Текст книги "Моя жизнь"

Вячеслав Тельнин
Моя жизнь

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© В. Тельнин 2016

© ООО «Написано пером», 2016

Книга первая. События из моей жизни

1. Предисловие

Родился я в прошлом тысячелетии – в 1959 году. Умру я в этом тысячелетии, но не знаю, в каком году.

Я недавно опубликовал две автобиографические книжки: «Две тетради» (бумажная книжка) и «Две поэмы» (цифровая книжка). Кроме этого, я написал (но пока не опубликовал) книжку «Воспоминания кизифа». Постараюсь не писать здесь того, что написано в этих трех книжках. А то Арчибальда Кронина критиковали за то, что в своей автобиографии он почти ничего нового, по сравнению с его предыдущими книгами, не написал. Это критиковали те, кто читал его предыдущие книги. А тем, кто их не читал, думаю, эта автобиография Кронина понравилась. Так что я тоже могу где-то повторяться.

Родился я в деревне Лукина (в больнице соседнего села Дубровное). Это родина мамы. Когда она окончила семилетку, то, учитывая, что отец её погиб на фронте и её матери пришлось одной поднимать нескольких детей (всего у неё было пятеро детей. первый прожил 1 месяц, ещё один прожил 20 лет), чтоб не быть ей и дальше обузой матери, учась ещё 3 года по 10-й класс, она уехала в Тобольск учиться на медсестру. Выучилась, работала. Потом встретила в Тюмени Павла, и они поженились. Первым родился я, вторым через 7 лет родился брат.

Через много лет в больнице на обходе врач спрашивает: «Как самочувствие?» А ещё лежал снег. Я ответил: «Сейчас бы хорошо на лыжах походить». У нас дача была на краю кооператива рядом с лесом и въездом в кооператив. Однажды маме пришла в голову мысль – чтоб я зимой ходил по этому лесу на лыжах. Сама проложила лыжню по глубокому снегу, а потом меня отправила по этой лыжне. Ездили мы туда по выходным на машине. Папа чистил проезд к даче от снега лопатой. А я в это время ходил по лыжне. Со временем я проложил лыжню дальше в лес (от тракта до кооператива было 800 метров леса). Лес был сосновый с примесью разных лиственных деревьев. Мамина затея удалась, и много зим я ходил на лыжах по этому лесу и дышал свежим хвойным воздухом.

А летом мы ездили купаться на озеро Кривое на Верхний Бор. Это озеро – старое русло реки Туры. А Тюмень стоит на её обоих берегах, соединённых четырьмя мостами. Один из них – вантовый – пешеходный. Два других – автомобильные и последний – железнодорожный и автомобильный. По нему раньше торф возили на электростанцию. Сейчас топят не торфом, а газом. И этот мост остался только для машин и пешеходов.

2. Лук и стрелы

Когда я был маленьким и мы ещё жили в Тюмени на улице Холодильной, отец сделал мне лук. Для этого он на своих аэросанях (лыжи на лето менялись на колёса и получался аэромобиль) съездил в лес недалеко от Тюмени, выбрал хорошую берёзу и отрезал ветку. Очистил её от коры, лишнюю длину обрезал и поставил в угол комнаты на несколько дней на просушку. Потом согнул её и к концам прикрепил тонкий металлический тросик. Потом сделал несколько стрел (без оперения, но с острыми наконечниками, а на заднем конце углубление для тросика).

Одна стена нашего деревянного двухэтажного дома была без окон и дверей (торец дома). И вот в эту стену я и стрелял вначале. Потом шёл к дому и выдёргивал стрелы из стены. Если стрела в стене была выше моего роста, то я сбивал её, бросив палку. Пробовал стрелять прямо вверх, и в самом верху её не было видно. Потом она падала обратно. Пробовал стрелять вверх с небольшим наклоном в сторону. Стрела поднялась вверх, в самом верху пролетела по горизонтали и пошла вниз. И упала за стеной из кустарника, которая огораживала детскую площадку. Мы с ребятами побежали туда и увидели, что на одной из скамеечек сидели две женщины и между ними из скамейки торчала стрела. Она пробила платье одной из них. Они поругали нас. Я выдернул стрелу и мы ушли. В другой раз я увидел стаю воробьёв, летевших в мою сторону. Я выстрелил вверх, когда они пролетали надо мной. Они летели так густо, что я не видел стрелы. Стая пролетела, стрела упала. И все воробьи уцелели! Вот какая у них реакция в полёте. Когда я стрелял вверх, то стрела поднималась выше крыши нашего двухэтажного дома. Пробовал я стрелять и через дом. Но уже не помню – удалось или нет. Помню только, что нам приходилось вылезать на шиферную крышу и собирать там стрелы.

3. Водородная мина

Ещё до Новосибирска я взял в библиотеке книжку по физике. Там описывались разные опыты, которые мог сделать школьник.

Я сделал телескоп с 50-кратным увеличением. И рассматривал им Луну. Но хорошей резкости у меня не получилось.

Кроме телескопа, я сделал «водородную мину». С помощью электролиза я получал водород в пустой консервной банке, стоявшей донышком вверх в воде над тем местом, где происходил электролиз. Водород вытеснял воздух из банки. Потом банку ставили на пол и открывали в донышке банки дырку, пробитую гвоздём. Водород шёл через эту дырку, и тут же я подносил горящую спичку к этой дырке. Водород загорался и горел. А снизу банки поступал воздух на смену сгоравшему водороду. Воздух и водород смешивались, образуя гремучий газ. Горение начинало издавать нарастающий вой, как от падающей мины. Когда гремучий газ поднимался до дырки, происходил взрыв внутри всей банки, и банку подбрасывало вверх.

Первое накопление водорода я делал по книжке. В качестве электродов в установке я использовал то, что было под руками – графитовые стержни для карандашей, чайную алюминиевую ложечку, тонкие проводки, пластиковую крышку от конструктора, в которой была вода, соль – для повышения электропроводности воды, небольшой стеклянный стаканчик, пищевую соду. Для выпрямления тока в небольшой стеклянный стаканчик на дно насыпал пол – сантиметровый слой соды и налил воды глубиной со спичечный коробок. В левую часть стаканчика поставил графитовый стержень, в правую часть стаканчика вставил алюминиевую ложечку. Когда всё собрал, включил в сеть. В крышке от конструктора на одном электроде выделялся водород, на втором – хлор. Всё как по книге. А вот в стаканчике-выпрямителе, в том месте, где был нижний край алюминиевой ложечки в слое соды, прямо в воде появилось прозрачное шаровидное свечение. Но до графитового стержня оно не доходило. Я побоялся, что оно увеличится и дойдёт и тогда может быть взрыв. Но долго рассматривать это свечение я не стал. Так как в тех местах, где графитовые стержни соединялись с проводками, пошёл дым. Я смотрел на всю установку и не знал, что делать. А дым всё шёл. И я выдернул вилку из розетки. Свечение погасло. Дым тоже перестал идти.

Второе испытание по получению водорода я уже делал с Серёжкой Машуковым у него на кухне. Ни свечения, ни дыма я сейчас не помню. Но водород мы получили. В плоской консервной банке (высота банки в несколько раз меньше её диаметра). Пластиковая крышка от конструктора стояла на табуретке. Мы взяли 200-граммовый стеклянный гранёный стакан и поднесли его к банке с водородом. Потом взяли банку и накрыли ею стакан. Стакан, накрытый банкой, поставили на стол. Из центра банки убрали затычку, и я тут же поднёс спичку к дырке. Произошёл взрыв гремучего газа в стакане. Банка взлетела вверх, а обломки стакана разлетелись во все стороны. Секунды две царила тишина, а потом сверху на стол упала банка…

Чтоб нам не маяться с книжным выпрямителем, отец принёс из гаража промышленный выпрямитель. Да и банки мы стали использовать высокие и узкие. И после этого появился и звук нарастающий, и взрыв гремучего газа не повреждал банку, а просто подбрасывал её вверх на полметра или метр (в зависимости от банки). И, когда всё наладилось, мы показали эту «водородную мину» ребятам с нашего двора, задёрнув шторы, чтобы лучше видеть, как горит водород над дыркой и пламя под банкой во время взрыва.

4. Взрывпакеты

В школе мы проходили химию. И я знал, что марганец выделяет кислород при нагревании, а магний хорошо горит, если он в виде порошка. И, если их смешать равномерно и завернуть в бумагу, то получится взрывпакет. Достаточно поджечь его, а когда бумага прогорит до смеси, вся смесь вспыхнет разом и получится яркая вспышка.

Но где достать компоненты? Мама у меня работала в больнице и принесла мне марганца. А у папы в гараже был корпус от старого двигателя то ли от мотоцикла, то ли ещё от чего. Так он был изготовлен из металла «электрон», а это примерно 80 % магния и 20 % алюминия. А порошок алюминия тоже хорошо горит. Папа дал мне этот корпус (или это был кусок от корпуса), я зажал его в тиски и стал тереть его напильником. Таким образом я наделал «электронных» опилок сколько мне было надо. Пришлось, правда, попотеть.

Дома я сделал несколько порций с разными пропорциями магния и марганца, чтобы сравнить результаты. Пропорции записал в тетрадку. На взрывпакетах тоже их написал. Испытывал их вечером – когда темно. Мама тоже пошла со мной. Нашли место пожаробезопасное, и я их стал поджигать. Вспышки получились эффектные. Маме тоже понравились.

Потом я пробовал разные другие компоненты. И пропорции их я тоже записывал. Однажды зимой ребята нашего двора сделали из кусков плотного снега домик. Из чего была крыша – уже не помню. Но окна в стенах были. И зайти туда можно было полусогнувшись. Дождались, когда стемнеет. Вроде, были у взрывпакетов фитильки, или бумага была в несколько слоёв, но я положил пакеты с новым составом внутри домика на пол у стенки, успел поджечь их и выйти оттуда и уже снаружи, через окошечко стали (вроде ещё кто-то был, может, брат) ждать, когда они загорятся. Загорались они в разное время. И как-то необычно – не простая вспышка, а яркая белая высокая (чуть ли не полметра) струя пламени. Потом загорелась ещё одна струя, ещё и ещё! Красота была не виданная раньше. И горела каждая струя долго – секунд 15–20.

А вот сделать порох мне не удалось. Узнал компоненты, пропорции, перемешал, а в состав пороха входит и селитра, а она впитывает в себя воду, и моя смесь быстро стала сырой. Пробовал поджечь этот состав, но напрасно.

А ещё до взрывпакетов я склеил бумажный кораблик с трюмом, палубой, надстройкой. Бумага была плотная – ватман, что ли. А когда я позанимался взрывпакетами, то мне пришла в голову мысль, чтоб начинить этот кораблик взрывпакетами с разными составами, опустить его в реку Туру и поджечь. Так я и сделал. Зима уже прошла, Тура была безо льда. И вот плывёт кораблик, а из трюма рвутся наружу струи пламени, горит надстройка… Это как будто корабль вёз боеприпасы – снаряды, мины – и вдруг в него попал снаряд, и корабль загорелся, боеприпасы в трюме начали взрываться… Всё вышло как и задумывалось.

5. Ходули

Когда мы жили на улице имени Софьи Ковалевской (примерно 6–8-й класс), отец сделал нам (мне и брату) ходули. К двум длинным деревяшкам, длиной метра 1,5–2 каждая, прибивались бруски длиной сантиметров 10 каждый, на расстоянии примерно 50 см от края длинных деревяшек. Потом надо найти возвышение 50 см и встать на него. Руками спереди обхватить длинные деревяшки у подмышек, а потом ногами встать на бруски. Ладонями тянуть длинные деревяшки кверху, слегка согнуться и одну из ходулин поднять немного вверх и вперёд. И поставить эту ходулину вниз на землю. Так получится первый шаг. Потом немного наклониться вперёд и сделать другой ходулиной шаг вперёд побольше первого раза в два. Потом снова немного наклониться вперёд и сделать шаг снова первой ходулиной дальше второй ходулины. Так вы можете идти вперёд, как ходите без ходуль, только длина каждого шага будет больше, чем без ходуль. Но сначала надо научиться держать равновесие при маленьких шажках. И чтобы не занозить руки и подмышки, отец обмотал пустой изоляционной трубкой те места у длинных деревянных брусков, которые при ходьбе на ходулях касались подмышек и ладоней. Мы научились ходить на них. Было приятно.

6. Папины аэросани

Папа с детства что-то мастерил: и паровые двигатели, и модели самолётов, и многое другое. После армии он женился. Но увлечения к технике не бросал. У него на улице жил почти его ровесник, который тоже любил мастерить. И папа с его помощью сделал 2-местные трёхлыжные аэросани. Зимой ездил по полям на лыжах, летом менял лыжи на колёса, и получался аэромобиль. Как-то он решил прокатить на них маму. На одном участке дороги аэросани уперлись во что-то твёрдое, зад саней поднялся вверх и, пролетев над кабиной и передним колесом, перевернулся в кювет вверх колёсами (тормозов у аэросаней не было), и их обоих накрыло санями. Папа вылез как-то из-под саней, вроде, целый. Он отвалил сани в сторону и помог выбраться маме. А у мамы получился перелом ключицы. Её срастили, да неправильно. И пришлось врачам долбить эту ключицу и сложить обломки правильно. Потом папа сделал одноместные 4-лыжные аэросани. Они были устойчивей 3-лыжных. Крышу у саней он сделал, как у самолётов – складную, которая откидывалась в сторону. Лобовое стекло и стекла у кабины были, вроде, из плексигласа. Когда крыша закрыта, то герметично. Никакой ветер внутрь не проникал. Вдобавок было сделано отопление: от двигателя бралось тепло и горячий воздух гнался по трубе с дырками. Через них горячий воздух поступал в салон. И когда «фонарь» закрыт, то ехать было комфортно. И на них он гонял по полям (а в то время зимы были снежные и было где гонять. А потом он сделал 4-лыжные 2-местные аэросани. Вот тут-то все возможности аэросаней раскрылись. На них было удобно охотиться на зайцев и лис. Заметив лису в поле, он догонял её, а со второго места охотник с ружьём вставал, целился и стрелял в лису. После этого папа с мамой научились снимать шкуру с лисы, выделывать её и эти шкуры продавать. А тогда был большой спрос на лисьи шкуры. И аэросани приносили доход. Когда были сделаны 2-местные 4-лыжные сани, то папа иногда брал меня с собой покататься. Я садился за руль, папа сзади – и вперёд. Один раз он взял меня и ружьё. И мы поехали по заснеженным полям. Заметили лису, и я за ней. Догнал её, а папа сзади прицелился и выстрелил. Попал. Но только ранил. Я развернул сани, подъехали к лисе, папа вылез из саней и об лыжу задушил её ногой.

А в это время у нас был «Запорожец». И папа продал и его, и сани и купил «Жигули». Больше он саней не делал. Только помогал делать их другим аэросанщикам. Несколько человек в Тюмени делали себе сани с папиной помощью (себе он сначала делал чертежи, а потом по ним сам делал сани). Было время, когда на охоту выезжало 2–3 саней. А сейчас зимы малоснежные, и те, у кого сохранились сани, не могут проехать по полю.

7. Поход в горную Шорию в ноябре 1980 года (точнее в Кузнецкий Алатау) из НГУ

Состав группы: 10 человек – 6 парней, 4 девчонок:

Володька Гречка – руководитель, геофак

Паша, Вера – завхозы – каскад, фен

Рита, Оля, Ира – гум, фен, фен

Юра, Игорь, Саша, Слава – 10-й класс 130-й школы, НЭТИ, фен, физфак.

Групповое снаряжение: палатка, печка, пила двуручная, 2 топора, 2 спальника пуховых по 3 человека каждый, 9 пуховых курток, ведро, кастрюля, тросик с тремя крючками, запасная лыжа, 5 пар валенок, подшитых, 26-, 27-, 28-, 29-, 29-го размеров, поролоны, продукты, швейник, аптечка, ремнабор.

Личное снаряжение: рюкзак, лыжи, тёплая одежда, меховые рукавицы, варежки, бахилы, штормовка, очки тёмные.

Финансы: по 20 рублей сбор, + личная мелочь – 10 рублей универ.

Вышли из общежития 1 ноября вечером и сели на электричку. Доехали до ж/д вокзала и там сели на поезд. 2 ноября приехали в Новокузнецк. Зашли в квартиру Володи Гречки. Там он с кем-то ещё вырезали в палатке дыру для печной трубы и с обеих сторон дыры прикрепили по металлическому листу с дыркой по диаметру железной трубы. После этого с пересадкой в Междуреченске доехали до станции Лужба. Поезд там стоял всего минуты две, и мы заранее подтащили рюкзаки к выходу. Мы по-быстрому повыбрасывали все вещи, и, когда я уходил из вагона, видел, вроде, ещё один рюкзак. Поезд ушёл, а мы стали пересчитывать рюкзаки. 10 штук – все. Было уже темно, и мы заночевали в одном из домов на этом берегу Томи.

Наутро 3 ноября мы переправились на лодке через Томь и пешком дошли до Талька (Алгуя), обед, дальше на лыжах. Вечером остановились, переоделись в сухое, поставили палатку, в неё внесли печь, трубу просунули в заготовленную дыру. Другие в это время спилили сосну, и, от среза отступая сантиметров по 10, отпилили несколько кругов древесины. Потом их порубили на бруски длиной сантиметров по 10. Наложили этих брусков в печку и затопили её. Дежурили ночью по очереди (по часу) – подкладывая эти бруски, чтоб в палатке было тепло. А мокрую одежду разложили вокруг печки поверх спальников просыхать, да и чтоб сами спальники рядом с печкой не загорелись.

Утром 4 ноября убрали печку из палатки, палатку (на 10 человек!) свернули и затолкали в рюкзак. Встали на лыжи и пошли дальше по проложенной кем-то до нас лыжне. Остановились перекусить сыром «Янтарь». Потом один из парней стал выкладывать из своего рюкзака еду. Видно, слишком тяжёлый был у него рюкзак. Некоторые взяли из этой кучки, я тоже взял. А кучка хоть и уменьшилась, но не исчезла. Кто-то же должен взять – не оставлять же это на выброс. И я взял эту кучку. Центр тяжести мой повысился и устойчивость соответственно упала. И я тоже упал. Встал и пошёл дальше. И всё падал и падал. Все меня обошли. А у меня не было ни бахил, ни варежек. Пока я двигался, кровь гоняло по телу и у меня ничего не мёрзло. А из-за перегрузки я падал, да и пальцы ног стали мёрзнуть – пока я снова встану. В очередное падение у меня слетело крепление. Чтоб его восстановить, опять время потерял, да и пальцы рук тоже стали мёрзнуть. Тут навстречу мне идёт Володя Гречка. «В чём дело?» – спрашивает. Я: «Ноги мёрзнут». Он тогда говорит: «Снимай ботинки». Я снял, а он все одёжки свои распахнул и приставил мою холодную ступню к своей горячей груди… Потом вторую ступню. Потом я обулся, а он говорит: «Впереди язык от селя – полоса больших камней шириной метров 50, а дальше спасатели стоят. А мы сегодня раньше сделали стоянку – днём». Развернулся и ушёл вперёд. А я подумал: «Я и по ровной лыжне каждые 10 метров падаю, а тут 50 метров, да по каменным завалам!» Ещё несколько раз упал и увидел «язык» из камней, протянувшийся далеко влево и вправо. А на той стороне «языка» горит большой костёр и у него человека 3–4. Я поглядел на лыжню подо мной. Она продолжалась через весь «язык» и уходила дальше. И я пошёл по этой лыжне. С камня на камень – туда, где виден прерывистый след лыжни. Я иду, лыжными палками балансирую и жду, когда я пройду свои 10 (а среди камней должно быть ещё меньше) метров. А лыжня извивается как змея. Тут будет больше чем 50 метров. Я шёл в таком напряжении, что и не заметил, как пересёк весь «язык», ни разу не упав. И тут я пошёл к костру спасателей. Снял лыжи и стал греть ботинки: то одну сторону, то другую. Руки тоже грел. Жар костра грел всего меня. Но мне надо идти дальше – ведь меня ждут. Я одел лыжи и пошёл дальше по лыжне. А уже темнеет. Но я всё же успел найти наш лагерь.

А утром 5 ноября я проснулся и понял: «Я дальше идти не смогу». Собрались и пошли дальше по лыжне. Ещё не наступил вечер, как лыжня кончилась. Тут люди разделились: одни стали тропить лыжню дальше, а другие стали разбивать лагерь. Я остался обустраивать нашу третью стоянку. Нашли хорошую сосну, спилили её. Но до лагеря далековато. Тогда мы отпилили от этой сосны бревно длиной несколько метров и унесли это бревно в лагерь. И уже там стали пилить его на круги и колоть на бруски для печки.

6 ноября. Первый день как кончил идти снег. Солнце. Вовка и Сашка тропили весь день, остальные сушились, зашивались, я отъедался. Ночевали на этой же третьей стоянке второй раз.

7 ноября утром болел живот. По готовой лыжне дошли до Приюта. Собрались в баньке. Отметили праздник щербетом, гранатами. Вернулись. А тут нас догнала группа школьников. Ночевали вместе в нашей палатке. Когда все улеглись, школьницы стали читать стихи. С нашей стороны Рита читала стихи Цветаевой. Я лежал и думал – «С этими стихами мы не выспимся, а завтра опять трудный день». Но «командир» молчал, и я молчал. Потом вроде удалось поспать. Это была третья ночёвка на третьей стоянке. Бревно-то пригодилось на три ночёвки.

8 ноября утром болел живот. Но шёл дождь и мы его переждали. За это время животу стало лучше. Свернули палатку – и в обратный путь. Произвели смену носильщика палатки. Им сделали меня. Добежали до Талька (Ручей Гремячий – Тальк). Там встали на ночёвку. Кроме нас там же встала на ночёвку ещё группа. Перед сном Саша спел под гитару несколько песен. «Попойка». Ночёвка.

9 ноября утром встали на лыжи, дошли до переправы через Томь, переправились. Сели на электричку от Лужбы до Междуреченска. Там пересели на электричку до Новокузнецка. Затем к Володьке домой. Там переночевали.

10 ноября утром билеты, поездом до Новосибирска (Вовка остался в Новокузнецке). Электрички уже не ходили. Пятеро уехали на такси по домам, четверо ночевали на вокзале (и я в том числе). Утром под рюкзаком с палаткой была лужа воды.

11 ноября утром автобусом в Академгородок и пешком в общежитие.