Текст книги "Трибунал для Иисуса. Особое мнение российского судьи"

2. Было ли у Иисуса учение?

Марк, первый из евангелистов, прямо связал учение Иисуса с судом над Ним. Он писал, что первосвященники хотели «погубить Иисуса; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18). Думается не случайно и единственный вопрос, заданный Иисусу первосвященником Анной (Ананом) после ареста, тоже являлся вопросом «об учении Его» (Ин. 18:19).

Между тем, многие и сегодня продолжают задаваться вопросами: а было ли у Иисуса учение? если было, то в чем его новизна? и не она ли вызвала столь негативную реакцию у иудейских иерархов?

Не ответив на эти вопросы, проблематично разобраться в предъявленных Иисусу обвинениях и причинах состоявшегося над Ним суда.

Кажется очевидным, говоря словами протестантского теолога Р. Бультмана, что главным орудием Иисуса «было Слово»2424
  Бультман Р. Иисус. В книге – Загадка Христа. М.: Эксмо. 2009. С. 229.


[Закрыть]. На самом деле ясность эта обманчива. Все намного сложнее. В сочинениях некоторых православных писателей и богословов можно прочесть, что учения, как такового, у Иисуса вообще не было. А. Кураев, например, писал: «По правде говоря, с точки зрения светской истории, нет никакого «учения Христа»2525
  Кураев А. Наследие Христа: Что не вошло в Евангелие? Межд. православный фонд «Благовест». 1997.


[Закрыть]. А вот отрывок из другой его книги: «Христос пришел основать Царство, а не школу. Вся доктрина – это общение с Ним… Он проповедует не Свои убеждения, а Себя Самого…»2626
  Кураев А. Традиция. Догмат. Обряд. Изд. Братства Святого Тихона. Москва-Клин. 1995. С. 106—107.


[Закрыть]. И, соответственно, судили Его, согласно Кураеву, «не за то, чему Он «учил», а за то, Кем Он был»2727
  Там же. С. 108


[Закрыть]. Другие ученые-библеисты, возражая против такого прочтения Евангелий, напротив считают, что с течением времени в христианстве возобладало направление, построенное на откровениях апостола Павла, а не на учении Иисуса и поэтому «послание, которое проповедовал Иисус, превратилось в самого Иисуса как послание»2828
  Здесь и далее цит. по – Джеймс Д. Тейбор. Династия Иисуса. АСТ Москва. Хранитель. 2007.


[Закрыть].

В рамках настоящей работы автор не имеет возможности углубляться в дискуссию о том, что же все-таки было главным – Слово Иисуса, Его Дело или Он Сам? – и предлагает исходить из единства этих понятий, поскольку их искусственное разделение представляется неоправданным.

Проповеди Иисуса и Его деяния – неразрывно связаны. Трудно «отделить в человеке, и тем более таком человеке, как Иисус, то, что Он говорит, от того, что Он делает»2929
  Мережковский Д. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть]. Й. Ратцингер, полагая, что слово Божие «есть слово и дело в одном», и, увязывая эти неразрывные понятия с тем новым, что Иисус дал людям, называет это новое «сугубо Иисусовым»3030
  Здесь и далее цит. по – Ратцингер Й. (Папа Бенедикт XVI). Иисус из Назарета. СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика». 2009.


[Закрыть].

Выделению искомой новизны посвящены сотни научных и богословских трудов. Поэтому ограничимся лишь конспективным изложением двух наиболее значимых и взаимосвязанных вопросов. Не ответив на них, на мой взгляд, трудно понять причины и основания осуждения Иисуса:

1. В чем суть Его учения?

2. Что нового содержится в этом учении в сравнении с ветхозаветными заповедями?

В чем суть учения Иисуса?

Если говорить о содержательной стороне учения, то практически все исследователи сходятся во мнении, что его фундамент составляют идеи любви и единения, покаяния и спасения. А. Швейцер называл христианство религией любви; Р. Бультман – религией спасения. И они оба правы.

Иисус отказался от исчерпавшего себя ветхозаветного принципа талиона «Око за око – зуб за зуб» (от лат. talio – возмездие, равное по силе преступлению) и придал важнейшей библейской заповеди о любви к ближнему универсальный характер, распространил ее даже на врагов (Мф. 5:44).

Этот постулат, называемый «золотым правилом», был известен и до Иисуса. Например, похожие высказывания можно найти у китайского философа Конфуция и иудейского мудреца Гиллеля. Но лишь у Иисуса любовь – единственный цементирующий материал в предложенной Им шкале нравственных и моральных ценностей, единственный защитный слой, которым пропитана вся ткань Его учения. Евангелист Иоанн совсем не случайно назвал эту заповедь новой (Ин. 13:34). «Золотое правило» и ветхозаветная заповедь призывали любить ближнего «как самого себя» (Лев. 19:18). Иисус же призывал любить друг друга «как я возлюбил Baс» (Ин. 13:34; 15:12), поскольку есть немало людей, не любящих самих себя и, следовательно, могущих плохо относиться к другим.

Не меньшее значение занимает в учении Иисуса и идея спасения, которое видится в достижении людьми Царства Божиего. Главная преграда на этом пути – грех. Иисус взял его на Себя. Тем самым Он помог людям оправдаться от грехов и дал понять, что Царство можно обрести уже сейчас, с Его приходом на землю. Во всяком случае, Матфей писал, что люди должны не ждать его, а искать (Мф. 6:33), то есть оно уже достижимо. В этом одна из замечательных новелл Иисусова учения. А потому следует признать правоту Д. Флуссера, утверждавшего, что Иисус – единственный из иудеев, проповедовавших не только конец времен, но и начало новой эры спасения.

Итак, учение Иисуса – это учение о Царстве Божием. Но что это за Царство?

Попытаться уяснить смысл Иисусовой вести очень важно, поскольку обвинение Его было, вероятно, каким-то образом связано с проблемой понимания провозглашенного Им Царства. Х. Маккоби, например, утверждал, что Царство Божие являлось для Иисуса не «духовным», а земным царством и называл в этой связи выдвинутое против Него обвинение верным описанием деятельности Иисуса, «как опасного вождя Сопротивления».

Проблема в том, что в Евангелиях Царство Божие детально не описано. Поэтому обосновывается множество вариантов его понимания. Назовем лишь некоторые:

– Это реальное земное Царство, которое люди, живущие на земле, увидят своими глазами (идея, близкая к иудаистской, в том числе высказанной Х. Маккоби).

– Это Царство духовное, то есть некое виртуальное царство, которое с приходом Иисуса уже «внутрь вас есть» (Лк. 17:21).

– Это Царство Небесное, то есть Царство Бога за пределами земли.

Перечитывая Евангелия, можно заметить, что такие понятия как Царь и Царство действительно каким-то образом были связаны с делом Иисуса. При этом, версии, подобные той, которая высказана Х. Маккоби, являются, по мнению автора, надуманными. Они противоречат ясно выраженной в Евангелиях мысли, что Царство Иисуса – это Царство иного бытия. На вопрос Пилата Он прямо ответил: «Царство Мое не от мира сего…, Царство Мое не отсюда» (Ин. 18:36). То есть это Царство не может локализироваться в пределах отдельно взятой территории. А его приход будет неприметным.

Если же вести речь о реальности Царства, то она, прежде всего, в реальности присутствия Бога на земле, который, однако, не намерен брать в Свои руки реальные рычаги политической власти. Иустин (Юстин) Мученик3131
  Иустин (Юстин) Мученик (ок. 100 – ок. 165) – один из первых достоверно известных философов и богословов раннего христианства.


[Закрыть] еще во II веке писал: «Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве человеческом, между тем как мы говорим о царствовании с Богом»3232
  I Апология I,11.


[Закрыть].

Итак, Царство Божие – это реальность, которая уже наступила с приходом Иисуса на нашу грешную землю. Иисус не только предсказал его наступление. Он явил его и призвал в это Царство людей. Именно так и понимают идею Царства известные богословы – это «владычество Бога над миром»3333
  Ратцингер Й. Указ. соч. С. 60—76; Бультман Р. Иисус. В книге «Загадка Христа». С. 256—263.


[Закрыть].

Но, может быть, судьи синедриона и Понтий Пилат думали иначе? Может быть, они все же имели основания опасаться того, что, проповедуя идею о Царстве Божием, Иисус обозначил таким образом Свои притязания на царский трон Иудеи?

Был ли Иисус Царем?

В целях прояснения этого вопроса обратимся к понятию «Царь Иудейский» (надпись на римской табличке с обозначением вины Иисуса) и другим, связанным с ним терминам, которые могли фигурировать в выдвинутых против Иисуса обвинениях (с приставкой «лже»): Пророк – Мессия – Сын Божий.

Начнем с того, что христиане отождествляют эти понятия, поскольку Евангелия свидетельствуют об Иисусе не только как о Пророке, но и как о Мессии и Сыне Божием. Царь тоже неоднократно упоминается в новозаветных текстах применительно к Иисусу3434
  Это, например, вопрос волхвов: «Где родившийся Царь Иудейский?» (Мф. 2:1—2); слова Ангела, обращенные к Деве Марии (Лк. 1:32—33); упоминания о Христе как о Царе царствующих (1 Тим. 6:15) и Царе царей (Откр. 19:16).


[Закрыть].

Каким же образом эти понятия были в то время связаны?

Согласно еврейской энциклопедии3535
  Здесь и далее – электронная еврейская энциклопедия (на сайте http://www.eleven.co.il/article).


[Закрыть] Пророк – это посредник между Богом и иудеями. Он избран Богом, наделен даром восприятия Божественного послания и способностью донести его до людей. Кроме того, согласно Талмуду, Пророк мог в некоторых случаях назначать Царя (например, когда возникало сомнение в том, кто им должен быть).

Если Пророк мог назначать Царя, то Мессия в иудаизме прямо отождествлялся с идеальным Царем, который будет послан Богом для избавления народа Израиля от рабства и будет править этим народом в «конце времен». Нередко это слово прямо употреблялось в сочетании со словом Царь (Мессия-Царь или Царь-Мессия), поскольку в еврейской традиции главным его содержанием являлось: «Царь, помазанный на царство». Поэтому, например, Р. Хазарзар и отмечал что, называя себя Мессией, Иисус «автоматически присваивал себе титул царя» и фактически «называл себя царем (Мф.25:34)». Далее, правда, Р. Хазарзар уточнил, что «Иисус, вероятно, не стремился занять престол (Ин.6:15)»3636
  Здесь и далее цит. по – Хазарзар Р. Сын человеческий. ПринТерра-Дизайн. 2004.


[Закрыть].

Что же это за трон или престол, на который мог претендовать Иисус?

Если под Царством понимать «владычество Бога над миром», то и Владыка этого Царства должен, вероятно, пониматься соответствующим образом. А его трон должен отличаться от реального трона в земном царстве.

Конечно, Царство, о котором благовествовал Иисус, могло включать в себя признаки всех вышеприведенных вариантов. Прежде всего, в смысле широты охвата его понимания – и на земле, и на небе, и внутри каждого из нас (как об этом и сказано в Молитве Господней «Отче наш» (Мф.6:9—10). Но не в смысле того, что это – исключительно земное Царство, на которое распространял свои притязания Иисус, рассчитывая получить реальную власть и царский трон. Поэтому Брюс М. Мецгер и подчеркивал: «Царство Божие» – это не территория, а «владычество» Бога, личное взаимоотношение между суверенным Богом и человеком. Спрашивать, настоящая это реальность или будущая, так же бессмысленно, как и спрашивать, является ли настоящим или будущим отцовство Бога»3737
  Здесь и далее цит. по – Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ Св. ап. Андрея. 2008.


[Закрыть].

Обратимся теперь к Словарю библейского богословия3838
  Словарь библейского богословия. Брюссель: Жизнь с Богом. 1990.


[Закрыть], в котором дается развернутый ответ на вопрос: «Царь ли Иисус?». Там, в частности, говорится: «Иисус познает подлинную царскую Славу, но только через Свое Воскресение…»; «…царство Его „не от мира сего“ (Ин. 18:36) и не представлено никакой земной монархией…».

Если это так, почему же тогда иудейские иерархи направили обвинительные стрелы в сторону Иисуса?

Для кого Царство Иисуса могло представлять опасность?

Ответ представляется следующим. Пилат буквально за несколько минут установил, что для него лично и для Римской империи Царство Иисуса не представляло никакой опасности. Это было Царство, не являвшееся земным, в смысле государства. Но это Царство было мессианским. А потому его провозвестие не могло не напугать иудейскую священническую верхушку.

И вот почему.

Во-первых, христиане не без оснований считают, что основатель этого Царства притязал на статус Бога3939
  Епископ Александр (Милеант) писал: «Мессия должен был быть не только великим человеком, но одновременно и Богом, или – Богочеловеком» (Ветхий Завет о Мессии. Миссионерский листок 16. Свято-Троицкая Православная Миссия. 2003).


[Закрыть]. В любой энциклопедии можно прочесть, что основное отличие христианства от иудаизма – это вера в Иисуса как в Мессию. При этом, Он еще и Бог («Я и Отец одно» (Ин. 10:30). В иудаизме же Бог всегда, в любом случае – больше чем Мессия. Мессия мог быть пророком, воином, судьей, царем и учителем Торы. Но только не богом. Богом не мог быть никто, кроме Яхве (Иеговы). Поэтому в еврейской энциклопедии сказано: «Мессия всегда рассматривался как человек, хотя и наделенный некоторыми сверхъестественными качествами, как орудие Бога, исполнитель Его воли, но не как спаситель-богочеловек в христианстве».

Иисус же принес на землю иное понимание Мессии – Мессии-Бога. В этой связи важно обратить внимание на один евангельский эпизод, описанный Матфеем. Иисус ясно дает понять фарисеям, что они имеют о Мессии искаженное представление. «Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом…. Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын Ему? И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его» (Мф. 22:41—46).

Во-вторых, в идее о мессианском Царстве Иисуса можно было усмотреть угрозу Иерусалимскому храму. До этого момента присутствие Бога на земле было сконцентрировано и проявлялось только в границах этого храма. Иисус же Своим учением существенно расширил его границы, перенес идею Царства в сердца людские. Таким образом Он противопоставил это Царство Храму. Поэтому мы вправе предположить, что опасались Его именно поэтому – не потому, что Он хотел стать Царем, а потому, что выступил против монополии Храма как единственного места, где можно приблизиться к Богу. В этом контексте становятся более понятными деяния Иисуса, связанные с «очищением» Храма, а также Его пророческие предсказания о разрушении Храма. М. Борг писал по этому поводу, что «Иисус не хотел „очистить“ Храм, Он хотел вынести ему обвинительный приговор»4040
  Борг М. Бунтарь Иисус: Жизнь и миссия в контексте двух эпох. М.: Эксмо. 2009. С. 343.


[Закрыть].

В-третьих, Иисус полностью деполитизировал понятие Мессии, отделил от фигуры идеального иудейского царя. Б. Эрман писал: «Мессианские чаяния начала I века отличались многообразием. Однако во всех вариациях присутствовала единая линия: Мессия мыслился как грядущий правитель народа Израиля»4141
  Эрман Б. А был ли Иисус? М. Эксмо. 2012. С. 227.


[Закрыть]. Иисус же не претендовал на пост правителя и военачальника. Он – Мессия страждущий. В том числе и поэтому, в представлении иудейских иерархов, а потом и раввинов, Он не достигал даже мессианской планки, не говоря уже о божественной. Поэтому, например, раввин Иеуда Арье да Моден предлагал «разобраться с терминами „царь“ и „мессия“, столь мало применимыми к жизни, которую он (Иисус) прожил, и к смерти, которой умер»4242
  Цит. по книге – Левин Е. Евреи о христианстве и Иисусе из Назарета. Альманах «Еврейская старина». 2004. №23.


[Закрыть].

Видимо, главные обвинители Иисуса – первосвященники Анна и Каиафа – в этом «разобрались». Потому-то и легло в основу их обвинения словосочетание – «называл Себя Христом Царем». Это означает, что они считали Иисуса и лжемессией, и лжецарем.

Однако, как мы увидим далее, в суде синедриона открыто не прозвучало обвинение в том, что Иисус является лжемессией. Его обвинили лишь в том, что Он назвал Себя Царем Иудейским. И это, вероятно, не случайно. Далее будет показано, что это было сделано в расчете на осуждение Иисуса римским трибуналом.

Могут возразить – все это фантазии и выдумки, поскольку в то время образ Царя из дома Давида являлся основополагающим образом Мессии. Между тем, к началу нашей эры ситуация, видимо, несколько изменилась. Ряд историков убеждены, что спектр представлений о Мессии в то время расширился. М. Туваль, например, обоснованно отмечал, что при Хасмонеях «появились мессианские чаяния, не зафиксированные ранее»4343
  Туваль М. Древний иудаизм и зарождение христианства. Лехаим. Ноябрь 2013.


[Закрыть].

Поэтому можно допустить, что обвинители Иисуса в своем намерении донести выдвинутое против Него обвинение до Пилата не придавали выражению «Царь Иудейский» мессианской окраски и рассматривали его, в первую очередь, как посягательство Иисуса на светский титул. В другое время им бы, наверное, не пришло такое в голову, поскольку религия и политика являлись в Иудее взаимосвязанными, неотделимыми понятиями. Но, похоже, тогда сама жизнь внесла коррективы, подсказала реальную возможность их разделения. Ведь незадолго до этого Ирод Великий, по сути, устранил в своем царстве теократию и предпринял последнюю в истории Израиля попытку создать светскую монархию, проведя, по утверждению крупнейшего знатока римской истории Т. Моммзена, «четкое разделение государственной и церковной власти»4444
  Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М. Изд. иностранной литературы. 1949. С. 451.


[Закрыть].

В этой связи принципиально важно обратить внимание не только на отсутствие у Иисуса интереса к захвату светской власти, но и на то, что еврейские иерархи это осознавали. Он мог войти в Иерусалим как Мессия. Но не в том понимании, которое господствовало тогда в Иудее. И не как Царь, рассчитывающий обрести реальную политическую власть. А тем более захватить ее насильственным путем. Наоборот, когда (после явленного Иисусом чуда умножения хлебов) люди решили вознести Его на реальный трон, Иисус «узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем» (Ин. 6:15), вынужден был поспешно удалиться. По той же причине Иисус остановил Петра, выхватившего во время Его ареста меч. Брюс М. Мецгер писал: «Это было Его прямым „нет“ политическому и военному мессианизму».

В словах Иисуса, обращенных к людям, отсутствовали призывы к захвату власти и мятежам. Самое удивительное, что в Его словах вообще сложно выделить какую-то крамольную новизну. Как писал Гельмут Тилике, Иисус «не произнес практически ни единого слова, которое нельзя было бы прочесть в раввинистической литературе до него, причем почти в той же форме».

Большинство ключевых христианских понятий действительно можно найти в Ветхом Завете, особенно в книгах Даниила, Захарии, Исайи и Псалмах. То есть многие кирпичи, заложенные Иисусом в фундамент христианского здания, вначале обжигались в иудейской печи. Вместе с тем, Он каким-то непостижимым образом сумел придать ветхозаветным нормам совершенно иной, качественно новый смысл. Эта непостижимость завораживает – скромный проповедник из Галилеи, рассказывавший простым людям не всегда понятные для них притчи и совершавший различные чудеса и исцеления, в итоге сотворил самое великое чудо: мир уверовал в Него. Почему?

В чем «феномен» Иисуса?

Для христиан все вышесказанное является самым веским доводом в пользу того, что Иисус – истинный Бог. И именно поэтому христианское вероучение распространилось по всему миру. А вот светским исследователям приходится задумываться над этим феноменом и пытаться найти ему логичное объяснение. Даже Ф. Энгельс вынужден был констатировать: «С религией, которая покорила Римскую мировую империю и в течение 1800 лет господствовала над значительной частью цивилизованного человечества, нельзя разделаться, просто объявив ее состряпанной обманщиками бессмыслицей»4545
  Маркс К. Энгельс Ф. О религии. М. 1955. С. 150, 249.


[Закрыть].

Над этим феноменом долго ломал голову К. Каутский, пытаясь найти ответ на вопрос о том, почему память об Иисусе не исчезла бесследно спустя два тысячелетия. И хотя он связывал это не с личностью Христа, а с созданной Им организацией, нельзя назвать лишенными логики его рассуждения о том, что эта организация не могла быть основана (как полагают многие) уже после смерти Иисуса. Считая такую гипотезу невероятной, Каутский отмечал: «Она (гипотеза – авт.) в действительности основывается на допущении, что сейчас же после смерти Иисуса его последователи ввели в его учение нечто совершенно новое, на что он не обратил никакого внимания»4646
  Здесь и далее цит. по – Каутский К. Происхождение христианства. М.: Политиздат. 1990.


[Закрыть].

Здесь Каутский, видимо, прав. Это «совершенно новое» было введено не ап. Павлом, не ап. Иоанном Богословом или кем-либо еще другим. Эта совершенно новая вера введена Самим Иисусом. И в ее основе лежат не легенды и мифы, а конкретные исторические факты: Его жизнь, распятие и Воскресение.

Й. Ратцингер писал: «Нет, великое, новое и волнующее исходит не от кого бы то ни было, а от Самого Иисуса; община, живущая верой, может только развивать то, что ей дано, но не создать. Никакая община вообще не сложилась бы и не выжила, если бы ей не предшествовала небывалая, масштабная реальность».

Эту реальность могли ощутить и иудейские иерархи, и римский наместник. «Первосвященники, по мнению Н. Т. Райта, наверняка, сознавали необычность Иисуса», его деяния обладали «тревожной неоднозначностью». Исследователь должен это учитывать при анализе обвинений, которые могли быть выдвинуты против Иисуса.

Своей «новой Торой» или «новым законом» Иисус кардинально изменил ситуацию. Подробнее об этом законе поговорим в следующей главе. Пока же отметим, что в отличие от Ветхого Завета, где в основном говорится об отношениях между Богом и избранным народом, Иисус выдвинул на первое место отношения между Богом и каждым конкретным человеком. И при этом в наглядной и доступной форме показал, что истинный Бог совсем не такой, каким Его до этого представляли иудеи. Поэтому Й. Ратцингер и отмечал, что Иисус – «это не израильский вариант предсказателя, …а нечто совсем иное».

В этой связи надо сказать, что в трудах богословов крайне редко присутствует весьма важная для настоящего исследования мысль, которая как бы обобщает сказанное. Мысль эта о том, что Иисус дал людям критерии понимания истинного Бога, указал путь к Нему4747
  В Катехизисе, составленном Н. Сербским, сказано: «Христианская вера – это личное, единственное в своем роде и полное раскрытие Бога перед людьми ради их просвещения и спасения».


[Закрыть]. Проблема же заключается в том, что этот, по сути, единый Бог, упоминаемый и в Ветхом, и в Новом Завете, в представлении иудейских судей являлся только и исключительно Богом Яхве – недоступным для людей и бестелесным. Поэтому обвинения Иисуса, представшего перед судом в человеческом облике, могли судьями рассматриваться в связке с понятием – «бог иной». Так в нашем исследовании обозначились контуры одного из ключевых обвинительных пунктов в деле Иисуса. Это обвинение в идолопоклонстве.

П. Полонский писал: «Любая попытка „представить“ Бога в каком бы то ни было образе, „воплотить“ Его в каком бы то ни было существе является, с точки зрения иудаизма, примитивизацией Божественности и граничит с идолопоклонством»4848
  Полонский П. Евреи и христианство: несовместимость двух подходов к миру. На сайте – http://www.machanaim.org/philosof/chris/1.htm.


[Закрыть]. В этой связи П. Полонский назвал проблемой, «наиболее радикально разделяющей иудаизм и христианство», – «вопрос о Иисусе как воплощении Бога». По его мнению, «поклонение Иисусу Христу как Богу в образе человека, сам факт объявления Иисуса тождественным Богу – вызывает у евреев категорическое неприятие».

Запомним этот важный для нашего исследования момент (в той или иной форме мы не раз будем к нему возвращаться): как сам факт отождествления человека с Богом, так и поклонение такому Человеку могли стать основанием для выдвижения обвинения в идолопоклонстве.

Приравнивал ли Иисус Себя к Богу?

Из синоптических Евангелий следует, что Сам Иисус открыто никогда не говорил о том, что Он – Бог. И даже в первых главах Евангелия от Иоанна Он не отождествляет Себя с Богом, изрекая: «Бога не видел никто никогда», «Ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели» (Ин. 1:18; 5:37).

В этой связи важно отметить, что Иисус видел Свою миссию не в том, чтобы стать главным Самому, а в том, чтобы сделать главным для людей Бога4949
  Ястребов Г. Кем был Иисус из Назарета? Эксмо. 2008. С. 282.


[Закрыть]. В то же время Он не раз давал понять ученикам – кем является для Него Бог и кто Он есть Сам. Так, Филиппу, попросившему Иисуса явить Отца, Он сказал: «столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп?». По дороге в Кесарию Филиппову Иисус Сам спросил у Своих учеников: «А вы за кого почитаете Меня?». Ответил Петр: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:15—16) и Иисус одобрил его исповедание.

Евангелисты отмечают два открытых богоявления Иисуса ученикам: в момент крещения и во время преображения. Перед народом же, как утверждает христианская Церковь, Он допускал лишь «прикровенное богоявление».

Истину о Себе Иисус открыл, произнеся слова: «никто не знает Сына, кроме Отца, и Отца не знает никто, кроме Сына и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27; Лк. 10:22).

Такого рода притязания могли представлять опасность для иудейских иерархов. Брюс М. Мецгер писал по поводу исповедания Иисуса о Себе как о Сыне Божием: «За это высокое притязание Иисус был осужден на смерть теми, кто считал Его виновным в кощунстве (Мк. 14:61—64). Пожалуй, во всех учениях, приписываемых Иисусу, нет элемента, чья аутентичность не была бы столь очевидна: иначе просто невозможно объяснить ожесточенную и злобную враждебность, с которой Его преследовали до смерти».

Между тем, есть немало серьезных ученых, которые в процессе анализа синоптических Евангелий пришли к выводу, что во времена земной жизни Иисуса Его никто не приравнивал к Богу и что понятия «Бог» и «Сын Божий» не были в то время тождественными. И. С. Свенцицкая в своем послесловии к книге Дж. Кармайкла обратила внимание на рассуждения этого автора о том, что даже апостол Павел не отождествлял Яхве с Иисусом и проводит между ними «осторожное различие»5050
  Здесь и далее – цит. по – Кармайкл Дж. Разгадка возникновения христианства. Светская версия. М. 2002.


[Закрыть]. Лишь из Евангелия от Иоанна, написанного позже, следует, что Иисус еще до суда открыто говорил о Своем единосущии с Отцом (Ин. 8:25, 42, 58; 10:30; 14:9).

Представление Мессии и Бога в неразрывном единстве, как это и было позже принято в христианстве, вероятно, могло явиться основанием для предъявления Иисусу (как Человеку) обвинений в посягательстве на основы иудейской религии. А конкретно – в идолопоклонстве. Возможно, по этой причине Он не объявлял себя Мессией публично и практически никому не говорил открыто о Своей мессианской роли. Причем, роли необычной по тогдашним представлениям. Исследователь не может сбрасывать это обстоятельство со счетов. Бог, о котором говорил Иисус, и с которым каким-то образом был неразрывно связан, как уже сказано, мог ассоциироваться с «богом иным». А поклонение такому богу Тора относила к числу самых тяжких и наиболее опасных преступлений, именуемых идолопоклонством и богохульством. Поэтому нельзя исключать, что деяния Иисуса (например, отпущение грехов) и Его слова (например, «Я и Отец одно»), могли быть расценены как Его необоснованные притязания на мессианский (и даже более высокий) статус.

Вряд ли стоит сомневаться в том, что информацию об этих словах и делах кто-то мог донести до ушей первосвященников. Какие-то слухи о претензиях Иисуса на единосущие с Богом-Отцом, наверняка, стали им известны еще до суда. Иоанн пишет: «И еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только нарушал субботу, но и Отцом Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:18).

Об ином понимании Бога

Кажется очевидным, что еврейский Бог Яхве и христианский Бог-Отец – это один и тот же Бог. Сам Иисус, раскрывая смысл первой из всех заповедей, говорил: «Господь Бог наш есть Господь единый» (Мк. 12:29). Ориген писал: «Иисус есть Сын Того же Самого Бога, который даровал закон (Моисею) и послал пророков»5151
  Против Цельса II, 6.


[Закрыть]. И все же с самого начала иудейско-христианского противостояния этот Бог понимался по-разному. Он так и не стал единым для большинства иудеев и христиан. Еще первомученик Стефан высказал в суде мысль о конце ветхозаветной эпохи и, по сути, обвинил иудеев в измене истинному Богу и идолопоклонстве.

Многие полагают, что основания для иного понимания Бога дал Сам Иисус. Оно существенно отличалось от того понимания, которое укоренилось в тогдашнем иудейском обществе, воспринимавшем Яхве как исключительно национального Бога. Причем, единого и единственного. Т. Моммзен отмечал, что «никакой другой бог не был с самого начала настолько богом лишь своего народа, как Яхве, и ни один бог не оставался всегда таковым, независимо ни от времени, ни от места»5252
  Моммзен Т. Указ. соч. Т. 5. С. 435.


[Закрыть]. Может быть и по этой причине Иисус ни разу не выступил с обличением идолопоклонства. Ведь иное понимание Бога лежало в основе диспозиции правовых норм, квалифицировавших это преступление как самое тяжкое из всех, предусмотренных Моисеевым законом.

Между тем из высказываний Иисуса следует, что иудеи не познали истинного Бога: «…Меня прославляет Отец Мой, о Котором вы говорите, что Он Бог ваш; И вы не познали Его, а Я знаю Его…» (Ин. 8:54,55). Апостол Павел пришел к убеждению, что истину эту «никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1Кор. 2:8).

А. П. Лопухин в «Толковой Библии» восклицает: «Нет, – это правда – иудеи на самом деле совсем не знают истинного Бога!». Надо признать заслуживающими внимания утверждения Джона Ричиза (Н. Т. Райт приводит их в своей книге) о том, что «фарисейский иудаизм ошибочно (по крайней мере, не вполне адекватно) представлял себе истинного Бога, Иисус же „трансформировал“ эти воззрения в правильные», изменив «базовые представления о Боге, человеке и мире». Он, по сути, выступил Обличителем того искаженного представления о Боге, которое сложилось у иудеев. В этой связи, с учетом господствовавших тогда в фарисейской среде представлений о Боге и невысокого уровня правосознания иудейских первосвященников, логично допустить, что у них были некоторые основания для постановки вопроса о богохульстве и идолопоклонстве Иисуса.

При этом обвинители Иисуса стремились представить все таким образом, что делают это по закону. Но по какому закону?