другие варианты захвата «объекта», чем лобовая атака.

– Парашютисты уже изучают возможность высадки на гору.

– Хорошо. Действуйте по обстановке. В случае высадки десанта не забудьте в его состав группы включить несколько наших парней с кинокамерами. Рейхсфюреру и остальным будет интересно увидеть все происходящее.

– Я понял. Сделаю.

Глава 10

Из беседы штабных офицеров вермахта 15.12. 1942, г. Орша

Вильгельм с удивлением смотрел на то, как Карл достал из портфеля и поставил на стол бутылку французского коньяка, банку сардин и коробку кубинских сигар.

– Что это ты так расщедрился? Или я что-то пропустил?

– Я выиграл спор, а это твоя доля.

– Интересно, о чем был спор, раз я в нем участвовал, а сам даже и не знал об этом?

– Не волнуйся. Все было в рамках приличия. Просто я поспорил с Фридрихом и его штабными умниками, что твой прошлый прогноз развития событий на фронте ГА «Север» верен.

– Судя по выигрышу, так оно и есть?

– Да. Русские на Новгородском и Красногвардейском направлениях перешли в наступление. В районе Новгорода они смогли вклиниться на ряде участков нашей обороны на 600—1000 метров. Но «Северный вал» в целом пока держится и продолжает борьбу.

– Ожидаемо. Там собраны наши не самые плохие силы. Впрочем, как и у русских. Кроме того, у них под Новгородом имеется неплохой плацдарм. Могут сработать на окружение там наших войск, если мы надолго задержимся в Новгороде. Ну а дальше пойдут в направлении Батецкий, Луга и Шимск. Так что если будешь еще спорить, то можешь повышать наши ставки.

– Договорились. Тебе не интересно, что происходит на других участках?

– О том, что творится у нас, я и так могу сказать – мы продолжаем пытаться пробиться к Великим Лукам и Невелю. Зря при этом кладя людей, истоньшая свои невеликие запасы. Русские нам не вернут захваченное.

– Тем не менее мы же фланговым ударом смогли вернуть контроль над целым рядом участков фронта и даже вырвались на несколько километров вперед.

– Смогли. Но какой ценой! Ты видел последнее пополнение? Среди него практически нет ветеранов даже прошлого года. Одна молодежь, не нюхавшая еще пороха и недавно прошедшая обучение. А у русских там отлично обученные ударные и штурмовые части.

– И что же? Нам не наступать?

– Наступать. Потому что другого нам не остается, а еще усиливать свою оборону на Минском, Оршанском и Смоленском направлениях. Пытаться выбить русских из Белого и Велижа.

– Ты думаешь, что русские скоро ударят туда?

– Да я тебе не далее чем дней десять назад об этом говорил. Как и о подготовке русскими удара под основание Воронежского выступа.

– Говорил. К твоим рекомендациям в штабе ГА уже прислушались и принимают соответствующие меры. Хорошо, а что ты скажешь о высадке русского десанта в Невинномысске?

– Умно. Даже слишком. Лишить войска Клейста единственной железнодорожной ветки снабжения равносильно поражению всей нашей группы войск, действующей на Кавказе. Но русские сами себя перехитрили, или у них далеко идущие планы.

– Почему ты так решил?

– С имеющимися в их распоряжении силами провести полное окружение 1-й танковой армии на линии Ставрополь – Невинномысск – Черкесск не получится. Войска Южного фронта русских не смогут удержать линию окружения. Могу поспорить с кем угодно, что Клейст уже давно все просчитал и выводит свои войска из-под удара.

– Вот как! Почему ты так решил? Сообщений об отводе его войск к нам не поступало.

– Все довольно просто. С его силами атаковать войска русских, обороняющихся на линии Моздок – Орджоникидзе, было просто глупым и бессмысленным. Максимум, на что можно было рассчитывать, это до весны удерживать захваченные позиции, но он вынужден был подчиниться приказам Ставки и, выполняя их, бросил в бой своих ребят. Наступление развивалось не очень хорошо. Нашим солдатам пришлось прогрызать хорошо подготовленную и продуманную оборону противника, что не очень-то у них и получалось. Я думаю, что опять-таки, видимо, подчиняясь приказам сверху, Клейст ввел в бой свой ударный танковый кулак – 3-й танковый корпус. Одновременно с этим из полосы своей армии он начинает эвакуацию раненых и тыловых частей. Я могу ошибаться, но разрешения на это он в Берлине не спрашивал.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Посети госпитали и поспрашивай у персонала, кого и откуда привезли в последнее время. Тебе многое станет понятно.

– Я вообще-то думал, что раненые ГА «Юг» должны лечиться на подконтрольной ей территории.

– Увы, нет. Еще с весны все наши госпитали на Украине завалены ранеными. Свободных мест там практически нет, под лечебные заведения используются все более или менее пригодные помещения. Вот раненых, особенно танкистов, солдат восточных батальонов и румын рассылают на лечение по разным местам, в том числе и к нам.

– Не знал об этом.

– Ты еще о многом не знаешь, мой дорогой начальник, так как мало общаешься с тыловиками. Мне же приходится, заметь – по служебным вопросам, с ними часто встречаться, решая проблему экипировки и снабжения забрасываемых агентов.

– У меня своих дел хватает.

– Я тебя не упрекаю. Прекрасно знаю о твоих проблемах, а о раненых рассказал для сведения. Нам бы, кстати, тоже не мешало отправить их в Польшу или фатерлан.

– Спасибо. Я подскажу парням из штаба по поводу раненых. Прости, я тебя перебил, продолжай.

– Дальше начинается самое интересное: русские с началом нашего наступления на Орджоникидзе выбрасывают крупный десант и захватывают узловую станцию в нашем глубоком тылу. Используют при этом словно по шаблону тот же маневр и те же силы, что и в Минске прошлой зимой. И главное! Делают это примерно в те же сроки!

– Я это заметил. Действительно, ударной силой снова, как и тогда, выступает Брестская штурмовая бригада НКВД. Мне вот только непонятно – где для переброски своих соединений русские смогли набрать столько транспортных самолетов? Ведь мы практически знаем все об их авиации. Наш агент в штабе русской авиации давал точные сведения о наличии самолетов на каждом фронте.

– Кто его знает?! Он мог просто не успеть сообщить нам о концентрации транспортных самолетов на Кавказе. Или этот вопрос тайно, без привлечения ВВС, был решен представителями НКВД с «союзниками». Вот они и предоставили свои самолеты из Ирана.

– Да, такое вполне могло быть. Оставим этот вопрос пока в стороне до получения более точных сведений. Продолжай.

– Посмотри, как отреагировали на высадку десанта оба командующих армиями группы «А».

Клейст останавливает свое наступление и под ударами русских начинает медленно отходить. От рубежа к рубежу выматывая наступающих и заставляя их все время «придерживать шаг». Именно поэтому русским никак не удается применить свои подвижные соединения – казачьи корпуса и крупные силы танков.

Его коллега из 17-й армии в это время своими резервными частями блокирует район высадки десанта и начинает прощупывать его оборону. После первых же столкновений и неудач переходит к обороне и усиливает блокаду, в том числе с воздуха.

Русские, вместо того чтобы начать свое, долгое время готовившееся наступление на Краснодар, бьют через горы на Майкоп и после короткого ожесточенного боя с горными егерями захватывают его. Лишая нас последних иллюзий на получение оттуда нефти и крупного аэродрома нашей истребительной, бомбардировочной и транспортной авиации. Затем они через Лабинск, где находится еще один крупный аэродром, теперь уже истребительной авиации, пытаются прорваться к Невинномысску на соединение с десантом.

На это Руофф снова реагирует блокирующими и фланговыми ударами. Чем останавливает продвижение русских, отбрасывает их обратно к Майкопу.

Южный фронт русских своим левым флангом в составе 2 общевойсковых и 1 танковой армий переходит в наступление и прорывается к Ставрополю. Захватывает его. Только после этого продвижение русских вперед заметно уменьшается – они натыкаются на части корпуса «Ф», заранее усиленные Клейстом танковым полком и несколькими артиллерийскими дивизионами, а также части сил 3-й румынской армии, которые из района Буденновска и Армавира наносят фланговый удар по наступающим русским армиям. Бои сразу же становятся ожесточенными. Русские несут большие потери в своих танках. Против них выступают и большая удаленность от баз снабжения, и сама природа – снег, ветер и мороз.

С началом боев под Ставрополем из Кавказских Минеральных Вод начинают свое наступление снятые с фронта и опять-таки заранее там сосредоточенные в исходном районе части дивизии «Викинг». Взять с ходу Невинномысск они не смогли. Потеряли довольно много техники и времени. Поэтому частью сил «Викинг» присоединяется к блокированию гарнизона русских в Невинномысске, а остальными подразделениями наносит удар в направлении Ставрополя. Понимаешь, о чем я говорю?

– Ты хочешь сказать, что Клейст и Руофф, видя сосредоточение русских сил, не ставя в известность Берлин, заранее готовили отступление своих войск с Кавказа?

– Да. Этим они фактически спасли войска 1-й танковой армии от полного окружения и истребления. Клейст арьергардными боями сдерживает наступление русских войск с фронта и постепенно отступает, выводя свои войска из возможного «котла» через коридор Черкесск – Невинномысск.

– Но при этом он потерял огромное количество техники! Я где-то встречал данные о потерях 1-й танковой армии – 300 танков, брошенных только под Орджоникидзе. К этому надо добавить огромное количество артиллерии и транспорта на пути к Минеральным Водам.

– Это так, но зато он спасает своих людей из ловушки. Вывести технику и тяжелое вооружение из-за отсутствия топлива Клейст вряд ли бы смог. Объемов поставляемых ГСМ ГА «Юг» не хватало уже летом, во время боев под Харьковом. Как я понимаю, наш удар на Кавказ был направлен именно для получения запасов кавказской нефти.

– Это понятно нам, но как на это посмотрят в Берлине?

– Я думаю, что если Клейсту удастся вырваться из окружения и занять оборону по Кубани, то в скором времени у нас будет на одного генерал-фельдмаршала больше.

– Это, конечно, хорошо, но у меня есть еще один вопрос – почему, по-твоему, на Краснодарском направлении не наступает Черноморская группа войск Северо-Кавказского фронта?

– Они ждут, когда Руофф снимет с фронта еще пару частей, а это, поверь мне, скоро будет сделано.

– Для усиления обороны по Кубани?

– Да. Клейсту может не хватить времени для занятия устойчивых позиций и переформирования обескровленных боями частей. Поэтому и потребуются свежие части для сдерживания наступления русских. Так как взять их неоткуда, то Руофф снимет их из-под Краснодара. Тогда-то генерал Петров и нанесет свой удар, который будет поддержан ударом Южного фронта на Ростов.

– Получается, что русские готовят нам «новые Канны»?

– Да. Тысяч так на триста, а с учетом примкнувших к нашим войскам на Кавказе противников советской власти увеличь эту цифру вдвое. Но этот «котел» сварится только в том случае, если наши умники из ОКВ и ОКХ не найдут резервов для Клейста и Руоффа. А из таких я вижу лишь 4-ю танковую и часть сил 4-й румынской армии. Ну и переброску очередной порции «пушечного мяса» с Запада. Благо там нет войны, а наши части несут лишь гарнизонную службу.

– Если убрать 4-ю танковую из основания Воронежского выступа, то может обвалиться весь наш фронт под Воронежем.

– Так и будет. Русские ударят под его основание. Именно поэтому они и держат там свои танковые и ударные части. Сразу же, как только обнаружится убытие частей 4-й танковой армии и будет нанесен удар, направленный на окружение всей нашей действующей там группировки. Получится у русских или нет, сказать не могу. Мало данных о созданных ими ударных группировках в том районе. «Смерш» и войска НКВД по охране тыла фронтов слишком частым «гребнем» прошлись по нашей агентуре в том районе. Я уж не говорю о работе русской радиоразведки и подразделений радиоборьбы, активно вычисляющих наших радистов. Хорошо еще, что мы пока можем получать сведения из других мест.

– Страшную картину ты нарисовал, Вильгельм. Исходя из тобой изложенного, мы на грани очень большой катастрофы и полного проигрыша кампании. Какой выход ты видишь из этого?

– Выход один – немедленно начать отвод войск с Кавказа и усиление обороны под Ростовом и Воронежем. Иначе мы потеряем не только их, но и те части, что сейчас ведут бои в Воронежском выступе.

– Тебе придется завтра лететь в Берлин. Я хочу, чтобы ты срочно донес до Адмирала свои мысли и выкладки.

– Берлин – это хорошо… Но удастся ли «Старому лису» переломить ситуацию? Вот в чем вопрос.

– Будем на это надеяться. Я пойду, позвоню ему и попрошу срочно встретиться с тобой.

– Хорошо…

Глава 11

Все хорошо, что хорошо кончается

«Кавалерия прибыла вовремя!» – так, по-моему, говорят во всех американских фильмах, когда приходит помощь. Если бы наши задержались еще на пару дней, даже и не знаю, что бы осталось от бригады, и так кучу народа потеряли.

Много ли времени надо, чтобы преодолеть 50 километров? По мирной жизни да по хорошей дороге час – максимум. А на войне? У Южного фронта на это ушло трое суток. Хорошо еще, что вообще дотопали, а то я со своего КП насмотрелся, какие бои шли на дороге к нам.

Немцы как с ума посходили, контратакуя при первой же возможности. «Викинги» – мать их! Высшая раса! Вместе с румынами и иными союзниками пытались удержать лавину наших наступающих войск, тем не менее лезли напролом. Танков нажгли, что наших, что своих, не один десяток. Все поле заставлено горелыми машинами. На пистолетный выстрел сходились. Людей тоже немало пало с обеих сторон. Но все равно наши вышли победителями и отогнали их за Кубань.

Надо отдать должное и врагу. Свою задачу части врага все же выполнили – дали возможность Клейсту вывести свои войска из окружения. Шли они мимо Невинномысска через коридоры между Черкесском и Ставрополем. Поезда из Минвод доходили до разъезда Дворцовый, где разгружались и пустыми вновь уходили в сторону Минвод. Войска плотными и широкими колоннами катили мимо Невинномысска в сторону Армавира по заснеженной равнине. Достать мы их не могли. Не было в нашем распоряжении дальнобойной артиллерии. 120-мм минометы достать врага, увы, не могли. Сколько ушло войск из «котла», не знаю, но много. День и ночь шли. С хорошим «воздушным зонтиком» – их авиация все время прикрывала свои войска и помогала отбивать атаки наших войск.

На это время немцы даже про нас «забыли». Не то чтобы совсем – но, во всяком случае, стали куда меньше над нами висеть, и мы смогли хоть чуть-чуть перевести дух. С наземными войсками мы более или менее справлялись, а вот с авиацией у нас были серьезные проблемы. Отбивать ее атаки стало практически нечем – все зенитные орудия накрылись, только пулеметным огнем и отбивались. Стараясь одновременно с этим удержать и свою наземную оборону, а то было дело – прозевали атаку, когда под прикрытием атаки своих «воздушных хулиганов» немецкие егеря на мой КП прорвались. Спас нас тогда Перстень.

Укрывшись от бомбежки под толстым накатом землянки и доверившись наблюдателям, мы решили попить чая. Шестерка «Штук»[65]65
  «Юнкерс Ju 87» – пикирующий бомбардировщик «Ю-87», свое название «штука» получил от нем. «Sturzkampfflugzeug», еще одно название «лаптежник».


[Закрыть] в очередной раз атаковала позиции зенитной батареи, ложные позиции минометчиков и окопы рядом с вершиной горы. Именно в той стороне рвались бомбы.

Наверху стучали пулеметы зенитного взвода, отбивавшего атаку с воздуха, ниже по склону рвались мины и снаряды очередного обстрела. Младший сержант Никулин был за наблюдателя и, сидя у входа в землянку, комментировал происходящее и считал количество разрывов на наших позициях. Все было так же, как всегда. Мы впятером сидели и пили чай, когда Перстень стал слегка жечь палец, на котором он был надет.

Вообще Перстень в последнее время вел себя своеобразно – периодически на его камне появлялась и перетекала ярко-красная точка.

Возникала она в любое время суток, светила час или два, а потом исчезала. Я сначала внимания на это не обращал – мало ли что в душе у камня творится. Но потом понял, что чаще всего это связано с очередным налетом немецкой авиации. Заинтересовавшись, даже вроде как выяснил, с чем это может быть связано – одиноким «Ю-88»[66]66
  «Юнкерс Ju 88» – многоцелевой самолет люфтваффе.


[Закрыть], периодически появлявшимся в нашем районе и не принимавшим участия в бомбометании со всеми остальными, а висевшим несколько в стороне. Может быть, я и ошибаюсь насчет него, но точка на камне всегда была в той же стороне, что и «Юнкерс».

Вот и в тот день он был среди самолетов, что утюжили нас. Капля вновь шла по камню. Была она по размерам несколько больше, чем всегда, и я решил посмотреть, с чем это могло было связано. Только и успел выйти в ход сообщения, как небольшая бомба обрушилась на крышу землянки. Крыша выдержала, а вот нас с Никулиным ударная волна отправила на дно окопа и присыпала землей.

Сколько мы так пролежали – минуту-две, не знаю, но когда я поднялся и стал осматриваться вокруг, то заметил спускающихся с неба немецких «одуванчиков». Выбрасывала их тройка «Ю-52»[67]67
  «Юнкерс Ju-52» – пассажирский и военно-транспортный самолет люфтваффе.


[Закрыть] под прикрытием пары истребителей, а «штуки» уходили на север. И то хлеб! Вовремя я погулять вышел!

Трофейный «МГ-42», прикрытый плащ-палаткой, стоял на бруствере. Никулин, все еще приходя в себя, тряс головой, так, что пришлось мне самому взяться за пулемет и заодно звать из землянки на помощь остальных.

В это же время от подошвы горы нас при поддержке двух танков атаковала рота егерей. Не отвлекаясь на огонь с флангов, она упорно рвалась наверх. Помогали им в этом и минометы, расчищавшие своим огнем дорогу наверх. На всей линии соприкосновения тут же вспыхнул бой. Танки, преодолев с таким огромным трудом восстановленное нами проволочное заграждение, объезжая воронки, подорвались на остатках минного поля и выбыли из игры. Остановить пехотинцев удалось лишь в полста метрах от вершины и моего КП сосредоточенным пулеметным огнем, ударом гранатометов и установок РСов[68]68
  Реактивных снарядов.


[Закрыть]. Оставив на дороге наверх больше половины личного состава и попав в огненную ловушку, пехота врага залегла в воронках, а потом стала откатываться вниз.

С десантниками пришлось повозиться. Оставшиеся из них в живых закрепились на позициях бывшей зенитной батареи и воронках вокруг нее, а затем, перегруппировавшись, атаковали в направлении КП. Им надо было проскочить почти 700 метров по изрытой воронками земле.

Атака была ожидаема, и поэтому немцы нарвались на огонь с двух сторон от нас и во фланг от радиовзвода. Несколько позже к нам присоединились еще два пулемета саперов и от санчасти.

Зажатые со всех сторон пулеметным огнем, потеряв еще с десяток человек, парашютисты, преодолев полпути, вынуждены были вновь залечь.

Наше противостояние затягивалось, а немцы снизу могли в любое время снова перейти в наступление, поэтому мы решили контратаковать. Разобрав гранаты и разделившись на пары, бросились на ближайших к нам. Четыре «лимонки» в четыре воронки, четыре взрыва и шесть трупов. Следующий рывок, и снова летят гранаты. Разрывы. Кто-то из «зеленых дьяволов»[69]69
  Обиходное наименование немецких парашютистов.


[Закрыть] бьет из автомата сбоку. Никулин, схватив пулю, заваливается на ходу. Прыгаем в ближайшую воронку, где пришлось добивать перевязывавшего себе руку «дьявола». Из соседней воронки в нашу сторону летит привет в виде пары «толкушек»[70]70
  Германская ручная граната «Stielhandgranate 24» («StiGr 24»), ручная граната «М24».


[Закрыть]. Удается их выбросить из воронки, и они взрываются на лету. В ответ мы бросаем свои оставшиеся гранаты. Одна из гранат влетает в воронку, вторая разрывается около края. Трое парашютистов выскакивают из воронки, чтобы попасть под наши пули. Следом за разрывами мы рывком преодолеваем расстояние между нашими укрытиями, чтобы сойтись в воронке в рукопашной с еще двумя «дьяволами». Раненные осколками гранат и оглушенные их разрывами, они тем не менее пытаются на краю воронки установить пулемет и заправить в него ленту. Увидев нас, тут же бросаются в рукопашную. Мы удачливее и быстрее, тем более что пленные нам не нужны. Все быстро кончается. Захваченный пулемет и гранаты идут в дело.

Только тут удалось увидеть, что саперы поддержали нашу атаку и зачищают свой фланг, а также бывшие позиции зенитчиков.

Совместными усилиями немцы кончились. Восьмерых из них мы все же взяли в плен. Они пусть и покалеченные, но дождались того, что их скоро отправят к нам в тыл. Ничего толкового на допросе пленные не сказали. Вылетели они с аэродрома в Тихорецке, куда их перебросили из Сталино (Донецк). Задача у них была одна – совместно с атакующими снизу егерями захватить и удержать вершину, а затем зачистить гору. О заинтересовавшем меня «Юнкерсе» ничего сказать не могли. Осмотр вещей и трупов практически тоже ничего не дал. Все как обычно – оружие, боеприпасы, немного продовольствия, две рации и кинокамера с несколькими бобинами чистой кинопленки. Что самое интересное – так это то, что кинокамера была найдена на унтершарфюрере СС, из роты пропаганды которого, по словам пленных, включили в группу перед самым вылетом. Он должен был снять очередной подвиг «зеленых дьяволов» и лучших в мире горных егерей.

Вот так Перстень нас всех спас. Самое удивительное, что после этого провала достопамятный «Юнкерс» больше не появлялся, а немцы вроде как охладели к нам. В атаки больше не ходили и ограничивались лишь минометными обстрелами.

Серьезно заниматься нами мешали и оставленные мной в городке снайперские тройки, скрывавшиеся до особого распоряжения и после памятного боя вышедшие на охоту. По поступавшим докладам, они полностью контролировали железнодорожную станцию и часть городка, не допуская туда румынские и немецкие команды. Осознав ненужность лишних жертв, немецкое командование отозвало своих саперов с этого участка, бросив их на минирование и инженерную подготовку Ставропольского направления.

Несмотря на все ухищрения и попытки врага, наши все равно прорвались в городок. Первыми, расчищая дорогу огнем орудий и минными тралами, вошла рота танков на «Т-34М»[71]71
  Модификация танка «Т-34» с устраненными недостатками на 1941 г.


[Закрыть]. Она перерезала немцам дорогу через ставропольскую сторону, вышла к аэродрому, а затем ударила в направлении жд станции. Поторопился ротный. Ой как поторопился! Кто же в городе, пусть и таком маленьком, как Невинномысск, действует без пехотного прикрытия?! Нет что бы, как все умные и грамотные люди, закрепиться на аэродроме, связаться с нами, договориться о совместных действиях. А они решили, что самые умные и пробивные. За что и поплатились. Тут, несмотря на все действия моих снайперов, еще оставалась в развалинах куча немецких и румынских егерей. Три «тридцатьчетвертки» они «фаустами»[72]72
  Разг. от нем. «Фаустпатрон» (Panzerfaust или Faustpatrone).


[Закрыть] сожгли.

Жалко танкистов, но, может, умнее будут и больше не полезут без разведки и пехоты куда не надо. Мои снайпера вышли на них уже после того, как те спрятали свои машины от огня противотанковой артиллерии и «фаустников» врага среди развалин станции и городка. Совместными усилиями наладили оборону станции.

Наша «царица полей» (пехота) пришла только через два часа после этих событий. Ну а потом подтянулась артиллерия, зенитчики и разнообразное начальство, которое после радости встречи двух фронтов оставило нас в городке гарнизонной и комендантской командой, а само нацелилось на Черкесск и Минводы. Правда, продвинуться дальше и перерезать «горловину котла» у них не получилось, Клейст не собирался просто так сдаваться и устроил нашим войскам «настоящую кровавую баню», в которой участвовала и пара даже издалека узнаваемых «Тигров»[73]73
  «Panzerkampfwagen VI Tiger».


[Закрыть]. Они вместе с немецкой пехотой и противотанкистами, работая с заранее подготовленных позиций, сбили весь наш наступательный порыв.

Осложнила ситуацию для наших войск и слабая поддержка авиации. Слишком далеко она была от линии фронта, да и со снабжением ее топливом было очень сложно – его нужно было везти аж из Астрахани.

Так что тыловикам бы со снабжением механизированных соединений справиться, а то и так половина танков с сухими баками вдоль дорог стоит.

Сдав трофейный эшелон с топливом, до этого стоявший на жд мосту через Кубань и служивший препятствием для его использования врагом, мы смогли серьезно помочь танкистам. Они хотя бы свои танки собрали в кучу и смогли отбросить на десяток километров румын в сторону Армавира.

С КП меня подвинули. Считай, просто «культурно попросили» не мешаться под ногами у «серьезных ребят». Оно и понятно. Начальству для руководства войсками надо много хорошо защищенного места, откуда видно все поле боя. А на вершине кроме моего КП его нет, вот они и решили «поютиться» на уже подготовленном и проверенном месте. Для остальных служб штаба использовали имеющиеся землянки моих подразделений – санчасти, саперов и радиовзвод. Чтобы их освободить, всех раненых независимо от категории ранения на оставшемся после боев трофейном автотранспорте сразу же направили в Ставропольский эвакогоспиталь.

Моих ребят, державших оборону в разных местах городка в течение суток, сменили прибывшие части Южного фронта. Все вместе остатки подразделений собрались в развалинах станции, где теперь были комендатура и наш штаб. В строю осталось меньше трехсот уставших и измученных боями человек. Вместо заслуженного отдыха нам пришлось организовывать комендантскую службу, решать вопросы не только военные, но и гражданского населения.

В известной мне истории Невинномысск в ходе боев за город и станцию не сильно пострадал, а в этой представлял собой груду развалин, среди которых бродили тени гражданского населения и чудом уцелевших домашних животных. Вот и надо было их накормить, обеспечить теплом и водой. Решать вопрос с восстановлением производства и коммунального хозяйства. Так что забот был полон рот.

Самое обидное было в том, что никто из прибывшего командования не позаботился об обеспечении нас всем необходимым. Решился вопрос только с пополнением боеприпасами. Хорошо еще, что танкисты, помня о переданном им трофейном топливе, помогли, поставили к себе на котловое довольствие не только нас, но и кормили из своих кухонь местных жителей.

Забот действительно хватало. Одно захоронение и уборка трупов чего стоило. Для всех своих погибших мы на местном кладбище сделали общую могилу. Немцев и румын хоронили за городом. Много проблем доставил сбор трофейного оружия и боеприпасов, уничтожение неразорвавшихся мин и снарядов, снятие минных полей. Саперы «соседей» помогали чем могли, но у них и своих проблем хватало с ремонтом и восстановлением жд мостов. Так что основная работа по разминированию легла на остатки моей саперной роты. Они работали, что называется, на износ.

Доставалось и остальным подразделениям. Кто-то же должен был охранять и конвоировать пленных, нести комендантскую службу в городке, помогать санбату эвакуировать и охранять раненых. Так что на отдых оставалось не более четырех часов в сутки.

Полегчало нам только через неделю. После того как войска нашего Северо-Кавказского фронта вышли на линию Невинномысск – Черкесск и соединились с войсками Южного фронта державшими оборону по Кубани. Практически сразу же начались работы по восстановлению железнодорожного пути на участке Минводы – Невинномысск, а на городской аэродром села авиадивизия из Грозного. Сразу же улучшилось снабжение местного населения и нас, войска усилили свой нажим на врага, а линия фронта приблизилась к Армавиру.

Вскоре пришел приказ о нашей эвакуации в Орджоникидзе. Для нас снова появилось дело.