Текст книги "Две тетради"

Запись 11

Я попал в одну группу с парнем по имени Жора. Но кроме него остальные были девчонки. И мы с ним пошли устраиваться в другую группу – рядом, там, вроде, был один парень. Вот группы сформировали. В нашей трое парней – Жора, Женя и я. И семеро девчонок – Тома, Наташа, Нина, Вера, Оля, Аня, Таня. Оказалось, что Жора из Новосибирска, и даже из нашей секции. До этого я был с ним незнаком. Женя был из Павлодара – его имя по паспорту – Жимиль. Нина и Вера были из Барнаула. Оля – из Тюмени – мы с ней летели в Алма-Ату одним самолетом. Аня из Таллина, вроде. Таня из Абакана, вроде. Наташа, вроде, из Ленинграда. Тома то ли из Ленинграда, то ли из Таллина.

На правом берегу реки Талгар снизу вверх двумя рядами стояли домики. В них нас и расселили. Койки в два яруса. Выше домиков стояла столовая.

За ужином мы сидели за одним столом. Из всех девчонок нашего отделения мне больше всех понравилась Тома. Но за стол рядом с ней сел Женя. И он занял все ее внимание своими разговорами. Так что Тома была занята.

После ужина мы собрались у костра. Сидели. Говорили. Рядом со мной была Наташа. Я ей рассказывал про летающие тарелки – то, что недавно нам рассказывал Юрий Иванович Кулаков – наш преподаватель по теории гравитации.

На другой вечер были танцы. В помещении ниже домиков – ближе к реке. Наташа пригласила меня. Я же вспомнил сразу свое решение не жениться, которое принял года два назад, а так как танцы сближают людей, то я решил совсем не танцевать. И я отказал Наташе. Она обиделась и сказала: «Кому ты будешь нужен?» И подошла к Жоре. Он принял ее приглашение.

Утрами нас поднимали по радио. Включали песню Высоцкого «Утренняя гимнастика». Под нее выстраивались в шеренгу и бежали на пробежку по склону. Днем были занятия. А перед сном мыли ноги в холодном ручье. Как-то поздно вечером я видел спутник, летевший с юга на север.

Я плохо помню события того времени. Ведь прошло уже 20 лет. Поэтому мои воспоминания такие обрывочные.

Как-то в свободное время Женя, Тома, я и еще кто-то перешли по подвесному мосту через реку Талгар на ее левый берег. Полежали там на склоне. Потом вернулись.

В другой день со склонов пригнали корову. Я видел, как ее гнали. А вскоре меня и еще одного парня попросили отнести носилки в столовую. На носилках лежала часть туши коровы.

Как-то мы сидели у девчонок в домике. Был вечер. И тут Нина позвала меня сходить вместе в столовую с чайником за чаем. Я согласился. Сходили. Вернулись. Я понял это так, что она обратила на меня внимание. И стал присматриваться к ней. На скальных занятиях я видел, как она проходила маршрут, и мне показалось, что она очень ловко это проделала. В общем, она стала мне нравиться.

Нам выдали ботинки с триконями и другое снаряжение. Я зашел в домик к Нине и узнал, что ей достался малый размер ботинок. И предложил разносить их, надев на свои ноги. Я ношу 42 размер. Она, вроде, 37, а ей достался 35. И вот я с трудом, как Золушка своей stepsister, затолкал туда свои ступни. И еще умудрился куда-то (вроде, в столовую) сходить в них. Но это не помогло. Она на следующий день обменяла их на свой размер.

Запись 12

Были вечера у костра. Люди садились кружком вокруг костра и пели песни под гитару. Споет парень две-три песни и передает гитару по кругу. Меня эти песни за душу брали. И мне захотелось так же играть на гитаре и так же петь. У девчонок нашего отделения были тексты многих песен. Альпинистских и туристских. Я переписал себе в тетрадку те, которые мне понравились. А у Жени переписал стихотворение про черного альпиниста.

А подготовка к восхождению шла. Занятия по узлам, назначению альпснаряжения. Лекции. Скальные занятия рядом с лагерем – на больших валунах. Был акклиматизационный выход на обзорную вершину рядом с лагерем.

Был поход в долину скифов. По пути собирали хворост, так как там нечего жечь в кострах. Там ходили по осыпям, по травянистым склонам, по скалам в связках. Рядом с нашей стоянкой было озеро. Был жаркий день, а вода в озере холодная. Но наши ребята и девчонки ходили и немного искупались в нем. А я боялся. Но все же, когда увидел, что почти все искупались, то осмелился и я. Пришел к берегу, снял часы. Поплескал на себя водой. Попривык немного, вошел в воду по колено, еще поплескался и так, постепенно, окунулся весь. И почувствовал, что могу пробыть в такой воде несколько минут. И этого времени может хватить, чтобы переплыть озеро. И я решил переплыть его. И переплыл. Весь насквозь замерз, но оттого что двигал руками, я все же грелся. Обратно шел по берегу. Обошел озеро, пришел к своей палатке. Сел на спальник. А тут ребята стали играть в игру, которой я научился в нашей альпсекции. Она почему-то называлась «Крокодил». В ней одному человеку говорилось на ухо слово, которое он должен был показать руками, ногами, движением – но без слов – и чтоб другие смогли его понять. Они могли задавать вопросы, а он мог только или кивать или качать головой. В нашей секции мне очень нравилась эта игра, и теперь я с удовольствием стал в нее играть. Нина вошла в одну команду со мной. Она в своей альпсекции тоже играла в Крокодила. И у нас игра шла успешно. А общий успех сближает.

На жарком солнце я согрелся и вспомнил про часы. Пришел туда, где их оставил, а их там нет. Пошел к палаткам и стал спрашивать людей – не брал ли кто их. Нашел того, кто их подобрал. Он задал мне несколько вопросов по часам и вернул их мне.

Потом начался Домбайский бокс. Для этого веревками огородили ринг. По углам 4 человека держали эти веревки. Потом издалека приводили двух бойцов. Каждого из них привязывали на веревку, и конец этой веревки держал специальный человек на одном из углов ринга. Потом бойцам дали в руки по спальному мешку, скрученному в форме полена. И, в довершение всего, на головы надели по пустому рюкзаку. В таком виде они сходились и размахивали спальниками. Четверо угловых были судьями. Они считали удары – кто больше побьет другого. Если они сцепятся, то их растаскивали люди из противоположных углов за веревки. Но вся соль была в том, что после надевания рюкзаков на головы бойцам на ринг выходил третий человек со спальником в руках, но без рюкзака на голове. И, если один из бойцов явно доминировал, то его начинал отвлекать ударами спальника третий игрок. И смотреть это было веселее. В конце боя третий уходил и двум оставшимся снимали рюкзаки и объявляли победителя. Потом издалека приводили очередного бойца, и он встречался с победителем. Все шло как по маслу. Но вот в ринг вступил Жора. И во время боя рюкзак с его головы слетел. Он увидел третьего и все понял. И кинулся со своим спальником на этого третьего. Я в этих боях не участвовал, а был одним из четырех угловых. Вернулись из долины скифов. А у Нины началась ангина. А больных до восхождения не допускают. Но занятия еще не закончились. Были еще снежные занятия на леднике. И ледовые занятия на леднике «Крошка». Мы были в «кошках». Это такие металлические штуки, привязываемые ремнями к подошвам ботинок, которые имеют штук 10 зубьев с острыми концами. Эти концы впиваются в лед и не дают ботинку скользить. Ходьба в этих «кошках» своеобразна и требует тренировки. Тренировались также зарубаться ледорубом за лед при срыве. Мы катались с небольшой горки и вверху, при начале скольжения по склону скорость скольжения невелика и вполне можно остановиться с помощью ледоруба, повернувшись на живот.

Запись 13

Вернулись с ледовых занятий. Однажды вечером в столовой была лекция Кольберга (одного мастера спорта) о танцах. Кольберг в горах – альпинист, а внизу – танцор. И нам говорил, что для танцев нужна физическая подготовка. А у нас она есть. И для демонстрации перед нами на пятачке танцевала пара. Кольберг призывал и нас. Один парень отозвался. Он вскочил, разметал стулья вокруг себя по сторонам и на освободившемся месте стал отплясывать. Лекция кончилась, люди вышли на ступеньки крыльца столовой и около столовой и под музыку стали пританцовывать. Нина была там – на ступеньках. И пританцовывала. Я же, верный своему решению не танцевать, просто стоял и говорил с Ниной. Она, как и Жора, училась на экономиста. Но Жора перешел на второй курс, а она на пятый. Мне хотелось иметь с ней что-то общее, и я подумал о компьютерах. Спросил ее – имеет ли она с ними дело. Оказывается, имеет. Я тоже. Потом Нина сказала, что из Барнаула она приедет в Новосибирск на практику. И могу ли я показать ей город? Я ответил – я живу в академгородке и Новосибирска не знаю. Ей это не очень понравилось.

В один из вечеров мы работали на будущей танцплощадке – очищали ее от валунов. После нас другим будет где танцевать.

Кроме Нины я говорил и с другими. Например, Оля из Тюмени училась на геолога. Курс примерно второй. Вера, как и Нина, – из Барнаула. Она в Барнаульском университете была директором зоомузея. Она старше Нины лет на пять. Женя Мусин был младше меня на год или два, но физически развит лучше. И выше, и сильнее. Он рассказывал, как они в Павлодаре (это Казахстан) тренируются. Интенсивнее, чем в нашей альпсекции. И на тренировки они выезжают к скалам. На одном таком выезде был его день рождения. И они отметили его прямо в скалах.

Скоро восхождение. Я лежу на кровати перед сном и думаю. Нина мне нравится все больше. И я подверг сомнению свое прежнее решение не жениться. И отверг его. Решил, что женюсь на Нине. Когда мы были в долине скифов, я хотел на ночевку устроиться в палатку, где была Нина. Но не вышло. Нина была с Верой и еще с кем-то из девчонок.

Один раз Жора с кем-то стал играть в футбол. Я присоединился. Набегался и скоро устал. Лагерь все же на высоте.

И вот новички собрались в поход. Чтобы сдать на значок альпиниста, надо или совершить одно восхождение на вершину 1Б категории трудности и сделать два перевала, или же один перевал и две вершины 1Б категории трудности. Для нас планировался 1-й вариант с одной вершиной.

Перед выходом получили продукты со склада – капусту, масло, еще что-то. Я в свою фляжку набрал воды.

Вел нас инструктор Береснев. Он по профессии геолог. И все время, когда мы идем, он молотком стучит – откалывает куски породы и что-то объясняет нам. Обычно альпинист растет медленно. Одно лето он делает значок. На другое лето третий разряд. Потом еще два лета уходит на второй разряд. А Береснев ухитрился сделать этапы от новичка по второй разряд за один год. Теперь же он был то ли кандидатом в мастера спорта, то ли мастером спорта.

Запись 14

В этих местах он был раньше. Но, видно, подзабыл и повел нас куда-то не туда. Потом он остановил нас. Кое-кто захотел пить. Попросили у меня – но я не хотел еще сам пить и хотел оставить воду во фляжке до случая, когда захочу. Тут мы смотрим со склона вниз и видим, что другое отделение переходит Талгар по мосту. Значит и нам туда надо. Пошли назад и вниз. Перешли Талгар по мосту и поднялись на ровную площадку, называемую Текеград. Здесь стали ставить палатки для ночевки.

Нина была с нами. Ее ангина прошла.

В этот день стали выбирать завхоза. Вспомнили, как я не дал воду, и решили, что из меня выйдет хороший завхоз. Вера была старостой у нас и сказала, что будет мне помогать.

Здесь устроили конкурс самодеятельности. Я предложил своему отделению спеть веселую песенку про «бабушку пирата». Мы ее разучили, но не очень. И высокого места не заняли. А вот то девчоночье отделение, из которого мы с Жорой ушли, показало остроумный номер. Они взяли своего инструктора за руки и за ноги лицом вниз и стали качать его на весу взад-вперед, а он куковал. Получились часы с кукушкой. Другие отделения тоже не ударили в грязь лицом. Было весело.

На ночь Нина опять устроилась с девчонками.

На следующее утро встали пораньше, сварили манную кашу, поели и в путь. Поднялись не перевал Теке. Здесь оставили рюкзаки и налегке пошли на восхождение на левую вершину. Эта вершина называется Коптау. Нас встречали только скалы. В одном месте был лед. Женя стал рубить ступени для девчонок. Наконец взошли. Осмотрелись. Сфотографировались. Все же первая вершина. Высота ее 4005 метров. На вершине собралось два отделения – наше и еще одно. Всем хватило места. Вид открывался прекрасный.

И вниз. На перевал. Там всем захотелось пить. И мне тоже. Воды во фляжке, вроде, уже не было. И я вспомнил, что жажду хорошо утоляет капуста. Я взял капустный лист в рот и стал жевать. Помогло. Затем соседи тоже попросили. Я дал им. Затем попросили из соседнего отделения. Я разрешил как завхоз. И капуста пошла по рукам.

Запись 15

Нет, капусту я достал из рюкзака еще до подъема на перевал. На привале. А на восхождение с перевала мы шли в связках. Нина с Верой. Женя с Томой. Я с Аней и Таней – посредине. Когда спускались с вершины, то в одном месте был участок снега, где можно было съехать на ногах, опираясь острым концом ледоруба в снег. Глиссировать. Нина и Вера съехали. Женя и Тома тоже. А я был в тройке, и ни Аня, ни Таня не хотели попробовать. Ну и я без них тоже был вынужден не глиссировать.

Когда спустились на перевал, я в кошках спустился по льду к воде. Кошки хорошо держали, и я шел вниз уверенно и быстро. Но инструкторы других отделений, увидев это, закричали на меня. И обратно с водой в кастрюле я стал идти медленно, да еще и подниматься задом. Все напились талой ледниковой воды.

С перевала спускались на другую сторону. Там тень от солнца и весь склон заснеженный. Нам навесили перила из веревок, и мы пристегивались карабинами к перилам для страховки и так спускались. Спустились. Отдохнули у «камешка».

Мы теперь оказались в долине Семи Ручьев. И после отдыха пошли вдоль водяного потока по его правому берегу. А у меня ботинок один был без триконей – так выдали – и я поскользнулся и упал. Но выставил руку и удержался. Но ладонь содрал об лед. Так дальше и шел.

Потом у Жени одна лямка рюкзака надорвалась. Он решил разгрузить свой рюкзак. Я взял у него веревку. Положил ее в свой рюкзак. Женя предложил поменяться рюкзаками – раз он сильней, то ему и более тяжелый рюкзак нести. Но я отказался. Думал, сил моих хватит.

Пока мы перегружали веревку, наше отделение ушло вперед. И мы поспешили их догонять. Мне с тяжелым рюкзаком быстро идти оказалось трудно. Но не в том, что сил не хватило, а в том, что равновесие трудно держать. И я кувыркнулся через голову. Ко мне подошли двое инструкторов, которые держались в самом конце и предложили помощь. Но я встал и снова поспешил догонять своих. И снова кувыркнулся. Тут уж меня разгрузили. И сказали, чтоб не торопился так. Иди своим темпом и догонишь своих. Обычно группа людей идет медленней, чем один человек. И еще один из инструкторов сказал, чтоб я шел за ним и учился ступать правильно. Так мы и пошли. Догнали своих.

Идем цепочкой. Солнце жарит. У меня из носу пошла кровь. Я снял куртку. Наконец дошли до места, где ночевать. Сготовили ужин. Тут Вера укорила меня, что я раздал капусту. В суп нечего класть. А я еще ухитрился простыть. Но, несмотря на это, играл со всеми в игру «третий лишний». Люди встают кругом парами. Один лицом в центр круга, другой стоит у него за спиной. И еще есть двое. Один убегает, другой его догоняет. Если догонит, то они меняются ролями. Но, если первый видит, что ему некуда деваться, то он может встать за спину к одной из пар. Тогда стоящий впереди из этой пары должен убегать. Так игра и идет. Я, убегая, ухитрялся встать сзади Нины. Но и в эту ночевку Нина была в другой палатке.

Запись 16

На следующий день преодолели перевал Тагильцев и сделали остановку у горы Юбилейная. И, так как год этот был юбилейным для лагеря Талгар, то решили сделать восхождение еще и на вершину Юбилейная. Сверх нормы. Но я был еще простывший и остался у палаток. Нина тоже осталась. В других отделениях тоже несколько человек осталось. И мы наблюдали за восхождением снизу. Люди на вершине были едва заметны. И вот они спустились. Была последняя ночевка вне лагеря. И получилось так, что я был в палатке с Ниной. И наши спальники были рядом. И вот, под утро, я чувствую, что ее губы близко от моих. Еще немного, и… Но тут я почувствовал, что мне надо высморкаться. У меня ведь наследственный хронический насморк. И я достаю платок и сморкаюсь. От этих звуков Нине стало неприятно, и она отвернулась в другую сторону. Вот и все.

Утром собрали вещи и спустились к лагерю. По пути нас прихватил дождь. Мы встали под деревья. Холодно. Тут Женя предложил Нине меховую безрукавку. Она надела ее. А у меня ничего такого не было.

И вот лагерь. А там нас уже ждут. Мы идем цепочкой. И по одному входим в большую палатку. У входа в нее нас пристегивают карабином к веревке, проходящей через палатку. А в палатке что-то делают с новичками. И вот захожу я сам. Темно. Чувствую, как в рот мне суют ложку с чем-то. По вкусу томатная паста. И еще, вроде, что-то делали, но я уже не помню. Выходим с другой стороны палатки. Карабин отстегивают от веревки. Это было что-то вроде посвящения в альпинисты.

Итак, за четыре дня и три ночевки мы сделали требуемое. После этого мы провели некоторое время в лагере. Я помню только, как мы ходили собирать грибы вверх по склону над лагерем. Я ходил с Ниной. Вера тоже была рядом с Ниной. И почему-то им грибы попадались, а мне нет.

И вот построение. Новичков (уже бывших) вызывают по одному и перед строем вручают удостоверение и значок альпиниста. Я получил и стал читать удостоверение. А там написана плохая характеристика – физически подготовлен слабо, оценки за занятия низкие. И вывод: к занятиям альпинизмом может быть рекомендован лишь после повторного прохождения первого этапа. То есть ехать снова новичком. А все остальные из нашего отделения получили хорошие характеристики. И они будут в следующий раз делать восхождения для сдачи на 3-й разряд.

Запись 17

Вот мы по тропе идем вниз. В одном месте поели дикой малины. Дошли до домика с оградой, где хранились продукты для лагеря. Здесь, пока ждали машину, обменялись адресами. Едем на машине – в открытом кузове на лавках. А вокруг ездят машины, груженные яблоками. Как у нас грузовиками возят картошку, так у них яблоки. Одна встречная машина остановилась, и ее водитель предложил нам брать яблоки из кузова. Наша машина тоже встала. Я перелез в кузов с яблоками и стал кидать их в нашу машину в руки ребят. Потом ехали и ели яблоки.

На базе в Алма-Ате мы прожили еще несколько дней. Я, Жора и Наташа съездили на высокогорный каток Медео. Хотели сходить там в ресторан, но он был закрыт. Жора купил в одном месте пива, и мы попробовали его. Мне оно не понравилось – горькое. Вернулись в город, встретили других из нашего отделения – Женю, Нину и еще кого-то. Как они узнали, что мы были на Медео, так тоже захотели туда. Это Нина захотела, а Женя присоединился к ней. И прямо на автобусной остановке Нина отдала мне сетку яблок, и они с Женей налегке сели в автобус. А ребята говорят про Женю – он не только за Томой ухаживает, но теперь еще и за Ниной. За двумя сразу! А я с большой сеткой потащился к базе.

Были мы на рынке. Я купил себе сетку яблок, а Нина много разных фруктов, кушаний, но всего понемногу купила. А я только одного– яблок крупных – сорт Апорт.

Были кое-кто из наших в кинотеатре, где шли стереофильмы. Я хотел тоже, но как-то не собрался.

Были мы и на ВДНХ Казахстана. В общем, была как бы культурная программа.

Виделся я и с теми двумя девчонками из Тюмени, с кем вместе летел в самолете в Алма-Ату. Та, которая была некрасивая, сдала на 3-й разряд. А красивая не поладила с инструктором и не сдала на 3-й разряд.

И вот я самолетом вернулся в Тюмень. Наделал сразу фотографий (я брал с собой в горы фотоаппарат) и разослал их по адресам. Нине послал вдвое больше фотографий, чем любому другому. Вскоре пришла благодарственная открытка от Томы. А Таня (или Аня – я их путаю) из Абакана прислала своих фотографий. Они более качественные, чем мои.

Оле из Тюмени я отнес пленку, чтоб она сама сделала, что и сколько хочет. Но ее дома не застал. Пленку отдал ее матери, оставил свой адрес и стал ждать, когда она вернет пленку. Но так и не дождался. Так у меня теперь нет пленки, лишь несколько фотографий. С Олей мы больше не виделись.

Осенью, уже в Новосибирском академгородке, я встретил Жору. Он учился на экономфаке и жил в семерке (номер общежития). Я пришел к нему и дал фотографии. И показал крупную фотографию, где мы все на первой вершине. Это я сделал себе. Он стал просить ее у меня. «Ты ведь себе еще сможешь сделать». Я согласился и отдал. А потом уж понял, что пленки мне не видать, и остался я с маленькими фотографиями.

А недавно, года два-три назад, по двум из этих фотографий тюменский художник Новиков Валерий Александрович написал две картины. Одну я подарил по маминому совету Гене Аникину, а другую оставил себе. Так что память о первой поездке в горы у меня есть.